Падающий

34.

Вы когда-нибудь видели, как сходятся незнакомые коты? Не те, что живут по соседству и время от времени сталкиваются на границе собственных владений. Не те, что при виде друг друга дыбятся и вопят истошными голосами. Нет, я про тех котов, которые друг друга в жизни абсолютно никогда не видали. Те, которые идут навстречу медленно, насторожённо - и поначалу обнюхиваются: "Ты кто? Ты какой?"

Тигр - тот же котяра, разве что размером крупнее.

От ящиков, укрыв Серену тонким шерстяным одеялом, я оттолкнулся мягко и бесшумно. И двинулся к Дэнилу. Неуверенно, настороже. И Дэнил - руки на стол, на меня - немигающе. Оценивая… У стола я постоял немного. Получилось так, что смотрел сверху вниз. И что с того? Его рот нехотя скривился в усмешке - и весь мой непроизвольный высокомерный взгляд пропал втуне.

Я сел напротив. Неплохо выглядит. Вчера ещё полуусохшим дистрофиком был - настоящая мумия. А сегодня - наголодавшийся бродяга, не более.

Трудно начинать разговор. Не со знакомства же. Он знает - кто я. Я - о нём.

- Быстро ты…

Он пожал плечами.

- Не вляпайся ты в Бездну, было бы дольше.

- Как это?

- Я законсервировался. Ты пробился.

- Дэнил, у меня твои способности, но я не понимаю принципа.

Он взглянул на тарелку. Мелко накрошенное мясо. Подцепил кусочек, сунул в рот. Запил молоком.

- Бесит, что есть могу с трудом. Но после такой голодухи… Легатта говорит: если они смогут наладить программу капсулы, прогонят сквозь мышцы стимулирующие импульсы, вернусь в форму. Боятся переборщить. - Он выговорил - и замолчал. Я хотел было переспросить, но сообразил: он устал говорить. Минуты через три Дэнил всё же собрался с силами, раздражённый собственной немощью. - Дилан рассказал о тебе. Я покумекал насчёт того, что происходит. Выходит, есть нечто, что нас объединяет. Знать бы ещё что. Я ведь Дилана тоже никогда в жизни не видел, а он меня - только когда я в зеркало смотрел. - Он откинулся на широкую спинку мягкого стула, наверняка принесённого из верхней квартиры профессора, и некоторое время тяжело и глубоко дышал. - Так вот с ним познакомился, и он рассказал про дыру. А сейчас он - говорит, что то же и с тобой. Но только ты ещё и мои повадки заимел.

Так, иногда задыхаясь и замолкая от усталости, Дэнил вкратце рассказал свою историю. Но хоть и короткая, она поразила меня. Потому что я не только слушал, но ещё и снимал с пространства вокруг Дэнила видимые картинки его воспоминаний.

Едва младенцу Дэнилу исполнился год, родители отдали его государству, подписав отказные бумаги. И не в приют. А на исследовательские цели. Был такой интернат в городе - для особо одарённых.

- Был - это не просто… Это ключевое слово, - монотонно сказал Дэнил. - Обращались как с недоумками. Или с машиной. Будто ни мозгов, ни эмоций… Мне исполнилось пятнадцать лет, когда я понял: если останусь в этом бардаке, взорвусь. А мне жить хотелось. Мальчишка. Всё напрямую… Придумать чего-то другого не мог. Однажды просто довели. Детей там ещё десятка два было. Они ж не взрослые. Рядом со мной как котята с тигром. Но сразу учуяли, когда со мной плохо стало. Просили за меня, чтобы больше не трогали… Только там один дурак был…

… "Один дурак" полагал себя суперэкстрасенсом и на любое мнение, кроме своего, плевать хотел с высокой башни. Он отчётливо видел структуры человеческого энергополя и чуть затруднённей - предметов. Среди экспериментаторов были подобные ему, были и посильнее, но не настолько упёртые. Но и они не могли заставить его не злоупотреблять властью над подопытными детьми.

