Пастырь

ПАСТЫРЬ И ПАСТВА

«Мы могли явиться с важностью, как Апостолы Христовы, но были тихи среди вас, подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими. Так мы, из усердия к вам, восхотели передать вам не только благовестие Божие, но и души наши, потому что вы стали нам любезны»... 1 Фес. 2: 7

Взаимоотношения между пастырем и его паствой не могут и не должны быть обусловлены строго формальными, деловыми обязательствами или дружескими связями. При соблюдении в отношениях искреннего взаимного доверия, при глубокой душевной чистоте и внутреннем благорасположении эту связь пастыря и паствы можно уподобить той единодушной и крепкой связи, которая царит между членами примерной семьи.

Христос имел именно это в виду, когда сказал уверовавшим: «Все же вы — братья». В этих словах заложено глубочайшее духовное содержание. Пастырь ли, рядовой ли член церкви — все крепко связаны друг с другом, духовно принадлежат один другому. Каждый из них, как член духовной семьи, заинтересован в общем благополучии всех и каждого в отдельности: «Страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится один член, с ним радуются все члены» (Мф. 23:8; 1 Кор. 12:26).

Пастырь, являющийся уполномоченным представителем церкви, выступает пред внешними лицами и организациями от имени всех, но он же получил при избрании и полномочия духовные, а именно: нести всей церкви и каждому ее члену поучения, наставления, подкрепление и, если нужно, — увещание, запрещение, обличение.

И такую духовную работу пастыря нельзя рассматривать как служение, вызванное случайными обстоятельствами, но как главное и большое дело, которому пастырь посвятил всецело свою жизнь. Положение, занимаемое пастырем, обязывает его говорить с членами своей паствы об их недостойном поступке, не как частное лицо, а как власть имеющий... (1 Кор. 9:12) «Обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием» (2 Тим. 4:2).

Попечение о вверенных пастырю душах должно являться главной и постоянной его обязанностью и заботой. При строгом и неукоснительном исполнении этого вида служения заместить пастыря на его посту бывает делом не легким и часто даже немыслимым; так как пастырский труд — это тот редкий вид служения, о котором апостол Павел писал: «Ибо хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов»... (1 Кор. 4:15)

И действительно, пастырское попечение о людских душах можно сравнить только с родительской заботой о детях. Конечно, пастырь ни в коем случае не является «заместителем Христа на земле», как думают о папе римском, но исполняя свое служение, как бы уподобляется Христу и сотрудничает с Ним изо дня в день, направляясь туда, «куда Он Сам хотел идти»... (Лук. 10:1)

Христос — Пастыреначальник каждой человеческой души, с которой мы встречаемся и, как пастырь, окружает ее своими заботами и попечением. Христос ожидает, что пастырь будет подражать в своем служении Ему одному, ибо нет более возвышенного примера для подражания. Те пути и методы подхода к людям, которыми пользовался Христос во дни Его земного служения, остаются лучшими, несравнимыми и непревзойденными и в наше время. Его беседа с самарянкой — неисчерпаемый источник знания для современных «светил», специалистов по психологии.

Только Христос открыл нам, какую ценность представляет собою каждая человеческая душа. Он не только показал, но доказал на деле, что ради спасения бессмертной души человека стоит пойти на любые жертвы, страдания и смерть.

Христос учит нас уважать в каждом человеке его личность, его личную свободу и его личную ответственность. Поэтому, не щадя Себя в проявлениях многообразной помощи людям, Он никогда и никому не навязывал Своих услуг. Даже в деле покаяния и дальнейшего духовного возрастания, Он никогда не торопил людей, но с безграничным терпением ожидал естественного плода.

Интересно заметить, что путь приближения Христа к человеческим душам лежал не сквозь доказательства и споры, что является излюбленным приемом людей, не знающих истины, но чрез простое раскрытие божественной истины и чрез Свое личное свидетельство и уверенность в ее незыблемости. Он сеял правду Божию, как зерно, в землю и терпеливо ожидал ее всхода в расположенных сердцах, ее цветения и жатвы. «Ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе», — поясняет Он притчей (Мк. 4:26-29).

Христос никогда не требовал и не ожидал, что Его слова будут приняты безоговорочно и беспрекословно. Напротив, Он даже ценил открытое искреннее возражение, поощрял независимость суждения тех или иных мнений, недоумений и взглядов. Христос никого не призывал к бессознательной вере, к слепому следованию и рабскому повиновению. Он не только не придавал никакой цены подобному следованию, но обнажал и бичевал всю его позорную наготу. С людьми же чистосердечными и глубоко искренними, пусть даже медлительными и может быть робкими в исповедании своей веры, Христос проявил такое долготерпение, как никто другой во всем мире.

Для того, чтобы успешно удовлетворять многие духовные нужды паствы, пастырю необходимо знать нужды паствы. Такое ознакомление с нуждами достигается только путем личного контакта с людьми. Пастырь должен сблизиться с людьми, войти в их дом, знать все мелочи их житейского быта, видеть условия их домашней жизни, занятий, наблюдать за проявлениями их чувств, знакомиться с их характером, духовными запросами, исканиями и устремлениями. При достигнутой таким путем духовной близости роль пастыря, как проповедника, значительно облегчается, а его престиж и духовный авторитет укрепляется. Члены церкви, знающие своего пастыря, проявят к его проповедям больше внимания, восприимчивости и усвоения; ибо люди гораздо охотнее слушают того проповедника, которого они лично знают, ценят и уважают.

Из всего сказанного вытекает, что посещения членов паствы на дому пастырь должен рассматривать одной из насущных нужд церкви и своим регулярным занятием. И такой прямой пастырский долг должен быть непременно выполнен, ибо пастырских посещений нельзя ничем заменить. Эти посещения и беседы, воистину, служат пробным камнем пастырской верности или неверности в деле его попечения о душах.

Трудно указать в служении пастыря на другую сферу его обязанностей, которая, оказавшись пренебреженной, вызвала бы среди людей столь явную неудовлетворенность и осуждение. Пастырское равнодушие к людским нуждам всегда бросается им в глаза, и они не способны прощать пастырю такое его отношение. Отказ пастыря посетить больного члена церкви под тем предлогом, что «сегодня нет ни одной свободной минутки» или по другим причинам, уважительным для пастыря, но не удовлетворяющим паству, приводит к недовольству и возмущению.

При сближении с членами церкви, во всех своих посещениях, заботах и разных видах помощи, во всех своих действиях пастырь должен быть вдохновлен и движим одной только любовью. Только любовь даст пастырю способность проявить себя в полноте, только она поможет ему стать отзывчивым, приветливым, общительным, внимательным, терпеливым, готовым на всякое доброе дело. Отсутствие же подобных проявлений христианского участия и симпатии к людям оказывается губительным не только для дружеских взаимоотношений, но и для всей его пастырской деятельности. Деятельность без любви и участия сердца — перестает быть христианской и пастырской деятельностью.

Любовь — один из плодов Святого Духа. В перечне всех Его плодов любовь стоит на первом месте. Вторым плодом, как бы сопутствующим любви, идет ничем незаменимая радость. Добрый пастырь стада, как носитель благой вести, будет желанным посетителем и радостным собеседником не только для членов своей церкви, но и для случайных знакомых, с которыми он встретится в их домах. И, напротив, двери многих домов окажутся закрытыми для такого пастыря, на елейном лице которого нет и следа приветливой улыбки, а за душой ни одного сердечного, искреннего слова; кто научился орудовать только текстами, ставить на вид людям их отрицательные качества характера и беспощадно критиковать все их слабости и несовершенства.

