P.U.M.E.

Глава 19. Туда, где давно никого не бывало

Я очнулся от резкого толчка. Двигатель барахлит: неудивительно, летели мы на предельной скорости.

Элис лежит у меня на плече. С её слегка розовых губ тончайшей ниткой свисает слюнка. Она спит, как младенец. По щеке размазан толстый слой сажи, перемешанной с грязью, а комбинезон слегка надорван.

Я аккуратно приподнял её, встал, и уложил на этот проклятый и такой неудобный диван. Она что-то пробурчала и махнула рукой, но не проснулась.

— Чарминг, мы где? — спросил я, как только дверь на мостик закрылась.

— Ни в жизнь я вас больше никуда не повезу. Тем более без десятка военных кораблей на прикрытии, — немного раздражённо ответил компьютер.

Он переживает, хоть и скрывает это.

— Имеешь право, я сам больше никуда бы так не полетел… Но, всё же, мы где?

— Уже близко, снижаю скорость, скоро гравитационные ловушки нас перехватят, а вы перехватите от Валентина. Оба.

Значит пронесло. Я облегчённо улыбнулся и опёрся на стену.

Вскоре горизонт ярких звёзд, туманностей и пролетающих астероидов, сменился на пустоту. В этот раз было не так страшно, но грандиозные масштабы этой проекции не позволяют отвести взгляд. Темнота, словно пасть, проглотила нас, появился уже знакомый гравитационный луч, а громадный булыжник, переливающийся яркими красками, медленно вращается в космическом вакууме. Я разбудил Элис. Мы дождались зелёного огонька рядом с выходом и спустились на посадочную платформу. Рядом величественно стоит странный серебристый корабль. На мгновенье мне показалось, что он говорит со мной на своём странном серебристом языке.

Сейчас в Кристаллиуме спят все, кто тут остался. Видимо, их немного, в воздухе витает одиночество и тоска. Единственный кто нас встречает — явно встревоженный Валентин. Его халат помят, а глаза на мокром месте. Элис хотела что-то сказать, но он ей не дал.

— Хватило ума… — разочарованно произнёс Валентин, а затем сжал нас с Элис в крепких объятиях. — Ладно хоть живы… Чарминг сообщил, что вы не ранены, но, если что, я подлатаю. Ну дураки, конечно… Ох-ох.

Всплывшие в голове воспоминания о том, как Валентин прооперировал мою руку, помогли мне вежливо отказаться.

— Завтра важный день. Javelin давит по всем фронтам. Space Veracity продержится ещё пару недель, от силы месяц. Альбштейн усовершенствовал Дедал. Так что хорошенько сегодня отдохните, — Валентин загадочно улыбнулся.

— Отдохнуть перед чем? — растеряно спросил я, пока мы шли к одному из жилых блоков.

— Перед важным днём, — ответил он. — Не пудри пока голову себе. Душ и спать.

— Неужели, — Элис вступила в разговор. — Мы всё-таки полетим на Землю?

Валентин остановился и посмотрел наверх. Над нами нависают почти потухшие кристаллы и массивный свод космической жеоды, но Валентин смотрел сквозь всё это, сквозь пространство и иллюзию чёрной дыры — он смотрел на космос, а затем задумчиво, но воодушевлённо подтвердил: «Да…» и повернул куда-то туда, оставив нас наедине.

— На какую ещё Землю?

— На ту самую, Сай.

Элис решительно зашла в многоэтажку, а я нерешительно последовал за ней. Она повернула направо, и мы зашли в лифт. Его двери сомкнулись, как и руки Элис за моей спиной. Я ответил ей крепким объятием.

— Я так испугалась тогда… — её миниатюрный подбородок аккуратно устроился на моём плече. — Ты спас меня, ещё чуть-чуть и Аеон пробил бы мои барьеры, — Элис посмотрела на меня заплаканными глазами, её тело сотрясалось от прерывистых и резких вздохов. — Сочувствую твоей потере… Даже представить сложно как тебе тяжело.

— Когда я прикоснулся к его голове, — я задумался. — Это невозможно объяснить, но мы поговорили. И поняли друг друга, — жгучий ком на уровне кадыка не дал мне закончить. — Я простил его, а он простил себя. Если как-то и можно проститься с другом — то только так.

Лифт остановился на последнем этаже. Весь невообразимо длинный коридор Элис тянула меня за руку. Наши пальцы переплетены, а ладони слегка вспотели. Меня так сильно тянет к ней. Горячая вода наконец позволила забыться. Нас захватила страсть, и никто не посмел нам мешать. После мы долго говорили.

— Правильно ли испытывать вину за то, что ты счастлив? — спросил я, поглаживая мягкие локоны её волос.

— Любой психолог тебе ответил бы: «нет». Ведь нельзя постоянно жить страданиями других, но, с другой стороны, это необходимо, чтобы оставаться человеком. Я не знаю. Спи.

