Паутина смерти

Глава 54

Нью-Йорк

00.55

Хью вернулся домой ради второго раунда с Кэрри, а Джек забронировал номер в гостинице «Холидей инн» на улице Лафайетт.

Видимо, у ФБР договоренность с гостиницей об особых условиях — в крошечной комнате остался ужасный запах от предыдущего постояльца.

Джек плюхнулся на кровать с доисторическими пружинами. Унылый интерьер номера, похоже, был творением дизайнеров-самоубийц. Джек позвонил вниз, решив заказать бутерброд и стакан молока. Но в ответ услышал только смех и фразу на испанском, которая, по всей видимости, означала, что такой услуги в гостинице нет. Джек в сердцах швырнул трубку, однако, немного успокоившись, подумал, что так даже лучше — ни к чему наедаться на ночь. К тому же Джеку стало не по себе, когда он вспомнил о девушке с видеоматериала. Бедняжка убила бы за бутылку минералки и шоколад в мини-баре гостиничного номера. А он разозлился, что ему, видите ли, не принесли бутерброд на подносе!

Скинув туфли, Джек посмотрел на часы. Почти час ночи в Нью-Йорке, значит, в Тоскане уже семь утра. Через несколько секунд прозвонит будильник Нэнси, и можно будет набрать ее номер. Нэнси подчинялась привычкам. Заводила будильник всегда на одно время, даже в выходные. Считала, что бессмысленно валяться в кровати, когда можно начать день пораньше.

Джек не долго разговаривал с Нэнси. Сказал только, что любит ее, и попросил обнять и поцеловать за него Зака.

Повесив трубку, лег на кровать не раздеваясь, всего на минутку, потом хотел принять душ. Но не получилось. Представляя, как начинается день жены и сына, Джек задремал. И вскоре снова начался привычный кошмар. Однако содержание сегодня было другим.

Джек в том же подвале, теперь больше похожем на темную комнату. Рядом девушка с видеозаписи. Ее тело, привязанное к странному столу, содрогается от конвульсий. Джек подходит ближе и кладет руку ей на грудь, стараясь успокоить. Смотрит в лицо. Она еще дышит! Ослабляет ремни и поворачивает девушку на бок, чтобы она не задохнулась. Откуда-то берется одеяло. Джек укрывает им девушку. Вскоре в комнату вбегают врачи «скорой помощи», копы и судмедэксперты. Врачи осторожно кладут девушку на носилки, сразу же делают капельницу и уносят носилки в машину «скорой помощи».

Джек счастливо улыбается. С девушкой все будет хорошо. Он спас ее. Судмедэксперты фотографируют место преступления, собирают улики… Вдруг Джек видит газету на полу… И в ужасе понимает…

В этот момент Джек проснулся.

Мысль, словно молния, пронзила сознание.

Точно, во сне он уже знал ключ к разгадке. Джек пытался вспомнить: вот он наклоняется за газетой на полу — «Ю-эс-эй тудей» от второго июля и…

Вдруг Джек получил ответы на вопросы, которые мучили его в кабинете Тарика.

«Почему маньяк не стал снимать портативной камерой? Ведь так он мог быть ближе к жертве!»

Преступник оставил газету, чтобы доказать, что первое видео, которое получил Тарик пятого июля, — свежий материал. Но ведь на второй записи новой газеты не было!

«Почему?

Потому что маньяк больше не заходил в комнату после того, как положил газету от второго июля на пол.

Потому что со второго июля и до сегодняшнего дня — шесть дней — он контролировал видеозапись и отправлял материалы через Интернет, находясь за пределами комнаты.

Интернет — идеальное орудие анонимных преступлений!

Где же сейчас человек, оставивший газету?..»

Тоскана

06.30

Рассвет словно повернул время вспять. В первых лучах солнца городок Сан-Квирико казался точно таким же, как при жизни его средневековых основателей.

Терри Маклеод неслышно выскользнул из «Дома у дороги» через входную дверь. Никто его не заметил. Постояльцы мирно спали в номерах. Мария придет еще не скоро. Как обычно, поправит макияж и займет пустое пока место за регистрационной стойкой.

Маклеод надел сегодня легкие туфли на резиновой подошве, чтобы его шаги не были слышны даже по золотистой каменной плитке, выложенной вокруг «Дома у дороги». На Маклеоде были свободные штаны защитного зеленого цвета, коричневая футболка, зеленый джемпер, который придется снять, когда поднимется солнце, и коричневая кепка, натянутая на глаза. За плечами — зеленый рюкзак, набитый «инструментами для дела», напитками и едой, которые поддержат Маклеода, пока он будет терпеливо наблюдать, как разворачиваются события.

Пустынные улочки хранили секрет того, как им удается соответствовать современной жизни, оставаясь, по сути, памятниками истории.

На фоне ярких стен старинных домов развевалось постиранное белье: белоснежные простыни и цветные рубашки. У входных дверей в ресторанчики стояли составленные друг на друга пластмассовые столы и стулья, выжидая, когда подметут улицы. Рожок мороженого, который уронили, похоже, еще вчера, украсил гладкую каменную плиту тротуара разноцветным пятном. К стенам домов прижались велосипеды, на которые хозяева и не думали вешать замки. В здешних местах воровство — такая же редкость, как плохое вино. Вдалеке раздался звон церковных колоколов, напоминая, что уже половина седьмого.

Маклеод точно знал, куда идти. Несколько дней назад он выбрал место. Дойдя до пересечения улицы Данте Алигьери с виа Кассиа, Маклеод оказался на излюбленной туристами тропинке, с которой сразу свернул направо. Он взобрался на холм, заросший кустарником. Кроме местной детворы — да и то только самых отважных мальчишек, — туда никто не заглядывал. Чуть подрагивала высокая некошеная трава. Похоже, сюда никогда не загоняли скот. Большие валуны песчаника, темнее старинных городских стен, были прекрасным укрытием от солнца и любопытных глаз.

Маклеод проверил все подходы к своему пункту наблюдения, осмотрел землю под ногами, выбирая место, и наконец устроился. Его коричнево-зеленая форма, словно кожа хамелеона, почти сливалась с каменистой местностью.

Развязав рюкзак, Маклеод вытащил мощный бинокль, тщательно протер линзы мягкой тряпочкой и поднес к глазам. Ему сразу удалось найти «Дом у дороги». Маклеод плавно передвинулся немного вправо и увидел частную территорию гостиницы — сад, из которого Нэнси выдворила его накануне — довольно грубо, кстати. Слегка наклонив голову, Маклеод посмотрел в бинокль направо — прямо в окно комнаты, в которой спала Нэнси. Ставни прикрыты, а окно за ними, похоже, распахнуто.

Маклеод подошел к одному из валунов песчаника, за которым открывался прекрасный вид на дорогу, ведущую к гостинице. По ней Нэнси каждый день отправлялась с Заком в Пьенцу. Маклеод остался доволен выбранным местом. С такой выгодной позиции можно сделать удачный кадр!

Тосканское солнце вяло выползало на небо, словно тащило на спине тяжелый груз — еще один безумно жаркий день. Золотистые лучи заиграли на крыше «Дома у дороги», превращая терракотовую черепицу в кроваво-оранжевую.

Ровно в семь Нэнси распахнула окна спальни навстречу новому дню.

Убрав бинокль, Маклеод выхватил из рюкзака фотоаппарат «Никон Д-80» с 1200-миллиметровым объективом «Никкор». Установив штатив, Маклеод слегка нажал на кнопку съемки — сработал автоматический фокус. В видоискателе появилось четкое изображение Нэнси. Она еще не успела переодеть ночную сорочку, не очень-то сексуальную, по мнению Маклеода, но он все-таки решил начать работу с этого кадра. Сперва ему показалось, что Нэнси в полосатой пижаме мужа, но потом сообразил — это безумно дорогая, сшитая на заказ вещица.

Подойдя к окну, Нэнси взбила рукой волосы, вдыхая пропитанный лавандой воздух.

Щелк! Готов еще один кадр.

Маклеод тешил себя надеждой, что сейчас Нэнси скинет сорочку, обнажив прекрасную грудь. Но нет, вместо этого она отвернулась от окна, наклонившись в сторону.

Нэнси оказалась наполовину в тени, поэтому Маклеод не мог понять, что она делает.

Вскоре его сомнения разрешились — Нэнси выглянула из окна, держа на руках ребенка.

Щелк, щелк!

Похоже, это трехлетний Зак, о котором рассказывала Паулина.

Нэнси взъерошила сыну волосы, поцеловала в щеку и начала что-то показывать ему в саду и за холмом.

Щелк! Объектив ловил каждое движение.

Здорово, что удалось сфотографировать мальчика! Дети — его конек. Класс! Снимки сына Джека на порядок повышают ставки.

Нью-Йорк

07.00

Джек так и проспал до утра в костюме. Ровно в семь зазвонил мобильный. Приоткрыв один глаз, Джек посмотрел на дисплей — номер Хью.

— Алло, — прохрипел он в трубку.

— Здорово, старик! Давай мигом в душ и одевайся! Через десять минут жду тебя перед гостиницей, — выпалил Хью. — Мы напали на след! Ребята из отдела служебных расследований прижали в Бруклине одного копа-взяточника, которому по мозгам настучал местный русский сутенер. Так вот на этого сутенера работает проститутка — подруга девушки с видеозаписи БРМ.

Слова пулями просвистели мимо Джека. Он успел уловить лишь ключевые фразы: след — Бруклин — проститутка — подруга девушки с записи.

— Встречаемся через десять минут внизу! — крикнул он в трубку.

Джек быстро помылся в душе. Что же конкретно сказал Хью? Хотя не важно. Кто-то где-то знал девушку, а это означает, что появился шанс найти место, где ее прячут.

У Джека был с собой только один костюм — как раз тот, в котором он так удачно вчера заснул. Пиджак выглядел так, словно его одолжил бродяга, чтобы покрасоваться на вечеринке местных пьянчужек. Бросив пиджак на кровать, Джек надел свежую рубашку без галстука и простые черные брюки.

Хью уже поджидал его в машине у входа в гостиницу, только что поругавшись с другим водителем. Джек сел вперед.

— Прекрасно начинать день с хороших новостей. Куда едем? — спросил он Хью.

— Позавтракаем в Бруклине. У нас там встреча с Питом Маккафри. — Повернув руль, Хью выжал газ и влез в поток спешащих машин. — Маккафри — свой парень, один из немногих в отделе служебных расследований, которые понимают, что к чему. Он не выслеживает, когда кто-нибудь проколется — все мы совершаем ошибки, — а выискивает в общей корзине яблочки, прогнившие насквозь.

— Что-то я не совсем понимаю, при чем здесь наша девушка?

— Пит со своим напарником Джерри Томасом вышли на след копа-взяточника Джорджа Дивера. Дивер бесплатно использовал девочек, промышляющих на Бич-авеню. Старый фокус. Развлекся по полной программе, потом достал значок, и все свободны, никаких денег.

— Тоже мне оригинал! — заметил Джек.

— Ну да. Только наш малыш Дивер взбесил русского бандита — Олега Смиртина. С этого момента история становится оригинальнее! Смиртин — один из воротил в Маленькой Одессе. А Дивер поимел его девочек бесплатно. Представляешь?

Джек снова вспомнил любимую фразу Нэнси: «А то, что нынче нам приятно, вдруг становится противным».

— Видимо, не самое умное его решение! — сказал Джек. — Думаю, Маккафри заинтересовался этим делом только потому, что в нем замешан Смиртин, да?

— Точно. Маккафри уверен, что в ведомости Смиртина числятся еще несколько копов. В общем, какими-то своими способами Маккафри убедил Дивера стать информатором. Но не это важно. Дивер недавно сообщил, что проститутка, с которой он на днях развлекался, сказала, что знает девушку с видеоматериала.

— Имя известно? — спросил Джек.

— Нет, до этого еще не дошли. Фернандес уже в Бруклине, собирает всех сейчас. Мы должны поговорить с Маккафри и Дивером вместе, а потом с проституткой. А если понадобится, после заглянем к Смиртину.

— Где будет встреча? За нами еще числится офис на Камберленд?