Чтобы доставлять радость другим, надо получить ее от Бога самому. Некто сказал: «Тот людям радости не даст, кто сам себе не рад». Мы способны только тогда достигать своей радостью других, когда мы можем сказать вместе с псалмопевцем Давидом: «Чаша моя преисполнена» (Пс. 22:5).

Таким избытком радости сопровождались посещения апостолов, Павла и Варнавы, по пути из Антиохии в Иерусалим. Во всех церквах, где они появлялись, они «производили радость великую во всех братиях» (Д. Ап. 15:3).

Гёте писал:

«Сумеет грудь носить страданье тихо,

Но радости безмолвно не снесет»...

Христос привел три притчи: об овце, драхме и блудном сыне, и все они заканчиваются словами: «порадуйтесь со мною», подчеркивая ту мысль, что истинная радость не способна радоваться в одиночку. Приглашая к участию в нашей радости других, мы удваиваем нашу собственную. Как сказано: «Давайте, и дано будет вам»... (Лук. 6:38)

Когда и куда направиться с посещением? — вот та мысль, которая должна занимать ум и сердце пастыря каждое утро. Рождение в семье, болезнь или горе, заботы о детях, потеря службы или утрата близких, разные перемены и новые обстоятельства дают пастырю новый повод и даже право посетить своих друзей.

С другой стороны, пренебречь в подобных случаях возможностью быть полезным, или делить радость и горе, но ожидать от пострадавших лиц особого приглашения значит совершать непоправимую и непростительную ошибку. Во всех таких случаях пастырское присутствие окажется только уместным и желанным, если оно овеяно любовью и неподдельной пастырской сердечностью.

Но тут необходимы некоторые оговорки. Пастырь должен быть всегда предупредительным и чутким. При всей людской близости, привязанности и доверии к нему, пастырь должен считаться с людьми и никогда не оказываться в тягость для них. При всеобщей занятости людей, когда так трудно им урвать полчаса для того или иного запущенного дела или для краткого отдыха, пастырь должен заранее определить, где и в какое время появиться, не нарушая распорядка дня и не утомляя усталых людей. Он должен помнить, что в часы еды, отдыха, домашней уборки всякое посещение окажется для хозяев обременительным, несвоевременным, неудобным. Поэтому, лучше всего заранее предупредить людей о том, что вы собираетесь посетить, прося их указать подходящий для них день и час. Этим согласованием посещения пастырь облегчает заботу хозяев и свою собственную задачу.

Всякий раз, когда пастырь входит в дом с визитом, хозяева должны сразу же узнать: зачем и почему он пришел к ним? Они должны без слов почувствовать, что пастырь зашел к ним не мимоходом, «на огонек», но по весьма важному делу. Конечно, в этом они должны убедиться не по его случайным фразам и малозначащим словам, а по его манере говорить, по смыслу его речи, по ясным и прямым вопросам. Весь характер пастыря должен свидетельствовать о том, что пришел к ним от имени Христа, по Его поручению, и что то дело Христово, ради какого он пришел, для него выше и дороже всего.

Само собою разумеется, что подобный подход пастыря к людям возможен только тогда, когда сам пастырь живет в тесном молитвенном общении с Богом и всей жизнью своей отражает духовный облик Христа. О таком пастыре позволительно будет сказать, как в свое время было сказано о пророке: «Вот я знаю, что человек Божий, который постоянно проходит мимо нас — святой»... (4 Цар. 4:9)

В чем же заключается то дело Христово, ради которого пастырь приходит к людям?

Для апостола Павла оно заключалось в том, чтобы представить каждого человека непорочным перед Богом (Кол. 1:22). Нужда человека неверующего в покаянии и обращении ко Христу. Рожденный свыше «младенец» во Христе нуждается в постоянном духовном питании и уходе (1 Пет. 2:2). Пастырь призван не только призывать к спасению, но и пещись о спасенных. Зажженная в человеческой душе искра Божия должна разгореться в неугасимое пламя.

Посещая новообращенного, пастырь имеет пред собою строго намеченную цель. Но в чем бы не заключалась эта цель, пастырское посещение должно быть духовно-обогащающим. Человек, ставший на путь Христов, непременно ждет от пастыря, что он даст ему полезные указания и советы, ответит на те или иные волнующие его духовные вопросы, поможет ему в избрании метода чтения Библии, в организации утреннего часа и т. п. Часто новообращенный нуждается в том, чтобы в постигших его неудачах, затруднениях и бедах довериться всецело Богу. Кто, как не пастырь, ободрит и укрепит его в вере и приобретении этого нового духовного опыта? Обычно, в самом начале своего следования за Христом, уверовавший останавливается в недоумении пред духовными тупиками, не уясняя, например, разницу между спасением и освящением, плодами веры и «добрыми делами», оправданием и греховностью, святостью и совершенной безгрешностью. Чаще всего только в личной беседе эти вопросы могут быть сообща рассмотрены и уяснены. Опытный пастырь осторожно, терпеливо и, вместе с тем, решительно вводит жаждущую душу в жизнь полной принадлежности Богу, покорного и радостного следования за Христом.

Важно также, чтобы, посещая членов своей церкви, пастырь дал понять людям, что они являются частью духовной семьи, единого духовного организма, который вместе с пастырем заинтересован в благополучии всех своих членов. «Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело»... (1 Кор. 12:13)

Часто может случиться, что беседа пастыря с членами общины в силу некоторой остроты затрагиваемых вопросов (порицание, обличение и. п.) окажется неподходящей по условиям данного места или окружения; тогда пастырю следует пригласить таких членов к себе и наедине высказать все то, что он считает своим прямым долгом сказать.

Но подобное посещение членами пастырского дома не должно быть ограничено особым приглашением или вызовом. Люди должны знать, что к своему пастырю они могут зайти в любое время, с любой нуждой, с обремененным и даже разбитым сердцем и обрести в его лице доброжелательного слушателя, понимающего их и всегда готового помочь им, чем только может.

Пастырское посещение людей должно быть, по возможности, непродолжительным. Но такое, ограниченное временем, посещение ни в каком случае не должно протекать в атмосфере напряжения, спешки и торопливости. Подобного рода посещение ничего, кроме вреда, не может принести. Зайти к человеку для того только, чтобы оторвать его от дела, без должного основания нарушить весь его распорядок дня и не принести в дом благословения, — такое служение может оказаться печальным, бесплодным и опасным.

Пастырское посещение членов общины должно быть непременно духовным и только духовным, а не плотским. О том, чтобы провести время в «перемывании косточек» отсутствующих людей, в неуместных шутках, анекдотах, в передаче неверных нарочито измышленных кем-то сведений и сплетен — о всем этом не может быть и речи. Но нужно избегать и других не менее вредных крайностей: лицемерной духовности, напускного благочестия, иссушающего душу формализма, официальной сдержанности и приторной елейности.

