ОПГ «Деревня» 3

Глава 18

Южный Урал, апрель 1797 г.

После бани переместились в столовую, Суворов оглядел добротные столы, лавки, раздаточное окошко, из которого Егор с Ермоловым принесли первое, второе и чай и отметил:

— Богато живете! Неужто и простой люд здесь кормится?

— Для всех, да, Александр Васильевич. — Егор критически оглядел щи с мясом, поковырял ложкой картофельное пюре с подливой и небольшой котлетой, не нашел в обычном меню ничего такого, что вызвало восторги у генералиссимуса и добавил. — Вот скоро черемша пойдет, тогда разнообразим рацион.

— Ты, Егор, не понимаешь! — Нравоучительно заметил Лёха. — У нас дворяне небогатые не кажный день себе мясо позволить могут, а вы и в пост скоромное даете.

— Все по правилам! Болящим и на тяжелых работах послабления, пусть долгогривые сами на кашках, с конопляным, тьфу ты блядь, маслом, попробуют на производстве повкалывать! Псалмы то в теплом помещении чо не распевать.

— Разбалуете так податное сословие. — Хитро глянул Суворов. — И кормежка дармовая, и работа по сменам, и вспомоществование всякое, вроде лекарской заботы.

— Зато проблем нет с кадрами, ещё и квалифицированным с грамотными платим больше. Губин вон жаловался, что на мануфактуру людей набрать целая эпопея. Добром нет желающих, купленные из под палки работают. А тут за полчаса отобедали и на работу, без простоев и не надо по углам с узелками шкериться.

— А вина то нам здесь подадут⁈ — И с таким простодушным удивлением и неподдельным негодованием уставился на Егора, что тот заерзал. — Али сам тогда иди, или пошли кого-нибудь!

Егор задумался — кого тут послать, спиртное было только у него в сейфе, не с лаборатории же спирт брать, травить героя заслуженного. Да и самому не улыбалось, но видимо — придется вставать и идти. Спасло его появление врачей, с которыми, внезапно — был и брат Серёга.

— Вот, всё по вашим заветам, Александр Васильевич! — Торжественно водрузил на стол одну за другой две бутылки Анатолий. — Год не пей, два не пей, а после бани укради но выпей!

— Чо ты несешь⁈ — Перебил его Олег. — В подлиннике не так было, а портки последние продай, но после бани выпей!

— Идите вы нахуй! — Возмутился генералиссимус. — Не говорил я такого! Вернусь в столицу, переговорю по душам с историками, кто из них на меня напраслину возводит! Чего встали, присаживайтесь и наливайте!

Отдельного приглашения не потребовалось, Олега, как самого молодого — отправили к раздаточной, за стаканами и закуской, а Толян с участковым приземлились на лавки.

— А ты чо нарисовался, довольный такой? — Спросил Егор у брата вполголоса. — Опять форс-мажор и враги не дремлют?

— По плану всё, ты давай, не засиживайся сегодня со взрослыми и не налегай на алкаху, иди к себе и в дорогу собирайся. Поедем с утра прииск разведывать, Ксюхи то у тебя нет здесь, до утра успеешь вещи упаковать?

Перепалке не дал завязаться Толян, начавший с гордостью хвалиться успехами прибывших будущих врачей. Совместно с ними подготовили несколько учебных пособий, как для практикующих лекарей, так и для учебных заведений. Так же изготовили, в рамках информационного воздействия на малограмотные слои населения — информационные буклеты, о санитарно-гигиенических нормах, пользе кипячения воды и о вреде беспорядоных половых связей. Агитками, вернее, их художественным наполнением — занимались дети, посещавшие до попадания в прошлое художественную школу. По словам Олега: «Получилось аниме, но кавайно. Главное — доходчиво и натуралистично, я после таких картинок точно некипяченую воду пить не стану. Не говоря уж о прочем, тьфу три раза».

Дело осталось за малым — заняться изданием подготовленных материалов, тут Анатолий притворно вздохнул, намекая, что как бы всё упростилось, располагай они типографией. Егор тут же абстрагировался от этой идеи: «На мне и так висит столько всего, а к этой вашей издательской деятельности даже не знаю, с какой стороны подходить». Потом вспомнил о своем желании заняться литературным творчеством и добавил: «Но дело нужное, я за! Бумагой обеспечу!»

