Осиновый кол прилагается

Глава 9. Чужакам здесь не место

Доехали к обестне. Как только я спешилась, поспешила к себе в комнату, о чём сообщила графу. Надо было отлежаться. Слишком много на меня навалилось. Чувствовала, что готова проспать не меньше суток. Однако в коридоре меня перехватил Жозеп.

— Его сиятельство Бертрам Олиньи Клоре де Виена, божьей милостью маркиз Виены желает говорить с вами, — шепнул мне камер-лакей.

Я шумно вздохнула. Но делать было нечего, игнорировать приказы маркиза было нельзя. И я последовала за Жозепом в большой зал.

«Камыш поменяли», — отметила я про себя, ступая по свежему настилу.

— Сударыня прибыла, ваше, сиятельство — с поклоном возвестил камер-лакей перед тем как удалится.

Маркиз, равно как и прошлый раз, в одиночестве восседал на стуле-троне, а у его ног крутился грейхаунд. Хозяин замка заговорил, не удостоив меня взгляда. Бертрам Олиньи смотрел исключительно на собаку.

— Мне доложили, что в чаще леса вы обнаружили женщину-монстра.

— Да, ваше сиятельство.

— Богопротивная тварь в моих владениях! В Виене! Немыслимо. — Поморщился маркиз. — Что ж, как бы то ни было мы справимся с этой напастью.

Помявшись, я решила возразить.

— Эта женщина-монстр — вампир. Не стоит её недооценивать. Но ещё больше не стоит недооценивать того вампира, который напал на госпожу Селесту. Он куда сильнее и куда опаснее.

— Ну-ну, справимся, и не с таким справлялись, — махнул рукой маркиз. — Справимся, но только без тебя.

— Что? — Не поняла я.

Он выгоняет меня? Оказалось, гораздо хуже.

— Стража! — Хлопнул в ладоши маркиз.

С двух сторон ко мне стремительно кинулись стражники. Внутри меня всё похолодело.

— Натаниэль!!! — Завопила я во всё горло, когда меня тащили по каменному коридору. — Натаниэль!!!

Один из стражников крепко закрыл мне рот рукой в кожаной перчатке, так что я еле могла дышать носом.

Слишком многое сегодня случилось. Слишком мало сил, чтобы быть готовой к новому испытанию. Я была истощена. Выкрикнуть имя любимого, того, кто имел возможность противостоять маркизу — единственное на что меня хватило. Стражники отволокли меня вниз, холодное и сырое подземелье замка, завели за решётку и заперли там. В первый миг я к своему изумлению ощутила странное облегчение. И состояло оно в том, что наконец-то я смогу отдохнуть. Какой смысл сопротивляться когда не можешь ничего поделать? Что ж, действительно, надо выспаться. Серое вещество в голове стану напрягать завтра. Завтра я что-нибудь непременно придумаю. Но только не сейчас.

Не помню как заснула, но отчётливо запомнила сновидение. Я видела мой мир. Маму, братика, подружек, Лёшку. Я прощалась с ними. Просила прощение за то, что не нашла способ вернуться. Они обнимали меня, говорили как сильно скучают. Проснулась со слезами. Щемило сердце от мысли, что никогда больше не увижу родных. От этой безудержной тоски по дому я ощущала себя настолько изнурённой, что не было сил бороться в этой моей сегодняшней реальности. Стражник грубо поднял меня и нацепил на руки кандалы. Я больше не сопротивлялась, не кричала. Меня вообще захлестнула какая-то непонятная апатия. Будто всё вокруг неправдоподобное наваждение, которое должно скоро закончится, а потом я очнусь у себя дома и всё станет на свои места.

Но как только меня вывели из замка и свежий пронизывающий холод обволок тело, восприятие реальности леденящим комом вернулось. Мне отчаянно захотелось снова оказаться в этом моём сне и никогда оттуда не возвращаться.

— Пошевеливайся! — Гаркнул стражник и больно ткнул меня в позвоночник.

— Отведите меня к Натаниэлю Кристану! — Вскинулась было я.

Ответом мне был грубый пинок. Меня заставили переодеться в грязный бесформенный балахон, напоминающий мешок для бахчевых культур. Потом меня как животное затолкали в деревянную клетку, прибитую к телеге, в которую была впряжена чахлая лошадёнка. Седобородый возничий влез на козлы, крякнул и погнал кобылу. Телега ехала со скрипом, подпрыгивая на ухабах. Пару раз мне казалось, что клетка со мной перевернётся и, что, вероятно, в этом и был замысел. Однако через пару часов передо мной открылась знакомая панорама Сторнула. Единственное о чём я в этот момент жалела, что не «обласкала» маркиза отборными непечатными словами. Вот что толку было любезничать с этой паскудой?

