ОПГ «Деревня» 3

Глава 11

Южный Урал, 1 апреля 1797 г.

День смеха для школьников выдался невеселым, почти двадцать человек с рюкзаками собрались на площади к обеду, постепенно подтягивались и родители, желающие проводить кровиночек. Петька попробовал разрядить гнетущую атмосферу, встретив Рашида бессмертной классикой:

— А у тебя вся спина белая!

— Слышь, клоуны, вы вчера с Фанисом не нашутились⁉ — Не поддержал его потуги Рашид.

— Да ладно вам! — Беззаботно заметил Фанис. — Это же приключение! С казаками потренируемся, а то в деревне одно и то же! С девчонками городскими замутим!

— Герои-любовники! — Спустил их на землю Рашид, который вчера весь вечер под руководством отца учился наматывать портянки и слушал рассказы о тяготах армейской службы. — Мы за Маней с детского садика бегали, дрались из-за неё сколько раз, а из под самого носа увели! Помолчите лучше, видите, всего трое саней стоит. Чуете, чем пахнет? Это вам не на маршрутке по асфальту до города за пятьдесят минут доехать…

Осознав перспективу — пацаны примолкли. А видя, как участковый что-то втолковывает доблестным бойцам Суворова, среди которых были и те двое, над которыми вчера так неудачно посмеялись Петька с Фанисом — приуныли окончательно. А добило их появление в рядах прощавшихся Мани, рядом с офицером. Они хоть и не держались за руки, но всем как-то сразу становилось понятно — эти вместе.

После короткой церемонии прощания возникла заминка — построенные подростки переминались с ноги на ногу, готовые отправиться в путь. Однако возчики на санях в авангарде обоза медлили и не трогались. Серёга поспешил туда узнать причину.

— Егора нет! — Развел руками крестьянин. — Он с утра ещё вещи свои закинул и умызгал куда-то, сказал что к отправке подойдет.

— Эвона, ведут его! Сейчас поедем! — Разрядил обстановку Викул.

Участковый с изумлением увидел Егора, одной рукой прижимающего к груди бочонок, а другой размахивающий в воздухе. Что-то объясняя сопровождающим. И да, его действительно вели, ибо сам он то и дело норовил сбиться с курса, отклоняясь влево, видимо — емкость перетягивала.

Серёга стал закипать, мало того что вчера Александр Васильевич не дал Ермолова, отправить с детьми, так ещё и этот. «Да он бухой!» — Осенило участкового. И сглотнул слюну, когда от подошедшего брата напахнуло запахом свежего пива.

— А ты чо здесь, Серёга? Иди, там Васька пиво сварил! А я всё, покидаю вас! — Егор, не выпуская из объятий бочонок, завалился в сани и загорланил. — Крестьянин не спеши! Крестьянин понимает, что с родиною я, прощаюсь навсегда…

— Ехайте быстрее! — Скомандовал участковый Викулу. — Может выспится до Известкового.

Соснин посмотрел на пиво в руках Егора, но озвучивать сомнения не стал. Скомандовал трогать, а сам запрыгнул в сани к Егору. Тот, обрадованный появлением свободных ушей, сходу принялся его в чем-то убеждать. Викул согласно кивал, искоса алчно поглядывая на бочонок. «Как пить дать разложит коллектив», — стали терзать смутные сомнения Серёгу, а тут ещё и солдаты, все как один — дружно встали в кильватер саней с братом. И бодро зашагали следом, как те крысы за звуком дудки. Ладно хоть на детей оглядывались.

— Что-то я начинаю сомневаться в том, что это хорошая идея, отправить детей в завод к казакам. — Озвучила Галка общее невысказанное мнение родителей.

— Нормально всё будет! — Успокоил их участковый. — Сами пороть не хотели, теперь не жалуйтесь!

А в Известковом второй день подряд Федус сбивался с ног — мало того, что нужно было обустроить три сотни солдат, так ещё почти пятьдесят образованных специалистов, уставших от безделья — требовали допуск в лабораторию. Жаждали приобщиться к знаниям, это им Митенька напел, который из лаборатории не вылазил. Пользовался в отсутствие Егора компьютером, не забывая и про производство. Вчера приезжавшие каждый день обозники обрадовали зампобора тем, что начальник собрался и завтра приедет. Федус известил об этом интеллигенцию и те с утра копытили в нетерпении снег у КПП. В ожидании гуру и светоча химии…

Каково же было изумление собравшихся, когда вместо маститого ученого из саней выпал расхристанный барин и с сожалением заглянул в бочонок. Убедился, что он пуст, отбросил в сани и запел дурным голосом: «Чем Арина, чем Марина, лучше четверть героина! Чем Оксана, чем Светлана, лучше банка солутана! А лучше чем Мадонна, пара ампул омнопона! Чем все бляди Пентагона, лучше доза метадона!»

