Палеонесская дева (СИ)

Глава 18. Вознесение Вианоры Акдельской

Кларисса уселась на кровать, натянула штаны, пытаясь оценить масштаб собственных увечий. Это было делом нелёгким, но, кажется, большинство зубов остались на месте и даже челюсть похоже, не сломана. Возле левого глаза всё жутко болело и видимо там скоро будет здоровенный фингал, а тело знобило, будто она только что вылезла из ледяной реки.

— Ну, что смотришь? — тихо спросила она, запахнув рубашку.

— Ничего, — Дьюк присел рядом. — Дай себе время, отдышись. Всё хорошо.

— Говорила же, нужно уходить, — усмехнулась она. — Но, теперь я точно ни о чём не жалею. Эту мразь нельзя было оставлять в живых.

Кларисса сидела и не шевелилась, просто смотрела в одну точку куда-то в стену, пока всё тело пробирала дрожь. Видит Малеон, она бы и продолжила сидеть тут до самого утра, если бы была одна. Время медленно ползло вперёд. К горлу подступали слёзы, а все мысли были только о том, что могло только что произойти. Для Палеонесской девы, изнасилование — это позор на всю жизнь. Ощущение беспомощности и безнадёжности она не забудет никогда.

Дьюк быстро сориентировался и закрыл дверь на ключ и скинул мёртвое тело за кровать. От следов битвы остались пятна крови на белой простыне, но в темноте их не особо было видно. Затем полез в сундук для одежды возле окна, откуда достал чистую рубаху, штаны, дорожный плащ и протянул Клариссе. Она от удивления чуть было не раскрыла рот. Кто-то оставил в этой комнате не тронутую запасную форму Палеонесской девы. Похоже, часть комнат этого крыла использовались для отдыха охраны дворца, патрулирующего по замку и стоящего возле дверей. А она всегда думала, что девы ночевали в отдельных казармах на территории, но похоже, что нет.

— Переоденься, — попросил Дьюк.

— Спасибо.

Дважды уговаривать не пришлось. Кларисса взяла форму и, медленно встав, отправилась за ширму. Она сняла штаны, рваную рубаху и откинув в сторону, принялась переодеваться. Совсем не так она себе представляла тот долгожданный миг, когда впервые получит и наденет форму девы Палеонесса. Это должен был быть волнительный момент. Она бы часами стояла перед зеркалом и любовалась собой. Мама обязательно бы сказала, что ей идет. Эта форма и цвета всегда радовали глаз. Бело-голубое одеяние — символ мужества, чести и справедливости. Не хватало только серебристой маски в знак обеда молчания. Но ей это точно теперь не понадобится.

Судя по звукам, Дьюк взял со стола бутылку вина и, откупорив, сделал пару глотков.

— Знаешь, этот праздник Вознесения ты точно запомнишь надолго, — грустно усмехнулась Кларисса, пытаясь в темноте найти рукава.

— И, правда.

Разговаривать приходилось полушёпотом, но кажется, в комнату никто и не собирался заходить. Кларисса не знала, что ещё сказать. От всего пережитого голова плохо соображала. Но, в тоже время хотелось просто выговориться.

— Ты когда-нибудь убивал до этого, Дьюк Альбер? — спросила она.

— Приходилось.

Кларисса поверила, судя по тому, насколько острый был его клинок. Мечи, которые носят при себе как символ богатства, обычно вообще не затачивают. Это оружие предназначалось для самозащиты. Кларисса вышла из-за ширмы, поправляя плащ. Форма была слегка великовата, но в целом сидела неплохо.

— Тебе идет, — полушёпотом похвалил Дьюк.

Он заметил, как она, в темноте, улыбнулась. И, собравшись с мыслями, сказала:

— Ладно. Нам пора.

— В конце коридора стоят два человека. И они пока ещё не ушли.

Хорошо, что у них в Гальраде так много блуждающих. В данной ситуации Кларисса бы променяла возможность различать ложь на способность чувствовать людей сквозь стены. Она уселась рядом на кровать и посмотрела на закрытую дверь. Всё же Веймар не был причастен к заточению и смерти мамы. Тогда кто? Её убили ядом, скорей всего, тихой водой. Но у мамы никогда не было с собой флакона, потому что приближённым при дворе, не относящимся к военному делу, их попросту не выдавали. Каждый флакон тихой воды был на строгом счету, как и любое другое снаряжение. Тут дар предвестника едва ли поможет выяснить правду. Истины, она, скорей всего, вообще не узнает никогда. Посмотрев, как изящно парень смакует королевское вино, Кларисса потребовала:

— Отдай-ка это мне.

