Пара для Лэнса

Глава 2

Ни хрена себе!

Лэнс мял газету между пальцами, шагая по коридору. Он дважды постучал, прежде чем войти в комнату.

Женщина Лазаря оторвалась от своего компьютера. Её глаза были широко раскрыты.

Лэнс вошёл и наклонился над её столом, прежде чем бросить листок на клавиатуру её компьютера.

— Почему бы тебе не зайти? — она подняла брови. — Чувствуй себя как дома.

Люди могут быть действительно странными. Он уже был в её кабинете. Почему она пригласила его войти? Он проигнорировал комментарии.

— Что это значит? — его грудь вибрировала, когда он прорычал эти слова.

Алекс ещё больше приподняла брови, прежде чем откинуться на спинку кресла. Она скрестила руки на груди. Её живот слегка округлился. Лэнс почувствовал, что раздражение немного покинуло его. Алекс была беременна. Велика вероятность, что она вынашивала близнецов. Он напомнил себе, что она также была женщиной Лазаря. Он глубоко вздохнул и сел.

Она прочистила горло.

— Я отвечаю за связи с общественностью. Моя работа — заставить всех полюбить тебя. Моя работа — заинтересовать женщин присоединиться к Программе. Знаешь ли ты, что на третий заезд программы мы получили самый большой отклик за всю историю? — она не стала дожидаться ответа от него и разгладила смятую бумагу. — Больше всего интереса вызвала эта статья, — Алекс подняла её и указала на фотографию. Ту, на которой он был изображён без рубашки. Фотография заняла половину первой полосы главной газеты Суитуотера. Со словами «Последний шанс заполучить самого завидного холостяка», растянутыми в верхней части страницы.

— Мне пох… насрать, сколько женщин подали заявки. Эта статья предполагает, что я доступен.… Это не так, — повторил Лэнс. — Это чушь собачья.

Алекс рассмеялась, качая головой.

— Ты один из мужчин, принимающих участие в Программе, или я ошибаюсь?

Он прищурился и утвердительно кивнул головой.

— Я принимаю участие, но я недоступен. Я не хочу, чтобы у этих женщин сложилось неправильное представление. Меня раздражает необходимость постоянно говорить им, что мне это неинтересно.

Алекс снова рассмеялась, на этот раз ещё громче.

— Насытился? Вы, парни, забавляете меня, причём по-крупному

— Дело не в том, что я насытился или был высокомерен. Это раздражает. Они пытаются привлечь моё внимание самыми странными способами. Они расстраиваются, когда я отклоняю предложения о сексе. Одна из женщин во время последней горячки появилась в моей комнате и сняла пальто, когда я открыл дверь. Она была голой. Совершенно голая. Она закричала и пнула мою дверь, когда я закрыл её у неё перед носом. Это, — сказал он, сердито тыча пальцем в статью, — принесет мне ещё больше дерьма.

— Перестань ныть, — посоветовала Алекс без всякого сочувствия. — Тебе придётся справляться как можно лучше.

Он нахмурился.

— Программа — пустая трата моего времени. Я даже не знаю, хочу ли я ещё в ней участвовать.

— Это последняя горячка, в которой ты можешь принять участие. Это твой последний шанс найти себе пару. Ты — нравится тебе это или нет — новость. Ты, безусловно, фаворит; и, по твоему собственному признанию, недоступен. Это делает тебя самым подходящим вампиром-холостяком. Если ты прочтёшь статью, то увидишь, что я упоминаю, что ты не заинтересован в том, чтобы найти себе пару, и что ты планируешь довести это дело до конца, потому что вампиры по натуре не трусы. Твой уход из Программы на данном этапе был бы плохой рекламой для нас, и я должна попросить тебя хорошенько подумать, прежде чем делать что-то столь радикальное.

Алекс была права.

— Блядь! — Лэнс провёл рукой по волосам. — Как, чёрт возьми, всё так усложнилось?

Они явно использовали его для получения рейтингов и как козырную карту, чтобы привлечь больше женщин в Программу. Неудивительно, что его просьба сняться после первой горячки была отклонена. Ублюдки! Возможно, ему следует полностью исключить себя из Программы. Он испытывал сильное искушение. Ему не нужно было такой херни.