Смутившийся Федус объяснил разинувшим рот столичным: «Перебрал с устатку! Радость у нас, племянницу его из полона высвободили! А он вон, хоть и выпимши, а про науку не забывает! Про химию поет!» Кликнул казаков, чтоб помогли увести начальника с глаз подальше. А Викул громогласно пояснил: «Две девки у него родятся! Назовут Мариной и Ариной, вот и радуется! Хотя чему радоваться, ладно бы парни были. А тут девки, да ещё и две сразу…» Егора, оравшего: «Сегодня все гуляем!» — кое как угомонили и отправили отсыпаться…

А в это время Маня, наслаждаясь свободой и всеобщим вниманием — дефилировала по деревне, сопровождаемая Ермоловым. Показывала Лёше достопримечательности, рассказывала о своем времени и конечно же — обсуждали грядущую свадьбу. Которую решено было играть через год, как Мане шестнадцать исполнится. Правда, решили они это вдвоем, старшее поколение было ещё не в курсе намерений парочки создать ячейку общества.

— А родители то у тебя не будут против? — Пытливо выспрашивала Маня. — Я то ведь не дворянка.

— Пусть только попробуют! — Ермолов был категоричен. — Перед отъездом читал преинтересную статью в «Ведомостях», так и называлась: «Сегодня дворянин, а завтра выродок!» Так там такое понаписали! Сразу заподозрил, что среди благородных людей начнутся чистки. Они, собственно говоря, в армии уже началась. Переаттестация, гвардию столичную в полном составе на Кавказ отправили. В общем, маменьке с папенькой за меня, как за боевого офицера, руками и ногами держаться надо, и не их дело указывать, с кем мне судьбу связать! А твои то как, что то на меня ваш папенька странно смотрит?

— Своих я возьму на себя! — Легкомысленно заявила Маня. — Папа твой фанат, это он настоял, чтоб тебя сюда вызвали, а мама поймет.

Шли в сторону Ксюхи, Маня тащила туда своего Лёшу, познакомить, и чего греха таить — похвалиться. По дороге щебетала, рассказывая про питомцев тетки: «Вылитые хозяева! Гугл вальяжный такой и важный ходит, как аристократ, но если кто в округе напакостил — к Ксюше идут сразу. Недавно щука пропала у соседей, приходят тетке жаловаться, а Гугл на заборе сидит отожравшийся и с презрением на вольер смотрит. А там Трезор доедает щучью голову, а кот в недоумении: „Не знаю, как он так умудрился, но сами видите — жрет без зазрения совести!“ А Мася, она тоже вся из себя чинная и благовоспитанная, а на новый год елку уронила и на шторах качаться любит, когда никто не видит. Ксюха такая же, солидная дама, а сама детей научила трубочки делать и жеванной бумагой плеваться».

Ермолов все рассказы о домашних животных пропускал мимо ушей, ему на них было параллельно, кроме разве что своей лошади. И той в основном денщик занимался. Просто наслаждался голосом и вспоминал короткое знакомство с её дядькой. Когда они встретили Марию на дороге и поехали на хутор, напоровшись по пути на Егора с казаками, везшим плененных супостатов. «Забавный конфуз получился» — Улыбался про себя Лёха. Егор, правда, до сих пор вспоминал эту встречу с содроганием — за малым делом не перестрелял вылетевший на них цвет русского генералитета из карабина.

Ксюха, по случаю субботы находившаяся дома — гостей приветила, напоила чаем с выпечкой. Ермолов, не знавший как себя вести (вроде и не благородное сословие, однако живут так, как его семье из мелких дворян и не снилось) — смущался. Но ради Марии был готов пойти и не на такие жертвы. Маня, видя его смущение — не выдержала:

— Напился, наелся? Вот и дуй к своему Суворову, а нам тут с теткой о своем надо поговорить, о женском!