— Конечно, — ответил Хью. — А в закусочной за углом все так же подают лучшие завтраки!

Сан-Квирико

07.30

Терри Маклеод терпеливо выжидал в своем укрытии.

Он прекрасно понимал, что в Италии ничего никогда не происходило быстро. Что уж говорить о Тоскане в воскресное утро! События обещали развиваться с черепашьей скоростью.

«Чем дольше ждешь, тем лучше получается снимок», — утешал себя Маклеод.

Опустошив полбутылки воды, он снова взял в руки бинокль, обращая взор на гостиницу. Счастливая Нэнси порхала по дому.

«Радуйся, пока можешь… Скоро я выверну всю твою жизнь наизнанку!» — думал Маклеод, не спуская с нее глаз.

Маклеод умел ждать. Если надо, он будет ждать весь день.

Бруклин

07.30

Шесть миль до Бруклина можно проехать за пятнадцать-двадцать минут, но пробка, начинающаяся на Флэтбуш-авеню, рушила все планы. Когда Хью и Джек добрались до Вероника-плейс, ситуация ничуть не изменилась.

Припарковавшись, Хью отправил сообщение Фернандес, чтобы позаботилась о завтраке — сок, кофе, маффины, блины и фруктовый салат. Фрукты — для Джека. Хью больше интересовали блины и маффины.

Фернандес сидела в маленьком кабинете с копами из отдела служебных расследований — Питом Маккафри и Джерри Томасом, а также с их лучшим с недавних пор другом — Джорджем Дивером.

Джек сразу понял, кто есть кто.

Маккафри сидел на краю квадратного деревянного стола, попивая воду из одноразового стаканчика и пытаясь произвести впечатление на Фернандес так, как это умеют только старшие офицеры отдела служебных расследований, — жесты и позы настоящего мачо плюс запас историй из прошлой жизни до работы в ненавистном отделе служебных расследований. У Маккафри обветренное морщинистое лицо, галстук плотно обхватывает воротник простой белой рубашки.

Томас — клон Маккафри, только моложе, в черном костюме чуть подешевле и с небрежно повязанным галстуком — ловил каждое слово начальника.

Джордж Дивер казался лишним в комнате. Он сидел, скрючившись, отдельно от остальных, с таким угрюмым видом, словно все беды мирские свалились ему на плечи. А почему, собственно, словно?.. Так и есть. Ведь он полицейский, обвиняемый во взяточничестве. Скоро его ждет суд и, вероятно, тюремная камера.

Хью представил Джека коллегам. Поздоровались за руку. Затем Маккафри познакомил всех с Дивером. Ограничились кивком. Теперь между ним и остальными полицейскими — двойная разделительная полоса. И никто не собирался этого от него скрывать.

— Где девушка? — спросил Хью.

— В соседнем кабинете под охраной, — ответила Фернандес. — По-моему, стоит позвать врача. Похоже, девица сильно напилась прошлой ночью. Я налила ей содовой.

Маккафри рассказал предысторию. Джек вежливо выслушал, как будто ничего не знал. Дивер добавил несколько слов о том, как он ходил к Смиртину, сказав, что ищет пропавшую проститутку.

— Малышку с пленки зовут Людмила Загальская, хотя все здесь называют ее Лу, — сказал Дивер тоном, как будто он участвует в расследовании наравне с другими полицейскими. — Ей двадцать пять лет. Русская. Из Москвы, похоже. Смиртин мало говорил о девушке, когда я встретился с ним один на один в принадлежащей ему шашлычной. Хотя я специально пришел поговорить о Лу. Его больше интересовало, не знаю ли я кого-нибудь, кто может посоветовать, как избавиться от курения.

— «Курение убивает», — говорит главврач государственной службы здравоохранения. Вот единственный совет, которого достойны подонки типа Смиртина, — сказала Фернандес.

Дивер продолжал, проигнорировав комментарий:

— В любом случае на следующий день — то есть шестого — он позвонил мне, заявив, что знает, где Лу. Сказал, что только что видел ее по ящику. Ну, арабы…

— Это мы знаем, — прервал его Маккафри. — Расскажи сразу про разговор с ее подругой, а то мы тут состаримся, пока ты дойдешь до сути.

Дивер, проглотив обиду, начал снова:

— Накануне вечером я пошел к Гражине Маковец…

— Это проститутка, с которой он спал на халяву, — опять прервал его Маккафри.

— Гражина дрожала как осиновый лист, — продолжал Дивер. — Когда я нашел ее, она уже опустошила бутылку водки, хотя не было еще и пяти вечера. Гражина сказала мне, что похищенная девушка, которую показывали по всем каналам, — ее лучшая подруга.

— Она уверена? — спросил Хью. — Не окажется, что мы здесь попусту время теряем, слушая бред сумасшедшей проститутки, которая вдруг решила прославиться?

— Тут вы, босс, через край хватили. — Фернандес тяжело вздохнула. — Я разговаривала с девушкой. По-моему, она не врет.

Хью сделал вид, что не услышал Фернандес. Он продолжал пристально смотреть на Дивера, ожидая ответа.

Дивер думал, постукивая пальцами по подлокотнику кресла.

— Думаю, она говорит правду, — сказал он наконец. — Лицо девушки четко видно на записи. Гражина показала мне фотографию Лу — вроде похожа — и обещала принести сегодня другие.

Дивер протянул полоску фотографий, сделанную в кабинке моментального фото. Хью посмотрел первым, а потом показал Джеку.

На столе зазвонил телефон. Фернандес сняла трубку, звонили по поводу завтрака. Со стола убрали бумаги, очистив место для еды.

— Сомнений нет. Это точно она, — сказал Джек, возвращая фотографию Хью.

— Согласен. Думаешь, она где-то неподалеку?

— Нет смысла гадать, — ответил Джек. — По-моему, важнее, жива ли она еще!

Принесли еду. Джек наполнил две тарелки маффинами и блинами, прихватил фруктовый салат, два кофе и вернулся к Хью.

— Рад видеть, что годы, проведенные в гостиничном бизнесе, не прошли для тебя даром! В случае чего сможешь работать официантом, — пошутил Хью, когда они вышли в коридор, направляясь в соседний кабинет, чтобы поговорить с Гражиной.

Хью открыл дверь. Напротив входа, ссутулившись, сидела молодая женщина. Когда Джек с Хью вошли, она подняла на них белое изможденное лицо.

— Разрешите представиться, мисс. Хью Баумгард. А этот человек, изображающий тележку с едой, — Джек Кинг. Он принес вам завтрак.

— Доброе утро, Гражина, — мягко поздоровался Джек. — Мы хотим помочь твоей подруге.

Джек, не спрашивая, хочет ли она есть, поставил на столик перед Гражиной тарелку и неоткрытый стакан кофе. По опыту Джек знал: многие люди подсознательно боятся брать из рук полицейских. Поэтому лучше не спрашивать.

Присев рядом с Гражиной, Хью спросил:

— Нам сказали, ты совершенно уверена, что девушка, которую показали по телевизору, заложница, — твоя подруга Людмила Загальская. Это правда?

Гражина взяла стакан кофе. Но рука так сильно тряслась, что пришлось поставить кофе обратно на стол, чтобы не обжечься.

— Да, это правда, — сказала она еле слышно. — Мы как сестры… Я сразу узнала Лу.

— Когда ты видела ее в последний раз, помнишь? — спросил Джек.

Гражина думала об этом много раз, поэтому ответила с ходу:

— Шесть ночей назад. Примерно в час. Рядом с рестораном «Приморский» на Бич-авеню.

Хью с Джеком удивленно переглянулись.

— Откуда такая точность? — спросил Хью.

Гражина немного замялась. Прикусила губу, а потом, опустив взгляд в пол, сказала:

— Я встречалась с парнем — официантом из «Приморского». Рамзаном зовут. Лу тоже по нему с ума сходила. Но я к нему первая подошла, когда Лу рядом не было. А в ту ночь у меня язык не повернулся ей сказать, что у нас с Рамзаном свидание после его смены. Я шла по улице и вдруг увидела Лу у ресторана — она махала Рамзану. Я спряталась в магазинчике.

— Зачем? — удивился Хью.

— Не знаю… Решила проверить, вдруг он меня обманывает. Думаю — подожду, вдруг он выйдет, чтобы поцеловать Лу, ну, или что-нибудь в этом роде.

— А он?

— Не вышел. Лу ему снова помахала, а потом ей вроде как надоело там торчать. Минут через пять к банкомату рядом подъехал мужик, она его и подцепила. — Джек и Хью насторожились. — Банкомат вроде как не работал. Потому что Лу показывала пальцем в сторону, где стоял другой. А потом она начала обрабатывать того водилу. Ну, в смысле флиртовать. Я еще тогда подумала: «Удачи, сестричка! Зеленые лишними не бывают». Ясное дело, через несколько секунд она с ним уехала.

— В каком направлении? — спросил Хью.

Гражина задумалась.

— Я плохо ориентируюсь. Надо подумать. — Она вытянула руки в стороны, прикидывая что-то в уме. — Вроде он повернул на восток. Да, точно. Они поехали в восточном направлении.

У Хью перехватило дыхание.

— Ты запомнила номер машины?

— Нет. Это был желтый «хендай». Я заметила значок сзади, — ответила Гражина.

— Две или четыре двери?

Девушка закатила глаза в потолок.

— Четыре.

Хью вышел из кабинета, чтобы дать задание Фернандес — начать поиски четырехдверного «хендая». Он предложил проверить не только желтые, но и белые машины — уличные фонари могли исказить цвет.

От волнения у Джека загудела голова.

Наконец нашлись ответы на некоторые ключевые вопросы. Теперь известно имя жертвы — Людмила Загальская; место, откуда ее увезли, — Бич-авеню; и время возможного похищения — час ночи второго июля.

Но ответа на самый главный вопрос не было. Жива девушка или нет?

Глава 55

Бруклин

09.30

ФРБ и нью-йоркское управление полиции США начали проверку автомобильных номеров, записей камер наружного наблюдения и дорожных камер, официальных дилеров «хендая» и фирм, занимающихся продажей подержанных автомобилей.

Фернандес сидела с Гражиной Маковец, пока та описывала мужчину, с которым уехала Лу. Полицейский художник отобразил тип телосложения и осанку. Другая сотрудница полиции составляла на компьютере фоторобот подозреваемого.

Джек тем временем стоял на тротуаре Бич-авеню, прижавшись носом к окну ресторана «Приморский». Он старался представить, что делала Лу в последние минуты свободы почти неделю назад. Важно понять, какое у нее в тот момент было настроение, о чем она думала, что заставило ее пойти на риск.

Вначале Джек представил, как Лу увидела Рамзана в ресторане. Помахала ему, надеясь, что тот подойдет к двери или пригласит ее войти. Мечтала о том, что сегодняшнюю ночь проведет в объятиях высокого симпатичного парня с надежной работой. Но он почему-то ее проигнорировал.

«Ну и черт с ним! Серенькое окончание серенького дня».

Джек подумал, что Лу должна была резко отвернуться от окна, чувствуя себя отвергнутой. Что потом?..

Джек отвернулся от окна ресторана «Приморский», стараясь ощутить переполнявшее ее тогда чувство одиночества. Что же она делала дальше?..

К банкомату, у которого она стояла, подъехал мужчина. Банкоматы — удобная точка для съема не только денег. Это наверняка было известно Лу.

«А почему бы и нет?! Выглядит вполне безобидным. Раз деньги сами идут в руки, надо брать».

Отвергнутая одним мужчиной, она скорее всего захотела самоутвердиться, забрав деньги и силы у другого.

Права ли Гражина, что банкомат не работал?

Джек записал в блокнот, чтобы не забыть проверить этот момент. Даже если бы БРМ воспользовался подложным счетом — скорее всего так и было, — то все равно должна остаться информация, ведь им известно время, когда его здесь видели. Джек не терял надежду, что когда-нибудь сукин сын совершит глупую ошибку. На банкомате не было сообщения о неисправности и указания, где найти ближайший банкомат. Хотя какая разница! Даже если бы автомат работал, БРМ мог притвориться, что не может снять деньги. Его главной задачей было заманить девушку в машину.

