Опытный некромант

Глава третья. То ли ещё будет

//Фема Фракия, г. Адрианополь, 14 августа 2021 года//

– В морозилку! – передал я сердце оборотня Сухому. – И не беги, у тебя всё ещё слишком хреновые дела с рёбрами!

Мертвец кивнул и пошёл аккуратно.

Разбор оборотней – это просто песня. Ну, представьте: гаражная группа говнарей-металлистов, где у вокалиста нет вокала, у гитариста расстроенная гитара, барабанщик заменил бас-барабан корпусом из-под бабушкиной стиралки, бас-гитарист умер, но никто этого не заметил, а пишется эта камарилья на китайский карманный диктофон с Алика. Представили? Вот как песня этих легенд хэви-метала выглядит разбор оборотней на органы.

Вы, наверное, зададите закономерный вопрос: Почему, Лёха, почему?

А я отвечу: потому что их долбаная шкура слишком толста и о неё очень быстро тупятся скальпели, что причиняет мне почти физическую боль! Ещё я никак не привыкну к расположению их органов! На шестом-седьмом трупе я привычно вскрываю грудную клетку пилой, после чего на автомате лезу за сердцем в левую часть грудной клетки, а там здоровенное лёгкое! В этот момент я вспоминаю, где нахожусь и что делаю, а это меня очень расстраивает, м-м-мать его!

Я с сочувствием отношусь к мясникам и теперь ещё сильнее уважаю их профессию, потому что потрошить туши животных – это адский труд.

А ещё эта проклятая вонь! У меня ощущение, что моя кожа пропахла псиной даже сквозь защитный костюм!

Но это я просто морально, но не физически, устал, поэтому ною, не обращайте внимания…

– Скучной, в морозилку! – передал я печене-почку немёртвому.

Альбедо мы выкачиваем из остальных органов, которые не нашли применения, а также из спинного и головного мозга. В последнем альбедо не так много, а вот в спинном мозге просто дохрена. Его, конечно, нужно отфильтровывать от ликвора, который нам ни к чему.

Зато выход огромный! Суммарно, я накопил… внимание… восемь литров чистейшего альбедо! Мне только отоспаться, после чего я снова пойду убивать шерстяных, лишь бы получить побольше альбедо!

– Руки… – посмотрел я на свои руки. – Не дрожат. Значит, ещё могу работать. Волобуев! Ко мне!

Чёрная гвардия продолжает нести дозор, а своим я дал возможность позаниматься своими делами. Ну, то есть, они сидят или лежат безучастно, а также выполняют бытовые поручения.

– Снимай одежду и ложись на стол, – приказал я немёртвому. – Будем апгрейдить твоё программное обеспечение…

Подкатил стойку для капельниц, поставил на неё банку с альбедо, подсоединил к банке шланг, после чего вскрыл кожу на черепушке Волобуева. У нас тут где-то было два трепанационных отверстия… Вот они!

– Исторический момент, Гена! – похлопал я немёртвого по плечу. – Теоретически, из-за улучшения качества состава, прокачиваемого через твой мозг, должен начаться рост «Интеллекта». Сейчас всё узнаем.

Подключаю к его кровеносным сосудам два шланга, один на вывод, другой на ввод. Первым делом начала входить жижа альбедо. Так как сердце индюка, расположенное в грудной клетке Волобуева, продолжало качать нигредо, замена состава прошла успешно. Затрачено было всего двести миллилитров бесценного состава, что очень и очень хорошо!

Заклёпываю трепанационные отверстия новыми пластинами, сращиваю лоскут кожи на черепе и смотрю в характеристики Волобуева.

– Волобуев! Вот ваш «Интеллект»! Ха-ха! – рассмеялся я.

Он сумел набить двадцать уровней на оборотнях, что можно считать феноменальным ростом. Вероятно, они считаются как особо опасные для низкоуровневых, поэтому опыт начисляется с неким модификатором. Я заблаговременно распределил очки характеристик, поэтому он сейчас довольно таки ловок и очень силён. «Восприятие» может ещё немного повыситься за счёт регенерации тканей, вызванной альбедо, но это не точно.

