Опер Крюк. Вор вне закона

ГЛАВА 9. В ГОРАХ ТОРАБОРА

Лейтенант Куценко вскинул автомат и, почти не целясь, произвел несколько одиночных выстрелов. Пули легли возле самой головы Крюкова, но тот обратил на них не больше внимания, чем на порхающих вокруг мух. Его собственный выстрел пришелся точно в цель.

Крюков сплюнул песок, налипший на губах. Афганистан, округ Хост, развалины крепости Матун, которая, вероятно, помнит воинов Кира Великого и Александра Македонского. Граница с Пакистаном. Днем здесь палит невыносимое пекло, ночью пронизывает ледяной холод. Змеи, скорпионы и прочая дрянь. Вокруг горы и пустыня, братская могила для полчищ персов, македонцев, монголов и англичан. А теперь к ним прибавилась "непобедимая и легендарная".

Какой идиот там, в партии и правительстве, полез воевать в эту дыру, край нищих и голодных? И каким наивным дураком был он, Крюков, решив спрятаться от Седого здесь, "за речкой". Это то же самое, что, спасаясь от пожара, выпрыгнуть с десятого этажа.

Крюков вспомнил первые месяцы службы. От дедовщины он предпочел укрыться в учебке. Здесь тоже гоняли, но гоняли всех, а это было не обидно. Не надо стирать чужие штаны и портянки, "пидорасить" по ночам полы в сортире и кукарекать "на тумбочке", оповещая "дедушек" о количестве оставшихся до дембельского приказа дней.

Все, что осталось в памяти от того времени — это бег и отжимания. Все передвижения, за исключением ходьбы строевым шагом, делались бегом.

"Если хотите выжить "за речкой", бегайте", — учили вернувшиеся оттуда обстрелянные ветераны. Если новобранцам и дозволялось остановиться, то только для того, чтобы упасть в упор лежа и отжаться с полсотни раз.

Бег не прекращался и ночью. Замполит учебной роты капитан Паниковский, по кличке "Брось-гуся", страдал странной формой бессонницы. Он мучился от отсутствия сна и это мучение доставляло ему странное, почти мазохистское удовольствие.

Брось-гуся приходил в роту после отбоя. Посидев в ротной канцелярии с полчаса, он давал дежурному приказ.

— Поднимай роту по тревоге.

— Р-р-рота подъем! — орал дежурный, радуясь, что сам он хотя бы на эту ночь избавлен от участия в этом идиотизме. — Тр-р-ревога! Строиться с койками на плацу!

Солдаты скручивали постельные принадлежности и складывали их на полу, затем подхватывали вдвоем двухэтажные металлические кровати и, толкаясь в проходе, выбегали с ними на улицу. Тяжеленные кровати норовили завалиться набок.

Брось-гуся засекал время по секундомеру. Если рота не укладывалась в отведенный норматив, подъем повторялся. Если же личный состав успевал, Брось-гуся вел подразделение на штурм близлежащей возвышенности. Бегом, с криками "Ура"! и "За родину!"

Кровати гремели, бойцы матерились, толкаясь и спотыкаясь в потемках. Заняв высоту, рота возвращалась в казарму, где Брось-гуся милостиво разрешал личному составу "отбиться" и заснуть.

Все полгода, проведенные Крюковым в учебке, он мечтал о двух вещах: пожрать и выспаться.

— Эй, сержант Крюков, сон-тренаж отставить!

Командир разведроты капитан Куценко занятия проводил всегда сам. Задачу на занятиях лейтенант ставил простую — сосчитать технику в колонне или поразить точным огнем обычную мишень из положения лежа. Но при этом отходил немного в сторону, брал автомат и одиночными выстрелами "щекотал уши" бойцу. Стрелял он неплохо и пули клал в каком-нибудь десятке сантиметров от головы подчиненного.

Во время первой такой тренировки Крюков просто впал в ступор от неожиданности и не мог двинуть ни рукой, ни ногой, а не то, что считать или стрелять. Но потом привык и даже не щурился, когда пули взбивали фонтанчики земли и щебенки возле его головы.

Сейчас Крюков в отсутствие командира взвода исполнял его обязанности. Ротный подозвал Крюкова и развернул перед им карту.