Генералиссимус к рассказу врачей прислушивался внимательно и тут же ревниво поинтересовался, как дела у будущих военных медиков, которые в количестве двадцати человек обучались у потомков. Тут Олег, как бывший десантник, взявший над ними шефство — самодовольно отчитался, что все в порядке. Теорию учат, практику по мере возможности проходят (зубы выдирать научились лихо, а к концу поездки по заводам — хоть диплом дантиста выдавай). «А вот с анатомией, изучением внутренних органов и прочим проблемы, не на чем учить», — тут он осуждающе посмотрел на Серёгу с Егором: «остается надеяться, что усвоят учебный материал и так, пособия отпечатают, а уж в тонкости военно-полевой хирургии будут вникать непосредственно в процессе».

— Я чо, я хоть сейчас могу пару тел вам предоставить, — стал оправдываться Егор. — Но тока со сломанными руками, убивать их через чур уж будет.

— Спасибо, не надо, — великодушно отказался Толян. — ты лучше, Егор, перчатки нам сделай, у нас труба без них. Есть жалкий запасец, да ещё выручают многоразовые, с Галкиного магазина, мы их и так бережем. Но сам понимаешь, в них не очень удобно операции проводить, они всё таки для мытья посуды предназначены.

— Нефть жду, — буркнул Егор. — ещё неизвестно, что привезут под её видом, нужно в герметичной таре транспортировать. А то доставят битум, изгаляйся с ним.

Беседу на производственную тематику прервал Суворов, после третей стопки с недоумением оглядев собравшихся и с интонацией, явно заимствованной у ветеринара, с надрывом вопросил:

— Как же вы довели до такого страну⁉ Мы тут бьемся, рубежи обороняем, новые земли отвоевываем, а вы все просрали!

Серёга чувствительно пнул под столом брата и вполголоса, сквозь зубы — поинтересовался: «Ты чо ему наговорил⁈» Егор, шипя потирая ушибленную голень, не собирался сдавать позиции: «Ничего, кроме правды!» «От твоей правды здоровым людям не по себе становится!» — Серёга стал примериваться, чтоб пнуть ещё, но Егор предусмотрительно убрал ноги: «Опять рознь межнациональную разжигал?»

— Что вы его слушаете, Александр Васильевич! Нормально у нас всё, Егор просто краски сгущает и вообще, склонен к пораженческим настроениям! — Обратился участковый к генералиссимусу, а Егору посоветовал. — Шел бы ты собираться! Спальник забудешь или ещё чего, твои проблемы! Возвращаться не будем!

— Чего хорошего, — скорбно произнес Суворов. — земли раздали, в стране инородцам раздолье, а русских опять, как встарь, закабаляют получается…

— А сейчас, Александр Васильевич, как иноземцами в стране? Насколько я знаю, и в армии, и в обществе, перед иностранцами пиетет нездоровый. Все дороги им открыты, в чинах не препятствуют, — задал каверзный вопрос Толян. — так что наши власть имущие просто отдают дань традициям.

— Армию начали чистить, — недовольно ответил генералиссимус. — император после сведений из будущего на себя не похож прежнего, уж на что сам немец. Примем к сведению всё вот это!

Егор ещё успел напоследок набросить на вентилятор, рассказав собравшимся про теорию, гулявшую по интернету. Где концентрация и засилье мигрантов в крупных городах объяснялось хитрым планом, при котором провоцировались вначале крупные беспорядки, с участием наиболее радикальной молодежи, склонной к ваххабизму, с неизбежной резней и насилием. После чего в город заходили уже воинские части, с зачисткой и подавлением всех очагов сопротивления, а выживший электорат, находившийся в когнитивном диссонансе, после такого проявления дружбы народов — был уже согласен на все социальные эксперименты и ужесточения правопорядка. Дабы такого не повторилось впредь.

