Палеонесская дева (СИ)

Глава 9. Гальрадская знать

Дьюку казалось, что читать он уже научился довольно быстро, ровно до тех пор, пока не начинал этого делать. Стараясь произносить текст без запинки, он проговаривал его медленнее, чем хотелось бы. Но, по крайней мере, делал в этом нелегком труде большие успехи. И вот сейчас очередная попытка одолеть сложный текст давалась нелегко, после первого же длинного слова:

— …таким образом все владеющие феодалы являются по-зе-ме-ль-но…

— Поземельнооблагаемыми, — подсказал учитель.

— Поземельнооблагаемыми, — продолжил Дьюк. — Как правило, в дружине у таких состоят однощитные воины и вольные наемники, подчиняющиеся ему напрямую…

Учитель Мейсон хоть и был староват на вид, но сил имел с избытком и даже под конец целого учебного дня мог неожиданно задать заковыристый вопрос, заставив соображать и вспоминать. Он неоднократно упоминал, что материал запоминается лучше тогда, когда ученик интересуется и вникает в смысл. И в этом была истина. По крайней мере, опыт обучения у него за плечами говорил за себя. В одно мгновение он жестом остановил Дьюка и обратился к Амелии:

— Почему подчиняющихся воинов называют однощитными? У других есть несколько щитов?

Прежде чем ответить, девочка встала с места, как и полагается:

— Потому что у таких воинов ничего нет, кроме щита. Ни земли, ни наследственных владений, ни богатой родни, — без запинки ответила она. — Такие люди поступают в дружину добровольно и надеются, что однажды сумеют скопить денег и купить хотя бы землю.

— Верно. Или что его сюзерен будет так здорово воевать, что навоюет огромное количество земель, где ему понадобиться свой человек, которому можно без проблем поручить личное баронство, например. Хоть это понятие и идет из глубины веков, сейчас времена более мирные, несмотря на то что ходить по непротоптанным лесным тропам может быть опасно. Как раз из-за этих самых однощитных воинов, которые могут сбиться в группу и караулить торговые караваны или обозы.

Дьюк посмотрел в небольшое винтажное окно и заметил, как солнце постепенно уходит за горизонт. С каждым часом ощущалась приближающаяся темнота. Учитель Мейсон посмотрел на догорающую свечу и решился:

— Ладно, на сегодня закончим, пожалуй, мои достойные ученики.

Дьюк и Амелия встали со своим мест и, как положено, поклонились. Учитель был человеком весьма добродушным, хоть порой и строгим, когда дело касалось непосредственно учебы. Но, несмотря на это, с ним было приятно и интересно общаться. Их самодельная комната для занятий, сделанная специально для обучения Амелии, всегда выглядела уютно и содержалась в чистоте. Необходимость закончить домашнее образование в полной мере возникла у Амелии сама по себе. Ей не очень этого хотелось, но приходилось заниматься. А Дьюк после того, как возникла потребность в срочном порядке научиться читать, приходил сюда за компанию, чтобы учитель Мейсон заставлял практиковаться, вслух читая учебный материал.

Кто же мог подумать, что Дьюку суждено будет стать помощником магистра, учиться разбираться в ценных бумагах и документах, а заодно и в срочном порядке научиться читать и писать? Если задуматься, он в очередной раз мог только удивиться, как судьба смеется в лицо, когда он задумывается о планах на будущее.

— Меня не будет дней пять, поеду обратно в орден, — сообщил Дьюк учителю.

— Что ж, воля ваша. Но не забывайте читать книгу, которую я дал каждый вечер хотя бы немного, хорошо?

— А меня тоже пару дней не будет, — тут же встряла в разговор Амелия.

— Не думаю, что сердить управительницу хорошая идея, — спокойно ответил ей Мейсон. — Помнишь, что было в последний раз, когда ты решила, что можно сюда не идти?