Кучер издал протяжное «пррру — у — у» и лошадь остановилась. Стражник отворил клетку и потащил меня за собой. А потащил — потому что я едва поспевала переставлять ноги.

Холодный воздух пробирал до костей, и я буквально тряслась от холода. А ещё меня мучала дикая жажда. Дождя! Пожалуйста, хоть несколько живительных капель! Я задрала голову — на небе ни облачка.

Меня притащили на площадь и заставили влезть на подмостки. Слева невдалеке возвышались две виселицы. Но страха не было, наверно весь растерялся в хижине Кориэллы. Остались только холод и жажда.

Зазвучала обличающая меня тирада о том какая я распутница и обманщица. Речь произносил некий престарелый слуга закона и делал это настолько картаво, что членораздельные слова проскальзывали только через раз. Слева и справа от меня стояли облачённые в сталь конвоиры.

Я окинула взглядом собравшихся, многих узнала. Мы с Тилли почти всех жителей успели обойти, помогали, советовали. А что теперь? Они смотрят на меня глазами полными злобы. От былой заискивающей любезности не осталось и следа.

Обличитель затих. Видно закончил. И тут слово взяли знакомцы из толпы.

— Она несла ересь, мол мужчина в ответе за пол ребёнка! — Прорвался сквозь гул раскатистый басовитый выкрик.

— Она заставляла нас есть плесневый хлеб, болотную слизь и паучьи лапы! — Донёсся визгливый женский голос.

— Она толкала меня к разврату! — Знакомый девчачий голос. Каллиста.

— Она носила мужскую одежду, выдавала себя за парня! — Подхватил мужской голос.

— Она жила с мужчиной во грехе!

— Она околдовала мастера! Сжечь ведьму!

— Повесить развратницу!

— Сжечь ведьму!

— Повесить!

Я закрыла глаза, неприятно было глядеть на перекошенные от гнева лица. Лица тех, кто совсем недавно с благодарностью кланялся в пояс, желая доброго здравия и долгих лет.

Но очевидно, выкриков жителям Сторнула показалось мало и в меня полетели камни. Один из них попал в плечо, я вскрикнула от неожиданной боли.

— Прекратить! — Пытался унять разъярённую толпу один из конвоиров, но, сам едва увернулся от пролетевшего булыжника.

И тут я услышала голос, грозный, полный негодования, но от которого на сердце потеплело и по телу пробежали сладкие мурашки.

— Жители и стражи Сторнула! Я — наследный сын маркиза всей Виены, граф Натаниэль Кристан, приказываю вам отпустить эту невинную девушку!

Натаниэль Кристан сидел верхом на своём гнедом жеребце, полы его бархатного камзола развивались в такт движениям лошади, серо-голубые глаза горели яростью.

В толпе пронеслось роптание. Мужчины сняли шляпы, женщины завороженно уставились на величественного всадника.

— Ваше сиятельство, прямой приказ вашего батюшки, не смеем нарушить, — поклонился конвоир.

Натаниэль вскинул подбородок, окинув стражника пренебрежительным взглядом, а потом повернулся к толпе:

— Задавались ли вы вопросом, жители Сторнула, когда я унаследую Виену вместе с вашим городом и титулом маркиза, буду ли я так добр, что стану раздавать урожай из своих кладовых в голодные годы? Буду ли я так милостив, что не удвою подати? Буду ли я так благосклонен к вам, что не стану наказывать пятьюдесятью ударами палок тех, кто захочет покинуть мои владения? — аристократ сделал круг на Вихре, наслаждаясь тем эффектом, который имела его речь, а эффект был очень сильный: ярость на лицах сменилась почти животным испугом, а граф продолжил: — Я запомню этот день и ваши злодеяния, жители Сторнула, если вы тотчас же не уберётесь отсюда.

Свирепая толпа, жаждущая зрелищ и мести, разбрелась как побитая свора собак. Если бы я уже не влюбилась в Натаниэля по уши, это произошло бы сейчас. Когда он, не слезая с жеребца, приблизился, я поняла, что глупо улыбаюсь, не смея отвести глаза от будущего маркиза. Он посмотрел на меня и его взгляд из безжалостно-холодного сделался таким нежным, что защемило в груди.

— Не бойся, сердце моё, я вытащу тебя, чего бы это не стоило, — проговорил он и я ему искренне поверила.

Нам не дали возможности подойти друг к другу, но я всё равно чувствовала себя почти счастливой.

Конвоиры провели меня мимо позорного столба, к которому, очевидно, должны были привязать и удары плетей меня тоже мягко миновали благодаря заступничеству сиятельного Натаниэля. Но в темнице всё же заперли.