Духовному пастырю нет нужды в том, чтобы при посещениях сперва заводить разговор, потом тактично развивать и вести его, а под конец, когда время уходит уже, перевести разговор на духовную беседу. Если пастырь воистину является «Христовым благоуханием», он неизменно принесет с собою «запах живительный на жизнь» всюду, куда Господь направит его шаги. Дух Святой преображает человека, открывает его сердце для любви к людям, облагораживает душу, и такой человек, пастырь ли он или простой член церкви, не может не быть человеком естественным, сердечным, простым и доступным. Если пастырское посещение должно быть духовным посещением, оно должно проходить в атмосфере безусловной искренности, настоящей дружбы и в силе Духа Святого (2 Кор. 2:15-16).

Посещение членов паствы должно быть всегда тщательно подготовлено. В каждый дом, куда пастыря призывает прямой долг и принятые на себя обязанности, он может и должен войти с твердой уверенностью, что в своей горячей молитве к Богу, предшествовавшей этому посещению, он обрел новую силу Духа Святого, Который преодолеет все преграды на пути и одержит победу над всяким духом вражеским. Ибо «все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас» (Рим. 8:37).

Говоря о затруднениях, возникающих при пастырских посещениях, мы имеем в виду посещения не духовных, а плотских членов церкви, не вполне еще освободившихся от «духа мира сего», от «рабства греха» и власти собственной «плоти», в которой «не живет ничто доброе»... (Рим. 12:2; 6:2-4; 7:18) Напротив, в общении с людьми духовными, которые «распяли плоть свою со страстями и похотями», «распяты для мира и мир распят для них» и сам пастырь ободряется, укрепляется и духовно обогащается.

Случается также, что во время пастырского посещения Бог расположит собеседника открыть пастырю всю свою душу, доверить пастырю свою тайную проблему или целый ряд мучительных проблем в надежде, что пастырь, как истинный брат во Христе и друг, принесет их в совместной молитве к Богу и будет всячески содействовать их разрешению. В подобных случаях истинный пастырь всегда оправдает доверие того, кто доверил ему свое дело (Иак. 5:16).

Бывает иногда, что, посетив многих, пастырь все же возвращается домой с тяжелым сердцем. Его угнетает мысль о том ничтожестве результатов, которые были достигнуты такой огромной затратой времени и труда. Он склонен думать в таких случаях, что «труд его тщетен пред Господом», и предаваться унынию. Но он должен помнить, что Бог посылает нас на ниву для того чтобы «сеять», а не подводить итоги. Бог ожидает от нас не успеха или неудачи, а — верности. Пастырь должен верить, что если посещения его совершались в духе Христовом, плоды их не замедлят сказаться. Члены церкви рано или поздно поймут и оценят его ревность. Они убедятся в том, что посещения пастыря как-то сблизили их не только с пастырем, но и со всей церковью; пред ними раскрылась внутренняя духовная жизнь паствы и более рельефно выступила личность самого пастыря. Духовный пастырь обогатится новым опытом. Духовная паства обогатится новыми посетителями, расширится круг ее служения окружающим людям, и все «посеянное» будет способствовать процветанию проповеди Евангелия и росту церкви (Фил. 1:12).

В каждой церкви есть свои инвалиды и больные. Раньше они исправно посещали все собрания, но теперь им трудно и даже невозможно передвигаться. Лишенные таким образом той духовной пищи, какая доступна всем посетителям собраний, они нуждаются в христианском общении и поддержке. Этих-то хронически больных необходимо навещать и насколько возможно возмещать тот духовный урон, какой несут они, пребывая вне общения с верующими.

При посещении таких членов полезно в своем обзоре нарисовать больному общий характер прошлого воскресного собрания, передать в общих чертах содержание проповеди, прочитать соответствующее место Писания, поделиться собственными переживаниями, рассказать о духовной работе в церкви. Одним словом, постараться за короткое время сделать все возможное, чтобы этого телесно немощного, но духовно бодрствующего человека посвятить в нормальную жизнь церкви. Краткие повествования пастыря о различных случаях и происшествиях в его служении, о преодолении собственных затруднений, о работе над самим собою и другие темы окажутся для больного весьма занимательными, и в своем одиночестве больной еще не один раз вернется к ним мысленно. При таком общении с больным и взаимопонимании пастырю будет несравненно легче разобраться во всех духовных запросах немощного человека, — запросах, часто более сложных и более мучительных, чем у здоровых людей.

Поэтому, прежде чем посетить того или иного больного нужно заблаговременно молиться и серьезно размышлять о характере и целях такого визита; нужно заранее наметить и уяснить, что прочесть из Библии, что сказать, чем и как обогатить духовно нуждающегося.

Посетить больного или здорового человека для того только, чтобы рассказать ему о своих собственных недугах, о погоде, да о происшествиях в городе, — неразумно и даже грешно. Лучше ничего не делать, чем делать что-то без толку, смысла и значения. «От всякого труда есть прибыль, а от пустословия только ущерб», — сказал мудрый Соломон (Пр. Сол. 14:23).

При первом известии о заболевании члена церкви, легком или серьезном, пастырь должен поспешить к нему, не ожидая развития болезни. Он должен повиноваться не только первому зову, исходящему от людей, но и зову своей души, не считаясь с личными делами, семейными обстоятельствами, разными затруднениями и усталостью.

Здесь, у постели больного, перед пастырем открывается прекрасная возможность своим выражением искреннего сострадания и целым рядом мелких услуг привлечь к себе сердце больного и убедить, что пастырь церкви действительно бескорыстный, жертвенный, настоящий его друг.

Все эти знаки пастырского внимания и любви глубоко западут в душу больного. Позже, вспоминая о днях своей болезни, он вспомнит, конечно, и о тех часах и минутах, которые были посвящены пастырем для облегчения его переживаний.

Задача пастырского посещения всегда сводится к тому, чтобы успокоить и ободрить страдающего телесно, указав ему на руку Отца Небесного, Который посылает испытания, имея в виду только нашу духовную пользу. Сам пастырь должен помнить в таких случаях, что болезни не всегда являются наказанием Божиим за грехи больного, но чаще всего как средство проверки, упражнения и укрепления духовной жизни христианина. Поэтому у постели больного — не место для суровых осуждений, порицаний и обличений. Пастырь ни в коем случае не должен оказаться в роли друзей многострадального Иова, которым он отвечал: «И я мог бы так же говорить, как вы, если бы душа ваша была на месте души моей; ополчался бы на вас словами, и кивал бы на вас головою моею; подкреплял бы вас языком моим, и движением губ утешал бы» (Иов. 16: 4-5; 42: 7).

Иногда пастыря приглашают к смертному одру человека, не принявшего еще Иисуса Христа как своего личного Спасителя. В таком случае первой обязанностью пастыря должно быть — открыть больному его тяжкую ответственность пред Богом и указать ему на нужду в спасительной жертве Христа, на возможность спасения.

Служение пастыря у одра умирающего — служение исключительное по своему значению; оно требует от пастыря выражения глубокого внутреннего сочувствия, тонкого проникновения в главные нужды человеческой души и весьма деликатного, тактичного подхода к удовлетворению этих нужд. Мысли человека смертельно больного редко когда отличаются строгой последовательностью и не всегда подчинены законам логики. Чувства больного не в меру возбуждены или подавлены. Все тело его может быть подвержено невыносимым страданиям. При таком печальном состоянии больного малейшая нерешительность пастыря, каждая его заминка и колебание могут сослужить плохую службу. Больной нуждается в ободрении, утешении и твердой надежде. Немного слов, но согретых пламенной любовью, способны перенести духовный взор умирающего на Господа нашего Иисуса Христа, «умершего за грехи наши и воскресшего для нашего оправдания»; на скорую встречу с Ним, на дарованную верующему «жизнь вечную», где «ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет»... (Откр. 21:4)

Посещение больного следует заключить краткой молитвой, выражающей ясные прошения о ниспослании больному полного прощения всех его прегрешений и абсолютной покорности больного воле Божией.

