Особое зелье

Глава 28 Жадность и ее последствия

Найти момент, чтоб отдать дочери распоряжение собирать соль, оказалось нелегко. Стрельба отнимала все силы и требовала максимальной концентрации: очень уж много порождений навалилось. К тому же, местные монстры оказались ещё и очень быстрыми.

В какой-то момент Игорю даже пришлось сменить болтомёт на булаву, в одиночку прикрывая стрелков — Веру, Эрина и Растрёпу. Он, правда, надеялся, что Муся и Бизон ему вот-вот помогут…

Но первым здоровяком овладел приступ жадности, а вторым — желание прикрыть дурного на всю голову друга. И, хоть они и отвлекали на себя часть врагов, но в плане обороны оказались бесполезны. Пришлось Игорю тратить запасы Сосуда Порядка, активно разбрасывая в разные стороны набегающих уродцев. Зато ему наконец-то выдался шанс переключить дочь на созидательный труд.

— Вера! Соль тебе собирать! — улучив момент, выкрикнул Игорь.

— Но, пап!.. — возмутилась она. — Я же…

— Бери банку! — тот как раз пустил воздушную волну в очередную группу порождений. — И собирай!

— Мои болты могут помочь! — невовремя решила поспорить дочь.

— Да и без них!.. Справляемся! — от избытка чувств рявкнул Игорь. — Надо!.. Собрать…

Тут ему пришлось прерваться: один особо хитрый монстрик, пригнувшись, пропустил воздушную волну над собой. И когда остальных уродцев откинуло на несколько метров, этот умник — напротив, воспользовался моментом. От его когтей Игорь, пусть и с трудом, но увернулся и, отскочив во время выпада, всё же нанёс монстру сокрушительный удар в слишком умную голову.

— … Соль! — закончил он фразу. — И это будешь делать ты!

— Папа!

— Не спорь с отцом! — оказалось, Растрёпа тоже умеет рявкать, и даже не хуже Игоря. — Собирай соль!

Девочка обиделась, но банку взяла и принялась за дело. Конечно, Игорь понимал, что ей просто хочется геройски геройствовать… Однако это вообще мало кого до добра доводит. Поэтому, как сознательный отец, Игорь сделал себе зарубку на память: надо будет объяснить дочери, почему собирать соль отправили именно её. А ещё почему споры во время боя — это отвратительная идея.

Хорошо ещё, пока выносливость и скорость позволяли ему справляться с набегающими из тумана уродцами. Да и Муся с Бизоном всё же худо-бедно оттягивали на себя часть монстров. Но силы-то у Игоря не бесконечны, и это он трезво понимал. Тем более, и сами порождения никак не собирались кончаться.

Тревожным звоночком стало появление монстра, которого Игорь недавно уже убил. Это порождение запомнилось ему совершенно человеческим, почти ангельски красивым женским лицом. И скрюченным телом с деформированными органами, в беспорядке торчащими наружу.

Игорь точно помнил, что совсем недавно попал этому существу прямо в голову. И, понятное дело, был неприятно удивлён, когда спустя несколько минут увидел того же врага. И да, Игорь мог поклясться чем угодно: это было именно то самое порождение, которое он уже убил!

В этот момент ему пришло на ум, что, возможно, ставшие пылью тела — это не просто художественный образ из стихотворения, а предупреждение тем, кто собирается воевать с монстрами на этом узле. Вероятно, местные порождения были бессмертны.

Они обращались пылью, чтобы снова собраться из неё в другом месте. Возможно, у большинства из них даже была определённая точка для перерождения. Поэтому, видимо, они и не успевали быстро вернуться к месту боя. А вот порождение с красивым лицом, убитое Игорем, возрождалось где-то близко. Впрочем, может, были и ещё какие-то условия, влияющие на возрождение.

Так или иначе, Игорь почти не удивился, когда в третий раз увидел знакомое ангельское личико с кишками наперевес.

— Одну морду трижды уже убиваю! — сообщил он спутникам.

— Одну и ту же? Уверен? — выкрикнул Бизон, по-прежнему прикрывая Мусю.

— Да! — коротко ответил Игорь. — Они бессмертны!

— Плохие новости… — устало выдохнула Растрёпа.

Какое-то время отбивались в молчании. Муся, кажется, даже сумел совладать со своей жадностью. А может, просто вражеский натиск оказался слишком сильным. Как бы то ни было, Моисей, а за ним и Бизон отошли к основному отряду, и стало чуть полегче.

