Паутина смерти

Глава 45

Нью-Йорк, отделение ФБР

20.00

Хью Баумгард закончил телефонный разговор с руководителем ФБР и, не отрывая взгляда от экрана телевизора, по которому шел срочный выпуск новостей, тут же набрал мобильный Джека.

В Риме было два часа ночи, но Джек ответил почти сразу же.

— Джек, это Хью. Прости, что разбудил. Ты, наверное, уже спал…

Джек включил лампу на прикроватной тумбочке.

— Слушай, и как ты догадался?! Не поверишь, но сон иногда нужен таким чудакам, как я. И чем больше, тем лучше!

Немного убавив громкость телевизора, Хью сказал:

— Прости, старик, но я по делу. У нас тут такое завертелось!

Джек сразу забыл о шутках.

— Что случилось? С тобой все в порядке?

— Со мной-то да. Ну здесь такая ситуация возникла… И похоже, она связана с нашим психопатом, чертовым придурком БРМ!

Услышав кличку блэк-риверского маньяка, Джек тут же вскочил с кровати.

— Что ты хочешь этим сказать? Только не спеши, старик, я еще не до конца проснулся.

— Сейчас точно проснешься. В общем, слышал про «Пан-Арабию» — арабский канал, конкурирующий с «Аль-Джазирой»? Это те ребята, которые транслировали видео бен Ладена.

Джек протер заспанные глаза.

— Конечно, я участвовал в оценке подлинности пленки на ранних этапах.

— Сегодня утром они выпустили в эфир эксклюзивный материал — видеозапись и небольшой рассказ о заложнице и ужасных пытках над ней.

— Что-то я не пойму, Хью! Давай еще медленнее, старик. «Пан-Арабия» показала запись о похищенной арабке, и ты думаешь, это как-то связано с БРМ?

— Черт! — не сдержался Хью. — Прости. Попробую еще раз. Сегодня утром «Пан-Арабия» показала эксклюзивный материал по своему англоязычному новостному каналу, но не обычное видео и закадровый голос их главного криминального авторитета, а молодую белокожую женщину, прикованную к столу в темной комнате. Выглядела девушка ужасно. Сейчас показывают повтор. Ты можешь найти канал на своем телевизоре?

— Я попробую, когда закончим разговор, — ответил Джек, стараясь не закрывать глаза. — Сейчас ничего не соображаю.

— Джек, ты должен взглянуть на девушку! Ее на самом деле пытают. Наш друг Тарик показал запись какому-то местному детективу и сделал заявление, что необходимо объявить общенациональный поиск преступника, чтобы предотвратить смерть девушки.

— А ты что думаешь? Пленка настоящая? — спросил Джек — мозг наконец-то включился.

— Я полностью в этом уверен! — ответил Хью. — На видео показана «Ю-эс-эй тудей» от второго июля. И самое важное, Джек, — три листа бумаги со словами «Ха! Ха! Ха!».

Кровь резко прилила к голове.

— Они так же написаны, как в письме блэк-риверского маньяка итальянской полиции?

— Один в один, — сказал Хью. — Печатными заглавными буквами.

— Вот дерьмо! — выругался Джек. Начали сбываться самые страшные предположения. Убийство в Италии — просто приманка, как Джек и говорил Орсетте. И он был прав: БРМ запланировал целую серию преступлений, которые обещают быть ужасными. — Хью, ты считаешь, что БРМ удерживает девушку в Америке? А мы здесь, в Италии, просто против ветра мочимся?

Хью чувствовал, что Джек растоптан.

— Похоже на то… Видимо, Италия — ложный след. БРМ недурно повеселился, придумывая эту линию! Но основная площадка его — все-таки Америка, всегда была и остается, — заявил Хью.

Джек задумался о видеозаписи. Понятно, что это не просто единоразовое публичное выступление. БРМ наверняка запланировал ужасное продолжение.

— Все ведет к тому, что в скором времени БРМ убьет девушку, а потом отправит запись убийства на самый ненавидимый западным миром новостной канал, — сказал Джек.

Хью был с ним полностью согласен.

— А ты этих придурков знаешь! Они готовы показывать записи обезглавливания европейских заложников, любую жестокость. А потом молиться Аллаху или Мухаммеду, чтобы подскочил их рейтинг популярности.

— И что ты собираешься делать, Хью? Твой новый шеф Джо Марш — горячий парень. Уже, наверное, всех созвал на совещание?

— Угадал. К тому же Марш явно неравнодушен к моей персоне. Постоянно докапывается. Джек, ты нам очень нужен здесь. Может, как-нибудь сбежишь от итальяшек?..

Джек представил последствия.

— А что скажет Марш? — спросил он Хью.

— Так это его идея позвать тебя! Все снова начинается, Джек. И на сей раз безумный БРМ сам просится к нам в руки. Кто знает, старик, может, в этом его роковая ошибка!

Джек задумался. Возможно, Хью прав. Если за пленкой стоит БРМ, то, получается, он пошел на риск. Значит, скоро совершит убийство, в ином случае он бы не решился на такое. Уникальный момент! Никогда раньше ФБР не могло настолько точно предсказать следующий шаг серийного убийцы.

— Я договорюсь с Массимо и приеду, — пообещал Джек. — Не знаю, когда ближайший рейс из Рима в аэропорт Кеннеди. Но постараюсь прибыть в Америку как можно быстрее. А ты пока выкрути яйца этому Тарику, чтобы знал на будущее: что бы ни случилось дальше — это ему не телешоу! На карту поставлена жизнь человека.

Рим

10.00

Когда Орсетта с Массимо пришли на работу, Джек уже был на полпути в Нью-Йорк.

Консьерж в гостинице достал для него билет на рейс компании «Люфтганза» в 9.55 из римского аэропорта.

