Падение

Глава 19

Апрель 2100 года. Пекин.

Рокот маломощного мотора почти заглушал удары волн о борт лодки. На верхней палубе небольшого судна владелец переговаривался со своим помощником, довольно резко что-то ему объясняя. Судя по повышенному тону, и постоянно всплывавшему слову «мошен-рен» (чужак: китайск. Здесь и далее прим. автора), речь шла обо мне.

Собственно, молодой парнишка, исполнявший на лодке функцию «принеси/подай», не был в восторге от моего появления с самого начала. Точнее, с того момента, как его капитан взял меня на борт двухстами километрами выше по берегу, в префектуре Циньхуандао.

Старик, владевший этой посудиной, возил по побережью овощи и крупы, набранные на окраинах гигаполиса. Однако знающие люди, отправившие меня к нему, подсказали, что за определённую плату «зайтчи» согласится взять на борт и другой груз. Такой, который обычно принято декларировать или регистрировать.

Паренёк переживал, что перевозить чужака с криво подделанными документами опасно, и если меня найдут — им со стариком будут грозить серьёзные проблемы. Однако тот лишь ворчал на своего подопечного, да советовал не открывать лишний раз рот.

Попасть в Пекин окольными путями, минуя многочисленные регистрационные пункты, было возможно. Более того — изрядная часть тех, кто прожил тут всю жизнь, не имела официального разрешения на пребывание в гигаполисе. Однако никого это не останавливало, и в столицу бывшего Китая день за днём стекались новые люди. Кто-то — в салонах бизнес-класса, а кто-то, как я — скорчившись в три погибели за тоненькой перегородкой, отделяющей тайный отсек от основной части провонявшего трюма.

И кстати, спешу заметить — за такое «комфортабельное» путешествие пришлось отвалить столько же денег, сколько за дорогущий билет на гиперпетлевой экспресс из ближайшего города. К несчастью — деваться мне было некуда, так что лишний раз возмущаться сложившемуся положению вещей я не спешил.

Вскоре посудина замедлила ход и принялась лавировать. Количество звуков вокруг резко увеличилось. Сквозь старый, тонкий металлический корпус лодки я слышал гудение двигателей, турбин, шум сирен и городской гул, а также голоса других лодочников, проплывающих рядом. Кто-то из них перекрикивался со стариком и его помощником. Кажется, мы приближались к порту.

Через какое-то время лодка остановилась, и минут десять ничего не происходило. Затем кто-то перекинулся с «зайтчи» несколькими рублеными фразами, после чего мы медленно поплыли дальше, и окончательно остановились лишь через час.

На палубу спрыгнул человек — это я услышал совершенно отчётливо. Спросив у старика, что он везёт, неизвестный (таможенный служащий, полагаю), попросил владельца открыть трюм. Под перегородкой имелась тоненькая щель, сквозь которую через пару минут пробрался луч света. Я затаил дыхание. Лишь бы не устроили тотальную проверку — тогда всё будет отлично. Оставалось надеяться на традиционное азиатское раздолбайство и огромную очередь желающих пришвартоваться в доках. Если таможенник давно на смене — он не станет досконально шмонать судно.

Поворошив несколько мешков, подвинув пару ящиков, проверяющий спросил у старика о запрещённом грузе и попросил разрешение на общее сканирование. Отказ от него совершенно точно приведёт к более тщательному обыску, но я знал, что переживать не о чем. Такие тайные отсеки есть в половине лодочек, курсирующих в акватории Жёлтого моря и, как правило — прекрасно защищены от подобных проверок.

Сканер таможенника несколько раз пикнул, после чего он вернулся на палубу и попрощался со стариком. Отлично!

Через несколько минут в трюме вновь послышался шорох, и спустя какое-то время старик отодвинул перегородку.

— Вылезай, — велел он.

Меня не нужно было упрашивать дважды — последние несколько часов я только и делал, что мечтал о том, как разомну затёкшие ноги.

Покинув тайный отсек, я достал оттуда свой рюкзак и вслед за стариком поднялся на палубу. С наслаждением потянувшись, бросил взгляд на город за спиной.

— Спасибо, Шен-лаорен, — я протянул владельцу лодки небольшой кредитный чип. Один из трёх, что у меня остались, — На нём остаток суммы.