При подобных обстоятельствах прямой долг пастыря внести в дом больного, в эту опечаленную семью, дух спокойствия, понимания, сочувствия и умиротворенности.

Пастырь, преданный Господу и своему служению, всегда найдет в себе достаточно благодати Божией и духовного самообладания, чтобы не тяготиться подобным посещением, не проявить вдруг обидной поспешности и неуместной торопливости. «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими» (Рим. 12:15).

Вопрос о том, должен ли пастырь посещать заразных больных, — не подлежит даже обсуждению. Во всех случаях, когда обнаруживается острая нужда в пастырской помощи и в личном его присутствии у одра больного, пастырь, так же как и врач, немедленно должен быть на своем посту, не взирая на то, что как врач, так и пастырь вместе с их семьями подвержены опасности заражения.

Однако же здравый смысл подсказывает, что элементарные требования гигиены должны быть соблюдены и разумные предохранительные меры должны быть приняты. Не следует, конечно, при встрече и расставании целовать больного, как это было принято. Надо также избегать при беседе склоняться низко к больному и вдыхать отравленный его болезнью воздух. Посетив заразного больного, пастырю ни в коем случае не следует сейчас же навещать других людей или немедленно возвращаться домой. Гораздо благоразумнее будет для него совершить небольшую прогулку, дыша полной грудью и проветривая самого себя, а вернувшись домой, сразу же вымыть руки и применить домашние дезинфицирующие средства. Пастырская осторожность отнюдь не должна волновать или оскорблять братские чувства больного. Только невежество может заподозрить пастыря в страхе заражения, боязни умереть и т. п... Законы и правила гигиены, выступающие столь решительно против суровых и беспощадных законов биологии и других законов природы, ничуть не противоречат ни нашему доверию и упованию на Бога, ни требованиям Слова Божия, предписывающего полную изоляцию прокаженных, мытье одежды осквернившихся прикосновением к нечистоте, трупам, гадам и пр. (Чис. 6 гл.; Лев. 15 гл.; Д. Ап. 15:20; Иуд. 23 ст.).

Наконец, в тех случаях, когда по всем данным нашего человеческого наблюдения у больного нет никакой надежды на выздоровление, необходимо подготовить его к смерти, избегая конечно того, чтобы как-нибудь не натолкнуть его на мысль о неизбежности близкой его кончины. Врачи, как нам известно, проявляют в этом вопросе большую осторожность, исходя из тех соображений, что до тех пор, пока человек еще не умер, трудно в некоторых случаях сказать определенно, каким окажется конечный исход борьбы между организмом больного и его болезнью. Поэтому, лишать человека надежды на выздоровление значит сознательно ослабить или даже убить его волю и тем свести на нет сопротивление организма. О тех же бесчисленных случаях выздоровления после того, как врачи легкомысленно обрекали больного на неминуемую смерть, мы все слыхали.

Избегая какого бы то ни было упоминания о смерти, пастырь должен объяснить больному, что здоровье его в большой опасности и что никогда не поздно и не рано стать на путь примирения с Богом и ближними, если он не позаботился об этом раньше. Понимая именно так исполнение своего пастырского долга в отношении умирающего, пастырь рискует иногда оказаться в некотором конфликте с врачом, чего он всеми мерами должен избегать; но при совершенной очевидности неминуемой смерти человека, нераскаявшегося и непримирившегося с Богом, пастырь может не считаться с требованиями врача и должен сделать все, чтобы умирающий отошел в вечность, примирившись с Богом, чрез веру в искупительную жертву Христа.

Для множества подлинно верующих людей определенная ясность и уверенность в приближающейся кончине гораздо лучше всех туманных надежд, которые они слышат, но сами уже не верят. Часто бывает, что больной сам лично заявляет всем об уверенности в своей близкой смерти, и тогда те вопросы, которые могут быть представлены в такие критические часы, становятся вполне естественными для больного и окружающих. Такое положение только успокаивает умирающего. Он смотрит теперь смерти прямо в глаза и ожидает от Бога необходимых духовных сил, чтобы бодро, по-христиански встретить ее. Он отдает родным последние распоряжения, приводит свои земные дела в должный порядок, прощается с близкими и так умирает, как надлежит умирать всякому, кто предал и самого себя и всех остальных в руки своего любящего Небесного Отца; «зная, что, когда земной его дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный вечный» (2 Кор. 5:1).

Не ожидая смерти больного, уже в последние дни его земной жизни, пастырь должен войти в новую сферу своего служения — в служение утешения. Пастырю надлежит утешить и ободрить родных и близких умирающего. Пастырь должен быть первым, выразившим им свое глубокое соболезнование. Пастырь должен быть первым, кто навестит семью умершего сейчас же после погребения. Вполне возможно, что его там ждут, с ним хотят поделиться своим горем и обсудить свою дальнейшую жизнь, складывающуюся теперь по-новому. От пастыря ждут теперь не только советов, но и самой действительной помощи в оформлении разных требований закона, в приспособлении к новым житейским переменам и обстоятельствам. Иногда возникает потребность переменить квартиру, определить детей в школу, принять те или иные важные решения. Кто, как не пастырь, может оказаться верным помощником и другом?

Следует еще добавить, что, при всем разнообразии подстерегающих пастыря искушений, искушение поверхностного утешения страдальцев является одним из самых серьезных. Действительным и плодотворным утешением могут служить не милые фразы, а «непреложные обетования» и основанный на них мудрый духовный урок, преподанный нам разлукой; раскрытие внутреннего смысла нашей покорности воле Божией во всех обстоятельствах жизни; уверенность в поддержке Отца Небесного, Который обещал «не оставить и не покинуть» в трудные дни с неизвестным будущим; победа Христова над смертью; твердая надежда на грядущее воскресение из мертвых и жизнь вечную. Только такой вид утешения способен будет усладить горечь переживаемой разлуки.

Говоря о пастырских посещениях, нельзя не вспомнить о том множестве людей, которые в силу различных условий не могут посещать богослужений; о тех, кто находятся в домах для бездеятельных и неспособных к труду, в больницах и тюрьмах.

Здесь пред пастырем открывается широкое поле деятельности. При посещении этих мест пастырю придется знакомиться с различными группами и отдельными лицами, часто одинокими и всеми забытыми, часто предубежденными, насторожившимися, разочарованными в жизни, измученными и никому не нужными. Посещая эти места, пастырь должен помнить, что главная нужда каждого, с кем он встречается, — дружба. Целью пастырской с ними дружбы должно быть желание привести их к личной дружбе со Христом. Основанием же пастырской дружбы должна быть одна только любовь к ним. Пастырь не может подходить к людям, как некий филантроп-благодетель, но как равный к равному. «Раздаватель ли, раздавай в простоте; благотворитель ли, благотвори с радушием»... (Рим. 12: 8)

Но, стремясь к обслуживанию различных духовных и материальных нужд своего поля деятельности, пастырь должен помнить, что главной и прямой его обязанностью является ведение духовных собраний. Проповедь Евангелия, ни при каких обстоятельствах, не должна быть вытеснена, пренебрежена и отойти на второе место. Уже на заре христианства, апостольская церковь ощутила опасность того, что материальное служение может, до некоторой степени, преобладать и первенствовать над служением духовным, а поэтому решила избрать диаконов, которые обязаны были взять на себя руководство материальным служением церкви и дать возможность апостолам отдаться всецело делу проповеди Евангелия, сказав: «Не хорошо нам, оставивши слово Божие, пещись о столах; итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Духа Святого и мудрости: их поставим на эту службу; а мы постоянно пребудем в молитве и в служении слова» (Д. Ап. 6: 2-7).