Товарищи Дэнила по несчастью проникли к нему в комнату, когда тот не спал уже пятые сутки. "Один-то дурак" чередовал дежурства при нём с ассистентом. Мальчишка, чья психика уже балансировала на грани помешательства, лежал внутри аппарата и подвергался беспрерывной атаке бодрствованием.

- Профессор Легатта не говорил, что одновременно с постройкой прибора, вскрывающего пространство Земли, шли работы по изучению человеческого мозга? Ах, Дилан сказал?.. Ну что ж… Шрайбер работал со мной, пытаясь сделать из меня ищейку в поисках уязвимого места в пространстве. Последняя его задумка заключалась в том, что он не давал мне спать.

В дело шло всё: электрошокер; клеммы, подсоединённые к нужным точкам на теле и стимулирующие к бодрствованию; лекарства и, что хуже всего, - подначки экспериментатора, больше похожие на оскорбления.

"Одного дурака" до глубины души поразили дети, ворвавшиеся в комнату в тот момент, когда он только что, после включения аппарата, посылающего импульс в точки, вернул Дэнила к бодрствованию. Сейчас Дэнил не мог сказать, что именно заставило его товарищей по несчастью гурьбой примчаться к нему. Но то, что непроизвольно вытянул из них поверхностную энергию, добавив к той, что он вырабатывал внутри себя, - это он помнит до сих пор.

За время замешательства "одного дурака" Дэнил успел послать им сигнал - "из здания!". Он успел вспомнить, что так называемый интернат закрыт в несколько металлических оград с током, пущенным поверху. Он успел визуально представить расположение этих оград и "увидеть", как часть их буквально плавится на пути бегущих ребят, бесполезно искрясь и шипя…

А потом… Створки аппарата, где лежал Дэнил, разлетелись, будто от взрыва. Краем одной из них "дурака" ударило по горлу. Дэнил не мог сказать точно, было ли у него такое желание - именно дверцей ударить экспериментатора, но убить - было. Голову "одному дураку" снесло подчистую.

А потом Дэнил сел на краю аппарата и затуманенными глазами оглядел комнату, забрызганную кровью. Как он её ненавидел! Мучитель убит - полубессознательно он понял истину. Теперь он захотел убить комнату. И дом. И здание, откуда приходили мучители. Разрушить всё. Чтоб и следа не осталось.

Он просто не стал сдерживаться - раскрылся. Деструктивная энергия (ненависть и злоба в чистом виде), подспудно выработанная и зажатая, пока над ним издевались, рванула во все стороны. Как громадная волна от упавшего камня. Неся на себе в крошку, почти в пыль взорванный интернат и здание - корпус научного института.

Процесс освобождения от деструктива оказался так тяжёл, что Дэнил впал в обморочное состояние. Он уже не мог беспокоиться о детях, бежавших от разрушительной волны. Потому что не помнил о них. Он не мог беспокоиться, что произойдёт с ним самим… Впрочем, с ним-то ничего не могло случиться. Волна шла от. Он всё сидел, сгорбившись, на краю аппарата, с закрытыми глазами.

От интерната остались песок и мелкий камень. Странная бесцветная пустыня посреди небольшого парка.

Когда охрана за пределами парка опомнилась, мальчишка встал с единственного различимого куска в этом погроме - остатков аппарата. Встал и двинулся, будто только что проснулся и не совсем соображал, что происходит.

Он прошёл мимо бегущих к месту происшествия охранников - и его не заметили. Он открыл дверь в воротах институтской усадьбы - никто не обернулся. Для живых его не существовало. Мальчишка Дэнил положился на чисто звериные инстинкты - прятаться: и они повели его, пока он не обнаружил, что корчится, пытаясь согреться (слишком много выплеснул - сил не осталось), у костерка, который разожгли бродяги. Нижний уровень.

