Оружие и всемирная история. 50 главных изобретений войны, изменивших мир

Пули Минье

УДАЧНЫЕ ПО КОНСТРУКЦИИ ПУЛИ МИНЬЕ пришли на смену круглым ружейным пулям. С появлением новых боеприпасов винтовки стали все больше вытеснять гладкоствольные ружья. В основу своей конструкции капитан Клод Этьен Минье положил идею Гюстава Дельвиня. В 1849 г. пуля Минье была запатентована. Эта цилиндро-коническая свинцовая пуля при выстреле несколько расширялась, что обеспечивало плотный контакт с внутренней поверхностью канала ствола и таким образом придавало большую начальную скорость. В основание пули вделывался небольшой стальной диск, а сама она имела диаметр несколько меньше ружейного калибра. Благодаря этому пуля легко проскальзывала по всей длине ствола дульнозарядной винтовки. При выстреле удар диска увеличивал диаметр пули, так что при движении по каналу ствола она плотно прилегала к нарезкам винтовки, придававшим ей вращение вокруг горизонтальной оси, а значит, и хорошую устойчивость в полете. Сочетание легкости заряжания с высокой точностью стрельбы резко повысило качества боевого нарезного оружия и способствовало распространению винтовок на поле боя.

Более поздний вариант пули Минье, предложенный оружейным мастером американской Харпере Ферри Джеймсом Бертоном, имел полое основание, благодаря которому при выстреле достигался тот же эффект увеличения калибра с плотным прилеганием пули к стенкам канала ствола. Это позволило избавиться от стального вкладыша. Пули стали применять в сочетании с наружными капсюлями — это позволило повысить надежность стрельбы при более высокой ее точности. Кроме всего прочего, пули Бертона были дешевле в производстве.

Благодаря легкости заряжания пули Минье обеспечили возможность более быстрого и точного огня. В 1851 г. винтовка Минье была принята на вооружение британской армии. «Нарезное ружье обр. 1851» в 1853 г. сменило «Нарезное ружье обр. 1853», с большим успехом применявшееся в ходе Крымской войны (1853–1856). Нарезные ружья, в которых пули Минье сочетались с перкуссионным замком, оказались смертоносным оружием. Эффективная дальность стрельбы пехотного оружия возросла, а поскольку пехота по-прежнему практиковала плотные построения, потери резко увеличились. Атакующие колонны русских войск, стремившихся довести дело до штыкового удара, в Инкерманском сражении (1854) основные потери понесли от пуль британских «энфилдских» винтовок. Построения и тактика времен Наполеоновских войн, которые австрийцы с успехом применяли в войне с Пьемонтом в 1844–1849 гг. в ходе сражений при Кустозе, Санта-Люсии и Новаре, теперь могли привести только к ужасающим потерям.

В ходе Гражданской войны в США массированные фронтальные атаки на подготовленные позиции стали более кровавыми. Армия северян почувствовала это во 2-м сражении при Манассасе (1862) и Фридриксберге (1862), а конфедераты — при Коринфе (1862), Стоунс-Ривер (1862–1863), Геттисберге (1863) и Франклине (1864).

Пули Минье, выпущенные из перкуссионных винтовок, обеспечивали гораздо большую точность стрельбы по сравнению с пулями гладкоствольных ружей, особенно на дальних дистанциях. Стандартная винтовка Армии США, состоявшая на вооружении в 1861 г., «мод. 1855», была рассчитана под пули Минье и обеспечивала им начальную скорость почти в 300 метров в секунду.

Пуля Минье была лишь одним из нововведений в конструкцию стрелкового оружия XIX века. Благодаря им армии получали возможность сопоставить эффективность различных видов вооружений в боевых условиях. Так, по итогам войны между Австрией и Пруссией 1866 г. казнозарядные ружья показали свое превосходство над неудобными дульнозарядными. В 1866 г. французы приняли на вооружение винтовку Шаспо, названную по имени ее конструктора Антуана Шаспо, начальника арсенала в Шательро. Разработанное в 1863 г. оружие отличалось гораздо более надежным устройством запирания затвора и большей дальностью стрельбы по сравнению с прусским «игольчатым» ружьем — отныне винтовка Дрейзе уже не могла считаться верхом оружейного искусства. В ходе Франко-прусской войны (1870–1871) винтовки Шаспо показали, как могут они встретить фронтальные атаки пруссаков. В «игольчатом» ружье детонирующий заряд размещался в центре патрона, а в патронах винтовки Шаспо — в донце гильзы.

Усовершенствование огнестрельного оружия привело к значительным изменениям в тактике и практике ведения боя. Не последнюю роль сыграло и то, что теперь солдаты могли вести огонь лежа. Образцом для подражания послужила разработанная пруссаками тактика концентрации сил в стрелковых цепях в сочетании с применением более растянутого строя по сравнению с прежними шеренгами и колоннами. Это означало конец тактики периода наполеоновских войн: как мы видим, возросшая плотность ружейного огня заставила изменить тактику пехоты еще до появления пулеметов. Совершенствование этих приемов привело к появлению «безлюдных полей сражений»: битв, в ходе которых сражающиеся части старались как можно меньше выдавать противнику свое присутствие.