Лёшка с потерянным видом выбрался из-за стола, оделся и поминутно оглядываясь — нехотя ушел. После его ухода Ксюша хохотнула:

— Чойто он у тебя как теленок, Маня, не похож на боевого офицера, ахаха.

— Это он только со мной такой! — Заступилась та. — Он уже повоевать успел! И в Польше, и в Италии, и чурок успел погонять! Всё ещё впереди!

— Да это хорошо, — примирительно сказала Ксюха. — любит значит. Егор вон тоже в основном мычал первое время. Пока к телу не допустила.

Затем рассказала Мане, как они выбирали имена дочкам:

— Как и договорились, написали на бумажках и одновременно развернули. Я давно хотела дочку Ариной назвать, и прямо опешила, когда у него увидела Марину. Ну ладно, раз уж договорились, будем звать Аришей и Мари, на французский манер. Не знаешь, кстати, что за Марина⁈ — Ксения испытующе посмотрела на племянницу.

— Да забей, я никакую не знаю. Мало ли чо в голове у него, может актриса какая-нибудь. — Развеяла Маня необоснованные подозрения. — Или любовь первая…

Затем Ксюха открыла шкаф и поинтересовалась:

— А у тебя как с носками?

— Никак, — со вздохом отозвалась Маня. — но тебе пар пять могу подогнать. Как дальше жить⁉

— Держи, — Ксюша вытащила коробку, на глаз отделила половину. — У моего то в запасах два кейса носков по сто пар оказалось, запасливый мужик попался! Считай, приданное тебе, вторую половину на свадьбу подарю!

— Ксюха! — Радостно взвизгнула Маня и бросилась обниматься. — Это же такое богатство!

— Да не говори, — усмехнулась та. — скажи кому в наше время что дешевые китайские носки с алиэкспресса такой ценностью станут.

— А ты? — Вдруг спохватилась Маня. — А Егор?

— А у меня свой запас был, и вот это нашлось, не последнее отдаю. А Егора твой батя ещё перед новым годом научил портянки наматывать. Не мужское это дело, в носках щеголять! — Заметив укор в глазах племяшки, успокоила. — Я ему офигенных нарезала, всяких: и на зиму, и межсезонных, и летних!

Девчонки ещё потрепались ни о чем и обо всем сразу, прежде чем Ксения перешла к давно занимавшему вопросу:

— А вы как так спелись быстро? А родители чо? А разница в возрасте тебя не смущает, он у тебя не педофил?

— С первого взгляда! — Обстоятельно начала Маня. — Родителей перед фактом поставим, никуда не денутся. Да и поженимся не завтра, дождемся когда шестнадцать стукнет. А про разницу в возрасте не тебе говорить, у нас с Лёшей шесть лет, а у вас с Егором одиннадцать!

На это Ксюша не нашлась, что возразить и перевела разговор на будущего братика Мани, как мать себя чувствует, каким именем назвать хотят. Маня отмахнулась: «Хорошо всё, тьфу три раза, как назовут — так и будет!» Видно было, что её больше занимает грядущее замужество…

Прокапанные пенсионеры засели у Председателя, Суворова еле оторвали от телевизора, чтоб поговорить о делах.

— Мы тут, Александр Васильевич, к вашему приезду сделали пару сотен образцов ружей. Пока дульнозарядных, — начал Захар. — зато нарезных, с пулей Айрата. — Предвидя возражения генералиссимуса, объяснил. — Показывать надо, сами убедитесь в преимуществах.

— А вот такие, как эта СВТ, сделаете? — Бесхитростно вопросил Суворов.

— Такие пока никак, — обломал хотелки генералиссимуса Председатель. — Но к осени опытные образцы казнозарядного оружия будут, а там и до серийного производства рукой подать. Если химики не подведут. И тогда же с артиллерией начнем решать вопрос. У нас вполне резонные опасения, чтоб образцы этих технологий не попали в руки вероятных противников раньше, чем мы поставим производство на поток. Да ведь и не к спеху вроде, ни с кем воевать не собирается Павел Петрович или есть предпосылки?

— Государь-император то не собирается, да внутренние враги не дремлют, али газет не читаете?

