ОПГ «Деревня» 3

Глава 2

Деревня Попадалово февраль 1797 г.

Маня брела в школу в преотвратном настроении — с утра нахамила отцу, не испытывая по этому поводу никаких угрызений совести. Причиной было её сегодняшнее дежурство. Нет, необходимость соблюдения санитарно-гигиенических норм среди учеников она осознавала. Не понимала умиления старшего поколения при виде пар дежурных в просторном (по меркам срубленного из дерева здании) холле школы. Ладно хоть напарник у неё сегодня Фанис, у того разговор с нарушителями короткий — рукой покажет в сторону умывальников, а если не поймут — может и в шею дотолкать приводить себя в порядок.

И с эстетической точки зрения — пристальное разглядывание ногтей, ушей и шей школьников было скучным и каким-то детским занятием. То ли дело романтика прозекторской или хотя бы больница! Там настоящее, зримое дело! Не говоря уж о лаборатории, до полноценной работы в которой Маня, по словам врачей — ещё не доросла. Не хватало знаний и опыта, поэтому она вгрызалась в гранит науки — как тот бобр в несчастную осинку, не пренебрегая практикой.

Захар Михайлович частично удовлетворил её любопытство, рассказав что раньше у них в школе такие дежурства были в порядке вещей, как и мытье полов учащимися и летняя отработка. «Я ведь, Маня», — ударился в воспоминания Председатель: «за Татьяной своей ещё в школе начал приударять. А она на меня — ноль внимания. Так я тогда, как она дежурит, то вторую обувь забуду, то шею несколько дней не мою. Добился таки!» Маня после этих откровений ко всем неряхам присматривалась особенно пристально. Подозревая их в матримониальных поползновениях.

А сегодня ещё был день приезда уезжавших на выходные детей из Верхних Тыгов и Могузлов. Маня вздохнула — дети от родителей приезжали с разболтанной дисциплиной, требовалось некоторое время, чтоб отвыкли от вольницы. Мамки с папками, соскучившись по отпрыскам — нещадно их баловали, в течении выходных. «Тоже уехать надо куда-нибудь на недельку, к дядьке хотя бы», — раздумывала Маня: «чтоб батя не рычал…»

Зайдя в учебный комплекс, встретивший её шумом и громкими голосами — Маня демонстративно поморщилась: «Детский сад!» Фанис понимающе кивнул, скорчив страдальческую мину. Себя то они давно считали взрослыми, четырнадцатый год пошел как никак. Маня не торопясь — прошествовала в раздевалку, разделась и вернулась к напарнику. Фанис помог ей нацепить на руку красную повязку с белой надписью «Дежурный» и они встали на пост.

На удивление — все проходило в рамках приличий, дети были чистыми и ухоженными, пропаганда неустанная дала плоды. Единственно, что Маня морально устала и в глазах рябило от предъявленных к осмотру розовых детских конечностей. Через полчаса вал возбужденной ребятни схлынул и можно было перевести дух, осталось самое простое — до обеда отдежурить на посту, к обеду посетить столовую и сдать смену следующей паре. Одно слово — скука смертная!

Так бы этот день и был забыт Маней, как прожитый бесцельно, если бы не встреча на перемене с ровесницей. Смутно знакомая, кажется — из Верхних Тыгов, она поразила её своей бесцеремонностью, когда подошла и отозвала её в сторонку. «Подружку нашла!» — Возмутилась она про себя, но из любопытства отойти соизволила.

— Ну, чего тебе? — Скучающим тоном оторванной от дел принцессы спросила Маня.

— Передай отцу два слова: «Гости приехали!» — Понизив голос сказала та и тут же, нормальным голосом. — Ой, какие у тебя сережки красивые! А где такие купить можно?

— Такие пока нигде, — не растерялась Маня и тоже шепотом. — срочно⁈

— Сегодня. — На грани слышимости произнесла собеседница и ушла, бросив на прощание. — А мне ата красивей купит!

Маня сразу сообразила что к чему, суетиться не стала, хотя так и подмывало бросить всё и бежать к папе немедленно. До обеда время тянулось целую вечность, аппетита не было. Поковырявшись вилкой в картофельном пюре с подливой, Маня, последние пять минут крутившаяся как на иголках — сняла повязку, вручила напарнику со словами: «Скажешь, что у меня уважительная причина!» И умчалась домой, надеясь застать отца на обеде.