Она выхватила у парня бутылку и хорошенько приложилась. Голова жутко болела и не соображала. Что будет дальше представить сложно. Вероятнее всего, они выйдут из комнаты и их либо обнаружит дева Арвелия, либо кто-то из девушек её позовет. Далеко уйти врят ли удастся. Драться Кларисса сейчас не способна, а рассчитывать, что парень раскидает всех вооружённых девиц культа было глупо. Лучше сидеть в этой комнатке с ним до утра, запертой на ключ и понадеяться на благословение судьбы. Может все напьются и про них вообще забудут?

— Ты говорила, что не одна из этих людей, — напомнил Дьюк. — Тогда, почему ты здесь?

— Это долгая история, — ответила Кларисса. — Лучше расскажи что-нибудь, а я послушаю.

— Что, например?

— Не знаю. Расскажи про свою жизнь в Гальраде.

Клариссе не хотелось рассказывать, как до всего этого дошло. История и правда была бы долгая. Да и потом, чем меньше парень знает, тем лучше. Вдруг его будут допрашивать свои же, а он возьмёт и скажет, кто убил принца Освальда. Тогда ей точно не позавидуешь.

Дьюк на секунду задумался и вздохнув, начал рассказывать:

— Как-то вечером Камилла проголодалась, и я решил составить компанию. Мы спустились в главный зал. Была зима и темнело рано, поэтому пришлось зажечь пару свечей на столе. Считай, романтический ужин в полумраке. Камилла давно уже хотела устроить что-то такое, но то была занята, то я пропадал в ордене. Романтический ужин состоялся ещё и по той причине, что совсем некому опустить люстру и зажечь свечи на потолке, чтобы всё было как у нормальных лордов, в нормальных замках. Последнее время у нас всегда так. Экономия во всём, хотя деньги вроде водятся. Но, когда мы находим время поужинать вдвоем, поговорить о всякой ерунде, я по-настоящему понимаю, что там моё место. Ещё в детстве она была мне обещана. Наши пути разошлись на какое-то время, но затем сошлись вновь. Это было странное стечение обстоятельств, но в детстве мы были не разлей вода. И тоже самое сейчас.

— Значит, не смотря на договорной брак, вы любите друг друга? — изумилась Кларисса. — Это большое везение. Я слышала, у вас в Гальраде много договорных браков.

— Да, часто встречаются, — подтвердил Дьюк. — Но, я думаю, всё случилось так, как должно было быть. Видела когда-нибудь стаю волков? Волк не выживает один. Он выбирает волчицу, которой предан до самой смерти. Вместе они охотятся, следят за волчатами, передвигаются в стае. И умирают вместе. Естественное и неизменное течение жизни. Не знаю почему, но такая жизнь всегда казалась мне правильной. В ней присутствует какая-то высшая ценность.

Кларисса ещё раз отпила из бутылки, почувствовав последние капли. Похоже, в правильной компании алкоголь имел свойство быстро заканчиваться. Забавно, но раньше она не притрагивалась к чему-то, кроме лёгкого пива, которое повсеместно пили все в поселении. Всегда была эдакой хорошей, правильной девочкой. Ей даже вкус крепкого алкоголя был противен. А теперь она собиралась в незнакомое государство, одна, нарушив все законы своей родины.

Про Гальрад она знала только то, что люди с военным образованием там всегда востребованы. И пока в роскошных замках правителям подают запеченное мясо, лучшее вино и деликатесы, в землях северной провинции простым жителям нечего есть. Они зависят от урожайности и своих вассалов, у которых нет никаких законных ограничений. А даже если бы и были, безграмотный люд всё равно не знает своих прав и не умеет читать и писать. А охотники за головами из Беренгарского союза безнаказанно крадут бездомных Гальрадских детей, увозят за высокие горы и делают рабами своих знатных господ. Беззаконие можно встретить в любом уголке государства. Торговые караваны нанимают блуждающих для безопасного прохода к столице, а простой люд платит золото вольным наемникам, для убийства неугодных и нарушителей закона. Вот почему Гальрад победил бы Палеонесс, случись внезапно военно-политический конфликт. Но, крепкая дружба между Освальдом Альберти и Норбертом Рокстерли на века укрепила союз между государствами.

