Опытный некромант

Глава девятая. Раскачка и прорыв

//Фема Фракия, г. Адрианополь, 22 августа 2021 года//

По итогам трёхдневной проверки мы выяснили, что в городе больше нет оборотней.

Каждый дом был обследован на предмет шерстяной угрозы, каждый подвал, каждая подозрительная выгребная яма. Но никаких следов и иных признаков не выявлено, поэтому я принял решение запереть все городские ворота, завалить их камнями, сугубо для надёжности, а затем начать «уборку» трупов.

Проблемой было то, что трупы ходили по городу и портили провиант, пытаясь поесть хоть что-нибудь.

Моих немёртвых они за своих не считали, поэтому атаковали их при любом удобном случае, что слегка затрудняло передвижение по городу.

В итоге, я решил, что надо создать постоянный источник громкого звука, чтобы на какое-нибудь удобное пространство сползались все немёртвые обитатели города, после чего всех их там угандошить, окончательно и бесповоротно. И место нужно выбрать такое, чтобы там можно было легко выкопать глубокую яму, куда будет удобно закинуть все трупы и закопать так, будто и не было ничего. Чтобы археологи будущего обвинили какую-нибудь историческую личность в геноциде населения Адрианополя. Возможно и меня, если стану исторической личностью.

А может, я уже стал исторической личностью? Осаду персов отразили не мы, а они сами ушли, когда поняли, что отбивать город у оборотней – это напрасная потеря солдат. Стратига Адрианополя я не спас, так как вон он, немёртвый ходит. Мертвецов я поднял мало, на ход истории это, как я вижу сейчас, не особо влияет, потому что их и без меня тут полно. Значимых персон города не убивал, не спасал, потому что им и без моего участия наступил бы писец, потому что, будь я здесь или не будь меня, их бы, всё равно, сожрали оборотни.

Нет, вообще-то влияние на ход истории у меня есть. Оборотни бы так и остались проблемой Адрианополя, не появись у меня живейший интерес к извлечению из них альбедо. Так и терроризировали бы окрестности, ублюдки, а сейчас лежат себе спокойно в виде отдельных органов у меня в морозильниках… Очень безопасно лежат, скажу я вам!

Но копайся в душе сколько влезет, а останавливаться на достигнутом нельзя.

– Чёрная гвардия, шанцевый и строительный инструмент взять – построиться перед домом и ждать моей команды, – приказал я.

Зайдя в дом, я поднялся на второй этаж и вошёл в свой персональный кабинет, где сейчас обитал старик Адрастос, ещё не пришедший до конца в сознание, а также его жена.

– Принял зелье? – спросил я у жены Адрастоса.

– Да, рано утром напоили, – ответила она. – Потом накормили.

– Вот и отлично, – улыбнулся я. – Сами тоже не забывайте есть, Сухой скоро оповестит всех об обеде.

Я взял свои старинные строительные инструменты, баллончик с красной краской, несколько измерительных приборов и пошёл на выход, параллельно открыв интерактивную карту.

Пока выходил на улицу, внимательно изучил город, который я излазил вдоль и поперёк, после чего отключил лишние фильтры и активировал топографический фильтр, чтобы видеть высоту зданий и городской рельеф.

В принципе, выходило, что подходящих мест не так много, как хотелось бы…

Можно было выбрать произвольный пустырь, но они на окраинах, поэтому с других районов мертвецов придётся усердно зазывать, чего хотелось бы избежать.

На городской площади устраивать бойню для немёртвых – это, если подумать, моветон. Там ещё людям ходить и как-то неэтично закапывать под брусчатку площади многие сотни тел. С другой стороны, на главную площадь ведут все дороги города, поэтому мы здорово сэкономим время, если провернём всё прямо там.

Более оптимальных вариантов на карте я всё равно не вижу, поэтому площадь удовлетворяет всем моим критериям простоты реализации и быстроты исполнения.

– За мной! – приказал я черногвардейцам. – Волобуев – на тебе охрана здания!

До главной площади рукой подать, но по пути пришлось угробить целых семь шальных немёртвых. Потому что вылезают из домов, из переулков, выпадают из окон и поднимаются из выгребных ям…

– Вон ту лавку видишь? – указал я Калигуле на ближайшее здание, в которое была встроена торговая лавка.

– Вижу, – ответил тот.

– Надо разобрать деревянные конструкции, затем разобрать каменную кладку, – дал я указания. – На тележках доставить прямо сюда, в центр площади. А дальше будем смотреть. Пока так.