— Это всего лишь две недели, Лэнс, — женщина улыбнулась ему. — Может быть, одна из них — твоя пара.

Он покачал головой.

— Ни хуя подобного!

— Никогда не знаешь наверняка.

Она одарила его ещё одной сладкой, как мёд, улыбкой. В этой женщине не было ничего сладкого. У Лазаря были более чем заняты руки. Ему стало жаль мужчину.

— Да, знаю, — он улыбнулся в ответ, но только потому, что рычание было бы расценено как невежливость. В конце концов, самка была беременна. — Две недели ада.

Он хотел общаться и проводить с ними как можно меньше времени. Он не хотел пару. Ему определённо не нужна была пара. Было глупо вообще присоединяться к Программе. План состоял в том, чтобы немного развлечься. Этой маленькой идее очень быстро пришёл конец. Человеческие женщины были слишком хрупкими, слишком эмоциональными, желающими большего, чем он был готов дать. Они слишком много внимания уделяли физическому акту. Каждая женщина, с которой он спал, верила, что сможет изменить его. Они расстраивались, когда он отправил их восвояси. Расстраивались, когда он отказался поцеловать их в губы.

Жалкие людишки.

Короче говоря, хотя они и были соблазнительными и совершенно пленительными, они были не для него. Ни одна женщина больше никогда не будет такой. Чёрт возьми, да. Любовь? Ни за что. Он скорее потеряет глаз, чёрт возьми, оба глаза, чем своё сердце.

***

Три недели спустя

Её чемодан был тяжёлым, но девушке нужно было подготовиться. Две недели — долгий срок, чтобы уехать. В конечном итоге это может оказаться гораздо дольше.

На тренинге они упомянули, что им нужно взять с собой как официальную, так и неформальную одежду. Поскольку была осень, ей нужно было собрать вещи как для прохладной погоды, так и для жаркой. Это было непредсказуемое время года.

— Не могу поверить, что это не может подождать до Рождества. Кто берёт отпуск в это время года? Никто, вот кто, — её отец нахмурился.

— Мы уже говорили об этом, папа, — Эмбер вздохнула. — Перелёты и проживание в сезон отпусков почти удваиваются.

— Зачем тебе вообще нужно ехать во Францию? — обеспокоенно спросила её мать.

Эмбер съёжилась. Она солгала о том, куда собирается.

— Я хочу испытать что-то новое. Познакомиться с новыми людьми, — уклонилась она от ответа, избегая настоящей причины. Её родители не поняли бы её решения.

— Это на другом конце света. На другом континенте. Это совсем на тебя не похоже. Это рискованно и немного безумно, — её отец выглядел таким же расстроенным, как и её мать. — Мы предлагаем доплатить. Мы можем поехать все вместе… Мы отправимся на это Рождество. Ты ведёшь себя глупо.

Она ненавидела, когда он обращался с ней так, словно она всё ещё была маленькой девочкой. Эмбер проглотила это и изобразила на лице улыбку.

— Спасибо, папа. Я ценю предложение, но это то, что я должна сделать сама. Я знаю, это немного не в моём характере, — Эмбер не стала рисковать. — Это то, что я просто чувствую, что должна сделать.

— Но прямо сейчас? — её мать покачала головой. — Может быть, в следующем году…

— Я должна это сделать.

Ей было двадцать семь, и она всё ещё жила дома. Как бы она ни была напугана, ей нужно было хотя бы попытаться.

— Я подброшу тебя в аэропорт, — её отец взял свои ключи.

— Нет, — Эмбер практически выкрикнула это. — Я имею в виду, спасибо за предложение, но я взрослая женщина и могу сама о себе позаботиться. Кроме того, я вызвала такси. Оно будет здесь с минуты на минуту.

— У тебя есть лекарства? — спросила её мама певучим голосом.

— Да.

— А в Париже есть пчелы? — брови её мамы приподнялись.

Эмбер не удержалась от смеха.

— Да, мам. Я уверена, что у них есть пчёлы.

Её мама напряглась, и у неё перехватило дыхание.

— У тебя есть «Автоинъектор Эпенифрина», и ты будешь принимать антигистаминные препараты? Не ешь ни в одном из этих модных ресторанов. Ты знаешь, что может случиться.

