Отблески лунного света

Глава 5

Раннее субботнее утро выдалось мрачным, небеса на горизонте были пасмурными и серыми. Саймон проснулся раньше обычного, быстро перекусил и вновь погрузился в работу. Он отправил посыльного в Суитхоуп-Хилл-Хаус к сэру Малькольму Каверсу с известием, что Сибилла в Элайшоу и находится в безопасности. А затем он послал приглашение от леди Мюррей в Англию, в Дур-Хилл, к Сесилу Перси.

После этого он поднялся по длинным лестницам наверх, на смотровую площадку.

Когда он стоял здесь, он всегда чувствовал гордость за свой дом. Замок окружали густые леса, и было тихо и спокойно все вокруг...

На юго-восточной стене Элайшоу расположились две высокие башни, известные в народе как Хартшорн-Пайк и Карлин-Тус. Они были такими высокими, что кружилась голова, если долго смотреть на них на фоне быстро пролетающих облаков. Это были безмолвные стражи его земель, а также ориентиры, которым Саймон доверял с детства, так как они несколько раз спасали его, когда ему случалось заблудиться в лесу.

С Хартшорн-Пайка и Карлин-Туса была видна граница между Англией и Шотландией.

Отсюда можно было увидеть Англию и узнать, что на ее землях творится, идет ли войско, едут ли нежданные гости. Теперь, в это долгое и шаткое перемирие между двумя странами, Саймон всегда держал на этих башнях нескольких стражей, которые могли бы первыми сообщить о происшествиях на границе.

Саймон служил графу Файфу, и близость к границе с Англией его не очень беспокоила, поскольку он проводил большую часть жизни в Стерлинге и Эдинбурге. Кроме того, его отец был достаточно мудр, чтобы придерживаться нейтралитета между Англией и Шотландией, и по-настоящему никогда ни к кому не примыкал. Леди Мюррей старалась продолжать дело своего мужа, а вот Саймону становилось все труднее и труднее сдерживать обе стороны, каждая из которых мечтала присоединить его земли к своим.

Его мать была англичанкой, и ее семья когда-то была близка к нортумберлендским Перси. А отец был коренным шотландцем, и таким образом Мюррей обладали сильными и прочными связями с обеими враждующими сторонами. Несмотря на это, замок Элайшоу уже несколько раз занимала то одна, то вторая сторона, и Саймону не хотелось, чтобы это случилось снова в то самое время, когда он является владельцем Элайшоу. Однако он понимал, что так долго держать нейтралитет не получится.

Наместник их страны, граф Файф, долго мирился с нейтралитетом его отца, но когда тот умер, он ясно дал понять, что такое положение дел его не устраивает и он хочет, чтобы Элайшоу присоединился к Шотландии.

Граф Дуглас был более сильной личностью, чем наместник, но теперь, когда его тоже убили, стало непонятно, с кем же еще можно было заключить союз.

Саймон свято доверял лорду Файфу и преданно служил ему до тех пор, пока Файф не попытался захватить замок Хермитидж, который принадлежал Дугласу. Действуя от имени наместника, Саймон с удивлением нашел в том замке гостивших у Изабеллы Стюарт своих младших сестер – Мег и Амалию, а Изабелла после этого вторично вышла замуж за человека, которого ей подсунула семья бывшего мужа.

Тот случай сильно потряс Саймона, но это произошло еще до того, как Файф попытался вынудить его сестру Амалию выйти замуж за человека, которого она терпеть не могла, но который был выгоден наместнику. К тому же она не хотела вместе с приданым отдавать Файфу и часть земель Элайшоу. Но даже тогда Саймон еще верил Файфу и был верен ему. Однако граф Файф, который так и не сумел убедить Амалию выйти замуж за его прихвостня, вновь нацелился на семейство Мюррей и положил глаз на младшую сестру Саймона – Розали, желая выдать ее замуж за другого своего человека. Саймон категорически отказался согласиться на этот брак и тем самым впервые пошел против воли его милости.

Он всего несколько раз видел с тех пор графа Файфа, а что касается Дугласа, то он и раньше с ним встречался довольно редко, поскольку тот всегда был занят своими проблемами. И ему ничего не оставалось, как на расстоянии наблюдать, как два этих человека становятся врагами друг другу, а также врагами самого Саймона. И если верить словам матери, сейчас единственным человеком, с которым можно было договориться о помощи и взаимодействии, был английский лорд Перси. Саймон знал, о чем пойдет речь, когда Сесил приедет навестить своих дальних родственников в Элайшоу.

