Оружие и всемирная история. 50 главных изобретений войны, изменивших мир

Кавалерийские пистолеты

ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ ИЗМЕНИЛО ТАКТИКУ КАВАЛЕРИЙСКОГО БОЯ после того, как в 1520-х гг. по всей Европе получили распространение колесцовые замки. В отличие от аркебузы или мушкета, нуждавшихся в тлеющем фитиле, колесцовый замок действовал при нажатии на спусковой крючок, опускавший кремень на зазубренное стальное колесико, вращавшееся с помощью взведенной пружины. Образующиеся искры воспламеняли запальный пороховой заряд на полке пистолета. Через запальное отверстие ствола вспышка пороха достигала основного заряда. С помощью этого механизма оказалось возможным избавиться от ненадежного и медленно действовавшего фитильного замка аркебузы и мушкета.

Колесцовый замок был гораздо дороже и сложнее фитильного, требовал кропотливой работы при починке, но в глазах кавалериста обладал неоспоримым достоинством: оснащенным им оружием можно было пользоваться, держа его лишь одной рукой. Подобно другому кавалерийскому оружию, пистолеты с колесцовыми замками были легче вооружения, применявшегося в пехоте. Из таких пистолетов всадники могли вести огонь на скаку, а благодаря их относительной компактности и меньшему весу — иметь при себе по два-три пистолета, а значит, делать несколько выстрелов, не тратя время на перезарядку. Это было важно, поскольку зарядить оружие в бою было непросто. Испытания того времени показали, что на расстоянии 30 метров поразить мишень размером в рост человека удавалось в 85 % случаев. Начальная скорость пули при выстреле была достаточной, чтобы причинить серьезную рану.

Имперские (австрийские) войска применили пистолеты в ходе Итальянской (1544) и Германской (1546) кампаний. Пистолеты использовали, применяя тактику караколирования: шеренга конников в строгом порядке выезжала вперед, давала залп, а затем заезжала в тыл своему построению, освободив место для следующей шеренги. Современники неоднократно критиковали этот маневр, во многом из-за того, что «пистольеры» часто давали залп на слишком большой дистанции, а это приводило к тому, что конница начинала с неохотой сближаться с неприятельскими пехотинцами. То, что стрелять будут издалека, было ясно: дистанция пистолетного выстрела была куда меньше дальнобойности мушкета или аркебузы, а подставлять себя под выстрел кавалеристы не желали. С другой стороны, точность стрельбы была столь низка, что один из типичных советов того времени гласил, что для произведения успешного выстрела следует коснуться противника дулом своего пистолета. Караколирование могло быть эффективным способом борьбы с пикинерами, и, видимо, прием и разрабатывался для такой ситуации. Но тот факт, что рейтаров (всадников, располагавших защитным вооружением) продолжали нанимать для службы в различных армиях и в 1580-х гг., свидетельствует об их практической пользе на поле боя, хотя многие исследователи обычно отзывались о рейтарах критически.

Как и в случае с другими видами вооружения эффективность кавалерийских пистолетов во многом зависела от тактики противника. Если пехотинцы располагали возможностью ведения мощного заградительного огня, они имели все шансы устоять при атаке неприятельской конницы, и та теряла инициативу. Но в 1552 г. вооруженная пистолетами немецкая кавалерия разбила французов под Сен-Винсеном. Немецкие рейтары редко использовали полные доспехи: хотя такое защитное вооружение и продолжали изготовлять, его практическое значение постоянно снижалось.

В период французских Религиозных войн (1562–1598) конница играла важнейшую роль. При Кутрэ (1587) и И ври (1590) кавалерия Генриха Наваррского применяла тактику атак как с использованием пистолетов, так и с холодным оружием. Под Иври всадники дали залп из пистолетов, а затем продолжили атаку с палашами. Кавалеристы Генриха прорвали ряды неприятеля и довершили разгром армии Католической лиги уничтожением ее пехоты, понесшей тяжелые потери.

Конница смогла сыграть большую роль в Религиозных войнах по сравнению с Итальянскими войнами 1494–1559 гг.: в Италии действия кавалерии затрудняли пикинеры, полевые укрепления и аркебузиры. Во французских же войнах действовала лучше экипированная и более опытная кавалерия, а активность пехоты была меньше. Конница применяла огнестрельное оружие при необходимости и не была столь отягощена защитным вооружением.

«Пистольеры» представляли угрозу тяжелой кавалерии не только потому, что отказывались от тактики караколирования, но в первую очередь из-за сочетания огневого залпа и следовавшего за ним удара с холодным оружием. Копья, по-прежнему остававшиеся на вооружении французской тяжелой кавалерии, в таком бою оказывались недостаточно мобильным оружием. Голландцы первыми отказались от пик, заменив их длинными палашами, пригодными для нанесения колющего удара.