«Служение слова» находит свое выражение прежде всего в собраниях. Пастырю надо иметь ясное представление об организации и порядке собраний. Каждое собрание необходимо посвятить какой-либо одной духовной нужде или цели, придать собранию строго очертанный характер, создать в собрании известную духовную атмосферу: поклонения, благодарения, укрепления, посвящения себя Богу, братского общения, служения и т. п.

Очень важно, чтобы в собрании нашли бы свое полное выражение все внутренние чувства, вызванные данной темой. Такими вопросами могут оказаться: сочувствие страдающим братьям, потребность утешения, необходимость взаимного прощения, возрастание в познании истины, преуспевание в святости, любви, терпении и т. п. Эти и множество других вопросов могут стать самыми насущными в обиходе ежедневной жизни.

Необходимо также, чтобы каждое собрание располагало бы сердца присутствующих к принятию необходимых решений, направленных к пламенному исполнению воли Божией.

Порядок всех собраний зависит главным образом от их руководителя и, конечно, может подвергаться разным изменениям, в зависимости от текущих нужд собравшихся.

Как начать собрание? — По-разному. Вообще, надо всячески избегать однообразия, которое способно при постоянном повторении превратить любой порядок собрания в бездушное выражение формализма.

Собрание можно открыть пением соответствующего данной теме гимна, общей безмолвной молитвой, молитвой диакона или же краткой проникновенной молитвой самого пастыря.

Пение гимна и молитва должны пробудить в душе посетителя чувство глубокого благоговения пред Богом, в присутствии Которого он в данный момент находится. Это святое чувство, охватившее сердца всех собравшихся, поможет им устремить свой духовный взор и все свои мысли непосредственно к Небесному Отцу. Истинная молитва никогда не преминет создать среди собравшихся «единство духа» и придать всему собранию определенный характер.

Содержанием вступительной молитвы должно служить напоминание о неизменном присутствии Божием, которое способно привести каждого к сознанию своей собственной нечистоты и ничтожества. У человека глубоко верующего подобное сознание своей недостойности связано с тем «свободным доступом к престолу благодати», который открыт нам Самим Христом. «Поэтому да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи» (Евр. 4:16).

В некоторых собраниях, молясь, необходимо вспомнить драгоценное обетование о посредничестве Спасителя: «Если мы исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды... а если бы кто согрешил, то мы имеем Ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, Праведника»... (1 Иоан. 2:1) В молитве к Богу каждый верующий должен внутренне пережить постоянно проявляемое к нему Божие милосердие, почувствовать, что, несмотря на свои несовершенства, он может вновь вручить себя Богу и, пребывая во Христе, оставаться Его искупленным чадом.

После вступительной молитвы можно перейти к чтению Слова Божия. Это публичное чтение, несомненно, нужно рассматривать, как восполнение первой и главной нужды каждого присутствующего. Слово Божие, его учение, руководство и неизменное утешение оживят человеческую душу, как роса преображает увядающие лепестки. В силу этого, приступая к чтению Слова, мы должны быть преисполнены исключительным вниманием и чрезвычайным душевным смирением. В некоторых церквах и собраниях принят обычай читать и слушать Слово Божие стоя. Приступая к чтению, пастырь должен подчеркнуть, что «мы подошли к самой главной части нашего собрания» — к чтению Св. Писания. Пастырь должен положить себе за правило: не читать избранного отрывка Писания публично, прежде чем он не прочел его внимательно наедине, уяснив себе правильность ударения и произношения каждого читаемого слова.

Вслед за чтением Слова Божия в некоторых церквах приступают к общей открытой молитв е. Когда сердце было согрето пением гимнов, вступительной молитвой пастыря и чтением Слова Божия, как отрадно для чада Божия открыть свои уста и принять участие в собрании краткой молитвой. Присутствие в собрании человека необращенного чаще всего вызвано его желанием услышать занимательную проповедь, тогда как человек верующий приходит сюда главным образом для поклонения Богу в духе и истине, для совместного принесения к ногам Христа всех своих забот и нужд и для молитвенного общения с верующими. Но там, где такая общая молитва вводится в обиход, пастырю следует воспитать своих членов и научить, что значит участвовать в богослужении краткой молитвой. Тот, кто не знает, что значит молиться кратко, молиться о себе, а не о других, молиться, а не проповедывать в молитве, тот должен воздержаться от участия в публичной молитве и пользоваться для этого специальными молитвенными собраниями.

Закончив общую молитву, следует перейти к произнесению проповеди.

Из сказанного выше о молитве не следует, конечно, делать вывода, что к слушанию проповеди можно отнестись с поверхностным вниманием. Вовсе нет! Благоговейное произнесение и слушание проповеди приводит к смирению, укрепляет веру, рассеивает сомнения, наполняет душу радостью, возжигает в сердце любовь, вдохновляет на жертвы, на подвиг, приготовляет нас к вечности, устремляет наш взор к небу. Проповедь никогда не должна утратить в собрании своего высокого места и назначения.

Но какой бы занимательной и полезной проповедь ни была, она не должна длиться более получаса. К длинной и бессодержательной проповеди не надо много готовиться, но короткая проповедь требует длительной и кропотливой подготовки. В наш век люди желают получить от проповедника духовно питательную пищу, пережевыванием которой они были бы заняты в течение наступающей недели. Пищу, пережеванную в их присутствии самим проповедником, они отказываются принять, предпочитая оставаться голодными. Для того, чтобы дать людям в пищу чистое зерно, нужно зерно провеять и очистить его от мякины и сора. Получасовая проповедь требует от проповедника концентрированного материала, отличающегося насыщенностью духовно питательных веществ, а не какую-то подслащенную и подкрашенную водичку.

Если проповедь была произнесена в силе Духа Святого, она всегда окажется свободной от лишних слов и расположит сердца слушателей к молитве, а раз так, то и заключить собрание лучше всего молитвой самого проповедника.

Произнося молитвы при открытии собрания или в самом завершении его, пастырь нуждается в том, чтобы Сам Господь был при его устах и учил его молиться. Как много собраний было испорчено, лишено благословений Божиих неудачной молитвой руководящего. Во избежание этого, каждому пастырю следует считаться с некоторыми требованиями, которые ему, как служителю Божию, могут быть предъявлены: Во-первых, каждый пастырь, произносящий общественную молитву, должен быть уверен в том, что творимая им молитва полностью отвечает букве и духу Св. Писания. Во-вторых, для того, чтобы достойно и с благословением молиться в собраниях, пастырю необходимо изо дня в день вести самому глубокую молитвенную жизнь. Как часто для слушателя становится очевидным, что пастырь гораздо более склонен проповедовать, чем молиться. В-третьих, молитвы пастыря, возносимые публично к Богу, должны возноситься им не только от сердца, но от всего сердца. И наконец еще одно условие молитвы: — общественная молитва пастыря должна быть торжественной, дерзновенной и беспредельно смиренной. Чем глубже мы переживаем присутствие Божие и чем ближе мы подходим к Нему, тем сердце наше отчетливее видит свою ничтожность и нищету. Поэтому, открывая уста свои пред незримым Богом, мы одновременно как бы слышим Его слова: «Сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Исх. 3:5).