У него оставалось всего несколько дней, чтобы решить будущее Элайшоу. Холодная и голодная зима дала ему небольшую отсрочку, но теперь, с приходом весны, атмосфера вокруг границ накалялась, и Саймон чувствовал это.

Он вдруг вспомнил о Сибилле и подумал о том, что когда ее первый раз выдавали замуж за лорда Галстона, ей было столько же лет, сколько его младшей сестре сейчас. Когда же он ждал, что она выйдет замуж за него самого, она была всего годом старше Розали.

– Дорогой мой, независимо от того, о чем ты сейчас думаешь, уставившись на эту стену, мне нужно серьезно с тобой поговорить...

Пораженный Саймон обернулся и увидел свою мать. Ее тонко выщипанные брови изогнулись теперь сильнее обычного.

– Простите меня, мама, но как вы забрались так высоко, на эту башню? – удивился он.

– Ты все сделал, как надо? – проговорила леди Мюррей и, отдышавшись после крутого подъема, изящно прислонилась к каменным перилам.

– Да, я... отправил вашего посыльного в Дур-Хилл.

– Мне есть что сказать тебе... насчет Англии и дочери Сесила...

Саймон с тоской вздохнул и терпеливо приготовился слушать.

Когда Сибилла проснулась в своей спальне, Кит уже сидела в ожидании того момента, когда она откроет глаза. Рядом, на столике, стоял поднос с едой, принесенный Тетси, на котором лежали хлеб, говядина и стояла кружка молока.

После того как Сибилла умылась, они с Кит принялись есть. Было смешно смотреть, как девочка старалась подражать всем движениям Сибиллы, даже способу ломать хлеб, так что Сибилла с трудом удерживалась от улыбки.

Тетси поправила кровать и оглянулась на Кит.

– Миледи, я заберу девочку отсюда на кухню, когда закончу прибираться, и постараюсь не отпускать ее никуда сегодня одну. Вечером она не будет вам мешать. Вы ведь вернетесь в кровать после того, как позавтракаете?

– Не хочу обратно в кровать, – с тоской произнесла Сибилла. – Я хочу, чтобы мне наконец-то принесли одежду и я смогла бы немного пройтись.

– Я понимаю вас, миледи, но у меня нет никаких распоряжений на этот счет. Ее милость говорила, что утром пошлет вам свои платья, как только закончит с делами.

– Я буду очень благодарна ей, – пробормотала Сибилла.

Когда Тетси забрала Кит и увела ее на кухню, дверь внезапно распахнулась, и Сибилла увидела в дверном проеме темноволосую девочку с широкой, открытой улыбкой. У нее был взгляд Амалии, и Сибилла, которая не встречала прежде леди Розали, сразу поняла, что это она.

Они обменялись приветствиями, и Розали сказала:

– Я принесла вам одежду!

– Бог услышал мои молитвы! Если бы мне пришлось прождать еще полдня, пока Тетси закончит свои хозяйственные дела, я сошла бы с ума.

– Правда сошли бы? – хихикнула Розали и сверкнула темно-ореховыми глазами.

– Ну, у меня есть склонность к преувеличениям, – призналась Сибилла. – Но ваш брат держит меня взаперти, к тому же голой, чтобы я не смогла отсюда выбраться. Я тоскую по свежему воздуху и небольшой прогулке.

– Саймон сказал, что вы ранены... и у вас это... что вы повредили себе голову. У вас по-прежнему болит голова?

– Да, немного. Но я прекрасно себя чувствую и уже достаточно выздоровела. Он настаивает, чтобы я оставалась тут до того момента, когда за мной приедет мой отец, а я действительно могу сойти с ума от безделья. Ну а пока я одеваюсь, расскажите-ка мне, как живется в Элайшоу? Я была здесь однажды в детстве, но тогда даже Мег еще не родилась.

– Да, мне рассказывали об этом, – усмехнулась Розали и положила перед Сибиллой серое верхнее шелковое платье и два нижних, цвета лесного водоема.

– О, мне они нравятся! – воскликнула Сибилла.

– Мама сказала, что вы будете удовлетворены, получив их.

– Сможете помочь мне одеться? Здесь столько завязок...