– Лучше себя чувствуешь? – участливо спросил я у Волобуева.

– Лучше, – ответил Гена. – Но мой язык будто чужой для меня.

– Исправим в будущем, – заверил я его. – Хочешь себе сердце оборотня?

– А можно? – уточнил Волобуев.

– Если есть желание, то нужно! – улыбнулся я. – Продолжай лежать, всё сделаем.

Раз пошла такая пьянка, надо модифицировать всё, что можно в реальные сроки.

Вскрыв грудную клетку, безжалостно извлекаю оригинальное сердце Волобуева, то самое, которое я препарировал и приспособил под новые обстоятельства, впервые в собственной жизни. Далее удаляю часть толстой кишки, удаляю печень и почки, а также селезёнку. Взамен ставлю кондовые органы оборотней, самые, сука, мощные…

С сосудами пришлось, конечно, повозиться, но это обычное для меня дело, поэтому собрал и срастил приемлемый вариант.

Спустя два с лишним часа, всё было готово. Я решил, что на ребятах грех экономить, поэтому щедрым жестом миллиардера выделил Волобуеву два литра альбедо в общий кровоток.

– Красавец! Молодец! – похлопал я Гену по плечу. – Что там у тебя с характеристиками?

Ф.И.О.: Волобуев Геннадий Алексеевич

Статус: немёртв

Уровень: 43

Опыт: 3415

Следующий уровень: 3700

Класс: Некрохимероид (оборотень+человек)

Сквозная классификация: Химера XX–I класса

Характеристики:

Телосложение 15

Ловкость 11

Восприятие 9

Интеллект 4

Навыки:

Пляска смерти 105

Искусство (игра на свирели) 5

Ну, прямо оно! Машина смерти!

– Вот знал, что не прогадаю с дополнительным альбедо! – радостно провозгласил я. – Всё, одевайся и иди, в шашки поиграй, конструктор «Пего» пособирай – прояви свою возросшую интеллектуальную мощь!

– Слушаюсь, господин, – серьёзно ответил Волобуев.

Он, вообще, у нас, парень серьёзный.

Я понял, что мне надо срочно отдохнуть. Я устал ковыряться в требухе, поэтому пойду-ка посмотрю какое-нибудь кино и скурю пару-тройку сигарет под кофе. Думаю, сегодня я заслужил.

– Фая, пойди, поиграй с дядей Геной, – вошёл я в свою спальню. – Мне надо отлежаться и передохнуть после всего пережитого…

– Да, мастер Душной, – образцово поклонилась Фаина.

– Веди себя попроще, пожалуйста, – попросил я её.

Она часто закивала. Не поняла.

– Всё, иди давай, – вздохнув, указал я на выход.

Достал телефон Бегемотика и начал искать какое-нибудь новое кино. Опера скинули флешку с новинками, я перекинул всё, что они накачали, на телефон, благо, 512 гектаров памяти позволяют – вот всегда бы у меня были такие телефоны… Но нокианский флагман – это, конечно, что-то малореалистичное для такого, как я. Нет, мог, само собой, залезть в кредит, но я это дерьмо не люблю. Раньше брал кредиты наличкой, когда на скорой работал, но всё время, пока выплачивал, ощущал это гнетущее чувство осознания, что банк держит тебя за жопу…

Мне такое ощущение с детства не нравилось, поэтому я не злоупотреблял кредитами, стараясь жить по средствам. Потому что у человека должно быть ровно столько денег, сколько он зарабатывает, а остальное – это деньги взаймы, то есть чужие. А когда ты должен кому-то, возникают этакие нездоровые отношения, которые могут привести к чему угодно.

Ладно, что-то я отвлёкся. Что там из новинок? «Завтрашняя война»? Кристиан Пруэтт? Этого я знаю, потому что мне очень понравился фаревелловский «Стражи Галактики». А вот остальные – я некоторых точно где-то видел, но не вспомню, где. А эту вообще, кажись, по Николодеону в передачах про звёздных детишек крутили… Хрен с ним, смотрим…

– Что делаешь? – вошла в мою спальную Эстрид.