Суворов, с интересом выслушавший это, воскликнул: «Какое византийское коварство! Запиши, подполковник, что бы не забыть!» А Серёга, наплевав на все приличия — вытолкал брата из столовой, собираться в поход. Лишив удовольствия пообсуждать любимую тему. Удалив провокатора, Серёга продолжил:

— Не стоит недооценивать русских. Александр Васильевич, мы же как паровой каток, разгоняемся медленно, зато давим неотвратимо. Да и у нас лично нормально все с мигрантами было. Всего два взрыв-пакета в деревне ходило, баб я имею в виду, замотанных. И то до поры, до времени. Хоть вот было, да, они как гражданство оформили, тут же стали лицензию на оружие пытаться сделать. Пришлось к ним на огород наведаться и оформить изъятие мака, незаконно произраставшего. Обломалось им разрешение, правда, потом в городе ко мне подкатывали сослуживцы из ихних, черножопых. С укоризной и дружеским участием, мол всё надо было иначе решить. А я потом глянул статистику по району закрытую, кому оформляли лицензии, так там русских по пальцам пересчитать можно, остальные сплошь Оглы, Заде и прочие Мастурбеки. Недавно ставшие гражданами, так что паранойю Егора со счетов не сбрасывал. Это действительно крупный проеб государства, что гражданство раздавали кому ни попадя…

— Тоже мне новость, — хмыкнул Олег. — у нас в медицине не лучше, в нашем районе ещё спокойней, а ближе к области сплошь не русские, причем держатся друг за друга и помогают, все хлебные должности обсидели. Как голуби Ленина. Но к этим хоть претензий особых нет, ассимилируются, по русски разговаривают. Единственно их засилье напрягает, та же мафия этническая, ещё и поддерживаемая в высших эшелонах власти. У меня лично вот эта вся ситуация повышать демографию стимула не вызывала, чтоб дети росли в кишлаке, который устраивали на месте России.

— Вот-вот! — Приободрился Суворов неожиданной поддержкой. — Ещё и промышленность развалили! У азиатов закупаете всё, от трусов до этой, как её, для телевизоров нужных! Где развитие, как продавали пеньку, лес, поташ и зерно иноземцам, так ничего не изменилось!

— Для микроэлектроники, Александр Васильевич, — любезно пояснил Толян. — подержите мой самогон! А у вас как дела обстоят, много ли заграницей закупают и чего⁈

— Я воин, а не купец! — Высокомерно объявил генералиссимус, но натолкнувшись на ехидный взгляд хирурга, стал загибать пальцы. — Ну значица так, в цифири не скажу, но завозят табак, чай, кофе, хлопок, шерсть, хлопок, пряности, фрукты, кислоты, соду, селитру, ткани, металлы, соль…

— Соль⁉ — Вскочил участковый. — Да вы чо⁉ У нас этой соли своей!

— Успокойся, Серега! — Образумил его Толян. — Это нормально! С Урала везти соль не выгодно, а солевые шахты в Новороссии ещё не открыты и не эксплуатируются, по всей видимости. Зато хоть баки не втирают про импортозамещение и шильдики не переклеивают…

— А с усмирением этих, одичалых малороссов у вас что? — Вступился Ермолов за честь эпохи. — Егор говорит что почти за десять лет до войны огромные средства были выделены на разработку чудо танка, даже на парадах показывали. А как до дела дошло, оказалось что ни танков новых, не этих птиц механических. Разворовали!

— Ладно тебе, подполковник, — Приструнил подчиненного генералиссимус. — Ты то не застал, как мы по зиме начали перетрясать армейские порядки. Одно слово, потомки наши, почитал я про их, вернее, наши войны. Ни к одной страна не была готова!

— Да там сложно всё, с этой специальной военной операцией, — стал оправдываться участковый, — мало того, что против нас половина так называемого цивилизованного мира всю свою мощь ополчила, так воевать приходится с такими же русскими, только обманутыми. На радость всех тех, кто это устроил. И ведь гнем, несмотря на потери, на все странности, когда могли бы так вдарить, чтоб у них всё посыпалось. Я честно не знаю, почему мы там так титьки мнем и почему генералы мирного времени, совершенно непригодные к боевым действиям в командовании, но тем не менее, побеждаем. Как всегда, превозмогая…

Наконец то заметив и правильно расшифровав многозначительные взгляды, бросаемые на их задержавшуюся компанию из раздаточного окна — Олег потянул всех на выход: «Пойдем, скоро вечерняя смена на обед пойдет, не стоит разлагать коллектив. И авторитет свой ронять, пошли к нам». Суворов, поинтересовавшись наличием у лекарей телевизора и получив отрицательный ответ — воспротивился: «Мне три часа в день можно фильмы смотреть! Пошли к Егору, с вами спорить, только из пустого в порожнее переливать!» Его неожиданно поддержали врачи, под неодобрение Серёги: «У него и настойки есть, к нему айда, проводы устроим!»