Он покивал, достал из кармана небольшой планшет и просканировал чип. Улыбнувшись, кивнул ещё раз и выкинул вытянутую пластинку с простым дисплеем в воду за бортом. Всё, теперь это обычная пустышка — деньги ушли на счёт старика.

— Как мне лучше выйти из доков? — уточнил я, закидывая рюкзак на плечо.

— Как ляжет путь, — загадочно ответил «зайтчи», махнув рукой, — Иди. Мы тебя не видели, ты нас тоже. Чжу хаоин (счастливого пути: китайск.).

Пекин оказался именно таким, каким я его представлял, и таким, каким его описывали все, кого удалось встретить на этом долгом пути, близившемуся к завершению.

Первое (и вряд ли этим кого удивишь), что бросалось в глаза — количество людей вокруг. Несмотря на то, что к настоящему моменту население китайских территорий составляло всего миллиард двести миллионов человек (пандемия 2026–2036 годов выкосила почти двадцать процентов населения планеты), в южной столице Евразийского союза обитало более ста тридцати миллионов из этого числа.

До этого момента мне не приходилось бывать в подобных городах, и в первые мгновения после высадки в доках я пережил довольно сильные эмоции.

Куда ни глянь — везде находились люди.

Их было так много, что все они сливались в одну массу, словно подчиняющуюся каким-то неведомым законам броуновского движения. Лишь гораздо позже я узнал, что такая плотность населения характерна лишь для окраин и жилых районов (да и то — не всех), но сейчас оказался на самом деле поражён количеством людей, окружавших меня.

Их было чертовски много.

В подобном столпотворении оставаться незамеченным было проще простого. Невозможно разом следить за таким количеством людей в режиме он-лайн. И хотя я видел полицейских и дронов среди спешащих по своим делам работяг, бродяг, торговцев, лавочников, служащих и ещё чёрт знает кого — совершенно не переживал, что они заметят человека с липовыми документами и остановят его. Просто вовремя сворачивал, прокладывая себе путь локтями, и старался лишний раз не светиться.

Конечно, если меня загребут для тотальной проверки, отвертеться не удастся. При таком раскладе копы легко обнаружат, что я пользуюсь липовой «заглушкой» нейрочипа. Меня отправят в камеру ближайшего полицейского участка, где может всплыть не совсем нужная информация. Полагаю, будет достаточно обычного сканирования сетчатки и её сверки с базой одной из корпораций — ведь иначе установить мою личность не получится, со сведёнными-то отпечатками пальцев.

Правда, скорее всего, не обнаружив совпадений с базами данных Пекина и других городов Поднебесной, меня просто задержат на какое-то время, а потом депортируют за пределы гигаполиса. Что тоже неприятно, конечно же. Не смертельно — но терять бдительность всё же не стоило.

Правда, я уже и забыл, когда в последний раз чувствовал себя расслабленно.

Когда-нибудь я обязательно осмыслю всю произошедшее за последние месяцы, но сейчас… Сейчас следовало оставаться собранным, ведь до цели оставалось всего ничего. Главное — оставаться тихим, незаметным и аккуратным. Тогда всё обязательно получится. Лишь бы не наткнуться на того, кого заинтересует один из миллионов иностранцев с фальшивым ID.

Что касается личных данных и интерфейса, без которого социальное взаимодействие было практически невозможным, то с ними мне довольно сильно повезло.

Та «заглушка», о которой я упоминал, являлась самопальной и совершенно незаконной поделкой. Грубые строчки кода могли провести людей лишь в глухой провинции или где-нибудь в Пустошах. Нестабильный, плавающий ID-номер при ближайшем рассмотрении не вёл ни в какой реестр, все данные о носителе были придуманы наспех. Разумеется, получить с помощью этого набора криво сшитых программ доступ к официальным социальной, банковской или экономической сфере, а также к системе правоохранения или медицине не представлялось возможным.

Спасибо хоть на том, что народный умелец, слепивший эту систему, потрудился вставить в неё навигатор и самый дешёвый переводчик. Он постоянно сбоил (как и весь интерфейс, впрочем). На линзах низкого разрешения довольно часто выскакивали сообщения об ошибках, но без этих устройств я вообще не мог ориентироваться в незнакомой стране. Особенно — не зная языка. Так что приходилось довольствоваться тем, что имелось. Так я мог хоть как-то общаться с местными.