В ответ она с недовольным видом буркнула что-то совсем непонятное. Попрощавшись с учителем, который принялся собирать бумаги на столе в одну стопку, Дьюк и Амелия направились по узким каменным коридорам в центральный холл, откуда можно было попасть куда угодно.

В непривычно огромном замке место хватало всем и с избытком. Пожалуй, это был самый большой дом в Саргосе — столице Гальрада. Пару лет назад здесь периодически гостили лорды с других провинций, гальрадская знать и главы торговых гильдий. Днем устраивались шикарные пиры и пели менестрели, а вечером распивали дорогое Алкрийское вино и ночевали в богато обставленных комнатах для гостей в жилом корпусе. Но с приходом к власти леди Рокберри, замок стал казаться пустым, наполненным одиночеством и тишиной. То немногочисленное количество слуг, что осталось на минимальное жалование, редко встречалось без дела. Все были заняты обслуживанием замка, уборкой помещений, помощью на кухне и много чем ещё.

У Дьюка были свои планы на вечер, поэтому в центральном холле их с Амелией пути должны были разойтись. Он прекрасно знал куда она собирается отправиться

— Пойдешь со мной? — спросила девочка.

— Я обещал ребятам найти их после занятий.

Он хотел было повернуть в сторону лестницы на второй этаж, однако Амелия ловко схватила под руку и потащила за собой по улице, к донжону.

— Ну, пойдем! Думаешь, Камилле нравится, что ты её игнорируешь?

— Я никого не игнорирую, — спокойно ответил Дьюк, всё же последовавший наверх. — У нас ещё целая ночь впереди.

«Ночь бурных споров и противоречий», — хотелось добавить следом.

В кабинете управительницы царил порядок, который поддерживался по мере сил. Камилла сидела за большим рабочим столом и перебирала бумаги. Её взгляд скользнул по вошедшим и быстро вернулся обратно к работе. Амелия молча села на своё привычное место и посмотрела на стол, заваленный бумагами. Девочка решилась помогать управительнице в канцелярии по вечерами и учиться, ведь ей предстояло занять место управительницы. Точнее, всё уже давно было решено за неё.

Камилла вновь подняла глаза и удивилась присутствию Дьюка, будто он только что появился из ниоткуда. Что ж, стоит отдать должное, он довольно редко сюда заходил. Работа с документацией навевала такую скуку, что даже пить с Дорианом и в очередной раз слушать его рассказы об убитом на охоте медведе казалось в разы интереснее. Чем он, собственно, и собирался заняться сегодня вечером.

Управительница вздохнула, собрала бумаги в одну кучу и положила прямо под носом у Амелии.

— Раскладывай, — велела она. — Потомственные владетели отдельно, поземельные отдельно.

— Поземельнооблагаемые, — зачем-то вставил Дьюк, хотя это вряд ли имело какое-то отношение.

— Это что за бумаги? — спросила Амелия.

В её голосе Дьюк с легкостью уловил оттенки возмущения.

— Я решила окончательно разобрать старые документы, которые тут ещё со времен твоей матери лежат. Чтобы понять, что нужно, а что нет.

— Думаю, они уже все не нужны.

— Сиди и разбирай, — вновь велела управительница. — Дьюк, ты помочь пришёл?

— Нет, узнать, как настроение.

Он практически сразу пожалел о том, что сказал. Точнее, это случилось, как только лицо Камиллы стало недовольным. Наверняка никто не понял, что это была попытка пошутить. Юмор давался ему тяжело, как человеку не привыкшему особо проявлять эмоции. В последнее время он начал чаще практиковаться в шутках, но видит Малеон, учиться грамоте было и то проще. Весь мир казался ему таким беспокойным и суетным, а окружающие люди бессмысленно тратили силы и время.

— Настроение нормальное, — ответила Камилла с нотками раздражения. — Надеюсь, у вас в ордене тоже.

— Да, там всё хорошо, миледи.

— Я очень рада, милорд. Может, всё же поможете?