//Diary |13.01.2726|

Теодор, вот опять я представляю, что мы с тобой разговариваем. В этот раз я не буду тебя называть дураком и кричать, всё-таки Элис спит, да и ты не дурак…

Помнишь, как я рассказывал тебе о ней? Я, как оказалось, тебя обманывал. В реальности она ещё красивее, ещё смешнее, ещё лучше.

Мою душу раздирают мысли о том, что ты больше никогда не улыбнёшься, что никогда не будешь счастлив. Мне кажется, что я запрещаю себе радоваться, хоть и понимаю, что это неправильно. «Мы» ведь с тобой всё поняли. Знаешь, да за последнее время столько всего произошло… Я удивлён, как вообще не сошёл с ума.

Я обязательно расскажу тебе о том, что будет дальше. До завтра. Как знать, может я ещё раз смогу попасть в «Тут»? Только в этот раз в своей голове.

Я ещё подумал… Получается, источником всех бед является Катарсис. Не захвати он землю — всё бы случилось иначе. Может даже родители были бы живы. Хотя их то убил человек. И человеческая жадность.

Настойчивые удары в дверь разбудили нас. Мы вскочили с кровати и быстро оделись в заранее подготовленные Альбштейном комбинезоны.

— Просыпайтесь, — с той стороны двери послышался голос Валентина. — Я буду ждать вас внизу.

— Хорошо! — крикнул я ему в след.

Несмотря ни на что, я удивительно бодр и полон сил.

— Эль, что нас вообще там ждёт?

— Какие сложные вопросы ты задаёшь в последнее время. Нас ждёт Земля и не ждёт Катарсис… Пожалуй, так.

Элис предложила спускаться по лестнице, объяснив это тем, что «это возможно наша последняя лестница в жизни. Ха-ха». Она либо совсем не боится, либо, что куда вероятнее, делает вид.

Из окон светит яркий свет кристаллов, который я постоянно по привычке хочу назвать солнечным светом. Ступенька за ступенькой становится страшнее. Пролёт за пролётом ужас накатывает с новой силой. Единственное, что меня поддерживает — Элис. Смешно даже думать об этом. От моих действий зависит судьба миллионов жизней, а, возможно, — человечества и людей, как явления. Но я могу лишь смотреть на то, как её небрежно постриженные волосы прыгают на каждой ступеньке. Я ступаю за ней по пятам, чтобы вдыхать лёгкие ноты ванильного парфюма, который, кажется, пропитал маслами всё её тело. А может, мне просто кажется.

— Готовы? — спросил Валентин.

Мы лишь синхронно кивнули, тогда он продолжил:

— Лететь вам ориентировочно два дня, до Звезды Гюнетра. Там иногда пролетают так называемые “невидимки”. Альбштейн загрузил в Брейсера, не спрашивайте, как — не скажу, всю необходимую информацию. Фей’джи будет ждать вас внутри корабля.

— А вы не полетите с нами? — спросил я.

— Нет, Саймон, я сразу же после вас вылечу в командный центр. Мы почти потеряли Проксиму. Ситуация ещё хуже, чем мы предполагали… Так что вся надежда на вас. Да и двигатель, насколько мне известно, питается только резонансом ваших Пум.

Руками Валентина овладел сильный тремор, он пытался скрыть это за длинными рукавами своего халата, но у него не получилось. Когда мы подошли к Дедалу весь его халат трясся, как травинка на ветру. Он потянулся обнять нас и прошептал мне на ухо: «Позаботься о ней. И о себе — тоже.» В этом напутствии я почувствовал нечто, похожее на отцовскую заботу.

Одна из боковых стенок Дедала немного приподнята. Мы с Элис подошли ближе. Внутри нет ничего, кроме прозрачной, как чистое стекло, овальной капсулы, по центру которой висит Брейсер.

«Создатель!» — радостный голос прозвучал у меня в голове.

— Привет, привет, — ответил я. — Ты как?

«Будет ещё время поговорить, залезайте» — ответил Брейсер.

Валентин прикоснулся к овалу, после чего в нём появился люк, через который мы с Элис попали внутрь.

— Ну всё, удачи! — Валентин махнул на прощание рукой, и люк закрылся, а следом закрылся и Дедал.

Я давно не испытывал такой тишины. Капсула, в которой мы находимся, абсолютно герметична и отрезана от внешних звуков и вообще от внешнего мира. Тут только я, Элис и Брейсер. Я создал небольшую лампу с тёплым светом и поместил её чуть выше Фей’джи. Мы с Элис легли рядом. Я взял её за руку.

— Не пугайтесь.

Из Брейсера начало выползать нечто, похожее на тонкий провод. Серебристо-серая нить обвилась вокруг наших рук и начала, как наручник, который мне дал Теодор, высасывать Пуму.

— Хорошо, что вы взялись за руки. Вам нужно постоянно испускать из себя резонирующую Пуму, чтобы питать двигатели Дедала и меня, — произнёс Брейсер.

— Ладно, — начал я. — А какой у нас вообще план?