– Как я рада, что смогу с кем-то поговорить в замке. Меня почти никуда не отпускают. У меня нет никого, кроме матери, чтобы поболтать о пустяках и о том, что я думаю на самом деле. У нас есть слуги, конечно, но мама запрещает мне говорить с ними по душам.

– Зря. Я люблю общаться со слугами, они знают намного больше, чем мы, многое умеют, и от них можно многое узнать. Например, то, что никто тебе не расскажет по доброй воле из семьи, – сказала Сибилла. – Они всегда все знают лучше нас с вами, и это правда.

Розали хихикнула:

– Это точно, и, по секрету говоря, я иногда разговариваю с ними. Конечно, мы не сплетничаем, но...

– Да ладно вам, Розали, – сказала Сибилла, снимая ночную рубашку и с наслаждением поднимая кружевные платья, которые принесла ей Розали. – Без сплетен, Розали, мир был бы скучным местом для женщин. Так расскажите мне об Элайшоу и о людях, которые здесь живут. Тетси рассказала мне немного о вашей матери, но только то, что ей позволили приличия служанки. А этого оказалось не так уж и много. Мне показалось, что вашей матери не нравится мое присутствие в ее доме.

– Нет, не думаю, что ей не нравитесь лично вы, – задумчиво протянула Розали, подавая Сибилле сине-зеленое платье. – Но она хочет, чтобы Саймон женился на английской богатой девушке, а ваше присутствие в доме может усложнить ей жизнь.

– Боже милосердный, неужели она боится, что я захочу увести его из-под венца?

– Она не любит незапланированных неожиданностей. А вы очень красивая, и Саймон так заботится о вас. У вас такая прекрасная фигура!

– У меня нет намерений выходить замуж за вашего брата! – воскликнула Сибилла. – И даже если бы он вдруг решился сделать это, поверьте мне, он точно не захотел бы жениться на мне, так что... ваша мама просто мало знает о наших с ним отношениях.

– Я сомневаюсь, что он когда-либо думал об этом, – сказала Розали. – Но для нее этого недостаточно. И она выпроводит вас отсюда как можно скорее, не дожидаясь полного выздоровления. Скоро должны приехать гости, и она надеется, что ее английский кузен навестит нас на днях. К тому же она хочет, чтобы он приехал сюда со своими дочерьми, а на мой взгляд... – Розали смущенно улыбнулась, – лучше бы он привез сюда своих сыновей.

После этого они немного поговорили о Шотландии, о принцессе Изабелле и о разных женских глупостях, которыми могут делиться только две девушки, скучающие в одиночестве. Сибилла попросила Розали не оставлять ее хотя бы несколько часов в это утро, и когда Розали собралась спуститься вниз к обеду, Сибилла пошла с ней.

Саймон долго слушал, как его мать говорила об Англии, об управлении поместьем, о том, как подобает встретить таких важных для их будущего гостей, как Сесил Перси с семейством. Но в конце концов ему удалось убедить ее спуститься вниз с башни, где дул довольно холодный ветер, в зал и отобедать, поскольку он надеялся, что во время еды и в присутствии Розали она не будет слишком много говорить о делах. Он очень уважал ее мнение и опыт, она часто рассказывала об ошибках и удачах его отца, но иногда его терпению приходил конец.

Когда Саймон вошел в обеденный зал, он увидел, что рядом с Розали стоит Сибилла. У нее на лице он заметил выражение триумфа и счастья, которые ей было сложно скрыть.

Сине-зеленое платье, которое она надела, очень ей шло. Она заплела волосы в две простых косы и связала лентой за спиной. С этой прической ее голова выглядела, конечно, лучше, чем в прошлый раз, когда он ее видел.

Следом за ним в зал вошла леди Мюррей и тоже с удивлением посмотрела на нежданную гостью. Саймон тут же понял, что, кроме Розали, Сибиллу за стол никто не приглашал, и решил немного развлечься.

Сибилла поклонилась, леди Мюррей и Розали ответили тем же, и Розали энергично, предупреждая вопросы матери, сказала:

– Как видите, мама, я пригласила Сибиллу сегодня отобедать с нами. Я знала, что вы будете рады, что она так быстро выздоровела после того, как поплавала в Твиде.

Леди Мюррей проговорила прохладно:

– Ты легкомысленно относишься к ее здоровью и ко всему происшедшему, моя милая. Леди Сибилла не просто поплавала в реке, она рисковала жизнью, бросившись туда, чтобы спасти ребенка... Насколько это было бездумно, не мне судить...

