Орки: Дети Бооргуза

Глава 5. Совет Бооргуза

Бооргуз Тайн. Нора жреца. Жрец.

— Мой господин, — блеклый орк в таком же блеклом и потрепанном плаще из кожи опустился на колени у подножия помоста и замер.

Каменный помост занимал большую часть этой норы, самой дальней от входа в сектор Жрецов культа Вайруны.

Логово старшего Жреца. Немыслимое место для посещения большей части жителей Бооргуза, если только не в качестве очередной жертвы во славу бога.

Но посетитель не показывал явных признаков страха или неуверенности, только показательно подчеркнутое уважение и готовность подчиняться. Его неприметная внешность, едва заметные татуировки, что в своем спутанном рисунке могли узнать почти все Семьи Бооргуза. Того по кому скользнет взгляд и ни за что не зацепится и сразу же его забудет память.

В его сторону из клубящейся над помостом дымной тьмы благовоний повернулись и уткнулись в него тускло багровые глаза.

— Говори.

— Купец, мой господин. Он вернулся, поход удачный. Привез иву.

— И это все?

— Нет, мой господин, много слухов.

— Тогда узнай их все.

Проводив взглядом убегающего орка, Жрец негромко щелкнул пальцами и спросил у склоненной фигуры в проеме прохода.

— Все готово?

— Да.

— Пусть заходят.

Немалая нора очень быстро стала тесной от плотно сидящей на камне пола толпы щенков и подростков из послушников культа.

Все они с восторгом и надеждой вглядывались в густое облако резко пахнущего дыма и дружно повалились в пол лицами, заметив блеск глаз жреца.

Помедлив, он негромко произнес.

— Поднимите головы, дети мои.

Дождавшись, когда все в норе замрут, не спуская с него глаз, он продолжил.

— Вы все мои дети. Каждого из вас я нашел в яме щенков, каждого я забрал к себе. Я кормил вас, я поил вас. Берег и учил. Помните ли вы это?

— Да, отец.

— Вы все выше остальных. Своим чутьем я нашел вас и дал вам путь. Вы выше той грязной лужи, что зовется рабочими гоблинами.

Вы выше тех, кто зовется Знающими и Помнящими.

Вы выше тех, кто зовет себя воинами.

Тихий гул прошел по всей пещере от края до края. Жрец повел головой и усмехнулся.

— Так и есть, вы выше воинов. Вы выше всех Старших семей. Они только большие сверчки, что гоняют меньших и думают, что они, что-то значат.

И вы выше других жрецов, — все послушники замерли, дружно открыв рты и выпучив глаза.

— Это говорю вам я — Уроз-Баку, — он грустно усмехнулся и покачал головой, — Жрец Темного. Старший жрец Темного в Бооргузе Тайн. Глаза и уши Совета Жрецов Темного Великого Бооргуза Червя, Зовущий и Принимающий Бога, отмеченный им.

И я говорю вам — Бога нет!!!

И только вы это знаете теперь. И это сказал вам я — ваш отец.

Бооргуз Тайн. Совет Бооргуза. Купец. Жрец.

Еще один круглый зал у перекрестка, где сходится сразу четыре прохода, идущие из разных комплексов Бооргуза. В месте пересечения они упирались в широкую площадь с несколькими отнорками, ведущими в небольшие камеры. Одна из них и служит уже долгие годы для проведения Совета Бооргуза. На входе в проход стоит крепкая застава из стражей Ворот. Приходящие на Совет главы Старших семей оставляют свои свиты и в сопровождении только малого числа родни или приближенных проходили по проходу и попадали в широкий и круглый зал, освещенный несколькими шарами. У дальней стены каменными блоками выложено место Главы Бооргуза и по срезанному кругу другие, меньшие по размеру для остальных членов Совета.

Рассаживаясь на давно устоявшиеся места, пришедшие тихо переговаривались, настороженно поглядывая по сторонам. Все хорошо помнили, сколько раз здесь лилась кровь, и пирамида власти резко менялась.

Сейчас помост Главы деловито обживал Гураах в компании обвешанного оружием Врако. Рядом с помостом на циновке сидел еще один орк из Младшей семьи, прославленный своей яростью в бою и преданностью семье Главы старший стражи Ворот Боар. Крупный и крепкий орк Старых семей, он сейчас внимательно приглядывался к входящим, бездумно поглаживая лежащий на коленях меч-макуатль.