— Быстро долететь до звезды Гюнтера, там постараться пристроится к невидимке и, вместе с ним, полететь в сторону Земли.

— А что за “невидимки”?

— Вы никогда не интересовались тем, почему после 2370 года человечество не получало снимков земли и солнечной системы?

— Нет, — хором ответили мы.

— После закрытия земли многие телескопы настроились исключительно на Землю и следили за ней, поэтому некоторые изменения на поверхности Земли были задокументированы. В массы эти записи не пошли, в связи с их содержимым, но не суть. В один момент все спутники-телескопы, наведённые на Землю, просто перестали получать картинку. Звёзды вокруг есть, а на Солнце и Землю навестись не было возможности. Они полностью пропали с радаров. Это так называемый — Первый Слой.

— Слой чего? — Спросил я.

— Защиты.

— А сколько их всего?

— Как минимум два. Ну так вот, поскольку возможность наблюдения за Землёй пропала, люди начали наблюдать за всем, что её окружает. Эдэм даже создал тайную базу рядом со звездой Бернарда.

— Я никогда не слышала об этом.

— Неудивительно, это было задолго до твоего рождения. Потом прилетел кто-то и эту базу уничтожил одной молниеносной атакой. Целую базу. Эдэм начал наблюдать ещё пристальнее. Издалека с помощью телескопов и совсем рядом с помощью беспилотников. Тогда-то и обнаружили «невидимок». Это корабли, предположительно с Земли.

— И почему они так называются?

— Потому что они пропадают, как только ты начинаешь за ними наблюдать.

— И как тогда можно было понять, что эти корабли связаны с Землёй?

— За сотые секунды до того, как пропасть — они разворачивались, предположительно, в её сторону. Так что это наша единственная зацепка.

Когда человек находится в настолько замкнутой среде, без информации из внешнего мира, он постепенно теряет с ним связь. Я не знаю, сколько часов мы уже летим и летим ли мы вообще. Элис создала нечто наподобие матраса с помощью базового метода. Он тоже не сильно удобный, но куда лучше, чем лежать на твёрдом и загнутом стекле.

— Ну вот допустим, мы успешно доберёмся до Земли. Что тогда? — спросила Элис спустя какое-то время.

— Не знаю, — честно ответил Брейсер. — Мы даже предположить не можем, что там происходит. Поэтому и давать прогнозов я не буду.

— Да уж…

— Однако, должен вас предупредить, — продолжил Брейсер. — Альбштейн поместил внутрь меня бомбу.

По телу прокатилась волна непонимания, сопровождаемая, вставшими дыбом, волосками.

— Не понял.

— Вот и я тоже не понял, но это только поначалу, — Брейсер ненадолго задумался. — Но, подумайте сами: вот мы прилетели, допустим даже, там есть нечто разумное, мы стараемся договориться, но у нас не получается. Нас убивают. Что дальше? А так у нас будет козырь для переговоров и план С.

С ним трудно не согласиться.

— Почему С?

— Потому, что бомба активируется либо при согласии двух из вас, либо после Смерти одного. План Смертник.

— Надеюсь нам не придётся никого убивать.

Ответом стало молчаливое согласие.

//Diary |14.01.2726|

Чего же ты, Саймон, хочешь на самом деле? Какие у меня были мечты в детстве? Кажется, мне очень нравились животные, в особенности котики. Мне, как и всем детям, нравилось играть в игры с друзьями. Не так даже важно на улице или в виртуальном мире. Просто не думать о том, что будет завтра. И не потому, что тебе наплевать на завтра, а потому, что завтра ещё та-а-ак далеко. А затем прилетел Мистер Х, и вся жизнь разделилась на «до» и «после». Почти всю жизнь я существовал лишь желанием отомстить. Мне было наплевать на завтра, но не потому, что завтра ещё так далеко, а потому, что завтра у меня отобрали. Украли. И уничтожили. Я всё ещё ненавижу тебя Мистер Х, хоть ты и мёртв. Ох… кажется, мне неплохо было бы сходить к психологу. Ведение дневника хоть и всегда спасало меня, но сейчас… Что сейчас? Куда и зачем я лечу? Чего я хочу добиться? Почему я это делаю? Эдэм, Space Veracity, Javelin. Человечество. Как будто они все дружно договорились свалить на меня всю ответственность. А меня спросить не забыли? Конечно, я хочу спасти людей….

А что, если у меня не выйдет? Что если я и Элис… Ну, например, умрём? Буду ли я доволен тем, как прожил жизнь? Мечтал отомстить чуть ли не с младенчества, отомстил и умер. Супер. Должен ли я пожертвовать своей жизнью ради миллионов и миллиардов чужих жизней? Пожалуй — да, но должен кому? Себе или им. Лишь бы, когда всё это закончилось, мне дали отдохнуть. Завести котика, например… Построить дом на берегу какой-нибудь лужи, речки или озера. Готовить ей завтрак. Я ведь тоже хочу смотреть фильмы с бутылочкой пива после работы, обнимая любимую жену. Был ли я рождён супергероем или меня заставили им стать? Ещё нужно будет навестить семью Джинбея. Я обещал и себе и Теодору. И Джинбею я тоже обещал.