Перелет оказался не из приятных. Джек с его высоченным ростом ненавидел эконом-класс. Но выбора не оставалось. К тому же пришлось делать пересадку в Дюссельдорфе. А по прибытии в аэропорт Кеннеди оказаться самым последним на выходе.

Массимо с Орсеттой узнали об отъезде Джека из нескольких сообщений, оставленных на автоответчике.

Перед самой посадкой Джек позвонил Нэнси сказать, куда направляется, и предупредить, что ему, вероятно, не удастся часто ей звонить. Джека поразило, с каким пониманием жена восприняла его внезапный отъезд. Потом набрал Массимо и передал ему последнюю информацию о БРМ.

Орсетта сидела в кабинете Массимо, поставив локти на гигантский стол шефа. Массимо сидел напротив. За чашкой эспрессо они обсуждали, как сильно оба расстроены неожиданным отъездом Джека.

Массимо еле справился с желанием закурить. Он дал себе обещание вообще не курить до обеда. Постукивая пальцем по пепельнице, словно стряхивая пепел с сигареты, он сказал Орсетте:

— Надеюсь, Джек прав в том, что убийство Кристины Барбуяни всего лишь страшная приманка. Но мы не должны расслабляться. Когда придет Бенито, надо напомнить ему, что наше расследование продолжается полным ходом. Я не хочу, чтобы мы спокойно откинулись на спинки стульев, поплевывая в потолок, думая, что пусть теперь Америка во всем разбирается. Это было бы роковой ошибкой.

Выяснилось, что Орсетта опередила шефа.

— Вчера я разговаривала с ребятами из отдела убийств в Ливорно. Они серьезно настроены. К тому же я знакома с ответственным по делу — Марко Рем Пиччи. Он никому не позволит забыть о работе.

— Отлично, — кивнул Массимо; от напряжения в последние дни у него сильно покраснели глаза. — Мне каждый день звонят из кабинета премьер-министра, министерства внутренних дел, глава криминальной полиции, из государственной центральной дирекции по борьбе с преступностью и даже чертов начальник полиции! Все хотят знать, насколько мы продвинулись в расследовании. — Массимо недовольно махнул рукой. — К счастью, шумиха в Америке немного их отвлечет.

Допив эспрессо, Орсетта глотнула воды, чтобы избавиться от горечи во рту. Ей больше всех хотелось продолжать расследование. Это было ее первое крупное дело. И насколько Орсетта понимала, оно еще совсем не закончено.

— Я бы хотела, чтобы наши специалисты создали трехмерное изображение места преступления. Дадите разрешение?

Несколько лет итальянская полиция осваивала современную компьютерную систему, позволяющую воспроизводить место преступления с удивительной точностью, отражая мельчайшие детали: от траектории движения пули до изменения положения трупа.

— Позвоните в лабораторию. Пусть приступают к работе. Я подготовлю официальный запрос сегодня к обеду.

Массимо имел в виду специальную лабораторию — «Ricostruzione Tridimensionale della Dinamica dell'Evento Criminale»,[23] находящуюся в Риме.

Орсетта обожала систему! Она учитывала всю доступную о преступлении информацию: от записи камеры дорожного движения до результатов вскрытия трупа. После загрузки всех параметров место преступления восстанавливалось в виде трехмерного изображения на огромных видеоэкранах — восемнадцать на шесть футов — в специальном зале. Потом эксперты, в число которых входила Орсетта, могли проанализировать получившиеся картинки, прямо как кинокритики, рассмотрев каждый пиксель, чтобы выявить улику, ведущую к убийце.

Массимо подозвал Орсетту ближе.

— Бенито записал на мой компьютер видеоматериал, о котором говорил Джек.

Ни Массимо, ни Орсетта ни словом не обмолвились, слушая репортаж Тарика. Орсетта сделала несколько заметок в блокноте и наконец нарушила тишину:

— То, что была показана «Ю-эс-эй тудей», вовсе не означает, что запись сделана в Америке. Эту газету можно купить в любом магазине в Риме.

— Или прихватить из самолета, приземлившегося в Риме, — добавил Массимо. — По-моему, Джек поторопился с отъездом. Жаль, что мы не можем с ним сейчас нормально поговорить.

Орсетта кивнула. Она думала точно так же. Все-таки Джек, а вместе с ним и ФБР никак не хотели замечать слона в комнате.

Глава 46

Тоскана

17.00

Монтепульчано величественно возвышался на фоне сумеречного неба, будто таинственное средневековое поселение с высокими стенами вокруг, прямо как на картинке в детской книжке сказок. Заняв известняковый хребет на высоте две тысячи футов над уровнем моря, город надменно глядел на чудесное творение природы — великолепную Тоскану.

Нэнси Кинг объяснила Паулине, что необходимо проследить, чтобы большой любитель фотографии, мистер Терри Маклеод, обязательно заснял каждый уголок города. Паулина пообещала об этом позаботиться.

Вначале она прогулялась с Маклеодом по известной набережной, тянущейся одиннадцать километров от порта Прато до центра города — огромной Гранд-пьяцца. Потом пообедали в открытом ресторанчике «Канано», где Паулина настояла на том, чтобы Маклеод попробовал прекрасное местное вино. И видимо, зря. Маклеод с радостью опустошил почти всю бутылку, затем заказал бренди к доброй порции пасты и кусочек пирога, достаточный чтобы придержать им вместо клина двери городского муниципалитета.

После обеда Паулина повела Маклеода вдоль городских стен шестнадцатого века, построенных великим герцогом Козимо Медичи. Один раз Маклеод остановился, чтобы сфотографировать, второй — сделать несколько телефонных звонков, а третий — чтобы освободиться от излишка выпитого красного вина.

Паулина показала ему церковь Санта-Мария-делла-Грация и перед самым отъездом святилище Мадонны церкви Святого Блеза на окраине города.

