Отражения

Русские иудеи пустыни

Это уникальное место расположено в Иудейской пустыне, недалеко от библейского Иерихона — как полагают, самого древнего города на Земле. Иерихон отсюда я не разглядел — это уже Палестинская автономия, с которой по пустыне нет зримой границы. Холмистый простор — не более.

Но здесь, среди земли и голубого неба, раскинулся оазис единственного в Израиле поселения, где сегодня компактно живут русские без кавычек.

Русские иудейского вероисповедания.

Когда-то это место застроили еврейские поселенцы, создали свое сельскохозяйственную коммуну — кибуц. С общей столовой, детсадом, «общаком» вместо зарплаты, такая единственная в мире воплощенная коммунистическая идея. Но на каменистой земле пустыни ничего не вырастишь и это была скорее точка, застолбившая территориальное присутствие. Со временем, когда кибуцы, особенно нерентабельные, стали распадаться люди отсюда уехали. Остался только военный блокпост. К восьмидесятым годам прошлого века это место «законсервировали», построенные дома разрушались и пришло запустение.

Но тут и появились в Иудейской пустыне русские. А точнее, русские иудеи и Ури, или «в прошлой жизни» Юрий.

Он и начал пробивать идею «своего» поселения.

На самом деле эта идея была для Ури не нова. Его родители и единоверцы принадлежали к общине русских иудеев на Северном Кавказе и лелеяли мечту о совместном труде. Они и создали первый и, возможно, единственный в Советском Союзе кибуц еще в начале шестидесятых годов. Вместе ели, вместе молились, вместе соблюдали субботу и еврейские праздники, вместе работали на лесозаготовках, откладывая и распределяя все через общую кассу. Понятно, что в стране, строящей коммунизм, такие наглядные личные примеры коммунистического сегодня были не нужны. А главное, эти люди, и без того, жившие вне общества, в своем мире, как бы открыто противопоставили себя государственной машине.

Они продержались довольно долго: с 1961 до 1967 год. Пока где-то далеко, на Ближнем Востоке, не разразилась шестидневная война и великая сверхдержава вдруг, по-настоящему, вспомнила про Израиль и борьбу с сионизмом в любых его проявлениях.

Русские иудеи, тихо жившие в СССР, стали объектом повышенного идеологического внимания.

Надо сказать, что, так называемые «жидовствующие» русские крестьяне задолго до большевистской революции компактно жили в некоторых районах центральной России и области Войска Донского еще двести лет назад. Не говоря уже о том, что первое упоминание о «жидовствующих» относится к временам 15-го века и связано с Новгородом и затем- Москвой. Напуганный ересью, царь Иван Третий кого-то сжег на костре, а кого-то вынудил бежать в более терпимую Литву. Но русские иудеи возникали снова и, несмотря на ссылки и поголовные солдатчины, выживали. При Николае Втором, который «Палкин»[2], все их русские деревни были разрушены, а жители выселены в Сибирь. Полагают, что в середине 19-го века их было до тридцати тысяч и все они принадлежали к различным течениям, так называемых, «субботников», полностью или частично придерживающихся в своей жизни иудейским заветам.

Некоторые из них, «геры», практически ничем, кроме крови, не отличались от верующих евреев в своей, упорядоченной традицией, жизни. Другие — брали иудаизм или какие-то его элементы за основу. Эти общины складывались не благодаря какой-либо миссионерской деятельности евреев, а в поисках крестьян правды, первоисточника веры и стиля жизни, изложенных в Ветхом Завете. При царях их, время от времени, лишали паспортов, компактно ссылали — в Сибирь, на Кавказ и в Закавказье. В места отдаленные и опасные.

Кто-то из русских до конца следовал своей иудейской вере, кто-то принимал под давлением христианство, чтобы выжить, но тайно соблюдал Закон.

После коммунистической революции, в начале двадцатых годов, разбросанные по деревням Воронежской губернии, русские иудеи построили два своих компактных места — село Ильинка и поселок Высокий. Этнически русские, они уже считали себя евреями, полностью соблюдали традиции, давали детям еврейские имена и только по одежде и лицу ничем не отличались от типичных, таких же коренных жителей российской глубинки. Более того, они создали свой колхоз «Еврейский крестьянин», ставший благодаря дисциплине и самоотверженности, преуспевающим. В 1934 году этот колхоз «укрупнили» с другим и назвали «Россия». Но традиции и самобытность Ильинки не трогали. Так же, в своем мире, жили и небольшие общины русских иудеев по всей стране, в том числе, и на мультиэтническом Ставрополье и на Кавказе.