В целом в ходе войны 1870–1871 гг. пруссаки проявили несомненное превосходство в руководстве и управлении войсками, а кроме того, оказались сильнее в стратегическом планировании. Хотя французы постоянно пытались спутать планы своих противников, им не удавалось в достаточной мере противодействовать скоординированной системе прусской командной системы, в которой основную роль играли офицеры батальонного и полкового уровней, а офицеры Генерального штаба были готовы выполнить поручения Верховного командования. Подобная система помогала свести к минимуму риск и опасности ошибок. Хорошая подготовка и профессионализм офицеров низшего звена позволяли им при выполнении поставленных задач принимать собственные решения и действовать с достаточной мерой самостоятельности. Динамичное взаимодействие командиров на всех уровнях и отработанная система принятия решений означали, что даже небольшие подразделения могли действовать согласованно и при поддержке крупных сил.

Быстрые победы пруссаков вблизи французской границы, кульминацией которых стало окружение противника в районе Седана и принуждение его к сдаче, позволили прусской армии развить наступление на Париж и захватить значительную часть Северной Франции. Разбитая и расчлененная французская армия не смогла оказать сопротивления. Франция капитулировала, вынуждена была выплатить большие репарации и потеряла значительные территории. Это привело к возникновению хронического напряжения между Францией и Германией и в дальнейшем стало одной из причин начала Первой мировой войны.

После Франко-прусской войны (1870–1871) появились и другие новшества, в частности, бездымный порох, обеспечивавший более эффективное сгорание и таким образом повышавший дальность и начальную скорость полета пули. Альфред Нобель, завещание которого положило начало Нобелевской премии, использовал для получения этого пороха пропитанную нитроглицерином (открытым в 1846 г.) нитроклетчатку. Таким образом, было получено новое «метательное средство», способное заменить черный порох. Работы Нобеля, которые он вел в 1880—1890-х гг. привели к появлению работоспособных сортов бездымного пороха.

Еще одной новинкой стала эффективная система магазинного питания стрелкового оружия — благодаря ей можно было вести огонь, не отрываясь для перезарядки оружия после каждого выстрела, а само заряжание отнимало гораздо меньше времени. Бездымный порох обеспечил и другие преимущества: теперь поле боя не закрывали клубы дыма, возникавшие после залпа, а противнику приходилось затрачивать больше времени при попытке обнаружить позицию стрелка.

Среди казнозарядных магазинных винтовок были такие удачные конструкции, как французский Лебедь (1886) и германский Маузер (1889). Англичане испробовали в своей армии несколько систем: от дульнозарядных ружей Энфильда они перешли к винтовкам Снайдерса (первому казнозарядному стрелковому оружию Британской армии), затем принятой на вооружение в 1871 г. винтовке Мартини-Генри, а затем к магазинным винтовкам Ли-Метфорда. Британское вторжение в Эфиопию в 1868 г. продемонстрировало полное превосходство европейцев в стрелковом оружии: фитильные и гладкоствольные ружья эфиопов не могли сравниться ни с дульнозарядными, ни тем более с казнозарядными винтовками англичан. Залпы британской пехоты производили опустошительный эффект. Тем не менее в 1880 г. при Майванде в Афганистане англичане потерпели жестокое поражение, встретившись с противником, вооруженным британскими винтовками Энфильда. В 1895 г. португальцы одержали победу над королевством Газа в южном Мозамбике: в боях вооруженные магазинными винтовками Кропачека португальские каре смогли отразить все атаки воинов Газа. В 1898 г. в Судане, где британцы сражались с воинами Махди, британская рота численностью в 100 человек с шириной фронта около 100 метров могла вести огонь из своих винтовок Мартини-Генри или Ремингтон интенсивностью 10 выстрелов на метр построения, причем эффективная дальность огня составляла немногим менее 1500 метров. Винтовки Мартини-Генри были разработаны под тяжелые пули, эффективные против наступающего противника.

Возросший темп винтовочного огня производил смертельный эффект, а внедрение и принятие на вооружение остроконечных пуль с выдающимися аэродинамическими качествами позволило уменьшить калибр стрелкового оружия.

Во время Англо-бурской войны (1899–1902) в Южной Африке англичане жестоко страдали от снайперского огня буров, вооруженных дальнобойными маузеровскими винтовками и патронами с бездымным порохом. В ответ на это англичане стали использовать укрытия, практиковать ведение артиллерийского огня с перенесением его в глубину обороны противника, а также вести наступления волнообразно передвигающимися цепями, действовавшими под прикрытием артиллерии. Эти тактические нововведения привели к успеху, но решающим оказалось, конечно, общее технологическое и финансовое преимущество Британской империи. Технологии играли ведущую роль: с помощью пароходов в Южную Африку перебрасывали новые войсковые части, а в глубь континента их доставляли по железным дорогам. Британская империя использовала не только английские войска, но и силы своих доминионов — Австралии и Канады.

Буры были не единственными противниками англичан, располагавшими хорошими винтовками. Дональд Александр МакАлистер, служивший в британской части, посланной в Юго-Восточную Нигерию, в 1902 г. писал: «Около нас столпились туземцы с ружьями, и некоторые из этих ружей оказались отличными образцами Шнейдера. Если бы вооруженный ими отряд смог правильно воспользоваться своим оружием, мы понесли бы немалые потери. Все эти винтовки мы переломали и сожгли».