Вера же спешно водила стержнем по песку, собирая и скидывая в банку ретроградную соль. Больше половины уже набралось, но на месте сбора оставалось всё меньше ценного ресурса.

— Вера, девочка моя, шоб мы без тебя делали! — неожиданно закурлыкал ласковой горлицей Моисей. — Давай-таки я тебе ещё контейнеров выдам!

— Муся! — прикрикнула Растрёпа.

— Ну а шо, зря я, шо ли, пять штук взял? Набьём солью, продадим и поделим деньги! — не сдавался рыжий.

— Муся, вот ща совсем не вовремя! — рыкнул Бизон.

— Ой, да шо ты говоришь? А потом шо, лапу сосать вместо выпивки⁈ — притворно удивился его друг.

— Тут соли на вторую банку не хватит! — крикнула Вера.

— А мы-таки сдвинемся! — «обрадовал» всех Муся.

— И как ты это себе представляешь⁈ — возмутился Игорь.

Зря возмутился… Рыжий воспринял критику как руководство к действию. А именно, рванул вперёд, отбрасывая монстров размашистыми ударами топора. И ускорился при этом настолько, что Игорь перестал улавливать подробности его движений.

Просто рядом носилось что-то большое и рыжее, зачищая пространство с криками: «Сюда!» — будто всем остальным больше и заняться нечем было. Но понимая, что Муся всё равно не успокоится, Игорь выгадал момент и, на секунду повернувшись к Вере, попросил:

— Собери ему, сколько сможешь…

Решение было откровенно паршивым. Каждый раз, когда монстры прорывались к людям, Игорю казалось, что отбиться уже не получится. Но то ли он недооценивал силу своего отряда, то ли порождения были опасны больше не в лобовой атаке, а в тумане и со спины… В любом случае, пока на людях не было ни царапины.

Впрочем, возможно, тут играл роль новый навык Игоря. В тройке бойцов ближнего боя он, пожалуй, был бы самым слабым звеном — но по факту оказывался самой эффективной единицей. Под воздействием «уравнения мерзости» когти монстров просто не причиняли Игорю вреда. Хотя на щитах Муси и Бизона оставляли явственные царапины.

А ведь поцарапать эти бывшие зубы гигантского червя было очень сложно. И то, какие насечки оставляли на них когти, подсказывало, что удары местных монстров и вправду смертоносны. А значит, если хотя бы один из них доберётся до Веры, Растрёпы и Эрина, любому из перечисленных несдобровать.

Но как бы тяжело ни приходилось людям, а при виде рыжего становилось ясно: Муся не успокоится, пока ему хотя бы одну банку целиком не соберут. Иначе останется собирать сам и в одиночку, а Бизон и Растрёпа, понятное дело, его не бросят. Ну а Игорь вместе с Эрином и Верой вряд ли сумеют вырваться из лап монстров без этих троих.

В итоге, проклятый узел просто разделит их отряд и перебьёт по одиночке. Но, в отличие от порождений, у людей уже не получится вернуться в мир живых. Из шести членов отряда тут и так двое побывали в Мареве, получив непростые задачи на новую жизнь. И что-то подсказывало Игорю, что второй раз их возвращать никто не станет.

— Муся… все твои… десять банок… не продержимся! — стараясь экономить дыхание, предупредил он.

Здоровяк ничего не стал отвечать, продолжая с пыхтением раскидывать монстров в разные стороны. Но, кажется, даже жадность Муси была не в состоянии побороть напор порождений. Рыжебородый, может, пока и справлялся, но уже с большим трудом.

Первую банку с солью Вера уже сунула в свой рюкзак. И хотя было видно, что ей тяжело, но отдавать кому-то будущее лекарство для брата она не собиралась. Разве что своему отцу, но тому сейчас было не до поклажи.

Вторая и третья банки отправились к Растрёпе, которая сообщила об этом Мусе. А вот четвёртую пришлось долго собирать. Порождения будто с цепи сорвались. Их стало больше, и на безумные атаки они решались чаще, голодными коршунами кружа вокруг людей.

Игорь видел их сквозь туман «предчувствием мерзости». И даже успевал предупредить, если где-то скапливалась большая группа. Жаль, на том помощь навыка и заканчивалась. Впрочем, даже это было не так уж мало. И Игорю оставалось радоваться тому, что по какой-то причине местные порождения вообще распознаются навыком.