— Знаешь, с тобой легко общаться, — внезапно призналась Кларисса. — У меня даже ощущение, будто мы давно знакомы. Не находишь? Думаю, твоей будущей супруге очень повезло.

— Сочту за комплимент.

— Это он и есть, — улыбнулась Кларисса.

Он выхватил у неё бутылку и с удивлением увидел, что там ничего не осталось. Положив её на пол, Дьюк сказал:

— Ну, теперь твоя очередь.

— Ничего интересного. Детство, школа, Академия и вот я уже сама по себе. Сейчас кажется, время пролетело очень быстро, будто целая жизнь. Планов было много, а теперь всё безвозвратно утеряно. Да и за это время была только мама, которая вложила в меня все силы, один отвергнутый мальчик со школы и одна лучшая подруга. А сейчас совсем никого. Мы ещё не выбрались отсюда, а мне уже страшно представить, каково будет жить одной в другом государстве без крыши над головой, друзей, и денег. Думаю, долго я не протяну.

— Про мальчика я уже знаю, — напомнил Дьюк. — Которого Эдрик звали. А что насчет подруги?

— Наши пути разошлись. Навсегда. Я сделала кое-что, чего она не сможет простить.

— Что сделала?

Кларисса говорила, стараясь обходить тему вокруг, да около, но алкоголь слегка развязывал язык. А тут ещё и разум отошёл от пережитого шока и пришла блаженная лёгкость и слабость. Отвечать было не обязательно, но Кларисса решилась:

— Я убила её отца.

Дьюк некоторое время ничего не говорил. Размышлял над услышанным.

— Я думал у вас принято вызывать убийцу родственников на кровный поединок через суд.

— Это старая традиция. Но речь идет о не совсем обычном человеке, — уклончиво подтвердила Кларисса. — Если бывшая подруга узнает, что я убийца и меня найдут, останется надеяться, что смерть не будет слишком мучительной. Я, конечно, не ищу прощения, но смерти не ищу тоже. Да и кровные поединки большая редкость. Последний раз это было семьдесят два года назад между Безотрадной девой Люсией и… не помню. В общем она убила брата соперницы и победила в поединке и… Прости, тебе ведь это совсем не интересно.

Кларисса притормозила, понимая, что её понесло куда-то не туда.

— Не особо.

— Да уж, и правда дева-зануда… — прошептала она.

Но парень, как назло, расслышал.

— Твоё прозвище?

— Нет, так просто. Вспомнила былое.

Где-то внутри от приятных воспоминаний затрепетало сердце. Пожалуй, дни в Академии всё же самые лучшие в её жизни. А теперь единственное прозвище, которое она может заслужить — дева принце-убийца. Впрочем, звучит грозно.

— А, не совсем обычный человек, которого ты убила — должно быть, принц Освальд? — внезапно догадался парень.

Кларисса обомлела.

— Как ты узнал?

— Был внимательным, только и всего.

— Но ведь…

— Кажется, они ушли, — бесцеремонно перебил он, вставая с кровати. — Коридор пуст, поэтому хватит тут рассиживаться. Пора взять судьбу в свои руки.

Не дожидаясь ответа, Дьюк тихо повернул ключ, открыл дверь и выглянул убедиться в собственной правоте. Затем жестом позвал за собой. Кларисса вспомнила, как Авилина так же смело вела вперёд, в комнату Академии, где спрятала вино. Тогда чувство опасности, и страх быть замеченными в тёмных каменных коридорах казались какой-то игрой. Отчисленными им быть не хотелось, но Кларисса чувствовала дух приключения. Это уже точно не похоже ни на какие игры, разве что игры со смертью. Чтобы не показаться совсем уж трусихой Кларисса нагнала парня и поравнялась с ним, идя медленно, но, верно.

В главном зале никого не было вообще. Но из большой комнаты, где восседали гости из Гальрада доносились громкие разговоры. Похоже, девушки нашли еду, накрыли стол и уселись отмечать победу. Похоже, парню действительно везло. Они до сих пор ни на кого не натолкнулись и собираются уйти незамеченными.

