Отчаянный и непобедимый Ренегат Икс

14

Согласно разработанному мной плану, сегодня вечером я буду одновременно Клевым Чуваком — суперзлодеем и партнером прекрасной Кэт, известной под псевдонимом Оборотень, — и в то же самое время Ренегатом Икс, сверхкрутым супергероем, опекаемым своей сообразительной напарницей по имени Косинус.

Это стало возможным благодаря сложному стечению обстоятельств. На мне простой черный обтягивающий костюм, но на поясе висит голографический проектор, при помощи которого Сара при демонстрации мне изменила черты лица и превратила белую футболку в черную. Она не знает, что я его позаимствовал. Мне нужно будет нажать одну-единственную кнопку, и на груди появится огромная буква «икс», а лицо скроется под маской. Когда я снова ее нажму, X превратится в литеры КЧ — у меня не было времени придумать в качестве суперзлодейского имени что-нибудь получше Клевого Чувака — а маска станет теми самыми огромными очками, в которых я щеголял на вечеринке в честь шестнадцатилетия. Помимо голографического проектора у меня имеется пояс для аксессуаров, который Сара заказала для меня вместе с костюмом Ренегата Икс — на нем можно носить пистолет или засунуть в один из многочисленных карманов очки.

Думаю, у меня получится справиться с обеими ролями. Магазин Хелен хоть и невелик, зато заставлен всякой всячиной, да к тому же мы окажемся там вечером, когда будет темно. Было бы легче, обладай я способностями Кэт, но, по правде говоря, мне и делать-то почти ничего не придется. Нужно будет только сказать: «Эй, что там такое? Я пойду проверю, жди меня здесь!», а потом, забежав за ближайшую груду барахла, нажать на кнопку, и — вуаля! — я другой человек.

Кэт хочет пойти на дело в полночь. Я договорился встретиться с Сарой в то же время у книжного магазина, чтобы подготовиться к атаке, прежде чем плохие парни узнают о нашем присутствии.

Мы с Кэт идем по улице к магазину Хелен. На дворе ночь, и на улице прохладно, но я потею. Стараясь держаться в тени, мы тщательно обходим стороной фонари и соблюдаем все необходимые меры предосторожности. Я уже включил проектор и нахожусь в образе Клевого Чувака.

Подойдя почти что вплотную к зданию, в котором находится магазин, Кэт осторожно выглядывает из-за угла.

— А вот и невеста, — тихонько говорю я, стараясь, чтобы меня никто не услышал.

— Дэмиен! — шепотом ругает меня Кэт, краснея. — Ты не мог бы прекратить это?

— Мне кажется, я бы неплохо смотрелся в смокинге, а?

— Слушай, по поводу того вечера…

Кэт складывает вместе пальцы обеих рук и отворачивается.

— Что ты хотела сказать?

В моих мечтах в этот момент она бросается мне на шею с криком: «Прошу, возьми меня в жены!», а я целую ее и вынимаю из кармана два фальшивых удостоверения личности и билеты в Вегас. В реальности я стесняюсь этой фантазии и краснею. Я не только сам провозгласил окончание наших с Кэт отношений, но еще и ввязался в серию чрезвычайно важных экспериментов с Сарой. Чувствуя, что во рту внезапно пересохло, я облизываю губы и, чтобы скрыть смущение, делаю вид, что мне нужно поправить пояс с аксессуарами.

— Давай не будем об этом.

— Да, именно это я и хотела сказать, — говорит Кэт со вздохом облегчения. — Значит, ты не будешь меня больше дразнить. Я была не в себе.

— Ну, мы в любом случае слишком молоды для свадьбы, — бормочу я себе под нос.

Остаток пути до магазина мы преодолеваем молча. Оказавшись у двери, Кэт останавливается и смотрит на меня с озорной улыбкой.

— Сегодня, — говорит она, — мы настоящие суперзлодеи.

— Зови меня Клевым Чуваком, — соглашаюсь я.

Висящий на поясе проектор издает тихое жужжание. Взглянув вниз, я вижу, как буквы «КЧ», ненадолго исчезнувшие с моей груди, появляются снова.

— Ух ты, — говорит Кэт, моргая и стараясь разглядеть в темноте мое лицо. — Мне показалось, что твои очки… пропали.

— Этого не может быть.

