Отражения

Одинокий адмирал

Он уже был контр-адмиралом и Героем Советского Союза, когда выехал в Германию вслед за детьми — а что было делать на старости лет, хворая, одним с женой, в разрушенной Родине девяностых годов прошлого века?

Дети успешно стали выстраивать свою жизнь, а советскому адмиралу Германия дала муниципальное жилье, полноценное медицинское обслуживание и пенсию. Все нормально. Но самая большая боль для него, офицера и Героя, всю жизнь отдавшего флоту уже несуществующей страны как раз в том, что происходит дома. Не здесь, в Германии — а там, на постсоветском пространстве.

— Если бы «та» война случилась сейчас, то не думаю, что Советский Союз победил бы. Мы были не просто другими — мы были патриотами. Я вас уверяю. Ни один молодой парень сейчас под танк с гранатами не ляжет и амбразуру грудью не закроет. Если не заплатят. А наше поколение могло…

На стене комнаты висит его личный штандарт, настоящий, военно-морской, правда уже несуществующей страны, с приколотыми на него медалями и звездой Героя. Но при всем патриотизме, адмирал признает, что, если бы он был записан в паспорте как «еврей», то вряд ли уже духовно вырождающаяся советская номенклатура дала ему возможность сделать такую карьеру. До командира одной из первых советских атомных подводных лодок. Записанным «украинцем» по паспорту, это оказалось возможным.

— До этого штандарта, будучи записанным евреем, я бы не дошел. Когда Л. Брежнев вручал мне золотую звезду Героя, то не сдержался и сказал: «Второй раз после войны вручаю Героя Советского Союза еврею». И на удивленный вопрос офицера-подводника пояснил: «Я что, твоего папу, Мойшу, не знаю? Мы вместе воевали на „Малой земле“. Он был политработником у Цезаря Кунникова, тоже еврея, который получил Героя, но посмертно. А отец твой, поскольку тогда остался жив, но еврей — орден Ленина».

— А за что вы получили Героя Советского Союза — время-то было мирное?

— Не для всех. В районе полуострова Рыбачий, на Севере, моя подводная лодка нарвалась на мину времен еще гражданской войны. Легли на грунт. Экипаж — 160 человек и я должен возвратить ребят их близким. И пробоину в шестом отсеке лодки заваривал сам, лично. Должен был тогда уложиться в пятнадцать минут. Но на этом все не закончилось, Реактор работал, воздух был, но там, под водой, на грунте, мы пробыли 145 суток. Заварили как могли, чуть продули, всплыли и сами пришли домой, где жена уже два месяца получала на меня пенсию. Похоронили нас. Я был командиром знаменитой атомной подводной лодки «Тайфун».

До первых советских атомных подлодок он был старшим помощником еще тогда мощных дизельных субмарин, участвующих в «Карибском кризисе» на Кубе. Американские корабли тогда слишком близко подошли — организовывая блокаду острова — к берегу и один фрегат выбросило на мель. Кубинцы захватили корабль и с ним новейшие ракеты «Поларис». Это была редкая удача. Ракеты замаскировали под сухогруз с кофе и направили в СССР. Командиром сопровождающей подлодки и его назначили.

Когда по российскому телевидению показывали сюжеты об отключении электроэнергии на Дальнем Востоке, он написал письмо В. Путину о том, что там стоит множество оставленных атомных лодок, чей энергоресурс не выработан и они могут снабжать электричеством целые районы…

— Будь я трижды еврей, но я ведь — русский по культуре, языку, мироощущениям и Россия для меня — Родина, где бы я сейчас не находился…. И это при том: что родился в Киеве, на Украине. Но тогда это воспринималось как часть СССР. Возможно поэтому переезд в Израиль я даже и не рассматривал — я не очень понимаю саму суть этой страны. Другое дело, когда туда сегодня едут молодые — он едят эту новую жизнь, привыкают и принимают ее, и к старости не стыдно получать пенсию. А ехать туда нахлебником…

Однажды они готовились к семимесячному дальнему подводному походу «в сторону Америки» и почти перед выходом корабль оказался без штурмана. Он обратился в отдел кадров Флота — мол срочно нужен опытный штурман. «Под рукой сейчас нет, — ответили ему сначала. — Есть правда один, но в такой поход не подойдет — еврей»…

И тем не менее советский флот и армию адмирал и сегодня в обиду никому не даст.

Он ходит на лечение — больные почки, остро реагирует на то, что происходит в России на Украине, радуется за детей и считает, что евреи в этом мире должны ассимилироваться. Зачем? А чтобы не раздражать окружающих.

— Вот, мы самые-самые. Самые многострадальные, самые интеллектуальные, самые умные. Стоит ли выпячивать и дразнить других?

Затем, помолчав: «Может оно так и есть — но зачем кричать об этом на весь мир?…»