По сравнению с замковым подземельем это были вполне сносные апартаменты. А ещё мне выдали добротную камизу, напоили чистой водой и даже предоставили сносную пищу. В камере я была одна. Должно быть тоже — привилегия, которую я получила благодаря Натаниэлю. Кровать, застеленная свежим бельём, располагала к отдыху. Это я и сделала, поскольку в общем-то ничего другого не оставалось. Натаниэль знает о моей беде и не оставит меня. Вот что самое важное.

Проснулась в ночи и как ни ворочалась больше не смогла уснуть. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я стала различать очертания предметов. Из крошечного окошка у самого потолка на меня смотрело чёрно-синее небо. Откуда-то издалека раздавалось уханье совы. В углу моей камеры еле различимо что-то шкрябалось. Верно здешний грызун. Мнда, где я только не побывала за последние пару месяцев. Что ж можно сказать, что моя жизнь была яркой и насыщенной. Была?! Я нервно хихикнула. Вампиры, а теперь известно, что их, по крайней мере двое, вполне себе живы и здоровы (если такие термины вообще применимы к нежити), маркиз, здешний землевладелец, сочетающий в своём лице законодательную, исполнительную и судебную власть расположен ко мне крайне враждебно и по ходу намерен сжить со свету. Местный колорит в отношении меня тоже настроен весьма агрессивно и отчаянно желает узреть мою персону либо в повешенном, либо в дымящимся состоянии. Но есть Натаниэль. Он — единственное, что придаёт смысл этой моей теперешней жизни, единственный за что стоит бороться и просто единственный. Натаниэль… Я мысленно нарисовала его образ, однако отдельные черты лица стоило попытаться всмотреться в них то и дело расплывались. Обязательно изображу бесподобного графа на бумаге как только у меня появиться такая возможность.

Мои пространные размышления прервал приглушённый стук. Нарастающий шум. Яркий свет на несколько мучительно долгих мгновений ослепил глаза, а когда я смогла видеть, то похолодела. Свет факела освещал бледное лицо Кориэллы, стоящей передо мной. Решётка — единственное что нас разделяло. Я вздрогнула.

— Мы начали не с того, — произнесла вампирша. Она говорила медленно, делая длинные паузы и при этом заглядывала мне в глаза, будто пытаясь проникнуть в душу. — Я не знала кто ты. Что ты побывала в первом мире. Иначе бы ни за что не попыталась причинить вред.

— Почему? — спросила я одними губами.

— Потому что ты станешь одной из нас. Я тоже побывала в первом мире, но во мне уже была кровь господина, и я перевоплотилась. Стала вечно молодой, да и просто вечной, — улыбнулась Кориэлла.

— И чудовищем, — добавила я.

— Чудовищем?! — Переспросила Кориэлла. — А разве те, кто решает сжечь ли тебя или повесить не чудовища? И это после того, что ты для них сделала! Если скажешь, что согласна принять кровь господина, я тут же выломаю решётку и освобожу тебя.

— В людях есть и хорошее, — запротестовала я.

— Люди — дикие звери, которые научились ходить на двух ногах и разговаривать. Разве человек не убивает наивного телёнка с грустными глазами, а потом не пьёт молоко его матери?

Свет факела, который Кориэлла держала в руке отражался в зрачках, делая её образ особенно пугающим.

— А как же доброта и любовь? Грэг Тилли приютил меня, чужого человека, ничего не прося взамен и относится как к собственной дочери.

— И где он, этот Грэг Тилли? Разве он вступился за тебя перед сторнулцами? Они бы прислушались к тому, кто столько сделал во благо жителей города. Но его здесь нет. Обидно, не правда ли?

Кориэлла старалась посеять в моей душе семена сомнения в тех, кто мне дорог. Нельзя позволять ей этого. Но здравника действительно не было. Ни здравника, ни отца Браунига, ни Эгберта. Но Натаниэль был!

— Натаниэль Кристан вступился за меня!

— Натаниэль Кристан… — хмыкнула вампирша, — Тебя он так привлекает, потому что он молод, потому что — красив, потому что — мужчина, к тому же ещё и аристократ. Но со временем он утратит часть достоинств, поверь мне.

— Для меня он всегда будет лучшим во всех мирах! — С сердцем воскликнула я.

Кориэлла улыбнулась и, обхватив пальцами прутья решётки произнесла, понизив голос до шёпота.

— Когда ты перевоплотишься и узнаешь господина, лучшим во всех мирах для тебя станет он.

Я поморщилась. Мерзость. Мысль об этом была недопустима.

— Разве ты не ревнуешь своего владыку, не хочешь, чтобы он был только твоим? — Усмехнулась я, дивясь способности усмехаться рядом с вампиршей.

Кориэлла покачала головой.

— Когда ты примешь его дар, мы станем сёстрами. Я буду защищать тебя не меньше чем его.

— Я не приму этот… «дар». Лучше умереть.

Глаза вампирши сверкнули.