– А, кино смотрю, – ответил я.

– Без меня?! – возмутилась некромистресс.

– Присоединяйся, я ещё даже не начал, – предложил я.

Эстрид сняла свои кеды.

– Подвинься, – велела она.

Я сдвинулся чуть в сторону, чтобы ей хватило места. Кровать предупреждающе скрипнула, но стойко выдержала двойную нагрузку.

– Что за фильм? – спросила Эстрид, устраиваясь поудобнее.

– Называется «Завтрашняя война», – ответил я. – Дубляж только русский, поэтому мне придётся переводить тебе…

– Включай, – потребовала некромистресс.

Я включил проигрывание и мы начали смотреть голливудский блокбастер, начавшийся с того, что Кристиан Пруэтт летел в воздухе, а затем упал в бассейн, вместе с десятками других людей, почему-то вооружённых… Типа «Голодных игр», что ли? Королевская битва?

Переводя диалоги, я невольно подтягивал свою латынь, так как некоторые слова приходилось серьёзно так вспоминать, ведь в обиходе их, обычно, не используют.

– Такие твари реально существуют? – спросила Эстрид.

– Нет, это выдумка, – усмехнулся я, поставив фильм на паузу. – Это нарисовали на компьютере, я же говорил.

– Жутко представить, что было бы, существуй такие твари в реальности… – произнесла Эстрид с тенью беспокойства в голосе. – Неужели вам мало чудовищ, что существуют в реальности?

– У нас нет чудовищ, подобных местным, – ответил я. – В моём родном мире самое страшное чудовище – это человек.

– Повезло вам… – с нотками зависти произнесла некромистресс.

– Как сказать, – пожал я плечами. – Иногда люди бывают хуже самых свирепых хищников и чудовищ. Например, слышал я об одном серийном маньяке-убийце…

– Включай фильм, – попросила Эстрид.

Я недовольно фыркнул, но фильм включил, после чего начал переводить.

– Так это его дочь?! – воскликнула Эстрид.

– Ага, – ответил я.

– Умом тронуться можно! – продолжила искренне удивляться Эстрид. – А как они сделали, что она так быстро выросла?! Только не говори, что они ждали тридцать-сорок лет, пока она вырастет!

Кажется был какой-то американский фильм, который снимали то ли десять, то ли одиннадцать лет. Оскары, само собой, повалили, так как, якобы, уникальный фильм и всё такое, но я-то помню сериал «Рождённые в СССР», о детях 83 года рождения, записываемых каждые семь лет, как в неком британском сериале, который никто не видел.

– Нет, это просто другая актриса, примерно похожая на ту девочку, – усмехнулся я. – Мы ведь точно не знаем, как будет выглядеть эта девочка через тридцать-сорок лет.

– А, да, ты прав, – согласилась Эстрид. – Но всё равно удивительно!

– То есть тебя не удивляют чудовища, быстро гоняющие машины, пулемёты и так далее? – спросил я.

– Это я уже видела в других фильмах, – махнула рукой некромистресс. – А тут прямо, ну не знаю даже…

Досмотрели.

В общем-то, отличное кино, я считаю. Концовка подкачала, конечно, потому что в голливудском стиле, хеппи-энд. Американцы очень любят хеппи-энды, это знают продюсеры, поэтому несчастливый конец у голливудщины крайне редок. Хотя слышал я мнение одного американского режиссёра, который сказал, что хеппи-энд, вообще-то, необязателен, так как, если фильм по-настоящему зацепил и увлёк зрителя, то он, зритель, примет даже грустный финал. То есть, исходя из этого мнения, хеппи-энд – это безопасно для коммерческой судьбы даже не самого качественного фильма, поэтому все предпочитают делать в финале счастливый конец. Если это хорошо для бизнеса, значит американцы будут делать именно это, а остальное – херня на постном масле, не стоящая толики внимания.