Да, изобретенный Сарой проектор несовершенен, но другого у меня нет.

— Тебе померещилось, Кэт. Это фонарь моргнул, наверное.

Пожав плечами, Кэт сосредотачивает внимание на замочной скважине. Она открывает ее пальцем: отмычки ей не нужны. Поначалу я думал тайком сделать копию ключа на случай, если придется взламывать дверь, — а в основном потому, что вид пальца Кэт, превращающегося в отмычку, пугает меня, — но мне не хотелось вызывать лишних подозрений.

Кэт открывает дверь и собирается войти, но я преграждаю ей путь рукой.

— Скрытые лазеры, — шепчу я. — Я сегодня был здесь и кое-что разузнал. Это было нелегко, но я узнал все об установленной системе безопасности.

Кэт смеется.

— Наверное, для этого тебе пришлось соблазнить владелицу магазина.

Я вхожу в дверь, делая вид, что переступаю через невидимую линию защиты. Кэт, повторяя мои движения, следует за мной.

— Нужно будет узнать, как их отключить, чтобы при отступлении у нас не было проблем. Ты иди вперед. И будь осторожна. Здесь столько барахла, что при малейшем неверном движении все может обвалиться.

Кэт показывает жестами, что все поняла, и начинает продвигаться вглубь магазина. Как только она отворачивается, я незаметно выскальзываю на улицу и нажимаю кнопку в центре голографического проектора, висящего на поясе. Раздается негромкое гудение, и на какое-то время буквы «КЧ» исчезают, а «X» появляется не сразу. Однако уже через пару секунд все в порядке. Я не вижу своего лица и не могу сказать точно, на месте ли маска, но дома я столько раз тренировался перед зеркалом, что могу быть относительно уверен в том, что она на месте. Бегу по улице к книжному магазину, чтобы встретиться с Сарой.

— Ты опоздал, — говорит она, — сейчас уже пятнадцать минут первого.

— Мне было трудно незаметно исчезнуть из дома. Но сейчас я здесь.

Мне действительно пришлось выбираться из дома тайком. Гордон не разрешил мне выходить на улицу после десяти в эти выходные, и, хотя он в принципе одобряет супергеройские поступки, у меня такое впечатление, что миссия, ради которой я сегодня нарушил его распоряжения, не может быть однозначно отнесена к этой категории.

Мы с Сарой бежим к магазину.

— Похоже, они уже здесь, — шепчу я, указывая на открытую дверь.

Сара кивает.

— Доставай пистолет, — говорит она. — Может быть, придется стрелять, иначе они могут уйти.

Стрелять? Не знаю, не знаю. Я еще не научился программировать пистолет, а Сара не притрагивалась к панелям управления с того момента, как университетская охрана прижала нас к стене, и она требовала, чтобы я стрелял на поражение. Не думаю, что стоит использовать пистолет с такими настройками против Кэт. Тем не менее снимаю его с пояса.

— Хорошая мысль, Косинус. Не забудь называть меня Ренегатом, чтобы плохие парни запомнили, как меня зовут.

Без сомнения, круче имени я не слышал.

Мы входим внутрь. Я держу пистолет в руке, понимая, что не буду стрелять ни при каких обстоятельствах.

Кэт нигде не видно. Сквозь окна в помещение льется тусклый свет уличных фонарей, и тени от расставленных тут и там предметов ползут по полу, как клубок черных ядовитых змей. Сара идет впереди, а я, поеживаясь от неожиданно накатившей волны безотчетного страха, пока она не смотрит, прячусь в одном из боковых проходов. Висящий на ремне проектор снова начинает жужжать, и я взглянув на грудь, обнаруживаю, что «икса» там нет и в помине. Черт. Хлопаю проектор по боку, чтобы он снова заработал, и X, помигав, появляется снова. Проектор, вероятно, не работал всего секунду, иначе бы Сара заметила.

С левой стороны доносится какой-то шум.

— Стоять, не двигаться! — кричит Сара. Я целюсь на звук, и вдруг целый стеллаж с супергеройскими аксессуарами падает нам прямо на голову.

Мы успеваем откатиться в сторону.