— Получен приказ, готовь взвод к выходу на боевые. Будем штурмовать душманскую базу. Она у командования как кость в горле. Вот, гляди сюда. Это горная цепь Торабора. Левее торчит пик Даригар. Высота — три шестьсот. На его склонах тоже закрепились духи. Наша цель — Джавара — ниже, в трех километрах. Это мощная база, она представляет собой полсотни пещер в горном массиве. Сверху тридцать метров скальной породы. Командует базой полевой командир Усама бен Ладен. Наемник, подготовку прошел в Штатах. Команда у него — настоящие головорезы. Их оттуда никакими бомбами не выкурить. Так что придется их выбивать нашему десантно-штурмовому батальону. А мы как всегда впереди.

Крюков внимательно рассмотрел карту.

— Пока мы будем базу снизу атаковать, они нас с этого Даригара огоньком польют. Убойная позиция.

Капитан закурил.

— На Даригар пойдет вертолетный десант. Афганский спецназ и наши, вторая рота. Афганцы — звери. Элитное подразделение, к тому же — поголовно кровники душманов. Командовать операцией будет сам замминистра обороны генерал-лейтенант Азими.

Крюков поморщился.

— Чем выше шишка, тем больше бардак. Кто будет пилотировать вертушки? Наши летуны?

— Нет, афганцы.

Крюков не удержался от презрительной ухмылки.

— Понятно. Тогда лучше всем застрелиться прямо здесь, до вылета. Горючее сэкономят и мучиться не будут. Ладно, я пошел строить взвод.

Перед погрузкой второй роты в вертушки Крюкова вызвал к себе замполит батальона, майор с хорошей русской фамилией Шут. Крюкова он тихо ненавидел с тех пор, когда в приказном порядке велел ко дню своего рождения принести ему часы "Сейко".

"С какого-нибудь душмана убитого снимешь, — пояснил он. — Вы же, разведчики, впереди идете, вам и так все сливки достаются".

"За сливками сам сходишь" — Крюков добавил непечатное выражение.

Майор Шут не имел привычки отходить от здания штаба больше, чем на сто метров.

Сейчас майор был вальяжен, словно и не было того разговора. Обращался исключительно на "вы".

— Сержант Крюков, вы проследили за погрузкой вертолетов? — строго спросил он.

— С какой стати? — удивился Крюков. — Я же не старшина и не ротный. Боеприпасами и жратвой не заведую. И вообще я из другой роты.

— Вы комсгрупорг первой роты, значит и всего батальона, — важно напомнил майор. — И обязаны обеспечивать политработу в подразделении. Агитаторов боевыми листками снабдили? А переносную ленинскую комнату погрузили? То-то! Идите и проследите. Если что-то упустите, я с вас спрошу со всей строгостью.

Крюков плюнул и вышел из кабинета замполита. Только переносной ленкомнаты ему сейчас не хватало!

Он прошел в казарму и гаркнул во все сержантское горло.

— Первый взвод "Раздолбаев" непобедимой "Китайской" р-р-роты, строиться на бетонке!

Разведчики карабкались по крутому склону горы Даригар. Шел третий день осады базы. Джавара держалась как Брестская крепость. Командир базы Усама бен Ладен насмехался над атакующими из своего надежного укрытия.

Вертолетный десант благополучно доставил советских десантников и афганских коммандос по назначению. Спустя полчаса они доложили, что закрепились на Даригаре и полностью владеют этой господствующей над местностью высотой.

Десантно-штурмовой батальон, а следом за ним и афганский пехотный полк при поддержке артиллерии двинулись на штурм базы. Душманы встретили их ожесточенным огнем. Насупило самое подходящее время ввести в бой силы спецназовцев, высадившихся на склонах Даригара. Но они почему-то молчали.

Наконец с горы ударили очереди. Раздались залпы минометов и гранатометов. Но огонь обрушился не на осажденных, а на правый фланг наступающих.

Командующий наступлением генерал Азими и полковник Кареев бросились к рации. Связь с группой десантников оказалась прекрасной.

— Что вы делаете? Немедленно прекратите огонь! — заорал генерал.

— А мы и не стреляем, — спокойно ответил командир десантников.

— Как так? А кто же тогда, мать вашу, стреляет? — удивился Кареев.

— Понятия не имеем. Перестрелка слышна, но где-то далеко.

Темнота, как и везде в горах, наступила внезапно. Огонь с обеих сторон прекратился.

Дайте световой снаряд навесом на вершину Даригара, — приказал полковник и снова обратился к рации.

— Что видите?

— Видим световой снаряд в пятнадцати километрах к западу, — ответили десантники.

Полковник Кареев опустился на снарядный ящик.

— Им п…здец. Они в Пакистане.

Потом полковник посмотрел на генерала Азими.

— Интересно, как ваши вертолетчики смогли среди бела дня промахнуться мимо самой высокой вершины в этой местности?

