Особенный. В твоих руках

Глава 30

От универа до дома Максима двадцать минут пешком, но я еду на троллейбусе и буду через пять. Волнуюсь. Кручу в руках пакет-маечку с голубыми цветочками, в нем булочки из университетской столовки. Макс только прилетел и наверняка не завтракал, а они еще теплые, вкусно пахнут ванилью и корицей.

Мы не виделись два с половиной дня, а я соскучилась до легкой степени безумия. В голове с утра только одна мысль: «Скоро увижу его! Скоро увижу!»

Через двор почти бегу, забыв про каблуки, от которых за год совершенно отвыкла. Порывы ветра спутывают волосы и поднимает юбку. Она короткая и солнце-клеш, приходится придерживать руками. Не по погоде я оделась, зато красиво, для него.

В подъезде после улицы темно и душно. Он еще хранит тепло лета, которое уже ушло. Это было лучшее лето, оно подарило мне Макса.

С того вечера на море мы практически не расставались. Несколько дней совсем не выходили из квартиры. Заказной пиццей питались и душ принимали вдвоем, боясь оторваться друг от друга. С катушек слетели на пару.

Потом началась учеба, пришлось вернуться домой. Я прибегала к Доронину после или вместо пар, но вечером уезжала. Пока мама и Слава не умотали в санаторий, выдав мне карт-бланш на взрослую жизнь. С прошлых выходных я ночую у своего парня.

Скрипучий лифт поднимается медленно, мой пульс за это время взлетает до предела. Поправляю юбку, волосы. Ветер всю укладку растрепал, но и пусть, зато на мне белье сегодня кружевное, это важнее.

Дверцы разъезжаются — сердце замирает. Я собиралась уйти после второй пары, но сбежала с первой. Хочу поскорее увидеть его и обнять, почувствовать тепло его тела. Я помешалась на Максе Доронине.

Он летал в Москву забирать документы для вывоза Маши. Мы круглосуточно были на связи, слали друг другу фотки и бесконечные смайлики, а перед сном болтали по видеосвязи, но я все равно скучала и переживала. Вчера не выдержала и спросила, виделся ли он с Кариной. Сказал, что нет и не планирует до отлета в Австралию. Я заставила себя поверить. Глушу ревность в зачатке, иначе у нас ничего не получится.

На ватных ногах подхожу к знакомой двери и прислушиваюсь. Макс предлагал в его отсутствие ночевать в этой квартире, но я не решилась и не взяла ключи. Тихонечко стучусь. В это время дня мой деловой парень проводит рабочие созвоны по видеосвязи, я не хочу ему помешать.

Максим открывает почти сразу, с ноутом в руках и наушником в ухе. Глянув мельком, коротким кивком приглашает войти и уходит в комнату. У него важный звонок, это понятно по напряженной спине.

Стараясь не стучать каблуками, прохожу на кухню. В своей Австралии Доронин привык не разуваться дома, я следую его правилам.

Макс с бешенной скоростью тараторит за стенкой по-английски. Судя по интонации что-то доказывает. Он взрослый и умный, у него миллионный бизнес, а я заурядная студентка, ведущая убыточный блог. Все что умею — танцевать, но не Плесецкая и даже не Волочкова. Сегодня же запишусь на онлайн-курсы личностного роста. Нужно соответствовать, я буду стараться.

Включаю чайник и выкладываю булочки на тарелку, непроизвольно подслушиваю разговор. Что-то понимаю, что-то нет. Надо написать репетитору по инглишу и возобновить занятия. Раньше я на них халтурила, теперь буду выкладываться на сто двадцать процентов. У меня ого-го какой стимул появился!

Перед отъездом в Москву Доронин рассказал и наглядно показал мне, как видит наше будущее. Сделал небольшую слайд презентацию, в которой, по сути, уговаривал меня продолжить отношения, встречаясь на нейтральных территориях.