– Будем делать, – кивнул Калигула.

Стратиг остался дома, отлеживаться и побольше общаться с дочерью, поэтому Калигула за старшего, а я как распорядитель будущих похорон.

Пока две трети чёрной гвардии разбирали лавку, треть выстроилась в охранение и методично уничтожала редкие ходячие тела, вяло плетущиеся к источнику шума.

– Хочешь анекдот? – спросил я у немёртвого араба.

Решил для себя, что, если он оценит юмор, проведу над ним операцию по превращению в некрохимероида.

– Это из тех коротких и смешных историй, которые ты иногда рассказываешь госпоже Эстрид? – уточнил Калигула.

– Да, – кивнул я.

– Готов выслушать, – едва улыбнулся араб.

– Один мальчик говорит своему другу: я всегда знаю, когда у моей сестры месячные, – начал я анекдот, – потому что в эти дни член моего отца отдаёт привкусом крови.

Калигула не очень успешно сдержал невольную улыбку, а затем взял себя в руки и резко, практически без перехода, сделал каменное лицо.

– Ты ужасный человек, Душной, – произнёс он неодобрительно.

– Я знаю, – улыбнулся я.

– За такие шутки тебе точно уготовано отдельное место в Аду, – всё тем же неодобрительным тоном продолжил араб, но затем широко заулыбался. – Но это чертовски смешно! Ха-ха-ха!

Поддержав смех, я вдруг спохватился.

– Раз ты тот человек, который понимает мой юмор, то слушай следующий! – зачастил я. – Готов слушать?

– Конечно! – отсмеявшись, кивнул Калигула.

– Короче! – заговорил я. – Взяли пираты судно на абордаж, всю команду обезоружили и связали, а капитану говорят: показывай товар. Ну, капитан пожал плечами, говорит – пойдёмте. Спускаются они вниз, а корабельный трюм абсолютно пуст, только одна свинья сидит посередине и хрюкает. Пираты охренели, ходят вокруг свиньи – ничего особенного, самая обычная, еще и воняет жутко. Ну и говорят пираты капитану: – Ты долбанутый? Нахрена свинью тут держишь? Её и на мясо-то посреди океана не пустишь, она жрёт только! Капитан плечами пожимает, стоит молча. Пираты махнули на него рукой, у команды всё ценное забрали и отчалили. А капитан спустился в трюм, штаны снял, вставил член в свинью, трахает её и приговаривает: – Вот дураки! Свинья – охуенная тема!

– Ха-ха-ха! – засмеялся Калигула. – Трахнул свинью! Ха-ха-ха-ха! А они и не поняли, ха-ха-ха, что свинья – охуенная тема!!! А-ха-ха-ха!

А он мне нравится! Наконец-то есть кто-то, кто понимает моё больное чувство юмора!

– Будешь работать на меня? – спросил я у араба.

– Я и так на тебя работаю, – ответил Калигула.

– Официально, имею в виду, – поправил я формулировку.

– Скажи об этом стратигу, – вздохнул араб.

– Как тебя звали при жизни? – спросил я.

– Сейчас это неважно, но… – Калигула с неопределённым выражением лица пожевал губу. – Бахрам Чобин – так меня звали когда-то. Но более известен я был под прозвищем «Палач иудеев».

– Ладно, пусть будет Калигула, – вздохнул я.

– Пусть так и будет, – кивнул Калигула. – А я ведь не сделал ничего плохого в Иерусалиме, это всё сынок шахиншаха…

– Это осталось в предыдущем мире, – махнул я рукой. – У тебя теперь новая нежизнь, Калигула.

Спустя час и пятьдесят с лишним упокоенных немёртвых, чёрная гвардия разобрала лавку на составляющие.

– Теперь строим фортификацию прямо посреди площади, – произнёс я, когда черногвардейцы построились в ожидании приказов. – Строить будем что-то простенькое, но недосягаемое для тупых мертвяков… Примерно, вот так…

Я начертил на мощёной площади крупный квадрат.

– Стены высотой полтора метра, с продольными площадками на внутренней стороне, – сказал я. – Шипов снаружи не надо, вообще, снаружи ничего не надо – главное, чтобы квадрат взаимно опирался на распорки из балок, чтобы сложить его можно было только проломив дерево. Итак, начинаем.

Приходилось заниматься микроменеджментом, так как черногвардейцы решительно не понимали, как надо строить даже такую примитивную фортификацию.

