Отражения

Фалаша (Эфиопия)

Казалось, у него не было оснований для беспокойства. Паспорт, хотя и не новый, но подлинный, с его фотографией был выправлен на чужое имя. Все необходимые бумаги — тоже. В последние годы он почти не появлялся в Аддис-Абебе. Разве что в командировки.

В эти месяцы, живя в столице, он прятался у знакомых, стараясь без лишнего повода не выходить на улицу, чтобы не искушать судьбу.

Но, даже если бы он и встретил кого-нибудь из знавших его, это не вызвало бы подозрений. Формально он находился в длительном отпуске. И все равно, во время паспортного контроля на границе, проходя мимо вооруженных эфиопских военных с другой фамилией, он боялся — как и во время первого боя, в который попал там, на севере, в Эритрее, много лет назад, еще почти мальчишкой.

Затем он изучал иврит в курортной неспешной Квар-Сабе, уже в Израиле и больше всего хотел, как можно скорее, забыть кошмар последних лет на земле, где он родился и жил, воевал и учил других воевать.

Бывший капитан, который ныне был бы уже полковником или генералом эфиопской армии, начальник управления одного из отделов политуправления южного военного округа, выпускник Львовского военно- политического училища, Асмамау Гимай, без опаски оформлял свои документы на свое подлинное имя.

Ему действительно повезло: он не умер от инфекционной болезни и даже не голодал, не погиб от повстанческой пули в эритрейских горах или в камере «своей» службы безопасности. И его не вылавливали, как других политработников армии, взявшие вскоре Аддис- Абебу солдаты революционно-демократического фронта.

Тогда, а начале девяностых годов уже прошлого века, армия режима Менгисту Хайле Мариама разваливалась на глазах, правительство паковало чемоданы, а сам Менгисту уже подыскивал страну для политического убежища. Он его и нашел — в Зимбабве.

Этот пламенный революционер пятнадцать лет неуклонно вел Эфиопию победным путем от одной катастрофы к другой. Практики просталинских режимов нужны разве что следственным органам тех стран, которые они загубили.

Но, задолго до этого, еще в 1974 году, когда пала власть императора, Асмамау, как и многие молодые люди того времени поверил в светлое будущее. Они думали, что построят справедливое и экономически состоятельное общество, да еще при помощи Советского Союза. То, что Асмамау был из семьи фалашей, эфиопских евреев, ему не мешало. Революция не делила людей по национальностям. Не помешало и то, что он учился в специальной еврейской школе — одной из немногих, возникших в стране с позволения императора на деньги, идущие из Израиля.

Его семья, бедная и многодетная, жила в районе, где издревле придерживались своей веры фалаши, в провинции Гондар. Эта территория с севера и северо- востока была зажата вечно враждебными Эритреей и Тигре, с запада — Суданом, а с юга — собственно Абиссинией.

Мир почему-то до сих пор не решается называть их прямо — евреями, чаше всего предпочитая имя «фалаша». На самом деле так их испокон веков называли соседи, потому что «фалаша» означает «чужой», «чужестранец». Они же звали себя «бейт Исраэль» — «дом Израиля».

До сих пор никто не может понятно и обоснованно объяснить, как это произошло. Доподлинно известно, что, когда Абиссиния стала христианской, здесь с незапамятных времен уже жили евреи, а многие племена соблюдали иудейские заповеди: не ели животных, запрещенных пятикнижием, соблюдали субботу, делали обрезание на восьмой день после рождения мальчика.

Сами фалаши считают, что их предки пришли из Израиля. Лучше всего их устраивает легенда о том, что они произошли от потомка Царя Соломона и царицы Савской.

Но есть и другие версии. Когда раскололось царство Соломона на Северное и Южное, Иудею и Израиль, колено Дана на Севере отказалось участвовать в междоусобице и покинуло эту еще не Святую Землю.

Скитаясь, переселенцы наконец достигли Эфиопии, где, согласно преданию, евреи нашли якобы потомков других потерянных колен Израиля — Нафтали, Гад и Ашера.

Столетия спустя, в конце девятого века уже новой эры, о них впервые написал еврейский путешественник Эльдад Гадани.

Другие источники более историчны. Один из них, в писаниях Иеремии (44:1) указывает на еврейское поселение Элефантин в районе нынешнего Асуана, куда посылали еврейских солдат для охраны южных границ Египта. Найденный уже в ХХ-м веке элефантинский папирус рассказывает, что евреи этого города построили свой храм и приносили жертвы. Не исключено, что на самом деле евреи пришли в Эфиопию из Египта, а затем смешались с местными племенами, принявшими иудаизм.