«Означает ли это, что он знал, где находятся ближайшие банкоматы?.. Обследовал ли территорию заранее? Может быть, несколько дней следил за Лу, поджидая подходящего момента, чтобы ворваться в ее жизнь?»

Конечно же, выбор на Лу пал не случайно.

«Целый день БРМ следил за девушкой, возможно, несколько дней. И вот удобный момент — на улице никого нет, она стоит одна. Он оставил машину у тротуара и пошел к Лу. Девушка резко отвернулась от окна ресторана. И у маньяка сработал инстинкт — убить.

Инстинкт убить… У серийных убийц, вроде блэк-риверского маньяка сильно развит инстинкт выследить-поймать-убить. Он такой же сильный и непреодолимый, как желание большинства нормальных людей встречаться и любить».

Джек поискал глазами камеры видеонаблюдения поблизости. Может, хоть одна захватывает банкомат?! Но ему не повезло.

«Итак, Лу, что ты сделала после этого?»

Джек снова вернулся в тот вечер.

«Мужчина кажется безобидным. Через минуту у него в руках будет пачка денег. Поздно, а ему срочно понадобились деньги… Может, он хочет потратить их на развлечение? Эй, а чем я не подхожу для развлечения?! Пора действовать. Немного поболтать, показать, где есть другой банкомат. Потом быстренько трах-трах, спасибо, до свидания. Деньги лишними не бывают. И домой».

Джек медленно шел по Бич-авеню. Чуть поодаль ползла полицейская машина, готовая по первому требованию доставить его туда, куда он захочет. Позвонив Хью, Джек выяснил, где находятся ближайшие банкоматы. Один — рядом с магазином «Сделай сам», который в то время должен был закрываться. А второй — у русского видеомагазина, который должен был открыться. Джек остановился, размышляя.

«Куда она хотела с ним поехать? Дальше по дороге? А может, думала быстро все сделать, прижавшись к стене, или рядом с мусорным баком?.. Нет… Как-то не сходится».

Джек прислонился к витрине магазина. Мысли калейдоскопом мелькали в голове. Посмотрим с другой стороны…

«Слизняк собирается снять большую сумму денег. И хотя на вид он сама невинность, Лу не проведешь. Конечно, ему хочется потратиться на тебя. Только взгляни — какая легкая добыча. Ему около сорока, может, чуть за сорок. Работает явно на хорошем месте. Наверное, снимает номер в гостинице поблизости или арендует дом. С него можно прилично содрать!»

Джек замер на тротуаре. Продавцам и туристам, проходившим мимо, казалось, что он в трансе, что разум его покинул этот мир и перенесся в совершенно другой…

Мысли Лу больше не помогут. Клетка захлопнулась, птичка попалась.

Теперь Джек должен думать, как убийца.

И чувствовать, как он.

Мимо проносились машины, сливаясь в один поток. Джек представил себя за рулем «хендая». Вот он повернулся к Лу, сидящей рядом.

«Я тут остановился неподалеку. Может, поедем ко мне?»

Вдруг правое веко Джека передернуло. Опять нервный тик. От усталости или стресса? А вдруг он действительно не готов к работе?.. Джек заставил себя сосредоточиться.

Куда мог он ее отвезти?

«…недалеко отсюда, нам не придется долго ехать…»

Куда бы он ее ни вез, это место где-то близко. Охотнику не терпелось остаться с жертвой наедине. Он желал скорее убить ее.

Нервный тик повторился, пролезая под кожей невидимой иголкой, протягивающей нить внутрь мышцы. Джек потер правый висок.

«Уличные проститутки не глупы. Они никогда не поедут далеко от своей точки. Десять-пятнадцать минут на машине — максимум».

Нервный тик начал отпускать.

Для того чтобы осуществить задуманное, БРМ нужно было отвезти ее в укромное место. Чем уединеннее, тем лучше… Но довольно респектабельное, чтобы не напугать жертву. Какой-нибудь жилой район. Ни одна женщина не согласится ехать посреди ночи в сарай или на склад! Но куда бы он ни привез ее, надо было сразу же спрятать машину. В гараж или какое-нибудь просторное помещение, которое можно использовать для других целей. Например, чтобы расчленять там тела.

Джек представил большой старый дом с гаражом и… с подвалом! Так и есть. Лу сейчас в этом подвале. В этот самый момент девушка умирает мучительной смертью меньше чем в пятнадцати минутах езды от того места, где стоит Джек. От этой мысли ему стало физически плохо. Голова разрывалась на части: в ней шумели сотни двигателей, вспыхивали и тут же затухали неоновые огни.

«Слишком быстро… Слишком рано… Нэнси права. Ты не готов».

Джек потер лицо руками. Надо забыть все сомнения и сосредоточиться. Он посмотрел вниз и вверх по Бич-авеню. Пятнадцать минут езды с этого места… Да это все дома в радиусе семи миль! Черт! Бруклин — самый большой район Нью-Йорка. Почти треть населения проживает здесь. Людмила Загальская — одна из двух с половиной миллионов человек, живущих на территории, которую нужно прочесать.

Сан-Квирико

15.30

Маклеод аккуратно выкрутил телеобъектив из «Никона». Именно этим объективом он сфотографировал обезглавленный скелет в Джорджтауне.

Закрыв крышечками оба конца телеобъектива, Маклеод положил его в специальный тканевый чехол, а потом в рюкзак вместе с остальным оборудованием. Он заработал целое состояние на той фотографии могилы Сары Карни и был безумно благодарен человеку, пожелавшему остаться неизвестным, который сообщил ему, что скоро в Тоскане разразится скандал и если он хочет опередить копов, лучше ехать немедля.

Маклеод был ветераном журналистского дела, фотожурналистом-фрилансером. Он зарабатывал деньги, продавая фотографии и комментарии к ним новостным каналам, передачам типа «Суд-ТВ» и различным журналам, специализирующимся на криминале. Маклеод всегда знал, где и какие слухи ходят и когда выльется наружу конфиденциальная информация. Обычно источники — полицейские, врачи «скорой помощи» или сами преступники — в конце дела хотели получить вознаграждение. Но в случае с Сарой Карни никакой платы не потребовали.

Крупная сумма, полученная за снимки в Джорджтауне, распалила интерес Маклеода к делу блэк-риверского маньяка. Что случилось с копом, который бросил расследование после нервного срыва, вызванного напряжением от долгой охоты на убийцу? Несколько дней Маклеод изучал информацию по делу и случайно выяснил, где живут Кинги, на сайте о кулинарных особенностях Тосканы. Начинающая звезда кулинарного искусства — Паоло Бальз в одном из интервью благодарил владельцев гостиницы, в которой работал, — Джека и Нэнси Кинг.

Отлично… Тогда Маклеод запланировал свое «интервью», но вот только в глянцевом журнале его напечатают вряд ли.

Маклеод видел перед глазами первую полосу скандального таблоида, «Нэшнл инкуайрер», например, и слайд-шоу фотографий для «Суд-ТВ».

Но возникла проблема — Джека Кинга не оказалось дома.

Вначале Маклеод подумал, что на сенсации можно поставить крест. А потом решил не торопиться с выводами. Может быть, чета Кингов рассталась? Тогда получится шикарный материал о человеческой трагедии.

Добавить несколько фотографий одинокой женщины с маленьким ребенком на руках, и редакторы ведущих изданий будут умолять Маклеода продать материал!

Но несколько дней назад неизвестный доброжелатель рассказал Маклеоду, что бывший федерал помогает итальянской полиции в расследовании кое-какого дела. Ну что же… Такой поворот событий тоже неплох.

Конечно, придется попотеть. Тем не менее Маклеод знал, что сможет выгодно продать материал. Все, что имело отношение к блэк-риверскому маньяку, шло на ура.

С такими мыслями Маклеод выбрался из укрытия и направился назад к «Дому у дороги», чтобы выпытать у Нэнси, где муж.

Маклеод был настроен решительно. Он достанет необходимые «цитаты», и ничто его не остановит.

Хотя… Что бы ни сказала Нэнси, это уже не имеет большого значения. Маклеод понимал, у него достаточно материала для сенсационной статьи, ради которой многие готовы умереть.

Глава 56

Ливорно

09.00

Два вопроса волновали Орсетту Портинари, когда она приехала в Ливорно: что делала Кристина Барбуяни в последние часы жизни девятого июня и какая связь между Джеком Кингом и ее убийцей.

Марко Рем Пиччи из местного отделения тяжких преступлений встретил Орсетту на вокзале широкой улыбкой и поцелуем в щеку, ради которого ему пришлось подняться на носочки.

Марко был невысокого роста даже по итальянским стандартам. Но он всегда носил темные костюмы, выгодно подчеркивающие черные волосы, широкие плечи и подтянутый живот.

Орсетта с Марко поехали к дому, где жила Кристина, — дешевый район на холме с потрясающим видом на порт Медичи, которым можно полюбоваться, правда, только в телескоп. Уродливое бетонное здание резко отличалось от старинных башенок и крепостей, указывающих путь к историческому центру города.

Хозяин дома — лысый толстяк лет шестидесяти, считающий, что изношенная майка и штаны со сломанной молнией сейчас на пике моды — провел незваных гостей на третий этаж. Открыв тяжелую металлическую дверь, он, не сказав ни слова, оставил Орсетту с Марко одних.

Орсетта мысленно выругалась — Джек сейчас должен был быть рядом. Он обязан был поехать вместе с ней и дать экспертную оценку квартиры жертвы, а не умчаться в Америку безо всякого предупреждения!

Дом может рассказать все об образе жизни, раскрыть самые страшные тайны.

Помощь Джека сейчас бы, конечно, не помешала…

Орсетта обвела взглядом пол, выложенный светлой мраморной плиткой, одинокий желтый диван и огромный желтый пуф, набитый пластиковыми шариками, который подстраивается под сидящего на нем человека. Пуф лежал перед камином. На камине — ярко-желтая ваза с засушенными цветами. Рядом на полке — несколько книг по археологии. В углу комнаты — маленький телевизор на мраморной подставке. И больше ничего.

Доминировали желтый и белый цвета. Спокойствие и энергия. Просто, строго и аккуратно. Орсетта начала понимать погибшую девушку.

— Вы это все просмотрели? — спросила Орсетта у Марко, показав на книги.

— Да. Каждую страничку! Ничего интересного.

Стуча каблуками по мраморной плитке, Орсетта обследовала ванную и кухню.

На стене возле мойки висел перекидной календарь. Орсетта сняла его. Внизу каждой страницы предлагался кулинарный рецепт, связанный с сезонными продуктами. Орсетта не интересовалась стряпней. Она нашла июнь и разочарованно вздохнула — ни девятое, ни десятое число не были обведены, и никаких пометок рядом.

— Марко, расскажи еще раз о том, кто общался с ней последним девятого июня, — попросила Орсетта, листая календарь дальше.

Марко закатил глаза. Он уже двадцать пять раз рассказывал одно и то же. Хоть среди ночи разбуди — выдаст все без запинки.

— Друзья Марио и Зара Матео позвонили ей около семи вечера, чтобы пригласить на ужин. Она отказалась, поэтому ребята пошли одни. В ресторане говорят, они пробыли там до полуночи, немного выпили и уехали домой на такси. Информация о следующем дне: мать Кристины хотела попросить ее купить лекарства, поэтому и звонила ей на мобильный шесть, может быть, семь раз. К вечеру начала беспокоиться. И вместе с мужем пришла в квартиру к дочери, но ее там не было. После этого они обратились в полицию. В местном участке звонок зафиксирован в 20.33.

Орсетта молча кивнула, продолжая просматривать календарь. В нем почти не было никаких пометок. Только на последней неделе мая — «С сегодняшнего дня пробежки и диета!». Орсетта грустно улыбнулась. Не родилась еще женщина, которая не давала бы себе подобных обещаний. Потом повесила календарь на место и прошла за Марко в спальню — довольно большую комнату, в которую поместились двуспальная кровать, дешевый туалетный столик и белый пластмассовый стул, который лучше бы смотрелся в саду. Орсетта открыла встроенный шкаф-купе из сосны. Пусто.

— Одежда в лаборатории? — спросила она.