Маклеод не так интересовался архитектурой церквей, как уверял Паулину за завтраком, а старался больше разузнать о жизни хозяев гостиницы.

Паулина позвонила Нэнси перед тем, как они с Маклеодом сели в такси, и подробно рассказала, что они видели и где побывали.

Поговорив с Паулиной, Нэнси повернулась к Карло.

Они стояли посреди спальни лжетуриста Терри Маклеода. Нэнси воспользовалась служебным ключом, чтобы войти в номер. Никакой он не турист! В этом Нэнси была уверена на сто процентов.

Она долго мучилась, решая, может ли нарушить право постояльца на неприкосновенность частной жизни, проникнув в номер и осмотрев личные вещи без его ведома. В конце концов Нэнси последовала старой аксиоме отца — лучше сожалеть о сделанном, чем несделанном.

Странно, однако, Нэнси с Карло не нашли ничего, что могло бы подтвердить неприязнь Нэнси к Маклеоду и подозрение о том, что именно он проник в ее спальню.

— И что вы об этом думаете? — спросила Нэнси Карло.

Тот только пожал плечами.

— Было очень темно, когда вы вошли в спальню. К тому же вы сами признались, что не разглядели лица мужчины из-за маски. У нас нет доказательств, что это мистер Маклеод. — Карло сочувствующе взглянул на Нэнси, понимая, как сильно ее потрясло вчерашнее происшествие. — Я могу только предположить, миссис Кинг, что вы ошиблись. Похоже, мистер Маклеод — именно тот, за кого себя выдает, — американский турист. А по моему личному убеждению, американские туристы часто вызывают больше проблем, чем воры!

Нью-Йорк, офис «Пан-Арабии»

11.32

Тарик задумчиво посмотрел на затуманенный горизонт Нью-Йорка, размышляя, сколько еще агенты ФБР должны помучиться в коридоре, прежде чем он решится с ними поговорить. Тарик взглянул на часы. Было чуть больше половины двенадцатого.

«Наверное, двадцати минут достаточно, чтобы показать им, что он контролирует ситуацию и что все происходит тогда и так, как он того хочет. Или стоит выдержать час? Чтобы государственные органы впредь воспринимали „Пан-Арабию“ всерьез и отвечали на звонки так же вежливо, как если бы общались с представителем каналов „Фокс“ или Си-эн-эн».

Тарик отправил секретаря за очередной чашечкой кофе и попросил передать федералам, что он невероятно занят, но постарается освободиться ради встречи с ними как можно быстрее.

Тарик выпил кофе, пролистывая утренние газеты. Завтра везде будут говорить только о нем, цитировать его репортаж и, может, вставят фотографию или даже две. Неплохо, если бы выбрали снимок, сделанный несколько лет назад на том официальном ужине, когда Тарику вручили специальную награду за журналистское расследование.

Наверняка все новостные каналы, газеты и журналы захотят взять кадры из его видеорепортажа. Поэтому Тарик попросил юристов «Пан-Арабии» разместить предупреждение, что на материал распространяется авторское право, и обозначить те цифровые фотографии, которые могут быть бесплатно использованы, но лишь с разрешения «Пан-Арабии». Да-да, завтра все газетные писаки приползут к нему, умоляя дать разрешение на перепечатку материала! Тарик улыбнулся, представив, как они пытаются раздобыть номер его телефона, надеясь, что Тарик соблаговолит с ними пообщаться. Но сегодня надо все же встретиться с ФБР. А как не хочется!

Полицейский, который помог придать истории пущую правдоподобность, теперь отнекивался, заявляя, что его слова, приведенные в репортаже, вырваны из контекста. Тряпка! И сегодня утром он угрожал оторвать Тарику яйца за то, что он втянул его в это дело. Интересно, коп вернет пятьсот долларов, которые получил за интервью?.. Вряд ли.

Спустя сорок минут Тарик попросил секретаря провести агентов ФБР в конференц-зал. Но потом передумал. Будет лучше встретиться с ними вместе с юристами канала и в одной из маленьких комнат для переговоров на первом этаже. Обычно туда отправляли начинающих журналистов пообщаться с людьми, на которых профессионалам было жалко тратить время.

Райан Джеффрис из юридического отдела зашел в кабинет Тарика, и они вместе спустились на лифте на первый этаж.

Пятидесятилетний Джеффрис знал все законы, связанные со СМИ, и все лазейки, как их обойти.

— Доброе утро, офицеры! — живо поздоровался Тарик, распахнув дверь тесной комнатки. — Меня зовут Тарик аль-Дахар, а это начальник нашего юридического отдела — Райан Джеффрис. Простите, что заставили вас ждать.

Хью презрительно посмотрел на обоих.

— Старший специальный агент Хью Баумгард и специальный агент Анжелита Фернандес.

Все сели за дешевый деревянный стол, настолько непрочный, что он чуть не треснул, когда Хью опустил на него могучие руки. Тарик молча откинулся на спинку стула, а Джеффрис начал заготовленную речь:

— Мистер аль-Дахар и канал уже сделали заявление в нью-йоркское управление полиции, которое, насколько нам известно, осуществляет оперативный контроль. Мы уже передали копию материала и собираемся в дальнейшем продолжать содействовать работе нью-йоркской полиции. Мистер аль-Дахар, как вы понимаете, очень занятой человек. И мы считаем, что нет необходимости зря занимать его время, проводя повторные процедуры.

Фернандес тайком взглянула на Хью. И как он, интересно, собирается теперь выкручиваться? Вздувшиеся вены на шее, гигантские сжатые кулаки… Вполне возможно, сейчас он разорвет на себе рубашку, превращаясь в зеленого монстра, схватит юриста с журналюгой и одним ударом вышибет из них дух.

— Ну что же, — неожиданно спокойно и тихо сказал Хью. — Нам действительно как-то неловко беспокоить вас. Ну, мы тогда пойдем, если вы не против?

