Падает мрак

Глава сорок третья

— Приблизительно через минуту Паскаль получит пакет.

— Касаветтес?

— Я перезвоню. У тебя будет время подумать.

Линия умерла, а Лоусон немедленно связался с группой наблюдения, чтобы предупредить их.

Тридцать минут спустя перед его столом стояла Янг. Вид у нее был жалкий. Между ними на столе лежал запечатанный полиэтиленовый пакет с фотографией белого фургона.

— Вы не смогли остановить Паскаля, чтобы он не заляпал своими отпечатками вещественное доказательство… — недовольно выговаривал ей Лоусон.

— Я пыталась остановить его, сэр, но он кричал, что это новости о Кларе. Он не слышал меня…

— Если вы хотите остаться на этой работе, Янг, вы должны научиться заставлять людей слушать себя и подчиняться!

— Босс? — В дверь заглянул Бартон.

Еще несколько секунд Лоусон, нахмурив брови, сердито смотрел на Янг и, вздохнув, перевел глаза на сержанта.

— Курьерская служба отпадает, — доложил Бартон, входя в кабинет. — Тип, который оставил пакет, назвался вымышленным именем и дал поддельный адрес конторы, но, судя по описанию, это один из громил Касаветтеса.

— Почему ты так думаешь?

Бартон с сомнением взглянул на Янг:

— У меня…. У меня были с ним недавно кое-какие общие дела.

И подумал: возле моего дома, под проливным дождем. В тот раз он тоже передавал фотографии. Только на них были Фрэн и Тимми.

— Можете быть свободны, — сказал Лоусон Янг, — но не уходите далеко. Мы еще вернемся к разговору. Займитесь чем-нибудь полезным.

Он взял со стола пакет с фотографией. На месте номерного знака выделялся размытый белый прямоугольник. Фургон был припаркован около дома с заросшей травой булыжной мостовой; две невысокие ступеньки вели мимо эркера к двери, выкрашенной черной краской. Чуть пониже виднелась свежая кирпичная кладка.

— Подвал? — спросил Бартон.

Лоусон кивнул:

— Все свободные от других заданий детективы занимаются поисками фургона. Но, похоже, у нас нет выбора: мы вынуждены пойти на сделку с Касаветтесом.

— Считаешь, это фургон Келсолла? — спросил Бартон.

Лоусон пожал плечами:

— Я не думаю, что в подобном случае Касаветтес стал бы блефовать.

Бартон тоже так не думал. Касаветтес слишком много времени и сил потратил на розыски фургона. Но он все равно спросил:

— Значит, не осталось никаких сомнений, что это посылка от Касаветтеса?

В ответ Лоусон коротко встряхнул головой:

— Он позвонил мне, предупредил. Да ты и сам говорил, что доставил пакет один из людей Касаветтеса. — Даже если он сам не похищал Клару, он, безусловно, знает, кто это сделал и кто держит ее под замком.

— И что ты намерен ему предложить? — спросил Бартон.

— Он в тюрьме, Фил. У нас нет такой возможности.

— Но суда пока не было, — напомнил Бартон.

— Все ходатайства о выдаче под залог были отклонены.

— Можно еще обратиться с ходатайством к главному судье графства.

Зазвонил телефон, Лоусон схватил трубку.

— Ты хотел доказательств.

Лоусон мгновенно узнал этот слегка гнусавый голос:

— Касаветтес, где она?

— Могу только догадываться, и вообще: кто из нас детектив?.. Я бы поставил все свои деньги на то, что она сидит в подвале прямо у тебя под носом.

— Я не люблю, когда меня вынуждают повторяться.

— Так не повторяйся. Знаешь ведь, что я не отвечу.

— Догадываюсь, — подтвердил Лоусон. — Тогда назови номер фургона.

Касаветтес засмеялся:

— Люблю людей с юмором!

— Для разнообразия ты мог бы один раз поступить как добропорядочный гражданин. — Трубка молчала. — Касаветтес?

— Я думаю.

Лоусон закрыл глаза, молясь, чтобы Касаветтес согласился. Через несколько секунд инспектор услышал, как он презрительно фыркнул.

— Я подумал, — сказал Касаветтес, — и вот что придумал, Лоусон. Я сам тебя к ней отвезу.

— Это не вариант, Касаветтес.

— Ты ведь хочешь, чтобы она вернулась?

— Да.

— Ты получишь ее только на моих условиях.

— Это не подлежит обсуждению.

— А я думаю, что можно попытаться. Не знаю, какими правами наделил тебя Макатиер для переговоров, но уверен, что у тебя кое-что припасено за пазухой.

Лоусон не ответил.

— Мне немного надо, — сказал Касаветтес. — Глоток свежего воздуха да сносные харчи перед началом процесса. Я ведь не прошу тебя отказаться от обвинений.

— Забудь, Рэй. Выбрось эту мысль из головы.

— Я — реалист, Стив, и знаю, что выполнимо, а что нет.

— Ты уже не в нашем подчинении, — заметил Лоусон. — Решить такой вопрос могут только в суде графства.