Любопытно, что пятикнижие народа «дома Израиля», написанное на древнем языке геэз, отличается от Торы, написанной на древнееврейском языке.

Еще одна версия предполагает происхождение эфиопских евреев из Йемена, хотя бы потому, что обе страны расположены близко друг к другу — по разные стороны Красного моря, а Савское царство в свое время захватило Эфиопию, надеясь на добычу здесь золота. Колонисты из Йемена оставили после себя обелиски, до сих пор сохранившиеся в Аксуме, который был древней столицей Абиссинии. А их древний язык стал языком письменности и молитв эфиопских евреев. Йеменские евреи свободно мигрировали в Абиссинию, а когда со временем эфиопский царь покорил Йемен, то насильно переселил тамошних евреев в Африку.

В пятом и шестом веках евреи юго-западной Аравии пользовались большим влиянием в регионе и обратили многих вождей арабских племен в иудаизм. Учитывая тесные связи Йемена и Аксума, вполне реально, что это же влияние распространялось и на прибрежные территории Эфиопии.

В любом случае, если иммигранты надеялись убежать от восстаний и войн древнего Израиля, Египта или Аравии, то вряд ли и в Абиссинии они обрели покой и спокойную жизнь.

Серьезные беды принесло фалашам христианство, принятое в четвертом веке абиссинскими монархами из династии Менеликов. Историки полагают, что именно в это время эфиопские евреи перебрались в горный район вокруг озера Тана, где и жили вплоть до наших дней. Что было с ними в течение последующих шести столетий никто достоверно не знает, кроме того, что они были и остались.

В конце десятого века фалаши, объединившись с соседними племенами, подняли восстание против Аксума и христианства. Хроники тех лет повествуют о легендарной царице фалашей, Юдифи, возглавившей повстанцев. Она попыталась освободить не только свой народ от тирании центральных властей, но и уничтожить в стране христианство. Юдифь разрушила Аксум, сжигала церкви и монастыри, вырезала священников и монахов. Восстание привело к власти новую династию из одиннадцати царей, пять из которых были евреями.

«Золотой век» эфиопских евреев сменился возвращением к власти Мениликов, длительными войнами и новыми восстаниями.

Поразительно, но евреи Европы и Эфиопии почти не знали о существовании друг друга. Да и кто мог поверить, что во времена средневековых погромов, гонений и инквизиции где-то в африканских горах правят еврейские цари и с гордостью соблюдают заповеди Моисея.

Когда во второй половине 19-го века, недавно, еврейский ученый из Франции Йосеф Галеви специально отправился к фалашам, они встретили его удивлением, смешанным с подозрительностью: «Ты фалаша? Белый фалаша? Ты смеешься над нами…»

Полагают, что когда-то их было до полумиллиона. Сто лет назад — до двухсот тысяч. В начале двадцатого века — пятьдесят тысяч. В 1956 году, когда Израиль открыл консульство в Аддис-Абебе — более тридцати тысяч. В основном это были крестьяне и ремесленники, бедные, как и большинство населения Эфиопии.

Поэтому, когда после революции Асмамау поступил в военное училище, в его семье отнеслись к этому с радостью. Но не из политических соображений. Армия в таких странах, как Эфиопия, всегда была гарантом относительной обеспеченности и сытости.

В училище было около 800 курсантов, подготовка младших офицеров велась один год, после чего большинство из них направлялись в горячие точки страны и прежде всего в Эритрею и Тигре. Преподавание вели офицеры бывшей императорской армии. С ними поступали так же, как и с военспецами после русской революции — использовали, насколько возможно, а затем постепенно удаляли из армии.

Незадолго до выпуска Асмамау выяснилось, что Львовское военно-политическое училище готово принять 25 эфиопских курсантов. Тогда такая учеба давал возможность увидеть свет, получить образование и избежать фронта. Из трехсот пятидесяти кандидатов набрали группу, куда прошел и Асмамау. Личные дела курсантов советский «особый отдел» проверять не мог: все одно — эфиопы.

Так, темнокожий еврей на три с половиной года оказался во Львове, где и прошел полный курс подготовки советского политрука.

Он прослушал сотни часов лекций по марксизму- ленинизму, научному коммунизму и истории КПСС, учился выпускать стенную газету и читать политинформации. Кто мог предположить, что все это в конце концов окажется ненужным?

Когда он вернулся в Эфиопию, Менгисту Хайле Мариам в результате дворцовых интриг практически узурпировал власть, повернув страну на пусть эфиопского социализма. Что касается фалашей, то они оказались оторванными от остального мира. Единственная еврейская благотворительная организация, действовавшая в стране до 1981 года, закрылась, а 19 еврейских больниц, школ и синагог остались без средств.