Полностью он пришёл в сознание, когда древняя старуха, закутанная в странные для его глаза одежды, принялась кутать и его во что-то, что сняла с себя. Он даже не подозревал, как необычно выглядит даже для бродяг, повидавших многое на своём веку. Для них он был пугливым, нежным мальчиком, явно из богатеньких, неведомо как попавшим сюда, на самое дно. Если другие бродяги ещё только начинали рассматривать Дэнила в качестве неплохой суммы денег за пропавшего, старуха сразу увидела главное. Мягкий (больше похожий на пижаму) костюм мальчика, льнущего к огню, был не просто грязен. У старухи, несмотря на её древность, оказалась отличительная от других особенность. Тончайший нюх. Она учуяла идущий от Дэнила запах крови и пепла.

Старуха взяла мальчишку за руку и повела за собой - на целых два года, пока он привыкал к миру людей. А потом просто исчезла. Он так и не понял, куда она пропала: то ли ушла в очередной раз и решила не возвращаться в привычное место, как иногда делали бродяги, то ли умерла в каждодневных странствиях по местам попрошайничества.

Дэнил не искал её. Как не искал детей, бежавших из интерната. Привязанности нет. Дети и старуха всего лишь вехи на его пути к себе. В новой жизни.

Ранее лишённый каких-либо представлений о социальном устройстве общества, теперь Дэнил примерно знал теперь, что он такое в качестве бродяги в этом городе. Такое положение устраивало его. Исчезновение старухи освободило его от каких-либо обязательств по отношению к ней. Он даже был благодарен ей.

Он снова свободен. Но уже легко ориентировался в жизни, куда его выбросило. И следующие два года он посвятил самозащите. Способности, которые чудовищными методами развивал в нём "один дурак", пригодились. Он понял их значимость, когда смог противостоять всем. Новый этап свободы. Он начал развивать в себе чисто человеческие качества для самозащиты. Ранее хилый, теперь он каждый день уделял полтора часа на тренировки по выбранному курсу единоборства, легко проникая в любые залы, куда приводила его реклама. Удобно быть невидимкой для всех.

Благодаря своим способностям, Дэнил быстро усвоил новое понятие роскоши - жизни в семье. Он часто проделывал один трюк: выбирал семью, где, на его взгляд, царили мирные взаимоотношения, и жил некоторое время в ней. На практике это выглядело следующим образом. Он звонил в дверь, посылая сквозь неё импульс доверия. Ему открывали не спрашивая. С порога он негромко говорил: "Я тень". И входил не замечаемый никем. За ним закрывали дверь - и ни один житель квартиры не задавался вопросом, а кто же вошёл? Или - кому же открыли? И был ли звонок вообще?

Он и правда жил тенью. Его не замечали, хотя обходили, уступали дорогу - инстинктивно, а он наблюдал за ними и учился - жить.

Правда, в таких квартирах Дэнил оставался ненадолго. В отличие от агорафобии Дилана, у него вскоре начиналась ярко выраженная боязнь закрытого пространства. От силы неделя - и он замечал, как потолок обживаемой квартиры начинает спускаться, а стены теснят и душат. В глазах темнело от чётко переживаемой иллюзии - и он бежал из квартиры и от людей, благодаря и их, что не успел привязаться к ним.

Настал момент, когда он не мог жить в доме с людьми. Появилась причина. Её он выловил из мусорного контейнера. Привычно изучая ночью задворки города, Нижний уровень и уже прислушиваясь к пустотам Подполья, он наткнулся на ящик, сплошь заваленный хламом. Он прошёл бы мимо. Но от ящика тянуло смертью и затихающей жизнью, и Дэнил подошёл со смешанными чувствами тревоги и неуверенности. Ему пришлось повозиться, отпихивая ещё тёплое тело огромного зверя, чтобы достать из-под него маленький живой комочек. Так в его жизни появился Гарм.

А однажды (ему уже близко к двадцати) он проснулся с ощущением открывшейся двери. На сей раз он выбрал квартиру без хозяев. И точно знал, что хозяев не будет целую неделю. Вторая ночь - и вдруг открывающаяся дверь? Правда, обычно весьма сторожкий, Гарм спокойно спал рядом.