— Ага, — ответил Марко. — Я подготовил фотографии и список всего гардероба. Знал, что ты захочешь взглянуть.

Орсетта взяла у него пачку снимков. На первом — то, что увидел фотограф, открыв шкаф: джинсы слева, затем брюки, потом блузки, юбки и в конце платья. Вся одежда была простой, удобной, не очень дорогой и не очень новой. Орсетта быстро просмотрела остальные фотографии, остановившись на той, которую искала. Обувь.

— Это вся ее обувь? — недоверчиво спросила она.

Марко заглянул через плечо.

— Да. По-моему, вся. Одна пара шпилек, две пары коричневых туфлей на плоской подошве, две пары таких же черных и пара черных ботинок.

Что-то не так… Орсетта никак не могла понять что. Но она точно знала, чего-то не хватает!

Бросив фотографии на туалетный столик, она быстро проверила выдвижные ящики.

Ничего интересного.

Потом опустилась на стул, пытаясь привести мысли в порядок и понять, что ее беспокоило.

— Что-нибудь из ящиков еще осталось в лаборатории?

— Нет, — ответил Марко, подумав.

Орсетта блуждающим взглядом обвела спальню, не замечая подсказки. Хотя знала, что она лежит на поверхности.

— Корзину с грязным бельем смотрели?

— Конечно! — воскликнул Марко, поймав ход ее мыслей. — Три пары трусов, несколько футболок и джинсы. Но, кроме ДНК жертвы, на них ничего не обнаружено.

— Я не это имела в виду, — сказала Орсетта, снова выдвигая нижний ящик.

Она выложила на кровать все содержимое: клубок колготок, носки, трусы, лифчики. Орсетта чувствовала, что вот-вот догадается.

Она разложила белье по кучкам. Понаряднее — видимо, для работы и редких свиданий. Старое, застиранное — для дома. Остались две пары спортивных носков «Лотто» в упаковке, на которой обозначено, что внутри должно быть три. Орсетта вытащила из кармана пиджака фотографию Кристины, вспоминая размер девушки.

— А в корзине точно не было спортивного бюстгальтера или белых носков «Лотто», похожих на эти? — спросила Орсетта, показывая на носки, лежащие на кровати.

— Нет, такого точно не было, — ответил Марко.

Ура! От радости у Орсетты перехватило дыхание. Нашла зацепку!

Схватив фотографии, она снова просмотрела их.

— Здесь нет кроссовок. В шкафу не было кроссовок! — заявила Орсетта с торжествующим видом. Последний вечер Кристины вдруг предстал сложившейся мозаикой. — Думаю, ее похитили, когда она бегала недалеко от дома. Видишь, ни на фотографии вещей, которые сейчас в лаборатории, ни в спальне нет кроссовок и нижнего белья для спорта! И могу поспорить на что угодно, в тот вечер Кристина надела третью пару носков «Лотто».

Сообразив, о чем речь, Марко добавил:

— Получается, она отказалась от предложения друзей поужинать вместе примерно в семь, а потом сразу же отправилась на пробежку. Так?

— Да. Она хотела похудеть. Поэтому отказалась от ужина. И пока не стемнело, собралась на пробежку. Предположительно Кристина вышла из дома в промежуток с семи до девяти, может быть, девяти тридцати вечера.

Полицейские переглянулись, вдруг осознав важность момента. Они только что выяснили, что Кристина Барбуяни делала в последние минуты жизни до встречи с убийцей. Это стало прорывом, который позволит отмести ненужные свидетельские показания. Нужно выяснить, не видел ли кто-нибудь незнакомого человека неподалеку от дома Кристины вечером девятого июня.

Орсетта с Марко вышли из квартиры, которую хозяин дома тут же запер.

Без ответа остался второй вопрос — Джек Кинг.

И если сам Джек не хочет помочь выяснить, какая связь между ним и убийцей Кристины, тогда, может, стоит еще раз навестить его жену?

Сан-Квирико

16.00

Вернувшись в гостиничный номер, Терри Маклеод упаковал чемодан. Если разговор с Нэнси пройдет плохо, она наверняка потребует освободить номер.

Маклеод проверил, не оставил ли он чего в ванной комнате, в шкафу и на прикроватных тумбочках, потом защелкнул чемодан и поставил его у входной двери.

Опытный фотожурналист прекрасно понимал, что его козырь — фотографии, а не интервью. Но все же повторил вопросы, которые собирался задать, и отправился на поиски Нэнси. Маклеод решил притвориться, что пишет обзорную статью для нового журнала о гостиницах и ресторанах, выступая в роли инспектора качества обслуживания, поэтому он должен был скрывать истинную цель своего приезда, пока не оценил кухню и гостиницу. Маклеод пообещает ей страницу или даже две бесплатной рекламы. А потом скажет, что хотел бы написать немного о семье. Когда они переехали в Италию? С какими сложностями сталкивались в первое время, начиная бизнес? И как им удалось достигнуть сегодняшнего уровня. Вполне безобидная чепуха. И только после этого Маклеод собирался перейти к самому важному. Где сейчас Джек? В чем конкретно он помогает итальянской полиции? Действительно ли он официально вернулся к работе в ФБР или только консультирует?

Проверив, перемотана ли микрокассета в карманном диктофоне, Маклеод сунул его в рукав, чтобы незаметно записать каждое слово Нэнси.

В обед было много забот. Впрочем, как всегда в воскресенье. Поэтому, расправившись со всеми делами, Нэнси с удовольствием откинулась на спинку кресла в прохладной тени патио и сама не заметила, как задремала.

Вздрогнув, она вдруг проснулась и посмотрела, где Зак. Пять минут назад он, весело смеясь, гонял рядом на трехколесном велосипеде.

— Зак, милый, ты где?! — крикнула Нэнси, спеша по дорожке в сад.

У нее совсем не было настроения, да и времени играть в прятки. Нэнси обещала Паоло пересмотреть специальное меню на сегодняшний вечер, пока он с Джузеппе ездит в Пьенцу.

— Лапочка, вылезай! У мамы много дел. Пойдем домой, я дам тебе шоколадку.

Обычно взятка срабатывала. Но видимо, сегодня Зак решил проявить характер, заставив маму поискать его. Дверь в кухню он не умел открывать, поэтому должен быть где-то в саду.

Нэнси поискала среди яблонь, груш и апельсиновых деревьев, всматриваясь, не выглядывают ли откуда-нибудь красные сандалии. Но не увидела.

Если Зак снова играет на грядках в огороде, то он свое получит. Сколько раз ему можно повторять, что туда нельзя ходить?! А если опять запихал полный рот укропа, то она даже не знает, что с ним сделает!

Нэнси бросилась со всех ног туда, куда Заку строго-настрого запрещалось заглядывать.

— Зак! Вылезай сейчас же! — строго крикнула она.

Никакой реакции.

— Игра закончилась, Зак. Пожалуйста, иди к мамочке!

Нэнси всерьез забеспокоилась — Зака нигде не было.

И вдруг она увидела.

На самом краю террасы, там, где просела земля и откуда Винченцо уже убрал временный забор, чтобы обследовать почву, валялся перевернутый велосипед Зака.

Бруклин

10.00

Джек с Хью отодвинули к стене всю мебель в одном из кабинетов бруклинского отделения ФБР и разложили на полу карты. Каких карт тут только не было! Военные, карты движения автобусов, велосипедных маршрутов. Чтобы развесить их на стены, потребовалась бы уйма времени, которого и так не хватало.

Бессмысленно прочесывать весь Бруклин. Нужно направить группы в приоритетные зоны. Взгляд Джека остановился на западной части района.

«Хантерс-Пойнт… Отсюда в Манхэттен отправляются паромы. Здесь должны быть отдельно стоящие дома. Дальше к северу от пролива Ист-Ривер — Уильямсбург. Территория рядом с Бруклинским мостом, микрорайны Фултон-стрит и Бруклин-Хайтс тоже застроены старыми домами».

Хью согласился с Джеком, добавив расположенный рядом с зоопарком.

— А что скажешь о кладбище Гринвуд неподалеку от Двести семьдесят восьмой? Там большой жилой район. Тоже идеальное место, чтобы избавиться от останков.

— Да. Запиши его первым пунктом в списке, — сказал Джек.

— Еще, может быть, Дайкер-Хайтс около Семьдесят второй улицы? Это жилой и довольно удаленный райончик, — предложил Хью, обводя его черным маркером.

Джек посмотрел на карту, сосредоточившись на Брайтон-Бич. Потом на Бич-авеню, по которой совсем недавно ходил. Джек будто смотрел с вертолета, ясно представляя, как внизу медленно ползут машины, выбирая место для парковки около магазинов, спешат к пляжу внедорожники, армия служащих, похожих на муравьев, торопится на работу в Манхэттен, отдыхающие, нагруженные бутербродами, бутылками с водой и смеющимися детьми, направляются в парк аттракционов «Кони-Айленд».

«…недалеко отсюда, нам не придется долго ехать…»

Уличная проститутка ни за что не согласилась бы уехать далеко с незнакомцем, да и маньяку хотелось быстрее добраться до места.

А если восточная часть?.. Отдельный зеленый лоскуток привлек внимание Джека. По дороге Белт-парквэй всего через четыре перекрестка — въезд в Марин-Парк и жилой район Джерритсен. Джек провел пальцем по карте. С другой стороны от Марин-Парка прямо к Бруклинскому мосту — Флэтбуш-авеню.

— Посмотри-ка сюда! — сказал Джек стоявшему на коленях Хью. — Марин-Парк — идеальное место. По Флэтбуш и Белт можно быстро выехать, хотя это довольно изолированный район. Кроме того, Брайтон-Бич — в десяти минутах езды. И прямо перед носом — заслон в виде Маленькой Одессы. Кроме того, оттуда есть прямая дорога в международный аэропорт Кеннеди.

Хью облизнул пересохшие от волнения губы.

— Но — черт! — все равно столько домов надо проверить!

Джек встал, разминая затекшие ноги. Кровь резко прилила к вискам, голова закружилась.

— Что с тобой? — спросил, нахмурившись, Хью.

— Ничего. Просто поднялся слишком быстро, — солгал Джек. — Мы можем сузить поиск. Сделаем упор на самые уединенные дома с большими гаражами. Выберем улицу, с которой можно быстро выехать из микрорайона. То есть она должна быть где-то на окраине, а не в середине. И еще… Оттуда должно быть удобно вести наблюдение.

— Отлично. Тогда прямо сейчас стянем все группы в Марин-Парк. Я их предупрежу.

Этого Джек и боялся. Полицейские машины могут спугнуть преступника.

— Надо действовать осторожно. Мы знаем, что у него есть камеры в доме. Почему их не может быть и снаружи? Если он сидит внутри, то, естественно, заметит, как мы подбираемся.

Хью вскочил на ноги.

— Думаешь, он владелец дома или снимает его? — спросил он.

— Молодец, что спросил! — воскликнул Джек. — Ему сейчас чуть больше сорока лет. Надо проверить зарегистрированных избирателей и владельцев домов в возрасте от тридцати пяти лет и старше. Назначь кого-нибудь проанализировать банковские ипотечные кредиты, выданные мужчинам такого же возраста. Естественно, он использовал фальшивые документы, по которым он может быть моложе или старше, чем на самом деле.

— А как же аренда? — уточнил Хью.

— Исключено, — ответил Джек. — Он бы никогда не пошел на такой риск. А что, если бы хозяин дома заявился и увидел его игрушки!

Хью сомневался, что все так просто.

— Не представляю, чтобы он занимался этим в собственном доме. Ты же сам все время твердишь про его осторожность! Но ведь если дом захватят, БРМ не успеет избавиться от улик.

В голове Джека снова будто взорвалось что-то. Но на этот раз он перенес боль с непроницаемым лицом.

«Сосредоточься! Соберись. Не время расслабляться. Включи наконец мозги!»

Хью, отвернувшись, возился с картами. Джек отдышался.

— Ты прав, Хью. Конечно, аренда тоже возможна. Пошли ребят поговорить с риелторами, сдающими жилье. Я уверен, что БРМ — владелец дома. Но скорее всего он вначале сдал его риелторскому агентству, а потом сам же, только под другими документами, взял в аренду.

