Осиновый кол прилагается

Глава 13. Схватка с сумраком

Восьмое июля, 1777 г. от Р.Х., Виена

Алина

— … я старался вести себя также, как и в первой жизни, меняя только то, что жизненно важно, — закончил своё повествование Донсон Брауниг.

По мере его рассказа лицо Грэга Тилли всё смурнело.

— Но раз тебе выпал второй шанс, и ты спас свою семью, почему не попытался спасти мою жену?! — С болью в голосе воскликнул здравник.

— Я пытался, мой друг, — проговорил Брауниг. — Я с братьями и с двенадцатью крепкими мужчинами выехали в Сторнул и должны мы были туда прибыть за два дня до трагического события. Но пути Господни неисповедимы. В дороге все мы как один слегли с лихорадкой, которая длилась ровно два дня. Ни одна известная лихорадка не заканчивается в одно и то же время, минуту в минуту у всех и без последствий. Через два дня мы очнулись. Резко, сразу все и помчались к тебе, но было уже поздно. Монстр убил несчастную, а я сделал, то что сделал — рассказал тебе о носферату, научил как противостоять чудовищу, как приглашать, не приглашая. Мы подружились. Всё произошло в точности, как раньше. Опроси моих братьев, опроси тех двенадцать человек, которые примкнули к нам. Все подтвердят мои слова.

— Ты хочешь сказать, что смерть моей несчастной жены — воля Всевышнего?! — вскрикнул Грэг Тилли, голос его надорвался.

Брауниг смотрел на него с сочувствием:

— У меня нет другого объяснения, друг. Возможно, если бы мы успели вовремя, то потерпели бы фиаско, и это прервало бы цепочку последующих событий. Но твоя жертва не окажется напрасной, теперь мы готовы, теперь мы убьём вурдалака.

Я нахмурилась. Божий промысел был не менее невероятен, чем пятнадцать человек разом слегшие с лихорадкой, а через два дня все разом выздоровевшие. В правдивости слов Донсона Браунига я не сомневалась. Не такой он человек. А ведь, спаси они тогда жену Грэга Тилли, скорее всего, уничтожили бы зеркало-портал, и я бы сюда не попала. Но я здесь, в мире, к которому не принадлежу. Это могло подвести вселенную к коллапсу. И это, определённо, разрушило бы всю дальнейшую цепочку событий. А сейчас… Донсон Брауниг сказал что у нас есть возможность уничтожить этого Дракулу, который не считает себя Дракулой. Правда?

— Ты сказал, что в этот раз спас детей маркиза, а что произошло с нами в первый раз? — Задал вопрос Натаниэль Кристан.

Донсон ответил:

— Тогда я ещё не знал достаточно о переливании крови и не смог спасти бедняжку Селесту. Молодой Эгберт, терзаясь муками совести и гибелью любимой загубил свою душу верёвкой и мылом. А вы господин маркиз Натаниэль Кристан, будучи ещё графом Натаниэлем Кристаном окончили свои дни в лесной хижине, о которой стало известно слишком поздно.

Я поёжилась, вспомнив пугающий лесной дом и по спине пробежали мириады мурашек. Какой жуткий конец.

— Выходит мы все обязаны вам жизнью, — задумчиво произнёс Эгберт.

— Сердечно благодарю вас, мой добрый друг, — с чувством воскликнула Селеста. — Позволите считать вас другом?

Брауниг с улыбкой кивнул.

— Вы можете рассчитывать на любую милость с моей стороны. Всё что попросите, — дополнил Натаниэль Кристан.

А я обязана Донсону Браунигу более остальных. Обязана душой. Но спросила я отчего-то другое:

— А вы и в первый раз сразу поняли, что я не мужчина?

— Нет, — честно признался Донсон. — Я узнал это когда перевязывал твои раны после того как мерзкие мальчишки избили тебя камнями в саду.

Рыжий, Милт и Руперт. Но ведь меня спас от них Эгберт и всё обошлось парой синяков…

— Так вот почему вы тогда послали меня в сад! — Воскликнул Эгберт.

Я взглянула на него, потом — на Браунига. Так вот в чём дело. Это Донсону Браунигу, а не только Эгберту, я обязана своим спасением.

— Тридцать пять лет — срок не малый, — вздохнул Донсон. — Я не помнил многих вещей: не помнил, как разыскать лесную хижину, не помнил и про сенное помещение где случилось несчастье с госпожой Селестой, знал только, что произошло это не в её опочивальне.