— Я их перехвачу, — бросаю я Саре и, прежде чем она успевает возразить, перепрыгиваю через валяющуюся на полу груду хлама и скрываюсь за углом. Оказавшись вне зоны видимости, нажимаю на кнопку, чтобы сменить обличье. Приходится задержаться на некоторое время, чтобы спрятать пистолет в один из карманов на поясе. Он туда не слишком хорошо помещается, но, покопавшись, мне удается застегнуть клапан, прижав им пистолет, торчащий из кармана примерно наполовину.

Справившись с этим, я отправляюсь на поиски Кэт.

— Тише, Дэмиен, — говорит она мне, выходя из-за спинки кресла доктора Думсворта.

— Я же просил называть меня Чуваком, — раздраженно шепчу я. — Не нужно, чтобы эти чертовы супергерои знали, как меня зовут.

— Слушай, а ты видел того парня? — спрашивает Кэт, двигаясь в конец коридора. — Было в нем что-то знакомое. Не могу сказать точно, что… Просто было такое ощущение, что я его знаю.

— Да перестань, Оборотень. С каких это пор ты знакома с супергероями?

— Да, пожалуй, ты прав.

Мы тихонько пробираемся между стеллажей, стараясь не попасть в «засаду», и поворачиваем за угол, туда, где в конце коридора, имеющего форму латинской буквы L, стоит витрина с кольцом. Я размышляю над тем, как можно незаметно сбежать еще раз, когда прямо перед нами из-за стеллажа выскакивает Сара.

— Не двигаться! — командует она.

Я бросаю под ноги немного пороха для фейерверков, чтобы отвлечь внимание, а Кэт поднимает с пола мягкий пуф, принадлежавший некогда суперзлодею по имени Мародер В Маске, и накрывает им Сару.

Все разбегаются в противоположных направлениях. Спрятавшись за углом, я нажимаю кнопку, управляющую голографическим проектором. Обежав весь магазин, снова перепрыгиваю через упавшую со стеллажа груду предметов и присоединяюсь к своей напарнице.

— Они от меня ушли, — сообщаю я, тяжело дыша, и помогаю Саре снять с головы пуф.

— Икс! — говорит Сара, выбираясь из-под мягкого мешка. — Где пистолет?

— Ренегат. Пожалуйста, не называй меня Иксом, — говорю я, поглаживая пояс с аксессуарами. — Он здесь.

Сара сурово смотрит на меня.

— Как ты догадался засунуть его в такое неподходящее место? А что, если срочно понадобится стрелять?

— Да, пожалуй, ты права.

Действительно, кое-кого следует застрелить за попытку кражи со взломом. Что в этом плохого?

Бегу вперед, обгоняя Сару, чтобы успеть к Кэт раньше нее. Повернув за угол, с облегчением обнаруживаю, что кольцо находится там, где ему положено быть — в витрине под стеклом. Рядом никого нет. Неожиданно прямо за моей спиной раздается треск. Я поворачиваюсь, и в этот момент Кэт прыгает прямо на меня, сбивая с ног.

Выбравшись из-под нее, я вынимаю пистолет из кармана на поясе. Целюсь в Кэт и замираю в нерешительности. Она тоже не двигается.

Неожиданно Кэт бросается влево. Может, мой пистолет показался ей самодельной фальшивкой, а может, по моим движениям она определила, что стрелять я не намерен. Я снова беру ее на мушку. Неожиданно она меняет направление движения и бросается вправо, снова уходя с линии огня.

Кажется, она все-таки хочет взять кольцо, хотя сигнализация по-прежнему включена. Вдруг внутри проектора снова происходит кратковременное замыкание, и Кэт, взглянув на меня, вскрикивает от удивления.

Замерев на месте, она таращится на меня широко раскрытыми глазами, и не нужно быть экспертом, чтобы понять, что маскировочная голограмма снова погасла.

— Боже мой, — шепчет Кэт, — Дэм…

Я впадаю в панику и в отчаянии делаю то, что приходит в голову в первую очередь: бросаю пистолет и, обняв Кэт, целую ее в губы. Причем от принятия решения до исполнения проходит какая-нибудь доля секунды, так как я ни за что на свете не хотел бы, чтобы она произнесла мое имя вслух. Сначала я использую поцелуй, чтобы заткнуть ей рот, но, первый раз коснувшись языком ее языка и прижавшись губами к ее губам, тут же забываю, где нахожусь. Кэт, надо сказать, сразу все понимает и, не оставшись в долгу, отвечает мне жарким поцелуем.