Сибилла следила за Саймоном и пыталась прочитать его мысли на спокойном лице. Ей было интересно, вызвало ли ее присутствие его недовольство и заметил ли он, что она пренебрегла его приказами и запретами.

Комментарий леди Мюррей привлек ее внимание, поскольку все-таки это она была здесь хозяйкой.

Розали засмеялась и прикрыла рот ладонью.

– Леди Сибилла, не обращайте внимания, моя мама шутит с вами. Знаю, мама, что вы удивлены храбростью Сибиллы так же, как и я. Она такая добрая! Мне кажется, что любая леди, в том числе и вы, мама, сделали ли бы то же самое, что сделала она. Я права?

К изумлению Сибиллы, щеки леди Мюррей порозовели, и ее милость пробормотала:

– Не думала, что ты так скажешь, дочь моя.

Сибилла посмотрела на Саймона и столкнулась с его пристальным, почти ледяным взглядом, когда он произнес:

– Я бы не назвал это добротой, Розали. Мама слишком разумный человек, чтобы бросаться в размытую дождями весеннюю реку, из которой нет шанса выплыть самостоятельно. И я думаю, Розали, ты не должна повторять ошибку леди Сибиллы. Не делай таких глупостей, а для начала хотя бы научись плавать. Я надеюсь, – добавил он, – что вы, леди Сибилла, не будете поощрять ее такими рассказами.

– Я не думаю, что Розали настолько мала или глупа, чтобы совершать ошибки, милорд, – сказала Сибилла. – Розали кажется очень разумной, и, конечно, если бы кто-то хотя бы постарался научить ее плавать... меня, например, учил мой умерший брат Хью. Он давал мне полезные уроки.

Саймон молча посмотрел на нее, а потом подошел к своему стулу в торце стола. Леди Мюррей села напротив, а девушки, переглянувшись, заняли места по обе стороны стола, друг против друга.

Беседа явно не клеилась. Саймон довольно вежливо отвечал на вопросы, но, казалось, мысли его были где-то далеко. Сибилла несколько раз пыталась вывести его из задумчивости шутливыми колкостями, но он не реагировал на них. Она начала понимать, что, несмотря на то что когда-то он сердито отвечал ей в церкви в тот моросящий и хмурый день, на самом деле он не был человеком, который легко выказывает свои эмоции.

Леди Мюррей тоже думала о чем-то своем. Она держалась очень гордо и величественно, но ей было скучно говорить с девушками, и она почему-то часто поглядывала на старшего сына и поджимала губы. А Саймон говорил только тогда, когда к нему кто-то обращался.

Розали же веселилась и смеялась над своими же шутками, несколько раз говорила колкости брату, иногда заходя при этом слишком далеко. Но Саймон ровным голосом отвечал ей:

– Между прочим, я все еще здесь, девочка. Если хочешь наговорить мне гадостей, то прошу тебя, сделай это, когда выйдешь из-за стола.

– Вот еще! – воскликнула Розали. – Если бы я вела себя иначе, вы бы уже умерли со скуки за этим столом!

– Розали, не груби брату, – строго произнесла леди Мюррей. – Ты должна выказывать ему свою почтительность, а ты ведешь себя по-детски. У Саймона намного больше проблем, чем у тебя, поверь мне, и сейчас не время так веселиться.

– Я не заметил непочтительности, мама, – мягко сказал Саймон. – Мне кажется, она поняла, что мы сделали ей выговор, и не повторит своих ошибок впредь. Так ведь, Розали?

Розали с глазами, полными слез, смотрела в тарелку, и над столом нависла тишина.

Саймон обреченно оглянулся вокруг себя и вдруг сказал:

– Ты хочешь научиться плавать, моя маленькая?

Розали усмехнулась:

– Возможно, я могла бы поучиться...

– Саймон! Боже милосердный! О чем ты говоришь? – всплеснула руками леди Мюррей. – Ты вспомни, в каком возрасте твой отец учил тебя и твоих братьев плавать? В глубоком детстве! Такой навык нужно обретать до того момента, когда девочка начинает превращаться в леди и собирается выходить замуж! Что за странные разговоры за столом...

Сибилла с удивлением посмотрела на Саймона и приподняла бровь.

– Может быть, я сумела бы помочь ей?

