Падающий

8.

Как ни странно, гуляя в дымных облаках, я быстро освоился с подвижным пространством. Может, помогли надетые очки с инфракрасным излучателем: облаков не разогнали, но всё, что видимо сквозь странный туман, стало более отчётливым. Мои подозрения, что, возможно, когда-то я здесь бывал, полностью подтвердились: я шагал уверенно, мгновенно подмечая малейшее изменение в подвижных облаках и сразу соображая, что за этим стоит. Или двигается.

Приноровившись таким образом к Подполью, я решил "оглядеться" и определиться с целью моего пребывания здесь. Времени маловато, чтобы просто разгуливать. Хотя, честно говоря, мне это и нравилось.

На углу дома, который оказался по правую руку и вдоль которого я шёл, я вдруг подумал: а ведь я обхожу то самое здание, которое в прошлую ночь прошёл насквозь и вышел к лифту. Чёрт, какое здоровое. Любопытство обуяло: посмотреть бы, что там с лифтом. А ещё захотелось сделать нечто, чтобы те молодчики больше здесь не появлялись. Это моя территория… Я замер. Моя… Меченая. Меченая? Я начинаю вспоминать? Но… Воспоминания - мои ли? Попробовать найти метки? А существуют ли они? Может, я заигрался в полосатого хищника семейства кошачьих и придумал, что эта территория моя, что и должны доказать мифические или придуманные только что метки?

Что ж, я нашёл цель своего времяпрепровождения в Подполье. На сегодня. Осталось сообразить: что в первую очередь - лифт или метки. Пришёл к выводу, что лифт - предпочтительней, поскольку долго его искать не придётся. Предмет-то конкретный. И находится в конкретном месте. В отличие от меток. Если те вообще существуют.

Ещё десяток неторопливых шагов - и я оказался возле следующего угла дома. Так, сворачиваем, идём напрямую к лифту.

Слева облако-вертушка, до того лениво крутившееся вокруг собственной оси, постепенно расширяясь в объёме, слегка смазалось с одного бока. Я инстинктивно прянул к стене. Маленький вихрь-воронка… И вдруг его словно проткнуло. Из дыма высунулась маленькая змеиная головка. Чёрные, чуть выпуклые глаза уставились на меня холодно и оценивающе. Любопытно, что обычно делают тигры со змеями. Мои руки наплевали на всё любопытство на свете. Левая толчком о стену загнала в ножны даггер и ухватилась за длинную рукоять меча, помогая правой. Змейка повертела плоской головой, но не пропала. Чёрт, такая маленькая, а на высоте - глаза в глаза. "Спокойно, хозяин", - сказали мои деловитые руки. Меч ударил как-то странно - из-под низу. Секунда ошеломительной тишины. К моим ногам упали три змеиные головки. Ноги, словно тоже получив приказ, немедленно рванули куда-то в сторону, поспешно уводя меня. И - запоздалый хриплый вопль сверху, над головой.

Я нырнул в серые облака, ощущая на языке привкус нездорового веселья. А вот и не поймаешь! Ведя пальцами в перчатках по стене - бегом!.. Насколько я понял, в дымных облаках очень забавно поиграть в прятки. Вопль за спиной угас, оборвавшись жалобным утробным мыком. Ишь - больно, небось. А нечего таращиться на кого не следует. Любопытные нашлись…

Не подумав, что пробежал довольно изрядное расстояние, я уже спокойнее зашагал дальше, встряхивая меч от бледно-розовой жидкости и рыская взглядом в поисках какой-нибудь ветоши. И вовремя не заметил, как перешагнул границу дымного тумана.

В общем, вывалился на сцену в самый напряжённый момент спектакля.

Чуть дальше от меня - знакомый мне лифт. Открытый. Чуть ближе - трое окружили двоих. Ну, трое - понятно, что те самые молодчики, поскольку в стетсонах и с ружьями. Правда, как про лифт сразу сказать не могу, знакомы ли они мне. Про двоих тоже ничего не могу сказать: стоят на коленях, опустив головы, руки у них за спиной, кажется связанные. Эта поза была именно тем интересна, что уже при мне связанного, пониже и поплотнее, один из молодчиков, под довольный смех остальных, ударил ногой. Тот свалился, а тип в стетсоне хотел было ещё раз ударить его. Этот тип единственный на данный момент, кто из троих смотрел в мою сторону. Пока его дружки ржали над ловким ударом в беспомощную мишень, он увидел меня.

Аккуратно придерживая меч на плече, я медленно приближался к ним. И вместе с приближением во мне крепла абсолютная уверенность, что двоим связанным здорово не хватает именно меня. Их же двое, так? А молодчиков - трое. Ну, и если я присоединюсь к связанным (не в связанном виде, конечно, что-то мне такое положение не очень), будет так называемая высшая справедливость. Трое против троих.

