Опытный некромант

Глава восемнадцатая. Паратрупер

//Фема Фракия, г. Адрианополь, 29 августа 2021 года//

В подвале было потно. Я стоял перед прозекторским столом и выполнял неожиданно сложные манипуляции с нижними конечностями Волобуева.

Извлекать кости я умею хорошо, но никогда передо мной не стояло задачи заменить их на что-то ещё. И ладно бы это был какой-то отдельный участок, но тут идёт речь о полной замене костей ног на стальные аналоги.

Разрезав плоть, я разложил её на манер развёртки для инструментария, после чего начал процесс извлечения костей.

Хрящевую ткань пришлось отдирать, потому что к костям она крепилась очень надёжно. Затупив десяток скальпелей, я вдруг понял, что мне ведь не нужно жалеть эти кости, а хрящевую ткань можно нарастить магией, пусть энергозатратно, но можно. С этого момента дело пошло быстрее.

Ворлунд сделал отличные протезы, но монтаж их был той ещё задачкой…

Не знаю специалистов, перед которыми когда-либо стояла подобная задача, но мы уверенно справляемся.

Мясо тоже можно было не жалеть, ибо его восстановление – это вопрос материала, а материала у нас полно. Разморозить, а затем устранить все допущенные огрехи на объекте – это лишь отнимет дополнительное время и только.

Волобуев безучастно смотрел в потолок, потому что мертвецы получают только уведомительный характер сигналов о боли – в мозг поступает информация, что нога разрезана продольно и кто-то вынимает кость, а не что-то вроде «А-а-а, суканахблядь! Умираем, сука, спасайся! А-а-а!!!»

Бедренные кости поставить было легче всего, потому что кость толстая и простая, но способная выдержать нагрузку до полутора тысяч килограмм. Только это полная херня, если сравнивать её со сталью, применённой Ворлундом. Он, конечно, погорячился вчера, заявив, что его поделка будет в сотни раз прочнее, чем кости человека, но был близок к правде. Если это действительно рессорная сталь, то она будет, примерно, в десять раз прочнее кости. А если учесть, что внутри наших стальных поделий нет никаких трубчатых полостей для костного мозга, прочность будет ещё выше.

Пока я тут занимаюсь монтажом, Ворлунд делает для Волобуева точную копию костей рук и ключиц с лопатками. После ног вмонтировать руки будет сущей безделицей, если действовать аккуратно.

Следом за бедренной костью заменил большеберцовую и малоберцовую кости, а затем пришла пора завершающего штриха, самого важного и трудоёмкого.

– Левую стопу, – протянул я руку.

Сухой передал мне металлический протез, после чего начался настоящий секс.

Наращивание хрящевой ткани было медленным, а нужно было хрящей очень много и не везде, поэтому заклинание приходилось неустанно контролировать, чтобы не лишить Волобуева возможности ходить. Я вспотел, несмотря на два работающих вентилятора, так как был предельно сосредоточен на работе. Ещё, через два часа работы, оказалось, что с правой таранной костью Ворлунд слегка накосячил, поэтому случилось двадцать минут простоя, пока кузнец устранил несоответствие. Хорошо, что я не начал её монтаж, а предварительно проверил! Хотя надо было тщательнее проверять при приёмке готовых изделий…

Последовательно сращивая ткани, устанавливая сосуды в правильных местах, я закончил обе ноги Волобуева.

+22 единицы опыта

Новый уровень

+20 очков навыков

+5 к «Големостроению»

Значит, замена костей на сталь тоже можно считать строительством големов… Хороший знак.

– Ну-ка, встань, – приказал я Гене.

Волобуев сел на столе и посмотрел на свои ноги. Опершись на стол, он сдвинулся и слез на пол.

В местах сочленения металлических деталей размещены толстые слои суставной ткани, взаимодействующей с альбедо и от этого регенерирующей, поэтому проблем с истиранием суставов не будет. Пусть машина служит долго…

– Походи, – дал я следующий приказ.

Гена сделал несколько шагов, пробуя свои ноги на прочность, затем ещё несколько, а после обойдя всю прозекторскую по периметру. Сработало, значит…

Пока он ходил, я закинул 20 очков навыков в «Биомеханику». Надо равнять все навыки до одинаковых величин, потому что только так можно нащупать что-то новое на стыке навыков.

– Ложись обратно, – велел я слегка модифицированному немёртвому. – Теперь очередь рук…

– Я стал сильнее, господин? – спросил он.