— Что ж, оставайся в клетке!

Я выдохнула, когда она исчезла вместе с факелом, а я снова погрузилась в темноту. Но тишина длилась недолго. Снова этот нарастающий шум. Я напряглась. Кориэлла вернулась? Она больше не даст мне возможность выбора? Или просто решила поквитаться?

Какого же было моё облегчение, когда я почуяла знакомый цитрусово-лавандовый аромат, услышала, а потом и увидела моего Натаниэля.

— Сердце моё, сейчас тебя выпустят, — воскликнул он, обхватывая мои пальцы через прутья решётки.

Рядом с ним стояли двое стражников, один из которых вставлял ключ в замочную скважину замка моей камеры.

— В замок на Синих скалах мы больше не вернёмся, — проговорил мой спаситель.

Неужели он решился порвать с отцом ради меня? Волна радости от того что теперь я буду с любимым графом переполняла меня.

— Здесь была Кориэлла, — предупредила я.

— Тогда нам лучше поспешить.

Замок щёлкнул и стражник отворил дверь камеры. Я вышла и тут же была заключена в сладкие объятия Натаниэля Кристана.

— Всё готово, сердце моё, сейчас же мы отправляемся в замок дяди. Но есть то, что может огорчить тебя — маркизом я скорее всего не стану, — прошептал он мне в губы.

Так значит, всё же разругался с властным родителем. Мне-то было ровно какой у Натаниэля титул и какое место он занимает в социальной иерархии. Главное, что Натаниэль — это Натаниэль, верх совершенства сам по себе. Но он пошёл на такую жертву ради… меня. Я чувствовала себя виноватой и обязанной.

— Прости, — шепнула я.

— Не смей извиняться, я получаю гораздо больше, чем теряю.

Граф чуть отстранился и посмотрел на меня с такой нежностью. А я… Мне вдруг пришло в голову, что я вижу его в последний раз….

До чего мерзкая мысль! Что вообще у меня с головой! Но это ощущение, ощущение того, что скоро я потеряю Натаниэля начало душить меня словно быстродействующий яд. И я не могла этого объяснить. Никак. А слёзы вдруг безудержно потекли из глаз.

— Всё закончилось, сердце моё, теперь мы всегда будем вместе, — улыбнулся Натаниэль, приняв мои эмоции за радость. — Уйдём отсюда, карета ждёт.

Ах, как бы я хотела сейчас уехать с Натаниэлем Кристаном далеко — далеко и прожить с ним долгую жизнь. Какие красивые дети у нас бы могли родиться! Но тогда случится этому было не суждено.

Через мгновение я поняла своё душевное смятение. К несчастью интуиция оказалась верной.

Я почувствовала это первой. Меня будто придавило к земле, а воздух сделался нестерпимо тяжёлым. Ровно тоже я ощущала в мире с багровым небом.

Он пришёл за мной.

Ночную тишину разрезал грохот падающих тел. Я подняла глаза уже зная, что увижу. Вернее — кого.

Стражники без сознания лежали на полу. Вынуть меч Натаниэль не успел. Дракула отшвырнул графа в сторону словно котёнка.

— Ты кажется искала меня? — Оскалился вампир. — Ну вот он и я.

У меня ничего не было при себе: ни святой воды, ни осинового кола, ни даже соли. Безоружная как ягнёнок перед мясником. Только короткий меч стражника валялся неподалёку рядом с оглушённым телом хозяина.

В этот момент Натаниэль сделал над собой усилие и вынув-таки из ножен оружие бросился на вурдалака. Тот перехватил лезвие ладонью. На каменный пол закапала вампирская кровь. Без особого труда Дракула вырвал меч и отбросил в сторону, его лицо исказила гримаса ярости. Монстр схватил Натаниэля за горло и поднял вверх.

Сердце сжалось, по телу пробежали холодные мурашки. Надо было что-то сделать иначе… иначе…

Я подняла короткий меч, выпавший из рук стражника и приставила к своему горлу, надавила, запах выступивших капель моей крови заставили вурдалака обернутся.

— Отпусти его или я убью себя! И тебе придётся ещё триста лет ждать того, кто сможет перевоплотиться. Отпусти Натаниэля, поклянись, что не причинишь вреда ни ему, ни жителем замка Синих скал, ни Грэгу Тилли, ни Донсону Браунигу и я сама пойду с тобой. Или всё закончится прямо здесь и сейчас!

«Отпусти Натаниэля и я пойду с тобой. Или перережу себе горло» — повторили мысли слова.

Чудовище разжало когтистые пальцы, сжимавшие шею Натаниэля и граф упал на землю. В долю секунды вампир оказался рядом, обхватил меня и потянул за собой. Я бросила последний взгляд на Натаниэля Кристана. Тот тяжело дышал, на его лице отразилась гримаса боли и ужаса. Я видела как мой граф предпринял безуспешную попытку подняться, но физические силы оказались слабее воли. Прощай моя любовь. Главное, ты будешь жить.