Тип в стетсоне опустил ногу.

Я медленно спустил с плеча меч.

Двое других молодчиков подняли головы.

Человек, сбитый на землю, робко зашевелился.

Трое, будто по сигналу, вскинули ружья.

Десять шагов от меня. Я ухмыльнулся и непочтительно воткнул меч в асфальт.

- Кто такой? - резко спросил один. Лиц я по-прежнему не видел. Свет шёл из-за их спин. Но голос знаком. Тот, кто запачкался в крови убитых людей. Ботинок возле мёртвых тел оттирал… Так. Они здесь частые гости.

- Двадцать минут, - забавляясь, ответил я.

- Я спрашиваю тебя, кто ты такой?! - в голосе спрашивающего напряжённые нотки, но без страха. А мне нужен страх.

- А я говорю - осталось двадцать минут.

- До чего? - А вот этот испугался. Тот, кто бил связанного ногой. Тот, кто пытался застегнуть "молнию" на сумке.

- Лифт. - Я снова ухмыльнулся. - Взорвётся. Через двадцать минут.

Они очень хотели переглянуться. Они задышали чаще, хотя думали, что этого не слышно. И они вспотели. Запах потного страха. Отчётливый.

- Через девятнадцать минут сорок секунд, - подбавив издевательских ноток в голос, я поднял к глазам - к очкам - ножны с даггером. Им-то не видно, что именно я рассматриваю. А вдруг на кисти у меня таймер?

Попятился тот, струсивший первым. Да, это тебе не связанного бить. Страшно оставаться в Подполье без надежды вернуться назад? Страшно. Патроны закончатся, и ты останешься один на один с теми, кого убивал. На равных… Рядом стоявший дёрнулся было к нему. В общем, отступать начали стройными рядами, не смея повернуться ко мне спиной. Они даже не додумались, что можно пристрелить и пойманных, и меня. Впрочем, себя пристрелить я не дал бы. И опять с тоской подумал: "Хоть бы пистолетик, что ли, завалященький… Какое бы у меня сейчас оружие было!"

Эти трое молодые да ранние. Но встреча с неизвестным, не испугавшимся их оружия и говорящим жуткие вещи… Они кинулись в лифт - ломанулись. Дула ружей торчали из проёма, пока двери закрывались. Поверили. Мне хотелось загоготать - громко-громко. Во всяком случае, именно так, грубо, я воспринял собственное желание, а может - эмоциональную реакцию.

Двери закрылись. Лифт бодренько загудел. Надеюсь, в штаны они не наложили.

Троица меня сейчас уже не интересовала. А вот их пленники - очень.

Я медленно, всё ещё не сводя глаз с лифта, приблизился к упавшему. Мне показалось, он нуждается в большей помощи, чем тот, что продолжал безучастно стоять на коленях. Даггер вскочил в ладонь. Я прислушался: лифтовый гул затих наверху. Упавший внезапно задёргался, когда мои ноги остановились перед его лицом. Я присел на корточки. Придержал кисти связанных рук.

- Спокойно. Сейчас освобожу.

Пленник сжался так, словно ожидал, что после этих слов я стану бить его или прирежу. Не понимает языка? Странно. На всякий случай я начал с ног, почти веря: едва разрежу крепкие верёвки, он тут же сбежит. Пусть и со связанными руками. Не сбежал. Такой же зажатый, но теперь ещё и затаившийся. Чтобы снять с рук верёвки, я помог ему сесть. Машинально взглянул в его лицо. Пленник тоже быстро глянул на мои очки - и, отчаянно зажмурившись, отвернулся. Будто ожидая, что я немедленно ударю. Я, точно ничего и не произошло, меланхолично сказал:

- Ну вот, а ты боялся. Всё не так и сложно. Готово. Можешь встать? Или помочь?

Бывший пленник оживился, словно только сейчас понял, что я его не убью, и замотал головой. Стараясь не слишком пялиться (хотя он этого и не заметил бы - очки на мне) на его чудовищную заячью губу, раздвигая которую, изогнутым клювом торчал над нижней губой длинный клык, я отступил к коленопреклонённому, присел и перед ним. Этот показался мне несколько невменяемым, пока я не заметил, что его плечо почернело от крови. Очень осторожно я разрезал верёвки, впившиеся в руки-ноги.

- К врачу бы тебя, - бесстрастно сказал я, будто не видя: верхняя часть его головы безволоса (чёрные волосы начинаются полосой от уха к уху и стянуты в тощую косичку) и покрыта мелкой чешуёй, а полуприкрытые от боли глаза желты и словно поделены пополам узкой, почти невидной чёрточкой - зрачком.