– Да, Волобуев, ты стал сильнее, – улыбнулся я ему. – Но ложись на стол, ведь работа ещё не закончена.

//Фема Фракия, г. Адрианополь, 30 августа 2021 года//

– М-хм… – перелистнул я страницу папки. – М-хм…

Московых озаботился тем, чтобы дать мне полное представление о людях, которых мне предстоит принести в жертву. Видимо, какие-то бихевиористические исследования моей личности, проведённые на основе моей биографии, следов в Сети, комментариев, оставленных под какими-нибудь произведениями, моих взглядов на некоторые вещи, озвученных мною когда-то, но уже позабытых. И такой подход сработал бы когда-то раньше, до того, как я стал тем, кем являюсь сейчас.

Абсолютно плевать, кто эти люди. Абсолютно всё равно, что они сделали или не сделали.

Этическими вопросами и рефлексией я заниматься не намерен – они помогут, пусть и ценой жизни, спасти десятки тысяч, обитающие в окрестностях. Придётся замарать руки, но я это сделаю.

– Родину предали, значит? – посмотрел я на мужичка, больше похожего на среднестатистического бухгалтера, чем на ФСБшника.

Очки в роговой оправе, некогда аккуратный костюм, рубашка которого заляпана запёкшейся кровью, синяя шея, видимо, его душили верёвкой, а также несколько ссадин на лице – чувствуется обработка, причём в стиле олдскул, то есть банальное избиение и удушение. Не то, чтобы я был специалистом по пыткам, но изобретать ничего нового не нужно: дозированно колотя кулаками подвешенного за руки человека, можно получить все необходимые ответы. Вся эта хрень с капающими на темечко каплями, пытками огнём, водой, ржавыми шипами – это когда у экзекуторов слишком много воображения и мало мозгов. Человеческое тело не предназначено для того, чтобы его методично избивали, зато грамотное избиение не такое травматичное, как прижигание или уколы ржавыми шипами. А ещё человек, давший все необходимые показания, может восстановиться и продолжить свою жизнь, пусть и хреновую.

Но, думаю, не исключено применение электрического тока, воды с полотенцем и шума. Когда по нервным волокнам проходит ток, зажигающий их как новогоднюю ёлку, тоже очень быстро вспоминаются различные факты.

Мужичок, известный как Борис Петрович Калюков, ничего не ответил. Уже смирился с тем, что его ждёт. Правда, он даже представить себе не может, что будет дальше…

– Грузите их в клетки, – приказал я.

По пять человек в клетке, каждая клетка в прицепе квадроцикла. Скоро едем в одно неприметное местечко, где для пленников всё закончится очень печально.

Вместе с бедолагами к нам приехал специальный костюм, предназначенный для максимального ограничения свободы носителя. Что-то подобное было в фильме «Такси», не помню в какой именно части, на главном злодее, которого потом чуть не утопили, воткнув шланг с водой в разъём. Только здесь всё кустарно армировано сталью, а также оснащено большим количеством колец для крепления жертвы к каким-либо поверхностям.

Одевать ублюдка в костюм было тяжело, потому что мы не сразу разобрались в инструкции, в той части, где было написано о калибровке под рост жертвы.

Вообще, идеально было бы заковать ублюдка в стальной ящик, но тогда нельзя будет знать наверняка, ушёл ли дух голодной зимы в поисках нового тела, а костюм максимальной безопасности позволял отслеживать всё в режиме реального времени.

Солнышко припекает, но вендиго это совершенно не парит – мёртвому плевать на климатические условия. Он стоит посреди клетки, раскоряченный на толстых цепях, закреплённых в бронзовой клетке. Двигаться он не может, потому что кевларовый костюм армирован высокопрочными композитными стержнями, а также дополнительно усилен снаружи сталью, как я уже и говорил. Полковник Московых сообщил, что эта хреновина не обладала всеми этими нюансами в виде композитных стержней и стального армирования, так как предполагалось, что в этом будут возить особо важных заключённых, то есть обычных живых людей. Он также сказал, что его снаружи не пробить крупнокалиберным пулемётом, а порвать как-то изнутри попросту невозможно. Ещё полагался шлем, обеспечивающий полную изоляцию конвоируемого, но я не стал рисковать и не надел его на ублюдка. Ведь нам его ещё кормить как-то…

– Точно не поедешь? – спросил я у Эстрид.