Дракула, упорно отрицавший что он Дракула, потащил меня к стене темницы часть которой представляла собой монолитный чёрный камень.

«Портал» — догадалась я.

Вампир прокусил себе палец и начертал кровью ромб с удлинёнными нижними элементами — руну Одал. В этот же миг камень из твёрдого состояние стал газообразным. Так вот как он открывает порталы. Без лишних церемоний Дракула толкнул меня вперёд. Голова закружилась как от быстрой карусели, вращающейся вокруг своей оси и я не выдержав упала на колени. Но это уже был не пол темницы, а уложенный каменной плиткой пол широченного зала с каменными крестовыми сводами и арочными окнами, украшенными разноцветной мозаикой. Жилище вампира.

Я неспешно поднялась на ноги. Замок был готически угнетающим. Он совсем не походил на поместье Синих скал. И дело даже не в том, что выглядел он более мрачным и холодным, а в том, что замок Дракулы будто пульсировал как живой организм и мне аж казалось, что я чувствую его смрадное дыхание. От постройки будто веяло унынием и скорбью. Мои ощущение походили на те, что я испытала в первом мире и на те, что возникают с приближением Дракулы. Несомненно, замок был их неотъемлемой частью.

Кориэлла возникла передо мной будто из ниоткуда. На ней было всё тоже атласное платье цвета киновари. Она широко улыбнулась, обнажив острые клыки.

— Рада тебе, сестра, — произнесла вампирша своим бархатным голосом. — Не бойся. Страх отступит, как только ты вернёшься обновлённой из первого мира. Земные печали забудутся.

— А ты помнишь свою человеческую жизнь? — Спросила я.

Взгляд медовых глаз помрачнел, но губы продолжали улыбаться.

— Урывками, — ответила она.

— И ты ни о чём не сожалеешь, Кориэлла? — Изумилась я. Останется ли во мне что-то человеческое, если я не смогу избежать перевоплощения?

— Когда-то меня звали иначе, — задумчиво произнесла вампирша. — Кориэлла — имя моей тёти, которой я восхищалась и которую убила. Впрочем, это было очень давно. За всё приходится платить. В том числе и за бессмертие.

— Оставь нас, Кориэлла, — приказал вурдалак.

Вампирша нехотя удалилась.

«Что ты намерен делать».

Чудовище уселось на кресло и даже забросило ногу за ногу. Пытается вести себя как человек, подражает нам, но всё равно остаётся зверем.

— Ты изопьёшь моей крови, и мы через портал войдём в первый мир. Там ты переродишься.

— И стану такой как ты?! — Выплюнула я, поморщившись.

— Как Кориэлла. Как я ты не станешь. Ни один человек хоть он сотню раз побывает за порталом не станет таким как я. Я — повелитель первого мира и я единственный на всём свете.

— Было б чем хвастаться. Выжженная земля и камни. Ни растений, ни животных, ни людей, ни птиц, ни рыб, — произнесла я и мои мысли были аналогичны высказанному.

Дракулу это задело. Он оскалился и мне даже показалось, что вот-вот набросится на меня, но вурдалак совладал с порывом.

— Когда-то первый мир был словно эдемский сад, описанный в ваших книжках. Он был великолепнее и этого мира и того, откуда ты явилась. Там жили люди и мы, повелители. Отдать нам свою кровь считалось за великую честь. Нас, повелителей, были сотни, но в итоге остался один я. Виноваты в том были мы сами. Мы были ненасытны, не думали о будущем, жили сегодняшним днём. Люди начали вымирать. А когда мы спохватились было уже поздно. В довершение на нас посыпались несчастья. Реки и моря иссохли, а за ними и растения. Вскоре всё вымерло кроме повелителей. А после начали погибать и мы сами. Пить кровь другого повелителя было неприятно, однако это требовалось для выживания. Но спасение пришло. Порталы. Самые мудрые из нас создали ритуал, открывающие двери в другой мир. Потребовались жизни тринадцати повелителей, чтобы оживить порталы. Всего было принесено в жертву двадцать шесть повелителей, если не считать тех, чьи жертвы оказались напрасны, но послужили поиску истинного ритуала. Я не был самым сильным или самым умным. Но я смог стать последним. Единственным. Я стал повелителем пространства трёх миров, однако время мне не подвластно. Проходя сквозь портал можно оказаться как в прошлом, так и в будущем. Я множество раз проникал в первый мир в надежде застать те времена, когда он был цветущим наполненным жизнью садом, те времена, когда я был счастлив. Да, счастлив. То, что сейчас кажется немыслимым. Но всякий раз я попадал в период упадка первого мира. Безжизненная пустыня под багровым небом — то что я вижу раз за разом. Я не повелеваю временем. Но есть тот, кто повелевает. И ОН ненавидит меня.