Слева на помосте сидела Главная знахарка в сопровождении двух закутанных с ног до головы помощниц. Туату была одета в парадную одежду знахарки и сидела, о чем-то думая и не обращая на остальных внимание.

Справа пока пустовал помост для жреца, никого этим не удивляя, Уроз-Баку всегда опаздывал, давая каждый раз всем почувствовать, кто он.

Еще дальше, по обе стороны были два места для еще двух глав семей, равных по влиянию и богатству в Бооргузе.

Семья Лау, управляющая прудами с выращиваемой рыбой, всем выращиванием тараканов и других насекомых и имеющая во владении часть грибных ферм, глава семьи Хильф, уже старый и седой орк едва сдерживался, злобно косясь на окружающих. У него за спиной сидел невозмутимый воин по имени Лау-Таек, известный своей доблестью, проявленной в походах за Нереисом. Укутавшись в покрывало, он водил глазами по участникам совета. Рядом с ним лежал его внушительный макуатль и короткая дубинка, его излюбленная пара оружия.

Также здесь были нелюдимые и мрачные, живущие на отшибе в отдельном комплексе пещер муж и жена — главы семьи Керкет. Сейчас они, сидя плечом к плечу, одинаково щурясь, оглядывали пришедших и входящих. Рядом с ними блестели две железные кирки, и лежали крепкие, широкие шляпы из ивы.

Остальные помосты стояли в одну линию по срезанному краю круга и предназначались для Младших семей. Вошедший Купец увидел, что все в сборе. Здесь был Виига, что-то выговаривающий своей помощнице Уйру, что лихорадочно вязала под его диктовку мерные бусы и Гайту, пришедшая одна и сейчас точившая когти об оселок, главный оружейник Балаур, кивнувший Купцу, толстуха Чиаа, помахавшая ему рукой, не прекращая общаться со стоявшей рядом с ее помостом Йол. Обе самки вели дела своих семей сами, и кухня Чиаа, и все связанное с тканями Йол. Вара, ведавший судостроительством в Бооргузе только кивнул, не прекращая разговор с Ужитом, сотником Рвачей. Они и еще пара-тройка Младших семей составляли противовес Старшим семьям, занимая в жизни Бооргуза свое важное, но менее значимое место.

Увидевший вошедшего Купца Хильф вскочил на ноги и, ткнув в него пальцем, рявкнул.

— Ты убил моего племянника! Ты ответишь за это.

— А ты уже открыл Совет? — из-за спины Купца вышел и, остановившись, огляделся по сторонам закутанный в темное покрывало орк. На черном лице сверкнули острые зубы белого цвета. С виду обычный орк Старых семей. Немного украшений черной кости. Невзрачный посох.

Хильф подавился и сел на свое место. Купец не зря ждал прихода жреца, и правильно рассчитал, что вспышка Лау обязательно будет остановлена Уроз-Баку. Старший жрец Темного никогда не упускал возможности показать свою силу и влияние. Сейчас он неторопливо шел на свое место, сопровождаемый двумя младшим жрецами в масках. Обычного роста, они казались выше из-за своих высоких причесок и черных покрывал. Забравшись на свой помост, жрец долго усаживался, поправляя свое покрывало и несколько раз переложил свой посох, подумав, отдал его своему помощнику за спиной и наконец посмотрел на Главу Боргуза и кивнул ему. Невозмутимо сидевший в ожидании Гураах, не подавая вида, что его задевает такое поведение, поднял руку. И так тихо сидевшие орки замерли, не дыша.

— Совет, начнем, — Гураах склонил голову в сторону жреца, все повторили за ним поклон. Помедлив, Уроз-Баку хлопнул ладонями и коротко пропел молитву Темному, закончив его громкой здравицей в его честь. Остальные орки повторили ее и склонились в долгом поклоне, снисходительно разглядывающий их жрец покивал и вновь хлопнул ладонями. Совет начался.