– Не хочу иметь с таким ничего общего, – ответила та. – И ещё раз…

– Не отговаривай, – попросил я. – Кто-то должен это сделать. Опасно, с какой стороны ни посмотри, хреново, аморально и так далее, но у меня нет иного выбора. Если Судьба думала, что я зассу принять решение, то она сильно ошиблась.

– Судьба не ошибается и не думает, – вздохнула некромистресс. – Все твои действия предопределены и просчитаны, ты ничего не решаешь.

– Вот, кстати, ты так и не объяснила мне, – вспомнил я. – Что такое «Удача»?

– Зримое отражение того, какие у Судьбы на тебя планы, как я думаю, – вздохнула Эстрид. – Я не знаю об этом почти ничего – мне никто не объяснял, а потом я не особо интересовалась. Но это не то, что ты под этим понимаешь. Ты путаешь «Удачу» с везением и невезением, но это не оно.

– То есть, кирпич… – начал я.

– Не начинай, – прервала меня Эстрид. – Прошлого раза не хватило?

– Хватило, – покачал я головой. – Но если всё это предопределено, то от моих слов и мыслей нет никакого толку, а везения и невезения просто нет, потому что всё равно всё случится, а я на это никак не влияю.

В детстве я как-то услышал о фатализме. Дескать, всё предопределено и ты ни на что не влияешь, думаешь, что влияешь, но не влияешь. Повзрослев, я возвращался к этому вопросу в своих думах, но уже с применением возросшей эрудиции, после чего был склонен с этим согласиться. А потом это перестало меня парить и я бездумно погрузился в жизненный поток. Но вновь меня настигла Судьба, создающая так много вопросов…

– Я не знаю… – вздохнула некромистресс. – Найди кого-нибудь более осведомлённого, чтобы узнать больше.

– Ладно, не будем задерживаться, – решил я. – А то ещё передумаю…

Поехали на четырёх квадроциклах с прицепами: три с клетками, а один с пассажирами – Волобуевым, Пападимосом, Папандреу и Лебедякисом.

Волобуев, кстати, качественно отличается от остальных – у него теперь стальные руки и ноги, что нашло своё отражение новой его особенностью.

Ф.И.О.: Волобуев Г еннадий Алексеевич

Статус: немёртв

Уровень: 51

Опыт: 4920

Следующий уровень: 5000

Класс: Некрохимероид (оборотень+человек)

Сквозная классификация: Химера XX–I класса

Характеристики:

Т елосложение 16

Ловкость 12

Восприятие 9

Интеллект 4

Навыки:

Пляска смерти 137

Искусство (игра на свирели) 5

Особенности:

Твёрдая кость Твои кости на четверть состоят из чужеродного, но очень прочного металла. +1 к «Телосложение»

То есть Волобуев стал на одну единицу «Телосложения» сильнее, причём только за счёт того, что я заменил ему кости, не добавляя мышц и так далее. Спасибо, так неожиданно и приятно! Очень приятно…

Но ладно, Судьба с ними, с неожиданными бонусами. Впереди нас ждала долгая дорога!

Взревели моторы, таящие в себе по сорок неутомимых лошадок, после чего мы тронулись в путь.

За рулём первого квадроцикла сидел я, впервые управляющий нечто подобное. Вторым управляла Гнетая, отдыхавшая за морем и катавшаяся по пустыням на квадроциклах. Третий находился под управлением Нудного, знакомого с принципами управления транспортным средством и, когда-то в детстве, катавшегося по деревне на старенькой «Яве».

А вот четвёртым АМ-1 управлял Сухой, тоже умеющий водить, но, почему-то, делающий это даже менее уверенно, чем я.

Правда, квадроциклы эти были просты в управлении, если не давить газ на все деньги, поэтому наша мотоколонна поехала по бездорожью, увозить одиннадцать жертв к месту казни.

Задачей было найти место, где люди и сами, без острой необходимости, жить не станут. И такое было. В двухстах километрах от Адрианополя имелось нехорошее местечко, о котором ходит недобрая слава. Что-то о призраках, злых духах… Самое оно, думаю.

Пулемёт системы Хайрема Максима был установлен в тележке с моими ребятами, заправленный водой и готовый к бою. Патронов мало, но достаточно, чтобы отбиться от какой-нибудь заразы.