— Но вы помнили, что меня забросали камнями и предотвратили это, — улыбнулась я, пытаясь изобразить на лице признательность, которую питала к мужчине.

Однако могу поклясться, что когда под действием крови вампира пробралась в замок, то увидела как священник вошёл в чёрный камень вслед за монстром.

— Но я видела как вы вслед за вурдалаком прошли в портал, но при этом получается, что в этот раз вы не проходили, — озвучила я то, что никак не срасталось в логическую цепочку.

— Вероятно ты видела прошлый вариант событий. Этот замок — творение преисподней. В нём сходится прошлое настоящее и будущее. Ты видела то, что было и что повлекло изменение того что стало. В этой версии жизни я просто разбил чёрный камень и ушёл. Но тебе предстало то, что было причиной изменения всего. А в портал я вошёл спустя двое суток после сегодняшнего дня. Именно к этому времени вурдалак вернулся и только сейчас я смог раскрыть себя перед вами.

Выходит, замок Дракулы, существующий в трёх пространствах и вне времени как память жёсткого диска ПК, с которого информация де факто не удаляется, а просто поверх записывается новая.

— Вы не вините меня за ложь, которую я был вынужден скрывать? — Спросил Брауниг, а мы все отрицательно покачали головой. — Тогда на крыше, Алина, я рассказал тебе правду о том, что случилось с моей семьёй, но правда эта касалось той, первой моей жизни. — Но в этот раз не всё было как тогда.

Брауниг как-то странно посмотрел на меня и слегка улыбнулся. А потом продолжил:

— Я затаился на год. Переписывался только с маркизом Натаниэлем Кристаном. Выжидал ради того, чтобы выманить чудовище. И наше ожидание увенчалось успехом. Пару дней назад из дымки вырос его мерзкий замок и теперь, ещё не до конца окрепший, монстр уязвим как никогда.

— Как уничтожить чудовище? — Задала Селеста вопрос Донсону Браунигу, мучивший всех нас.

— Уничтожив его замок.

Меня разместили в просторных светлых покоях. Кровать под балдахином, свежие розы в вазоне, на полу шерстяной ковёр с фрактальным рисунком. Служанка натаскала горячей воды в лохань и помогла помыться. И вот я уже в ночной рубашке, готовая опробовать кровать как в дверь негромко постучали. Я сначала метнулась к сундуку с верхней одеждой, но потом решила, что тот кто стучится в такой час должен быть готов узрить меня в ночнушке. А может это учитель? Вдруг случилось что-то неладное?

— Да, — подала я голос.

Дверь робко открыли, и в покои проскользнула Селеста. Вот уж кого не ожидала увидеть. Я сделала неловкий книксен, но девушка махнула рукой, мол это лишнее.

— Я готовилась ко сну, простите, что я в таком виде, — пробормотала сумбурное оправдания.

— Нет-нет, это я должна извиниться, что побеспокоила в такой час, — улыбнулась сестра молодого маркиза. — Но мне не давала покоя одна мысль, а завтра вы уедете с мужчинами. Мне ехать не разрешили, а вот насчёт вас настоял отец Брауниг. Наверно, ваше присутствие очень важно.

Вот как. Донсон настоял… Значит меня берут в качестве приманки. Блеск.

— Так вот, Алина, вы не против, что я вас буду так называть?

— Конечно нет, — мотнула головой.

— Я хочу поговорить о Натаниэле.

Я напряглась. Не знаю почему, но мне было очень важно мнение Селесты, и если она не одобрит наши отношения…

— Не отталкивайте его, — произнесла девушка.

— Что? — Я открыла рот от неожиданности.

Селеста переплела пальцы и поднесла их к груди.

— Натаниэль может показаться чёрствым, но это не так. Брат очень раним, хотя и старается этого не показывать. Он очень переживал смерть отца. Больше всех нас. И… Я знаю, Натаниэль чем-то вас обидел. И я прошу простить его.

— Госпожа Селеста, я…

— Просто Селеста, — оборвала меня девушка. — Я буду рада, если мы породнимся. Всегда хотела имела сестрёнку.