Адрес, который перед смертью мне назвал Мех, я помнил назубок. Всю дорогу до Пекина я каждый день повторял его про себя как мантру. Беглому преступнику вроде меня оставалось надеяться лишь на полную смену личности. И направление, которое мне задал бывший лидер «Патриотов» Лесной цитадели, являлось единственным из возможных. В самом деле — оставаться на бывших российских территориях было довольно опасно. Просить помощи там не у кого — я очень сомневался, что доберусь до Крис или Пети и с их помощью смогу решить все проблемы. Вариант, предложенный Мехом, был для меня единственно реализуемым, и я полностью сконцентрировался на нём, просто запихнув все остальные нужды подальше. Главное сейчас — получить возможность не оглядываться на каждый шорох и спокойно существовать в этом мире.

Но, как это обычно бывает — когда оказываешься совсем рядом с целью, продвижение к ней почему-то резко замедляется. В данном случае меня тормозил сам гигаполис.

Город представлял собой невероятное нагромождение всего, и в совершенно немыслимом масштабе. Насколько я знал, большая часть Пекина управлялась государственными корпорациями. Им принадлежали силовые и оборонные структуры, больницы, транспорт, школы, часть тяжёлых предприятий, а также большая часть окружавших гигаполис теплиц, полей и плантаций, производящих пищу.

Другой частью города владели частные лица — из числа тех, кто сумел в перестроившемся мире устоять на ногах и заключить выгодные союзы с изменившимся государством. Таким организациям и людям принадлежали жилые дома и кварталы, деловые, развлекательные, бизнес-центры, и прочая коммерция, имеющая к власти весьма опосредственное отношение.

Ну и самыми злачными (в плохом смысле этого слова) местами заправляла преступность. Контрабанда, заказные убийства, незаконные аугментации, подпольные казино, ночные клубы, вирт-студии с запрещёнными развлечениями, кражи, шпионаж, взлом и прочее, прочее, прочее — всё это находилось в ведении теневых структур гигаполиса. Которые, к слову, довольно часто исполняли заказы влиятельных людей, или имели с ними весьма тесные связи.

Фактически, город состоял из определённого спектра районов, отделённых друг от друга кольцами гиперпетли. Самую центральную часть могли посещать лишь коренные китайцы, родившиеся в столице. Да и то — не все, и не всегда. Это был закрытый город для самых состоятельных и влиятельных людей, там же располагался и центральный административный комплекс, скорее напоминающий (если судить по видео и голо-записям) огромный дворцовый комплекс.

Вокруг него расположились четыре кольца деловых районов. Шикарные торговые центры, бизнес-цитадели, важные объекты, лучшие рестораны и самые дорогие магазины — всё это можно было найти в пределах первых четырёх колец Пекина. Здесь тоже не бродил кто попало — в основном, обитали работающие на корпорации и состоятельные горожане.

Кольца с шестого по девятое включительно — огромный муравейник, жилая часть города. Здесь деление на касты и сегрегация была куда менее заметной и расплывчатой. Кварталы с людьми перемежались массой предприятий, недостойных расположения близко к центру. Ясное дело, чем ближе к окраине — тем грязнее становились улицы и ниже здания. Но в целом, основная масса проживающих здесь людей обитала в относительно схожих условиях. Мой пункт назначения, к слову, находился в одном из этих кварталов.

Дальше, ограниченные десятым и одиннадцатым кольцами гиперпетли, раскинулись окраины и сельскохозяйственные земли. Определённых очертаний они не имели, так как город постоянно разрастался — например, к текущему моменту площадь гигаполиса перевалила за семьдесят тысяч квадратных километров.

Довольно долго мне пришлось выбираться из доков, и когда это случилось, я, наконец, попал в один из жилых кварталов.

Огромный гигаполис, утонувший в неоновой рекламе и укрытый густым смогом, скрывавшим небо, нависал надо мной с какой-то неотвратимостью. Пробираясь по заполненными людьми улочкам, я чувствовал себя песчинкой на морском берегу.

После очередного перекрёстка мой живот призывно заурчал — я не ел почти сутки. Да безвкусную лапшу с соевым мясом и едой-то назвать можно было с натяжкой. В тот момент, когда я твёрдо вознамерился перекусить, судьба словно дала мне знак, и ветер донёс до носа приятный запах чего-то жареного.