Рассуждая дальше о пастыре и стаде — теме этой главы, — мы приходим к заключению, что призвание пастыря — пасти стадо Христово, научая каждую овцу своего стада слушаться Голоса Доброго Пастыря, отличая этот голос от «голосов иных»... (Иоан. 10: 5)

Духовному попечению пастыря вручены люди слабые, а не сильные; он, как и врач, имеет дело не со здоровыми, а с больными. Если бы все овцы паствы оказались в постоянной безопасности и уже не нуждались в попечении и заботах пастыря, ему пришлось бы, по очевидной своей бесполезности, уйти от стада и найти себе другое занятие.

С другой стороны, пастырь превысил бы самоуправно возложенные на него полномочия «пасти стадо», если бы он ожидал и требовал от всех своих овец совершенства. Поступая так, он должен был бы забыть о том, что он сам далеко не совершен, живет в несовершенном мире, принадлежит к несовершенной церкви, призван служить несовершенным верующим, детям Божиим. Но истинный слуга Христов научился у ног Учителя и знает, как пасти стадо Христово и радостно исполнять волю Пастыреначальника (1 Петр. 5).

Но мы не должны забыть, что среди множества пастырей истинных встречается немало так называемых лжепастырей. В чем же выражается их лжепастырство? В том же, в чем выразилось лжепастырство ветхозаветных пастырей. Приходится поражаться тому, как порицания Господни, обращенные к лжепастырям глубокой древности, оказываются полностью применимы и к лжепастырям нашего атомного века.

Так говорит Господь: «Горе пастырям Израилевым, которые пасли себя самих! не стадо ли должны пасти пастыри? Вы ели тук и волною одевались, откормленных овец закалали, а стада не пасли. Слабых не укрепляли, и больной овцы не врачевали и раненой не перевязывали, и угнанной не возвращали и потерянной не искали... Рассеялись овцы Мои, и никто не разведывает о них, и никто не ищет их. Посему, пастыри, выслушайте слово Господне. Живу Я! говорит Господь Бог; за то, что овцы Мои оставлены были на расхищение и без пастыря сделались овцы Мои пищею всякого зверя полевого, и пастыри Мои не искали овец Моих и пасли пастыри самих себя, а овец не пасли, — за то, пастыри, выслушайте слово Господне. Так говорит Господь Бог: вот Я — на пастырей, и взыщу овец Моих от руки их и не дам им более пасти овец, и не будут более пастыри пасти самих себя, и исторгну овец Моих из челюстей их, и не будут они пищею их»... Иез. 34 гл.)

Горьким последствием такого преступного равнодушия к судьбе тех, кто был вверен Богом заботам и попечению пастырей, явилось духовное обнищание самих пастырей. «Пастыри отпали от Меня», — говорит Господь (Иер. 2:8; 10:21). Отпавшие от Бога пастыри продолжали еще брести своим скорбным путем, — путем богоотступников, но уже были лишены благодатного елея и небесного руководства. Дело Господне было извращено, пренебрежено, оставлено, попрано. Сами же пастыри «сделались бессмысленными и не искали Господа, а потому они и поступали безрассудно»... (Иер. 10:21) В результате Бог произносит над пастырями страшный приговор: «Я накажу вас за злые деяния ваши, говорит Господь!» (Иер. 23:2) «Рыдайте пастыри, и стенайте, и посыпайте себя прахом, вожди стада; ибо исполнились дни ваши для заклания рассеяния вашего!»... (Иер. 25:34)

Бог открывает пророку, что придет то время, когда Он Сам чрез Духа Святого и «юродство проповеди» будет пасти Свое стадо: «Я отыщу овец Моих и осмотрю их... Буду пасти их на хорошей пажити, и загон их будет на высоких горах... Я буду пасти овец Моих и Я буду покоить их, говорит Господь Бог. Потерявшуюся отыщу и угнанную возвращу, и пораненную перевяжу, и больную укреплю, а разжиревшую и буйную истреблю; буду пасти их по правде... Я Сам буду судить между овцою тучною и овцою тощею. Так как вы толкаете боком и плечами, и рогами своими бодаете всех слабых, доколе не вытолкаете их вон»... (1 Кор. 1:21; Иез. 34 гл.)

Ни один разумный пастух не станет выбрасывать из стада овец больных, обессилевших, раненных и голодных. Но, как часто подобные грустные явления наблюдаются в христианских общинах.

Конечно, бывают случаи заразной, повальной эпидемии в стаде; встречаются даже редкие случаи бешенства среди овец, когда возникает острая необходимость изолировать заразную овцу от здорового стада вплоть до окончательного ее выздоровления, и надо сказать: горе той пастве и тому пастырю, где подобная изоляция заразных овец не производится. Но такие явления всегда будут исключительными в практике христианского пастыря. В подавляющем же большинстве случаев пастырю приходится иметь дело с овцами раненными, ослабевшими, духовно истощенными или разжиревшими, распущенными и даже буйными, не признающими рамок нормальной духовной жизни. Часто так бывает, что неопытный пастырь вместо того, чтобы лечить больную овцу «бьет ее Словом Божиим»; вместо того, чтобы сблизиться самому с больной овцой и помочь ей или сблизить ее с теми овцами, которые способны оказать помощь слабому, он изолирует больную и тем самым только осложняет создавшееся положение. Больная овца чувствует свою слабость и уверена, что воспрянуть собственными силами к нормальной духовной жизни она не может, а помочь некому. С такими овцами бывает то, что с тем расслабленным, которого Христос встретил в Вифезде. Этот несчастный жаловался, говорил: «Не имею человека, который опустил бы меня в купальню» полного покаяния, решительного разрыва со всяким сознательным грехом и новой отдачи себя Богу...

Такое печальное недоразумение между больной овцой и пастырем чаще всего возникает вследствие пастырской неопытности, но иногда — что еще хуже — благодаря отсутствию подлинной пастырской любви. Недостойному пастырю просто не хочется возиться с немощной овцой, и чтобы избавиться от лишних забот, он изгоняет ее из своего стада.

Члены церкви заболевают той или иной духовной болезнью, главным образом, по причине пренебрежения духовным питанием: недостаточно глубоко читают Слово Божие, мало уделяют времени личной уединенной молитве, не регулярно посещают собрания, уклоняются от общения с верующими и т. п. Второй причиной духовного заболевания всегда может служить отсутствие духовных упражнений, духовной активности в церкви и ревностного свидетельствования о Христе в ежедневной своей жизни, на стороне.

Назначение пастыря не только в том, чтобы водить свое стадо на «злачные пажити и к водам тихим», но и оберегать его от грозящих опасностей: внешних и внутренних.