СВТ-40 вооружены я, Нудной и Гнетая, а Волобуев, Пападимос, Лебедякис и Папандреу держат в руках винтовки Мосина. Брать кого-то ещё я не стал, хотя у нас было по дополнительному месту на каждой «Тульчанке», за водителями. Нахрена брать лишний груз, расходующий не бесконечное топливо?

Ехали со скоростью около двадцати-тридцати километров в час, что, по местным меркам, просто молниеносно. А когда по пути встретился древний торговый тракт, почти заросший травой, мы сумели повысить скорость до пятидесяти-шестидесяти километров в час. Вновь почувствовать давно забытое ощущение скорости – это бесценно.

До пункта назначения, указанного на старой карте окрестностей, добрались ближе к семи часам вечера. Ночью устраивать ритуал было бы большой глупостью, так как хрен его знает, что на это скажет Жёлтая луна, как известно, усиливающая магический фон.

Разбили лагерь, я лично выставил охранение и положил Нудного за пулемёт Максима на специально замаскированном посту. В отличие от некоторых особо одарённых, я на военной кафедре не спал, потому что узнавать такие вещи было интересно. И пусть медиков учат не так, как в других институтах, но даже того, что я там узнал, хватает для организации достойной встречи любым ночным визитёрам…

Спать лёг у костра, закутавшись в спальный мешок.

Мы прихватили шикарный ужин, приготовленный Скучным, чтобы дать пленным достойную последнюю трапезу.

Эти люди, мужчины и женщины, были апатичны и пассивны, видимо, их окончательно сломали профильные специалисты. И если даже Московых посчитал их полностью бесполезными, значит, они рассказали всё, но этого было недостаточно. Видимо, действительно мелкие сошки, не успевшие зайти в своей шпионской деятельности достаточно далеко.

– Хайле-Гале, Парабубер… – тихо напевал Пападимос, мерно затачивая короткий меч.

– «Хали-Гали», «Паратрупер», – не смог не поправить я его.

– Хали-Гали? – спросил немёртвый. – Пара… трубер? Паратрупер. Что это такое, господин?

– Это… – я задумался о том, как бы ему всё это объяснить. – Это такие штуки, созданные для развлечения людей – аттракционы. Люди садятся на места в аттракционе и он начинает крутиться и вертеться.

– А зачем? – не понял Лукас Пападимос.

– Это необычные ощущения, так как мозжечок человека… – начал я, но затем понял, что начинаю углубляться в никому не нужные подробности. – От того, что человека крутит и вертит, у него появляется ощущение бабочек в животе – ты ведь ощущал нечто подобное когда-нибудь?

– Да, – ответил Пападимос. – Когда с крепостной стены в ров упал. Действительно, в животе будто бабочки были…

– Вот, люди в моём мире готовы платить деньги, чтобы испытать это ощущение, – улыбнулся я.

– А о чём песня? – спросил немёртвый. – Об атрасонах? Атракционах? Нет, аттракционах?

– Песня о любви, – ответил я. – Разделена на два периода жизни поющего – когда ему десять лет и когда шестнадцать. Он копил деньги, чтобы купить себе велосипед, это такая штука, на которой у нас катаются дети и не только, очень отдалённо похожая на наши квадроциклы. И потом этот мальчик повстречал девочку, в которую влюбился, после чего потратил все накопленные деньги на катание на аттракционах.

– Неразумно, – покачал головой Пападимос, после чего посмотрел на «Тульчанку». – Я бы отдал много денег за такое и никакая баба бы меня от этого не отвратила…

– Ребёнок, – пожал я плечами. – Дальше этому же мальчику уже шестнадцать, он копил деньги на мопед – это уже чуть более похожая на наш квадроцикл штука, стоящая существенно дороже детского велосипеда. Но он вновь встретил эту же девочку, которая позвала его на вечеринку…

– Что такое «вечеринка»? – спросил Пападимос.

Остальные немёртвые, даже мои одномиряне, внимательно слушали нашу беседу.

– Это когда люди собираются вечером в каком-нибудь доме, пьют алкоголь, разговаривают и беседуют, – объяснил я. – И на этой вечеринке девочка отдалась мальчику, что поющий сравнивает с катанием на аттракционах. А потом девочка бросила этого мальчика и он загрустил, запомнив всё это до конца своих дней.

– То есть она обманула его? – нахмурился Пападимос.

– Она ему ничего не обещала, поэтому обмана не было, – вздохнул я. – Он сам на это пошёл.