— Возможно, когда сдавал дом, тоже воспользовался фальшивым паспортом, — добавил Хью.

Джек согласился. Снова задергался правый глаз.

— Сдать дом самому себе — очень умный шаг. Благодаря фальшивым бумагам — договору о сдаче внаем, коммунальным счетам — можно открыть банковский счет на другое лицо, оформить кредитные карты и таким образом выстроить целую цепочку фальсифицированных операций.

— Постараюсь что-нибудь разузнать, — сказал Хью, подходя к телефону.

— Еще одно, — добавил Джек. — Наверняка арендаторы дома менялись несколько раз и скорее всего в то время, когда обнаруживали новую жертву. Он избавлялся от старых документов и начинал выстраивать совершенно новую цепочку фальсификаций после очередного убийства.

— Я на минутку! — пообещал Хью, выходя из кабинета, чтобы отдать распоряжения Фернандес.

Джек был рад, что остался один. Все тело покрылось липким потом. Ноги подкосились. Он почти ничего не видел перед собой.

«Дыши. Дыши медленно…»

Но это не помогло. Джек еле успел схватиться за стул, как в глазах потемнело.

Сан-Квирико

16.05

Нэнси в панике бросилась к краю террасы, туда, где лежал трехколесный велосипед Зака и где земля просела на двенадцать футов.

Ничего не видя перед собой, не думая о собственной безопасности, Нэнси взлетела на шаткую возвышенность перед глубоким кратером.

«Он ведь не мог забраться внутрь?!»

Вдруг Нэнси вспомнила, как однажды Зак залез на туалетный столик, когда она всего на секунду оставила его одного в спальне.

«Трехлетний ребенок — и на такое способен!»

— Зак! Зак! Ты внизу, милый? — кричала Нэнси, вглядываясь в темноту старой выработки, которую недавно обнаружили под садом.

Узкое отверстие вело в похожее на нору углубление. Нэнси надеялась, что там может оказаться подземный родник или минеральный источник.

Сейчас она молила Бога, чтобы там не было ничего опасного для сына.

— Зак!

Нэнси еле протиснулась в узкое отверстие, вглядываясь в зловонную темноту. Наконец, когда глаза немного привыкли, она увидела сына. Точнее, его испуганное личико.

— Не бойся, маленький. Мамочка с тобой, — говорила Нэнси, медленно пробираясь к сыну.

Когда оставался всего шаг, она замерла на месте — руки Зака были связаны за спиной, а шею обхватила петля из толстой веревки.

Глава 57

Бруклин

10.20

Когда Хью вернулся, Джек уже успел прийти в себя.

— Да ты белый как смерть! Тебе нехорошо? — всполошился Хью.

— Жарко тут. Духота! — ответил Джек, кризис прошел, и ему стало лучше. — Принес ключи?

Порывшись в карманах, Хью выудил ключи от машины.

— Держи! И не волнуйся так. Хорошо?

Джек кивнул ему и пошел на автомобильную стоянку.

Время не ждет. Отсчет пошел на минуты. Джек знал, что они вступили в гонку со временем, призом в которой будет жизнь Лу.

Врач сказал, ей осталось максимум сорок восемь часов.

«Всего сорок восемь часов!»

Джек больше не числился в ФБР — у него не было ни значка, ни оружия, ни статуса. Хью самому придется собирать экстренное совещание, отчитываться перед Маршем, потом с его разрешения звонить в нью-йоркское управление полиции, чтобы они подстегнули процесс и выделили ребят из команды «SWAT». Затем надо сформировать группу захвата под руководством ФБР.

Джек также посоветовал обратиться к Джошу Бенсону и Лу Честеру — инструкторам «Родманс-Нек», специальной тренировочной базы ФБР в Бронксе. Честер к тому же лучший в мире снайпер. А Бенсон разрабатывает самые сложные обучающие сценарии, и когда дело доходит до реального захвата зданий и освобождения заложников, ему нет равных.

Офицеры полиции прочешут все территории, обозначенные Хью и Джеком, где, возможно, скрывается БРМ.

А Джек тем временем ехал в Марин-Парк — крупный район между Милл-Бейзин и Джерритсен-Бич, относящийся к шестьдесят первому и шестьдесят третьему участкам нью-йоркского управления полиции. Считалось, что уровень преступности там низкий.

Марин-Парк сформировался на месте бывшего голландского поселения. Здесь построили первую в Америке приливную мельницу. С тех пор огромная болотистая территория с отдельно стоящими деревьями, трясинами, топями и сельскохозяйственными полями изменилась до неузнаваемости. Теперь здесь жили в основном нью-йоркские итальянцы и евреи в домах, построенных шестьдесят-семьдесят лет назад.

Джек поднялся вверх по Джерритсен и, повернув за угол, выехал на Филмор, а потом проскочил по Восточной 33-й и 34-й. Немного растерялся, увидев перед собой торговый центр «Кингс-плаза». Пришлось возвращаться на улицы Хендриксон и Коулман, откуда был виден зеленый бархат поля для гольфа Марин-Парка. Выругавшись, Джек вышел из автомобиля. Свежий воздух помог справиться с тошнотой, снова подступавшей к горлу.

День стоял теплый, несмотря на сильный ветер с бухты.

Жилой район вокруг — довольно обжитой, ухоженный, респектабельный. Не сказать, что шикарный, но и не бедняцкий. Казалось, его жители не привыкли совать нос в чужие дела и свой сор из дома не выносили.

«Нет, все равно не здесь, Джек. Слишком открытое место. Много домов и окон, из которых смотрят сотни любопытных глаз».

Сев в машину, Джек записал выводы в блокнот и поехал по тому же маршруту, по которому приехал сюда, — мимо тщательно подстриженных лужаек и блестящих автомобилей перед домами. Вдруг зазвонил мобильный.

— Есть зацепка! — сказал по телефону Хью.

— Продолжай, — попросил Джек, открывая блокнот.

— Фернандес, проверяя по твоему указанию риелторов, сдающих недвижимость в аренду, наткнулась на «Налткинс» — очень старое бруклинское агентство. Так вот они сдают один и тот же дом уже двадцать лет. Владелец — холостяк. А из записей о съемщиках ясно, что он сдавал дом таким же одиноким мужчинам. Это точь-в-точь совпадает с твоей версией.

От волнения по спине Джека побежали мурашки.

— Пишу. Говори адрес!

Сан-Квирико

16.06

Веревка вдруг резко затянулась на шее Зака, словно зацепилась за что-то в темноте. Казалось, еще немного, и он задохнется.

— Делай, что я скажу, или он умрет, — холодно произнес мужской голос без тени драматизма.

Нэнси не отрывала взгляда от лица сына. Глаза привыкли к темноте.

— Я сделаю все, что хотите, только, пожалуйста, не трогайте ребенка, — взмолилась она.

На грязных щеках Зака белели полоски от высохших слез. Ему было очень больно и страшно. Нэнси хотелось броситься к сыну и крепко прижать его к себе.

— Медленно сделай два шага вперед и повернись лицом к дневному свету, — сказал Паук. — Потом заложи руки за спину.

Последний раз посмотрев на Зака, Нэнси подчинилась приказу.

«Какой он смелый! Не кричит, не плачет…»

Но когда Нэнси подошла ближе, она с ужасом заметила, что рот сына залеплен толстым скотчем, и Заку сложно дышать.

— Отпустите его, пожалуйста! Не делайте ему больно, — вновь взмолилась Нэнси.

Паук молча обмотал ее руки скотчем так плотно, что она не могла пошевелиться. Потом, вынув из кармана нож, задумчиво провел пальцем по острому как бритва лезвию и быстро отрезал скотч.

Нэнси задрожала, понимая, что ее связывают.

«Так, значит, об этом рассказывал Джек? Неужели вот так похищают и убивают? Господи, что будет с Заком?!»

Неожиданно перед ее лицом появились руки со скотчем. Нэнси инстинктивно отвернулась — полоска скотча прилипла к носу и верхней губе.

Паук резко оторвал скотч. Нэнси вскрикнула от боли.

— Плохая Малышка! — заорал он, ударяя ее по лицу.

Скотч заглушил крик Нэнси. Стало трудно дышать. Она жадно втягивала воздух носом. Паук отрезал ножом скотч и, держа Нэнси за руки, наклонился вниз.

Вдруг Нэнси почувствовала резкую боль в бедре. Паук сильнее надавил на шприц, а потом опустил руку, оставив его в теле. Он гордо посмотрел на шприц, словно доисторический охотник на копье, торчащее из туловища мамонта…

Проникай глубже! Еще глубже…

Паук ввел весь ксикаин до последней капли, размышляя, угадал ли он с дозой или переборщил и Нэнси умрет мгновенно.

Глава 58

Бруклин, Марин-Парк

10.25

Джек взял атлас и, натянув солнцезащитные очки, вышел из машины на противоположную сторону дороги от дома, который обозначила Фернандес.

Дом стоял на Т-образном перекрестке. Отвернувшись в сторону, пряча лицо за очками и атласом, Джек подошел к дому напротив, который, как он надеялся, станет его наблюдательным пунктом, и постучался в дверь.

Открыла сухонькая дама около семидесяти лет, с кудрявыми седыми волосами, в очках с золотой оправой. Она могла бы запросто пройти кастинг на роль идеальной бабушки в любом фильме.

— Доброе утро! — вежливо поздоровался Джек.

— Я ничего не покупаю, — проворчала старушка.

Джек заулыбался:

— А я ничего не продаю, мадам. Меня зовут Джек Кинг. И мне нужна ваша помощь. — Он достал из кармана визитку Хью. — Я бывший агент ФБР. Сейчас работаю вот с этим человеком, пытаюсь помочь ему расследовать очень серьезное преступление. И мне нужно войти в ваш дом, чтобы это сделать.

— Никуда вы не войдете! — воскликнула старушка, отталкивая визитку. — Вы один из этих самоуверенных проходимцев. Знаю я вас!

Мобильный надрывался в кармане Джека, но он не обращал на него внимания.

— Пожалуйста, возьмите визитку, — умолял он. — Я не проходимец. Возьмите визитку, закройте дверь и позвоните этому парню. Он объяснит, зачем ФБР понадобилась ваша помощь. А я подожду здесь.

Старушка, приподняв очки, посмотрела Джеку в глаза.

— Прошу вас, мадам, — повторил он.

Схватив визитку, старушка скрылась за дверью. Джек услышал поворот ключа в замке.

Как трудно ждать!

Джек еле сдерживался, чтобы не броситься обследовать дом прямо за его спиной, в котором, возможно, умирает девушка. Он заметил, что все дома в округе довольно большие, в них точно есть подвалы. Похоже, Фернандес не ошиблась. Именно такое место должно быть по душе блэк-риверскому маньяку.

Дверь открылась, на пороге вновь появилась старушка.

— Проходите, — сказала она более любезным тоном.

Джек вошел. В доме пахло картошкой и вареным мясом.

— Я пью кофе, мистер Кинг. Не хотите ли чашечку? — предложила старушка, закрыв дверь.

— С удовольствием. Но вначале я должен задать вам несколько вопросов, а потом подняться в вашу спальню.

Старушка заулыбалась. Уже много лет ни один мужчина не врывался в дом Ионы Гринсберг и не просил сразу же провести его в спальню.

Сан-Квирико

16.07

Терри Маклеод начал выходить из себя.

В гостинице никого, кроме Марии — красивой, но неразговорчивой девушки за регистрационной стойкой! Черт возьми! Если бы он на самом деле работал в журнале о гостиничном бизнесе, то поставил бы этой дыре минус пять баллов за обслуживание!

Обед закончился. В ресторане ни души. Не то что постояльцев — ни одной тарелки, ножа или скатерти не было! Все уже прибрали.

Маклеод не отступал.

У задней лестницы стояла тележка с грязным бельем. Видимо, горничные меняли наверху постели и полотенца.

Маклеод открыл служебную дверь, ведущую на кухню. Паренек с раскрасневшимся от работы лицом подметал пол.

— Si? — спросил он, посмотрев на Маклеода.