– Нет, – сказал он твердо. – Моя мать права. Ни вы, ни я уже не можем преподавать ей. Иначе пойдут странные слухи, а ей скоро выходить замуж.

– То есть... – глаза Розали от удивления распахнулись и стали еще больше, – ты считаешь, что мне никто на свете не может давать уроки плавания только потому, что ты боишься каких-то странных сплетен? Но Сибилла говорит, что без сплетен этот мир был бы...

В этот момент Сибилла пристальным взглядом заставила ее остановиться на полуслове и замолчать.

– Нет же, милая, продолжай. Нам очень интересно, что же говорит леди Сибилла, – мягко сказал Саймон и победоносно посмотрел на Сибиллу.

Розали примирительно ответила:

– Что без сплетен мир будет очень утомительным и скучным местом...

– Но только для женщин, – вызывающе добавила Сибилла.

– Благодарю вас, что за столь недолгое время вы уже научили мою сестру житейским премудростям и дали ей такие нужные для жизни сведения, – парировал Саймон.

– А вы? Что ей дали вы?

Сибилла увидела краем глаза, что губы леди Мюррей напряглись и сжались, и она сразу повернулась к хозяйке, чтобы смягчить напряжение, вызванное ее присутствием за столом. Она улыбнулась и сказала:

– Ваша милость, соус для говядины просто превосходен. Я многое узнала о травах и специях в доме принцессы Изабеллы, но хотела бы сказать, что до сих пор не могу понять, что же ваши люди на кухне добавляют в соус такое... такое... что он стал настолько восхитительным.

Леди Мюррей не была похожа на женщину, готовую бросить начатый спор, который касается ее дочери, ради обсуждения нескольких блюд и рецептов, но она была прекрасно воспитана и снисходительно улыбнулась Сибилле. Ее милость напоминала Сибилле главную компаньонку принцессы Изабеллы – Эверил Андерсон. Та тоже была умной и хотя не любила явную лесть, но искренне радовалась поздравлениям и похвалам.

Обед закончился, и все поспешили встать из-за стола. Лишь тогда леди Мюррей обратилась к Саймону:

– Что ты будешь делать с детьми? Куда ты намерен их отправить? Они поправились?

– Мальчик простудился, – ответил Саймон. – Он сказал мне, что был болен еще до того, как очутился в реке, но ему сейчас хуже, и он очень слаб. Девочка же чувствует себя хорошо, так что я отправил ее на кухню, чтобы она помогала повару и, возможно, научилась чему-нибудь полезному.

Затем он извинился перед всеми леди и покинул комнату.

Три женщины остались одни. Сибиллу беспокоило враждебное отношение к ней леди Мюррей, но она вспомнила, как Амалия однажды признавалась ей, что ее мать очень уважает принцессу Изабеллу. При первой же возможности Сибилла упомянула Суитхоуп-Хилл и рассказала о нескольких днях, проведенных там. Розали тоже повеселела и спросила Сибиллу, почему та не выходит замуж. Этот вопрос дал Сибилле возможность правдиво сказать, что она не хочет выходить замуж.

– Это дело вашего отца – решать, выйдете вы замуж или нет, – отрезала леди Мюррей.

– Не хотелось бы признаваться вам, миледи, но он трижды пытался найти мне мужа, – вздохнула Сибилла. – Но я не захотела совершать сделок, так что теперь он опустил руки и решил, что никогда больше не будет заниматься моей судьбой. Он считает меня недостаточно послушной, но мне ни один из его женихов не понравился! Честное слово!

– Неужели! – ахнула Розали и всплеснула руками. – Вы отказали трем женихам? Как жаль, что у меня нет хотя бы одного из них! И кем же они были?

– Тише, любовь моя. – Леди Мюррей взяла Розали за руку и покачала головой, освобождая тем самым Сибиллу от потребности признаваться, что одним из этих женихов был Саймон, либо как-то изворачиваться. – Вежливый человек не расспрашивает другого человека о столь интимных вопросах. Особенно когда это касается противоположного пола.

– Хорошо, мама, я больше не буду этого делать. Но я хочу замуж!

– Всему свое время, дорогая. – Леди Мюррей через силу улыбнулась.

Сибилла откланялась и пошла навестить Дэнда. Он спал, сильно кашляя во сне, и Сибилла положила на его подушку несколько лепестков майорана. Она сходила на кухню, где попросила у повара немного кошачьей мяты, чтобы сделать напиток для Дэнда и смягчить его кашель.