Я скучаю по тебе, Джи! А ты бы сейчас ответил: «Не грусти. Сай. Мон. Всё хорошо. Будет. Есть. И было.» А может и не совсем так. Но точно ответил бы так, что я сразу же улыбнулся бы.

Кажется, я засыпаю… Надеюсь, получится написать сюда ещё хоть что-нибудь. Пока, дневник! (прощай):)

Прочная нитка из Брейсера, обмотанная вокруг наших с Элис рук, сжалась. Я открыл глаза. В метре надо мной всё так же тепло светит лампа. Брейсер заметно увеличился в размерах, он напитался Пумой и спрессовал её внутри себя. Нечто похожее было с другими Фей’джи, когда мы активировали двигатель на Ya-5y0, но сейчас что-то отличается.

— Просыпайтесь, мы почти прилетели, — нежно произнёс Брейсер.

— Куда? — протирая глаза спросила Элис.

— Сейчас покажу.

По всему телу вдруг пробежали мурашки, а в голове что-то щёлкнуло. Яркие точки вдруг стали появляться передо мной. Вскоре взгляд затуманился, а в глазах потемнело. Я начинаю различать космос. С каждой секундой его прозрачность уменьшается, а реальность уходит на второй план. Ещё через несколько секунд я увидел заострённый «нос» Дедала и чёрные просторы космоса. Вдалеке оранжевыми языками пламени горит незнакомая мне звезда.

«Это Звезда Гюнтера» — внезапно прозвучал голос Брейсера в голове — «Включаю режим маскировки»

Я вижу так, будто я камера, которую подвесили в нескольких метрах над кораблём. Я был прикреплён к Дедалу и висел на нём, а сейчас и «нос», и сам корпус Дедала пропал. На все 360 градусов вокруг — только чернота космоса, далёкие звёзды и оранжевый шарик впереди, с каждой секундой становящийся всё больше и ближе.

«Неужели ты так видишь?» — спросил я у Брейсера.

«Да, я как бы стал один целым с этим кораблём. Управляю им и вижу всё, что “видит” он»

Мы постепенно приближаемся к светилу. Звёздная корона солнца системы Гюнтера постоянно испускает мощные потоки плазмы, которые местами вырываются за пределы звезды и вылетают в открытый космос.

«У этой звезды очень сильный эффект космического ветра,» — подметила Элис.

«Да, вообще звезда Гюнетра — удивительно загадочна,» — Подтвердил я — «Она зародилась каких-то, в космических масштабах, 200 лет назад. Точнее — не зародилась, а взялась из ниоткуда.»

Справа от звезды появился кажущийся крохотным на таком расстоянии, корчиневатый бугорок. Он продолжает выплывать из-за солнца и становится больше.

«Gm-1 — каменистая планета,» — Проинформировал нас Брейсер. — «Именно рядом с ней Эдэм впервые засёк сигналы «невидимок». Альбштейн много рассказывал мне об этой солнечной системе, он говорил, что мечтает изучить её.»

«Насколько мне известно,» — начал я — «Систему Гюнтера будто выплюнула чёрная дыра?»

«Не совсем,» — поправил меня Брейсер — «Точнее — это не подтверждено. Возможно, система появилась из одного от неизученных видов чёрных дыр, а возможно имела место какая-то другая космическая аномалия.»

Дедал повернул направо относительно звезды. После чего мы смогли полностью разглядеть Gm-1.

На одном из полюсов этой планеты яркими огнями горит какая-то структура. Она имеет форму шестиугольника и занимает, порядка одной восьмой от всей планеты.

«Что это там?» — спросил я.

«Не знаю, но примерно туда мы и летим. Альбштейн рассказывал, что несколько десятилетий тому назад сюда был направлен научный беспилотник класса special, он стоил Space Veracity умопомрачительных триллионов долларов. GunterS-01 обладал классом универсальной защиты SS, что позволило ему выдержать ровно две атаки со стороны неизвестного источника. Корабль обладал всеми типами датчиков, которые только приходят на ум, но отправить смог лишь одну запись и пару расплывчатых графиков. Именно тогда у руководства Эдэма зародился план “Земля”.»

«А сколько атак сможет выдержать Дедал, если нас обнаружат?» — встревоженно спросила Элис.

«Если атака будет иметь Пума природу, то точно больше двух»

«А если нет?»

«То ни одной…» — опередил я Брейсера.

Шестиугольная структура на поверхности планеты, похожая на экстраполированную ангарную дверь, два раза мигнула зелёным цветом, а затем её центр начал видоизменяться.

«Приложите немного Пумы!» — встревоженно начал Брейсер — «Нам бы не опоздать!»