— Привет! Я ищу миссис Кинг. Не знаешь, где она?

Джузеппе пожал плечами, но, подумав немного, сказал:

— Миссис Кинг? Она, наверное, в саду с сыном.

— Спасибо! Могу я тут пройти? — спросил Маклеод, показывая на дверь в частные сады.

Джузеппе шваброй преградил ему путь.

— Нет-нет. Простите, это частная территория. Подождите у регистратуры. Я скажу миссис Кинг, что вы хотите с ней поговорить.

Маклеод с негодованием посмотрел на мальчишку в фартуке. Боже мой! Минус десять — даже слишком для такого заведения! Надо бы закрыть гостиницу к чертовой матери!

Сан-Квирико

16.07

Паук завел добычу глубже в темноту.

Несколько дней он наблюдал за женой и ребенком Кинга, следуя за ними по пятам на безопасном расстоянии, подмечая детали, запоминая их расписание. От его глаз не ускользнуло, что мальчик часто гулял сам по себе, а сверхзанятая мамаша разрывалась между бесконечными делами в гостинице и выполнением материнских обязанностей.

Паук не отставал от Кингов ни на секунду. Ездил за их машиной на старом «форде» — «доме на колесах», который купил специально, чтобы похитить, убить и расчленить молодую итальянку из Ливорно.

«Дом на колесах» избавил Паука от необходимости арендовать виллу или регистрироваться в гостинице, подарил свободу и возможность долго находиться рядом с жертвами. Здесь он убил девушку из Ливорно.

Паук улыбнулся, вспоминая, как удачно все получилось.

Приятно даже, хотя действовал он, подчиняясь разуму, а не страсти.

Смеркалось. Паук остановился на тихой улочке. Оглядывая место парковки, посмотрел в зеркало заднего вида и заметил девушку, приближающуюся к его фургону. Паук восхитился ее красотой.

Как раз твоего типа. Темные волосы. Хрупкая стройная фигура.

Мама бы одобрила.

Он выскочил на улицу с дорожным атласом в руках. Вокруг никого больше не было. Ничьих любопытных глаз.

Взмахнув атласом, Паук сказал, что заблудился, и попросил девушку показать на карте, где они находятся. Потом открыл заднюю дверь фургона, чтобы лучше было видно в сумерках, и передал ей атлас. Она повела пальчиком по странице, а Паук схватил ее сзади, прижал ко рту пропитанный хлороформом носовой платок, чтобы не сопротивлялась, и затащил в фургон.

То же самое он планировал сделать с женой Кинга. Но она оказалась не так глупа — никогда не оставалась одна. Только ночью.

Последние несколько ночей, когда Нэнси и Зак спокойно спали, Паук был всего в сотне метров от них, методично подготавливая место под землей в саду для того, что он собирался сделать сейчас. В зловонной сырой темноте он спрятал инструменты: сделанные на заказ электронные устройства, несколько метров толстой веревки, прочный почтовый скотч, набор ножей, шестнадцатидюймовую медицинскую пилу и пистолет.

Оружие он приобрел на римском Порта-Портезе. Местные называют его mercato delle pulci.[25] Четыре тысячи лавочек, и почти во всех торгуют нелегально. Это не только самый крупный блошиный рынок в Европе, это лучший универмаг, где можно купить все: от поддельной дизайнерской одежды до оружия и наркотиков.

Паук посветил фонариком в лицо Нэнси. Отлично! Ксикаин начал действовать. Глаза закрываются, ноги подкосились. Очень скоро она совсем не сможет двигаться. Паук подтолкнул ее и мальчишку дальше, глубже в темноту катакомбы, ближе к смерти.

Глава 59

Бруклин

10.30

Джек нетерпеливо переминался с ноги на ногу на кухоньке Ионы Гринсберг — старушка все-таки настояла на кофе.

— Чем я могу помочь? — спросила она, взбудораженная мыслью о том, что участвует в важном расследовании ФБР.

Слава Богу! Джек молился, чтобы старушка поскорее ответила на все вопросы.

— Вы знакомы с соседом через дорогу? Парнем из дома номер пятнадцать?

— Нет, я бы так не сказала… Вижу его время от времени. Но мы ни разу не разговаривали.

— Сколько он здесь живет? — спросил Джек, понимая, что придется набраться терпения.

Иона нахмурилась так сильно, что морщинки на лбу сбежались вместе.

— Пятнадцать… Может, двадцать лет. Только подумать! И все это время мы с ним даже не поздоровались!

Картина постепенно прояснялась.

— А он, случайно, не на желтой машине ездит? Таком японском автомобиле с четырьмя дверями, уже не новом.

— Нет. У него не такая машина, — покачала головой Иона.

— Вы уверены? — разочарованно уточнил Джек.

— Я помню все свои машины, — сказала Иона, улыбаясь нахлынувшим воспоминаниям. — Машины интересовали меня с детства. У моего мужа когда-то был «бьюик». Потом «олдсмобиль». Красивый!.. Я слышала, его производство остановили. Вот глупцы!

Джек вовсе упал духом. Хотя она так стара, что могла ошибиться.

— Вы на самом деле в этом уверены? — переспросил он.

— Естественно, — ответила Иона. — Сосед напротив ездит на «хендае». Но это южнокорейский, а не японский автомобиль. К тому же он белый, а не желтый. По-моему, в нашей округе ни у кого из соседей нет японских машин. У мистера Кохена…

— Простите, что прерываю. Наверное, я оговорился. На самом деле мы ищем «хендай». Вы не знаете, какая у соседа модель?

Не медля ни секунды, Иона ответила:

— «Хендай-акцент SE». Ничего особенного. Даже дисков легкосплавных не поставил. Мне всегда казалось это очень странным.

— Почему? — мягко спросил Джек.

— Видите ли, — начала Иона, — мне кажется, он помешан на автомобильных номерах. Часто меняет. Я даже раньше думала, сосед торгует машинами. А потом заметила, что иногда он меняет номер до того, как поменяет автомобиль.

Джек не мог скрыть радости. Опять затрезвонил сотовый, но он снова пропустил звонок. Вряд ли сейчас есть что-то важнее разговора с Ионой.

— А вы, случайно, не помните, какой у него номер?

Старушка улыбнулась. Ей нравилось помогать агенту ФБР. Такие простые вопросы задает!

— Шутите! Конечно, помню. Б-898989!

Сан-Квирико

16.08

Земля у входа в катакомбу была мягкой, но стоило пройти двадцать футов, под ногами почувствовалась твердая почва.

Паук посветил на стены, влажные, позеленевшие от грунтовых вод, стекающих с холма над ними. Он искал место, где узкий проход резко поворачивает вправо и ведет в просторный зал, посреди которого возвышается рельефная мраморная гробница.

С каждым шагом в глубь катакомбы воздух становился все зловоннее. В стерильной темноте ничего не росло. Зато Паук чувствовал себя как дома, с удовольствием вдыхая запах сырой, но бесплодной почвы. Запах смерти.

Он подтолкнул женщину с ребенком вперед и заставил сесть, прислонившись спиной к гробнице, хранящей останки неизвестного воина и его семьи со времен Медичи.

Маленький Зак подполз к матери и положил голову ей на колени, ища защиты и ласки. Руки его были по-прежнему связаны сзади. Сердце Нэнси разрывалось от боли — ей так хотелось дотронуться до сына, успокоить его, но скотч прочно сковал ее. Склонившись над Заком, Нэнси потерлась лицом о его спину, как самка, обнюхивающая поранившегося детеныша.

Паук включил ноутбук. Тот заворчал, просыпаясь, и тут же подключился к беспроводной сети гостиницы, расположенной почти прямо над ними. Паук вошел в личную сеть.

Постепенно экран компьютера заполнился изображением тела Лу Загальски, передаваемым верхней камерой в подвале. Увидев лицо Лу, Паук задрожал от возбуждения. По позвоночнику сверху вниз пробежало легкое покалывание, после которого выступили капельки пота.

Паук оттащил Зака от матери и снова вернулся к компьютеру.

В воздухе витал запах смерти.

Глава 60

Бруклин

10.35

Джек позвонил Хью, чтобы сообщить последние новости, и узнал, что группа захвата будет в Марин-Парке не раньше чем через полчаса.

Лишь бы задержка не оказалась роковой!

Иона Гринсберг болтала без остановки, поднимаясь вместе с Джеком в спальню, из окон которой он надеялся установить наблюдение за домом номер пятнадцать.

В спальне было жарко. Повсюду старая одежда и журналы. Тарелка с протухшим рагу, которое забыли выкинуть, похоже, несколько месяцев назад, источала гнилостный запах по всей комнате.

Джек заметил на окнах двойные запоры. Наверное, миссис Гринсберг ни разу не открывала их после смерти мужа. Джек прислонился лбом к стеклу. Плохо дело!.. Даже если открыть раму, все равно ничего не увидеть. Высокие деревья переплелись ветвями, закрывая вид на дорогу.

— Не получится! — сказал Джек, направляясь к выходу и вниз по ступенькам. — Но все равно большое спасибо, мадам. Ваше содействие нам очень помогло!

Подходя к машине, Джек размышлял, как бы лучше поставить ее, чтобы заблокировать проезд, если вдруг выяснится, что БРМ в доме. Пока Джек продумывал заключительную сцену пьесы, нет, правильнее сказать, трагедии, снова зазвонил мобильный.

На экране определился номер Нэнси.

У Джека большие проблемы, если окажется, что это жена звонила, пока он разговаривал с Ионой Гринсберг.

— Алло! — ответил Джек, настроившись услышать шквал негодований.

— Привет, Джек! — сказал мужской голос, медленно растягивая слова.

— Кто это? — Джек удивленно проверил номер на экране мобильного.

Паук коротко рассмеялся.

— О, думаю, ты знаешь кто!

Боль бомбой взорвалась в голове Джека. Он боялся даже предположить.

— Твоя жена рядом со мной. Хочешь поговорить?

Паук сорвал скотч со рта Нэнси. Она жадно глотнула воздух.

— Джек! — еле слышно сказала она. — Джек, у него Зак и…

Паук зажал ей рот рукой.

— Простите, мистер Кинг, но вашей жене сейчас немного не по себе. Я накачал ее наркотиками, поэтому ей сложно говорить. — Прижав телефон плечом к уху, Паук опять заклеил рот Нэнси скотчем. — Знаешь, Джек… Ты должен лучше заботиться о своей молодой семье. Разве не так?!

Джек молчал. Голова раскалывалась.

«Не зли его. Одно неверное слово, и им конец. Сохраняй спокойствие. Никаких эмоций. Только профессионализм. Представь, что речь не о твоей семье…»

— Отвечай на вопрос! — потребовал Паук. — Я спросил: «Ты ведь должен лучше заботиться о своей молодой семье?»

Джек понял правила игры. И не он их устанавливает. Выбора нет.

— Да, — ответил он, притворяясь, что унижен. — Я должен был лучше заботиться о семье. Семья мне очень дорога. Я сделаю все, как ты скажешь. Только пообещай, что не тронешь их.

— Никаких обещаний! — заявил Паук. — Но мне приятно слышать, что у нас есть кое-что общее. Любовь к семье.

Джек закрыл глаза, молясь о том, чтобы мысли его пришли в порядок и он мог контролировать ситуацию.

— Вижу, ты рядом с моим домом в Бруклине, — сказал Паук. — Молодец. Не ждал тебя так рано. Я думал сам пригласить тебя, когда придет время. Тогда у всего мира на глазах произошло бы еще одно убийство, которое Джек Кинг не смог предотвратить.

Джек быстро оглядел стены дома в поисках камеры.

— На дереве, Джек. Камеры закреплены на дереве, питание от наружных ламп. — Паук взглянул на Нэнси с Заком, а потом снова на изображение Джека на экране ноутбука. — Согласно моему плану, через двадцать четыре часа этот милый арабский канал показал бы свежий материал. Двойную сенсацию! Вначале я бы передал им заключительный трагический фрагмент в истории о несчастной русской проститутке, которую ты вместе с остальными идиотами из ФБР не смог спасти. А потом, Джек… Я придумал кое-что поинтереснее! — Паук страшно расхохотался, а затем приблизил лицо к экрану, глядя прямо в глаза Джека. — А потом они получат эксклюзивный материал… о смерти твоей любимой женушки.