— Да, мам. Я не буду есть моллюсков или арахис и обязательно буду держаться подальше от пчёл, — она взяла маму за руку. — Со мной всё будет хорошо.

— Я почти потеряла тебя четыре раза, — глаза её мамы наполнились слезами. — Ты наш единственный ребёнок.

О боже! И вот снова.

— Мам, осталось всего две недели. Я вернусь раньше, чем ты успеешь заметить, что я уезжала.

— Ты была недоношенной и болезненной малышкой, — Эмбер слышала это всего миллион, если не миллиард, раз. — Тебе было всего три года. Крошечная девочка. Мне не следовало намазывать тебе арахисовое масло на тост, — она покачала головой, её глаза остекленели, когда она вспомнила прошлое.

— Мама это… это была не твоя вина. Ты не знала, что у меня аллергия. Точно так же, как не было твоей вины, когда меня ужалила пчела в семь лет и ещё раз в двенадцать.

Пчёлы любили её. Они тянулись к ней, и было похоже, что они чувствовали запах её страха, потому что они жалили её без всякой провокации. За эти годы её жалили множество раз. К счастью, у неё всегда был наготове «Автоинъектор Эпенифрина». Никогда не выходила из дома без него. Пока всё хорошо. Они проверили её на аллергию после того первого инцидента в три года. Она никогда не пробовала креветок, крабов или устриц, но с этим ничего нельзя было поделать. С другой стороны, она всё ещё была жива. Единственным недостатком было то, что Эмбер так и не переросла свою аллергию, как это обычно происходит с некоторыми людьми, достигающими совершеннолетия. Она всё ещё помнила, как была вынуждена месяцами делать прививки от аллергии в надежде выработать иммунитет. Бесплодная попытка.

Она посмотрела маме прямо в глаза.

— Пожалуйста, не волнуйся, — сказала она, ободряюще сжимая мамину руку.

Её мама кивнула, губы пожилой женщины задрожали.

— Хорошо, дорогая. Обязательно позвони и напиши.

— Я попробую… — ей не разрешалось контактировать с внешним миром в течение всего срока её пребывания. Произошло несколько запланированных похищений некоторых участниц Программы, и организаторы программы не хотели повторения. Выслушав полное объяснение, Эмбер смогла понять меры предосторожности. — Возможно, это невозможно из-за разницы во времени, — это было слабое оправдание, но что, чёрт возьми, она могла им сказать?

— Звони в любое время, милая. Днём или ночью, — вмешался её отец.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — ответила она, глядя в пол. Эмбер терпеть не могла лгать своим родителям подобным образом. Они давили, но у них были добрые намерения.

— Просто пообещай нам, что ты будешь следить за собой и что ты не покинешь свой отель без лекарств, — её отец нахмурился так сильно, что его лицо сморщилось.

— Я буду осторожна. У тебя есть мой список инструкций для магазина?

Её отец кивнул.

— Да, и временный работник, которого ты организовала, прибудет завтра. У нас всё будет хорошо… Просто береги себя. Мы любим тебя.

— Я знаю, папа. Я очень люблю вас обоих. Пожалуйста, постарайся понять, что мне нужно жить своей жизнью. Мне нужно это сделать.

Её отец фыркнул.

— Мы постараемся, хотя нам всё ещё трудно все это понять

— Мы будем скучать по тебе, милая, — её мать притянула её в объятия.

Эмбер ещё раз обняла обоих своих родителей, а затем ушла. Таща за собой чемодан, она вышла через парадную дверь дома, в котором выросла, и, хотя её руки дрожали, она никогда в жизни не чувствовала себя более живой.

***

Несмотря на то, что все женщины-вампиры, которых они видели до сих пор, были действительно красивы с телами моделей в купальниках, казалось, что парням-вампирам больше нравятся изгибы. Слава богу! Это предположение было основано на женщинах, которые были отобраны.

— Привет, Эмбер. Рад снова тебя видеть, — улыбка Бетани растянулась от уха до уха, когда она подошла к тому месту, где стояла Эмбер.