Вместо запланированных мною пяти часов, мы провозились тут целых восемь, поэтому завершали стройку мы уже ближе к закату. Наводить шумиху на ночь глядя – это плохая идея, поэтому мы строем пошли обратно в мою полуразрушенную хибару, в которой гуляют сквозняки.

– Привет! – помахал я рукой Эстрид, сидящей за столом в гостиной.

– Здравствуй, – кивнула она, отвлекшись от ноутбука.

На голове её наушники, а смотрит она какой-то военный фильм. Использовать ноутбук Эстрид уже умеет, но на базовом уровне, достаточном, чтобы открывать папку с фильмами и смотреть их. Ну, хотя бы может пользоваться мышкой и клавиатурой. Тачпад, к слову, она так и не освоила.

Я сел рядом.

– А эта война действительно была? – спросила некромистресс, указав на экран ноутбука.

Там американские военные во Второй мировой страдают от действий злобных японцев, которые их обижают из пулемётов и в ближнем бою. Кажется, я уже видел этот фильм. Точно, «Ножовочный гребень», где играет актёр из первого перезапуска «Человека-Паука». Как его… А, Эндрю Гарфилд.

– Да, была, – подтвердил я. – И эти события тоже были – вот этот парень, который очень религиозный христианин, адвентист седьмого дня или свидетель Иеговы, не помню точно, по религиозным причинам не мог взять в руки оружие, но от службы в армии, всё же, не отказался.

– Поэтому в самом начале был какой-то конфликт с другими военными? – уточнила Эстрид.

– Ага, – кивнул я. – И вот, собственно, без оружия в руках, он спасает товарищей, погибающих при взятии острова Окинава.

– И у вас действительно всех солдат вооружают таким сокрушительным оружием? – спросила Эстрид удивлённо.

– Это ещё старое оружие, потому что фильм описывает события, произошедшие почти восемьдесят лет назад, – усмехнулся я. – За восемьдесят лет оружие стало ещё разрушительнее и точнее. Но даже оружия тех времён хватит, чтобы быстро и эффективно убивать людей.

– Так почему ты не попросишь кого-нибудь из твоего мира дать тебе старое оружие? – спросила некромистресс.

Это было бы кайфово: ППШ-41, ППС-43, винтовка Мосина, пулемёт Максима, пистолет ТТ, револьвер Нагана, пехотные лопатки, бутылки со смесью КС, а ещё форму советских бойцов, каски СШ-40, ещё стальные нагрудники, будёновки – будем тут давить фашистскую заразу и устанавливать власть Советов! А ещё пару танков Т-34 или КВ-1, чтобы совершенно здесь задоминировать!

– Даже старое оружие запрещено законом, – вздохнул я. – Потому что, как я говорил только что, его достаточно, чтобы быстро и эффективно убивать людей.

– Странное общество, где мужчина не имеет права защищаться… – неодобрительно покачала головой Эстрид.

– Может и так, – пожал я плечами. – Но, в идеале, это должна делать милиция, с чем она, собственно, вполне справляется, так как даже очень продвинутых в криминальной деятельности долбокультистов, в итоге, нашли.

Правда, непонятно, почему бандиты явно со знанием дела рубили людей на куски прямо посреди двора, через который я шёл…

– Как называется эта штука? – спросила Эстрид, ткнув пальцем в автомат, из которого стрелял мужик, оттаскиваемый главным героем.

– Я не знаю, – признался я.

– А вот эта штука… – Эстрид промотала фильм назад, почти в середину, на кадр, в котором американцы стреляли из переносного пулемёта.

– Это пулемёт, – ответил я. – Скорее всего, пулемёт Браунинга.

Вроде бы, у американской армии тогда были только браунинги, но это не точно.

– Сможешь достать его? – спросила Эстрид.

За моей спиной встали немёртвые: стратиг Комнин, Калигула и Волобуев. Прямо чувствовалось, что их интересует то, что они видят на экране.

– Говорю тебе, это невозможно, – вздохнул я.

– Если у нас будет такая вещь, то мы сможем захватывать города и устанавливать в них верную нам власть, – некромистресс была очень вдохновлена этим фильмом, как я вижу. – Я только сейчас начала понимать, насколько могущественны люди твоего мира! А вот эти штуки?

Прямо сразу после стрельбы из пулемёта была стрельба из миномёта. Сначала стреляли американцы, а затем показали японский миномёт.

– Это миномёты, – ответил я. – Их вообще нереально достать, даже стражникам. Если огнестрельное оружие хоть как-то получается, то вот взрывчатка – это совсем без шансов.