Улыбнувшись, Джеффрис хлопнул ладонями по столу и поднялся.

— Не торопитесь, мистер! — воскликнула Фернандес. — Это он пошутил. Так дело не пойдет.

Лицо Хью расплылось в коварной улыбке.

— Дама, как всегда, права. Конечно, мы можем проглотить дерьмо, которое вы только что выдали, и уйти. Но… если мы уйдем, то только для того, чтобы вернуться сегодня же днем с распоряжением суда об аресте всех компьютеров и видеооборудования, а также для того, чтобы забрать невероятно занятого мистера аль-Дахара в комнатку поменьше этого коробка, в который вы нас так любезно пригласили.

— Да это же смешно! На каком основании?! — возмутился Джеффрис.

— Сокрытие улик. Извращение отправления правосудия. Препятствование расследованию. Не беспокойтесь, мы что-нибудь вам подберем, — заверила Фернандес.

— А тем временем… — добавил Хью, сосредоточенно вычищая грязь из-под ногтя, — думаю, всем акулам пера понравится история о том, что ваш канал подвергает опасности жизнь молодой американки. Передайте, пожалуйста, мои слова своему начальству, совету директоров и спонсорам и увидите, какой отклик это найдет в их сердцах. Ой, как же они вас похвалят!

— И это еще в том случае, если видеоматериал подлинный, — вставила Фернандес. — Потому что если выяснится, что это монтаж, то на ваши головы выльется столько дерьма, сколько вам и не снилось.

Тарик положил руку на плечо Джеффриса, чтобы тот не горячился.

— Чего вы хотите, мистер Баумгард?

— Во-первых, вежливого обращения, — ответил Хью. — А после начнем сначала. И вы повторите нам то, что уже рассказали полиции: как видеоматериал попал к вам в руки.

— А вы, мистер, — обратилась Фернандес к Джеффрису, — может быть, пока сходите за кофе и пончиками? Мы сегодня позавтракать не успели.

Сан-Квирико, Тоскана

20.00

Солнце над Сан-Квирико садилось, размазывая по темно-синему небу багряно-золотистые полосы.

Маклеод зашел в ванную своего номера, легко снял вентиляционную решетку и вытащил то, что там прятал, — фотографии и специальное «шпионское» оборудование. После вернулся в спальню.

Официантка Паулина оказалась прекрасной спутницей. Маклеод дал ей пятьдесят евро чаевых помимо оговоренного вознаграждения в сотню евро за экскурсию. Паулина действительно помогла. Часть из того, что она рассказала Маклеоду о Кингах, очень скоро превратится в ценный материал. Паулина долго говорила о том, что американцы поначалу ничего не смыслили в сфере обслуживания, как Карло с Паоло эффективно управляли бизнесом первые полгода, а потом миссис Кинг постепенно взяла дело под контроль и со всем энтузиазмом принялась создавать такую атмосферу в гостинице, чтобы постояльцам казалось, что они гостят у друзей.

Маклеод терпеливо слушал о кухне и меню, о работе и мечтах Паулины, которые девушка собиралась осуществить после окончания учебы. Ненавязчиво Маклеод перевел разговор на тему, интересующую его больше всего, — бывшего агента ФБР мистера Кинга. Паулина не знала всего, что надеялся услышать Маклеод, но и того, о чем она проболталась, оказалось достаточно. Паулина описала, каким подавленным был Джек по приезде в Италию. Не выходил из хозяйской части гостиницы, не интересовался ни персоналом, ни постояльцами. Ни с кем не общался и даже не разговаривал с работниками гостиницы, если случайно сталкивался с кем-нибудь в коридоре или в саду. Мистер Кинг обычно один, иногда с сыном в коляске, наматывал круги по Сан-Квирико. За день он проходил по одним и тем же улочкам столько раз, что местные жители и продавцы магазинов, завидев его, многозначительно покручивали пальцем у виска. Маклеод ловил каждое слово, сказанное не в пользу бывшего супергероя — Джека Кинга. Паулина сказала, что в какой-то момент мистер Кинг будто поставил на себе крест — сильно растолстел. И Нэнси просила Паоло разработать для него специальную диету, чтобы помочь избавиться от лишних фунтов. Маклеод пожалел, что не увидел этого зрелища. В последнее время мистер Кинг, правда, пришел в норму, забыл о долгих одиноких прогулках. Его теперь чаще видят на пробежках три-четыре раза в неделю. И выглядит он buona salute.[24]

Маклеод поинтересовался, где Джек пропадает последнее время. После некоторой заминки Паулина сказала, что скорее всего где-то далеко, возможно, на другом конце страны. Маклеод чуть не подпрыгнул от радости, когда Паулина поделилась предположением, что, по ее мнению, отсутствие Джека связано с итальянской полицией. Она видела, как приезжала детектив, одетая в гражданское, и хотела встретиться с Джеком. Миссис Кинг еще с ней поссорилась. И все закончилось тем, что детектив потребовала, чтобы миссис Кинг попросила мужа перезвонить ей по «срочному делу».

Маклеод улыбнулся, вспоминая разговор с Паулиной. Потом посмотрел на фотографии Джека, которые вытащил из альбома Нэнси в спальне.

— У меня для вас большой сюрприз, мистер бывший федерал!

Затем Маклеод медленно распаковал спецоборудование, которое хотел применить на Нэнси Кинг.

Глава 47

Нью-Йорк, международный аэропорт Кеннеди

14.00

Самолет Джека совершил посадку вовремя у терминала № 4. Хью ждал Джека в машине. Он приветствовал друга медвежьими объятиями и похлопываниями по спине, которые привели бы к госпитализации, будь Джек послабее.

Хью повез его прямо в отделение ФБР.

— Ты где остановишься? — спросил Хью Джека, когда они наконец вырвались из пробки, образовавшейся на подъездах к аэропорту.