После этого она нашла Кит, которая бегала по кухне и помогала кухаркам готовить ужин. Сибиллу очень интересовала та занавеска в пекарне, но она никак не могла к ней подобраться, поскольку на кухне и в пекарне постоянно толклось много людей.

Реакция Тетси на ее вопрос о двери окончательно убедила Сибиллу в том, что за той занавеской существовал другой проход на кухню. Куда он вел? Сибилла изо всех сил старалась скрыть свое любопытство, пока общалась со слугами и охраной. Она узнала от них много интересного про замок, но ничего – про эту тайную дверь, которая теперь манила ее все сильнее и сильнее.

Она надеялась, что после ужина Тетси уведет Кит спать к себе, а Джек будет снова наблюдать за игрой в кости наверху, и, когда все удалятся из кухни, Сибилле удастся рассмотреть ту занавеску и альков повнимательнее.

День выдался очень теплым для конца апреля, и рана на ее голове, хотя и была вспухшей и красной, уже значительно уменьшилась в размерах. Сибилла сидела у себя в комнате перед зеркалом, расчесывала волосы и думала, сумеет ли она убедить Саймона в том, что ей нужно искупаться. Позволит ли он ей это?

Сибилла хотела присоединиться к семейству на ужин, но спустилась немного позже, и, к ее удивлению, леди Мюррей уже встала из-за стола, взяла Розали за руку и откланялась, так что Сибилла осталась в одиночестве в зале. Тетси пообещала, что принесет ее ужин к ней в комнату, и Сибилла расстроилась, поскольку ей хотелось встретиться с Саймоном за едой. Но наверное, она позволила слишком много колкостей в его адрес, раз он даже не вышел к ужину. Или он настолько занят, что ему стало неинтересно далее мстить ей? А может, они с ним слишком явно демонстрируют нелюбовь друг к другу, и его мать начала что-то подозревать?

А кто же эти родственники Перси? Почему леди Мюррей хочет, чтобы Саймон женился на одной из дочерей Сесила, но ничего не желает слышать о возможной помолвке ее дочери с сыном влиятельного английского лорда?

Хм... Сибилла поднялась к себе наверх, при том, что в голове у нее роилось множество вопросов, и решила заняться дверью.

На пути к спальне она встретила Кит, которая направлялась вниз.

– Куда ты идешь, крошка?

– Говорят, что Дэнд заснул, но я хотела сама проверить это и поднялась к нему.

– А где Тетси?

– На кухне. Она разрешила мне сходить к нему.

– Ты должна вернуться к ней и посмотреть, можешь ли ты ей чем-то помочь, – сказала Сибилла.

– Она скоро должна прийти к вам, леди Сибилла. Я тоже к вам приду в гости!

Сибилла кивнула. Она ждала их около часа, поглядывая в окно, лишь для того, чтобы пожелать им спокойной ночи и заверить, что будет прекрасно спать. Как только они ушли, она встала, заменила свечу на новую, чтобы ей хватило надолго, и поменяла дневное платье на ночную рубашку. Ей совсем не хотелось спать.

Спускаясь вниз по лестнице, Сибилла захватила с собой немного клевера, чтобы сказать встретившемуся человеку, что у нее разболелась к ночи рана и она хочет сделать новую повязку на голову.

Из ее дневных бесед она узнала, что служанки, живущие и работающие в замке, обычно спят в крошечных комнатках под крепостными валами, а большинство мужчин ночуют в том огромном зале или на стенах, всегда готовые к бою. Иногда они выходят за пределы замка и спят в своих домах в деревне.

Теперь Сибилла немного понимала расположение комнат в замке. Она слышала, что наверху кто-то смеется и разговаривает, и поняла, что мужчины отдыхают, играя в кости и шахматы. Она молилась, чтобы помощник пекаря, Джек, был с ними. Быстро спустившись вниз, она пошла по коридору и вскоре увидела, что хорошо выбрала время. Кухня и пекарня были пустыми.

Огня, который оставил пекарь, и его тепла должно было хватить на некоторое время, и Сибилла надеялась, что именно этого времени ей хватит, чтобы успеть открыть дверь до прихода Джека. Она взяла небольшую кружку с водой, подтянула юбку так, чтобы она не загораживала свет от камина, и присела на корточки около стены. Потом она оглянулась и пролила воду на пол. И смотрела, как та протекает под стеной.