Дьюк, конечно, милордом не был, но каждый раз, когда он обращался к Камилле подобным образом, она отвечала тем же. Чаще всего это действовало положительно. Особенно по ночам и особенно наедине.

Он знал, что устроиться на должность управителя обычному человеку попросту невозможно. Правление провинцией передавалось от одного поколения к другому среди знати, и совет старейшин следил за тем, чтобы так и оставалось. Случай с Амелией был исключительным. Все её ближайшие родственники были убиты, а до шестнадцатилетия оставалось два года, поэтому понадобился наместник. И чтобы совет не присылал своего человека, который бы присвоил всю власть и вычеркнул правление дома Рокстерли из истории, Амелия в срочном порядке попросила у императора назначить своего доверителя. Рокстерли всегда были на хорошем счету, и император согласился. Это был долгий процесс, осложненный происхождением Камиллы и её неумением вести дела подобного уровня. И Дьюк догадывался, хоть и не знал наверняка, что её приняли в высшем обществе не так хорошо, как хотелось бы.

Но он называл имение Рокстерли родным домом, как и Камилла, потому что их родная деревня давно была сожжена, оставив после себя напоминания об ужасе нападения североземцев. Забавно было то, что когда дела пошли на лад и денег стало больше, Камилла сразу же нашла для Амелии личного учителя на домашнее обучение, чему та была не очень-то и рада. Временами просто ленилась, а иногда занималась с большой неохотой, хоть и понимала, что обучение нужно завершать. Дьюк подбадривал девочку и ходил с ней на занятия чтобы поскорее обучиться грамоте, а Камилла сердилась, когда та занималась с неохотой. Однажды Амелия и вовсе не пришла на учебу, а просто напилась Алкрийского вина, которое Камилла покупала на случай важных гостей, и улеглась отдыхать. Тут управительница уже не стала ничего говорить, а просто пришла в её комнату с ремнём и прямо на кровати, задрав платье, как следует выпорола. По крайней мере, до тех пор, пока не появился Дьюк и грубо не оттащил её, схватив сзади за волосы.

Было это месяца четыре назад, и как помнил Дьюк, Амелия повела себя по-взрослому, не держала обиду, не плакала и не устраивала истерик, а просто подошла позже, поговорить. Разговор был долгим и сложным, но затем всё пошло своим чередом, как раньше. Камиллу она, конечно, побаивалась и не забывала слушаться, хоть и проявляла своевольный нрав. Но ближе и роднее у неё человека не было, по крайней мере, по родственным связям. Камилла хоть и норовила уйти в случае, если бы Амелия начала забастовку и отказалась делать, что велят наотрез. Но Дьюк точно знал, что этого не произошло бы.

— И много ещё старых бумаг разбирать? — спросила девочка.

— У нас целый мешок, вон, можешь доставать.

Камилла указала на большой мешок в углу комнаты, который судя по виду лежал там уже очень давно, и взгляд Амелии поник. Наверняка, она представила, какая будет скукота — всё это перебирать. Но, что поделать, управительница любила порядок во всём. Пока письменный стол был занят, Дьюк от нечего делать решил всё же сесть на стул возле мешка со старыми бумагами, порыться и хотя бы разложить их, чтобы потом было проще найти то, что нужно. В основном это были письма, адресованные родственникам Амелии, в частности её дяде Грейнору, прошлому управителю. Который их попросту не читал, по причине своего долгого отсутствия дома. Интересным в этом занятии было только то, что можно ни о чём не думать и просто слушать, как Амелия с Камиллой работают и пререкаются.

— Тебе тут лорд какой-то пишет из… не поняла откуда, — вдруг объявила Амелия. — Любовное письмо, кажется. Хм… Уважаемая леди Рокберри, хочу пригласить Вас…

Камилла быстренько вырвала письмо из рук девочки и презрительно взглянула на текст.

— Где ты это взяла? Я же просила разбирать старые бумаги.