Генерал долго хлопал глазами, потом вдруг рывком выхватил из кобуры "стечкина" и заорал, брызжа слюной во все стороны.

— Немедленно арестовать командира полка вертолетчиков!

Но оказалось, что тот успел скрыться в неизвестном направлении.

Артиллерия молотила по склонам Даригара, и по самой базе Джавара, пытаясь выбить душманов с их позиций, но все напрасно. Во время артобстрела душманы прятались в пещерах, а во время атак пехоты снова занимали свои позиции.

Наконец капитан Куценко предложил полковнику Карееву.

— А что если без всякой артподготовки затемно подняться и выбить их оттуда?

Полковник нахмурился.

— А твои ребята справятся?

Капитан усмехнулся.

— Непобедимая гвардейская "Китайская" разведрота? Обижаете, товарищ полковник! Впереди — лучший взвод — "Раздолбаи". Я сам с ними пойду.

— Слышал я про твоих "Раздолбаев". Крутые ребята. Особенно этот, как его, замкомвзвода Крюков. Имя у него еще такое чудное, никак не запомню…

Ночью в потемках разведрота, матерясь принялась карабкаться по крутым склонам хребта Торабора. Капитан Куценко возглавлял тихую атаку. Заняв небольшую возвышенность, он подозвал Крюкова.

— Давай со своим взводом вправо, зайдешь во фланг. Я там еще днем проход заметил. Не заблудишься?

— Ну что вы, товарищ капитан! Я за всю жизнь только один раз заблудился. В метро. Главное, не проспать общее наступление. Чтобы начальству своевременно показаться. Очень уж медальку хочется, перед девками пофорсить.

Крюков собрал своих бойцов и повел в сторону темнеющей на фоне неба гряды. Как и предполагал капитан, они вышли к узкому проходу. Здесь и затаились.

С первыми признаками рассвета начался бой. Батальон при поддержке афганской пехоты снова пошел на штурм. Как только душманы ввязались в бой, на них из засады ударила рота капитана Куценко.

Крюков со своим взводом до поры сидел затаившись. И только когда из-за прохода донеслись гортанные крики и послышался шум тяжелого двигателя, дал команду.

— Вперед, раздолбаи!

Их атака была молниеносной.

— Вах! Ишак сыктым! — успел крикнуть какой-то бородатый мужик в чалме и рухнул, сраженный очередью из "калаша".

Враг бежал в панике. Бойцы Крюкова с интересом осматривали проложенную между скал дорогу и новенькие металлические ворота, закрывавшие вход в пещеры.

— А это что за рухлядь? — почесал в затылке Крюков.

Перед воротами в одну из пещер стоял танк Т-34 времен Великой Отчественной войны.

Разведчики обступили древнюю боевую машину.

— Кто-нибудь умеет с антиквариатом обращаться? — спросил Крюков.

— Могу попробовать, — предложил одессит Юра Верже. — Я до армии с каскадерами работал на съемках фильма про партизан. Там у нас тоже "тридцатьчетверки" были, только фанерой под немецкие "тигры" закамуфлированные. Думаю, что справлюсь.

— Тогда полезли внутрь.

С того места. Где стоял танк, открывался широкий обзор на главную позицию моджахедов.

— Ого, и боезапас имеется! — послышалось через минуту из танка. — Разворачивай башню. Заряжай! Сейчас подкинем духам огоньку!

Внезапный огонь из танка окончательно смешал ряды защитников Джавары. Они поспешно бросали свои позиции и откатывались на сопредельную территорию Пакистана.

Генерал Азими и полковник Кареев осматривали захваченную базу противника. Увидев танк, генерал удовлетворенно хмыкнул.

— Кто вел огонь из танка?

— Гвардии сержант Крюков и гвардии рядовой Верже! — доложил капитан Куценко.

— Это наши герои-разведчики, — пояснил полковник. — Им мы обязаны нашей победой.

Генерал покачал головой.

— Их следует наградить высшими орденами. Проследите за этим, полковник.

По пещерам сновали солдаты, таскали огромные ящики.

— Это ребята из сорок пятого инженерно-саперного полка. Пещеры взрывать будут, — пояснил Крюкову капитан. — В каждую пещеру загрузили до двухсот противотанковых мин. Только фигня это все. Я ведь до службы инженером был. Гляди — сверху тридцать метров скалы. Тут надо в потолке шурфы сверлить метра по два в глубину и забивать взрывчаткой. Тогда все обвалится. А так — взрывом из пещеры все как из пушки выметет. Будут чистенькие-гладенькие, только без ворот. Приходи и новую базу закладывай. Лучше прежней.