Эстрид повернулась и положила руку мне на грудь. Я почувствовал её дыхание на щеке. Медленно поворачиваю голову и вижу, что она банально спит. Меня тоже приморило, поэтому я поставил будильник на час и закрыл глаза.

– Ах, срань… – просипел я, открывая глаза и нажимая на отключение будильника.

На будильник я ставлю самые злоебучие попсовые песни, чтобы точно проснуться.

– Что это? – спросила сонная Эстрид. – Нападение оборотней?

– Хуже, – вздохнул я. – Русская попса. Худшая музыка, которую только можно услышать.

– Мелодия приятная… – не согласилась некромистресс. – О чём поётся?

– Девушка спрашивает, зачем ей солнце Монако, – ответил я. – Монако – это такое княжество в моём родном мире. Там всё дорого, но все девочки от 10 до 99 лет мечтают туда попасть и отдохнуть как следует, по-королевски. Естественно, музыканты не могли обойти тематику и эти мечты женщин о роскошной жизни активно эксплуатируются, чтобы заработать побольше денег.

– А чем плохо мечтать о хорошей жизни? – не поняла Эстрид.

– Ну, понимаешь… – я окончательно очухался и сел на кровати. – Мечтать не вредно, конечно, но эти иллюзии… Не знаю, как это коротко объяснить… А, придумал! Вот представь, что есть свита короля, при деньгах, при влиянии, с каким-то наделом, приносящим кучу денег. Скажем, какую-нибудь графиню, по праву рождения. Пиры, отдых в тёплых краях, балы-маскарады и тому подобное. Так?

– Так, – кивнула Эстрид.

– А теперь представь жену серва,[6] которой зачем-то говорят, ах, как было бы прекрасно сидеть при дворе короля, пировать, есть вдоволь, на зиму уезжать в зимний замок, а летом посещать многочисленных подруг в их замках, – продолжил я. – И даже не просто говорить, а показывать эту жизнь, иронично намекая при этом, что эта херня неважна, это так, побочные и малозначительные элементы жизни, а главное – это любовь, отношения и так далее. Понимаешь?

– Ложные надежды? – предположила Эстрид.

– Понимаешь, – кивнул я удовлетворённо.

– Так у вас есть сервы? – нахмурила брови Эстрид. – Ты же рассказывал, что у вас там свобод по горло, можно ехать куда хочешь, крестьян, как таковых, нет, никто никого не принуждает…

– Я не говорил, что никто никого не принуждает, – ответил я. – Принуждают и ещё как. Деньги. Если есть деньги, ты король, герцог, граф, тебе можно очень многое, а если денег совсем нет, то ты серв, а иногда даже крепостной, потому что не можешь выбраться оттуда, где родился.

– А как же род? Наделы? Династии? – не поняла Эстрид.

– Это неважно, если есть бабки, – усмехнулся я. – У нас все проблемы можно решить, если есть бабки.

– Плохой мир, – уверенно заявила Эстрид.

– Я и не говорил, что хороший, – грустно вздохнул я. – Но хотел бы я туда вернуться…

– А я? – спросила вдруг Эстрид.

Так… Судя по интонациям, ответ на этот вопрос будет определяющим. Хорошо, что я уже несколько недель прокручивал в голове этот возможный диалог, поэтому подготовил несколько вариантов ответа и даже трёхуровневые ветки с вариантами развития.

– Давно хотел предложить тебе, – заговорил я. – Почему бы тебе не пойти со мной? Что здесь есть? Что ни день, то какие-то проблемы: мертвецы, персы, осады, болезни и прочая дичь. А у меня в родном мире развитая медицина, чудеса науки, техники, очень много красивых мест и куча вообще всего.

– Тут тоже есть красивые места, – привела контраргумент некромистресс.

– В скольких из них тебя никто не попытается сожрать? – спросил я.

Эстрид задумалась.

– Уел, – нехотя признала она после паузы. – Но что мне делать там?

– Ты просто не знаешь, как так клёво, когда есть деньги, – улыбнулся я. – А деньги теперь обязательно будут, очень много. Мы с тобой столько всего знаем и умеем, что точно не пропадём.