— Наверное, письмо перемешалось с тем, что было на столе. Дьюк, слышал, кажется, у тебя появился соперник?

Управительница с нескрываемым презрением посмотрела на адресованное ей письмо, затем смяла и бросила в камин, не дочитывая. И взглянула на Дьюка, который как раз достал из мешка очередной конверт. Впрочем, никакой реакции не последовало, но Камилла всё равно решила оправдаться:

— Я, кажется, припоминаю этого лорда. Виделись несколько раз в замке у императора. И это не любовное письмо, а приглашение в его имение. Но он довольно стар. Да и лица я его толком не помню.

— Ну, хотя бы богат? — спросила Амелия, но не успела получить ответ, как тут же воскликнула: — Ой, а это что?

Под всеми бумагами на столе лежал голубой конверт из плотной, дорогой на вид бумаги. Запечатанный красивой сургучной печатью. Наверняка от кого-то важного, и, кажется, девочка знала от кого. Она вскрыла письмо и молча начала читать. Дьюк подошёл ближе и увидел красивый выверенный подчерк. Взгляд девочки был приятно удивленным, будто кто-то сообщил очень хорошие новости.

— Ну, что там? — не выдержала Камилла.

— Это дяде Грейнору писали, из королевской канцелярии принца Освальда. Нас зовут в гости на день вознесения Вианоры. Это же через несколько дней, уже скоро!

— Праздник какой-то? — поинтересовался Дьюк.

— А ты не знаешь? — удивилась Амелия. — В Алкории его отмечают каждый год в начале лета, открывается ярмарка, ночью зажигают факелы по всем улицам, поют песни на центральной площади. Последний раз я была в Алкории на этом празднике с родителями. Это было так здорово! Поехали в Палеонесс? Можно же мне пару деньков отдохнуть от учебы?

В голосе Амелии слышалось еле заметное волнение.

— Нельзя, — отрезала Камилла.

— Да так и постареть не сложно раньше времени от усталости, — возмутилась девочка. — И тебе не помешало бы отдохнуть.

— Уж мне-то точно не помешало бы, — усмехнулась управительница. — Но работы пока хватает. Зато император меня хвалит и подмечает, что дела в центральной провинции идут лучше, чем у других. Ко мне у него нет никаких вопросов. Так что у плодотворного труда есть свои приемущества.

— То есть, он по-прежнему относится к тебе хорошо? — уточнила Амелия.

— Да, я вообще стараюсь быть в хороших отношениях с важными для нас людьми, куда же без этого? Поддерживать репутацию и иметь связи — это дорогого стоит. А, когда речь идёт о правителе, и он что-то требует, всё должно быть безупречно. Так что я тут без дела не сижу. А ты, дорогая, будешь заниматься с утра до ночи, если я посчитаю нужным. Из-за стола у меня не вылезешь. И спать будешь в обнимку с этими своими учебниками, а не отдыхать где-то на праздниках, поняла меня?

— Да я эти учебники уже…

— Я спросила: поняла или нет?

Амелия, услышав тон, не терпящий возражений, быстро сдалась и пошла на мировую:

— Поняла. Зачем злиться-то?

— Затем, что я уже устала повторять одно и тоже.

— Так не повторяй! Но, на счет Палеонесса, к ним всё же нужно ехать, потому что такой отказ может расцениваться как оскорбление правящего рода. И потом папа и принц Освальд были хорошими друзьями, а это позволяло поддерживать экономику Гальрада на плаву восемь лет.

Тут Дьюк увидел, как Камилла сначала удивилась, а затем всерьез задумалась. И было над чем. Однако, она больше ни слова не сказала. Просто молча продолжила работу, писала ответы на какие-то прошения или жалобы, заверяла и складывала их на угол стола. Пока Дьюк и Амелия перебирали бумаги, солнце уже начало садиться, и пришлось зажигать свечи. А когда и вовсе стемнело так сильно, что приходилось всматриваться в текст, Камилла решила закончить работу на сегодня.