– Почему никогда не бывает легко? – с грустью вздохнула Эстрид. – А культисты могли достать мне всё это?

– Огнестрельное оружие могли, если бы ты попросила, – усмехнулся я.

– Я не знала! – возмутилась некромистресс. – Если бы я только знала…

– У меня есть предложение для тебя, Алексей, – произнёс стратиг.

– Так? – развернулся я.

– Если сможешь достать мне такое оружие – очень скоро сделаю тебя стратигом, – пообещал Комнин. – Захватим Никомедию – я возьму её под власть, а тебе отдам Фракию. Да, здесь больше нет людей, но тебе ведь нужны мертвецы – десять лет вперёд буду отдавать тебе всех мёртвых, каких только будем находить. Только достань мне такое оружие…

– Мне нужны точные цифры, – усмехнулся я, внутренне очень заинтересовавшись.

Собственный город – о таком я даже не раздумывал. Если всё получится, то можно неплохо тут развернуться. Но зачем?

А затем, что город – это доступ к серьёзным ресурсам. Люди привозят в города товары, рассчитывая стать богатыми. С каждого товара – налог. Налоги попадают в казну правителя. Схема простая, но рабочая.

И это не какое-то ИПшество, как у меня сейчас, а по-настоящему крупные бабки, на которые можно купить много всего. Например, можно замириться с персами и покупать у них альбедо, учебники, ингредиенты… За альбедо я готов отдать вообще все деньги и сахар, что у меня есть.

– Сначала я хочу узнать, что есть у ваших людей и что действительно можно достать, – ответил немёртвый стратиг, после чего внимательно уставился на экран ноутбука.

Если не вглядываться в детали, он очень сильно похож на живого: кожа бледная, но с оттенком жизни. Но на участках, далеко от крупных кровеносных сосудов, видны мертвенно-синие сосуды. Ещё его неживое состояние выдаёт некоторая неестественность – если он стоит неподвижно, то максимально неподвижно, как статуя.

Эстрид пролистала фильм назад, в самую горячую фазу боя.

– Это ведь жидкий огонь?[11] – спросил стратиг.

Я посмотрел на экран – японцев поджаривают из огнемёта.

– Не совсем, – покачал я головой. – Это другое вещество, со схожими свойствами.

– Он ведь бьёт дальше, чем сифоны? – заинтересованно спросил стратег.

– Я всё равно не смогу достать такой, – вздохнул я.

– Ладно, мне хватит и пульмит, десяти, – махнул рукой стратиг. – Ещё вот этих штук…

– Автоматы, – подсказал я. – И не пульмит, а пулемётов.

– Автоматы, – покивал стратиг. – Но их надо будет двадцать штук.

– Попробую достать пять пулемётов, а также десять автоматов, – ответил я. – Но к ним нужны боеприпасы.

– Это я уже понял, – кивнул Комнин. – Как быстро они тратятся?

– Мой автомат, который я применял против Ариамена, если технически, стреляет со скоростью 650–700 выстрелов в минуту.

ТТХ АКС-74У я знал ещё с военной кафедры.

– То есть, чтобы стрелять из него минуту, нужно шестьсот пятьдесят или семьсот боеприпасов? – удивился стратиг.

– Нет, – покачал я головой. – Боевая скорострельность, то есть при столкновении с врагом, если стрелять одиночными, а не автоматически, составляет сорок выстрелов.

– Насколько убойны пули автомата? – задал следующий вопрос стратиг.

– Одной пули в туловище человека хватит, чтобы вывести его из боя, – ответил я. – Но случается, что пуля задевает что-то жизненно важное, поэтому человек умирает сразу. Но даже простого попадания, в туловище или в конечность, хватит, чтобы вывести человека из строя. Даже если он останется жив, то воевать уже не сможет, так как рана будет глубокой и кровоточивой, а потом, через несколько дней, человек умрёт.

– Они что, ядовитые? – удивился стратиг. – Даже от попадания стрелы есть шансы спастись!

Как мне объяснить ему, что пулевые ранения требуют особого подхода? Как объяснить, что само по себе попадание пули не было бы проблемой, не будь временной пульсирующей области, создаваемой кинетической энергией пули?

– Так, представь, что бросил камень в медный котелок, – попросил я. – От него же исходит звон, а если приложить руку, то звон утихнет, но ты почувствуешь дрожь от металла, так?

– Да, – подтвердил стратиг.