Когда Асмамау начал преподавать в том же училище, которое ранее закончил, правительство копировало советскую практику сельскохозяйственной политики, а население мелких и средних деревень стали сводить в крупные.

Маленькие и замкнутые еврейские деревушки, сумевшие благодаря этому сохранить свои традиции и самобытность, оказались перед угрозой ассимиляции. На страну навалились голод и засуха, война и перманентная междоусобица. Менгисту нужно было оружие и западная помощь. В итоге… до ноября 1984 года семь тысяч фалашей оказались в Израиле.

Между тем, старший лейтенант Асмамау, вместе с советскими и кубинскими советниками поднимал на должный уровень политико-воспитательную работу южного военного округа. Вся его семья тем временем оказалась участницей известной операции «Моисей», ставшей одной из самых масштабных в истории массовых спасательных операций.

Тогда с 24 ноября 1984 года по 3 января 1985, в течение нескольких недель, тысячи фалашей были вывезены из страны. Число спасенных было бОльшим, чем сообщалось и учитывалось в Эфиопии, потому что многих вывозили воздушным путем не из страны. И не только самолетами, но и через Красное море.

Фалаши, перешедшие в Судан, тогда отправляли из лагерей беженцев прямо в Израиль. В их числе и пятьсот человек, вывезенных из столицы Судана, Хартума, американским самолетом «Геркулес» по личному приказу Джорджа Буша, в то время вице-президента США. Буш сумел в начале января 1985 года выбить на эту операцию небезвозмездное разрешение диктатора Судана Нимейри.

Это был трагический и решающий период в судьбе эфиопских евреев. Половина из них, главным образом молодежь, оказались в Израиле, а другая половина, в массе своей женщины, дети и старики оставались в Эфиопии.

О том, что семья Асмамау покинула страну, в армии так и не узнали, хотя у него начались неприятности по службе. Армия разваливалась. Страна от постоянной войны нищала. Партийная верхушка все больше замыкалась на своих привилегиях, а молодые офицеры ничего не видели кроме выматывающих боев и беспросветной скуки прифронтовых городков.

Советские советники потянулись на Родину вслед за «перестройкой», и помощь стала иссякать. А вместе с ней — и уважение к выпускникам советских военных училищ. Уважение в политике стоит денег.

Когда Асмамау оказался на эритрейском фронте, армия вела там оборонительные бои. Наступательные операции правительственных войск проваливались бездарно и кроваво. И вовсе не потому, что эритрейские повстанцы воевали лучше. Коррупция насквозь разъела не только государственный и партийный аппарат, но и армию. Скрупулезно разработанные наступательные планы просто продавались противнику, которому оставались только правильно организовать ловушку или контратаку.

В конце 1989 года Эфиопия и Израиль восстановили дипломатические отношения и Асмамау начал готовиться к побегу. Менгисту стал откровенно торговать оставшимися евреями. Ничего, исторически, нового. Похоже, это единственное, что у него тогда оставалось.

Остатки еврейской общины собрали в столице страны. По некоторым данным Аддис-Абебу тогда ежемесячно покидало до двух тысяч фалашей.

В мае 1991 года за сорок миллионов долларов эфиопские евреи тысячами снова полетели в Израиль, уже в рамках операции «Соломон».

Асмамау удалось перевестись в другой гарнизон, откуда он взял длительный отпуск, а сам, переодевшись, направился в столицу. Ему повезло…

После нашего знакомства прошло несколько лет и однажды я приехал в израильский парламент-кнессет на открытие новой сессии. На это событие собралось много журналистов. В здание пустили всех, но вот перед залом служба безопасности повернула камеры в застекленное помещение для гостей.

— Ничего, это только на само открытие, — объясняли нам. — Пока соберется все руководство страны: от президента, премьер-министра и далее… После перерыва сможете работать и в зале.

Один их руководителей охранников, темнокожий, неожиданно взял меня за руку и вывел из группы коллег:

— Проходи.

— Подожди, — догнал он меня уже у входа в зал. — Ты что, не узнал?

— Узнал, — соврал я, прикидывая, где разместить камеру, чтобы и не мешать, и прихватить весь зал.

— Вижу, что не узнал. Ты же меня нашел тогда, в трудное мое время. И написал обо мне. Ну, вспомнил? Я — Асмамау, — он ударил себя в грудь. — Политрук.

— Политрук? Так бы сразу и сказал….