Когда сестра Натаниэля вышла я ещё долго не могла уснуть. Её принятие меня в качестве жены её брата меня окрылило что ли. Будто камень с души свалился. Вернее, один из камней. Всё же какая приятная девушка. Аристократка и в то же время такая простая, открытая. Как они всё-таки подходят друг другу с Эгбертом.

Утро началось с зычного крика служанки:

— Вставайте, госпожа! Надо успеть позавтракать и собраться в дорогу! Хозяин приказал!

Не привыкла что меня будят. Этот год я спала покуда вздумается. Но надо так надо. Сделал над собой усилие, разлепила сонные веки и встала. Чувствовала волнение, наподобие того, что было при сдаче ЕГЭ. Но в то же время в душе царило воодушевление и подъём. Я снова буду с Натаниэлем!

Завтрак мне принесли в постель, и я уминала овощные тосты, рассматривая фрактальный рисунок на ковре. Замысловатые повторяющиеся фигуры в своём множестве создавали образ целостного. Мысленно провела аналогию с человеческой жизнью. А потом вспомнила рассказ Донсона Браунига. Он сумел изменить столько всего. Спасти нас. От одной мысли, что могло быть с Натаниэлем меня бросала в дрожь.

Когда вышла во двор, то увидела шесть метательных осадных орудий — то ли требушеты, то ли катапульты, то ли баллисты. В общем я не сильно разбиралась в тонкостях древней военной техники. А вот осадные лестницы не с чем не спутаешь. Их было восемь. Подготовился молодой маркиз основательно. В саду шеренгой стояли несколько сотен латников. А через ворота к замку двигалась процессия крестьян с виллами и факелами. Классика.

А вот и Натаниэль Кристан на своём бессменном Вихре. Молодой маркиз, весь закованный в рыцарскую броню с откинутым забрало продефилировал вдоль шеренги, объехал подтянувшихся крестьян и стал произносить воодушевляющую речь. Уже третью по счёту которую я слышала.

— Приветствую доблестных храбрецов! Готовы вместе со мной сразиться с самим злом? Готовы биться до конца, не жалея живота своего? — по толпе пронёсся одобрительный гул. — Сегодня мы одолеем нечистого! Пусть он силён как пятьдесят мужчин, но он слаб пред волей Божьей! Пусть он хитёр как змий, но он бессилен перед истинной! Сегодня мы положим конец нежити!

Я как завороженная смотрела на воинственного маркиза. Как же он всё же прекрасен! Неужели мы всё-таки поженимся?

— Госпожа, — прервал мои мысли конюх. — Вы сядете по-женски или по-мужски?

Я растерялась. Ездить на коне верхом за год я так и не научилась, и, судя по вопросу слуги, Натаниэль не собирался сажать меня с собой.

— Только не боком, — выдохнула я.

Хм, может подсесть к учителю. А вот и он.

— Дочка, я был сильно против, чтобы тебя брали на штурм замка чудовища, но Донсон сказал, что это необходимо и для твоей же безопасности. Отпускаю тебя с тяжёлым сердцем и прошу, береги себя, будь осторожна, — произнёс Грэг Тилли.

Так значит здравник не едет?!

Ощутила лёгкую панику. Что-то всё больше и больше мне становилось не по себе. Но отцу (да, я стала называть Грэга Тилли отцом!) я виду не показала.

— Обещаю, батюшка.

Он приобнял меня и по-отечески потрепал по голове. А конюх тем временем подвёл мне коня. Высокого такого. С первого раза и не вскарабкаюсь. И тут в энный раз на помощь пришёл Эгберт.

— Научилась ездить верхом, — улыбнулся молодой мужчина.

— Ну как тебе сказать: правду или что научилась? — Однобоко улыбнулась я.

Эгберт усмехнулся и протянул мне руку.

— Хватайся, поедем вместе.

Я с радостью приняла протянутую мне руку и запрыгнула позади Эгберта, обхватив его руками за талию.

— Держись крепко, — предупредил он и пустил коня шагом. Конь у него был в яблоках с шикарной гривой. Очень красивый.

И тут мимо, мазнув нас неодобрительно-раздражённым взглядом, прогарцевал Натаниэль Кристан. Всё же он не забыл про меня и, наверное, тоже собирался предложить взобраться рядом на свою лошадь.

Мы двинулись. Сначала ехала конница во главе с молодым маркизом, то и дело, бросающим на меня, прильнувшую к его названному брату, испепеляющие взгляды, затем топали латники, клацая своим железным облачением, за ними тянулась вереница крестьян с вилами и факелами, а позади катили осадные приспособления и припасы.