Дьюк и Амелия делали перерыв в учебе и ужинали, но в разное с Камиллой время, так что, когда Дьюк шёл на занятия, они с управительницей практически весь день не встречались. Она ела, когда придется, и слуги часто приносили обед прямо в кабинет. И хоть сейчас немного хотелось есть, Дьюку было уже лень идти на кухню в замок. Всё же удобно, когда у тебя кабинет и спальня и гостиная в одной башне на самом верху. К хорошему быстро привыкаешь. Можно выйти из кабинета и сразу же отправиться спать, ну или спуститься на этаж ниже и провести деловые переговоры.

Перед тем как уйти к себе в комнату, у самой двери, в гостиной третьего этажа, Амелия поинтересовалась:

— Дьюк, как думаешь, мне с каким учебником спать сегодня? У меня там есть история Палеонесса, например. И правила этикета, том второй…

Камилла еле слышно пробурчала что-то похожее на «Малеон, дай мне сил». Но Амелия её не расслышала:

— Что ты говоришь?

— Я говорю, спать ложись, дорогая. Поздно уже.

Девочка поклонилась напоследок, как учили по правилам этикета, но не для обязательств, а скорее в шутливой манере. И молча удалилась.

Камилла зашла в просторную шикарную спальню и завалилась на застеленную кровать. Да уж, признаться, последнее время они редко виделись. Дьюк приезжал в замок не так часто, как хотелось бы, поскольку дорога была неблизкой. В ордене он находил время и для того, чтобы разбираться в управленческих делах, и чтобы отдохнуть. Пропадать из дома надолго не следовало, да и условия проживания в ордене были на порядок хуже, хоть и разнообразие еды больше. Камилла не любила разговоров об этом, поскольку содержать хоть и небольшой, но всё же орден в мирное время было недёшево. А сейчас она и вовсе молчала, будто находилась в комнате одна. Такое поведение Дьюк обычно списывал или на усталость, или на то, что она погружалась в свои мысли, словно в омут, и не желала видеть никого. И он решил спросить прямо:

— Тебя что-то сильно тревожит последнее время?

— С каких это пор ты стал такое замечать?

Дьюк знал Камиллу с детства и понимал её состояние, помнил каждый жест, выдающий скрытое волнение, знал слабости и уязвимые места. Сейчас он промолчал. На колкость подобного рода он уже давно не реагировал.

— Тревожит и много чего, — всё же ответила управительница полушепотом. — Не хочу даже рассказывать. Когда я появляюсь при дворе императора, на меня смотрят как на прокажённую. И с деньгами всё ещё не улажены вопросы. Мамаша Амелии, как выяснилось, успела нахватать несколько больших долгов в гильдии торговцев перед уходом. Сил уже нет! Такими темпами мы не то, что претендовать на престол, просто провинцию не сможем удержать.

— Ты хочешь заявить совету о праве Амелии на престол? А ты уже говорила с ней об этом?

Он думал, что они собирались как-нибудь в будущем все вместе сесть за стол и обсудить такое важное решение, но оказывается, никто и не планировал этого делать. Пока Дьюк раздумывал, Камилла уже начала раздеваться и готовиться спать. Слуги заранее приходили в спальню, чтобы зажечь несколько свечей на столе, прибраться и расстелить кровать, аккуратно накрыв её покрывалом.

— Нет ещё. Да тут и говорить не о чем. Ей надо сначала получить образование и выйти в свет. А недавно она ещё и заявила, что хочет владеть оружием. Так что, вон, иди её обучай. Почему всё я должна делать?

Дьюк знал об этом. Девочка как-то просила показать пару приемов. Но тогда он просто отмахнулся, отложив до лучших времен. Может и зря. Хотя удивился Дьюк по другому поводу:

— Сейчас?