— Пока не знаю. Пришлось побегать, чтобы купить билет из Рима. Не было времени забронировать гостиницу. Ты не мог бы попросить Дженни или кого-нибудь другого из секретарей решить этот вопрос?

— Нет, старик, ты остановишься у нас, по крайней мере сегодня! И никаких возражений, — ответил Хью, не особо заботясь о приличиях. Он беспокоился о том, как Джек отреагирует на возвращение к работе, и не хотел бы, чтобы друг сидел в гостинице и ему не с кем было бы поговорить.

— Я не хочу причинять неудобства тебе и Кэрри.

— А ты и не причинишь. Послушай, я что, не могу пригласить друга в гости? К тому же — черт возьми! — когда мы еще встретимся?!

— Спасибо, Хью!

Джек смотрел на знакомые здания, проносящиеся за окном машины.

— Знаешь, а ведь сегодня я впервые в Нью-Йорке после нервного срыва… Кто бы мог подумать: с того дня, как мы с Нэнси сели на самолет в Италию, прошло уже три года! Я и не предполагал, что вернусь сюда. Тем более на работу…

Просигналив туристу, пытающемуся одновременно вести машину и читать карту, Хью крикнул в открытое окно:

— В следующий раз возьми такси, придурок недоразвитый!

Джек рассмеялся:

— Все по-старому!

— Да уж. Твой любимый Нью-Йорк на месте и такой же, как прежде!

Пока ехали, Джек успел отдохнуть от перелета и морально подготовиться к работе.

— Я получил видеоматериал перед самым отъездом, — сказал Джек. — Жуткое зрелище. Есть по нему что-нибудь новое?

— Да, — ответил Хью. — Мы с Фернандес навестили болвана Тарика. Нес чушь вначале, ну мы его припугнули, и он раскололся.

— Он был с юристом?

— Да, но этот хлыщ проблем не вызвал. Похоже, БРМ отправил Тарику письмо по электронной почте с веб-ссылкой и паролем. Вот так Тарик и получил материал, который они пустили в эфир.

— Выяснили, кто разработчик веб-страницы?

— Пытались. Но ты ведь понимаешь, что сейчас даже двенадцатилетний сопляк может сайт сделать. БРМ наверняка воспользовался фальшивыми документами, когда регистрировался в хостинге. Скорее всего на тестовом этапе показал самую безобидную часть записи. Потом выждал и сделал весь материал доступным только в тот день, когда отправил сообщение в «Пан-Арабию». Наши программисты считают, что БРМ использовал зашифрованный код-заглушку.

— Ну-ка объясни. Это как будто зацепить «молнией» член?..

Хью расхохотался.

— Это такая программная уловка. Устанавливаешь настройки, и материал становится доступным только в определенное время. Защитный код-заглушка — как часовой механизм. Тикает, тикает, а потом — ба-бах! И материал больше не доступен.

— Значит, точно, как зацепить «молнией» член, — сказал Джек.

Хью поворачивал на Федерал-плазу, когда зазвонил мобильный.

— Да, алло! — крикнул Хью в трубку, выкручивая руль.

— Босс, это Фернандес. Охрана аэропорта Миртл нашла труп. Похоже, наш курьер, Стэн Мосман.

Глава 48

Нью-Йорк

15.00

Джеку понадобилось десять минут, чтобы поздороваться со всеми бывшими коллегами-мужчинами за руку, и еще двадцать, чтобы расцеловаться с прекрасной половиной отделения.

— Старик, ты бы себя видел. Тебе надо срочно в туалет сгонять умыться, — посоветовал Хью. — После мальчишников и то меньше помады на воротниках остается, чем у тебя сейчас на лице!

— Вот так приходится расплачиваться за популярность! — пошутил Джек, решив последовать совету друга. — Увидимся в конференц-зале.

Совещание обещало быть серьезным.

Председательствовал начальник нью-йоркского отделения ФБР Джо Марш — невысокий худой мужчина чуть за сорок, с седеющими висками и открытой улыбкой, за которую кандидаты в президенты отдали бы половину фонда избирательной кампании.

Справа от него сидел Стивен Флинтоф — заместитель комиссара нью-йоркской полиции, с короткими рыжими волосами, огромным торсом и, как всегда, закатанными по локоть рукавами.

Дальше по кругу — специалисты бихевиористического отдела — Хью Баумгард и Анжелита Фернандес. За ними — Элизабет Лейнг, похожая на комика Розану Барр пресс-секретарь нью-йоркской полиции, и Джулиан Хопкинс, пресс-секретарь местного отделения ФБР.

Пока разливали минералку и кофе, вошел Джек Кинг и с ходу уверенно поздоровался со всеми:

— Доброе утро!

Обернувшись на дверь, коллеги зааплодировали. Джо Марш поднялся с места, чтобы пожать Джеку руку.

— Рад снова видеть тебя в команде, Джек. Проходи, присаживайся вот сюда — рядом со мной.

— А я рад снова оказаться в команде, — ответил Джек. — Хотя у меня такое ощущение, что я никуда и не уезжал. То же самое дело, тот же конференц-зал, правда, появились новые лица.

— Анжелита Фернандес, — представилась профайлер, протягивая Джеку руку через стол. — Мы, можно сказать, уже встречались во время видеоконференции.

— Да, конечно. Рад познакомиться в реальной жизни, — сказал Джек.

Остальные тоже представились, и Марш начал совещание.

— Специально для пресс-секретарей уточню, что Джек Кинг выступает в роли консультанта. В идеале мы бы не хотели, чтобы его имя светилось. Но думаю, все согласятся, его старая уродливая физиономия настолько популярна, что в любом случае через несколько дней все газеты напишут, что Джек вернулся. Не требуйте от Джека никаких интервью, никаких комментариев. Сделаем вид, что он здесь, просто чтобы пообщаться с друзьями. Ясно?