В Восточной Европе, однако, «пистольеров» применяли довольно ограниченно. В России XVI в. конница все больше отказывалась от использования луков, но заменяла их преимущественно саблями, а не пистолетами. В восточноевропейских кампаниях кавалерия играла важную роль как в тактическом, так и стратегическом отношении. Поляки одержали кавалерийские победы над шведами при Кокенхаузене (1601), Ревеле (1602), Киршхольме (1605), а под Клушино (1601) выиграли сражение со значительно превосходившей их русско-шведской армией. Заметим, что в этом сражении важнейшую роль сыграли польская артиллерия и пехота, вооруженная огнестрельным оружием. При Киршхольме и Клушине мобильность и мощь польской конницы, атаковавшей волнами и полагавшейся на удар холодным оружием, свела на нет численное превосходство неприятеля. Поляки смогли рассеять шведскую кавалерию, а затем обрушились на вражескую пехоту. На карако-лирование шведских рейтар поляки ответили сабельной атакой и смяли их ряды. Оставшаяся без поддержки шведская пехота понесла тяжелые потери. Под Киршхольмом шведы потеряли до 70 % своих воинов.

Эти сражения — важное напоминание о том, что не следует рассматривать военное развитие Европы только в терминах совершенствования огнестрельного оружия. Точно так же под Конотопом (1659) русская кавалерия была жестоко разбита силами крымских татар, казаков и украинцев. Своим поражением русские были обязаны прежде всего плохим действиям разведки и скверному руководству: противник заманил их основные силы в трясину.

Явным отказом от тактики караколирования можно считать приказ короля Швеции Густава Адольфа, согласно которому конники первой шеренги могли сделать выстрел только из одного пистолета и затем изготовиться к сабельному бою, а всадники последующих шеренг должны были поддержать атаку только с палашами. Победа при Брейтенфельде (1631) положила конец успехам католиков в Тридцатилетней войне (1618–1648). Шведская кавалерия на своем правом фланге сломила сопротивление имперских войск и обратила их в бегство, а затем обрушилась на центр имперской армии. Кавалерийские бои на флангах решили исход сражения между шведами и имперскими войсками под Лютценом

(1632), а также важнейших битв Гражданской войны в Англии (1642–1646), таких как Марстон-Мур (1644) и Ней-сби (1645): в обоих этих сражениях парламентские войска разгромили роялистов. Подобным же образом в ходе Тридцатилетней войны в конце 1630-х гг. герцог Бернгард Саксен-Вей-марский очень активно использовал свою тяжелую конницу, составлявшую основу армии.

В XVIII в. доля кавалерии в европейских армиях под влиянием возросшей мощи огнестрельного оружия начинает снижаться. На полях сражений конницу применяют в основном для противодействия кавалерии противника. Против сильной пехоты конницу бросают редко, хотя подобные случаи и известны: так, англичане одержали в 1812 г. победу над французами под Саламанкой, но она досталась дорогой ценой. Конница сыграла значительную роль в сражениях под Бленхеймом (1704), Хохенфрайбергом (1745), Сором (1745), Росбахом (1757), Кунерсдорфом (1759) и Варбургом (1760). В 1700-х гг. Джон Черчилль, герцог Мальборо, стал использовать конницу как ударную силу, обеспечивающую быструю атаку; в критические моменты сражений с французами при Бленхейме (1704), Рамилье (1706) и Мальплаже (1709) он начинал массовые кавалерийские атаки, которые и приносили победу. Наполеон бросал кавалерийские колонны на прорыв сил неприятеля: примером может служить кавалерийская атака Иоахима Мюрата на центр русской армии под Эйлау в 1807 г. Для закрепления достигнутого успеха конницу использовали в преследовании, как это было после разгрома пруссаков под Йеной в 1806 г.

Тем не менее значение конницы на полях сражений заметно падало. Содержание кавалериста обходилось казне примерно втрое дороже по сравнению с пехотинцем, а действовать в гористой и пересеченной местности он не мог и оказывался весьма уязвимым перед лицом пехоты, вооруженной кремневыми ружьями со штыками. Атаки французской кавалерии против английской пехоты при Фонтенуа (1745) были отбиты ружейным огнем еще до того, как французы смогли достичь британских шеренг, а при Миндене (1759) наступающая британская пехота принудила французскую кавалерию к отступлению. Шотландские якобиты-хай-лендеры под Фалькирком в 1746 г. остановили численно преобладающую британскую конницу; на дистанции 10–15 метров шеренги хайлендеров дали залп, рассеявший кавалерию англичан. После этого горцы обнажили свои палаши и начали атаку, стараясь перебить ноги коням.

Важным моментом оставалась социальная престижность службы в кавалерии, причем это касалось не только офицеров. В XVIII в., например, во французскую кавалерию записывали лучших из рекрутов, и они получали большую плату по сравнению с пехотой.

Кавалерийские сражения оставались важным элементом и заокеанских завоеваний европейцев. Один из англичан, участников разгрома войска княжества Майсор в сражении при Серингапатаме в 1792 г., писал:

Сверкание палашей под солнечными лучами и вспышки выстрелов с обеих сторон были грандиозны и ужасны. Наша кавалерия быстро обнаружила, что противник ее превосходит, и вынуждена была по сигналу полковника Флойда отойти в тыл, искусно применив фланговые обходы в тот момент, когда бенгальские батальоны вышли в просветы между дивизиями и дали залп, возможно, спасший весь корпус.

На протяжении долгого времени воздействие на противника огнем и холодным оружием, как в пехоте, так и в кавалерии, оставалось основным тактическим приемом.