— Я созвал вас для принятия решения по предложению Купца, — Гураах посмотрел на смиренно сидевшего на своем месте виновника и продолжил. — Он хочет отвезти к Диким пять сотен рабочих орков. Он думает, что они их укрепят и смогут восполнить их потери после набега Егерей, и что это будет нам на пользу. Все знают, что в этот раз набег выбил Диких очень сильно. Но у них появился Вождь. Он смог разбить охотников, он от них узнал, что Егеря ушли от Приболотья в Степь. Сейчас Дикие могут снять хороший урожай и пополнить наши кладовые. Но у них мало рук. Слушаю вас.

— Этот проныра должен мне сначала ответить, как он допустил смерть моего племянника, — Хильф опять встал и ткнул в Купца пальцем, — отвечай.

Купец, не глядя на Лау, склонил голову в сторону Гурааха. Получив от него кивок, встал и заговорил.

— Племянник уважаемого Хильфа, видимо, не привык к широкому миру, так бывает с орками, что всю жизнь живут в Бооргузе. Когда на прошлом Совете уважаемый Хильф, — Купец с лицом полным искреннего сочувствия поклонился в сторону Главы Лау, — я говорил, что ему будет трудно, вы сказали, что это не про него. Но он не смог перенести тяготы пути и перекинулся в скару, — по участникам прошла волна тихого шипения, все знали об этой болезни, — и напал на меня со своими воинами, когда я торговался с Диким о товаре. Очень хорошо сторговался, — он обвел глазами зал, — Дикий был согласен, и тут такая незадача. Ваш племянник и его воины ворвались в шатер. Я старался не нанести вреда нашим несчастным больным и даже получил рану, но Дикий, как зверь, размахивал своим оружием и перебил их всех. Я не успел его остановить. Это такая беда, — он склонил голову и закрыл лицо руками.

В зале установилась мертвая тишина, все смотрели на вздрагивающего плечами Купца, подняв голову, он обвел всех взглядом и продолжил.

— Я много раз говорил, что наша работа трудна и опасна, многие годы с щенков мы учимся и учимся. И в подтверждение этих слов, эта страшная потеря для нас всех.

— Ты не привез тело, — Хильф все не унимался, — ты не привез Дикого для наказания.

— Не мог, — Купец прямо посмотрел в глаза Хильфу, — не мог я. Убил его Дикий, это его добыча. Вступить в бой с сотнями Диких, погубить караван и не привезти иву, я не мог. Я выкупил, за дорого выкупил их оружие, оно со мной, после Совета отдам и даже платы не спрошу. Я понимаю ваше горе, но вернемся к вопросу, с которого мы начали.

— Нет его больше, вопроса. Есть только один — Дикого надо наказать, — Хильф повернулся к Гурааху и коротко кивнул. — Глава, мы должны наказать Диких. Я подниму свою дружину, ты мне дашь стражей Ворот. Мы научим Диких работать. А голову их Вождя я подарю храму.

— А с чего это ты решил, что это нужно храму? И голова, и твой поход, — сидевший до этого безучастным жрец, не поднимая головы, негромким голосом продолжил, — ты теперь решаешь, что нужно Темному? Он уже сделал свой выбор, забрав к себе твоего племянника. Он ушел воином, что тебе еще надо. А отправлять воинов ловить Диких, это глупость. И рабочих отправлять тоже глупость. Умник, скажи мне, как у нас обстоят дела?

Поежившийся Виига поклонился и заговорил.

— Привезенного хватит для восполнения потерь, еще на месяц, потом станем уменьшать рацион, — его прервал взмахом руки жрец.

— Купец еще раз сходит. А и уменьшим, рабочим не привыкать. Забьем старых и часть щенков. Так было и так будет. Темный милостью своей дал нам жизнь, такую, как она есть. Мы все должны смиренно принимать ее как его величайший дар. Твердыня Бооргуза, величайшее творение его, здесь мы, в трудах и лишениях, неся его волю остальным оркам, пополняем ряды его войска. И не нам нарушать установленный им порядок.

Замолчав и подняв голову, жрец по очереди осмотрел всех сидевших в зале.

Продолжавший стоять Виига неожиданно продолжил.

— За последние десять лет нас стало меньше на треть, — в зале, не обращая на него внимание, продолжали перешептываться члены Совета. Сверкнувший глазами Купец, покосился на Гайту.

— Это, наверное, рабочих стало меньше, — она прекратила полировать когти, ожидая ответа.