— Да, Дьюк, можешь сейчас, — возмущённо ответила Камилла, будто это он спросил что-то несуразное. — А когда ещё? Ты почти всё время проводишь в ордене с Божко, до которого добираться не ближний свет. А сюда приезжаешь только выпить с Дорианом и поспать. А я почти каждое утро просыпаюсь одна! И мне целый день приходится заниматься мелкими жалобами, аудиенциями, проблемами, посещать мероприятия, договариваться с гильдиями, и иметь дело с теми, кто плевать хотел мне в лицо.

— Я помогаю Божко с документы ордена. Извини, но он там тоже один со всем не справляется.

В ответ управительница тяжело вздохнула.

— Я просто устала, Дьюк. Устала, понимаешь?

Дьюк не знал, что сказать. Конечно же, он понимал. Ему-то было хорошо, вроде, как и занят работой на должности и учебой. И остается довольно-таки много времени на свои личные дела. А в детстве-то он думал, что лорды и управители ничего не делают, кроме как развлекаются пьют, едят и спят. И иногда, раздают указания. Наверняка, и Камилла так тоже думала.

— Ты сама сказала, что эти два года пройдут не заметно, оглянуться не успеешь, — напомнил Дьюк. — И сама решила, что хочешь остаться и принять это бремя.

В ответ Камилла горько усмехнулась.

— И правда, как же я могла забыть? Напоминай мне почаще.

Уже полностью раздевшись и оставшись в ночной белоснежной рубахе с кружевами, она легла и накрылась одеялом с головой, давая понять, что не желает никого видеть. Дьюк считал себя отличным переговорщиком, но, когда дело касалось Камиллы, зачастую всё выходило из-под контроля. Он как будто хотел пойти прямо по дороге и сам не замечал, как куда-то поворачивал. Иногда лучше было бы и промолчать. Но он решил сделать ещё попытку подбодрить, снимая одежду, и начал рассказывать об их совместных мечтах, предварительно задув свечи:

— …представь, как мы будем жить в особняке возле красивого озера, отправимся путешествовать и увидим…

На самом интересном месте управительница резко перебила:

— Ты мешаешь мне спать.

Он лег под одеяло, но Камилла и не шелохнулась.

— Ладно, миледи, — Дьюк решил оставить за собой последнее слово. — Я уеду так надолго, что ты выспишься на год вперёд.

Тут она уже зашевелилась, перевернулась, вынырнула из-под одеяла и запротестовала:

— Нет! Даже не смей так со мной поступать.

Голос, хоть и звучал требовательно, но больше напоминал тон ребенка, у которого отняли конфету.

— Не буду, — пообещал Дьюк.

Он обнял её за талию, и Камилла сама придвинулась ближе. А затем, они сами не заметили, как уснули.

Дьюк услышал, как его зовут свозь сон и лениво приоткрыл глаза. Камилла не спала и сидела на кровати, облокотившись на спинку.

— Что случилось?

— Не спится, — сказала Камилла. — Я всё думаю об этом письме. Как считаешь, наше отсутствие там и правда будет означать оскорбление правящего рода?

Дьюк закрыл глаза и попытался снова заснуть. Прогонять сон волнующими разговорами он не собирался, но управительница тут же возмутилась, перейдя с шепота на нормальную речь:

— Ну, вот хрен их побери… похоже, придется завтра ехать в эту Алкорию, или куда там? Как считаешь?

— Не знаю, — сонно пробурчал Дьюк.

Он услышал тяжелый вздох совсем рядом, а затем управительница решилась:

— Ладно, скажи завтра Мейсону с утра, что занятия отменяются, хорошо? Поедем в Алкорию.

Дьюк пробурчал в знак согласия и уже понял, что заснуть становится проблематично. К тому же, организм, получивший за ужином изрядную порцию вина, теперь потребовал пройти справить нужду. Негодующе вздохнув, он всё же встал с кровати и пошёл по своим делам. А для этого нужно было снова одеться и спуститься на первый этаж по винтовой лестнице с разными по высоте ступенями без факела в темноте. На ощупь. Ходил он по этим ступеням не так часто, как Камилла, от того всегда двигался медленно.