- Я отнесу его, - сказал, чуть шепелявя, первый. Он уже стоял, росточка оказался небольшого, этакий крепыш, плотный, почти без шеи. Тревожный взгляд на меня, и он снова, уже просительно зашепелявил: - Вы поставьте его на ноги, а я отнесу.

Я выполнил его просьбу. Он взвалил второго, длинного, тощего и странно пластичного (настоящая змея!), на спину и легко потащил к дымным облакам. На границе с туманом он обернулся. Я всё ещё стоял на том же месте и не придумал ничего лучшего, как махнуть рукой с даггером:

- Счастливо вам!

Кажется, он попытался улыбнуться. Но точно, что с явным облегчением шагнул в дымные облака и исчез. Я невольно обернулся к вчерашней груде мертвецов. Её нет. Крысы потрудились неплохо. Даже кости почти все растащили. Занятый умирающим псом, я не слишком присматривался к лицам и телам мёртвых. А надо было… Что за хрень творится здесь, в Подполье?

Мда, мои владения - сплошная экзотика. И в них действуют браконьеры.

Ладно, это тоже подождёт. Метки. Вот, что меня здорово начало интересовать. И не просто интересовать. Я вспомнил две метки. Ржавая пластина на одной двери и ручка в виде танцующего льва - на другой. Мне - сделать всего лишь несколько шагов, чтобы дойти до дома, пройти который - и подойдёшь к двери с львиной ручкой. Но эти две метки не мои. Они для меня. А вот внутри дома…

Чего ждём?

И я решительно направился к двери, из которой наблюдал вчера, как семеро собирались наверх. Снова передо мной коридор - долгий. И вот тут-то со мной что-то произошло. В очередной раз. Ха. А я ведь вспомнил. Я так отчётливо вспомнил, что решительно зашагал по коридору, не оглядываясь и не остерегаясь.

Метка. Дверь с еле заметным отпечатком лапы крупного зверя. Не знаю, таков ли тигриный след, но лапа явно была круглая и - крута-ая. Я вломился в комнату, пустую и мёртвую давным-давно. Встал посередине и огляделся. Окон - ни одного. Дверь только одна. Как здесь искать? Э-э… И что именно?

А почему я, собственно, должен искать? Не кто-то чужой прятал - я сам. Я вновь устроил ту же штуку, что в переулке: закрыл глаза и отдался на волю телу. И тело не подвело. Меня развернуло, и ноги уверенно притопали к стене - чуть носом не ткнулся. Затем в дело вступили руки. Они деловито прохлопали стену сверху донизу. Стена добротная - кирпич. Второй кирпич от пола дрогнул под пальцами. Пришлось поковыряться, чтобы вытащить его, а затем - ещё парочку в линию с ним.

Так же самоуверенно правая рука влезла в образовавшееся отверстие и пошарила. Пальцы вцепились в нечто, на поверку оказавшееся ручкой небольшого, но страшно тяжеленного металлического чемоданчика. Плоский. В отличном состоянии. Моё сердце впервые забилось ощутимо для меня. Хм, я волнуюсь? С чего бы?

Сев у стены, я положил чемоданчик на колени и попытался открыть его. А вот хрен вам. Откроешь его. Я чуть все ногти не сломал - и мозги тоже. Я изучил чемоданчик со всех сторон и пришёл к выводу, что нет и не может быть у этой вещи такого примитива, как обычный замок. Так как же он закрыт? Отпечатки пальцев? Куда прикладывать палец? Нет ничего похожего на вмятину для дактилоскопии. А вдруг нужна голосовая команда? Типа - "сим-сим, откройся!"? Мозги вскипели и предложили оригинальнейший выход из ситуации - швырнуть чемоданчик о стену. А вдруг замок хлипкий? Вот всё и вылетит. Что надо-то. Чёрт, знать бы ещё, что в нём. А вдруг там ничего? Во облом-то…

Усталые от напряжения глаза закрылись. Руки обмякли на чемоданчике. Я решил отдохнуть и поразмышлять вообще обо всём, что произошло и происходит со мной в эти дни. Всё началось с падения с крыши. Я вспомнил, как меня столкнули. Первый испуг - и равнодушие. Бокал с вином…

Пальцы скользнули по бокам чемоданчика.

… Никакого страха. Крик мне вслед. И - первое впечатление радости от полёта в дожде. И - упал. И - меч дрожит передо мной…

Пальцы выбили странный ритм, странную фразу.