Участковый её ожидания оправдал — сидел дома и наслаждался борщом, появление дочки встретив подозрительным взглядом. От комментариев и вопросов воздержался, помня о утренней стычке.

— А ты чего не в школе? — Удивилась мать и не дожидаясь ответа. — Есть будешь?

— Забыла кой чего, буду! — Согласно кивнула Маня, внезапно осознавшая что проголодалась. — И первое, и второе, и компот!

Серёга, выкупивший загадошный и таинственный вид Мани — терпеливо ждал. Наконец, когда отобедали — вышел покурить на крыльцо, а якобы невзначай увязавшейся за ним дочку строго сказал:

— Агент ноль-ноль-семь, доложите по форме!

— Тьфу на тебя, папа! Напугал! А как ты догадался⁈

— Работа участковым в деревне и не такому научит. — Поучительно сказал отец. — Ну так что там у вас стряслось, продуктов в порции не докладывают или опять за школой мальчишки курят?

— Папа! — Укоризненно протянула Маня. — Тебе просили передать, что приехали гости!

— Так! — Сразу подобрался Серёга. — Кто передал?

— Девчонка, я её не знаю, с Тыгов. Но могу узнать!

— Отставить! Ничего узнавать не надо, вы как разговаривали, никто не видел⁈

Маня изложила подробности, отец с одобрением покивал головой:

— Молодцы! Теперь дуй в школу, об этом никому ни гугу!

— Мог бы и не предупреждать! — Обиделась Маня и тут же, с тайной надеждой поинтересовалась. — Опять ваши шпионские игры, а я ещё маленькая?

— Опять, Маня, — задумался Серёга, — какая же ты маленькая, с меня ростом скоро будешь, через пару лет. Враги дочка, как обычно, не дремлют. Пока и сам толком не знаю подробностей, но по результату расскажу, обязательно! А ты пока действуй как обычно, ушки на макушке.

Довольная и сытая Маня резво ускакала — не в школу же на дежурство, а в медцентр на практику! А участковый, докурив трубку — не медля отправился в обход по деревне, руководствуясь лишь ему ведомым маршрутом. И первым, кого он посетил — был Председатель.

— Весточка пришла от Иргиза с Айратом, Захар! — Объявил Серёга, когда они остались наедине на кухне. — Подробностей не знаю пока, только сигнал подали. А кто приехал, купцы или чернобородый этот, пока неизвестно. Я своим сегодня инструктаж проведу, чтоб бдительность усилили, дождемся подробностей и от этого плясать будем.

— А может его того? — Предположил Председатель. — Вместе с купцами, зачем нам такие пассажиры?

— Захар Михалыч, ну ты то куда? — Осудил кровожадность Председателя участковый. — В таких делах труп, это провал. Не говоря уж про купцов, работа у них такая, а без торговли никак. А про этого Карасакала и известно многое, и в лицо его знают, можно сказать, что на виду. Будем работать.

— Местные спецслужбы совсем мышей не ловят, — пригорюнился Захар, — такие упыри разгуливают как у себя дома. Этот же чернобородый воду мутил, когда той весной башкир разорили, две девки от становища осталось?

— Он, — скрипнул зубами Серёга. — ничего, провернем оперативную комбинацию и его в ту самую воду, которую он мутил. А про нашу разведку ты зря, Михалыч, у нас всю дорогу это дело туго было поставлено и сейчас не исключение.

— А чего ты тогда так суетился, информацию собирал и доклад составлял без продыху, перед отъездом Губина? — Искренне удивился Председатель.

— А за державу обидно. Можно и нужно лучше. Ну и системы нет, людей не хватает, у нас в России две беды, всё остальное катастрофы. Вот и корпел, вспоминал что помню, и что нашел, всё отправил. — Серёга достал блокнот с огрызком карандаша и сверяясь с ним стал просвещать Захара. — У Айрата с Иргизом тоже не всё безоблачно, своих проблем хватает. Мулла ихний тот ещё жучара, поддерживает контакты с радикальными ваххабитами, если по нашему. А у него влияние среди всех слоев населения немаленькое, так что напрямую здесь действовать не с руки. И этот чернобородый явно не самодеятельность, тут или турки, или наши дорогие европейские партнеры руку приложили.