— Ренегат? — раздается за спиной голос Сары. Я вытягиваю вперед руку и, дотянувшись до витрины, разбиваю стекло кулаком. Срабатывает сигнализация, и на лице Кэт появляется озадаченное выражение. Не проходит и секунды, как она убегает, а я перестаю что-либо видеть, потому что прямо у меня перед носом срабатывает вспышка фотокамеры. В передней части витрины с кольцом сдвигается панель, и скрытые под ней форсунки начинают распылять по комнате усыпляющий суперзлодеев газ.

Сара поднимает с пола пистолет. Когда она выпрямляется, я, успев снова обрести зрение, вижу, как ее ноздри раздуваются от гнева.

— Что это было?

— Нужно было ее как-то остановить, — говорю я, зевая, расслабленно помахивая рукой и отворачиваясь, словно ничего особенного не произошло. — Неплохо получилось, не правда ли?

Сара смотрит на меня, сдвинув брови к самой переносице. Она подает мне пистолет, рукоятью вперед.

— Держи. Кажется, ты уронил эту штуку.

— Нужно было что-то делать. Я запаниковал, — объясняю я, на этот раз говоря правду.

— Полагаю, старуху ты бы не стал таким образом «останавливать»?

Мы направляемся к выходу. Сара идет впереди, с трудом передвигая ноги. Никогда еще напарнику супергероя не случалось пребывать в столь унылом расположении духа после удачной акции. Особенно в День Супергероя.

Я нагоняю ее уже за дверью. От свежего воздуха мысли в голове приходят в порядок.

— Кто его знает… — говорю я. — Может, и стал бы… Сам не знаю, чего от себя ожидать.

Сара топает ногой и бросает на меня испепеляющий взгляд.

— Ты сам сказал, что ни один из нас не имеет права заводить интрижки на стороне!

— Это не в счет. Я не заводил интрижек, это все по работе, — говорю я тихо.

Чувствую себя полным идиотом. Пытаюсь взять Сару за руку — не знаю зачем, просто, наверное, чтобы почувствовать себя лучше, — но она отстраняется, прежде чем я успеваю хотя бы дотронуться до нее.

— Ты что, ревнуешь? — спрашиваю я.

— Ты сам предложил это правило. Значит, должен уважать его.

— Да? А ты? Ты сказала, что между нами будут исключительно рабочие отношения, но ведешь себя совсем иначе. Слушай, я запаниковал, ясно? Нужно было ее как-то отвлечь. Это не имеет отношения к интрижкам. Так, ерунда… — говорю я, уже успев практически в это поверить.

— Ерунда, говоришь… — повторяет Сара. — Что-то это непохоже было на ерунду.

Однако, произнося это, она все же подает мне руку.

Уколы совести, терзающей меня, столь болезненны, что мне кажется, будто кто-то поджаривает меня на медленном огне. Я худший в мире партнер по лабораторным работам и худший полусупергерой на этой планете. И в довершение всего я еще и посредственный суперзлодей.

До утра мне продержаться удается, но, проворочавшись всю ночь и встав с постели, я понимаю, что сил больше нет. Достаю телефон и набираю номер Кэт, но, так и не позвонив, стираю цифры. Вздыхаю. С одной стороны, когда мы вместе, она всегда причиняет мне боль. А с другой? Судя по тому, что я непрерывно думаю о нас со вчерашнего вечера, мне гораздо больнее, когда мы расстаемся.

Плюхаюсь на кушетку. Алекс сидит на полу, в пятнадцати сантиметрах от экрана телевизора и, хихикая, смотрит мультики, которые всегда показывают в субботу утром. Пытаюсь к нему присоединиться, но, к сожалению, из мультфильмов я уже вырос.

Снова вынимаю телефон и тупо смотрю на него. Я должен позвонить Кэт. Она, наверное, уже встала, ведь так? В смысле, я-то уже встал. Алекс уже не спит. Амалия, кажется, тоже. Это нормально — проснуться в субботу в девять часов утра, даже если вчера вечером ты поздно вернулся домой и уснуть так и не смог. Кэт, наверное, сидит с телефоном в руке так же, как и я, и ждет звонка. Может, она вообще не спала, а думала обо мне. Как я о ней.