— Читаем, даже удивительно, как вы сюда выбрались. Не мое дело, конечно, политику царя осуждать. Но не слишком ли Павел Петрович, как бы это помягче выразиться, с плеча рубит? — Захар, хоть и не был силен в истории, опасался таких реформ, не говоря уж о той вакханалии, что царила в СМИ. — У нас в девяностых такой же бедлам и предчувствие грядущих перемен витало в обществе, а закончилось локальным пиздецом. Который перед нашим сюда прибытием стал перетекать в глобальный.

— Дает государь-император высказаться всякой твари, — зевнул Александр Васильевич. — все протоколируется и собирается. Кто, где и что сказал, в нужный момент достанут и носом ткнут. Опасней те, кто молчит и всякое нехорошее про нас думает! Ну а повоевать придется, для начала со своими, решили сразу этот гнойник вскрыть, не тянуть. Будет и воля крестьянам, и укорот барскому произволу, так что мы к вам ненадолго. Солдат почти всех оставлю, вы уж смотрите за ними! Кого к делу пристройте, а кто совсем негоден, тем по новым законам пенсион положен. Не очень большой, но и бедствовать не будут. — Голос генералиссимуса, не замеченного в сентиментальности, потеплел. — Где они за эти годы только со мной не воевали, так что с вас за каждого моего отставного солдата спрос будет если что!

Председатель принялся уверять, что и в мыслях не держали такого, чтоб служивых притеснять. А вот к делу пристроить попытаются всех, работы непочатый край и всё только начинается. На что Суворов посулил:

— Стройтесь и ни на чем не экономьте, уже к осени вам людей пригоним, в том числе и грамотных. Особо строптивых Сибирь осваивать отправим, а раскаявшихся и осознавших себе можете забрать. Очень уж Павлу Петровичу понравились методы, а главное результаты Иосифа Виссарионыча! И к соседним заводам присматривайтесь, по всему Уралу. Кто из заводчиков продолжит по старому дела вести и люд в скотстве держать, у тех предприятия в казну заберут. А коли у вас дела пойдут, то под ваше управление.

«Столько читал о рейдерских захватах, переделе собственности и приватизации» — промелькнуло в голове у Захара: «а о том, что самому в этом поучаствовать придется — и не снилось». Однако вслух произнес другое:

— А с золотом как? Михаил Павлович поднимал этот вопрос?

— Добывайте, только не забывайте, что это собственность империи в первую очередь. Но и вам ведь не для кутежей и балов? Летом или к осени сам император приедет, перед ним ответ держать будете. А золото ох как надо, страна в долгах как в шелках, тут ещё вы появились. Император и так недоволен состоянием дел был, а опосля ваших откровений чудом умом не тронулся. Чего уж там, я и сам в раздрае от прочитанного. Вы как до такого дожили, что и голубой цвет, и радугу на откуп содомитам отдали, а, потомки⁈

Председатель огрызнулся, что то не их ума дело, больших постов не занимали и сами чудом выжили после развала СССР. А предки тоже делов наворотили, не разгребешь! Слово за слово — за малым не полаялись с великим русским полководцем. Утихомирила их Татьяна, пришедшая на шум, обещалась вызвать врачей, если не угомонятся. А у тех не забалуешь, тот же Олег в свое время подрабатывал в ПНД, опыт вязки буйных пациентов в возрасте имел.

Захар с Суворовым посопели, Александр Васильевич сказал примирительно:

— У меня ведь после всего узнанного зять в столицу не доехал, взял грех на душу. По моему приказу ликвидировали по дороге. Да и самому мне три года осталось с малым, давай уж Захар Михалыч, раз сюда попали, вместе будем исправлять и что мы не сделали, и что вы не доделали.

— Ты погоди себя раньше времени хоронить, Александр Васильевич, — довольный закончившейся ссорой сказал Председатель. — видел у нас медицина какая⁈ Под их присмотром ещё наведем шороху!

— Лекари у вас чудо как хороши! — Согласился генералиссимус. — Я думал что помирать с похмелья буду, а они за день на ноги поставили! Вы там пьете небось каждый день, с такими медикусами? Пошли телевизор смотреть, я несколько месяцев ждал и полмесяца сюда ехал не для того, чтоб спорить с барином мелкопоместным! Шучу-шучу. ты же заводчик уже, а там глядишь, и в дворяне выбьешься! Правда, чувствуется мне — дворянство перестанет быть наследственным, Павел Петрович к этому больше склоняется…