В своей речи Натаниэль погорячился на счёт «сегодня». Докатимся мы до замка самое раннее завтра. Начало вечереть, когда мы остановились на привал. Выставили нескольких часовых на случай внезапного нападения.

Эгберт, соскочив с лошади, галантно протянул мне руку, на которую я не успела опереться. Подскочивший откуда-то сзади Натаниэль Кристан довольно грубо перехватил меня и чуть ли не скинул с взволновавшегося животного. Ногам было непривычно стоять на земле, и я покачнулась.

— Вам наверно нужно поговорить, — сообразил Эгберт, — я отойду, возьму перекусить.

Натаниэль Кристан, которому в латах должно было быть ой как тёплушко, наклонился ко мне и произнёс раздражённым шёпотом:

— Можешь больше не вешаться на моего названного брата, я дал позволение на его брак с сестрой.

Я чуть было не опешила от таких наездов.

— Не вешаться? Больше? — Повторила я, задыхаясь от возмущения.

— Именно так, — кивнул наглый маркиз.

— Да иди ты, Натаниэль Кристан!

Маркиза отчего-то моя далёкая от пиетета фраза рассмешила.

— Так и не научилась скакать верхом? Или претворяешься, чтобы поприжиматься к болвану Эгберту?

— Не научилась! А Эгберт вовсе не болван!

— Конечно не болван, — вдруг согласился со мной маркиз, — охмурил мою сестру и подбивает клинья к моей невесте. Дальше поскачешь со мной.

— Наговорились? — К нам подошёл Эгберт, держа в руке кусок жаренного мяса.

— Алина настояла, чтобы дальше ехать на моей лошади. Она просто обожает Вихря.

— Настояла…? — только и успела промямлить я перед тем как Натаниэль уволок меня подальше, вернее к месту, где раздавали еду и питьё.

Заснула я под сенью могучего дуба на коленях маркиза, романтично рассуждавшего о звёздах над нами, что-то навроде того, что когда мы были в разлуке, то смотрели на одни и те же ночные светила и это нас каким-то хитрым образом сближало. В общем мысль была красивая, но я её совсем не уловила поскольку мои веки слипались, и я дико хотела спать.

Снился мне кошмар. Будто я охочусь на людей вместе с Дракулой и он отчего-то зовёт меня Кориэллой. Бррр! Проснулась в холодном поту вместе с предрассветным заревом.

— Кошмар, сердце моё? — Сонно поинтересовался Натаниэль Кристан, привстав на локте.

О, он спал рядом. Причём на глазах у четырёх сотен людей. Как-то неудобно.

— Да, — кивнула я.

Натаниэль Кристан обнял меня за плечи, заставив почувствовать холод латных доспехов.

— Скоро всё закончится, — шепнул он на ухо, чмокнув в висок.

Скорей бы уж.

Освежившись молодым вином, мы снова двинулись путь. Теперь я была на коне с маркизом во главе процессии. Честно сказать, ехать с Эгбертом в отдалении было спокойнее. А теперь я затылком ощущала сотни сверлящих меня глаз. Что ж, быть невестой маркиза — терпеть определённые издержки.

Мы приближались. Вот он мрачный и пугающий замок Дракулы, то есть Фьёрсвилда. Какой-то он немного другой. Всегда разный живой замок. Я вспомнила что он и вампир — одно целое. И теперь, добравшись до него можно разом покончить с обоими. Наконец-то.

Осада началась тут же, без особой предварительной подготовки. В замок метали камнями и горящими комками сена. Потом началась осада. Но первые храбрецы, поднявшиеся по осадным лестницам падали вниз. Замок защищал себя, а солнце уже клонилось к закату.

Меня оставили в отдалении и приставили двух вооружённых до зубов латников. Я видела Донсона Браунига, ретиво раздающего указания, и членов его семьи. Отрадно думать, что ему выпал шанс на нормальную жизнь. Он как никто заслужил это.

Стало темнеть. Как-то резко. Слишком резко. Я закрутила головой и поняла, что темнота, вернее густой серый туман сгущается только в пределах замка. Туман был настолько густой и распространялся так быстро, что уже скоро я не видела ничего дальше полуметра от себя. А голоса моих «охранников», призывавших хранить спокойствие, звучали всё дальше и дальше. И тут до меня донёсся знакомый голос.