Мы с Элис, телами находясь внутри Дедала, а разумом и глазами за его пределами, синхронно напряглись. Пума, исходящая из наших тел, начала завиваться и закручиваться, что создало странный эффект. Не знаю, как устроен режим маскировки этого корабля, но, кажется, что Дедал либо полностью отражает свет, либо пропускает его через себя, что делает оболочку корабля «невидимой». Однако завивающиеся и горящие всеми спектрами цветов вихри Пумы вступают во взаимодействие с системой маскировки корабля и частично нарушают её. В пустоте космоса, рядом со звездой Гюнтера, из ниоткуда возникают вспышки Пумы и произвольные части Дедала. Благо эффект достаточно быстро прошёл, надеюсь, нас не успели засечь.

Дедал, почти полностью впитывая всю испускаемую нами Пуму, заметно ускорился. С каждой секундой планета становится больше. Она имеет полностью каменистую структуру. Не имея даже намёков на любую форму жидкости и атмосферу, Gm-1 создаёт впечатление мёртвого куска материи, каких в космосе подавляющее большинство. Однако, когда планета немного повернулась, а мы начали её огибать, я смог разглядеть кое-что, что изменило моё первое впечатление. На поверхности планеты присутствует рисунок, неприродного происхождения. Кажется невозможным, но на Gm-1, поверхность которой состоит из застывшей магмы, вперемешку с обсидианом и твёрдыми породами, ярким красным цветом, будто нарисован крест. Огромный и до ужаса идеальный красный крест, каким обозначают непригодные для изучения или жизни планеты в документах космических исследователей, расположен на поверхности планеты. Он совершенно громаден. Вскоре, когда мы приблизились к планете на такое расстояние, что, существуй тут атмосфера, нас обуяли бы огни пламени и всевозможные физические эффекты, включая силу трения, я увидел обширное и неглубокое углубление на поверхности планеты. Так обычно выглядит высушенный океан или море. А рядом с ним…

«Боже! Что это?» — окутанный бурей эмоций, спросил я.

«Где?» — уточнила Элис, а затем продолжила. — «Невозможно… Это же структура города… Вон там улицы! И обломки обгоревших, обугленных и покрытых ржавчиной и пылью зданий. Тут был город…»

«И не просто город,» — продолжил я. — «Это не просто город, это колониальный центр. Слишком большая концентрация зданий и строений на одной точке планеты… Я не знаю, что это за цивилизация, но это точно не их родная планета. Мне, может, кажется, но даже сейчас люди не способны на такое.»

Хоть этот «город» и был уничтожен вместе с планетой, его рисунки и патерны улиц, сама структура зданий и заметный след от барьера, окружающего этот город, явно намекает о том, что существа, построившие это, обгоняют нас в развитии на порядок. Барьер, когда-то защищавший этот город, имел форму круга. Сложно представить, какое оружие было применено или какая катастрофа случилась с Gm-1, но барьер смог на некоторое время защитить обитателей этого города. Вся поверхность планеты выгорела дотла и превратилась в один сплошной кусок чёрной затвердевшей магмы, только небольшой круг, внутри которого осталась почти нетронутая земля и осколки когда-то бурной жизни, и громадный красный крест, выделяются на фоне мёртвой планеты.

«Это. Так. Интересно!» — сказал я.

Мы уже давно пролетели и крест, и город, но эмоции, вызванные этими загадочными объектами, до сих пор не покидают меня. Кисть немного потряхивает, то ли от страха, то ли от интереса.

Теперь мы приближаемся к полюсу планеты, на котором расположен гигантский ангар. Я сделал вывод, что ангар построен относительно недавно, точно после катаклизма, произошедшего на этой планете. Слишком уж новым и блестящим он выглядит, а значит, скорее всего, он как-то связан с Землёй. Внутренняя часть ангара приоткрылась, из него показался крупный грузовой корабль. Он имеет грубую прямоугольную форму и на нём нет никакой краски, опознавательных знаков или надписей. Просто огромный кусок отполированного металла. Снаружи этого прямоугольного корабля нет ни двигателей, ни защитных установок, ни пушек, только на его носу одиноко красуется небольшая пирамидальная структура с датчиком на конце. Он выполз из своей норки почти на половину и замер, после чего, на небольшом отдалении внутри планеты я заметил движение. Вскоре к грузовому гиганту подлетело несколько десятков маленьких кораблей-модулей. Какие-то из них похожи на подорбитальные двигатели, какие-то на генераторы щита, а какие-то на вооружение, а на небольшом отдалении от металлического прямоугольника, сформировав защитное кольцо, неподвижно висят достаточно крупные боевые корабли. Прямо сейчас мы пролетаем мимо одного из них.

«Лишь бы не заметили!»

«Я скрестила пальцы,» — поддержала меня Элис, услышав мои молитвы.

