Отшельник

* * *

Через полчаса после разыгравшейся в кабинете Вертякова сцены Элла Арнольдовна приоткрыла дверь и, заглянув в кабинет начальника, сказала:

- Борис Тимофеевич, к вам Сысоев.

- Пусть зайдет, - благодушно ответил Вертяков.

Элла Арнольдовна исчезла, и вместо нее появилась массивная фигура Анатолия Викторовича Сысоева, которого Толяном, а тем более Зубилом называли теперь только за глаза.

Начальник службы безопасности подошел к столу шефа и пожал милостиво протянутую ему руку. После этого он сел в кресло напротив Вертякова и закурил.

- Ну, как там у нас на фронте безопасности? - посталински шутливо поинтересовался Вертяков.

- Насчет безопасности все нормально, - ответил Зубило, поправив душивший его галстук, - а вот насчет другого…

- Ну-ка, ну-ка, давай, расскажи, - заинтересовался Вертяков, все еще пребывавший в состоянии приятной расслабленности, - что там насчет другого?

- Да крестьяне эти… - Зубило поморщился.

- Какие крестьяне? - Вертяков посмотрел на двигавшиеся губы Зубила и тут же вспомнил горячие и пухлые губы Эллы Арнольдовны.

Ассоциация получилась настолько нелепой и неприятной, что он потряс головой, стряхивая неожиданное наваждение, сел прямо, откашлялся и сказал бодрым деловым тоном:

- Так. Крестьяне. Какие крестьяне? Что там с крестьянами?

- Да эти, из Орехового, там, где кедр рубят.

- А-а-а, эти… - Вертяков вспомнил, о чем идет речь, - ну и что они там?

- Да они оборзели, вот что они! - возмущенно сказал Зубило, - пришли на делянку и базарят не по делу.

- А о чем они базарят-то?

- Не рубите, говорят, наш лес, уходите отсюда! Будто им кто-то разрешил рот открывать.

- Ну и что? - Вертяков пожал плечами, - послали бы их куда подальше и все дела.

- А их и послали. Бригадир послал. Он сейчас в больничке лежит. И еще шестеро рабочих.

- То есть как? - Вертяков нахмурился.

- А вот так. Бригадир говорит - пошли отсюда к такой-то матери, а один из мужиков перекрестился и как даст ему в башню, бригадир с копыт и до сих пор в реанимации. Ну, работяги и завелись, а мужиков человек двадцать было, и все здоровые, да еще с кольями… В общем, побились конкретно.

- И что дальше?

- А дальше… На следующий день - позавчера, значит, братва поехала туда разбираться.

- Разобрались?

- Разобрались. Приехали на пятнадцати машинах и всю деревню раком поставили. Мужиков загасили конкретно, думали, что те угомонятся… Да вот только…

Зубило замялся. Нужно было переходить к более серьезной части повествования, а он знал, что Вертяков не любит плохие вести. Но, зная, что рассказывать все равно придется, он вздохнул и продолжил:

- В общем, ночью мужики подожгли делянку. Ну, не саму делянку, а кухню, два трелевочных трактора и одну палатку. Облили бензином и подожгли. Те, кто в палатке были, еле выскочить успели, один сильно обгорел…

- Это серьезно… - Вертяков достал из пачки сигарету, и Зубило услужливо поднес ему зажженную зажигалку.

- Это серьезно, - повторил Вертяков, - за такое и ответить можно.

Зубило убрал зажигалку в карман и, вздохнув, неохотно сказал:

- Ну, они, в общем, ответили…

- Что значит - в общем?

Зубило помялся и сказал:

- Ну, вчера вечером братва собралась, конкретно побазарили и, как стемнело, поехали разбираться. Машины оставили подальше, чтобы деревенские номеров не запомнили, подошли к деревне и… В общем, подожгли хибары ихние. Четыре штуки подожгли. Так там такой вой поднялся, как на стадионе после гола. Мужики выскочили, а они ведь там охотники все, так что хоть и без штанов, зато все со стволами. А стволы у них, сами знаете - карабины да помповики. В общем - двоих наших положили, а пацаны разозлились и тоже палить начали. Пятерых завалили, а Лаборант с Вованом поймали дочку старосты, разложили ее за сараем и отпердолили во все дыры…

Вертяков ошеломленно уставился в пространство перед собой, сигарета повисла у него на губе, и было видно, что такой поворот событий явился для него полной неожиданностью, и неожиданностью весьма неприятной.

Те люди, которых он считал чем-то вроде говорящих животных, оказались способными постоять за себя. Мало того, конфликт вышел за рамки обычной разборки, и если о двух застреленных бандитах можно было просто забыть, то пять убитых крестьян и изнасилованная дочка старосты могли обернуться серьезными проблемами. Лично Вертякову это пока ничем не грозило, но связь кровавого конфликта с вырубкой заповедного леса была очевидной. Документы, по которым кедровник оказывался вне охранной зоны, выглядели очень убедительно, однако если бы кто-нибудь очень заинтересованный и хорошо прикрытый занялся ими, то результаты такого расследования грозили Вертякову как минимум отставкой.

Нужно было принимать срочные меры, и это выходило за рамки компетенции начальника службы безопасности. Поэтому Вертяков с ненавистью посмотрел на Зубило, крякнул и сказал:

- Да, наворотили вы делов… А мне теперь разгребать дерьмо за вами.

- Ну, Борис Тимофеевич…

- Что - Борис Тимофеевич? - заорал Вертяков. - Что? Уроды, мозгов ни хрена нет, только стрелять и трахаться можете! Пшел отсюда!

Зубило вскочил и торопливо вышел из кабинета.

Вертяков посмотрел ему в спину с таким выражением, будто нажимал на автоматный спуск, но Зубило этого не почувствовал и не повалился на паркет, обливаясь кровью.

А хорошо бы, подумал Вертяков…

Заглянувшая в кабинет Элла Арнольдовна увидела лицо Вертякова и сразу же плотно закрыла дверь. Она знала, что, когда на лице у шефа такая гримаса, лучше к нему не соваться. Однако Вертяков, заметив мелькнувшую в дверях Эллу Арнольдовну, крикнул:

- Элла!!!

Она немедленно открыла дверь и, не входя в кабинет, сказала:

- Я вас слушаю, Борис Тимофеевич.

- Принеси мне коньяку.

Элла Арнольдовна кивнула и скрылась.

А Вертяков, бормоча непристойности, снял трубку и набрал номер брата.

Через несколько гудков голос Саши Кислого произнес:

- Я слушаю.

- Привет, Саня, - грустно сказал Вертяков.

- Привет, Борюня, - так же невесело ответил Кислый.

- Ты слышал?

- Слышал, - вздохнул Кислый.

- Ну и что делать будем?

- Надо думать, - резонно ответил Кислый.

- Вот именно.

Вертяков покосился на Эллу Арнольдовну, которая внесла в кабинет поднос с бутылкой коньяка, рюмкой и нарезанным лимоном на блюдце, и сказал:

- Давай сегодня ко мне, обсудим это дело. Решать нужно быстро, пока круги не пошли.

- Лады, - ответил Кислый, - вечерком заеду.

И повесил трубку.