— Алина! Алина, где ты! Отзовись, Алина!

Впереди туман рассеялся, и я узнала бутафорию пещеры из печально знакомого квеста «Зов полуночи». Бутафорию, в которой иронией судьбы, а вернее известно чьим зловещим умыслом, располагался портал. Обнаружила, что двигаюсь по направлению к этой искусственной пещере и резко затормозила.

— Алина! — Снова позвали.

Среди бутафории показался Алексей Цыганов, Лёшка, мой сокурсник, в которого я была когда-то влюблена и которого не видела больше полутора года.

В термодинамике известна теорема о возвращении: если перегородкой отделить часть сосуда с газом от части сосуда с вакуумом, а потом убрать перегородку, то однажды частицы вернутся туда где были в начале. То есть система или множество рано или поздно возвращается в своё первоначальное состоянии. И вот теперь я снова вижу подвал пресловутой «Квестландии» и снова вижу Лёшку, который ищет меня. А может он тоже прошёл сквозь портал? Может это произошло спустя несколько минут после меня, а время — понятие искажающееся. Но если он там, в замке Дракулы, то это смертельно опасно!

— Лёша, иди ко мне, на мой голос! — Закричала я и побежала к нему.

— Алина, Алина, где ты? — Кричал он.

Я добежала до Лёшки, не осмеливаясь притронуться к нему. Только смотрела, тяжело дыша: он ли это?

— Алина! — Лёшка подбежал ко мне.

— Лёша, надо уходить, здесь опасно!

Я смотрела в светло-серые глаза сокурсника, не веря, что мы снова свиделись.

— Конечно опасно, Алина, останови их!

— Что? — Не поняла я.

— Не дай им разрушить замок, Алина!

Я попятилась от Лёшки. Но когда повернулась увидела стену. Я внутри замка. Попалась. Как же глупо!

— Ты Фьёрсвилд!

Тот, кого я приняла за Лёшку, тот, который выглядел и говорил как Лёшка уселся в появившееся из ниоткуда кресле (кресле моего мира!) и воспарил в воздухе. А потом воспарила и я. Будто мы были в невесомости. Не так: мы были в невесомости, а окружающий интерьер вдруг сделался ярко белым.

— Скажем так, я лучшая его часть, — ответил улыбающийся лжеЛёшка.

— Ты — замок! — Ахнула я. — А можешь обойтись без магии?

Летать в невесомости среди белых стен, белого пола и белого потолка становилось всё невыносимее, почувствовала, как к горлу подкатывается свежесъеденное жаркое.

— Магии?! — Фыркнул лжеЛёшка. — Уж кто-кто, а ты должна понимать, что магией называют только то, что ещё не могут объяснить с помощью науки. Это не магия, а отсутствие гравитации. А вот — ускорение свободного падения.

ЛжеЛёшка хихикнул и щёлкнул пальцами. Я тут же шлёпнулась об пол. Вскрикнула от боли и неожиданности. Невесомости больше не было, всё вокруг резко посерело.

— И как же объяснить наукой тебя? Живой замок?! Замок, где всё настолько необъяснимо?

— Не настолько, чтобы нельзя было представить в виде аттрактора и описать, — пожал плечами лжеЛёшка.

Всё это время стены сотрясались под градом камней из осадных устройств.

— Убеди этих вандалов прекратить, это в твоих же интересах, козочка. Ты же знаешь, что всё предрешено и тебе не отвертеться от весьма завидной участи стать бессмертной.

На мгновение лицо лжеЛёшки заострилось и наружу проступили гнев и ярость, но тут же «замок» взял себя в руки и вот снова я вижу улыбающегося Алексея Цыганова.

— Ничего не предрешено. Да и вообще, с чего ты взял что я смогу их остановить?

ЛжеЛёшка обошёл меня скрестив руки.

— Ну, во-первых, мне достаточно, чтобы ты потянула время, отвлекла их хотя бы на пару часов, мне этого хватит, чтобы переместиться. А во-вторых, тебе суждено стать частью нас, да ты и сама знаешь.

— Ничего я не знаю, — выплюнула я, потирая ушибленную лодыжку.

— Ты проходила «демонов Лапласа»? Если знать расположение каждой частицы, то можно предсказать их параметры в будущем. Тебе было суждено оказаться в чужом мире и тебе суждено стать частью нас.