Все, что она знала о тайных дверях в замках, так это то, что их стены были тоньше, чем в других местах. Она знала, что на границе есть много тайных ходов и туннелей, и даже видела несколько подобных в замке принцессы Изабеллы.

Она поднесла свечу ближе к стене и увидела едва различимые линии, которые могли означать только одно – здесь был ход! Она повернулась и внимательно присмотрелась к набору посуды, висящей рядом с тайной дверью. Потом быстро начала двигать крюки, вбитые в стену, висящие кастрюли, тряпки, полотенца... Она проверила все, что могло перемещаться рядом с проходом, но все предметы можно было передвинуть с места, а значит, это была настоящая посуда, а не скрытый от чужих глаз ключ.

Наконец она пригляделась к двери и увидела нечеткую, темную трещину в каменной кладке около одного из крюков с висящим на нем полотенцем. Она положила туда руку, нажала немного и почувствовала щелчок. Медленно и бесшумно стена вдруг раздвинулась прямо перед ней, раскрывая черную, как уголь, дыру в никуда.

Лихорадочно собрав в корзинку несколько свечей, она понадеялась, что четырех ей хватит, чтобы успеть найти выход из замка.

Сибилла очень боялась, что дверь за ней закроется и она не сможет найти выход обратно. А вдруг это дорога в подземелье? И оттуда нет другого выхода, кроме этого? И почему лорды так любили делать черные ходы именно в кухнях?!

Она взяла мешочек с грецкими орехами со стола, вступила в темноту и поставила его между дверью и стеной, чтобы слабый свет проникал внутрь, а дверь не смогла бы закрыться от собственного веса.

Сибилла очень надеялась на то, что Джек будет уставшим и не заметит широкую трещину в стене. А еще она хотела вернуться обратно никем не замеченной, чтобы проскользнуть мимо спящего мальчика и забежать в комнату. Подумав об этом, Сибилла тяжело вздохнула и пошла по узкому туннелю. Пол был неровным, Сибилла чувствовала это сквозь мягкие кожаные ботинки, которые Розали принесла ей вместе с платьем. Подошва была очень тонкой и явно не годилась для походов по земле. Потолок все понижался и понижался, и Сибилле становилось не по себе. Однако если она все же окажется права, то сумеет выйти за пределы замка, во внешнюю его сторону, и никто ее не заметит. И все же, подумала она, этот замок более уязвим, чем она считала.

Через несколько минут она почувствовала, что воздух становится свежее, и вскоре Сибилла вошла в колючий кустарник, который маскировал вход в туннель.

Она была в лесу, причем довольно далеко от замка.

Вечерний воздух был прохладен и свеж. Сибилла насторожилась и вдруг услышала журчание воды, которая текла где-то поблизости. Она всмотрелась в листья и прошлогодние ветви кустарника и увидела сквозь них, как лунный свет вспыхивает и играет на спокойной воде. Сибилла больше не нуждалась в свече. Она задула ее и пошла вперед, озаряемая только светом луны, который проникал сквозь плотный занавес ветвей сверху.

Сибилла закуталась в рубашку, чтобы не поцарапаться о колючки, и взглянула назад. Где-то в отдалении от того места, где она вышла, возвышались замковая стена и крепостные валы, и на них горели факелы. Теперь главное было – не заблудиться в лесу и найти дорогу обратно.

Она присмотрелась к лесу. Около входа в туннель возвышались два вала с большими камнями на них, а рядом с озером стояло высокое одинокое дерево, как раз напротив замка. Теперь она не должна была потеряться.

Сибилла приподняла юбку и пошла вперед, к воде. Озеро оказалось овальным водоемом, и Сибилла тихо засмеялась от радости. Зеркально чистая вода отражала яркую полную луну, превращая ее лучи в серебро везде, где свет касался воды. Деревья и кустарники плотно окружали водоем, и, несмотря на то что сквозь ветви иногда проблескивали огни факелов, Сибилла была уверена, что ее никто в такой час не хватится и не заметит здесь.

Она подошла к воде, сняла один ботинок и осторожно опустила большой палец ноги в воду. Ей показалось, что вода очень теплая, но она знала, что ей так кажется только потому, что воздух был холодным. Однако она не боялась холода и, скинув одежду на землю, пошла к воде.