К опасностям внутренним относятся: мирская, светская жизнь, сознательное допущение греха, уклонение от истины, от Вечери Господней, от материального служения и многие другие червоточины, приводящие члена общины к роковым последствиям.

Под внешними опасностями подразумеваются проповедники разных ересей и лжеучений, нападки злых людей, гонители, лжебратия, лжепастыри и другие «лютые волки, не щадящие стада» (Д. Ап. 20: 29).

Этот вид пастырского служения сравнивается с служением пастушеской овчарки, оберегающей овец от всяких хищников своим лаем. Пастырей, уклоняющихся от такого служения, Слово Божие называет не особенно лестным именем, говоря: «Все они немые псы, не могущие лаять, бредящие лежа, любящие спать. И это псы жадные душою, не знающие сытости; и это пастыри бессмысленные; все смотрят на свою дорогу, каждый до последнего — на свою корысть» (Ис. 56:10-11).

Для борьбы с опасностями внешними пастырь располагает молитвой, силою Духа Святого и бесценными, непреложными обетованиями Божьими. «Прежде всего наложат на вас руки и будут гнать вас, предавая в синагоги и в темницы, и поведут пред царей и правителей за имя Мое; будет же это вам для свидетельства. Итак положите себе на сердце не обдумывать заранее, что отвечать; ибо Я дам вам уста и премудрость, которой не возмогут противоречить, ни противостоять все противящиеся вам. Преданы также будете и родителями, и братьями, и родственниками и друзьями, и некоторых из вас умертвят»... (Лук. 21:12-19) И еще: «Ни одно орудие, сделанное против тебя, не будет успешно; и всякий язык, который будет состязаться с тобою на суде, ты обвинишь. Это есть наследие рабов Господа, оправдание их от Меня, говорит Господь» (Ис. 54:17).

Для борьбы с опасностями внутрицерковными пастырь пользуется такими средствами воздействия, как: обличение, увещание, запрещение и отлучение.

К обличению обычно прибегают в тех случаях, когда верующий, впавший в грех, лицемерно скрывает грех, а когда грех обнаруживается, отказывается признать это грехом и начинает оправдывать допущенный им грех.

В тех случаях, когда верующий, подобно ветхозаветному мужу Божию, духовно бодрствует и «подвергает себя обличениям всякое утро», вряд ли понадобятся какие-либо обличения со стороны. Но, когда он «презрел все обличения» Слова Божия и Духа Святого, тогда Бог пользуется Своим вестником, пастырем, чтобы чрез него предостеречь того, кто оказался вдруг на опасном пути.

Как приятно бывает пастырю встретить чуткую ко греху душу, охотно принимающую его обличение и даже благодарящую за него. Но таких случайностей не так много встречает пастырь на своем пути. Чаще всего ему приходится сталкиваться с обратным отношением к обличению, — люди не принимают обличения и ненавидят обличителя.

Обличение связано, прежде всего, с установлением самого факта греха. Поэтому, прежде чем обличать кого-либо в чем-либо, вскрывая и разоблачая допущенное зло, грехи и пороки, пастырю следует быть абсолютно уверенным, что такое нарушение Слова Божия имело место.

Слово Божие также повелевает обличающему обличать наедине: «обличи его между тобою и им одним»... (Мф. 18:15) Но бывают очевидные повторения греха, и притом в присутствии целой группы свидетелей. В таких случаях Слово Божие допускает обличение пред всеми: «Согрешающих обличай пред всеми, чтоб и прочие страх имели» (1 Тим. 5:20).

Во всех случаях обличения следует руководиться не только нежностью и состраданием, но там, где нужно, и пастырской строгостью: «Обличай их строго» (Тит. 1:13). «Обличай со всякою властью» (Тит. 2:15).

Если пастырь действительно любит своего брата во Христе и болеет о нем душой, он никогда не станет уклоняться от этого печального и ответственного служения. Он должен засвидетельствовать провинившемуся, что «ненавидящий обличения погибнет»... (Пр. С. 15:10) «Кто внимает обличениям, тот благоразумен» (Пр. С. 15:5). Наконец, пастырь должен подражать в этом служении Самому Господу, Который говорит: «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак будь ревностен и покойся» (Откр. 3:19).

Увещание также является полезным средством пастырского воздействия на членов церкви, неправильно стоящих пред Господом.

Увещевать кого-либо значит уговаривать, наставлять на правильный путь, склонять, убеждать, доказывать неправильность занятой позиции, советовать: «Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть» (Откр. 3:18).

Разница между обличением и увещанием заключается в том, что обличение чаще всего связано с тем или иным нехристианским поступком, грехом и пороком, требующем покаяния и оставления допущенного греха, тогда как увещание связано с характером всего человека и с теми отступлениями от истины, которые могут быть допущены верующим по своему незнанию, неопытности или своеволию. Увещание направлено к тому, чтобы открыть неправильность принятого направления и указать на верный путь. Некоторые апостольские послания были вызваны необходимостью такого именно увещевания. Апостол Иуда начинает свое послание словами: «Я почел за нужное написать увещание»... (Иуд. 3 ст.) Заканчивая послание к Евреям, ап. Павел пишет: «Прошу вас, братия, примите сие слово увещания» (Евр. 13:22). В других своих посланиях Павел пишет: «Увещатель ли, — увещевай» (Рим. 12:8). Увещевай грешников примириться с Богом

(2 Кор. 5:20). Увещевай заблуждающихся, «чтобы они не учили иному»... (1 Тим. 1:3) Увещевай богатых, «чтобы они не высоко думали о себе и уповали не на богатство неверное, но на Бога живого... чтобы богатели добрыми делами, были щедры и общительны» (1 Тим. 6:17-18). Увещевай юношей «быть целомудренными» (Тит. 2:6). Увещевай всех «пребывать в вере» (Д. Ап. 14:22). «Увещевай всяким долготерпением» (2 Тим. 4:2). «Увещевай со всякой властью» (Тит. 2:15). Увещевай, но никогда не забывай, что «цель увещания есть любовь от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры»... (1 Тим. 1:5)

Увещание и обличение — эти два церковных воздействия, мудро примененные пастырем, проявят себя благотворно.

Кроме этого, Слово Божие облекает пастыря исключительным правом запрещать.

Ап. Павел повелевает Тимофею: «Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием» и ожидает от него клятвенного обещания, что эти обязанности будут им выполняемы. (2 Тим. 4:2). Это обязательство остается в силе для каждого пастыря до сегодняшнего дня.

Пастырское запрещение может быть оглашено в церкви самим пастырем в тех случаях, когда возникает вопрос о нарушении благопристойности и чинности собраний и других церковных установлений и порядков. Запрещение может, например, коснуться неуместных разговоров в молитвенном зале до начала богослужения, неблагоговейного поведения случайных посетителей, оглашения разных заявлений или объявлений, идущих в разрез с общим настроением и всякого рода распущенности.

Членам церкви может быть запрещено вступать в резкие пререкания с инакомыслящими, участвовать в сомнительных предприятиях и делах, способных опозорить всю церковь.

В отношении сестер, как членов церкви, может возникнуть надобность в запрете при наличии их оголения в одежде, страсти к украшениям, нехристианских заботах о своей наружности и многого другого, что порицается Словом Божиим.