Дэнил крутанулся на диване, почти сразу влипая пальцами в меч и оружие.

- Кто здесь?

Секунды тишины, наполненной чьим-то взволнованным дыханием, а затем в ухо мягко толкнулся голос:

- Привет. Меня зовут Дилан.

Они пытались понять, каким образом произошла эта чертовщина (определение Дэнила), или аномалия (формулировка Дилана). Ни к чему не пришли. Но через некоторое время Дэнил обнаружил, что жить стало легче. И не только потому, что появился деятельный смысл в жизни: надо обследовать дыру в пространстве Земли, познакомиться с профессором Легаттой и проредить быстро мутирующих солдат гарнизона, уже опасных для людей - Дэнил видел эту опасность, но не мог объяснить остальным… Не только. Дэнил узнал, каково это - иметь друга. Хотя бы слышать человека, которому доверяешь.

Дни завертелись стремительно. Дэнил еле успевал сделать всё, что от него требовалось. И готовился к операции вызволения Дилана из его усадьбы. Об операции он не говорил. Мысль возникла, когда он услышал от Дилана, что его не выпускают даже в город. В отличие от молодого учёного, Дэнил сразу вспомнил собственное детство и сообразил, что происходит. Заперли. И не только на время затянувшегося испытания прибора. Об операции он решил не говорить Дилану. Пока не подготовит. А пока таскал в Подполье от профессора Легатты готовые приборы для закрытия порванной ткани Земли.

Что произошло в походе с последним прибором - он не знает.

…- Вот такие вот дела, - тяжело выдохнул он. - Я пришёл из Подполья с тьмой, рвущейся к моим мозгам. Заблокировал её. А вместе с нею и себя. По нынешним впечатлениям - тьма ассимилировалась с моим личным энергополем и стала частью меня. Я смог её преобразовать, а не она мутировала меня, потому что её слишком мало для такого тренированного, как я. Поэтому, будучи заблокирован от окружающих, я всё-таки оказался достаточно чувствителен к неправильно излучающим полям вокруг меня. Вот ты и пробился ко мне. Наши поля на одной ноте. Только моё чуть приправлено Бездной.

Подошёл Дилан, сел справа от Дэнила. Чёрт, сядь я рядом с ними, неужто и я буду почти неотличим от них?

- Легатта приготовил программу. Ты доверишься ему?

- Хоть самому дьяволу, - буркнул Дэнил, - лишь бы никогда такой слабости не чувствовать. Всё? Можно идти?

- Иди, - сказал Дилан, не тронувшись с места помочь ему подняться.

Судя по настрою, помоги кто Дэнилу, получил бы от него по полной, несмотря на его видимую слабость.

- Дэнил - боец, - сказал я, наблюдая, как он идёт к капсуле.

Дилан ответить не успел.

С лестницы, ведущей в квартиру профессора, скатился один из мальчишек, дежуривший наверху. Он стремглав побежал к троим спецам, дававших последние инструкции Дэнилу. Все четверо, включая Дэнила, внимательно выслушали вестника.

- Что-то случилось, - сказал я. - Пойду посмотрю.

- Я с тобой.

- Нет, если что, ты здесь нужней.

Разбуженные дежурным, остальные мальчишки уже во главе с Мироном (его девушка осталась с моей Сереной) понеслись в квартиру. Я - за ними. Поколебавшись, Легатта захлопнул дверцу капсулы и с Дэнилом пошёл наверх же. Поколебавшись, Дилан взглянул на меня. Я пожал плечами. И он быстро зашагал за всеми. Вскоре в подвале, кроме женщин, никого не осталось.

В квартире тихо и не слишком светло - на окнах плотные шторы. Возле одного из окон уже стояли мальчишки с Мироном и тихонько, но возбуждённо переговаривались.

Первая мысль - полиция. Облава. Или - контора, идущая по следам Дилана.

Но приблизился к окнам, отогнул штору - и замер.

Дом окружён. Но не властными войсками.