И всё так же в темноте на ощупь нужно было найти вход в подвальное помещение, где располагалась комната для самых важных дел.

Сделав наконец свои дела, он медленно пошёл обратно наверх. И по пути услышал, как на втором этаже, где в прошлом был зал для совещаний, кто-то со скрипом подвинул стул. Сначала он подумал, что просто показалось и, может быть, разыгралось воображение. Но, глубоко вдохнув и сконцентрировавшись он без труда почувствовал в зале человека. И заглянул внутрь.

Дьюк любил эту комнату, где почти всё помещение занимал огромный прямоугольный стол и красивые стулья вокруг него. На одном из них сидела Амелия в ночной рубашке совсем одна, поджав колени к подбородку, и просто смотрела в окно, из которого струился лунный свет. Казалось, взгляд её был направлен в никуда, а мысли летали где-то далеко.

— Не спишь?

Она отрицательно покачала головой. На всякий случай Дьюк сел рядом и решил уточнить:

— Если что-то случилось, ты можешь рассказать мне.

Амелия вздохнула и тихо ответила:

— Последнее время я часто просыпаюсь посреди ночи и понимаю, что мне снились родители. Мама и папа вместе, всё хорошо, как раньше. Иногда во сне приходит Лира, и мы долго разговариваем. Она рассказывает мне о всякой ерунде. О каких-то цветах в саду, о том, как была на приеме у императора, о яблоках в медовом соусе. А я сижу и думаю, какая же скукотища, когда она уже замолчит? А потом просыпаюсь и понимаю, что это был просто сон. И почему-то долго не могу уснуть.

— Может, скажешь об этом Камилле?

— Ей некогда.

Амелия ответила резко, но Дьюк уже давно знал, что из-за накопившихся дел управительница не уделяет девочке много внимания. Столько раз Камилла неоднократно грозилась заняться её воспитанием всерьёз или уделить время, чтобы выбраться в город и купить новые вещи, проверить учёбу. Но всё это оставалось на словах.

— Думаю, воспоминания важная штука, — сказал Дьюк. — Наши близкие всегда рядом, пока мы храним их в сердце. Я тоже не забываю о маме. Но не думаю, что твои родители хотели бы, чтобы ты сидела тут в одиночестве и грустила. Хочешь, шутку расскажу?

Амелия попыталась изобразить заинтересованный вид и приготовилась слушать. Хоть и похоже, к ней постепенно возвращалась сонливость.

— В общем, знаешь, что говорит подушка человеку?

Амелия продолжала смотреть всё так же отстраненно и даже слегка удивленно.

— Ты можешь на меня положиться.

— Здорово, — без энтузиазма похвалила она.

Улыбнувшись, Дьюк подал ей руку.

— Решил уложить меня спать?

— Просто провожу и всё. И ты заснешь, обещаю.

— Эх, вот вечно ты меня спасаешь.

Всё же она решилась и встала со стула, чтобы пойти с ним обратно в спальню. Им предстояло подняться на верхний этаж. На узкой винтовой лестнице шаги отдавались глухим эхом. Дьюк медленно двигался вверх и подумал о том, что, живя в постоянной работе и беготне, просто не заметил, как давно прошла вторая половина зимы и так быстро пролетела весна. Уже снова наступало лето. Прошёл почти год с того момента, как он впервые здесь оказался. А ведь ещё совсем недавно он удивлялся, насколько замок огромный и необъятный.

Амелия шла молча и только перед самой дверью в свою комнату тихо спросила:

— Ты не замечал, что последнее время дома стало как-то мрачно и тихо?

— Камилла же уволила половину слуг.

— Я не совсем об этом, — сказала она. — Но, в общем, ладно… Доброй ночи, Дьюк. Спасибо, что проводил.