— Ты это, Серёга, — недоверчиво посмотрел Захар. — когда меморандум по шпиономании составлял, не переусердствовал? Где Европа и где мы, откуда тут их шпионы?

— От верблюда, — спокойно сказал участковый. — тут недавно совсем по историческим меркам восстание Пугачева еле утихомирили, а там явственный след наших дорогих западных партнеров прослеживался. Я вам что, зря талдычу, чтоб аккуратней себя вели? Хорошо хоть про этого Карасакала знаем и то, исключительно благодаря его топорной работе и нашими хорошими отношениями с башкирами. А как представлю, сколько спящих агентов по заводам сидит, своего часа ждет, не по себе становится. Ладно, не бери в голову, это наша забота, да и на людей надеюсь, что по весне приедут…

Приведя в тонус Председателя, чтоб не расслаблялся — Серёга отправился на ферму к Анисиму. Попил с ним чаю, расспросил, как социализируются новые жители деревни из рода Айле. Оказалось, что неплохо — разбившие юрты на краю деревни башкиры с первых дней впряглись в работы. Чему немало поспособствовал новый бий Талгат, ставший ещё и бригадиром на ферме.

— А ничо такой мужик, из молодых да ранний, — прихлебывая чаек хвалился Анисим. — они с прошлым руководством столько хлебнули, что за старые порядки не цепляются. Талгату дом выделили, как бригадиру, там уже весь род в гостях побывал с визитами. Теперь и другие из юрт желают в дома переселиться, так что нормально всё. Летом всех пристроим, а юрты — для летних стойбищ останутся и выпасов, у того же Ая летний лагерь устроить думаю.

— А с религией у них как? — Полюбопытствовал участковый. — Обряды, ритуалы? То что у них муллы нет, это я сразу выяснил.

— С религиозным сознанием боремся и искореняем! — Отрубил ветеринар. — Тут у нас с Талгатом полный консенсус! Бий и старейшины их шибко религиозными были, к чему и остальных приучали. Да переусердствовали слегка, через что и приняли смерть лютую. Тут намедни часть несознательных граждан роптать вздумала, просились к мулле в Верхние Тыги съездить, так бий препон чинить не стал, съездили. Правда, за свой счет, с вычетом из заработной платы, так что пока желающих больше нет. Со временем вырвем все ростки религиозного мракобесия!

— Хорошо коли так, — одобрил Серёга политику Анисима. — только сильно не усердствуйте с насильственным насаждением атеизма, давайте без перегибов и связанных с этим эксцессов!

После ветеринара участковый долго, больше часа — беседовал по душам с Талгатом, в процессе разговора познакомившись с несколькими доверенными людьми бригадира. Домой Серёга шел повеселевший, а вечером — проводил совещание у себя во дворе, совместив приятное с полезным. Жарили шашлыки, казаки немного выпили под мясо. Сильно не усердствовали, пример непьющего начальника не давал расслабиться на всю катушку.

Дружинников предупредил о усилении бдительности, без внешних признаков, которые могли насторожить вероятного противника. Тяжело в учении — легко в бою, поэтому несколько раз прошлись по текущему положению обеспечения безопасности деревни. Мужики всю серьезность происходящего осознали давно, ещё после первых смертельных случаев, поэтому никаких нарекание повторение пройденного не вызвало.

А после Серёга, оставив казаков во дворе — беседовал наедине с Лёхой в кухне:

— Зашевелились гастарбайтеры значит? — Уточнил участковый.

— Похоже на то, старший налегке ездил к мулле, по показаниям агента, действительно имел долгую и продолжительную беседу со служителем культа. После беседы вышел очень довольный, как благодать на него снизошла. А так как раньше оба брата не были замечены в религиозном рвении, сто пудов твой предсказанный вариант будет развиваться. Мы не лезем на глаза, интереса к их телодвижениям не показываем, — обстоятельно рассказывал Галкин муж. — вроде расслабились. Зря мы их так на живца взять хотели, они сейчас айратовским купцам не доверяют, остается только следить издалека, да надеяться на агентурные сведения из Тыгов.

— Да уж, — поморщился Сёрега. — недооценили, думали они за первую попавшуюся оказию ухватятся, а оно вон как вышло. Переиграли нас и затаились, на короткой дистанции. Ничего, они под колпаком плотным, как дернутся, так и повяжем. Заодно и посмотрим, кто ими заинтересуется, помимо муллы… Ты за старшего тогда остаешься, а я с утра в вояж по заводам, двух человек возьму и проинспектируем, возможно на неделю задержусь.