— Нет, нас всех стало меньше. С вашим племянником, уважаемый Лау, ушла к Темному семья Утур, — Виига выдержал яростный взгляд Хильфа и продолжил, — еще три семьи прервались за эти годы. И просто вас стало меньше.

— У меня все склады забиты оружием, которое некому дать в руки, — в разговор включился сутулый оружейник Балаур.

— Так и есть, — подтвердила Гайту, — твоя часть полная. А вот все остальные склады полупустые, я и не помню их полными.

— У меня заросли паутиной больше десятка котлов, — подключилась Чиаа, — и грудами лежат миски, которые некому наполнить.

Вскинувшийся Гураах посмотрел на замолкших старших и спросил.

— Вы только сейчас об этом говорите? Почему раньше молчали?

— А кто нас слушает, о, великий и мудрый Глава? — Гайту продолжила полировать когти, — мы всего-то лишь Младшая семья.

— Так и есть, так и есть, — Уроз-Баку вновь поднял голову и уставился на Гайту. — Это хорошо, что ты не забываешь об этом. Знай свое место. Или ты сомневаешься в решении Темного? Он определил всем свое место и время для голоса каждого

Стоящие сзади жрецы шагнули вперед, ожидая приказа. Гайту замерла и уронила оселок. Опустив руку, она медленно скользнула ею себе за спину.

Купец, внимательно следивший за ходом разговора, поднялся и громко произнес.

— Великий Уроз-Баку, прости, что я молчал раньше. Я хочу донести до всех еще одну новость. Твой племянник не сам перекинулся в скару. Его околдовали. Шаманка Уруков, овладела его волей и волей его воинов. Меня же спасло кольцо, — он поднял руку.

— Я знал, что не обошлось без колдовства, — Хильф вскочил и, протягивая руку к жрецу, проорал, — позволь пойти в Приболотье и покарать их всех.

— Шаманка Уруков, эта полузнахарка, — не обращая на выкрики Главы Лау, жрец иронично — задумчиво посмотрел на Купца, — а не глупости ли ты говоришь. Все, кроме тебя в шатре стали скарами и перебили друг друга? Никакой шаман, — он наставительно потыкал пальцем в Купца, — не может заставить убивать друг друга тех, кого он обратил.

— Прости меня неразумного, но Вождя Диких она не обратила. Он их убил. Его не взял ее наговор. Его Дикие уверены, что он Тач-Варга.

— Что?!?! — вскочивший на ноги жрец взревел так, что эхо загуляло под сводами зала, — и ты только сейчас это мне говоришь.

Уткнувшийся лицом в циновку Купец продолжал.

— Я верю в Темного, и знаю, что это только выдумка и ересь. Я не мог прийти к тебе с такой новостью из страха, что ты обвинишь меня в ереси. Но я, — он поднял голову, — я сам видел, как он убил скар. И во всем лагере только мы двое могли не поддаться колдовству. Только я и он. Ты знаешь о нашем родовом кольце. Ты сам его проверил и не нашел в нем ереси. Я готов принять наказание и твою волю.

Успокоившийся жрец сел на свое место и, обведя глазами всех сидящих, дождался, когда все опустят глаза.

— Ты всегда щедро делился своим достатком с храмом. Я не буду тебя наказывать, сейчас. Этот вопрос требует особого рассмотрения. Вы все идите. Старшим семьям есть о чем поговорить.

Услышав жреца, младшие вскочили и, поклонившись, быстро выскочили вон. Шедшая за Купцом Гайту толкнула его и, притянув за ухо, прошептала.

— Ты сейчас пробежался по палубе Дракона голым, только что бы отвлечь нож от меня. Я не забуду этого.

Шедший рядом грубиян Балаур, покосившись на них, прошептал.

— Я тоже не забуду, это забавнее, чем танцующий слизень после чана грибной браги, как-нибудь повтори это. И, увернувшись от оплеухи, затрясся в беззвучном смехе.

— Когда-нибудь, когда-нибудь, Балаур. Мы все сегодня пробежали мимо. Я вас всех жду у себя, на общей еде.

Бооргуз Тайн. Нора Жреца. Жрец.

Уже знакомый нам безликий орк и вновь на коленях. Только на помосте не так дымно, с него на него тусклыми глазами смотрит Уроз-Баку и сидящие вокруг него его же свита.

Это больше десятка жрецов.