Туман вокруг густел. Возникало ощущение, что все силы узла брошены на то, чтобы уничтожить вторженцев. К тому же, навыки Эрина по борьбе с порождениями плохо работали на местных. Вспышки света, ослабления и отпугивание срабатывали, как, ругаясь, оценил сам седой, где-то на треть обычного эффекта.

Конечно, Игорь понимал, что проклятые — вовсе не обычные порождения. Однако от этого было не легче. И он продолжал снижать запасы Порядка в Сосуде, понимая, что хватит его, максимум, ещё на несколько часов.

— Уфф, не могу больше! — тяжело выдохнул Муся, на миг обозначившись рядом с отрядом. — Хрен с ней, с солью… Уходим отсюда!

— Вот давно бы так! — одобрил Бизон. — Вера, слышала? Все отходим к монументу!

— А ты помнишь, где он? — уточнила запыхавшаяся Растрёпа.

— Помню… Да чтоб тебя!..

Одно из порождений всё-таки умудрилось достать Бизона когтями из-под щита. А казавшийся пустяковым порез оказался на удивление кровавым.

— Муся, прикрой нас! — рявкнула Растрёпа, бросаясь на помощь мужу. — Дайте бинт!

— Сейчас! — Вера засуетилась и полезла в рюкзак, чтобы помочь с перевязкой.

И в этот самый момент порождения пошли в атаку разом со всех сторон… Причём, как показалось Игорю, сделали это очень сознательно. Они как будто ждали момента, когда в обороне людей, наконец, появится серьёзная дыра.

И дождались.

— Осторожно! — крикнул он своим. — Прут со всех сторон!

А дальше бой стал таким тяжёлым и насыщенным, что Игорь его, в принципе, плохо запомнил. Разве что, как его дважды перекидывал в сторону «спасительный рывок». И как получил несколько паршивых ран: может, монстры и не могли пробить его защиту, но остроты когтей это не отменяло.

Залитый кровью, Игорь продолжал отбиваться, буквально став последней линией обороны отряда. Каждый раз ему казалось, что это конец, но снова находились силы — и он отбрасывал очередную волну врагов.

Последнее, что он помнил — как Бизон вытащил его за руку прямо из схватки, а затем толкнул в какой-то светящийся круг. А потом мир вокруг них завертелся. Похоже, это был какой-то конструкт. И, видимо, он был связан с перемещением.

Вот только было и у него узкое место: на одну-единственную краткую секунду все люди в круге застыли.

И порождениям хватило этой секунды, чтобы до них добраться. Острые когти легко пробили броню на плече, вспарывая плоть, и Игорь не сдержал крик боли. Рядом кричала Вера, и, кажется, ревел Муся.

А потом мир для Игоря померк. Он уже не видел, как они вывалились из воздуха прямо посреди лагеря. Как ему, Вере и Мусе перевязывали раны. Как Растрёпа и Эрин вливали энергию в лечебные конструкты, а Бизон в одиночку сдерживал толпу монстров, рвущихся внутрь, за ограждение.

Когда Игорь очнулся, вокруг была всё та же Пыль. Он лежал на спальнике, где-то на половину тела замотанный бинтами. Хорошо, хоть боли не было. Но Игорь всё равно принялся гонять «самолечение», решив не спешить с тем, чтоб пошевелиться.

Как оказалось, правильно не спешил. Стоило ему чуть приподнять голову, как боль навалилась со страшной силой. В правом плече, в ноге, в левом предплечье, на животе… Всюду, где ему нанесли раны, болело так, будто его прямо сейчас наживую когтями резали.

— Лежи и не ёрзай, раз очнулся… — раздался рядом голос Растрёпы. — И не смей стонать! Других разбудишь.

— Сильно меня?.. — прохрипел Игорь, расслабив мышцы. — Как Вера? Я слышал её крик…

— Жива, ей меньше досталось! — сразу успокоила его Растрёпа, появляясь в поле зрения с чашкой то ли воды, то ли бульона.

Честно говоря, Игорь бы не отказался ни от того, ни от другого. Хотелось есть, хотелось пить… И всё ещё было очень тревожно за дочь.

— Почему так… — он хотел спросить, почему болевой эффект настолько сильный, но Растрёпа лишь покачала головой и показала на чашку.

Она помогла ему чуть приподнять голову: пришлось, правда, снова терпеть жуткую боль. А потом напоила каким-то густым зельем. Горьким, противным… Зато от него становилось легче. И Игорь послушно глотал.