Капитана вызвали на командный пункт. Вернулся он хмурый.

— Вот что, Крюков, собирай своих "раздолбаев" и на погрузку. За нашими полетим. Вторую роту выручать надо.

Над головой уже лопатил винтами воздух низко зависший вертолет.

Вертолеты огневой поддержки прошли на бреющем полете, поливая огнем местность вокруг плато, на котором отбивались наши десантники. И все же когда транспортник пошел на посадку, с соседней возвышенности, оставляя дымный след, небо прочертила ракета.

— "Стингер", мать его!

Вертолет тряхнуло так, что Крюков решил: "Кранты котенку". Но они не упали.

Прбитый осколками салон окрасился кровью. Капитан Куценко лежал без признаков жизни.

Крюков не пострадал. разорвал перевязочный пакет и остановил кровотечение из плеча капитана. Оставшиеся на ногах бойцы оказывали раненым товарищам первую помощь.

Крюков пробрался в кабину пилотов.

— Слышь, командиры, как у вас?

Кабина вертолета также была сильно посечена осколками. Пилот в правом кресле не подавал признаков жизни. Другой отозвался.

— "Правак" убит, меня немного зацепило. Попробую посадить. А у вас как?

— Капитана моего сильно задело, — ответил Крюков. — Теперь я за старшего. Постарайся зависнуть вон над той высоткой. Мы с ребятами отожмем духов к зеленке и подержим, пока раненых погрузят.

Над горами прошли вертолеты прикрытия, поливая огнем противника. Наконец пилот сумел подвести свою тяжелую машину к нужному месту. Крюков со своими бойцами спрыгнул вниз. Навстречу бежал салабон с перепуганным лицом и лычками младшего сержанта, только недавно прибывший из учебки.

— Ты кто? — спросил Крюков. — Где у вас тут старший?

— Младший сержант Афиногенов, — доложил он. — Командир отделения. Из тех, что еще в строю, я самый старший. Остальные — кто убит, кто ранен.

— Капитально вас тут зажали, — оценил ситуацию Крюков. _ а куда же союзники подевались?

— Афганцы ушли пробиваться своим ходом.

— А вы что же?

— У нас много раненых, — пояснил Афиногенов. — И из числа афганцев тоже. Только похоже, из тех кто ушел, никого в живых не осталось. Окружили их внизу и пулеметами покосили.

— Ладно, заноси всех раненых в вертушку, — велел Крюков. Мы прикроем.

Крюков лежал за большим камнем. Ствол его пулемета раскалился чуть не докрасна, да и патроны подходили к концу. Но и погрузка раненых закончилась. Он оглянулся и увидел как сержант Афиногенов машет ему. Крюков на прощанье выпустил длинную очередь и перебежками устремился к вертолету.

Возле машины суетились бойцы с носилками.

— Некуда класть, — развел руками Афиногенов.

— А это что? — Крюков пнул ногой большой ящик, лежавший на полу салона..

— Да эта гребаная переносная ленинская комната, ее так и не распаковали.

— Выкидывай ее на хрен

— Шут убьет, — испугался Афиногенов.

— Скажешь, я приказал, — и Крюков рванул за край ящика.

Вертолет благополучно достиг аэродрома. Уже на подлете раненый капитан Куценко повернул голову и едва слышно сказал Крюкову.

— Если выберусь живым, добьюсь, чтобы тебе "Героя" присвоили.

На летном поле их встречали все те же афганский генерал и полковник Кареев. Только теперь позади них крутился майор Шут. Крюков доложил о потерях, о количестве спасенных людей и единиц вооружения.

— Капитан Куценко тяжело ранен, командование ротой принял сержант Крюков, — закончил он свой доклад.

— Молодец, сынок! Спасибо тебе! — полковник Кареев смахнул незаметную слезу. — Сам, лично тебя к "Герою" представлю. Сегодня же!

— А переносную ленинскую комнату эвакуировали? — встрял из-за его спины майор Шут.

Совещание в штабе подходило к концу. Последним как всегда выступил майор Шут. И сразу взял быка за рога.

— Сержант Крюков представлен к ордену "Героя Советского Союза", — прокаркал он. — Прекрасно! Сегодня Крюков оставил противнику переносную ленинскую комнату, а завтра бросит в бою знамя полка. А вы все знаете, что бывает с воинской частью, утратившей свое знамя. Так что я считаю — Крюкова под трибунал надо отдать, а не к ордену представлять!

"Героя" Крюкову так и не дали. Его наградили орденом "Красной Звезды".