Вампир замолчал и в течение нескольких минут смотрел в одну точку, будто не желая отпускать воспоминания о периоде процветающего первого мира. Потом встрепенулся, будто вспомнил о моём присутствии и произнёс:

— Скоро светает, придётся обождать следующей ночи.

«Ты запрёшь меня?» — Возник в голове вопрос.

— Нет нужды, — рыкнул неДракула.

«Сбегу» — предательски выдали меня собственные мысли.

— Попробуй, — осклабился вампир.

«Не свяжешь и не запрёшь меня? Как повезло что Дракула умишком слаб. Какой идиот, неужто думает, что не сбегу».

Вот ведь мысли мои! Не получается не думать чего не надо. Все планы злодею выдаю.

Вурдалак по-звериному оскалился, больно схватил меня за плечи и припечатал к каменной стене.

— Сколько повторять, что я не Дракула. — Рыкнул он. — Сложно выговорить Фьёрсвилд, зови «мой лорд» или «господин». И нет, ты не сбежишь. Мой замок не выпустит тебя. А если решишь покончить с собой, я убью всех, кто тебе дорог, оторву их головы и развешу вон на том дереве у замка.

Меня в очередной раз прошиб холодный пот. Вампир исчез, будто растворившись во тьме коридора, а я подошла к стрельчатому окну в ожидании зари. И с первым лучом солнце я побежала.

Бежала, потому что боялась упустить лишнюю секунду. Промедление было для меня смертельно. В буквальном смысле. Я мчалась по коридору, опускалась по винтовой лестнице, снова неслась по коридору, снова опускалась по винтовой лестнице, снова бежала по коридору…

Остановилась, стараясь восстановить дыхание. Лестницы не считала, но ориентировочно уже спустилась вниз этажей на двадцать. Зашла в рядом стоящую комнату, взглянула в окно: ещё четыре этажа и я у выхода. Ожидание скорого исхода придало сил. Побежала по коридору, вниз по лестнице, снова по коридору, снова вниз, по коридору, вниз, по коридору, вниз. Всё, четыре этажа. Тяжело дыша вошла в рядом расположенную комнату, подошла к окну и… Вскрикнула, забила кулаками по витражному стеклу. До выхода снова было четыре этажа!

«Может замок неровный? Я в противоположном крыле, которое на четыре этажа выше?» — пронеслось в голове.

Зацепилась за эту мысль как утопающий хватается за спасательный круг. Побежала по коридору к винтовой лестнице, коридор, лестница, коридор, лестница, коридор, лестница. Остановилась тяжело дыша, вошла в комнату, посмотрела в окно. Не смогла закричать, слишком сбила дыхание. Упала на колени и вцепилась себе в волосы. До выхода оставалось четыре этажа… Словно я бежала по бесконечной лестнице Пенроуза…

— Всё кончено! Всё кончено! — зарыдала я в голос. — И участь моя хуже смерти… Нет. Нет, Ты справишься, Алина. Ты сможешь. Сможешь, верь в это, потому что больше ничего не остаётся. Думай, Алина, думай. Выход есть. Надо просто найти его.

Хлебные крошки… только вместо них камни. Наковыряю из стен и буду помечать дорогу, которую прошла.

Окрылённая новым планом я принялась выковыривать со стен камешки и складывать их в подол. Когда набралось достаточно пошла к лестнице, кладя на пол через каждые три шага камешек. Спустилась вниз. Проделала тоже самое.

«А что если ничего не выйдет? Это его замок. Его замок меня не выпустит, так он сказал» — паниковало сознание.

Чтобы успокоить себя я вернулась обратно и поднялась на этаж выше — откуда только что спустилась. Если по полу раскиданы мои камни — всё в порядке: план действует.

Камней не было… Мои руки ослабли и из подола выпали оставшиеся камешки. Напрасно. Всё напрасно.

Не отчаиваться, не отчаиваться. Я ещё что-нибудь придумаю! Как выбрался Джонатан Харкер у Брэма Стокера? Спустился через окно. Я посмотрела на узкое стрельчатое окно. Вылезти смогу только по кусочкам. Я осунулась. Был уже полдень, а мои планы проваливались один за другим. У меня не было с собой ни серебряного ножа, ни склянки со святой водой, ни осинового кола, ни даже соли. Грэг Тилли как-то сказал, что вампир не выносит все христианские символы. Крест и молитва. Конечно, вот что мне поможет! Сколько время зря потрачено, но теперь я выберусь!