— Привет. — Она помахала рукой, её глаза всё ещё следили за другими женщинами, которые толпились у стойки регистрации отеля. — Что случилось со спортивными штанами и джинсами с прошлой недели? — пробормотала Эмбер почти про себя. Она чувствовала себя явно недостаточно одетой, когда её взгляд блуждал по комнате. На подготовке они так не выглядели. На ней были чёрные брюки и бирюзовая блузка, слишком консервативные и повседневные по сравнению с ними.

Бетани хихикнула. Она повозилась с чашечками своего лифчика, поправляя их так, чтобы её грудь ещё больше выделялась в топе с глубоким вырезом.

— Началось. Вот и всё, у нас есть неделя, чтобы произвести впечатление. Нас двадцать пять против десяти из них. Больше половины отправятся домой, — затем она разгладила свои облегающие брюки-капри. — Ты была на подготовке; вампиры — сексуальные существа, и ты видела, как одеваются женщины-вампиры. Я планирую, чтобы меня заметили, как можно раньше.

У Эмбер не было открытой одежды. Одна из женщин прошла мимо. Её платье было настолько коротким, что могло сойти за топ. Оно было бы приемлемо с парой леггинсов или колготок… возможно… но не так. Напротив них была ещё одна женщина, на которой явно не было лифчика. Соски выпирали. Эмбер вздохнула. Если это так, то она выбыла из гонки ещё до начала игр. Её охватило разочарование, но она подавила его. К чёрту всё это! Иззии была права. Она того стоила, она потрясающая и особенная. Она была лакомым кусочком, и если вампиры не захотят потратить некоторое время на то, чтобы узнать её получше, без того, чтобы она выставляла себя напоказ, как кусок мяса, тогда им не повезло. Это будет их потерей.

Однако не все женщины в комнате были одеты вызывающе. К своему облегчению, она, наконец, заметила, что было довольно много дам, которые были одеты сексуально, но сдержанно, и даже одна или две в джинсах и футболке.

Её мать всегда говорила ей быть самой собой: «Если он не любит тебя такой, какая ты есть, значит, он всё равно не стоит твоего времени».

Эмбер хотелось застонать вслух. Когда она впервые захотела побрить ноги… её мама сказала ей об этом. Когда она захотела надеть ту короткую юбку-баллон, которая была в моде… то же самое. Когда Брэд «Веснушка» Флетчер разбил ей сердце, она услышала это снова.

— Внимание, пожалуйста.

Высокая элегантная женщина помахала своей рукой. У неё были красивые тёмные волосы и самые поразительные зелёные глаза, которые Эмбер когда-либо видела.

— Не волнуйся, — прошептала Бет, она слегка коснулась её руки, чтобы привлечь её внимание. — Ты можешь пойти и переодеться, потому что встреча состоится только через два часа, — она взглянула на часы. Её глаза заблестели, и она приподняла брови. Эмбер не переоденется. Ей нравился её наряд. Это была она. Брюки были удобными. Не мешало, что они делали ее попку меньше. Её блузка была полупрозрачной, демонстрируя лифчик под ней и лишь крошечный намёк на декольте. Утонченная, с лёгким намеком на сексуальность. Бирюзово-голубой цвет ей шёл.

— Внимание, пожалуйста, — повторила женщина-вампир, на этот раз громче. Все по-прежнему болтали и хихикали.

Эмбер обратила всё своё внимание на леди, хотя Бетани схватила её за локоть.

— Я могла бы зайти в твою комнату и помочь тебе что-нибудь выбрать.

Она взглянула на Бетани и быстро улыбнулась.

— Я справлюсь, спасибо, — она повернулась обратно к вампирше.

— Я Эллисон, — представилась женщина. В руках у неё были планшет и карандаш. — Пара домашних правил. Вы все посещали подготовку, и в файле есть запись о каждом из ваших контрактов, — она посмотрела на бумагу и поставила галочку. — Вам всем выделен номер. В вашем номере будет производиться ежедневная уборка и будет обеспечено питание. Подробный маршрут будет роздан в конце этого занятия. Ожидается, что вы будете посещать все мероприятия и экскурсии без исключения. Вся идея в том, что вы познакомитесь с мужчинами-вампирами. Вы заметите, что в маршруте есть пробелы. Во время этих перерывов вы можете отдохнуть здесь, в отеле. Она сделала паузу. — Это также возможность для свиданий один на один с нашими мужчинами.