— Это похищение, Стив. Нормальные правила здесь не действуют.

Он прав, подумал Лоусон. Полиция пойдет на все ради сохранения жизни жертвы похищения. Или почти на все.

— Организуй залог. Я поеду с тобой и покажу, где она, все будут довольны и счастливы.

— Тебе отказали во всех ходатайствах. Смирись, Касаветтес, тебе не удастся выйти под залог.

Касаветтес негромко засмеялся:

— А кто взял на себя труд проверить, все ли мои ходатайства отклонили, Стив? Мы с тобой оба знаем, как это делается. Твори, выдумывай, пробуй!

Лоусон вздохнул. Он исчерпал все свои возражения.

— Дело о похищении может превратить следователя в суперзвезду или отправить в медвежий угол самого гнилого захолустья, — сказал Касаветтес, и Лоусону послышались в его голосе нотки отчаяния. — Вытащи меня отсюда, иначе следующие пять лет ты проведешь, работая над похищением Клары.

Такого поворота событий Лоусон боялся больше всего: теперь адвокат Паскаль была поставлена под двойной удар.

— Мне придется поговорить с моим…

— Не выводи меня из терпения! — оборвал Касаветтес. — Я нашел ее, и я могу заставить ее исчезнуть. И не надо придумывать никаких отговорок. Ты ведь хочешь получить ее живой? Вытащи меня отсюда и можешь забирать. А сваляешь дурака, клянусь, ты ее никогда не найдешь.

У судьи Адриана Уокера было тяжелое утро: в десять часов он должен произнести напутственную речь для присяжных по делу о нападении, а во время, пока присяжные станут выносить вердикт, — председательствовать на закрытой сессии, обсуждая статьи закона с адвокатами, рассматривающими дело о растрате.

Он перечитывал свою речь, но тут судебный пристав прервал его, передав доставленное курьером ходатайство о залоге от адвоката Рэя Касаветтеса.

Главному судье графства Чешир не часто доводилось рассматривать ходатайства о залоге и никогда — для таких людей, как Касаветтес. Судья Уокер был удивлен, отложил бумагу в сторону и с раздраженным вздохом продолжил просматривать речь. Несколько минут спустя к нему провели инспектора Лоусона.

Инспектор объяснил цель своего посещения, Уокер сощурился на ходатайство, некоторое время изучал Лоусона спокойным твердым взглядом — Стив с трудом поборол искушение переступить с ноги на ногу.

— Вы просите меня одобрить просьбу жестокого преступника — торговца наркотиками, который, даже находясь в тюремной камере, смог организовать запугивание свидетелей, — сказал Уокер.

Да, думал Лоусон, все так. Он считал возможность удачи равной нулю, но вынужден был пойти на уступку наркоторговцу, иначе или сам Келсолл убьет Клару, или вмешаются люди Касаветтеса, заберут адвоката у Келсолла, и тогда никто ее никогда не найдет. Инспектор решил раскрыть карты и поговорить начистоту:

— Мы полагаем, что он знает, где находится миз Паскаль.

— Если его освобождение под залог — это уступка и похитителю людей к тому же, у меня еще больше причин отклонить его ходатайство.

— Ваша честь…

— Инспектор, — резко перебил судья Уокер, — если я создам подобный прецедент, мы рискуем ниспровергнуть всю судебную систему.

— Мы не думаем, что он похитил Клару Паскаль, — твердо сказал Лоусон, при этом стараясь не дать Уокеру повода думать, будто не считается с его мнением, — и уверены: Касаветтес знает, где она, и поможет ее спасти.

Коротая время в ожидании своих документов в тесном кафе около входа в здание суда, Лоусон составлял предварительный план действий, готовясь к встрече с сотрудниками ХОЛМС. Они должны были предусмотреть все возможные варианты: жизнь Клары зависела от их предвидения и тщательной подготовки.

Он забрал подписанные бумаги и после кратковременного изучения облака на предмет вероятности дождя решил оставить машину на стоянке перед зданием суда и преодолеть пешком расстояние до Чеширского полицейского управления, находившегося недалеко, через дорогу. На полпути через автостоянку у него зазвонил мобильный телефон.

— Хочу кое-что добавить для тебя и твоего руководства.

Лоусон замедлил шаг, направляясь в сторону арки, которая вела на дорогу:

— Слушаю.

— У меня есть условие. Мы отправляемся за Кларой без полицейского сопровождения.

— Ты шутишь! — Лоусон ощущал одновременно раздражение и любопытство. — Разве мы можем так рисковать?

— Вы должны будете положиться на мою добропорядочность.

— Я тебе не верю.

— У вас мой паспорт, Стив. Куда я денусь?

Вместо ответа Лоусон засмеялся.

— Мы знаем друг друга не первый год. Ты поедешь со мной. Я сам тебя к ней отвезу, как и обещал.

— Так не пойдет, — сказал инспектор.

— А без меня вы Клару вообще никогда не увидите.

Кожу Лоусона вдруг закололо так, будто его ужалили тысячи крошечных муравьев.