Я подняла руку для крестного замени, но руку словно свело параличом. Я сделала усилие, но всё было бес толку. Руку отпустило, только когда я отказалась от мысли чтоб перекреститься. Сделалось жутко. Прочту «Отче наш». Я открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Будто онемела. А вот отборные ругательства смогла произнести громко, с гулким эхо…

«Я проклята, — ужаснулась я. — Нет, не я. Это место. Этот замок».

— Что мне делать?! — Закричала я в пустоту, отзвуки моего голоса вернулись, ударившись о каменные своды.

«Сожгу его. Сожгу проклятый замок. Разобью всё, что смогу».

Я нервно хихикнула своей мысли. Отчаяние постепенно перерастало в злость. Лучше злиться, чем плакать.

Ударом ноги открыла первую попавшуюся комнату. Это оказались спальные покои. Широкая кровать с красным пологом. Рядом — бронзовая фигурка голой женщины. Схватила статуэтку. Она оказалась увесистой. Подошла к витражному стрельчатому окну. Размахнулась и со всех сил бросила в стекло. В свете всего происходящего, допускала мысль, что статуэтка отскочит от окна как от резины. Но нет. Голая бронзовая женщина с кусочками разбившегося стекла полетела вниз. Я воодушевилась. Камни, вазы и статуэтки (в зависимости от того что находила) летели во все попадающиеся витражи. Вскоре мне начало казаться, что замок гудит.

«От боли», — посетила меня приятная мысль.

Я продолжала вакханалию, пока не заметила, что солнце клонится к закату. На всякий случай спрятала острый кусочек витража за пояс. К несчастью ни одной горящей свечи и ни единого горящего факела в замке не нашлось. А я ведь могу поклясться, что видела ни один и не два горящих факелов, когда бегала по коридорам! Неужто замок сам затушил их, прочитав мои мысли также как Дракула?

Тем временем солнце неумолимо закатывалось за горизонт. Я просунулась в оконную раму настолько, насколько это у меня вышло.

«Натаниэль, спаси меня».

Гнетущее присутствие Дракулы ощутила ещё до того, как услышала его.

— Порядочные леди не занимаются вандализмом! — Прорычал Дракула. — Моему замку понадобятся годы, чтобы исправить все разрушения!

Я обернулась. Вампир щерился стоя на четвереньках, будто приготовившись к прыжку. Потом вдруг выпрямился. Встал на две ноги.

— Твой замок может нарастить стёкла? — Произнесла я вслух, забыв от удивления, что достаточно сформулировать вопрос мысленно.

— Может. Ему уже приходилось это делать. Так ведь, Кориэлла?

Я перевела взгляд левее и рассмотрела вампиршу.

— Перед перевоплощением я тоже нервничала, — отозвалась та.

Значит Кориэлла не хотела обращаться. Она тоже пыталась выбраться. Но у неё не вышло. Я посмотрела на Кориэллу сочувственно. Она улыбнулась, будто, как и Дракула умела читать мои мысли.

— Она не может. И я не Дракула! — Рявкнул вурдалак.

«Твой замок живой?» — Сформулировала я мысль, которая меня терзала с тех пор, как оказалась здесь.

— Мой замок существует одновременно в трёх мирах. И это не просто каменный большой дом. Он есть я и он есть портал. Он создаёт внутри себя порталы во все три мира. По отдельности, конечно.

«Почему порталы в которые я прошла работали?» — Мой следующий мысленный вопрос.

— Первый, тот, что вёл в мир твоего рождения открыл я. А портал в этот мир — назойливый как навозная муха Брауниг.

— Донсон Брауниг?! — Не поверила я услышанному.

— Этот таракан никак от меня не отцепиться, скорее бы придавить его, — прорычал Дракула.

«Ещё бы, ты же сожрал всю его семью, когда он был ещё ребёнком!»

— Не припомню, — отозвался на мои мысли вампир.

— А почему я там, в своём родном мире провалилась в ад с багровым небом?

— Только моя кровь открывает порталы. Ты прошла потому что суждено тому, чтобы в тебе была моя кровь. Тебе суждено быть моей.

— Но тогда во мне не было твоей крови! — Замотала я головой.

— Ещё не было. Прошлое и будущее — лишь отголоски настоящего, свершившегося или ожидаемого. Портал впустил тебя, потому что почуял мою кровь в тебе. Когда — не имеет значения для первого мира. Время там вообще не имеет значения.

Нет! Нет! Не хочу. Не хочу становится как это чудовище! Питаться человеческой кровью, бояться света солнца, быть проклятой.

— Кориэлла, неси златой кубок, — распорядился Дракула, упорно отрицающий что он Дракула.

Кориэлла медлила, будто решаясь на что-то. Наконец произнесла:

— Господин, позволь сопровождать вас в первый мир. Я не хочу разлучаться с сестрой.

— Ты останешься, — отрезал вурдалак.