С высоты третьего этажа видно, что люди, стоящие под окнами, изуродованы в той или иной степени. Некоторые выглядели, как обычные люди. Но, видя их плечом к плечу стоящими с уродами, я понимал: они тоже мутировали, просто пока незаметно. Бездна согнала сюда всех тех, в кого хоть немного смогла внедриться. Согнанные стояли неподвижно, равнодушно. Позади плотного кольца толпы медленно подходили ещё и ещё.

- Они что - собираются атаковать нас? - потерянно спросил профессор Легатта.

Доктор Арнольд сдвинул брови, поглаживая лысую макушку: кажется, он уже подсчитывал, сколько у него перевязочного материала.

Навалившись на стену, измученный шестью лестницами, совсем уж измождённый в дневном свете, Дэнил хмыкнул:

- Не похоже. Лишь бы другие не вмешивались. А то, видите, на той стороне улицы? Уже останавливаются.

- Подождите, там кто-то вышел из дома! - крикнул кто-то из мальчишек. И удивлённо продолжил: - Ого, сбежал назад! И его не тронули.

- Направленное действие, - прошептал Дэнил и скривился, пытаясь хорошенько стянуть на руке ремни с даггером.

- Что ты видишь?

- Они отрезают нас от других источников питания. Энергетических. Судя по всему, Бездна и впрямь расставила их вокруг всего дома. Несколько часов ожидания - и нас можно будет брать тёпленькими. Обездвиженными.

- Кроме тебя, - в тон продолжил я.

- И тебя, - пробормотал Дэнил, не глядя. - Представляю, что сейчас в Подполье творится. - Он выругался: даггер выскользнул из пальцев.

Я стоял рядом. Шагнул, затянул ремешки ножен и, подобрав нож, сунул его на место. От неожиданности Дэнил промолчал.

- И попробуй только сказать, что не хочешь быть мне обязанным. Всё равно теперь содрать не сможешь, - хмыкнул я.

Дэнил высокомерно вскинул подбородок.

- Я сделаю лучше. Скажу спасибо.

И отвернулся к окну. Я тоже выглянул. В первый раз я запомнил несколько человек по внешним данным, так что сейчас с уверенностью мог сказать: подошли ещё десятки людей, так как мои ориентиры оказались в середине толпы. Стало неуютно. А вдруг они, собравшись несметной толпой, рванут на нас?

- Вообще-то… - пробормотал Дэнил. - Есть ещё один вариант…

Его бормотание так совпадало с моими мыслями, что я машинально тронул рукоять "Скорпиона" в поясной кобуре. Полегчало не сразу, но прикосновение успокоило быстро. И перевело мысли в другое русло. В одно с мыслями доктора Арнольда. Тот высчитывал, сколько и какие медикаменты у него есть, случись что серьёзное. Я же вспоминал, сколько единиц оружия осталось в подвале. А заодно размышлял, есть ли возможность из подвала спуститься в Подполье.

- Простых прохожих не трогают, - заметил Мирон.

- Чёрт, что это с ними?! - вырвалось у меня.

Собравшиеся вокруг нашего дома люди медленно, но отчётливо начали раскачиваться. Словно по сигналу - одновременно. Сначала почти незаметно для глаза, затем всё сильнее и сильнее - все вместе и в одну сторону. Не глядя друг на друга. Не касаясь друг друга. Мёртвое движение марионеток.

- Дэнил, что они делают? - шёпотом спросил Дилан от соседнего окна.

- Я не понимаю… Я вижу, но…

В громадной комнате-квартире профессора появился новый звук. Рокот. Сначала предупреждающий, затем перешедший в грозный рык. Рычал Гарм. Направленно.

Лэндон стоял в углу. Здесь окно не задёрнуто шторой. И до недавнего времени угол был освещён светом дня с улицы. Теперь вокруг Лэндона вздымалась тьма. Она собиралась чёрным туманом у его ног и росла кверху, словно собираясь в невидимом огромном сосуде. Глаза… Он будто опустил веки, выкрашенные чёрной краской. Ручной миномёт он держал дулом на Дэнила.