– Я бы и рада отправиться туда с тобой, – вздохнула Эстрид с сожалением. – Но ты ведь не хуже меня понимаешь, что у нас нет способов туда попасть.

– Пока что, – ответил я.

Эстрид провела рукой по моей руке и выжидательно посмотрела прямо в глаза.

– А ты, Алексей, не очень хорошо понимаешь намёки, да? – спросила она.

Я-то всё понял, не дурак. Это значит, что ответил на всё правильно и Эстрид теперь не имеет ничего против того, чтобы… А, была не была!

Обхватываю её за талию и притягиваю к себе, ловя губами её губы. Никаких признаков сопротивления, а значит, я двигаюсь в правильном направлении.

Давно надо было, м-м-мать его…

– Ложись на спину, – шепчу ей на ухо, аккуратно сдавив левую грудь рукой.

– Стой, – остановила меня Эстрид.

Ох, где-то слажал. Так и знал, что с ней нельзя торопиться!

– Если сделаем сейчас эту глупость, – произнесла Эстрид серьёзным и холодным тоном. – У тебя не будет дороги назад. Не получится просто взять и отказаться от меня.

Судя по её глазам, карательной санкцией будет отрезание яиц. Приемлемо.

– Не собираюсь от тебя отказываться, – уверенно ответил я ей, расстёгивая ремень и джинсы.

Эстрид задрала юбку, под которой не было ничего.

– Действуй, – сдавленно произнесла она.

Романтика Средневековья, сука его мать…

– Так дело не пойдёт… – лукаво улыбнулся я Эстрид. – Отлежаться не получится, милочка…

//Российская Федерация, г. Владивосток, 15 августа 2021 года//

– Так не пойдёт, – покачал головой майор Точилин, отодвигая папку. – У нас и так загрузка запредельная.

– Ну, это мне решать, – парировал полковник Кровинов, вновь подвигая папку в сторону майора. – Некоторые висяки уже годами висят, поэтому пару месяцев точно потерпят. Это дело высочайшей важности, потому что москвичам очень понравились отчёты ревизора. Ты вообще понимаешь, как высоко мы можем взлететь, Точилин?!

– Понимаю, – вздохнул майор. – Но если опростоволосимся, как уже бывало не раз?

– А надо не опростоволоситься! – заявил полковник. – Если раскроете это дело – подполковника тебе просто гарантирую. ФС… Начальство так и сказало: проси, что хочешь! Я за вас всех попрошу.

«И за себя, разумеется, особо попросит», – подумал Иван.

– Давай пройдёмся по тому, что есть по делу, – заговорил Георгий Ильич, открывая папку. – Тут информация строго конфиденциальная, я столько бумажек страшных подписал… Поэтому из этого кабинета информация уйти не должна. ФСБ… Особисты, одним словом, некоторое время пасли одного старого киллера, прямо привет из девяностых. Проживал в Пензе, ветеран Афгана, послужной список такой, что мама не горюй – душманов убивал массово, только совершенно не героически, из-за чего его на Героя Советского Союза даже не представляли, хотя, формально, заслуживал. Мясник. Такие герои Родине не нужны. Но это не суть. Этот киллер работал не один, а на одну крупную рыбёшку, сидящую где-то за границей. Вот эту рыбёшку особисты и упустили. Киллер пошёл на дело, цыганского барона убирать, это было, примерно, месяц назад, а до этого ведь сидел полтора года тише воды, ниже травы – выдержка потрясающая. Значит, профессионал, а не маньяк-убийца. В коттедже барона киллер устроил кровавую баню, вообще всех убил, даже собак «проконтролировал» из пистолета. Но, видимо, какие-то разногласия с работодателем и киллер взрывается на машине отхода. Самодельное взрывное устройство под водительским сиденьем – его ошмётки потом с улицы соскребали несколько часов.

– Так, – кивнул майор, понявший, что ему уже не отвертеться от, явно сложного, дела.

– Особисты хотели брать киллера в его логове, куда он поедет, но не срослось, – вздохнул полковник. – Собственно, тот ревизор был не из наших…

– Я догадывался, – кивнул Точилин.