– А теперь представь, что эта дрожь в тысячи раз сильнее, – продолжил я, вытащив из кармана патрон от ПМ. – И эта дрожь исходит от вот такой пули, проникающей в тело человека. Эта дрожь уничтожает плоть вокруг канала, который пробивает в теле пуля, поэтому такую плоть вокруг надо удалить хирургическим путём, потому что она уже мертва. Если этого не сделать, она неизбежно загниёт, убив человека.

Нихрена не точно, без отражения действительно происходящих при попадании пули процессов, но зато, я думаю, достаточно доходчиво.

– Яд, – уверенно произнёс стратиг, после чего посмотрел на Волобуева.

Тот согласно кивнул.

– А ты бы в этом чего понимал? – недовольно вздохнул я, посмотрев на своего подопечного.

– То, что ты описал, похоже на действие яда, – произнёс Волобуев, неопределённым взглядом посмотрев на пулю в моих руках. – Такое маленькое, но такое опасное оружие…

Высокотехнологичная цивилизация всегда найдёт живой отклик в душах малоразвитых племён и народов, просто показав своё оружие.

– Сколько нужно боеприпасов к пулемётам, чтобы убить или обратить в бегство армию из пяти-шести тысяч воинов? – поинтересовался стратиг.

– Чтобы убить всех, надо тысяч пятьдесят патронов, – предположил я.

– Почему так много? – удивился стратиг.

– Потому что попасть в человека из пулемёта не так просто, как кажется, – объяснил я. – Большая часть пуль вообще улетит в никуда, бесполезно прорыв землю и расколов камни – таковы уж реалии. Но всех убивать и не надо.

– Они просто разбегутся в страхе, ха-ха-ха! – рассмеялся стратиг. – Сможешь достать мне пулемёт и, например, сто тысяч патронов к ним?

– Я же говорю, у меня нет доступа к оружию моего мира, – вздохнул я. – Но мы обязательно что-нибудь придумаем… А пока, сколько ты готов заплатить за мушкеты?

//Российская Федерация, г. Москва, 24 августа 2021 года//

– Где он? – спросил Воровских.

– Сидит в гостиной, пьёт кофе, – ответил Иван Точилин, глядя на действия Семёна Белицкого.

Этот координатор сети убийц отлично устроился: живёт в Испании, в Мадриде, в собственной вилле. Семьи у него нет, но он компенсирует это наймом проституток, всегда разных.

Точилин следил за ним трое суток и каждый вечер к Белицкому приходили новые проститутки. Позавчера, например, он нанял целых двух очень красивых негритянок. Было неприятно подсматривать за такими интимными подробностями, но подполковник Воровских приказал не упускать ни детали. И не зря приказал, если быть честным: прямо во время минета сразу от двух негритянок, Белицкому позвонил помощник купленного им с потрохами старшего технического специалиста Управления национальной безопасности, входящего в состав Национального разведывательного центра. Старший технический специалист передал, что в Мадриде началась некая активность, возможно, что даже иностранных спецслужб.

Из-за того, что Белицкий имеет кучу подобных агентов, о чём подробно разузнал Точилин за эти дни, взять его практически нереально.

Но сегодня его возьмут.

– Приступайте, – приказал Воровских, координирующий спецоперацию со стороны ФСБ.

Сейчас, далеко-далеко, в Мадриде, группа захвата от ГРУ выходит на позиции.

Иван имел сейчас уникальную возможность посмотреть за захватом практически от первого лица.

Секунду назад Белицкий пил кофеёк и читал газету, а сейчас в его дом проникли профессиональные разведчики, вошедшие в незапертые двери – шлюхи специального назначения, занявшие место отправленных к Белицкому блядей, позаботились о том, чтобы после их ухода двери были открыты. Оказывается, у ГРУ и ФСБ есть и такие…

Услышав посторонний шум, Белицкий поднял глаза от газеты и увидел высокого парня в чёрной кожаной куртке, чёрных брюках, берцах и с пистолетом в руке. Парень приложил указательный палец левой руки ко рту, убедительно прося Белицкого не поднимать шум.

– Выводите его! – приказал Воровских. – Можете гасить всех, кто воспрепятствует!

Охрана была устранена заблаговременно, в чём тоже помог Точилин, сообщив план дома и обо всех замеченных охранниках. Их перестреляли из снайперских винтовок, поэтому Белицкий сейчас был совсем один…

Бедолагу затолкали в белый минивэн, после чего повезли в неизвестном направлении.