Поднялись, забрали с собой пустые бутылки и от души поблагодарив персонал столовой, вздохнувший при виде их ухода с облечением — выдвинулись на улицу. Сойдя с крыльца на недавно положенную торцевую дорожку из деревянных шашек — уделили внимание нововведению, генералиссимус даже не поленился сходить до группы рабочих, занимающихся укладкой. Вернее, в виду наступающего вечера — сворачивающих работу.

Мастеровые, из крестьян — стушевались перед видом столь высокого начальства и отвечали односложно, Александру Васильевичу приходилось из них каждое слово тянуть клещами. Очень уж ему приглянулся и вид, и фактура новинки. И тут вовремя появился сияющий Егор, спешащий к столовой.

— Собрался что-ли? — Неприязненно спросил Серёга, справедливо подозревая в брате возмутителя спокойствия, внушающего Суворову, и так не отличающемуся веротерпимостью и толерантностью — ксенофобию и откровенно националистические идеи.

— Да чем там собираться, и так на чемоданах живу. — легкомысленно отмахнулся Егор и поспешил к допрашивающему сбившихся в кучу укладчиков.

Пока курящие курили, а Александр Васильевич нюхал табак — Егор успел ему все рассказать про устройство торцевых мостовых, заодно заручившись поддержкой в деле продвижения такого покрытия. На вопрос о цене Егор задумался: «В саженях не знаю, да и в квадратах так сразу не скажу, но не дороже денег! Дешевле, чем асфальт по крайней мере, да и осины у нас в стране недостатка нет. А вместо смолы мы пропитываем заготовки продуктами пиролиза древесины, меньше вероятность, что подобное пи… простите, выламывать для личных нужд будут. Да и сами посмотрите, укладывают так, что затруднительно разобрать без инструмента и тем более быстро».

Подошли врачи с участковым и Ермоловым и последние слова Егора опровергли. Мол, недооценивает он народ и его тягу к халяве, для русского мужика нет ничего невозможного. Егор в ответ им предложил попробовать самим, на что Олег с присоединившимся к нему Лёхой согласились и на глазах удивленных мужиков принялись с азартом и хеканьем заниматься вандализмом.

Егор, с ехидством наблюдающий за их потугами — отпустил рабочих, велев им расходиться и пояснил: «Качество работы ваше проверяют, как сделали, идите, темнеет уже». Однако мужики расходиться не спешили и продолжали наблюдать за дуркующими барами. Видимо — тоже были заинтересованны в оценке своих трудов.

— Главное первую выковырять, потом пойдет! — Подбадривал Олега Ермолов, сам впрочем не спешивший приступать к демонтажу, лишь давая ценные указания и оказывая моральную поддержку.

— Ну ты блин, подполковник ясен хуй! — Внезапно возмутился десантник. — Раскомандовался тут, нет чтоб помочь! Ладно, ну его эту плитку, видно что добротно сделано, не таджики видимость создавали. — Наконец сдался эндокринолог-дантист и вернул ломик терпеливо ожидающим конца проверки специалистам.

А Егор, довольный пусть небольшой, но победой, обратился к бригаде:

— Благодарю орлы, за отличную работу! Премию заслужили! Все бы так работали!

Начальство, шумно переговариваясь на ходу — удалялось от столовой, а бригадир укладчиков стоял, провожая их взглядом. Когда компания отошла достаточно далеко, он назидательно пояснил подчиненным: «Поняли, деревня⁉ Премия!» И тут же, без перехода влепил подзатыльник одному из рабочих, так, что аж шапка слетела наземь: «А ты домой пяток утащить хотел, сиволапый! Сейчас бы тебя утащили, пинками с работы! И штраф!» Тот, виновато поднимая с земли головной убор, огрызнулся: «Не положено руки распускать, а нутка я начальству пожалюсь⁈» «Тогда всю бригаду премии лишат». — Пояснил староста, а один из артельных вдругорядь зарядил собирающемуся пожаловаться в ухо, добавив: «А мы тебе тогда всей бригадой ноги переломаем! Как лекари уедут!»