Вдруг корабль, мимо которого мы пролетели несколько секунд назад, дёрнулся. Сердце ушло в пятки, а глаза закрылись. Но, поскольку Брейсер как бы транслирует нам изображение с помощью Пумы прямо в мозг, картинка не пропала. Это достаточно странное ощущение, когда ты можешь управлять своим телом, но не видишь его. Нечто похожее на VR и AR игры.

«Это не за нами,» — успокоив меня, сказал Брейсер. — «Все корабли активировались, посмотри»

И действительно, весь защитный круг кораблей и корабли-модули, облепившие грузовой прямоугольник, начали ускорение.

«Нам нужно успеть прилепиться к нему,» — сказал Брейсер, а затем ускорил Дедал.

Мы замедлились в нескольких метрах от корабля и развернулись в ту же сторону, что и он.

«Это, насколько я понимаю, не невидимка?» — предположил я.

«Да, невидимки — это вон те корабли, сформировавшие круг, рядом с которыми мы пролетели, а что это за махина — я не знаю… Так даже лучше, рядом с ним нас тем более не заметят,» — подтвердил Брейсер.

«Хочется верить…» — немного взволнованно произнесла Элис.

Мы ещё несколько минут повисели в воздухе рядом с грузовым кораблём, после чего он начал постепенно набирать скорость.

//Diary |15.01.2726|

Мы сейчас там, куда последние лет 500 не ступала нога человека. Я чувствую себя участником экспедиции первооткрывателей, будто нет ничего в космосе, интереснее того места, куда мы летим. Что же там происходит на самом деле на Земле? Получится ли у нас хоть краем глаза посмотреть на это…//

«32 минуты,» — скучающе пробубнил Брейсер. — «Уже 32 минуты мы ползём, как черепахи.»

Грузовой корабль должно быть загружен до предела. К каждой из его боковых сторон прицеплено по три модульных-двигателя и ещё примерно десять на корме. Сопло каждого из ускорителей извергает из себя бирюзовое пламя, выбрасывая продукты сгорания топлива с огромной скоростью в одну сторону, двигатель толкает корабль в противоположную. Толкает, стоит заметить, с трудом. Учитывая, что на Gm-1 нет никакой атмосферы, корабль преодолевал силу притяжения планеты порядка 20-ти минут.

«Если всё так и продолжится,» — начал я. — «До земли мы долетим примерно никогда.»

«Я думаю сейчас что-то будет,» — вдруг заинтересованно сказала Элис. — «Смотри! На 9 часов.»

Я представил громадные часы, затем, используя воображение, повернул часовую стрелку и уставился в пустоту космоса. Там что-то есть. Лёгкое искривление пространства, свойственное выходу объекта из пространства внутри пузыря Алькубьерре. Воронка увеличилась, а затем схолпнулась, а на её месте появился громадный серебристый куб. На нём, как и на грузовом корабле, нет никаких опознавательных знаков, но я сразу понял, что они родом с одного завода: идентичный блеск и острые углы.

«У кого-то фетиш на геометрические фигуры!» — подумал я.

«Но это ведь совершенно непрактично по всем пунктам,» — Элис продолжила мои размышления.

Модульные двигатели на грузовом корабле выключились, а «невидимки» развернулись и полетели в сторону Gm-1. Странный куб, постепенно приближающийся к нам, внезапно пошёл параллельными друг другу горизонтальными трещинами, а затем разделился на двадцать одинаковых блинчиков. Спустя мгновенье равные пластины разлетелись в стороны и, уже вертикально, разрезали себя. Продолговатые полоски начали окружать пространство вокруг грузового корабля по экватору, а закончив, вновь разделились, образовав тысячи кубов.

Идентичных во всём изначальному кубу, за исключением одного — объёма. Каждый куб представляет из себя сплошной кусок серебристого металла с фиолетовой отметкой по центру одной из сторон. Фигуры закручиваются вокруг нас, образуя иррациональный рисунок, а затем встают так, что фиолетовая отметка смотрит идеально в центр абстрактной области пространства, которую они сами и создали. Примерно там же находимся и мы и судно, к которому мы, как клещ к собаке, присосались. Геометрический танец закончился, и всё вокруг вдруг замерло.

«Что дальше?» — спросила Элис.

Ответ последовал незамедлительно: со стороны завораживающей пустоты космоса, чуть правее и планеты, и грузового корабля появился яркий луч света, точнее, не появился, а прилетел, но прилетел в сотни раз быстрее, чем должен лететь лазерный луч. Необъяснимо, но свет обогнал скорость света в сотни раз и оказался тут. Ближайший к лучу корабль «невидимка» моментально рванул к лучу, а когда приблизился — перенаправил его на носовую пирамиду грузового корабля и вернулся в строй. Синеватый луч ударил в датчик. Тогда “усики” роутеров на поверхности корабля зашевелились, отдавая сигнал серебристым кубам, которые, в свою очередь, начали, словно таять, превращаясь в нечто среднее между водой и вязким расплавленным металлом. Кубики превратились в сгустки аморфной жидкости, а затем начали притягиваться друг к другу, постепенно закрывая нас в непрозрачный эллипсоид. Вскоре стало совсем темно, только прожекторные лучи «невидимок» отражаются от стенок купола.