Джек потерял самообладание.

— Чертов сукин ты…

— Ну-ну, Джеки-малыш, тише-тише! Не надо. Не надо все рушить грубыми оскорблениями. Ты должен знать, что я собираюсь убить ее. Иначе теряется всякий смысл. Зачем тогда я заставил тебя прилететь в Америку, а сам отправился в Италию?

Сердце Джека заколотилось как бешеное, когда он понял, что сам оказался жертвой блэк-риверского маньяка. Он выманил его из Италии, подальше от семьи, чтобы Джек ничего не мог сделать, но видел, как они страдают. Но зачем?

Паук улыбался, наблюдая, как Джек тщетно пытался собрать части мозаики в единое целое.

— Тебя обставили, как молокососа, Джек! Убийство итальянки было просто маленькой хитростью, чтобы вытащить тебя из конуры. Ну и конечно, ты приполз — кто бы сомневался! — как паршивый послушный пес. Потом бедной Малышке пришлось восстать из могилы, чтобы твои тупоголовые дружки из ФБР поверили, что я действительно вернулся к работе. Ну и, наконец, я закинул живца, чтобы ты втихаря вернулся в город, из которого с позором сбежал. Так вот получилось, что мы здесь — вернее, я здесь, а ты там, или наоборот, как тебе больше нравится. Немного раньше, чем я ожидал, но почти точно в то время, как я запланировал.

— Зачем тебе все это? — спросил Джек, превозмогая приступ тошноты. — Не понимаю, почему тебя интересует моя семья.

— Джек, если бы ты только знал, как долго я ждал от тебя этого вопроса! — Паук выдержал паузу. — Тебе о чем-нибудь говорит имя Ричард Джонс?

Джек все равно не понимал. Ричард Джонс… Или, может быть, Дик Джонс или Дики Джонс. Бесполезно. Внутренний «гугл» Джека выдал нулевой результат.

— Нет, к сожалению, — ответил Джек.

— Я так и думал. Но мне это имя говорит о многом. Этот человек был всем для меня. А я для него… Тридцать лет назад Ричард Джонс погиб. Его сбила полицейская машина, мчавшаяся по ложному вызову. Представляешь? Копы убили его, спеша раскрыть преступление, которого не было!

Имя колокольчиком зазвенело в измученном мозгу Джека.

— Ричард Джонс, — сказал Паук, и впервые его голос дрогнул, — был моим отцом. Его убили через несколько недель после того, как мама умерла от рака. Паршивый коп-убийца сделал меня сиротой, лишил отца, заставил жить в паршивом приюте! Теперь ты понял? Понял, что убийца за рулем, тупоголовый коп, которому вообще ничего не было за убийство моего отца, — твой папаша? Теперь ты понял, что к чему?!

Джек пытался понять. Фрагменты из истории семьи всплывали в голове. Но он никак не мог собрать их воедино. В мозгу опять взорвалась бомба. Закрыв лицо руками, Джек прислонился спиной к машине.

— Когда тело отца, — Паук рыдал, — перестало катиться по дороге и машины наконец перестали ездить по нему, голова оторвалась. Представляешь?! Ты можешь себе это представить?!

Джек онемел от шока.

Вытерев глаза рукавом, Паук посмотрел на Нэнси с Заком. Нэнси потеряла сознание, а мальчик лежал, крепко прижавшись к ее телу. Его рот был по-прежнему заклеен, и он скулил, как побитый щенок.

Паук отвернулся к экрану.

— Я знаю, что ты, Джек, тугодум, поэтому сам расскажу всю историю до конца. В газете я увидел статью о твоем отце, посвященную его выходу на пенсию. Вначале я решил, это о тебе. Думаю, ты догадывался, что я читал все твои глупые заявления о том, что меня вот-вот должны поймать. Но, присмотревшись, я понял, что статья о твоем отце. Хотя ты там тоже засветился — на фотографии рядом с другими копами.

Паук видел, что его слова никак не укладываются в голове Джека. Он словно оказался в замкнутом круге, отчаянно пытаясь предугадать, что дальше.

— Ты, наверное, не знаешь, малыш Джеки, что нью-йоркское управление полиции так и не обнародовало имя убийцы моего отца. Представляешь, каково мне было читать интервью? Твой папаша все говорит и говорит о своей замечательной карьере. И вдруг заявляет, что отдал бы все почести и заслуги за то, чтобы не было одного несчастного случая тридцать лет назад в Бруклине, когда под колесами его машины погиб молодой пешеход. Этим пешеходом был мой отец, Ричард Джонс!

Теперь Джек вспомнил. В день, когда отца провожали на пенсию, он сказал, что испытывает чувство вины, хотя это, безусловно, был несчастный случай. Но он все равно хотел бы публично попросить прощения.

— Я сожалею о твоей потере, — холодно сказал Джек.

— Спасибо, — с сарказмом ответил Паук. — Я тронут. Ты ведь тоже потерял отца? Похожий несчастный случай. Сколько уже лет прошло? Примерно пять, правильно?

Кровь застыла в жилах Джека.

— О, как бы я хотел сейчас оказаться рядом с тобой! — воскликнул Паук, наклоняясь ближе к экрану, чтобы разглядеть боль в глазах Джека. — Жаль, я не могу передать тебе точно, что я почувствовал, когда череп твоего папаши хрустнул, словно арбуз, под колесами моей машины.

Голова Джека гудела, будто улей. Колени дрожали.

Паук обхватил экран обеими руками, чтобы насладиться моментом. Стуча пальцами здоровой руки по краю монитора, он продолжал:

— А скажи-ка, Джек, ты еще вспоминаешь свою маму Бренду?

— Что?!

— Ой, да ладно! Неужели ты правда думал, что она умерла во сне от сердечного приступа?

Джек схватился руками за голову, не в силах справиться со смятением и болью.

— О нет, Джек, это снова я! Не нужно было тебе оставлять ее одну в таком большом старом доме, да? Любящий сын забрал бы мать к себе. — Паук остановился, чтобы прочувствовать, какое впечатление оказывают его слова. — Хотя теперь уже не важно. Сейчас у тебя других забот полно. Ведь очень скоро я собираюсь убить твою жену. А после расскажу тебе, какая судьба уготована твоему сынишке.

Ярость рвалась наружу. Адреналин подскочил. И в голове немного прояснилось.

«Джек, ты профессионал. Не давай ему молчать. Пусть говорит. Как только он перестанет говорить, начнет убивать. Спроси его о чем-нибудь. Не важно о чем!»

— Почему? — спросил Джек, чувствуя, что может контролировать ситуацию. — Не понимаю… Почему ты хочешь причинить боль моей жене и ребенку?

Паук вытер с лица бусинки пота.

— Ну, давай расскажу… Твой отец забрал у меня все. Он сделал меня сиротой. Он сделал меня тем, кто я теперь… А сейчас я хочу то же самое сделать с твоей семьей. — Паук посмотрел на Зака, спрятавшего голову под мышкой матери. — Я убью твою жену, потом умрешь ты, пытаясь защитить сына. Благородная смерть! А этот малыш… что же… он вырастет и будет страдать так же, как страдал я. Каждое утро, просыпаясь на рассвете без родителей, он будет задаваться вопросом — почему? Ну почему такое произошло с ним?

Джек потер виски.

— Чудовище!

Наконец-то мысли упорядочились. Он подошел к камере, закрепленной на дереве, и, посмотрев прямо в мигающий красный глаз, сказал:

— Обещаю, я буду преследовать тебя до конца жизни, хоть из-под земли достану и убью!

Паук усмехнулся:

— Ну и дурак же ты, Кинг. Твой отец был дураком. И ты весь в него! Я не боюсь смерти. В детстве мне то и дело твердили, что родители умерли и отправились в лучший мир. Но все, что я чувствовал, — они бросили меня. Все уходят, если только их не остановить. Я научился останавливать женщин. Укроешь их одеялом смерти, и они навеки твои…

В конце улице раздался шум. Джек на секунду отвлекся от жестоких рассуждений Паука. Из-за угла показалась первая патрульная машина нью-йоркской полиции.

— Все эти женщины любили меня. Они так сильно любили меня, что пожертвовали своими жизнями. А кто может мечтать о большем?! И потихоньку их любовь стерла боль внутри меня.

Завизжали тормоза. Джек поднял руку, чтобы остановить Хью, открывающего дверь со стороны пассажира.

— Теперь ты понимаешь, Кинг, благодаря всем этим годам убийств мне было совсем не трудно забрать жизни твоих родителей, когда я выяснил, что виноват твой отец. — Паук впился глазами в монитор. — Вижу, приехали твои друзья. Прекрасно. Теперь можно начинать вечеринку! И мы с тобой как раз все выяснили.

Встревоженный Хью тихо стоял рядом. Джек прикрыл рукой трубку.

— Это он. У него Нэнси с Заком. Он хочет их убить. Уйди!

Хью вернулся к остальным полицейским. Джек знал, что сейчас он передаст информацию руководству. Активные действия отложат, пока ситуация не прояснится и — Бог даст — станет менее рискованной.

— Внутри дома уличная проститутка, которую ты ищешь, — сказал Паук. — А за то, что ты такой умненький — добрался все-таки сюда, — я дам тебе приз. Ты сам ее убьешь. Так и быть я позволю тебе сжать ее горло и вдохнуть последнее дыхание.

— Ты сумасшедший, — проговорил Джек. — Я никогда этого не сделаю.

— Нет, Джек, я не сумасшедший. Жестокий немного — да. Но точно не сумасшедший. И ты это сделаешь, потому что иначе я искалечу твоего сына после того, как убью жену. Наверное, сначала я заставлю его смотреть, как умирает мать, а потом слегка покромсаю малыша, чтобы осталось напоминание о нашем чудно проведенном вместе времени. Думаю, ты догадываешься, какую часть его тела я отрежу.

Сердце Джека глухо стучало в груди. Ярость закипала вновь. Со всей силы он ударил кулаком по крылу машины, оставив глубокую вмятину.

Паук улыбался, наблюдая за ним:

— Спокойствие, малыш Джеки, только спокойствие! Приступим к делу. У тебя всего пять минут на убийство. Чуть замешкаешься, и я проверю на твоей жене, не затупились ли нож с пилой. Не переживай, ты все увидишь в Интернете сегодня. Технологии — удивительная штука, правда?

Джек как заведенный ходил у машины. Ненависть и ярость наполняли его решимостью.

— Ах да, еще кое-что. Во-первых, не выключай телефон. Вдруг я захочу поболтать с тобой. Во-вторых, дом напичкан мини-сюрпризами. Я могу управлять ими отсюда. Но и ты можешь случайно запустить их, если заденешь. И в-третьих, если ты не убьешь ее, я взорву вас обоих вместе с домом. А потом закончу все дела здесь. Понятно?

— Да, понятно, — отрывисто сказал Джек, будто выплевывая слова.

— Ну вот и славненько! Мама всегда говорила мне досчитать до десяти, прежде чем принять серьезное решение. Что же, поехали! Десять!

Мысли Джека замелькали с бешеной скоростью.

— Девять!

«Лу, возможно, уже мертва».

— Восемь!

«А если нет, БРМ ни за что не выпустит нас живыми из дома».

— Семь!

«Не исключено, что ее вообще нет в доме. Это просто еще одна уловка БРМ».

— Шесть!

«Возможно, она внутри. Но дом, может быть, и не напичкан взрывчаткой. БРМ скорее всего блефует».

— Пять!

«С другой стороны, почему нет? Дом, может быть, напичкан взрывчаткой. И все взлетит в воздух, как только я переступлю порог».

— Четыре!

«Он грозится искалечить Зака. Есть ли шанс, что я смогу защитить сына от боли и издевательств?»

— Три!

«При любом раскладе, он говорит, что убьет Нэнси».

— Два!

«Семья — все для меня. Мой мир, моя жизнь…»

— Один!

«Боже, дай мне сил!»

— Ноль!

Глава 61

— Хью! Пистолет! Скорее! — закричал Джек.