— Ты знал про Тач-Варгу?

— Да, господин. Но это только слухи.

— Ты уверен?

— Да, я многих выслушал. Нет его, есть новый вождь орды Диких. Два рода Диких и один Болотников. Еще Уруки. Собрались кучей и от отчаяния вырезали Охотников. Сейчас к ним со всего Болота такие же сбегаются. А имя… — он пожал плечами, — Дикие вожди любят громкие названия.

— Они сомневаются в силе Темного. И эти сомнения привезли сюда с Купцом.

Один из свитских жреца вскочил и, тыкая когтем в слухача, продолжил вопить.

— Сомнения ведут к ереси, ересь ведет к отрицанию. Отрицание — это бунт и смерть Бооргузу. Что мы скажем в свое время, придя к Темному? Что мы не увидели этого и не справились?

Уроз-Баку иронично посмотрел на кричащего и пожал плечами. Крупная жрица просто толкнула крикуна с помоста и рыкнула.

— Заткнись. Вера Бооргуза сильна, Уроз-Баку силен и могуч. Сомнения умрут. Ритуал!!!

— Ты не увлеклась Суйта-Си? За меня решать, когда провести ритуал.

— Мой господин, это просто предложение. Когда мы это делали в последний раз? Не пора ли всем напомнить о вашем могуществе. И у нас туча учеников, что его не видели ни разу.

Уроз-Баку покосился на уже пожилого Жреца и, получив едва видимый знак, благосклонно кивнул.

— Хорошо. Готовьтесь. Может, сможем найти Ворота.

Через час в одном из коридоров Комплекса культа.

Три темные фигуры, укутанные в плащи. Едва слышный голос.

— Он еретик, он ведет нас в пропасть.

— Он отмеченный им.

Минута молчания и третий голос, принадлежащий самке.

— Может пора и сказать ему, кого он отметил. Только никому, если его щенки хотя бы подумают, — все трое поежились, — позже.

Бооргуз Тайн. Нора Семьи Купца. Купец.

Еще много циклов жизнь Купца была наполнена нескончаемой суетой и беготней. Его свита осунулась и сильно сдала, за каждый цикл не один раз пробегая из одного края Бооргуза в другой. Гонцы его рода почти не спали, стараясь успеть во все места с поручениями и сообщениями. Гайту даже одолжила ему своих. И все равно он чувствовал, что не успевает. Что-то в его душе не могло успокоиться и все гнало его вперед, не останавливаясь, без сна и отдыха. Он сам еле стоял на ногах и почти загнал своих орков, когда его в очередной раз прибежавшего в свою Нору отловила Жуита.

— Ты похож на рабочего фермы грибов.

Купец, остановившись, медленно повернулся к сестре и недоуменно на нее посмотрел. Жуита еще раз его осмотрела и добавила.

— Нет, хуже. Ты похож на орка у ворот Разделки.

— Я иной раз себя так и чувствую. Говори, что ты хотела?

— Он тебя ждет, — она подняла руку, останавливая слова, что он уже хотел сказать, — он тебя ждет. Идем.

Жуита, повернувшись и не оглядываясь, пошла вглубь Норы. Пожав плечами, Купец махнул рукой своей свите и двинулся за ней. Подождав, когда он скроется в ближайшем проходе, стоявшая в поклоне свита с дружным стоном попадала на камень пола.

Добравшись до входа к норе Главы рода Купец на мгновение замер, вспоминая сделанное и, тряхнув головой, шагнул в проем входа. Здесь почти ничего не изменилось, старый и больной орк, лежащий на своем ложе в полудреме. Услышав его шаги, он открыл глаза и отложил в сторону спящего у него на руках крота.

— Я пришел. Я очень спешу. Мне еще очень многое надо успеть.

— Ты забыл, что я Глава Рода? — в голосе старика скрежетнули когти по камню, и Купец удивленно дернул бровью, — садись и слушай.

Купец молча сел на принесенную из прохода старой служанкой скамейку и замер в ожидании. За служанкой вошла и Жуита, неся пред собой обычный столик из зала гульбища. Поставив его перед ним, ехидно оскалилась и отошла в сторону. Вбежавшие за ней ее личные служанки, быстро уставив столик едой, мгновенно исчезли из Норы.