Покрутив головой, я сверился со сбоившей на поверхности линз картой, и выбрал направление. Оказалось, что не ошибся — через пару минут перед глазами появилась вывеска, услужливо переведённая как «рыбная кухня». Что ж, рыбная, так рыбная.

Удивительное дело, но внутри оказалось совсем немного народу. Несколько столиков небольшого заведения пустовали, заняты были всего три. Я, порадовавшись этому факту, сразу направился к окошку, ведущему на кухню.

Перекинувшись с поваром несколькими фразами и объяснив ему на пальцах, что мне нужно, я присел на одно из свободных мест, расслабленно вытянув ноги.

По голо-проектору, подвешенному под потолком, шёл свежий выпуск новостей. В ожидании заказа я решил узнать, чем живёт гигаполис, и сосредоточил внимание на смазливенькой ведущей. Из-за этого, а также из-за не самого удачного расположения столика относительно двери, я не сразу обратил внимание на трёх парней, вошедших в закусочную. А когда заметил — было уже поздно удирать.

Таких в северных областях старого Китая называли «чандао». Молодые, дерзкие, татуированные ребята без определённого занятия. Точнее, занятия-то у них как раз были — грабежи и разбой, в основном. Каждый день на улицах крупных городов китайской части Евразийского союза таких убивали десятками, а то и сотнями — и всё равном с завидным постоянством появлялись новые, не желающие работать парни и девушки. Они совершали налёты на небольшие заведения, квартиры или просто грабили прохожих. Кто-то умудрялся протянуть дольше, кто-то меньше — но до счастливой старости из таких людей мало кто доживал.

— Всем руки — вверх! Ты! Доставай деньги, скоро! — один из чандао чуть не ткнул стволом пистолета, распечатанному на 3d-принтере, в лицо владельца закусочной.

Его товарищ осмотрел помещение и прошёлся мимо всех посетителей, заставляя их совершать транзакции на анонимный счёт. Третий остался возле дверей, следя, чтобы никто не зашёл с улицы, и не помешал им.

Процесс этот выглядел настолько отлажено и буднично, что я невольно поразился. Как хладнокровию грабителей, чьи лица не выражали никаких признаков волнения, так и спокойствию посетителей, безо всякой паники отдающих чандао свои деньги.

Всё выглядело так, словно к подобному здесь привыкли.

Закончив обход других столиков, один из грабителей подошёл ко мне, протягивая закрепленный на запястье девайс одной рукой, а второй поигрывая кустарным оружием.

— Делай отправку! — переводчик сумел передать общий смысл довольно криво, но я прекрасно понял, что от меня хотят.

— У меня нет денег, — я покачал головой, но всё же провёл рукой над небольшим пластиковым браслетом. Разумеется, в копилку грабителей не упало ни юаня — денег у меня действительно не было, как и счёта.

— Карманы! Чип-кредит!

Я скрипнул зубами. Чипов осталось всего два, и денег на них хватило бы, чтобы прожить в гигаполисе хотя бы пару-тройку дней. Однако это была явно не та цена, которую я готов заплатить за собственную жизнь.

Медленно опустив одну руку, я полез в карман и достал оттуда пару тонких устройств, а затем протянул их грабителю. Тот сноровисто выхватил их, убрав в небольшую сумочку на поясе. Приглядевшись ко мне внимательнее, он сощурился. Линзы чандао сверкнули, и он, упёршись стволом пистолета в мой висок, наклонил голову, осмотрев порт для нейрочипа.

— Хвост тигра, тут мошен-рен. Чистый номер.

Грабитель с короткой косой и металлической оправой вокруг правого глаза, закончил с владельцем забегаловки, и подошёл ко мне. Ауг впился в моё лицо взглядом, а через секунду его рот расплылся в улыбке.

— Улов хорош, есть что взять. Ты, — чандао направил на меня пушку, — Иди за мной. Будем продадим, посмотрим что взять, дороже отдать.

— Послушайте, у меня ничего нет, и проблемы мне не нужны …

Быстрый удар под дых выбил из лёгких воздух, и я согнулся на ободранном табурете. Вот и поел, называется… Безоружным нападать на трёх вооружённых противников — верх глупости, так что я не стал сопротивляться, когда второй поднял меня за шкирку и толкнул к заднему выходу.

Что они, чёрт побери, хотят со мной сделать?