— А как насчёт принципа неопределённости Гейзенберга: невозможно определить одновременно положение и импульс частицы, — парировала я.

ЛжеЛёшка рассмеялся.

— Как же приятно общаться с человеком науки! А то всё попадаются одни дремучие крестьяне да религиозные фанатики. Взять хотя бы этого докучливого Браунига. Как что так бухается на колени и бу-бу-бу, бу-бу-бу, бу-бу-бу. Ску-ка!

В этот момент раздался удар особой силы. Лицо лжеЛёшки исказила гримаса боли.

— Ну же помоги мне! Все собранные знания в том мире откуда ты пришла и в этом, где оказалась, лишь малая толика истины. Ты же хотела быть учёной? Так стань ей! У тебя будет целая вечность, чтобы изучать мироздание! А я помогу.

— Ты зло! — Не выдержала я.

ЛжеЛёшка, прохаживающийся взад-вперёд резко остановился и поднял руки кверху.

— Зло! — Повторил он. — Какое громкое, пафосное и не означающее ничего конкретного слово. Знания вне добра и зла. Да и вообще всё относительно. Вот скажи, человек рубит дерево и строит себе хижину. Это добро или зло? Для человека — добро, потому что он обзавёлся домом, а для дерева, которое перестало существовать — несомненное зло. Всё зависит от того с какой стороны ты находишься. А будет ли злом загубить несколько жизней, чтобы спасти всё человечество?

— Каждая жизнь бесценна, — парировала я.

— Бесценна потому что она стоит так дорого, что не находится нужной суммы или потому что она ничего не стоит? Без ценности? — Глумился лжеЛёшка.

Новый сильный удар осадным устройством и на полу замка образовались трещины. Две глубокие трещины справа и слева от меня которые расходились всё глубже и глубже. Я с ужасом поняла, что замок, в котором я нахожусь разваливается. И кстати сам замок в образе Лёшки исчез. Либо решил больше не расходовать на меня силы, либо исчез совсем. И тут я услышала, а потом и увидела Натаниэля Кристана.

— Алина! — Подбежал молодой маркиз.

Он стоял справа от трещины размером уже больше половины метра. Я могла бы спокойно уйти назад, к выходу, не перепрыгивая через образовавшуюся пропасть. Но Натаниэль был здесь. А Натаниэль ли?

— Алина, быстрей! — Торопил маркиз.

— Не слушай его Алина! — Вдруг раздался запыхавшийся голос с другого конца замка.

Я обернулась и увидела ещё одного Натаниэля Кристана, подбежавшего к левой трещине.

— Это обман, иллюзия, быстрее, прыгай ко мне, надо убираться отсюда! — Вскричал Натаниэль слева.

— Не слушай его, это — вурдалак! Прыгай сюда, ко мне, быстрее! — Воскликнул Натаниэль справа.

Тем временем трещина расходилась всё больше и больше. Замок снова играл со мной! Итак, попробую мыслить логично.

Вероятность, что настоящий Натаниэль Кристан справа одна третья.

Вероятность, что настоящий Натаниэль Кристан слева одна третья.

Вероятность, что оба Натаниэля — иллюзия одна третья.

И вероятность одна десятая — я просто схожу с ума и всё это в моей голове.

Так я ничего не решу. Нужно изменить соотношение вероятностей.

— Где мы впервые встретились? — Спрашиваю я, а сердце так и подпрыгивает.

— На лесной тропинке, — хором ответили оба маркиза.

— Я ехал с Датмиром и Рупертом, — добавил один из них. Кажется, тот, что справа.

— Ты собирала волчьи ягоды, — добавил второй. Кажется, тот, что слева.

Проклятье! Замок капается в моих мыслях.

А разлом с каждой секундой становился всё шире и шире.

Стараясь не думать ни о чём, спрашиваю:

— Где мы впервые поцеловались?

— В голубятне, сердце моё — хором ответили два Натаниэля Кристана.

Вопросы ничего не решат. Замок знает то, что и я.

Результата ноль. А трещина всё увеличивалась. Надо было на что-то решаться и быстро.

— Перекрестись настоящий Натаниэль Кристан! — Крикнула я.

Тот что справа осенил себя крёстным знаменем. А тот что слева смог разве что поднять руку. И всё.