«Кому расскажешь — не поверят…» — сказала Элис.

Я нащупал, а затем взял её за руку и сказал: «не бойся».

«А меня кто-нибудь успокоит?» — разрядил напряженную атмосферу Брейсер.

Мы лишь нервно хихикнули.

«Мне кажется, что это способ перемещения,» — предположил я. — «Не может же быть, что такая махина перемещается сквозь световые года на скорости древнего истребителя»

«Я уже ничему не удивлюсь!» — ответила Элис, попутно поглаживая мою кисть большим пальцем.

Внезапно появилось ощущение, что земля уходит из-под ног. Я напрягся и «вернулся» в Дедал. Внутри прозрачной капсулы ничего не изменилось. Тело начало потрясывать. Я попытался схватиться за голову, но рука не слушаеься. Элис смотрит меня в глаза. Её тело содрогается в ужас.

СОН

Крошечная мембрана колонки вибрирует низкочастотным звуком прямо в районе моего сердца. Вокруг ничего нет. Если абсолютно пустая комната — до краёв заполнена пустотой, то тут… Просто ничего. Лишь колонка и её, вибрирующая низкочастотным звуком, мембрана. Может, мне кажется, но она медленно растёт. С каждой секундой звуковые волны пробиваются глубже в тело. Эпидермис, дерма, подкожно-жировой слой, сосуды, капилляры, мышцы, сухожилия… Кость. И всё в обратном порядке. Волны всё сильнее сотрясают моё тело, а мембрана уже давно переросла меня.

— Пора пробудиться, ЖДЁТ, — звук проходит сквозь всё моё тело. — Абис-лу-дон Лу-Монументум, ЖДЁТ. Война грядёт, ЖДЁТ.

Это слово, оно мне знакомо, хоть я не могу его даже услышать. Не могу его понять, но оно глубоко внутри моего тела. Уже давно. Ещё с планеты Фей’джи.

Монументум. Монументально. Вечно и бесконечно. Сила, что способна, проглатывать галактики. Боль. Злоба. Ярость. Враги. Предательство. Цель. Причина существования всего. Каждый атом, электрон, кварк и прокварк.

— Абис-лу-дон Лу-Монументум. Время пришло. Мы поможем тебе.

Мембрана окутала меня, как одеяло окутывает замёрзшего младенца.

— Абис-лу-дон Лу-Монументум, ЖДЁТ. Торопись. Причина существования. Смысл всего. Суть. Конечная цель. Монументум-Мультониум. Время пришло.

Знакомый голос зовёт меня. Нос заложен, а во рту терпкий вкус крови. Голова гудит. Я сделал глубокий вдох, а затем закашлялся. Так больно, будто лёгкие скрутили в футбольный мяч и играют им на поле, где вместо травы серная кислота.

— Саймон, Элис. Ну же! — почти кричит голос. — Саймон!

— Абис… — с трудом отвечаю я. — Монументум.

— Стой. СТОЙ. Стой. СТОЙ. Стой. СТОЙ. Стой. СТОЙ. НЕ ГОВОРИ, — яростный крик вырывается из Брейсера, словно его природу разрезают затупившимся ножом. — Просыпайтесь, мы прибыли.

Я открыл глаза. По комбинезону, в районе груди, стекают вязкие капли крови. Рука всё так же не хочет слушаться, но я хоть их чувствую. Я нащупал руку Элис. Она влажная. Видимо, тоже кровь.

— Я… кх-кхм… Первая очнулась. — похвасталась Элис, кашлянув и посмотрев на меня.

— Ты как?

— Хуёво, как… кх… и ты. Элис, Ждёт.

Элис замерла, словно окаменев.

— Слышишь? — кричу я. — Да что, блять, происходит? Что в моей голове! Абис. Монументум. Мультониум., ЖДЁТ.

— Слышу, чего кричишь? — спокойно отвечает Элис. — Всё хорошо.

Они словно не слышат меня. Только я ощущаю это. Горло рвётся на части и из меня почти вырываются незнакомые мне слова, но одержимость проходит. Я удивительным образом забываю про неё.

— Я думаю, вам нужно взглянуть на это… — неоднозначно произносит парящий в воздухе шар.

«Нитка» Брейсера, обвившая наши руки, дёрнулась, словно приглашая нас на ту сторону. В этот раз переход между изображениями прошёл куда легче. В глазах стрельнули блики космоса, и вот я опять вижу, как подвешенная на Дедале камера.

Первая ассоциация — футбольный мяч, в который совсем недавно скрутило мои лёгкие. Шар из шестииугольников. Но что он делает в космосе и вообще: где мы? С той стороны сферы что-то ярко горит. Глубокий и пронзительный красный цвет пульсациями даёт о себе знать. Спустя мгновенье осознаю размеры этого сооружения.