– Честь девочки была попрана, – сообщил нам Лебедякис. – Не пристало добропорядочным девам отдаваться до брака…

– Это другой мир, другие порядки, – пожал я плечами. – Не надо осуждать людей за то, что у них всё иначе.

– Так и людоедов оправдать можно, господин, – резонно отметил Лебедякис.

– Сами знаете, – махнул я рукой. – Но песня хорошая, я считаю.

– Можешь включить ещё раз, господин? – попросил Пападимос.

– А, ладно, – решил я, доставая смартфон. – Где там она была…

Засыпал я под белорусский гаражный рок.

//Фема Фракия, г. Адрианополь, 31 августа 2021 года//

Вторник, как говорят блогеры Пейсбука, это лучшее время, чтобы постить контент. Почему так? Я не блогер, я не знаю.

Но я некромант, поэтому уверяю вас, что вторник – это лучшее время, чтобы совершить ужасный ритуал, который изговняет окрестности, в радиусе пары километров, скоррапченной некроэнергией.

Да-да, всё в этом мире можно скорраптить, даже некроэнергию. Потому что некроэнергия изначально нейтральна, как витаэнергия и энергии стихий. Любую из этих энергий можно наполнить новым содержанием и/или изговнять. Сегодня я покажу вам, как можно изговнять некроэнергию…

Солнышко светит, птички поют, но не очень уверенно – они чувствуют, что, как минимум, с половиной людей, снующих по лужайке, что-то сильно не так.

– Стелите полиэтилен! – приказал я немёртвым. – Готовьте маркеры и порошок! Скоро начинаем!

Осмотрев будущие жертвы и проверив состояние вендиго, почувствовавшего запах жареного и ставшего активным, я тоже влился в активную работу.

А вообще, не понимаю, почему именно это место, под руинами старинного замка, считают проклятым. Тут же прямо ништяк! Даже немного жаль, что придётся делать то, что мы задумали…

Полиэтилен был расстелен – нежелательно усугублять и без того паршивую ситуацию кровью скверно умерших жертв. Мы и так тут нагадим так, что все туристы вместе взятые столько не нагадили, а впитавшаяся в землю осквернённая мёртвая кровь не добавит в эту местность ничего хорошего. Вот если забрызгаем ею тут всё, тогда да, жди, что из этой залупы полезут настоящие кошмары сумрака человеческого подсознания… Но мы-то не дураки, поэтому придумали решение!

Полиэтилен сложим, кровь разольём по канистрам и сварим её прямо на костре, до полного испарения. Тоже не прямо адекватное решение, но лучше у меня нет.

Вендиго, разглядевший, что происходит на лужайке, забуйствовал, заскрипел сталью и бронзой клетки.

Быстро деться никуда он не может, нужно ведь время, чтобы покинуть своё тело. А ещё ему нельзя уходить в пустоту – в Адрианополе было дохрена тел, в которые можно было переехать на ПМЖ, а тут вокруг вообще ничего нет, даже костей.

«Виновника торжества», то есть вендиго, поставили в центре будущего ритуального круга, прямо с клеткой, потому что мало ли.

Перед тем, как вытаскивать жертв из клеток, я приказал напоить их бутилированной водой – там присутствует неплохая доза фенобарбитала[22], поэтому принимать смерть эти дабл-адженты будут спокойно и умиротворённо. Доза ударная, поэтому некоторые из них уже начали засыпать.

– Так, усугубим немножко ситуацию… – достал я смартфон и начал искать нужный трек.

Заиграла медленная и очень атмосферная музыка.

– Раскладывайте их по обозначенным местам! – приказал я.

На вендиго химия не действует – это я проверил ещё вчера. У нас даже было немного убойной наркоты, оставшейся после Козла, баловавшегося кое-чем тяжёлым. И нет, герыч для вендиго – это как аскорбинку рассосать…

Хлороформ, эфир, азот – никакого влияния. Сложно работать со сверхъестественными тварями, эх…

Будущих жертв ритуала, закованных в наручники, зафиксировали на колышках, вбитых в землю, после чего я отошёл и посмотрел на общий вид ритуального круга: в центре беснуется вендиго, а вокруг него апатично лежат бывшие ФСБшники.

– Начинаем, – произнёс я и направился к набору хирургических инструментов.

Назад дороги нет. Либо я делаю то, о чём потом буду сильно жалеть и рефлексировать, либо вендиго вырвется и устроит нам приключения до конца жизни. И да, надо торопиться.