А когда он осторожно откинулся обратно на лежанку, Растрёпа тихонько рассказала ему, что произошло:

— У Бизона есть свойство «Перемещение к монументу». Он упорно его развивал от навыка. Сначала мог перемещать только себя и всего метров на сто. А потом всё больше людей и на всё большие расстояния. Если честно, оно нам не раз помогало. Но мы никогда не использовали его в совсем уж безвыходном положении.

— А у нас было безвыходное положение? — уточнил Игорь.

— Я бы сказала, что да… — расстроенно поджала губы Растрёпа. — Пока Муся хренел от наглости и жадности, порождения собрались вокруг нас. Можно сказать, мы оказались в окружении. Ты просто не видел, был занят боем…

— Муся, блин!.. — сердито выдохнул Игорь.

— Он больше всех в результате и пострадал, — покачала головой Растрёпа, отходя куда-то в сторону. — Он неплохой человек, Игорь. Он прикрыл меня, Бизона и Эрина, когда мы переносились. Сознательно прикрыл, встав так, чтобы до нас не добрались. Временами все люди совершают ошибки, верно?

— Просто Муся совершает их часто? — улыбнулся Игорь.

— Чаще других, — кивнула Растрёпа. — Но Муся сам же за них и расплачивается. Если бы он мог прикрыть собой всех — то всех бы и прикрыл. Он даже пытался, просто не удалось… Мне жаль, что ты и Вера пострадали. Но всё будет хорошо, правда.

— А почему до сих пор так болит? — поморщившись, спросил Игорь.

— Слюна порождений на их когтях! — пояснила Растрёпа. — Они не только наносят раны, но и заносят в них яд. Я видела, как они облизывают когти перед тем, как в бой кинуться.

— И давно я без сознания?

— Сложно сказать, — Растрёпа снова подошла к нему с каким-то комком травы. — Давай, жуй… Вкус дерьмовый, но это лекарство. Глотать, кстати, необязательно. Тут больше важен сок травки, который смешается со слюной.

Трава и в самом деле была мерзкой на вкус, переплюнув в этом даже тошнотворное зелье, выпитое до этого. Но Игорь послушно жевал, лишь периодически смаргивая текущие из глаз слёзы.

— Тут нет смены дня и ночи, а сумерки очень странно чередуются с тьмой. Но, по ощущениям, где-то пару суток прошло… — призналась Растрёпа. — Порождения на лагерь нападают, но мы справляемся. Их когти сходу зачарованные брёвна не берут. А долго пробовать я, Бозя и Эрин не даём, отгоняем. Долго они тут всё равно находиться не могут: как-никак, защита нюхача работает.

Игорь молча жевал противную траву, пуская слёзы отвращения. А Растрёпа тоже замолчала, не зная, что ещё рассказать. Вопросы-то у Игоря были… Вот только пока трава во рту не стала почти безвкусной, он особо ничего спросить не мог. И только проглотив остатки лекарства, сумел уточнить:

— А почему мы ещё на Пыли?

— Не смогли уйти, — призналась Растрёпа. — Ждём, когда появится такая возможность. Узел не отпускает…

— Как это? — не понял Игорь. — Так же, как не впускал?

— А вот так… Запрещает уходить, потому что идёт смещение, — пояснила Растрёпа. — А они, как ты помнишь, постоянно здесь идут. Одно за другим. Так что сидим и ждём, когда выход откроется.

До смещения Пыли осталось 23:00

Будто услышав разговор, оповестило их Упорядоченное. А Игорь только и смог, что зубами скрипнуть. Зря, конечно: проглоченная травка тут же запросилась наружу.

— Банка, которая была у Веры в рюкзаке, разбилась: по ней пришёлся основной удар… — призналась Растрёпа, пока Игорь героически сражался с приступом тошноты. — Но мы с Бизоном заменили её одной из банок Муси.

— Он этого не простит! — улыбнулся Игорь, ощущая одновременно и запоздалую панику, и невероятное облегчение. В том числе, оттого что его, наконец, перестало тошнить.

— Сам нас в это втравил, так что простит, без вариантов! — непреклонно откликнулась Растрёпа. — Тем более, у него ещё останется соль на продажу.

Снова повисла тишина. Просто Игорь пытался бороться с новой напастью: с накатывающим сном. Спустя где-то полминуты Растрёпа догадалась, что с ним не так, и предложила:

— Ты спи, во сне выздоровление идёт быстрее! И не волнуйся. Если надо будет, мы тебя разбудим.

А в следующий момент Игорь уже снова спал.