— Рассматривай это как… — чего уж ты от меня хотел? — как поступок «добропорядочного гражданина», — уговаривал Касаветтес. Он пытался проявить благоразумие — насколько ему вообще это было доступно.

— Я не могу на это согласиться, — ответил Лоусон. — Отвези нас к Кларе, а потом будем договариваться.

— Не пойдет. — Лоусон почувствовал, что терпение Касаветтеса на исходе. — Только ты и я, или сделка отменяется. — И он отключился.

Лоусон посмотрел на пепельно-серую башню, в которой размещалось Чеширское полицейское управление. Макатиеру, главному суперинтенданту и руководству спецподразделения такое соглашение совсем не понравится.

Бартон заглянул в кабинет Лоусона. Тот застегивал бронежилет.

— Ну что, дело в шляпе?

Лоусон кивнул: они не могли говорить в открытую.

— Я тоже хочу принять участие, босс.

— Ты и участвуешь, насколько это возможно, Фил.

— В качестве наблюдателя!

Лоусон пожал плечами:

— Ты нужен мне здесь.

— Для чего?

— Для координации наших действий. Нам надо найти Келсолла.

— А разве не Касаветтес обещал нам его отыскать?

— Я бы не стал полагаться на слово мистера Касаветтеса, — сухо сказал Лоусон.

— Я заслужил право быть в деле! — В голосе Бартона звучала обида.

— Ты можешь нам помешать.

Бартон посмотрел на него в замешательстве:

— Что, черт возьми, это значит?

— Тебя знают Касаветтес и его люди, — пояснил Лоусон. — Тебе знаком парень, который принес фотографию фургона. А что, если и он вспомнит тебя? Мы не можем так рисковать.

Бартон начал было возражать, но Лоусон перебил его:

— Ты прекрасно знаешь, что тебе надо делать, Фил. Вот и давай.

Бартон дождался, пока Лоусон уйдет, вышел из здания и пробрался к своей машине, подняв воротник пальто, чтобы защититься от пронизывающего ветра. Сел, захлопнул дверцу и осмотрелся, не следит ли кто, прежде чем вынуть мобильный телефон. Было холодно даже в автомобиле, но не холод заставлял дрожать его пальцы, когда он набирал номер.

Внезапный порыв студеного ветра взметнул волны пыли и мусора и понес их вдоль тротуара. Остановившись у обочины, Лоусон наблюдал за тем, как Касаветтес вышел, мигая, на свет, посмотрел на низкое серое небо и улыбнулся.

Пока инспектор разглядывал Касаветтеса, мимо него пронесся «крайслер-вояджер» и затормозил, заблокировав машину Лоусона. Из «крайслера» вышли двое.

— В чем дело? — требовательно спросил инспектор.

— Проверка безопасности. — Касаветтес по-прежнему улыбался. Он мотнул головой в сторону мужчины пониже ростом: — Начинай, Ленни.

Ленни обыскал карманы Лоусона. Засунув мобильный телефон и бумажник инспектора себе в карман, он, прежде чем расстегнуть ему куртку, посмотрел через плечо, ожидая приказа от Касаветтеса.

— Тебе ведь не нужны неприятности, Стив?

— Смотри не перестарайся, Касаветтес.

— Я просто хочу убедиться, что мы одни, без твоих подслушивающих дружков. Раздевайся!

Лоусон подчинился: снял куртку и бронежилет и поежился на холодном ветру.

— А теперь рубашку.

— Может, догола раздеться?

— Снимай! — приказал Касаветтес.

Некоторое время Лоусон пристально смотрел на Касаветтеса, потом нехотя стянул рубашку.

Касаветтес защелкал языком, выражая неодобрение:

— Никогда не доверяй копу.

Он потянул за скотч, которым был прикреплен микрофон, и вырвал проводок из рукава рубашки. Ленни передал ему ключи от машины Лоусона. Касаветтес открыл багажник и бросил туда бронежилет.

— Мы поедем на «крайслере», — сообщил Касаветтес. — Он выглядит почище, чем твоя тачка.

Лоусон даже не удивился, он ожидал чего-то подобного. Надел рубашку и начал натягивать куртку.

— Извини, — сказал Касаветтес, — только не куртку. В ней слишком много карманов.

— Так ведь холод собачий! — запротестовал Лоусон.

— Ничем не могу помочь.

Ленни положил бумажник Лоусона в багажник своей машины. За ним последовал мобильный телефон.

— Э-э, постой! — заорал Касаветтес, когда Ленни собрался захлопнуть багажник. — Мне он может еще понадобиться. — Он выудил из багажника телефон и взвесил его на ладони. — Черт, Стив, сколько лет этому музейному экспонату?

Лоусон равнодушно пожал плечами.

— Тебе надо бы заиметь одну из этих современных невесомых штучек, — посоветовал Касаветтес, — у тебя, наверное, от такого телефона карманы до колен растянулись! Впрочем, нищим выбирать не приходится. Жаль, я не смог пронести свой мобильник через охрану.

Он сунул телефон Лоусона себе в карман и не спеша направился к «крайслеру».