Лейнг и Хопкинс кивнули в ответ.

— Хорошо, — продолжал Марш. — Буквально через минуту мы свяжемся по телефону с Малькольмом Томпсоном из Квонтико и согласуем стратегию на ближайшие дни. Джек, Малькольм — новый начальник национального центра по анализу насильственных преступлений. Он пока еще осваивается в должности. И я думаю, у него все получится. — Марш положил обе ладони на стол. — Ну что же… До разговора с Малькольмом хотелось бы узнать последние новости. Хью, Анжелита, что можете сказать?

— Мы допросили журналиста Тарика аль-Дахара. После… как бы помягче выразиться… неохотного начала он сообразил, что от него требуется. — Хью кивнул в сторону заместителя комиссара нью-йоркской полиции. — Ребята Стива сейчас арестовывают его офис со всей аппаратурой, записывающими устройствами, телефонами, компьютерами и так далее.

— И он что, даже не возражал? — спросил Марш.

— Нисколько. Идеальный пример сотрудничества с полицией! — сказал Хью, улыбаясь так, что все за столом поняли, как в действительности обстояло дело.

— Материал еще доступен в Интернете? — поинтересовался Джек.

— Нет, — ответила Фернандес. — Тарик позвонил нам десять минут назад — его пароль больше недействителен.

Джек вспомнил о защитном коде-заглушке, часовых механизмах и проблемах с «молниями».

— А цифры в пароле имеют какое-нибудь значение? — спросил он. — Кто-нибудь задумывался, что это может быть — 898989? Номер кабинета в «Пан-Арабии»? Телефон? Может, поискать в Интернете?

— Я забивала цифры в «Гугл», — сказала Фернандес.

— И что?

— Сто шестьдесят тысяч записей. Я просмотрела примерно двадцать.

Все рассмеялись.

— Есть зарегистрированное доменное имя 898989. Все законно. Дается ссылка на садоводческий центр в Англии и странный веб-сайт под названием «Любопытно». — Фернандес, выдержав паузу, продолжала: — Не хотелось вас разочаровывать, но он тоже вполне законный. Я вначале понадеялась на зацепку, прочитав их девиз: «Незнакомцы спешат на помощь».

— Бред какой-то! И что там предлагается? — спросил Флинтоф.

— Анонимно задаешь вопрос, и люди со всего мира отвечают или дают советы, — объяснила Фернандес.

— Интересно! — воскликнул Хью. — Как раз то, что нам нужно! Давайте спросим, где прячется БРМ! Кто-нибудь видел блэк-риверского маньяка?..

Все снова засмеялись.

— Неплохая идея! — заметил Джек. — БРМ безумно эгоцентричен, если бы он зашел на сайт, то вполне мог бы ответить на наш вопрос. Жаль только, что кроме него, ответил бы еще миллион других придурков.

— Что еще можете добавить? — спросил Марш. — Нам надо обсудить еще ряд вопросов.

Слово опять взял Хью:

— Плохие новости. Похоже, один из потенциальных свидетелей, парень, который мог бы опознать преступника, убит. Ребята из охраны Миртла обнаружили тело курьера «Экспресс-почты» Стэнли Мосмана. Фернандес лучше расскажет — она только что звонила в аэропорт.

Фернандес продолжила:

— Тело Стэна нашли в багажнике его автомобиля, который долгое время стоял у международного аэропорта Миртл. Я не в курсе подробностей, но, судя по словам Джина Сандерса, похоже, БРМ договорился о встрече со Стэном, а когда тот приехал, убрал его. БРМ, вероятно, перерезал парню горло, когда он стоял сзади машины. Убийца открыл багажник и засунул туда тело.

— Что насчет камер слежения и судмедэкспертизы? — спросил Марш.

— Работа идет полным ходом, сэр. Патологоанатом завтра проведет вскрытие, но он побывал на месте преступления и высказал предположение, что преступник воспользовался коротким, очень острым ножом с одним лезвием. Напал сзади. Быстро и четко. — Фернандес провела пальцем по горлу. — Вжик — и готово.

— Хладнокровное убийство, — проговорил Хью. — Видимо, он попросил парня достать что-то из багажника, подкрался сзади и, вытащив нож, мгновенно перерезал шейную артерию Стэна.

— Похоже, на камеры слежения нет никакой надежды? — уточнил Марш.

Фернандес улыбнулась:

— А вы, оказывается, мысли читаете, босс. Парковкой редко пользуются. Она расположена на заброшенной стройплощадке примерно в двух кварталах от Джетпорт-роуд.

— Очень интересно, — вмешался Джек. — Чтобы найти парковку без камер слежения, надо сильно постараться: перебрать все парковки поблизости. Давайте выясним, может быть, кто-то обзванивал все стоянки вблизи аэропорта. Если повезет, его зафиксировала какая-нибудь из камер слежения, если, конечно, еще сохранился материал трехнедельной давности.

— Классная идея для начинающих детективов из провинции, — прокомментировал Марш.

Налив себе стакан воды, Джек спросил:

— А машину забрали из аэропорта?

— Она уже у экспертов, — ответила Фернандес. — Если там осталась хоть одна волосинка, частичка кожи или любое другое трасологическое доказательство, их обязательно обнаружат.

— Есть только одна проблема… — сказал Хью.

— Нет подозреваемого, чтобы сопоставить результат, — закончил за него Джек.

Глава 49

Бруклин, Марин-Парк

15.00

Небольшой белый домик с крытой соломой крышей на берегу реки с водной мельницей. Дети гоняются друг за другом по саду. Дорожка, выложенная старым камнем, заросла травой. Кругом ромашки…

Лу снова бредит. Ей кажется, она вышла замуж за Рамзана и у них двое прекрасных детей — мальчик и девочка, точные копии их самих.