Наверное, она не звонит, потому что думает, что я сплю. Нужно ей позвонить. А может, она обиделась и не хочет больше со мной разговаривать. Хотя если бы дело обстояло именно так, она бы не ответила на мой поцелуй.

В принципе это неважно, потому что звонить Кэт я не имею права. Мы с Сарой заключили соглашение, и, позвонив Кэт, я тем самым опровергаю собственное утверждение о том, что наш с ней поцелуй ничего не значил.

Вздыхаю снова и убираю телефон.

Амалия усаживает Джессику смотреть телевизор и просит Алекса не сидеть так близко к экрану. Алекс не обращает на нее ни малейшего внимания, а Джессика немедленно поднимается с дивана и бежит ко мне. «Мальчик!» — говорит она, сияя как медный пятак, и целует меня в щеку.

Ага. Покопавшись в телефоне, я вывожу на экран номер Кэт. Джессике нужно только нажать кнопку вызова.

— Посмотри, — говорю я, показывая пальцем на нужную клавишу. — Красиво, правда?

Да! Джессика оттопыривает пальчик и тянется к телефону. О, прости, Кэт, я не хотел тебе звонить. Просто тут одна двухлетняя малышка сперла мой телефон и нажимала на кнопки. Прикольно, да? Но раз уж она тебе позвонила, что ты скажешь насчет того поцелуя вчера вечером?

Палец Джессики уже почти над кнопкой. Я подношу телефон чуть ближе, чтобы помочь ей, как вдруг Амалия выхватывает его из моей руки.

— Почему бы тебе не позвонить ей и не перестать наконец хандрить?

— Дай сюда! — кричу я, пытаясь вырвать у нее телефон, но Амалия, предугадав мое движение, отдергивает руку и отходит. Нахально ухмыляясь, она помахивает телефоном, дразня меня.

— Это твоя девушка?

— Я не хандрю, — отвечаю я, поднимаясь на ноги.

Нет, правда не хандрю!

— Наш Дэмиен влюбился… — поет Амалия, убегая на кухню.

Я мчусь за ней. Суматоха привлекает внимание Алекса, и он, оторвавшись от экрана, бежит за нами, чтобы посмотреть, что происходит.

Мне удается зажать Амалию в углу у холодильника. Она шире меня в плечах, но, думаю, я все-таки сильнее. Не дожидаясь атаки, она нажимает кнопку вызова. Я бросаюсь на нее, но она, выставив локоть, больно бьет меня в ключицу. Я корчусь от боли.

— О, гудки пошли, — констатирует Амалия.

О боже. Прячу лицо в потных ладонях.

— Амалия, отдай телефон. Сейчас же, — требую я.

Прижимаю ее к холодильнику и начинаю щекотать. Это помогает. Амалия начинает смеяться, и говорить ей трудно.

— Привет, — говорит она, преодолевая приступ смеха, — ты не могла бы поговорить с моим дураком-братом, чтобы он перестал маяться.

— Я не маюсь! — кричу я, стараясь дотянуться до телефона, но Амалия, увернувшись, не позволяет мне забрать его.

— Он влюбился по уши.

— Черт возьми! — кричу я, вырывая у нее из руки телефон, но в этот момент открывается входная дверь, и в кухню врываются Хелен с Гордоном. Хелен в слезах, а у Гордона такое лицо, что если бы оно не было таким злым, я бы спросил, кто умер.

— Дети, немедленно по комнатам! — командует Гордон.

Гордон практически не может говорить от гнева. На меня он указывает простым кивком головы.

— А ты… — произносит он, не в силах даже закончить предложение. Чтобы успокоиться, Гордон закрывает глаза и делает глубокий вдох. — В гостиную!

Отключаю телефон, даже не попрощавшись с Кэт.

Мне нехорошо. Я бы отдал все, что угодно, лишь бы здесь оказалась мама и разрезала меня на куски своими лазерными глазами. По крайней мере, так бы я умер сразу и не пришлось терпеть эту пытку.

Хелен не может меня видеть. Она плачет в три ручья, а когда ей все-таки удается на меня посмотреть, потоки слез лишь усиливаются. Она ни разу не упрекнула меня в том, что я наполовину злодей и что я незаконнорожденный ребенок ее мужа. Она позволила ему привести меня в дом и вела себя со мной безупречно. И что она получила взамен? Я вламываюсь в ее магазин, чтобы украсть уникальный трофей, напоминающий ей о днях былой славы и о сверхспособностях, которыми она пожертвовала во имя добра. Неважно, что все было несколько не так. Я это знаю, а она — нет, и ей от этого ничуть не легче. Теперь Хелен будет считать, что такова плата за доброе отношение к суперзлодею.