Я обалдела от подачи и от самого предложения, попросила время подумать. Тогда Макс показал мне финальный слайд в виде сердечка с моим именем внутри. Под ним была подпись: «Ты — лучшее, что случалось со мной в жизни, я не хочу тебя потерять».

В тот момент мне хотелось запрыгнуть на него, расцеловать и сказать, что люблю больше жизни, но я сдержалась.

Эти два дня много думала. Не видеть его месяцами, встречаться тайно в каких-то азиатских странах, продолжать обманывать маму, жить двойную жизнь… Это будет непросто, но я готова. Я не просто не хочу его терять, я этого до ужаса боюсь.

Чай уже заварился, булочки остыли, а Макс все болтает. Теперь он шутит, смеется со своим далеким собеседникои или собеседницей. Разговор вышел из деловой плоскости, но никак не закончится. Одну из шуток о старых пердунах в правительствах я понимаю и радуюсь, что не совсем тупая.

Нарезаю кубиками сыр, поливаю его медом и смеюсь тихонечко себе под нос. Мне с первого дня интересно с этим наглым австралийцем, мне с ним во всех смыслах хорошо. Если б не его фиктивный брак, все было бы просто идеально.

В квартире становится тихо.

Я достаю и ставлю на стол чашки, когда Макс заглядывает на кухню и присвистывает:

— Ох ничего себе!

У меня улыбка на все лицо. Это мой первый завтрак для него после тех шедевральных оладушков, которые жарила здесь, кажется, сто лет назад.

— Как долетел? Я принесла булочки, нашла в холодильнике сыр. Ты же голодный?

— Еще какой! — Макс проводит по мне взглядом, тоже улыбается. — От такой сладкой первокурсницы ни за что не откажусь.

Он на меня надвигается, я хихикаю и пячусь.

— Не знала, что в Австралии питаются людьми. Или это только миллионерам позволено?

— Им много что позволено, но я такой себе миллионер, из бедных, — отшучивается Макс.

Он не из тех, кто кичится богатством. Свой первый миллион считает жалким, у него грандиозные цели, деньги в которых — лишь инструмент.

— Такой себе, согласна. Даже на штаны не хватает, — прыскаю, оглядывая его с ног до головы.

Прикид у него чумовой: снизу кеды и трикотажные шорты, сверху идеально отутюженная белая сорочка для важного онлайн-собеседника. Или все же собеседницы?

Макс подходит почти вплотную. Руками не трогает, глазами пожирает. Я себя очень сексуальной чувствую под этим его взглядом.

— Ты с кем сейчас разговаривал? — прищуриваюсь. — Хорохорился прям, шуточки шутил…

— С главным инвестором новой фермы. Классный мужик. Простой, несмотря на свои даже не миллионы, а миллиарды.

— То есть ему на штаны хватает? Познакомишь нас?

— Ни за что! Вдруг ты меркантильная и сбежишь к нему от меня.

— Он высокий синеглазый шатен с улыбкой бога, у него крутая татуха и в тех самых штанах восемнадцать сантиметров?

Макс улыбается и качает головой:

— Что у него в штанах — я не в курсе. Но ему за пятьдесят, он не высок и слегка лысоват.

— Тогда у него нет шансов, — развожу руками.

Доронин смеется и сгребает меня.

— Соскучился, — выдыхает в шею. — Капец, как по тебе соскучился. Сожрать готов! Где ты взяла эту развратную юбку?

— Купила вчера. Специально для тебя. Ее можно не снимать.

— Ты сейчас договоришься, Лиза, — предупреждает грозно, прикусывая щеку.

— И что ты мне сделаешь?

— Трахну прямо на столе, — отвечает абсолютно серьезно.

Между ног от его слов горячо становится. Я превращаюсь в извращенку, это побочный эффект Максомании.

— Ты мне снился сегодня, — шепчу, сминая пальцами гладкую ткань его рубашки.