Я выдохнула. Тот Натаниэль, что справа — иллюзия. Находясь в замке я не могла перекреститься, значит тот Натаниэль, который это сделал — только образ настоящего маркиза.

Разбежалась и прыгнула к Натаниэлю слева. Пропасть настолько расширилась, что не поймай он меня за руки, я бы упала в бездну, или что там внизу под замком.

Но тут лицо Натаниэля подёрнулось дымкой и вместо него выступили хищные черты Дракулы. Я вскрикнула. Обернулась на второго Натаниэля и увидел как он растворяется в воздухе. Иллюзия! Оба — иллюзия!

— Хочешь заманить жертву, создай химеру выбора, — ухмыльнулся монстр. — Мне надо было чтобы ты перепрыгнула через расщелину. Влево или вправо — без разницы.

Меня перехитрили. Если бы был только один Натаниэль, я бы оценила вероятность он это или нет как пятьдесят на пятьдесят. Если бы Натаниэлей было больше двух, то я бы решила, что замок может создавать иллюзий больше двух и мои вероятности снова составили бы пятьдесят на пятьдесят. А тут я оценила возможность того, что хотя бы один из Натаниэлей настоящий в две трети. И попалась.

У вампира была котомка с камнями. Камнями замка?

— Из этого замок может возродиться. Понадобиться сто или двести лет, но для бессмертного это не суть как важно, — пояснил Фьёрсвилд, а потом добавил. — Я бы мог уйти раньше, но из-за тебя мне пришлось ждать несколько дней, пока этот цирк сюда дотащится.

Тут же словно в ответ на его фразу замок сотрясло от сильного удара осадным устройством.

Значит вот в чём задумка Браунига. Я нужна была в качестве приманки. Как и думала. И почему Дракула прицепился именно ко мне? Вон, Донсон Брауниг тоже побывал в мире с красным небом и остался в своём уме.

— Предпочитаю красивых женщин, — ответил моим мыслям вампир. — И научись уже думать обо мне как о Фьёрсвилде. — Идём.

Он грубо схватил меня за руку и потащил к сверкающему чёрному порталу.

— Оставь меня! — Взмолилась я, тормозя ногами что было мочи.

И на удивление почувствовала, что у меня получается затормозить вампира. Он слабеет! С каждым ударом баллисты.

— Идём, — рявкнул он. — Тебе повезло, мы отправимся в твой мир. Может даже застанешь кого-то из знакомых.

— Нет! — Я упёрлась в выпирающий выступ.

Фьёрсвилд ударил меня по лицу и потащил за волосы. Я закричала от боли и отчаяния. А он продолжал меня тащить.

— Ты так упорно зовёшь меня Дракулой, что я подумываю и впрямь использовать эту кличку на новом месте.

От боли я не могла соображать — только отчаянно сопротивляться, а монстр, хоть и стал гораздо слабее, но всё же был гораздо сильнее меня.

Вдруг вампир опустил меня. Не понимая в чём дело, я схватилась за голову и отползла в сторону тяжело дыша. А потом увидела капающую из раны Фьёрсвилда кровь. Кровь от крестьянских вилл. Следом ещё один хлебороб подбежал и воткнул в сердце вампиру осиновый кол. Тут же плоть лорда Малтийского, повелителя Малтии и Волжанских земель от подножия серых гор до Мелкого моря обратилась в прах.

Мне казалось, что с монстром непременно должен покончить Донсон Брауниг или Натаниэль Кристан. На худой конец — я сама. Но в итоге, конец зловещему вурдалаку, терроризировавшему Виену и Малтию положил доселе неизвестный крестьянин.

Портал подвергся жестокой вакханалии со стороны воинственных хлеборобов и уже через четверть часа самый крупный обломок его по габаритам не превосходил ладони младенца.

Замок начал рушиться, будто камни, положенные один на другой, лишились сцепки. В меня полетел факел, но я чудом увернулась, а потом меня чуть было не придавило рухнувшей крышей, благо помогли подоспевшие латники.

Небо снова стало светлым, туман рассеялся будто бы его и вовсе не было.

— Алина, какого лешего, ты снова там, где не должна быть! — Подлетел ко мне уже точно настоящий Натаниэль Кристан.

А я вместо ответа уткнулась в его закованную железными латами грудь.

— Всё кончилось, сердце моё, — прошептал молодой маркиз.