Испытывая желание провалиться сквозь землю, вжимаюсь в кушетку. Гордон показывает мне фотографию, сделанную камерой наблюдения. На ней изображен я. Камера запечатлела меня в момент, когда я разбивал витрину.

— Это ты? — спрашивает Гордон. Говорить он уже не может, только кричать. Я киваю. — Значит, это ты. В костюме суперзлодея.

В принципе понятно, почему он так решил, хотя на фотографии всего костюма и не видно. Вряд ли мне удастся объяснить Гордону, что на самом деле это был костюм супергероя.

Скомкав фотографию, Гордон в ярости бросает ее на пол.

— Да о чем ты вообще думал? Это что, какая-то извращенная форма мести за то, что я излишне настойчиво пытался научить тебя летать? Имей в виду, этим поступком ты обидел не только меня.

Мне не нужно объяснять, что удар в основном пришелся по Хелен и что она этого ничем не заслужила — это и так ясно. В ее присутствии мне еще хуже — лучше бы уж она вышла.

— Ты пытался что-то доказать? — продолжает Гордон. — Тебе неприятно находиться здесь, с нами, так?

Я открываю рот, чтобы возразить, но вместо слов из горла вырывается только сдавленный хрип.

— Черт бы тебя побрал, Дэмиен, — говорит Гордон вскакивая и расхаживая передо мной, словно тигр по клетке. — Я думал, ты что-то понял после пожара. Я думал, ты заслуживаешь уважения, что в каком-то смысле мы стали с тобой на одну ступень. Хорошо хоть там оказался супергерой, которому удалось тебя остановить.

Интересно, он говорит «там оказался супергерой», чтобы дать мне понять, что я таковым никогда не стану? В принципе я и не хотел, но мне все равно почему-то неприятно это слышать.

— Да, хорошо, — соглашаюсь я, стараясь не смотреть Гордону в глаза.

— Я даже не хочу думать о том, что бы случилось, если бы его там не было. Представляю себе, как далеко ты мог бы зайти, чтобы насолить нам. Я тебе доверял. Неудивительно, что твоя мать так легко согласилась тебя отпустить.

— Гордон, — говорит Хелен предупреждающим тоном. Она укоризненно качает головой, вытирая слезы целым пучком бумажных платков.

Замечательно. Теперь она еще и защищает меня. Понятно, что она ничего плохого не имела в виду, но мне становится еще хуже.

Гордон ее не слушает.

— Она, очевидно, вдоволь натерпелась от тебя.

— Гордон, хватит! — говорит Хелен громко.

Чувствую, как к горлу подкатывает комок. Не отрываясь, смотрю на свои колени. Сквозь пелену слез трудно даже разглядеть их форму.

— Он мой сын, я имею право его ругать! Дэмиен, отправляйся в свою…

Не закончив фразы, Гордон вспоминает, что у меня нет своей комнаты. Раз уж мне некуда «отправиться», может, он сейчас скажет, чтобы я паковал чемоданы. Вернее, рюкзак. Больше у меня багажа нет. Но нет, Гордон этого делать не собирается.

— Телефон, — приказывает он, протягивая руку.

Отдаю ему телефон. Я его выключил, потому что знал — Кэт будет звонить.

Лоб Гордона покрывается морщинами. Он явно пытается сообразить, чем еще меня можно наказать.

— Сегодня остаешься без ужина. И… никаких гостей.

Гордон делает паузу. Ясное дело, гости ко мне тоже не ходят.

— Наверное, не стоит даже говорить, что выходить из дома ты не имеешь права.

Гордон, очевидно, охотно сказал бы что-нибудь еще, но вместо это он уходит в спальню и с грохотом захлопывает дверь.

Хелен подходит и садится рядом со мной. Кладет руку мне на плечо.

— Он не хотел, — говорит она глухим от слез голосом. — Скоро успокоится.

Я не заслуживаю ее сочувствия. Отодвигаюсь к краю кушетки, сажусь, обняв колени руками, и прячу в них лицо.