У всякого верующего человека, склонного еще к светской жизни, к мирским развлечениям и плотским радостям, всегда имеется известная тенденция, предрасположенность протянуть в церковь что-нибудь мирское и «узаконить» его. В подобных случаях пастырь должен своим запретом оградить церковь от проникновения в нее того, что противоречит слову и воле Божией и с чем церковь призвана бороться.

Член церкви может не подчиниться такому запрещению, но не подчинившись, он все же сознает всю серьезность пастырского требования и убежден в том, что, нарушая волю Божию, ему не уйти от своей тяжкой ответственности перед Богом. В данном случае пастырь как бы снимает с себя ответственность за поведение непокорного и может вместе с апостолом Павлом сказать: «Чист я от крови твоей» (Д. Ап. 20: 26).

Нельзя не упомянуть и о таких безнадежно распущенных людях, для которых всякое запрещение — пустой звук, и когда пастырю приходится ограничиться словами Писания: «Да запретит тебе Господь!» (Иуд. 9 ст.) Бессмысленно ведь вступать в пререкания с человеком, который развратился и произвольно грешит.

Правом запрещения пастырю следует пользоваться только в исключительных случаях, когда ясно выражено указание Господне. Только Дух Божий способен уберечь пастыря от превышения данной ему власти и от опасности низвести всю значимость пастырского воздействия на положение каких-то карательных мер или дисциплинарного взыскания. Полезно помнить, что запрещение всегда было излюбленным средством и способом расправы с неугодными лицами, которыми пользовались лжепастыри, любящие господствовать над наследием Божиим (1 Петр. 5:3). «Я писал церкви (жалуется ап. Иоанн); но любящий первенствовать у них Диотреф не принимает нас... понося нас злыми словами, и, не довольствуясь тем, и сам не принимает братьев, и запрещает желающим, и изгоняет из церкви» (3 Иоан. 9-10). Да сохранит нас Господь от подобного рода запрещений!

Наконец, надо сказать еще об одной мере церковного воздействия, о мере крайней и страшной, — об отлучении. Оберегая церковь, тело Свое, от духовного заражения, Господь прибегает иногда к ампутации омертвелого члена поместной церкви. Церковь не должна иметь и терпеть в своей среде разлагающихся мертвецов. Слово Божие ясно повелевает: «Извергните развращенного из среды вас!» (1 Кор. 5:13) «Наблюдайте, чтобы кто не лишился благодати Божией; чтобы какой горький корень, возникнув, не причинил вреда, и чтобы им не осквернились многие. Чтобы не было между вами какого блудника, или нечестивца»... (Евр. 12:15-16) «Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают» (Иоан. 15:6). Вот они — «временно верующие», о которых сказано в притче о сеятеле: «Услышав слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня и временем веруют, а во время искушения отпадают»... (Лук. 8:13) Это о них ап. Иоанн пишет: «Они вышли от нас, но не были наши; ибо, если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и чрез это открылось, что не все наши» (1 Иоан. 2:19).

К числу членов, подлежащих исключению из церкви, следует отнести прежде всего тех, кто, согрешив против брата, не кается пред Богом, отказывается от примирения с братом и не принимает увещания церкви. Христос учит: «Если согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово. Если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Мф. 18:15-17).

Всякий член церкви, согрешивший против церкви и Господа и не обращающий внимания на увещевания и обличения, но упорно пребывающий в содеянном грехе, также подлежит отлучению.

Однако, отлучение не должно быть поспешным и только формальным. Прежде чем вынести приговор отлучения, нужно действительно использовать все другие средства воздействия, имеющиеся в нашем распоряжении. Слово Божие дает ясные указания по этому поводу: «Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости»... (Гал. 6:1) Даже бездушные вещи, если они выходят вдруг из употребления, мы не сразу выбрасываем, но сперва стараемся исправить. Тем гораздо более внимания должно быть проявлено там, где речь идет о вечной участи бессмертного человека. «Братия, если кто из вас уклонится от истины, и обратит кто его, пусть тот знает, что обративший грешника от ложного пути его, спасает душу от смерти и покроет множество грехов» (Иак. 5:19-20). «Если же кто не послушает слова нашего в сем послании, того имейте на замечании и не сообщайтесь с ним, чтобы устыдить его; но не считайте его за врага, а вразумляйте, как брата» (2 Фес. 3:14-15).

Отлучение, под тяжким бременем которого брат находится до своего исправления, конечно, никогда и ни в коем случае не должно оказаться результатом мелкой людской мести или сведения каких-либо счетов. Подобное предположение кажется даже немыслимым по отношению к столь суровой и ответственной мере духовного воздействия. И столь серьезна эта мера воздействия, что Господь никому не дал права отлучать согрешившего, кроме церкви. Ни диаконы, ни сам пастырь, ни церковный совет или иная группа уполномоченных церковью лиц не могут отлучать члена церкви, но только общее собрание церкви способно взять на себя подобную ответственность.

Отлученный не является уже больше членом церкви. Он лишен права участвовать в Вечери Господней, выступать в собраниях церкви с проповедью или свидетельством, публично молиться, присутствовать на деловых заседаниях церкви, участвовать своими деньгами в материальных нуждах церкви, петь в хоре, играть в оркестре и в других видах проявления церковной жизни и служения.

Но отторгая временно отлученного от внутренней жизни и служения церкви, изолируя духовнобольного от духовно-здоровой братской среды, мы, ни в коем случае, не должны лишать его братской любви. Любовь в таком случае является тем единственным звеном между церковью и отлученным и тем единственным светом, при помощи которого согрешивший сможет разобраться со всею своею запутанностью и неясностью и возвратиться на верный прямой и святой путь, на путь покаяния и возврата к Богу и возврата в церковь.

В это критическое время пастырь должен понять отлученного с его новыми переживаниями и всячески пойти ему навстречу. Он должен помочь ему приобрести не какое-то случайное, поверхностное восстановление духовных сил, но полную перемену сердца, единственно способную преодолеть допущенные им ошибки и заблуждения и, действительно, выздороветь духовно, без опасности рецидива, — повторения тех же ошибок в будущем. В основание такой коренной внутренней и внешней перемены должно лечь искреннее осознание своей вины и глубокое пред Богом и всеми имеющими прямое или косвенное отношение к его отлучению людьми. Ибо как от перенесенной безмерной обиды рождается в сердце злоба, так от глубокого осознания своей вины рождается любовь. Любовь — это та животворящая сила, без которой немыслима новая жизнь во Христе, равно как немыслимо и подлинное пастырское попечение о душах. «Любовь — творческий дух всех добродетелей», — сказал Иоанн Златоуст.

Заканчивая главу «Пастырь и паства», мы пришли к такому выводу: не тот пастырь, кто красноречиво говорит о любви, а кто облачен в любовь, — «совокупность совершенства». Некто сказал: «Нет такого притворства и лицемерия, которое могло бы выразить искреннюю любовь там, где она отсутствует, и нет такого покрывала, которое способно было бы скрыть любовь там, где она есть».

Что же способно заменить пастырю любовь? — Ничто! Любовь незаменима! «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит»... (1 Кор. 13 гл.) Любовь не чувствует бремени, не ведет учета своим трудам, предпринимает несравненно больше, чем может, никогда не останавливается пред невозможностью. Она всегда готова пожертвовать всем, что есть, и пожалеть при этом, что не располагает большим.

Пребывание в этой любви и естественное проявление ее в каждое мгновенье жизни — таков путь христианского пастырства.