Сначала это был обычный сон. Игорь из него ничего не помнил. И не осознавал себя спящим. Запомнил только ощущение бессилия. Прямо как во время боя с порождениями на Пыли. Когда ничего не можешь сделать, и никак не выходит переломить ход битвы.

А потом всё изменилось… Игорь осознал себя и даже осознал себя спящим… Но покинуть сон не мог. Это был сон-видение, похожие на те, что бывали у него на узле Священной Пирамиды. И, насколько он помнил, такие видения надо было просто досмотреть до конца.

Игорь стоял в группе других людей разного возраста, одетых в светлые одежды. Тот, чьими глазами он смотрел, был невысок, но молод. И стоять ему было легко — он к этому делу был привычен. Чего не скажешь о здоровенном желтокожем дядьке, который постоянно переминался с ноги на ногу.

Перед их группой стоял мужчина в серебристой, очень необычной броне. Она напоминала в одно и то же время и скафандр, и рыцарский доспех. А на нагрудной пластине виднелось изображение двух рук с переплетёнными пальцами. При этом сами руки были вывернуты ладонями от человека, как будто их обладатель потягивается.

Площадка, где стояли люди, находилась на какой-то возвышенности. С неё можно было увидеть яркое голубое небо, бегущие по нему облака и далёкую туманную стену, обозначавшую границу узла.

— … Как вам уже неоднократно говорилось, — сказал мужчина, будто продолжая какую-то лекцию, –чтобы стать одним из нас, мало «ощущать» мерзость. И даже те, кому повезло получить «предчувствие», «снижение» или «возвращение», даже они ещё не стали частью нашего ордена!

— А «уравнение»? — поинтересовался тот, кем был Игорь.

— Если вам, Сил-Иок, каким-то чудом удалось получить «уравнение мерзости», то и это ещё не всё! — мужчина, который, видимо, был наставником этих людей, презрительно скривил губы. — Эти навыки, может, и показывают вашу предрасположенность, но такие может получить почти любой!..

Он обвёл придирчивым взглядом собравшихся, а затем продолжил:

— Чтобы по-настоящему стать одним из нас, надо овладеть активным навыком «отрицание мерзости»! Базовая способность, позволяющая перенаправить зло обратно тому, кто его к вам проявляет. И только этот навык позволит вам вступить в наши ряды! А те, кто не сумеет овладеть им… — на этих словах наставник пристально глянул на человека по имени Сил-Иок, которым сейчас был Игорь. — … Те нас покинут. И я даже знаю некоторых из них!..

— А как овладеть навыком, если его нельзя получить от Упорядоченного? — удивился ещё один мужчина, стоявший неподалёку.

— В этом-то и вся суть! — радостно провозгласил наставник. — В этом вся его ценность! Упорядоченное может научить вас многому… И многое отнять. Но есть навыки, которые вы должны получить самостоятельно. Через мысль, слово или жест. Это то, что вы унесёте с собой в мир Порядка, если вам не повезёт, конечно, в него попасть. Посмотрите сюда!..

Он ткнул в эмблему у себя на груди. И, дождавшись, когда все ученики на неё взглянут, продолжил:

— Это не просто наш символ. И он не просто так у меня на груди. Это и есть первый жест, которым вы должны будете овладеть. Жест, мысль и намерение! «Отрицание мерзости»!

У Сил-Иока, чьими глазами Игорь сейчас смотрел на мир, явно был навык «предчувствие мерзости». Потому что Игорь поймал его ощущение, говорившее, как сильно наставник желает ему зла. А тот мерзко ухмыльнулся и повторил жест, изображённый на эмблеме. То есть сцепил пальцы и направил руки ладонями к Сил-Иоку.

— Оп! — наставник делал это с настолько сосредоточенным лицом, что Игорю было даже забавно наблюдать. — Думайте о том, чтобы зло вернулось к тому, кто желает его вам! Думайте о том, чтобы зло не коснулось вас! Отрицайте его. Ему нет места рядом с вами. Понятно?

— Понятно, — проговорил Сил-Иок, сцепляя руки и направляя их на наставника.

Игорь не знал, что творилось у этого человека в голове. Не знал, был ли тот сосредоточен и был ли стоек в своём намерении… Но почувствовал, как по его пальцам, ладоням и грудной клетке прокатилась тёплая волна.

— Оп! — как будто передразнивая наставника, проговорил Сил-Иок. — Так правильно, мастер?

Правда, наставник ему не ответил. Он стоял, глядя в землю, и уши его покраснели, словно от жгучего стыда или бессильной ярости.