«Брейсер, где мы?» — встревоженно спрашиваю я.

«Не знаю. От такого скачка даже мне стало плохо, я удивлён, что вы вообще живы. Пожалуй, вас спасла капсула»

«О каком скачке идёт речь?» — Элис волнуется не меньше меня.

«О пространственном, я видел всё и был там. Не могу и не буду объяснять, мне страшно. Я видел их!» — слишком эмоционально ответил Фей’джи.

Я чувствую, как сознание Брейсера сотрясается от образов и видений, от страха. Рука инстинктивно сжалась, и я направил немного Пумы в нитку.

«Тихо, тихо, уже всё хорошо,» — пытаюсь успокоить я. — «Не будем про скачок, где мы?»

«Неизвестная звёздная система. Тут одна планета и звезда.»

«Но разве планета может иметь такую поверхность? Идеально ровные пятиугольники?»

«Это не планета. Я не решался двигаться с места до вашего пробуждения, но долго наблюдал. Я отцепился от грузового корабля, как только нас переместило сюда и отлетел подальше, а он продолжил лететь, как ни в чём не бывало он подлетел к этой структуре, тогда один из пятиугольников открылся и из него вылетело что-то. Я не знаю. Стеклянная колба размером с небольшую планету, она была заполнена таким же ядовитым красным, буквально испепеляющим чем-то. Грузовой корабль казался игрушечным на фоне этой колбы, но подлетел и спрятал её внутри себя. Это не передать словами,» — Брейсер замолк на мгновение. — «Я думаю это сфера Дайсона, какая-то усовершенствованная её модель»

«Быть не может!» — вскрикнул я. — «Хочешь сказать, что это структура принадлежит цивилизации второго типа? Представить не могу, зачем и кому может потребоваться столько энергии… И как можно уместить свет в колбу?»

Моя челюсть, надёжно спрятанная внутри Дедала, напрочь отвисла. Сфера постепенно поворачивается, с ней движется и пугающий багровый луч, исходящий из неё, а на том конце луча… Значит это и есть планета. Космический шарик полностью окутан ярко бирюзовым барьером, а на небольшом отдалении от него во все стороны, будто решётка, из кроваво красных лучей.

Луч, исходящий из Солнца этой системы, ударяется в главный из системы искусственных спутников планеты, они находятся чуть выше экзосферы. Сила притяжения планеты, пожалуй, не влияет на них. Центральный спутник, тот, что параллелен лучу и сфере, расщепляет громадный луч на громадные лучи поменьше, они расходятся во все стороны, ударяются в другие спутники, перенаправляются дальше и полностью укутывают планету. Эти спутники так же, как и составляющие сферы, являются сотами с пятью сторонами.

«Это — Земля.»

«Или то, что от неё осталось,» — подтверждаю я. — «Я боюсь даже начать думать. Если начать перечислять все, появившиеся в моей голове вопросы, то нам и вечности не хватит. Так что — давайте действовать.»

«И что ты предлагаешь?» — спросила Элис.

«Не знаю. Кто у нас капитан? Брейсер, давай!»

Земля медленно скользит в нашу сторону по орбите. Я замечаю незаметно прокравшийся в пространство звёздной системы метеор. Совсем крошечный и не представляющий угрозы для любой планеты с относительно плотной атмосферой. Метеор устремляется, будто намеренно, в сторону Земли. Через пару часов он пролетел бы рядом, а может, поддаваясь силе притяжения, упал бы на любую другую планету, но ему не повезло. Один из шестиугольников, кружащих над землёй, как гордые орлы кружат над добычей, вдруг засверкал огнями, немного дёрнулся вверх-вправо и перестал передавать красный лазер своим соседям. Вместо этого он, будто прицеливаясь, замер, а затем начал формировать луч по направлению к метеору. Этот луч наверняка размозжит холодный и одинокий, преодолевший, может, десятки световых лет за миллиарды тысяч часов, странствующий камень. Мне бы даже хотелось понаблюдать за этим, но Брейсер скомандовал: «Сейчас!». Нить, исходящая из него вдруг въелась в наши руки и, как кровь вампир, принялась высасывать Пуму. Дедал в мгновение ока набирает ошеломляющую скорость и мчится к Земле.

«Мы врежемся в бирюзовое поле Пумы, а затем напрягитесь и впустите в меня столько Абсолюта, сколько сможете. Да спасут нас Создатели!»

Я вернулся в своё тело, ещё раз скукожившись, кашлянул, а затем прижался к Элис. Брейсер начал отчёт: «10… 9… 8… 7…». Чем меньше становится число, тем страшнее.

«6… 5… 4…».

Что же сейчас будет? Больно? Страшно? Получится ли? Кто построил эту сферу и куда делись остальные планеты? Неужели их разобрали на запчасти?

«3…»

«2… Приготовьтесь к столкновению!»

Сейчас будет единица и удар. Давай!

«Нас засекли!» — прокричал Брейсер. — «Катапультируемся!»