Отвергни меня

ДВАДЦАТЬ

— Ну, вот и все, — Джеймсон отступил назад и широко развел руки в стороны. — Я поговорил с риэлтором, и мы согласовали множество деталей, но сначала мне нужно было твое мнение по этому поводу, прежде чем я заключу сделку.

Его слова согрели меня изнутри. Польщенная тем, что он так высоко ценит мое мнение. Он позвонил мне вчера вечером и спросил, свободна ли я сегодня, чтобы посмотреть что-то важное. Джеймсон обычно многого не просил, поэтому я расчистила свои дела, чтобы освободить время. Он заехал за мной на своем грузовике и отвез нас в северную часть Цинциннати, объяснив, что нашел идеальное здание в новом крупногабаритном торговом районе.

— Должна признать, Парнишка-Джейми: я впечатлена.

Оглядевшись, я обратила внимание на современные, но в то же время деревенские детали — потертые деревянные полы и толстые опорные балки по всему помещению. На одной стене была каменная облицовка, и я могла представить бутылки с ликером, выстроенные в ряд, а перед ними массивный бар.

— Весь район новый и находится прямо у шоссе, так что ехать не слишком далеко. Владелец апартаментов над нами одобрил открытие бара. Он сказал, что для арендаторов было бы огромной выгодой иметь возможность посетить такое заведение, как «Кингз», в нескольких минутах ходьбы.

Я стояла в стороне и смотрела, как он оживленно шевелит руками. Его лицо сияло от широкой улыбки. Она была заразительной, и мне пришлось сдержать радостный смешок за него.

— Так-с, расскажи, что и как здесь планируешь, — попросила я, желая представить, что он увидел, заполняя пространство.

— Именно для этого ты здесь.

— Я могу помочь тебе с небольшим дизайном, но я не знаю, как работают бары и какой должна быть наилучшая обстановка.

Он закатил глаза, но начал рассказывать мне о своих идеях по размещению кабинок и столиков, сцены и танцпола.

— Я подумал, что здесь мы могли бы установить большую стеклянную перегородку для размещения пивоваренного оборудования. Мы могли бы делать здесь небольшие партии на заказ, и я уже поговорил с пивоваром, который мог бы создать для нас специализированный ассортимент. Но пока не уверен на сто процентов, поскольку не знаю, как мы смогли бы это сбалансировать.

Я подошла к нему и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его бородатый подбородок.

— У тебя все получится потрясающе. Ты добьешься всего, чего захочешь. — Он собирался наклониться и продолжить поцелуй, пока нас не прервал стук во входную дверь.

— Кто там?

Направляясь к двери, он бросил через плечо:

— Я заказал пиццу.

— Что? Разве тебе можно так делать? — потрясенно спросила я.

Он заплатил за пиццу и вернулся еще и с корзинкой.

— Я поговорил с риелтором и сказал ему, что пытаюсь произвести впечатление на свою девушку, и попросил немного побыть наедине, чтобы показать ей это место.

Бабочки все еще порхали у меня в животе каждый раз, когда он так собственнически называл меня своей девушкой, даже спустя две недели.

Он поставил корзинку на пол и вытащил клетчатое одеяло, прежде чем встряхнуть и расстелить его на полу. Он растянулся на нем и похлопал по месту рядом с собой.

— Не выгляди такой шокированной. Я устраиваю тебе пикник-сюрприз, так что посиди со мной.

Из меня вырвался смешок, и я подошла, чтобы сесть рядом с ним.

— Какую пиццу ты заказал?

— Гавайскую. Ага. — Он открыл коробку и начал раскладывать кусочки.

— Ты слишком добр ко мне, Парнишка-Джейми, — я разомлела. Джеймсон настроил свой телефон на джазовую станцию, пока мы ели.

Когда я наелась, я откинулась назад и застонала.

— Думаю, пятый кусочек был лишним. Мои штаны лопнут.

— Тогда рекомендую их снять, — предложил он.

Я лишь закатила глаза.

Он поднял мусор и поставил его у двери, чтобы мы могли забрать его на выходе. Ложась обратно, он протянул ко мне руку, и я подвинулась, чтобы свернуться калачиком у него на груди. В его объятиях я расслабилась и поделилась тем, что меня волновало.

— Моя мама приезжает в город на мой день рождения через пару недель, — нерешительно объявила я. Мы мало говорили о моей маме. Но у нас и не было повода для этого, поэтому я старалась избегать этой темы, помня, как жалко все прошло на Ямайке. Я знала, что ему было любопытно после того, как Лу ушла на прошлой неделе, когда она спросила, как отнесется к этому моя мама. Но каким-то образом мы оба решили не говорить об этом.