Сделали это трое, а остальная часть группы захвата начала потрошить сейфы и тайники, благо, пароли Иван уже передал.

– Ничего подозрительного? – спросил подполковник.

– Сидит, молчит, – ответил Точилин. – А что будете делать с купленными им людьми?

– Компромат теперь у нас – используем по назначению, – довольно заулыбался Воровских. – Эх, надо же, да? Вроде берём паскуду, организовавшую длинную серию убийств, но одновременно вербуем сотни агентов для ГРУ – они теперь мне по гроб жизни должны будут…

– Ну, да, – согласился Точилин.

– Тебе тоже, конечно, – усмехнулся подполковник. – Но они о тебе не знают, думают, что это мы так много накопали. И пусть думают так же, потому что у нас ты всяко будешь ценнее для Отечества.

Точилин не стал спорить.

Савушкин и Горенко тоже подписались на работу в ФСБ, потому что перспектива торчать остаток дней в закрытом городке, которого даже на карте нет – это участь чуть лучше тюрьмы. Тем более, все понимали, что их уломают на работу, рано или поздно.

Доступ к ритуалу «Тяжкий надзор» имеет ограниченный круг лиц, а ещё спецслужбисты опасаются, что от него могут быть какие-нибудь неизвестные побочные эффекты, поэтому ими было решено, пока что, использовать тех, кто уже проверен. Но это только пока. Воровских вон, всякий раз смотрит на проведение ритуала с метаниями на лице, будто разрешает какую-то тяжёлую головоломку. Или пытается уместить происходящие сверхъестественные процессы в привычную картину мира…

Спустя двадцать минут томительного ожидания, «груз» покинул город, после чего прибыл на частную вертолётную площадку, по пути сменив три минивэна. На вертолёте он прилетел в открытое море, где была частная яхта, на которой его встретили и посадили под замок в трюме.

– Что там с сенатором? – спросил Воровских, понявший, что спецоперация фактически завершена.

– Сидит в лобби отеля «Конрад», пьёт виски с другом, – ответил Иван. – До этого беседовал с японским министром обороны, но я ничего не понял, поэтому ещё раз говорю, что для таких дел вам лучше подойдёт…

– Ты не для сути их разговоров нужен, – перебил его подполковник. – Мне надо, чтобы ты нашёл компромат на этого урода!

– Понял, – кивнул Точилин.

– Продолжай наблюдение, – произнёс Воровских. – Надо найти на него что-то такое, особенно заковыристое, чтобы не отвертелся. Не может такого не быть! Все грешат, особенно люди с большими деньгами! Группа операторов на старте, прибудут в считаные минуты.

– А чем так важен этот сенатор? – поинтересовался Точилин.

– Это, вообще-то не твоё дело, но я всё же расскажу, – проворчал Воровских. – Он будущий министр обороны, которого Трампет поставит взамен того идиота. Полезного нам идиота, понимаешь?

"Полезный нам идиот" – это Майк Дестер, нынешний министр обороны США, который не работает на российскую разведку, ведь птичка слишком большого масштаба, но настолько плохо соображает, что просто существуя на должности министра обороны, причиняет кучу ущерба. Его не уволили до сих пор только потому, что он очень хорошо заметает следы и талантливо переводит стрелки. Правда, его министерство в очередной раз слажало с годовым отчётом, поэтому каждый день всплывают новые сведения о шокирующих результатах деятельности Майка Дестера. Кто-то может подумать, что он русский шпион, но нет, он просто идиот.

– Понимаю, – вновь кивнул Точилин.

– Сейчас он, насколько я знаю, уже активно встречается со всякими разнокалиберными шишками союзников, договаривается о сотрудничестве, хотя не стал ещё министром, сука, – продолжил подполковник Воровских. – Когда он вступит в должность, он уже должен плясать под нашу дудку – это обязательно. Поэтому ты не должен упускать ничего! Если он будет трахать малолетку в каком-нибудь притоне – я должен узнать об этом через минуту! Будет нюхать забористую дурь – я должен быть уведомлен тут же! Понял?

– Да, – ответил Иван. – Буду следить. А остальные?

– Эту бабу, аналитичку из ЦРУ, можешь убирать из набора, кстати, – сообщил Воровских. – Оказалось, что её уже завербовали наши коллеги. Они тоже, оказывается, умеют работать! Этот убийственный хер мадридский, конечно, полезен, но это слишком мелкий масштаб. Нам надо показать реально масштабные результаты! Нет времени на раскачку! Нам нужен прорыв!