КОРОЛЕВА

Но вот проходит королева,

качая медленно серьгой.

Благоговейно кавалеры

следят за маленькой ногой.


Она похрустывает шелком,

глубины глаз ее влажны;

ее ресницами, как шоком,

мгновенно все поражены.


Как высока ее осанка!

Держа поднос над головой,

идет она — официантка

в кафе под крышей голубой.


Нуждаются в ее советах

тот посетитель и другой,

и пики снежные салфеток

взмывают под ее рукой.


И над прическою короткой

плывет, надменна и строга,

ее крахмальная корона,

холодная, как жемчуга.


Вот звук дождя, как будто звук домбры,

так тренькает, так ударяет в зданья.

Прохожему на площади Восстанья

я говорю: — О, будьте так добры.


Я объясняю мальчику: — Шали. -

К его курчавой головенке никну

и говорю: — Пусти скорее нитку,

освободи зеленые шары.


На улице, где публика галдит,

мне белая встречается собака,

и взглядом, понимающим собрата,

собака долго на меня глядит.


И в магазине, в первом этаже,

по бледности я отличаю скрягу.

Облюбовав одеколона склянку,

томится он под вывеской «Тэжэ».


Я говорю: — О, отвлекись скорей

от жадности своей и от подагры,

приобрети богатые подарки

и отнеси возлюбленной своей.


Да, что-то не везет мне, не везет.

Меж мальчиков и девочек пригожих

и взрослых, чем-то на меня похожих,

мороженого катится возок.


Так прохожу я на исходе дня.

Теней я замечаю удлинение,

а также замечаю удивленье

прохожих, озирающих меня.


Смеясь, ликуя и бунтуя

в своей безвыходной тоске,

в Махинджаури, под Батуми,

она стояла на песке.


Она была такая гордая -

вообразив себя рекой,

она входила в море голая

и море трогала рукой.


Освободясь от ситцев лишних,

так шла и шла наискосок.

Она расстегивала лифчик,

чтоб сбросить лифчик на песок.

И вид ее предплечья смутного

дразнил и душу бередил.


Там белое пошло по смуглому,

где раньше ситец проходил.

Она смеялася от радости,

в воде ладонями плеща,

и перекидывались радуги

от головы и до плеча.

Загрузка...