Пока она не сообщила мне, что приезжает в город, и я не поняла, что должна как-то подготовить нас.

— Знаю, что я мельком встречался с ней, но было бы приятно узнать ее получше, теперь, когда я встречаюсь с тобой.

— Ага, — тихо проговорила я. Я любила и уважала свою маму каждой частичкой своего сердца. Но я знала, что она бы забеспокоилась обо мне, если бы узнала, что я долгое время с кем-то встречаюсь. Она могла быть недальновидной, когда дело касалось отношений. Она всегда смотрела в конец и понимала, как мне будет больно, если я позволю этому зайти слишком далеко. По крайней мере, так она мне говорила. У меня никогда раньше не было отношений, так что нам не приходилось сталкиваться с этим.

Джеймсон подвинулся, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Почему у тебя такой испуганный голос?

— Просто я нервничаю. — Я глубоко вздохнула и приготовилась к попытке объяснить ему. — Она лишь не хочет, чтобы мне было больно. Она может быть похожа на питбуля с костью, когда поощряет меня к успеху. — Я говорила бессвязно и плохо справлялась с объяснением стеснения в груди. — У меня ведь никогда не было отношений, и я не знаю, как она отреагирует. Мне даже не нужно было вступать в отношения, чтобы она вбивала мне в голову, насколько я важна и что мне нужно заботиться о себе. Могу только представить, что будет теперь.

— Меня нелегко напугать. Она может придумать тысячу причин, по которым это не сработает, и я назову ей одну причину, почему это сработает.

Мое сердце пропустило удар, а кожу головы защипало, когда я подумала, что он скажет. Конечно, он бы не сказал «любовь».

Блядь. Блядь. Блядь.

— И ч-что это? — заикаясь, выдавила я.

— Упрямство. — Я выдохнула тяжелый воздух, который застрял в моих легких. — Мы оба слишком чертовски упрямы, чтобы сдаться и покончить с этим без боя.

— Ты, наверное, более упрямый, — по-детски возразила я.

— Эвелин… — он приподнял бровь, глядя на меня, уличая во лжи.

— Знаю. Ты прав. Я бы точно надрала тебе задницу в «упрямстве».

Мы закончили разговор, и я позволила музыке и биению его сердца успокоить меня. Было комфортнее, чем я когда-либо могла себе представить. Я не могла не задаться вопросом, почему я так долго боролась.

— Почему ты всегда сдерживался? — вопрос вырвался сам собой.

Его грудь поднялась при глубоком вдохе.

— Знаешь, ты всегда была такой женщиной, с какой я себя представлял.

Услышав его признание, я приподнялась с широко раскрытыми глазами.

— Что? — я ахнула.

Рассмеявшись над моей преувеличенной реакцией, он снова притянул меня к своей груди.

— Не притворяйся такой удивленной. — Он нежно поцеловал меня в макушку и продолжил. — За эти годы я во многом утратил свою дикую сторону. Чем больше я ее терял, тем больше представлял, что остепенюсь с женщиной, которая вернет мне все это. Наблюдая за тобой на протяжении многих лет, я понял, как сильно я хотел, чтобы кто-то уравновесил мою серьезность. — Я издала утвердительный звук, давая ему понять, что слушаю, но не хотела перебивать. Вместо этого я провела рукой вверх и вниз по его груди и животу. — Но ты всегда была недосягаема из-за своей неспособности остепениться. — Даже если это было правдой, я не могла отрицать иррационального стеснения в груди из-за того, что он не мог обладать мной. Эмоции, казалось, захлестывали меня исподтишка с тех пор, как я впустила Джеймсона. Обычно в них не было смысла, поэтому я держала их при себе. — И я не хотел менять наши отношения ради одной ночи. Не важно, как сильно ты меня искушала.

— Я не всегда тебя искушала, — поддразнила я.

— Само твое существование искушало меня. Твое свободное принятие жизни, заключенной в это греховное тело, было большим искушением, чем должен был способен вынести мужчина.

— Что изменило твое мнение на Ямайке?

Его грудь сотряс смех.

— Черт, не знаю. Может, я просто был пьян. — Его рука дернула меня за волосы и откинула мою голову назад, чтобы я посмотрела на него. — Может быть, ты достаточно вывела меня из себя, чтобы сказать «к черту» и, наконец, получить то, что я хочу.

— И чего же ты хочешь? — спросила я, поддразнивая.