– … а из самых, – нервно вытер пот со лба Кровинов. – Самых-самых. И он предложил своему руководству подключить особую группу, показавшую феноменальный результат по раскрываемости. Вас. И вы должны, применяя свои методы, найти всех участников теракта…

– Теракта? – удивился майор.

– Конечно! – воскликнул полковник. – Он же грузовик с пропаном во дворе коттеджа взорвал! Это общеопасный способ, а ещё мы не знаем, что этим хотел сказать заказчик!

– Нет, насколько я знаю, если это заказное убийство… – начал майор.

– Да хватит об этом киллере! – прервал его резко побагровевший лицом полковник. – Нам нужен Семён Аркадьевич Белицкий! Если его найдёте – всё, я тебе гарантирую блестящую карьеру! Может, в Москву переведут, за особые достижения! Давай, поэтому не подведи меня, Иван!

– Буду стараться, – заверил его Точилин.

– И да, сегодня вечером прилетят спецы из ФСБ, будут оказывать вам поддержку, – вспомнил полковник. – Неудобно, понимаю, но полностью дать нам на откуп такое важное дело они не могут, сам должен осознавать. Всё, иди, давай! Работать-работать!

Майор Точилин вернулся в кабинет особой группы в смешанных чувствах. С одной стороны, дело пахнет керосином, а с другой, Георгий Ильич зря говорить не будет: если ему, в его понимании, пообещали, значит, он ещё два раза прояснил все нюансы обещанного и всё действительно есть так, как он говорит. Значит, серьёзное улучшение карьерных перспектив ему и всем, на кого он покажет пальцем, гарантировали. Может такое ФСБ? Запросто. У них на МВД влияния гораздо больше, чем может показаться.

– Чего босс хотел? – поинтересовался капитан Савушкин.

– Похоже, мы попали, – вздохнул Точилин. – Валя, зови нашего Душного…

Позвать куклу было не проблемой, но вот сам Душной был очень недоволен.

– Чего надо вам?! – невежливо спросил он. – Вы меня, буквально, с женщины сорвали!

– А у тебя, я посмотрю, жизнь налаживается… – отметила старлей Горенко.

– Да, давно следовало, конечно, но вот только сейчас начало переть, – с усмешкой в голосе ответила кукла. – Чего звали? Важное что-то?

– Нам поручили совместное дело с ФСБ… – начал Точилин.

– У-у-у, блядь! – кукла упала на колени и начала стенать. – Только подумал, что, наконец-то, нормальные менты мне в жизни попались… Только начал думать, что утверждение «менты бывают либо насквозь продажные, либо в край тупые» – это брехня… Ох-ох-ох… За что же мне это, а? Чем я заслужил?

– Хватит причитать, – поморщился Точилин. – Обещают серьёзные повышения, новый уровень работы…

– Зонды в жопы запихивать будут! – завопила кукла Душного. – Как только узнают, что вы тут с прибабахом и не совсем честными методами делаете свою работу… Ну от вас же немногое требовалось, блядь! Просто не светиться и делать свою работу, параллельно заколачивая фантастические бабки! Ребята, я многого просил?!

– Успокойся ты! – окрикнул его Точилин. – Я поэтому тебя и позвал. Есть способ замаскировать пентаграмму и представить всё так, будто это какие-то экстрасенсорные способности?

– А ты точно не любишь, когда тебе в жопу пучки зондов вставляют? – участливо поинтересовалась кукла. – Зачем тебе это?

– Если выставим всё так, будто это у меня экстрасенсорные способности, то я выведу остальных из-под удара, – вздохнул майор.

– Хочешь за всех зонды получить? – усмехнулся Душной. – Ладно. Ждите, я выйду из своей сраной подсобки ненадолго.

Кукла упала на крашеный деревянный пол.

– Ты уверен, что тебе это нужно? – осторожно спросил капитан Савушкин.

Точилин размышлял минуты две, взвешивая своё решение. Висела гнетущая тишина, полная обеспокоенных переглядок.