— Ешь, — Глава рода с помощью самок сел повыше и оперся на подложенные подушки, — ешь и рассказывай.

Пожав плечами, Купец не глядя сунул в рот первое, что попалось и неожиданно для себя быстро заработал челюстями, мыча от удовольствия. Он только сейчас почувствовал, как он голоден, забыв обо всем, он хватал из чашек все, что видел и, почти не жуя, глотал, давясь и спеша. Служанка, глядя на него с жалостью, подливала ему в чашку настой, что он, спеша и расплескивая, большими глотками вливал в себя. Запихав в себя все, что было на столе и еще раз осмотрев уже пустые чашки, он наконец сел, выпрямившись, и счастливо вздохнул. По знаку Главы обе самки исчезли из Норы, прихватив с собой все кухонные принадлежности.

— Сядь ближе, — подождав исполнения, Глава внимательно посмотрел в безмятежное лицо Купца и продолжил, — сейчас можешь говорить?

— Да, Старший. Могу, — Купец протянул вперед руки в знаке извинения, помедлив старик, мазнул по ним своей рукой, принимая извинения, — я расскажу тебе все.

— После Совета у меня было много забот, Глава. Мне выделили пять сотен рабочих. Не щенков и не стариков. Пять сотен крепких и здоровых орков. Я их всех осмотрел. Они уже руку циклов сидят на полном рабочем пайке, старом пайке. Гайту выдала нам на них полный набор одежды для работы вне Бооргуза. Все крепкое и целое. Очень много краски от Ока. Вара вытащил все барки, что у нас есть и чинит их, не останавливаясь. У меня их уже больше, чем есть шестовых. А он все чинит, говорит, решение Совета. Припасы выделили на всех на десять циклов. Еще сказали взять две барки со старым оружием у Балаура. Дар Диким. С шестовыми обещали помочь Рвачами. Много забот.

— Ты в этих заботах не подумал, откуда такая щедрость Совета.

— Я думал, ничего не придумал, а потом думать стало некогда.

Купец качнулся, засыпая. Глава с жалостью посмотрел на него и вдруг неожиданно запустил в него чашкой с водой для крота с края своего лежака. Купец успел увернуться от нее, но вода залила его лицо.

— Ты точно мой сын? Червяк! Когда ты последний раз слушал свои Уши? Когда ты последний раз говорил с ними? Не найдя твои уши, они пришли ко мне. Ты знаешь, что после Совета ушли две лодки с вестниками?

Мгновенно подобравшийся Купец внимательно слушал.

— Две лодки, с двойной сменой гребцов.

— Куда они ушли, мы знаем? — старик, откинулся на подушки и кивнул головой.

— Перекресток и Бооргуз Червя. А вот зачем, не знаю. Это не все. Уроз-Баку готовит Большой Ритуал призыва Владыки.

Купец поежился и покрутил головой.

— Не знал, а почему Бооргуз молчит?

— А не знают еще. А то бы сейчас стены от их страха тряслись.

— Я тоже боюсь.

— Все боятся. Ты там тоже будешь. Чашу тебе держать. Но зачем и к кому ушли лодки? И я не знаю. Не знаю, почему замолчал Лау. Почему молчит Глава Бооргуза. А у него подготовка к походу за Нереисом сейчас должна идти. Много всего, что наводит на мысли. Плохие. Ты уйдешь в Болото. За Норой я присмотрю. Но будь готов ко всему.

— Да, отец. Я буду готов.

Старик посмотрел на своего сына. Купец снова был собой, подобравшийся и внимательный.

— Сейчас иди, поспи, не спорь со мной. Иди.

Проспав полцикла в своей норе, он проснулся от странного ощущения. Прислушавшись, он не услышал обычного шума Норы Рода. Тишина наполняла переходы и пещеры Норы. Тишина и страх. Он ощутил его, как что-то давящее на него сверху и одновременно, как тянущие болезненные ощущения в груди. Услышал шаги сестры, торопливые и быстрые, она почти бежала. Бежала, как в давнем прошлом, когда еще щенком она прибегала к нему, просто посидеть рядом и после долгих уговоров поделиться своими страхами и обидами.

Встряхнувшись, он встал у лежанки, встретил ее стоя. Все понимающе кивнул ей и произнес, не спрашивая, а утверждая.

— Ритуал.