Ранним утром, по темноте — выдвинулись в дорогу, затемно же проверив боеспособность и подготовку вахромеевских казаков. Результат удручил, дозорный на сторожевой башне присутствовал, но вот появление Серёги с двумя товарищами — проморгал. Заехавшие с тыла (правда, пробираться по сугробам было тем ещё испытанием) деревенские с лошадей — перебрались через частокол во двор. Пошатавшись по двору на рассвете и не дождавшись никакой реакции от торчавшего истуканом на посту казака, Серёга предложил: «Надо его в чувство привести, пошуметь как-то, мне патрон жалко тратить, так и подмывает — в воздух стрельнуть!» «И двери в жилую избу подпереть!» — Хохотнул дружинник и засунув два пальца в рот пронзительно свистнул.

— Я тебе посвищу! — Внезапно очнулся дозорный. — Кому там делать нечего⁈

Пока Серёга, приходя в себя от безалаберности и беспримерной наглости стоящего на посту — подбирал слова, приоткрылась дверь жилой избы. Серея исподним, высунулась фигура и хриплым со сна голосом в матерных выражениях посоветовала всем заткнуться и не тревожить сон…

Через десять минут весь личный состав Айлинского сторожевого поста стоял навытяжку (не по форме, кто что успел натянуть — в том и стоял), дозорный прикладывал к заплывающему глазу снежок. А Вахромей, пунцовый от смущения и конфуза — распекал подчиненных. На негромкое замечание Серёги, что телесные наказания в армии указом императора отменены, десятник запальчиво возразил, что у них тут не регулярная армии и драть всех будет как сидоровых коз.

Участковый благоразумно устранился от процесса воспитания казаков десятником (дабы не ронять его авторитет) и отправился со своими забрать оставленных за забором лошадей. Путь по сугробам занял достаточно времени, и к моменту возвращения во двор поста — там дымил раскочегаренный самовар, все были при деле и Вахромей нервно вышагивал по плацу, поджидая начальство. Явно не пряников ожидая к чаю.

Серёга усугублять ситуацию и распекать десятника не стал — невооруженным глазом было видно, что тот выводы сделал. Своевременно и в доходчивой форме доведя их до подчиненных. Попили чаю, слегка перекусили, во время процесса проведя инструктаж в связи с усилением охранной службы в целом и бдительности в частности. Заодно Серёга посоветовал десятнику не кручиниться результатам внезапной проверки, а заняться исправлением недостатков.

— Я у тебя пять человек забираю, Вахромей, пусть собираются. До Миасса поедем. Возможно, немного задержимся, с инспекцией едем. — Прихлебывал горячий чай Серёга.

— Так ты все посты и заводы проверять будешь⁈ — С надеждой на реванш и зарождающейся мстительной улыбкой на губах спросил десятник. — А можно с тобой⁉ Я знаю, как к Егору можно врасплох подобраться, и Пантелеевских можно посрамить в Сатке!

Серёга с интересом посмотрел на него: «А что, хорошая идея!» — пришло в голову: «И Вахромею отыграться дам, и „героя“ приземлю чутка, и Пантелеевским дадим угля! Я то с этой проверкой от скуки на ходу придумал, а как хорошо получилось! Дельная мысль!»

— Да, я так и задумывал, всех проверить. Не думаешь же что я только на тебя так ополчился? Всех! — Серёге идея нравилась всё больше. — Собирайся тогда, контрдиверсионную проверку вы провалили, посмотрим, как в роли партизанов справитесь.

Десятник, не веря своему счастью — потерял дар речи, потом пришел в себя и погрустнел:

— Не получиться Егора так же оконфузить, надо как нас, по темноте скрадывать. У него и место удобное, тяжело незаметно по свету подобраться…

— А куда нам торопиться! — Участковый и сам прикинул, как можно незаметно подобраться в лежащее в распадке между гор Известковое, по свету это представлялось неосуществимым. Со стороны дороги никак, там посты с двух сторон, обойти по горам — заметят в момент спуска, склоны то вырублены довольно прилично. А вот прикрываясь сумерками… — Отдыхаем, собираемся, а как темнеть начнет — поедем брать братана! Тепленьким!