– Кому-то, всё равно, придётся подставляться… – вздохнул майор. – Так уж и быть, прикрою вас. Но взамен…

– Уступаю тебе пять лямов со своей доли, – сразу же сделал заявление Савушкин.

– Тогда я тоже уступаю столько же, – вздохнула Горенко.

– Сука, страшно спросить, сколько вы зарабатываете, мать-вашу-в-утиль! – встала с пола кукла Душного. – Блядь, щедрые отступные! Если подумать, я тоже, всего год назад, за десять лямов точно решился бы на запихивание зондов в мою жопу! Это же, так посмотреть, хуйня вопрос – жопа-то своя, а десять лямов – это десять лямов. А сколько вы зарабатываете, ребятушки?

– Чистая прибыль – примерно восемьдесят миллионов в месяц, – ответил Точилин. – Но с отмыванием большие проблемы. И криптовалюту конвертировать в наличку – лютая головомойка.

– А потом у меня спрашивают: «Лёха, а нахрена тебе возвращаться в родной мир, а?» – саркастическим тоном передразнил кого-то Душной. – Да для меня даже тысячная доля от этой суммы была недостижимой суммой, которую я никогда не надеялся даже зарабатывать! Бляха-муха, мне бы ваши хлопоты, богачи, нахрен… Отмывать тяжело им, блядь…

– Нашёл что-нибудь? – спросил Точилин.

– Кароч, – Душной потёр маленькие ладошки. – Я могу вас спасти, но в благородство играть не буду…

– Это из «Сталкера», что ли? – недоуменно приподняла левую бровь Валентина Горенко.

– Да не суть! – отмахнулась кукла. – Мне нужен Автомат Калашникова образца 1974 года, не кастрат, а настоящий, мать его, АК74! У вас теперь бабки, вы бандосов всяких знаете – мне нужен мощный ствол! Я устал, мать его, махать железяками!

– Этого не будет, – покачал головой Точилин.

– Да ты подумай! – зачастил Душной. – Вот вы купили, скажем, 100 АК74, так? Кидаете их в портал – их больше нет на Земле! Было сто нелегальных калашей и… их нет! Утилизация безотходная!

– А на вырученные за них деньги торгаш купит ещё двести, раз их так хорошо берут… – грустно улыбнулась Горенко. – Душной, ты не получишь от нас ни единого ствола.

– Тогда патроны! Патроны же вы достать можете? – нашёлся Душной.

– И этого тоже не будет, – покачал головой Точилин.

– Тогда, может, нахуй пойдёте? – сильно разозлившись, спросил Душной. – Меня тут убить могут, нахрен, ребята! На мой город напали настоящие, сука, оборотни! Я, блядь, не шучу! Мне нужно что-то, чем я могу поджарить… О-о-о…

– Что? – спросил Точилин.

– Светошумовые гранаты, не менее пятисот штук, – назвал Душной свою цену. – Больше можно, меньше нельзя. Нелетальное оружие, так? Пусть это чисто для ментов, но я вне юрисдикции УК РФ, поэтому мне можно. Достанете?

Точилин задумался.

– Это мы можем, – вздохнул он. – Ещё что-то?

– Я назвал свою цену, – покачала головой кукла. – Ладно, слушайте, как вы можете выдать всё это за сверхспособности паранормального майора…

По итогу выслушивания инструкции майор Точилин понял, что до этого они могли и сами допетрить: нанести на предплечье татуировку пентаграммы, туда же надеть амулет с некроэнергией, чтобы сразу была подпитка. Душной сказал, что так КПД даже будет чуть выше, но татуху потом будет не вывести, потому что краска, после первого же ритуала, видоизменится и уйдёт вглубь кожи, до частичной потери видимости. Также он сказал, что с полом происходит то же самое – песок пентаграммы вдавливается и оставляет едва заметный след на полу, но увидеть очертания пентаграммы можно только при систематическом применении ритуала на одной и той же пентаграмме.

– Ладно, сделаем всё, – кивнул Точилин. – Ох, час от часу не легче.

– То ли ещё будет, – глумливым тоном ответила ему кукла.