— Смутно припоминаю, что ты говорила что-то о том, чтобы прокатиться верхом по моему лицу, — сказал он, поворачиваясь так, что навис надо мной. — Или это были только пустые разговоры?

— Ох, я никогда не говорю ничего, что не готова подтвердить. — Выдержав его вызывающий взгляд, я потянулась вниз и начала расстегивать свои штаны.

— Хорошо. — Он сел на корточки и стянул с меня штаны. — Потому что я дрочил на эту фантазию годами. Пришло время воплотить ее.

После того, как мы с Джеймсоном основательно окрестили его новый бар, мы лежали полуголые на одеяле, позволяя прохладному воздуху из вентиляционных отверстий высушить пот с нашей кожи. Вспомнив электронное письмо, которое я получила ранее, я решила, что сейчас самое подходящее время поднять этот вопрос, пока мы расслаблены и сыты.

— Я рада, что у нас есть это время. Я давно хотела тебе кое-что сказать. Я не упоминала об этом раньше, потому что никогда не думала, что из этого что-то выйдет. Но затем, сегодня утром я получила электронное письмо. — Я глубоко вздохнула и подняла глаза, чтобы увидеть, как его глаза вопросительно прищурились. — Несколько месяцев назад я с бухты-барахты подала заявку на стажировку в Италии, и я даже не думала, что получу ее… Но я получила. Они предложили мне двухмесячную стажировку в Италии. Может быть, и дольше, если им понравится моя работа.

Джеймсон убрал руку с моего плеча и сел.

— Что? — тихо спросил он.

Я тоже села, подтянув рубашку к груди.

— Это огромная возможность. Я бы познакомилась с известными дизайнерами и прославила свое имя. Это всего лишь два месяца. Но это открыло бы так много возможностей для меня, — нервно бормотала я.

Он грубо запустил руки в волосы и зажмурил глаза.

— Какого черта, Эвелин? Два месяца. Мы вместе — сколько? Один месяц? Значит, ты будешь отсутствовать дольше, чем пробыла со мной? — я знала, что он не обрадуется моему отъезду, но я не была готова к тому, что он так расстроится. — Что будет, когда ты вернешься? Снова уедешь? — грубо спросил он.

Я почувствовала, что моя защита усиливается.

— Ты знал, что я такая.

— Я не знал, что ты хочешь уехать, — закричал он, широко раскидывая руки.

— Не кричи на меня, Джеймсон, — выдавила я. Я стояла на своем, глядя на его сжатые губы и челюсть. Я понимала, что он будет недоволен, но я не собиралась сидеть и позволять ему срываться на меня. В тот момент, когда мы смотрели друг на друга, тяжело дыша, я услышала слова моей мамы.

«Никогда не жертвуй своей мечтой ради мужчины. Ты должна заботиться о себе, Эви».

Прикусив губу, я отвела взгляд, пытаясь выбросить эти слова из головы.

— Послушай, — ворвался он в мои мысли. — Давай просто остановимся. Все просто вышло из-под контроля и ошеломило меня. Я не ожидал этого и плохо отреагировал. — Он провел рукой по волосам и посмотрел на меня мягкими голубыми глазами. — Мне жаль. Я знаю, что это отличная возможность, и ты знаешь, что я поддерживаю тебя. Просто это заставляет меня нервничать.

Я услышала его извинения и оценила их. Но гневные слова уже были сказаны и брошены. Я хотела оттолкнуть их, но знала, что это будет не так просто. Уступив на эту ночь, я проговорила в свои дрожащие пальцы:

— Ну, я ее еще не приняла.

Его сильная рука появилась в поле зрения, прежде чем обхватить меня и притянуть к себе на колени. Я оседлала его бедра и обвила руками его шею, пока он целовал меня от груди до шеи. Он начал шептать небольшие извинения с каждым мягким касанием губ. Мое тело расслабилось в его объятиях, и я кивнула головой, давая ему понять, что принимаю их.

Он прикусил мою нижнюю губу и отстранился.

— Было бы эгоистично, если бы я попросил тебя остаться? — его ухмылка дала мне понять, что он шутит. Но я все равно услышала намек на искренность.

Я не ответила. Мне удалось приподнять уголок губ в вымученной улыбке, и я наклонилась, чтобы поцеловать его сильнее, чтобы скрыть страх, который вселил в меня этот вопрос.

Страх от того, что я почувствовала, когда он задал свой вопрос, потому что часть меня хотела прямо сейчас пойти домой и отказаться от этой стажировки, просто чтобы не потерять ощущение его объятий.

И вот это напугало меня.

На какие еще жертвы я была готова пойти? Разве я такая? Была ли моя мама права?