Им ничего не нужно. Их жизнь идеальна! Они живут в прекрасном доме, в совершенной стране, где никогда не кончается лето и никто никого не связывает и не оставляет умирать от голода.

Лу постоянно видит галлюцинации. Но далеко не все они так прекрасны. Чаще Лу бредит о смерти, унижениях и боли. Иногда ей даже страшно закрывать глаза.

Последний час Лу думала только о Рамзане. Всего несколько дней назад он был для нее просто высоким симпатичным официантом, который привлек ее внимание. Да что там говорить! Сильно понравился. А сегодня Лу представляла его возлюбленным, мужем и отцом своих детей. Последняя мысль ранила больше всего. Лу вдруг поняла, что никогда не станет матерью. Ее матка никогда не выносит детей. И Лу никогда не увидит улыбки своих малышей.

Резко открыв глаза, Лу впилась пустым взглядом в черный потолок, на котором красной точкой пульсировала камера, направленная на нее.

Иногда Лу кажется, что Паук в доме. Наблюдает за ней, прячась за дверью, перемещает камеры, чтобы поймать лучший ракурс, и онанирует, глядя, как Лу медленно умирает. Ей выпадало общаться с извращенцами, садистами, мазохистами, скопофилами и скатофилами. Но такого психопата, как Паук, Лу еще не встречала.

«Как можно получать удовольствие, наблюдая за человеком, умирающим от голода?! Каким же извращенным должен быть мозг, чтобы возбуждаться от такого?!»

Прошло восемьдесят семь часов после того, как Паук дал Лу молочный коктейль. Больше она ничего не ела и не пила. С каждым часом голод и обезвоживание терзали Лу все сильнее. Бред, галлюцинации, высокая температура. Лу постоянно рвет, хотя в сухом, как пергамент, желудке нет ни крошки. Врачи называют это «сухой рвотой». С каждым рвотным позывом боль пронзает живот и грудь, судорогой сводит все тело. Лу почти не мочится. Но когда это происходит, Лу кажется, что обжигающая струйка кислоты разъедает остатки чувства собственного достоинства.

«Кто-нибудь найдет тебя, Лу. Может быть, его уже поймали, а теперь идут сюда. В любую секунду они могут вышибить входную дверь и спуститься в подвал.

А что потом?..

Ба-бах! Вот что!

Паук сказал, что весь дом заминирован. Он превратится в огненный шар и сожжет все живое внутри себя. Лучше сгореть за несколько секунд, чем умирать медленно! Но тогда другие тоже умрут, Лу! Ни в чем не повинные люди погибнут, спасая тебя. Ты этого хочешь?! Какой жестокой ты стала от отчаяния!»

Подобные мысли постоянно терзали Лу, не давая мозгу отдохнуть. Измученное воображение рисовало самые страшные картины, убивая надежду на спасение. А когда исчезала надежда, появлялось чувство вины.

«Ты получила по заслугам, Лу. Бог наказал тебя за грешную жизнь. Подсчитай-ка, Людмила, все свои грехи! Воровство, ложь, прелюбодеяние… Да есть ли хоть одна заповедь, которую ты не нарушила?! „Не убий“?.. Но ведь теперь ты думаешь, что с удовольствием бы прикончила придурка, который мучает тебя».

Взгляд Лу застилал туман. От боли она с трудом закрывала глаза. И хотя удавку на шее удалось немного ослабить, она сильно впивалась, когда Лу поворачивала голову.

Кожа онемела, потеряв естественную жирность и эластичность, начала сморщиваться. Когда онемение проходило, начиналось покалывание. Но не так, как в детстве, будто мелкими иголочками, а словно ее ударяли резиновой дубинкой с высоким напряжением, которой обычно подгоняют скот. Лу думала, что умрет от боли.

И иногда ей казалось, случись чудо — ее спасут прямо в эту минуту, — она все равно умрет от того, что уже пережила.

Лу чувствовала, что собственное тело, превратившись в смертельное оружие, убивает ее.

«Это возмездие, Лу, за беспутную жизнь. За то, что ты продавала свое тело незнакомцам. Бог наказывает тебя. Око за око, зуб за зуб. Нельзя было забывать об этом! Нельзя…»

Лу хотела облизнуть губы, но даже этого не могла сделать. Потрескавшийся язык завалился. В горле будто застрял комок. Трудно было дышать. Из сломанного носа снова пошла кровь. Жар только усиливал кровотечение. Слизистая носа потрескалась от сухости, как гипс. Свертываясь, кровь останавливалась в ноздрях, приходилось дышать будто через трубку. Но Лу старалась заставить себя думать о хорошем.

«Загородный домик. У реки бегают дети… и собака. Точно, рыжая собака с длинной шерстью! Дети кидают ей мяч. А она высоко подпрыгивает и лает…»

И снова тело Лу пронзило будто током по нервам. Никогда еще ей не было так больно. Она забилась в конвульсиях. Мир перевернулся. И Лу перестала дышать.

Паук сидел перед монитором, наблюдая за судорогами Лу, словно болельщик на стадионе, широко раскрыв глаза и пододвигаясь на край стула. Паук чуть не касался лбом экрана, положив подбородок на сцепленные в замок руки. Похоже, она умрет раньше, чему ему хотелось бы. Но ничего страшного — план можно слегка изменить.

Паук нежно провел рукой по экрану, чувствуя кончиками пальцев потрескивание статического электричества. Он выбрал Лу для определенной цели, руководствуясь разумом, а не желанием. Но сейчас он хотел ее так же сильно, как предыдущих жертв.

Не надо сопротивляться, Малышка. Последний вздох, и ты отправишься в лучший мир.

Тело Лу вздрогнуло, мышцы резко напряглись и вдруг обмякли.

Камера показала ее крупным планом. Как тряпичная кукла, она медленно покачивалась на жестком столе, обтянутом кожей.