Я сидел, ссутулившись, поэтому откинувшаяся крышка едва не врезала мне по носу. Ага, всё-таки голосовая команда. Стуковая, точнее. Так, что тут у нас? Не дай бог, пустышка… Я убрал шуршащую серебристую бумагу - и вздёрнул уголок рта, с трудом удержав торжествующий рык. Три "Скорпиона". Целых три штуки! Дрожащими от жадности руками я ухватился за жёлтую рукоять и нежно прижал оружие к себе. Я так мечтал о пистолете… А тут - пистолет-пулемёт, да ещё какой… Ммм… Игрушечка. Мечта. Я замурлыкал от удовольствия. Дисковый магазин полон. А по бокам чемодана - железные коробки, набитые дисками. И ремни для кобур. И поясной. И плечевой. Хм… Я улыбался как идиот. Не, как ребёнок, наконец добившийся от родителей на Новый год вожделенного велика.

Прошло какое-то время, прежде чем я смог нормально соображать. Сладкие мечты о том, как я приношу чемодан с оружием домой, быстренько разбились о суровую реальность: оружие не входит в число предметов, которые можно держать дома как предмет повседневной необходимости. Меч - фиг с ним. Всегда можно сказать, что копил деньги на элитное оружие, чтобы однажды поднакопить ещё и на членство в элитном клубе. Правда, ещё надо будет обосновать отсутствие чека и разрешение на меч. Но об этом всегда можно подумать, когда настанет необходимость.

Не хочу оставлять его здесь! Я погладил нагревшийся в руках приклад, потом - холодный ствол. И стал думать, стараясь отрешиться от эмоций. Трудновато получалось. Тигр получил когти, но, по всему выходит, может использовать их лишь здесь, в Подполье. Я прикинул: по сути, мне и правда нечего делать с оружием на своём Среднем уровне. На Нижнем справляюсь и с холодным. А то и вовсе без него. Значит… Я огляделся. Значит, мне надо спрятать оружие в двух домах Подполья, через которые прохожу. Так, два "Скорпиона" в первом доме, один - здесь.

Для тигра, осторожного и умного зверя, оказалось нетрудным найти неприметные места для оружейных тайников. Теперь, выпрыгнув из подвального окошка Нижнего уровня и приземлившись в Подполье, я мог сразу вооружаться "когтями" - и мечом, который мне, в общем-то, тоже не нужен наверху. Так что с припрятыванием последнего я освобождался от проблемы любопытных взглядов тех, кто попытался бы поискать - и нашёл бы меч в моей квартире.

Вывалившись из подвального окошка на Нижний уровень, я с кривой усмешкой почувствовал себя жутко беззащитным. Пришлось глубоко вздохнуть, как советуют доктора и наш штатный психолог. Полегчать не полегчало, но смешок по поводу быстрого привыкания к сладкой отраве под названием "Оружие" несколько смыл неприятное впечатление. Ну-ну… Я отряхнулся от мелкого мусора, закурил и пошёл к лестнице.

Сегодня я вышел попозже. На лестнице осталось лишь несколько самых упорных ребят. Они зыркнули на меня исподлобья, но не возражали, когда я присел рядом на ступеньки. Один осмелел настолько, что попросил прикурить. Я поинтересовался, сколько ему. Лестничный страж насупился и начал было загадочную фразу: "А не пошёл бы ты…", но вздохнул и заткнулся.

Уходя, я оставил им почти полную пачку. Насколько понимаю, среди последних, оставшихся сегодняшней ночью у лестницы, не было ребят младше шестнадцати.

Лестницы этой ночью больше не возражали, чтобы их преодолевали легко и с удовольствием. Домой я добрался за два часа до звонка будильника. Несмотря на предосторожность, с какой пришлось войти в квартиру, обойдя её, я убедился - чисто. Никто не входил, никто не устраивал в ней никаких прослушек. Итак, тех двоих, врезавшихся в витрину аптеки, со мной никто не связал. Или пока не связал.

До того как лечь спать, я снова обошёл комнаты и стёр все следы их пребывания здесь. После чего принял душ, что, кажется, переходит в дурную привычку и, возможно, потребует скорого разговора на повышенных тонах с администрацией дома. Фиг… Комендант - человек, жадный на лишние баксы, сунутые исподтишка. С этим проблем точно не будет.

Ставя электронные часы на побудку через два часа, я вдруг подумал, что мне не нужно этого делать. Я могу поставить внутренние часы на определённое время - и проснусь тогда, когда мне пожелается. Хоть через десять минут крепкого сна.

У типа из темницы на виске нет ни опухоли, ни кровоподтёка. Лицо в синяках и порезах. А на виске ничего. Он сидел, привычно прислонившись к решётке и обняв колени. Непривычно лишь одно: он улыбался. Глядя мне в глаза.