Болтовня немедленно возобновилась, и Бетани схватила её за руку и тихонько взвизгнула.

— Ты можешь пригласить мужчин на свидание. Тебе не нужно их ждать.

Да, точно!

Она никоим образом не будет преследовать никого из парней. Она была старой закалки. С другой стороны, может быть, именно поэтому она никуда не выходила… никогда.

Нет!

Она никак не могла пригласить парня на свидание. Она просто не могла. Если парень ожидал, что она будет за ним ухаживать, то, возможно, он не для неё.

— Пожалуйста, помните, что вам не разрешается покидать отель без сопровождения вампира. Приемлемым сопровождающим может быть либо один из Элитной Десятки, либо охранник. Вам разрешается встречаться и вступать в любые сексуальные контакты только с одним из Элитной Десятки. Всем мужчинам-вампирам, не входящим в Десятку, вход воспрещен, — она написала что-то на бумаге, прикрепленной к её планшету, прежде чем снова поднять взгляд. — Вам всем следует принимать противозачаточные средства, — Элисон, казалось, многозначительно посмотрела на Эмбер.

Внезапно воздух в комнате, казалось, разрядился. Необходимость пойти к доктору Саймонсу, чтобы получить рецепт на таблетки, была одной из самых трудных вещей, которые ей когда-либо приходилось делать. Особенно когда он спросил её, планирует ли она заняться сексом, и она ответила «да». Человек ни за что не смог бы солгать о таких вещах. Доктор Саймонс был её лечащим врачом с тех пор, как она была ребёнком. Он знал всё о ней и её истории болезни. Унижение было всепоглощающим, потому что в конечном итоге она могла вообще не заниматься сексом.

— Ваше противозачаточное средство должно быть либо в виде противозачаточных таблеток, либо в виде инъекции. Цель применения противозачаточных средств заключается не только в предотвращении нежелательной беременности, но и в том, чтобы у вас не началась течка… Я полагаю, вы, люди, называете это… овуляцией. Запах самки в период течки немного сводит наших самцов с ума. В качестве второй меры предосторожности необходимо надевать презервативы во время секса. Это без исключений. Единственный раз, когда самцу разрешается эякулировать внутри самки, — это если он намеревается спариваться с ней.

Эмбер почувствовала себя немного взволнованной. Внезапно вырез её блузки показался немного тесноватым, а подмышки слегка вспотели. Она действительно была здесь, на территории вампиров, и собиралась встретиться с целой кучей парней. Все они ничего так не хотели, как взять в жёны человека и нарожать кучу детей-вампиров.

Что сказали бы её родители? Они бы никогда этого не одобрили. Лучше ей не думать об этом прямо сейчас. Она жила. Вот оно. Она хотела сделать это для себя, независимо от того, что сказали бы или подумали её родители.

Вернёмся к вампирским красавчикам. Что, если бы один из них действительно захотел заняться с ней сексом?

Что тогда?

Смогла бы она это сделать? Ему нужно было бы быть больше, чем просто красивым. Ему нужно было бы быть милым и заботливым, и ему нужно было бы доказать, что у него есть чувства к ней. Искренние, неподдельные чувства. Дело никогда не могло быть только в сексе.

— Вот, Эмбер, — что-то было вложено ей в руку.

— Эм… что…?

— Это коробка презервативов. Нам всем их выдали, — Бетани хихикнула. Она прочитала надпись на коробке. — Ребристые для её удовольствия, и они очень большого размера, — она широко улыбнулась. — Слухи, должно быть, правдивы.

Эмбер посмотрела на коробку в своей руке.

— Что, чёрт возьми, мне делать с сотней презервативов? Я имею в виду, серьёзно? Нам всем выдали по сотне презервативов?

— Более чем один слух должен быть правдой, — Бетани подмигнула. — У них большие «сама-знаешь-что», и они любят ими пользоваться, — она снова подмигнула. Эмбер с трудом сглотнула, прежде чем запихнуть огромную коробку в свою безразмерную сумочку.