Лу на пороге смерти!

Пауку безумно захотелось оказаться рядом, прижаться губами к ее губам, телом к ее телу и почувствовать ту самую чудесную последнюю судорогу, с которой уходит жизнь.

Тело Лу вдруг затряслось сильнее, еще сильнее. Она резко выгнулась и безвольно повисла на столе.

Верхняя камера крупным планом показала неподвижное лицо.

Паук осторожно взялся руками за монитор с обеих сторон, как будто влюбленный, держащий голову умирающей любимой, и заглянул в глаза Лу.

Безжизненные… Будто стеклянные шарики, в которые играют дети. Темные круги под глазами. Впалые щеки… Как красиво! А кожа! Великолепна. Бела как мрамор. Мертвенно-бледна. Мама бы одобрила твой выбор, Паук. Эта девушка ей бы тоже понравилась! Как и все предыдущие.

Паук нежно погладил экран перебинтованной рукой. А потом прижался к нему щекой. Он держал монитор, чувствуя Лу, ощущая себя причастным к последним секундам ее жизни.

Прекрасна! Как божественно прекрасна!..

Тело безжизненно висело на столе. Пауку не терпелось броситься в подвал, снять ремни с ее рук и ног, омыть, обсыпать белоснежным тальком и одеть так, как ему хотелось. Но вдруг ему стало невыносимо грустно. Он вспомнил про план, который так долго вынашивал. Он не сможет оставить Лу себе и делать с ней то, о чем мечтал.

Время! Со временем Паук не в силах бороться. Больше всего на свете он ненавидел слово «разложение».

Паук всегда записывал, что происходило с другими Малышками после смерти. Он знал, что через час ярко-голубые глаза Лу поменяют цвет, потому что кровеносные сосуды полопаются, а клетки крови начнут слипаться. Через два дня на роговице появятся странные желтые пятна, которые со временем вначале станут коричневыми, а потом черными.

Паук поддерживал в подвале температуру человеческого тела — примерно тридцать семь градусов, надеясь замедлить естественный процесс охлаждения тела. Но это оттягивало трупное окоченение всего на сорок восемь часов после смерти. Паук никак не мог изменить законы гравитации — кровь и другие жидкости в теле стекали вниз. Жидкости накапливались в спине, плечах и ягодицах, пока жертва лежала на столе. Оставались уродливые красно-сиреневые синяки, которые Пауку приходилось замазывать тональным кремом и пудрой.

Измени план! Придумай, как побыть с ней хоть немного!

Паук так долго был один, ему нужна новая жена. Если бы он мог, он бы проводил с ней все дни и ночи, обнимал бы ее, разговаривал, делился самым сокровенным, засыпал и просыпался бы рядом. У них был бы идеальный медовый месяц. Но это невозможно. Есть план.

Паук вдруг снова всмотрелся в экран. Ему показалось… Нет, не может быть!

Лу шевельнула левой рукой.

Наверное, мышца непроизвольно сократилась, когда тело начало коченеть.

Или она еще жива?

Глава 50

Нью-Йорк, Сохо

Полночь

Джек не добрался до кровати.

После пива и снотворного он забылся крепким сном, будто впал в кому, прямо в гостиной.

Хью хотел было перенести его с дивана в комнату для гостей. Но, взглянув на друга, подумал, что проще перенести комнату. Подтолкнув подушку под голову Джека, Хью укрыл его легким одеялом.

Кэрри, сидя в кровати, смотрела по телевизору «Закон и порядок». Меньше всего Хью хотелось сейчас снова слышать о криминале. Он принял душ и проскользнул в кровать рядом с женой, которая с каждым днем становилась все худее.

Прекрасно, значит, на нее диета действует, а на него нет! Но в чем смысл? Разве заметно красоту, если каждый вечер Кэрри накладывает на лицо толстый слой крема!

Насколько понимал Хью, женщины худеют, чтобы казаться привлекательнее своим мужчинам. Но зачем тогда обмазываться собачьим дерьмом и ложиться в постель в сорочке, которая совершенно не заводит его одинокого друга в трусах. Как будто Кэрри самой секс совсем не нужен! А вдруг она спит с кем-то?

Мысль, осенившая вдруг Хью, врезалась в мозг, как гигантское пианино, выброшенное с крыши Крайслер-билдинг.

Схватив пульт, Хью выключил телевизор.

— Эй, ты чего?! — воскликнула Кэрри. — Не видишь, я смотрю!

— Скажи мне честно, Кэрри. С кем ты трахаешься?

Из-за крема не было видно, как резко побледнела Кэрри. Она ждала, пока уймется сердце. Что же делать? Солгать или наконец выложить всю правду толстому уроду, раз он догадался?

— О чем ты? — удивленно спросила она, оттягивая время, чтобы подумать.

Первый раз в жизни Хью захотелось ударить женщину. И не потому, что она ублажала какого-то ублюдка, хотя для многих родственников Хью это веская причина, чтобы пристрелить стерву! И даже не из-за того, что оказался болваном и ничего не замечал до сегодняшнего дня. Нет. Больше всего Хью взбесило, что он похудел на двадцать фунтов и отказался от стольких деликатесов, бессмысленно пытаясь снова стать привлекательным для жены и удержать ее в постели! Идиот!

Да пусть катится к чертям собачьим! Он больше видеть ее не хочет рядом с собой в постели. Злость вырвалась наружу. Не помня себя от ярости, Хью соскочил и резко приподнял кровать со своей стороны. Кэрри скатилась на пол, больно ударившись о стену.

— Грязная лживая корова! — крикнул Хью и с грохотом опустил кровать.

Казалось, взорвалась маленькая бомба, когда деревянные ножки с треском раскололись на две половины.

Посмотрев на супружеское ложе, Хью горько усмехнулся:

— Все сломалось!..