— Сон был эротическим? — его голос понижается, руки спускаются и задирают юбку. Я мотаю головой. — Порнографический? — он резко сжимает мои ягодицы.

— Мы просто целовались! — смеюсь.

— Как это — просто?

Макс отстраняется и резковато обхватывает рукой шею. Смотрит в глаза ровно секунду, но мне ее хватает, чтобы вспыхнуть.

Его губы впиваются жадно, язык вторгается нагло и глубоко. Неожиданно очень. Я бы вскрикнула, но не могу. Отвечаю. Губами, руками, телом… Каждой клеточкой своей отвечаю Максу.

Безумно соскучилась! Безумно его люблю!

— Примерно так целовались?

Он отпускает мои губы, но не шею. Ее держит и поглаживает.

То ли от счастья, то ли от нехватки кислорода в глазах узоры, как в детском калейдоскопе. Радостные и цветные, а по телу тепло волнами. Я тянусь губами:

— Не успела сравнить.

Макс сжимает меня в объятиях и снова целует, еще жарче. Я дурею от его напора. Хаотично трогаю спину, плечи, шею… Возбуждаюсь так быстро, что дрожу.

Его руки снова под юбкой, пальцы ласкают. Нежно, в то же время настойчиво. Калейдоскоп быстрее крутится, узоры мелькают. Страсть бывает разной, сегодня она яркая. Накрывает сумасшествием, уже знакомым, не пугающим.

— Сладкая, красивая… девочка моя, — хрипит Максим, влажно зацеловывая шею. — Хочу тебя, сильно.

Нас трясет синхронно, мы на грани. До дивана не дойдем, до спальни — и подавно.

— Трахни меня. Прямо здесь, — прошу дерзко.

Не смущаюсь нисколечко. Это во мне похоть говорит, концентрированная до острой нужды, до адской жажды. Утолить ее — способ один.

Макс меня разворачивает, нажимает рукой ниже лопаток. Я упираюсь в стол животом, прогибаюсь. Чувствую, как кружево сползает по бедрам и остается в области коленей.

Плавный толчок, следом еще один, неглубокий. Макс церемонится со мной, а я умираю, как хочу большего. Прогнувшись в пояснице, делаю движение навстречу. Он понимает, резко входит глубже. Я приглушено вскрикиваю, хватаюсь руками за стол. Булочки подпрыгивают на тарелке, крышечка заварника стучит… Калейдоскоп как центрифуга крутится, сбивая узоры в яркое месиво…

Мы друг друга любим.

О том, что мы опять не предохранялись, я вспоминаю только в ванной.

Когда выхожу после душа, Макс лежит на диване и тянет ко мне руки. Обнимашки после секса — это обязательный ритуал. Затянув полотенце покрепче, я подхожу и ложусь рядом.

— Мы разбили чашку, — вздыхаю.

— Да и хрен с ней, — весело усмехается Доронин. — За такой секс весь сервиз перебить не жалко.

— Мне очень хорошо с тобой, — прижимаюсь и целую его в плечо.

Постоянно повторяю эту фразу, никогда не устану.

— Ты моя девочка, моя любимая, — он играет моими волосами, перебирает их пальцами. — У нас должно получится.

Я лежу, затаив дыхание. Нереально хорошо рядом с ним, невозможно прекрасно. Никто и ничто не помешает нам любить друг друга.

— Когда ты улетаешь? — спрашиваю и зажмуриваюсь. Я видела билеты на комоде, но не смотрела на число. Страшно узнать эту дату.

Макс выдерживает долгую паузу.

— В следующую пятницу.

Жмурюсь сильнее, но уже поздно. В голове запускается таймер обратного отчета.

— Всего неделя осталась, — вздыхаю.

— Я и так задержался, Лиз. Там много дел накопилось.

Макс обнимает крепко, целует в висок. Я вбираю в себя тепло его тела, тону в его запахе. Растворяюсь в его руках и молю время хоть немножечко притормозить, пока мы еще вместе.