Глаза Кориэллы сверкнули яростью, но вампирша ничего не возразила и потупилась. Потом она шагнула ближе и взяла меня за руки.

— Когда возвращаешься из первого мира, время меняется. В следующий раз мы можем встретиться через пару веков, а может статься так, что мы уже встретились, — улыбнулась вампирша. — Господин часто уходит, и я остаюсь одна. С каждым годом выносить одиночество всё тяжелее. Но теперь будет иначе.

Не зная что ответить, я просто кивнула. Хотя мысль о том, что стану такой как они душила меня. Кориэлла растворилась в тени дверного проёма и вскоре появилась в руках с увесистым золотым кубком, украшенным рубинами. Вампирша поставила его на стол и повинуясь знаку Дракулы, именующему себя Фьёрсвилдом, вышла.

Вампир прокусил себе запястье и подставил кубок под льющуюся тёмной струйкой кровь.

— Мы, повелители, пребывающие ныне, до и после, подносим тебе дар нашей силы и нашего бессмертия, — торжественно заговорило чудовище. — Сим мы принимаем твоё отречение от своей природы и узами крови связываем тебя с нами. Отныне и вовек ты становишься кровной слугой нашей.

Он протянул мне кубок. Всё моё естество бунтовало, а бушующий протест разрастался с неимоверной силой. Повинуясь порыву, я резким движением выбила кубок из лапы вурдалака.

Сосуд со звоном упал и покатился по полу, кровь Дракулы растеклась по каменной кладке.

— Кориэлла! — Взревел вампир. — Убей графа Натаниэля Кристана!

— Нет!!! — Истошно завопила я, срывая голос. — Нет!!!

Я бросилась к Кориэлле, когда та показалась в двери чтобы помешать ей, но Дракула откинул меня в сторону как котёнка за шкирку.

Вампирша подошла к одному из полированных чёрных камней размером в ростовое зеркало, измазала палец в растёкшейся по полу крови вампира, изобразила на чёрной глади ромб с удлинёнными длинными элементами и прошла сквозь портал.

Нет! Неужели всё напрасно?! Неужели Натаниэль…

Тем временем Дракула резко развернул меня к себе, его лицо, больше походившее на оскалившуюся звериную морду, было искажено гримасой бурлившей ярости.

— Сейчас, — произнёс он, резанул когтем по вене на своём левом запястье, крепко зажал мою голову и приставил ко рту кровоточащий порез.

Не успев сообразить в чём дело, я глотнула его ядовитую кровь. Резкая боль на несколько секунд парализовала меня. Чудовище ослабило хватку, я упала на пол, попыталась выплюнуть вампирскую кровь, но не могла. Кожей ощущала мерзость, растекающуюся по моим венам.

Но вопреки ожиданию, вместо волны обречённости меня поглотила необъяснимая решительность. Вынула из-за пояса кусочек острого виража и размахнувшись вонзила его Дракуле в лицо, попав в правый глаз. Он завопил от неожиданной боли. Воспользовавшись моментом, я бросилась к чёрному камню, куда вошла Кориэлла, кровью Дракулы, обильно стекающих с кончиков моих пальцев я начертала руну Одал, чёрный камень сделался газообразным, и я прыгнула в портал.

Почувствовала, как прорываюсь сквозь полотно. С удивлением обнаружила себя в главной зале замка Синих скал, просторном помещении, где принимал маркиз. Портал находился за той ростовой картиной на которой Бертрам Олиньи Клоре де Виена восседал на белом коне. Эту картину я и порвала.

Кориэлла лежала на полу, удерживаемая посеребрёнными мечами стражников.

— Алина! — Услышала я Натаниэля Кристана. Он стоял на коленях, зажимая кровоточащую рану на шее маркиза. Рядом с ними возился Грэг Тилли.

Ко мне подбежал Эгберт, но я не отводила глаз от Кориэллы, над которой занёс осиновый кол Донсон Брауниг. В это мгновение мне стало её невыносимо жалко. Она повернула голову и тоже не отрываясь смотрела на меня — единственного человека в этом зале, который её не ненавидел. В глазах вампирши читался испуг, она понимала, что для неё через долю секунды всё будет кончено. Священник замахнулся и вонзил кол в сердце Кориэллы. Она беззвучно вскрикнула и рассыпалась прахом под своим атласным платьем.

— Что произошло? — Повернулась я к Эгберту.

Юноша выглядел крайне взволнованным.

— Эта женщина появилась из картины, прямо как ты, но не повредила её, а прошла как призрак. Мы были готовы, Брауниг предупредил нас о портале, спрятанным за холстом. Но эту женщину не удержал соленой круг, она бросилась на брата. Отец оттолкнул Натаниэля, но всё произошло так быстро, мы не успели вовремя среагировать, и эта женщина… она… надеюсь отец выживет…