Накануне войны 1967 года восемь представителей иудейской общины, из коммунаров, были на приеме в посольстве Израиля в Москве в честь Дня независимости. Но после далекой ближневосточной войны, коммуна иудеев, да еще и русских «сектантов», как тогда их называли, обратила на себя внимание. Шестеренки, скрипя, заработали и вскоре кибуц разогнали.

Организаторов посадили, понятно, что по «экономическим» статьям, дав им от двух до четрырех лет лагерей. Некоторых упрятали в психиатрические больницы. Еще бы, какие еврейские коммуны, когда коммунизм, как обещали власти, наступит только через двадцать лет, в восьмидесятых годах. Община распалась.

Вернувшиеся из тюрем, советские «кибуцники», селились, в основном, в Грузии — там ни бытового, ни государственного антисемитизма не было. А, когда в начале семидесятых, наконец, ненадолго открылся массовый ручеек репатриации в Израиль, многие из них подали там документы — и выехали. Тогда же, кстати, начался и постепенный исход русских иудеев из Ильинки.

И здесь, те же русские кибуцники снова попытались воссоздать свою коммуну. Им, идеалистам, тогда резонно ответили, что в 40–50 лет кибуцы не создают. Живите…

— Но мы, их дети, все равно думали о мечте наших родителей, — рассказывает Ури, по виду, простой русский парень в кипе и уже с характерным израильским акцентом — После армии, где я служил со сверхсрочной почти шесть лет, обратился с вопросом о возможности жить в кибуце. Мне сказали, пожалуйста, выбирайте.

Система еврейских сельскохозяйственных коммун уже вступала в полосу кризиса и многие кибуцы с радостью принимали новых людей. Для репатриантов из Советского Союза потом даже создали целую программу помощи в адаптации с всеобъясняющим названием «Первый дом на Родине». Но Ури хотел «свой» кибуц.

— А если я соберу двадцать-тридцать семей, дадите место?

Об этом уже не могло быть и речи. В 1985 году был принят закон, запрещающий строительство новых поселений. Но они, небольшая инициативная группа, все русские иудеи, нашли выход. — Нельзя строить новые поселения? Хорошо. Но ведь есть брошенные старые.

Еще почти два года они искали место, договаривались, решали бесконечные бюрократические вопросы, собирали энтузиастов. Русские иудеи в СССР никогда не были единым организмом, каждая община- сама по себе. А здесь, люди уже где-то обжились, нашли работу, наладили быт — и тут снова, бросай все — и в пустыню.

Первые восемь семей приехали сюда почти в пустоту и разруху — заброшенные дома, ни воды, ни канализации, ничего. В 2000-ом году они смогли получить от государства приличную помощь в 800 тысяч шекелей на реставрацию и строительство отдельных домиков и теплиц, где сегодня выращивают экологически чистую продукцию. В основном, на экспорт.

В поселении живут тридцать четыре семьи. Днем все на работе — кто в поселении, кто — выезжает в близлежащие города. Сегодня понятие местожительство и рабочее место не привязаны друг к другу. У аккуратных домиков, в клумбах, возятся бабушки в цветастых русских платках. Их внуки, совсем непохожие на евреев, родившиеся уже в Израиле, по русски понимают, но не всё и говорят с трудом. Может и не очень хотят.

Русские иудеи, приехав, поначалу столкнулись с праздным интересом прессы и почувствовали себя несколько неловко, особенно когда некоторые ортодоксальные урапатриоты стали к ним присматриваться — а настоящие ли они иудеи? Общины, небольшие, но единые, распылились по стране, стараясь максимально мимикрировать и ничем не отличаться от других израильтян. Русские иудеи закрылись от прессы. Их негласным принципом стало «Мы — как все».

Тем более, что МВД Израиля несколько лет назад вдруг внесло поправки, лишившие оставшихся на постсоветском пространстве «субботников» права на репатриацию. А их, по некоторым оценкам, от Молдовы до Хабаровска от десяти до двенадцати тысяч. Правда в последнее время все возвращается на круги своя и, похоже, «субботники» смогут пройти на местах ускоренный гиюр, официальное принятие еврейства, и тогда, если захотят, то и переехать в Израиль. Но такие «шараханья» бесследно не проходят.

А поселение, созданное в пустыне русскими иудеями и Ури, возможно, станет не только еще одним одним «форпостом», но и центром сбора и сохранения живой информации о самобытном и уже быстро уходящим явлении в многоцветии российской жизни — «субботников», «геров», короче, русских иудеев. Которые еще через поколение станут уже просто-напросто израильтянами. Еще в больший степени, чем «русские». Для которых они нередко так и остаются русскими. Без кавычек.