Параллельный мир

Глава двадцать девятая Финал благих намерений

И вот 14 февраля 1790 г, вечером воскресенья, к резиденции наместника Новороссии стали съезжаться все знатные или тароватые жители Ясс и окрестных городков и поместий, желая послушать комическую оперу Моцарта «Свадьба Фигаро». Явились и многочисленные русские офицеры, служащие в штабе Южной армии, и чиновники, состоящие в выездном составе губернского штата — разумеется, с домочадцами. Особым магнитом оперы стало ее исполнение на русском языке. Первым шоком для гостей стало фантастически яркое наружное освещение дворца, обеспеченное шарообразными стеклянными светильниками, расставленными вокруг всего здания. Внутри дворца освещение тоже было прекрасным, хотя и менее ярким, приглушенным и давали его все те же стеклянные шары (в них Ботан использовал вместо электрических дуг свечение каолиновых пластинок, нагреваемых электричеством). В вестибюле кроме гардероба был устроен буфет с шампанским, кофе, чаем и многообразными бутербродами, а в углу устроился небольшой молдавский оркестрик, игравший в полсилы чардаши, польки и хоры. В буфет и устремилась большая часть публики, в то время как гости более авантажные поднялись, направляемые слугами, на второй этаж, где в уютном зале для них тоже был накрыт стол с многообразными вкусностями. Когда все, буквально все гости были напитаны и напоены, прозвучали колокольцы, и на обоих этажах открылись двери в центральный зал, где по желанию Потемкина попеременно устраивались то спектакли, то балы. Партер, уставленный скамьями, заполнила публика попроще, а на балконах и в амфитеатре в креслах вольготно расположились сильные мира сего.

На одном из балконов устроился и Ботан, но не в качестве гостя, а по делу: он установил здесь прожектор (сделанный, конечно, самолично), намереваясь по ходу действия высвечивать фигуры солирующих певцов и певиц. Рядом с ним уселся Ромео, который пожелал отдавать команды осветителю. Вот зазвучала бодрая увертюра, и говорливая публика стала утихать, глядя на все еще закрытый занавес. Ботан воспользовался паузой и продолжил шепотом начатый разговор с Романом:

— Что опять тебе не так, Рома?

— Все, — с ожесточением произнес приятель, но тоже шепотом. — Она меня бесит! У нее в голове одни капризы: то ей в постели жарко, и она требует, чтобы я отодвинулся; то ей холодно, и она заворачивается в два одеяла, не пуская меня под них; то я слишком груб по ходу секса, то недостаточно пылок… В общем, любви от нее я не получил, одни претензии. Нет чтобы закрутить роман с Жужу! И денег с ней я бы сэкономил уйму…

— Не уверен, — возразил Ботан. — По слухам, она обожает бриллианты. К тому же капризов у нее хоть отбавляй, а темперамента на две Аннет хватит. Я имею в виду по ходу ссор…

— И все-таки мне кажется, она не ломака, как эта француженка. Такую истерику закатила, когда я предложил ей попробовать анал…

— Что? — рассвирипел Миша. — Анал?! Ну, ты и дубина, Курицын! Такие интимные вещи можно предлагать только при достижении полного доверия с девушкой — и то я бы поостерегся в течение первого года отношений. Тогда у вас, и правда, всему интиму капут. Впрочем, ты ведь после премьеры и так собирался умотать?

— Теперь точно исчезну. Жаль только эмоций потраченных и денег. На которые, между прочим, ты меня раскрутил!

— Ладно, замолкаем, действие начинается, — прервал его Ботан и стал смотреть на сцену.

На сцене же появились Сусанна (в исполнении Жужу) и Фигаро (щупловатый малый средних лет с прекрасным баритоном, но натуральный карточный маньяк) и начали дуэт о своей предстоящей свадьбе. Светить тут было не на кого, и Миша окунулся в свои эмоции. Были они невеселыми. Он предчувствовал, что Ромео не вытянет на должный любовный уровень, но такой бестактности от него не ожидал. «Бедная Аннет! Терпеть этого болвана две недели! И все из-за моей дурацкой предприимчивости… Деньги теперь у нее есть, но еще есть душевная травма. И как ее излечить? Зар-раза!»

Тем временем Сюзанну и Фигаро сменили доктор Бартоло и его экономка Марцелина. Бабенка рассчитывала, что Фигаро женится на ней (в счет погашения долга), а доктор злится на него из-за утраты своей воспитанницы, Розины, которую Фигаро смог несколько лет назад выдать замуж за графа Альмавиву. Вдруг Мишу дернул за рукав Ромео:

— Ты спишь что ли, Ботан? Свети давай на Бартоло!

Миша плавно (через реостат) притушил на сцене свет и накрыл световым кругом фигуру певца — обладателя шикарного баса. И тот извлек из груди и гортани чарующие звуки арии о сладости мести…

— Правильно поет дядька, — услышал Миша вдруг приглушенное бормотанье Романа. — Месть послаще любви будет…

Утро Ботана началось, как встарь, с резкого вторжения Аннет.

— Эмиль! — крикнула она истошным голосом. — Меня обокрасть! Все деньги, все, все!

— Те, что дал тебе Ромео? — подскочил в постели Миша.

— Да-а-а! — заревела девушка и упала перед кроватью на колени. — Те, за которые я столько настрадалась!

— Это сделала эта сволочь, Курицын, — зло решил Миша. — То-то он вчера про месть долдонил…

— Я тоже так думать, — сквозь слезы проговорила француженка. — Он мог узнать, где я их хранить. Когда в ночь приходить ко мне… Боже, какая я дура! Связаться с такой негодяй!

— Это я во всем виноват — мрачно признал Миша. — Хотел сделать всем хорошо, а получилось хуже некуда. Прости меня, Аннет!

— А может его мочь догнать? — встрепенулась девушка. — А может он еще не уехать?

— Вряд ли, — сказал Миша. — Но я пойду его поищу.

Курицына с утра никто в районе резиденции не видел.

— «Еще бы, — зло усмехнулся Ботан. — Он покинул игру сразу как нашел деньги. Ну, погоди, сучонок, попадись мне еще на дороге…»

Потом он вернулся в свою комнату и опять увидел в ней Аннет. На его лице, видимо, отразилось недоумение, так как бывшая подруга затараторила:

— Я решить подождать тебя здесь. Ты найти негодяй?

— Он уехал еще ночью.

— В коляска? Тогда кавалеристы мочь его догнать!

— Кто же их пошлет и по какому поводу? — спросил Ботан. — У меня никакой власти нет, а секретарь Попов только вежливо удивится нашей просьбе — деньги-то у Курицына его, здесь заработанные…

— Да… — растерянно осознала Аннет и вновь заплакала. Ботан потоптался возле несчастной девы и вдруг привлек ее к себе. Аннет готовно к нему прильнула и еще пуще заплакала. Пришлось уложить ее в постель, потом и самому в нее улечься. А потом начался процесс реабилитации пострадавшей посредством ласковых слов, оглаживания знакомых, но все-таки волнительных женских форм, поцелуев, что привело к воспламенению любовных инстинктов — эт сетера, эт сетера…