Молча выйдя на улицу, Кларисса глубоко вдохнула полной грудью. Глоток тёплого летнего воздуха прочистил мысли в голове и слегка успокоил. Выход маячил прямо у них перед носом, впереди, в конце аллеи. Не сговариваясь, они двинулись вперёд. Ночью парк дворца выглядел загадочно и даже пугающе. За деревьями не проглядывалось и половина территории, а большие факельные чаши, освещающие всё великолепие зажигать, разумеется, никто не стал. Вокруг царил мрак и была высока вероятность, что их никто и не заметит.

— Возле ворот в любом случае есть охрана, — сказала Кларисса. — Надо будет с ними как-то разобраться.

Парень собирался что-то ответить, но резко остановился, потому что где-то неподалёку зазвучал знакомый, спокойный голос:

— Уже собрались уходить?

Мариус Грайли сидел на скамье чуть поодаль от центрального выхода и загадочно смотрел в небо. А рядом с ним, из-за кустов появилась дева Арвелия, мгновенно положив руку на рукоять меча.

— Это что ещё значит? — она потребовала объяснений и сразу же предупредила. — Если решили сбежать я позову послушниц. И вас убьют.

— Всё в порядке, дева Арвелия, — неожиданно успокоил Мариус. — Это я разрешил им уйти.

Кларисса не успела вставить ни единого слова. Да и говорить тут было нечего. Если бы Мариус Грайли не ответил, она, скорее всего, либо промолчала, либо сказала какую-то невнятную, глупую ложь. Арвелия лишь бросила брезгливый взгляд на новую форму девы.

— Правда? — не поверила она. — Я думала Веймар против того, чтобы кто-то покидал дворец до утра. Они могут нас выдать.

— Мы не сошлись во мнениях, — подтвердил Мариус. — Но мне бы не хотелось, чтобы пострадал кто-то ещё. Мы тоже скоро покинем это место, не дожидаясь утра. Возьмём только двух-трёх самых доверенных тебе людей. Остальные не нужны. Мир сильно изменился за те годы, что я провёл во дворце. Я слышал, что Светоносная дева убила благословлённого, в Беренгарском союзе. Скоро и об этом слухи распространяться по всему континенту. Но, для нас с вами это предупреждение. Мир меняется и скоро всех благословлённых ждет гибель…

— Гибель от кого? — спросил Дьюк.

— От вселенной. Возможно, я выразился не совсем точно, — пояснил Мариус. — Святой Малеон использовал знания, противоречащие законам мироздания. Мы с вами ошибка природы, а вселенная стремиться к равновесию. Так что будьте бдительны. Скоро нас начнёт становиться всё меньше и меньше. И все будут знать, что благословленного может убить кто угодно.

Кларисса приготовилась обнажить кинжалы, понимая, что живыми они могут не уйти. Арвелия стояла на расстоянии в пару шагов и могла легко среагировать, опередив нападение. Элемент неожиданности тут не сработает. Только если драться двое против одной. Но Арвелия легко может закричать и позвать на помощь, а если из дворца сбегутся все оставшиеся культисты, придётся бежать к выходу и надеяться на лучшее.

— Ты опоздал, Дьюк Альбер, — сказал Мариус. — Граница с севером будет открыта раньше, чем ты успеешь добраться домой. И моя сестра проберётся в Гальрад. Там мы с ней и встретимся.

— Почему ты так уверен?

— Об этом было пророчество. Королевский оракул редко ошибается. Нам суждено встретиться. Я почти всю жизнь просидел в темнице под дворцом и был заложником обстоятельств, — ответил Мариус. — И забыл, как красиво бывает небо ночью. Когда долго сидишь взаперти, начинаешь обращать внимание на простые, но такие прекрасные вещи.

— Моя мама тоже была заложником обстоятельств, — сказала Кларисса. — Но пожертвовала жизнью, чтобы ты был сейчас здесь.

Мариус вновь взглянул на небо и спокойно ответил:

— Не меня надо винить, а твоих врагов. Я находился в самой дальней камере и прекрасно видел, кто приходил к деве Талии в ту ночь, перед смертью. Могу рассказать, если хочешь.

Кларисса ощутила, как её пробирает изнутри. И правда, Мариуса вытащили из той же темницы под дворцом, где была мама, только из отдельной камеры в самом конце. Как она вообще могла упустить такую важную деталь?

— И кто же к ней приходил? — нетерпеливо спросила она.

— Принцесса Авилина Альберти.