Не задавая вопросов, Хью вытащил пистолет из кобуры и бросил его Джеку.

Сунув оружие за ремень, Джек ринулся к дому.

Подъездная дорога упиралась в огромный гараж на две машины.

«Наверняка заперт».

Остается массивная входная дверь и окно с выступом, но они скорее всего подведены к взрывному устройству.

«Должно быть другое окно».

Шторы задернуты.

«За шторами может быть что угодно».

Джек обежал дом со стороны сада.

«Декоративные камни. Отлично!»

Он поднял самый большой камень с клумбы и швырнул его в нижнюю стеклянную панель окна, отскочив в сторону.

Ничего.

Оконная рама и пол в комнате, должно быть, не заминированы.

Сорвав с себя пиджак, Джек замотал им правую руку и разбил стекло. Было бы время, он бы смахнул осколки с пиджака и, чтобы не пораниться, накрыл бы им острые края разбитого окна.

Но времени не было.

Джек подтянулся, забираясь в окно. Осколки стекла врезались в ладони и колени. Он зацепился за шторы и, пытаясь выпутаться, упал на пол.

Похоже, он уже потерял минуту из пяти.

«Осталось всего двести сорок секунд!»

В комнате, где он оказался, не было ни ковров, ни мебели. Джек добежал до двери и остановился.

«Наверняка заперто».

Отступив назад, он снял пистолет Хью с предохранителя и выстрелил по разу в каждую дверную петлю.

Ничего не произошло.

Прицелившись в замок, Джек пустил целую очередь.

Ба-бах!!!

Дверь загорелась. Металлический замок разорвало на части, которые полетели в Джека.

Он почувствовал, как резко обожгло щеку, словно резануло острой бритвой.

Колени подогнулись. Джек быстро закрылся рукой.

Паук с удовольствием наблюдал за Джеком.

«Одна минута двадцать секунд. Малыш Джеки показывает неплохое время!

Он может успеть добраться до цели».

Паук потряс за плечо Нэнси.

— Просыпайся! Полюбуйся, как твой муж-неудачник снова провалит дело!

Нэнси не могла до конца очнуться. Она еле разглядела экран перед собой.

«Джек, будь осторожен. Пожалуйста, только не умри. Спаси нас…»

Мысли путались. Голова кружилась. Все вокруг расплывалось и начинало вертеться безумной каруселью. Обезболивающее разливалось по всему телу, заманивая в туман бессознательности и полнейшего оцепенения.

«Зак… Где Зак? Где мой малыш?..»

Джек вырвался из охваченной огнем комнаты в пустой коридор.

«Что дальше?!»

Увидев открытую дверь в кухню, Джек двинулся к ней.

«Из кухни можно попасть в гараж, и где-то там должна быть лестница в подвал».

В кухне оказалось три двери.

«Одна в сад. Вторая в гараж. А третья? В подвал?»

Джек осмотрел третью дверь. Похоже, заперта. Медная дверная ручка отличалась от всех остальных.

«Медь — лучший проводник электричества. БРМ подсоединил ручку к розетке. Тронь пальцем и заживо поджаришься!»

Дверь из толстой сосны. Плечом не вышибешь.

Он оглядел кухню. На столе ничего не было, кроме набора ножей и красной пластмассовой плошки.

«Точно!»

Джек наполнил глубокую плошку водой. Потом отошел на безопасное расстояние и выплеснул воду на ручку.

За дверью раздался треск. Джек надеялся, что произошло короткое замыкание.

«Теперь не опасно. Вроде бы…»

Если Джек ошибся, то его ударит током через воду на полу у двери.

Но выбора нет. Придется рискнуть.

Джек выстрелил несколько раз в медную ручку и замок, а потом в дверные петли.

Вышибив дверь, он на мгновение опешил от кромешной темноты подвала. А потом перешагнул порог.

Паук посмотрел на Часы.

Прошло две минуты.

— Смотри, как старается малыш Джеки! Мило, правда? — сказал он, подтаскивая Нэнси за волосы к экрану.

Но она не приходила в сознание — обезболивающее проникло в мозг. Тело обмякло. Нэнси не понимала, что происходит с ней, с мужем и сыном.

— Очнись! Проснись и смотри, сука! — Паук ударил ее по лицу. — Грязная шлюха, ты должна это видеть!

Злость захлестнула его. Он готов был разбить компьютер о ее голову!

Паук схватил нож. Убить ее! Разрезать на мелкие куски! Унять боль, которая снова выползла из норы!

Убей ее сейчас, и боль уйдет!

Нет!

Спокойно.

Ты же знаешь, надо успокоиться. Мамочка тебе поможет.

Мама рядом.

Ты сможешь убить эту женщину потом.

Медленно, как тебе нравится…

Но только не сейчас.

Сейчас забудь о ней и о ребенке. Посмотри лучше, как умрет Джек Кинг.

Выбитая дверь с грохотом скатилась по лестнице, будто санки, ударилась обо что-то невидимое в темноте и остановилась.

«Там еще одна дверь. Она ударилась о вторую дверь внизу лестницы, которая скорее всего тоже заперта.

Не забывай, что девушка связана. Чем будешь разрезать ремни?..»

Вернувшись на кухню, Джек выхватил большой нож для мяса из набора на столе и вернулся к лестнице в подвал.

Потом осторожно перешагнул порог и на ощупь начал спускаться по ступенькам.

«Дверь внизу наверняка заминирована. К ней нельзя прикасаться. И к стенам лучше тоже. Перила, вероятно, под напряжением…»

Деревянные ступеньки под ногами поскрипывали.

Джек сделал шаг, и вдруг лестница обвалилась. Он полетел вниз и ударился головой обо что-то твердое. Спина и грудь запыли глухой болью.

Тошнота снова подкатила к горлу. Джек понял, что теряет сознание.

«Борись, Джек! Не сдавайся!

Ты не можешь сейчас вырубиться».

Паук громко захохотал, прямо как в детстве.

Здорово! Вот растяпа! Вылитый клоун. А как слетел-то — вверх тормашками, ноги выше головы.

Паук взглянул на часы.

Прошло три минуты.

— Сомневаюсь, что муженек справится. А ты как считаешь? — спросил он у Нэнси, которая так и не приходила в сознание. — Жаль, ты не видишь последний позор в никчемной жизни мужа. Стоящее зрелище…

Тут Паук подумал, что неплохо бы и сыну взглянуть на унижение и смерть отца.

Да, вот это идея!

Спасибо, мамочка! Ты всегда подсказываешь мне, как будет лучше.

Паук обернулся к мальчику. Но его на месте не оказалось.

Джек понятия не имел, куда он упал. Одно он знал точно — пока летел вниз, потерял и нож, и пистолет.

«Время!»

Джек с трудом поднялся на ноги. Вдалеке виднелся свет. Нет, ему не туда. Джек посмотрел вверх на кухню. Потом отвернулся, выжидая, пока глаза привыкнут к темноте. Постепенно чернота вокруг стала казаться светлее, и Джек разглядел перед собой дверь. Он вытянул руку вперед и начал ощупывать землю вокруг себя. Он коснулся рукой расщепленного дерева.

«Соберись, Джек. Время уходит».

Казалось, все ощущения сосредоточились в кончиках пальцев.

«Грязь, земля, дерево, пыль, металл…

Металл!»

Джек схватил нож и медленно провел пальцем по холодному лезвию.

«Время, Джек! Время не ждет».

Он снова опустил руки на землю. Пистолета нигде не было.

Бросив поиски, Джек встал.

Прямо перед ним в нескольких дюймах — дверь в подвал. А за ней — жизнь или смерть Людмилы Загальской.

Джек глубоко вздохнул, подумав, что, возможно, последний раз в жизни.

«Если дверь подключена к взрывному устройству, все кончено».

Джек с размаху ударил плечом по двери. Она не шелохнулась.

Тогда он сосредоточился, направляя вес всего тела в плечо.

Удар! Дверь заскрипела.

Еще удар! Сдвинулась, но лишь на миллиметр.

— А-а-а! — закричал Джек, обрушиваясь на дверь всем телом.

Замок сорвался, и Джек, с размаху влетев в подвал, упал на пол головой вперед. Руки и колени заскользили по покрытию из черного пластика.

«Господи, что это? Где я?!»

Джек резко вскочил на ноги.

Стены и потолок тоже были покрыты черным. А прямо перед собой Джек увидел распростертое обнаженное тело.

Людмила Загальская.

Ее БРМ приказал убить.

«Господи! Она жива? Боже, умоляю, пусть она окажется живой».

Не было времени проверять пульс и дыхание.

«Время, Джек! Времени совсем нет!»

Паук даже не пытался догнать ребенка.

Он водил пальцем по кнопке пульта детонатора. Так хотелось запустить электронное устройство и взорвать дом.

Паук улыбался, наблюдая, как Джек обнаружил, что ремни на руках и ногах Лу прикреплены к толстым металлическим кольцам, ввинченным в бетонный пол.

Прошло четыре минуты.

Паук нетерпеливо вертел в руках пульт детонатора.

Потерпи еще немного… Подожди. Тебя ждет потрясающее зрелище.

— Это мой нож, Джек! — шутливо воскликнул Паук, заметив блеснувшее в руках Джека лезвие. — Кто дал тебе право брать чужие вещи без спросу?

Паук напрягся, глядя, как Джек перерезает кожаные ремни на руках и ногах Лу.

Он не собирается ее убивать! Он хочет ее освободить!

Паук снова посмотрел на Нэнси, лежащую по-прежнему без сознания.

— Очнись!

Он хотел, чтобы Нэнси была в сознании, когда он будет ее убивать. А может, убить ее одновременно с Джеком?..

Веки Нэнси дрогнули.

— Очнись! — снова закричал Паук, теребя ее.

Она слегка приоткрыла глаза. Достаточно, чтобы Паук понял, что она пришла в себя. Теперь можно нажать на кнопку.

Вот еще! Какой-то мальчишка со шваброй будет говорить Терри Маклеоду, что ему делать!

Выйдя из гостиницы, Маклеод прямиком направился к огороженным забором садам с табличкой «Частная территория».

«Уважение!.. Молодежь сегодня не знает, что такое уважение».

Маклеод отодвинул щеколду на небольшой калитке.

«Миссис Кинг, должен признаться — я не был с вами честен. На самом деле я не турист, а журналист и фотограф, признанный во всем мире. Я здесь, чтобы написать статью-отзыв о вашей прекрасной гостинице. Нет-нет, не беспокойтесь! Я просто задам вам несколько вопросов».

Маклеод был уверен: после этих слов Нэнси у него в руках. Конечно, при условии, что он ее найдет!..

Мальчишка сказал, она должна быть в саду. Значит, надо искать в саду.

Маклеод облазил не только сад, но и огражденный забором участок. Нэнси нигде не было.

Тогда Маклеод двинулся в огород, осторожно ступая между луком, помидорами, огурцами и редиской. Он подошел к месту, где осела земля. И замер, остолбенев от ужаса. Нет, провал в земле Маклеод видел и раньше: в бинокль из укрытия на холме и когда Нэнси выгоняла его из сада. Его потрясло другое.

Внизу, на земле, в яме лежал ребенок Кингов!

Рот заклеен скотчем, руки связаны за спиной, а вокруг шеи толстая длинная веревка!

Джек перерезал последний ремень. И вместе с ним будто обрубил себе путь назад.

Сможет ли он сделать то, что требует БРМ, — убить ее? Спасет ли ее смерть жизнь Заку?

«Имею ли я право выбирать?..»

Единственное, что точно знал Джек, — его собственная жизнь и жизнь девушки, лежавшей перед ним на столе, висит на волоске.

Понимая, что Паук следит за каждым его движением, Джек медленно повернулся, ища взглядом камеру. Вот она — на стене справа, примерно на уровне головы.

Джек набрал номер Нэнси и прижал телефон плечом к уху.

— Джонс, ты меня слышишь?

В трубке молчали. Интересно почему? БРМ удивился, что Джек ему звонит или что он назвал его настоящую фамилию?

— Я слышу тебя, Джек, — ответил Паук, проверяя время. Четыре минуты и пятьдесят секунд. — У тебя десять секунд, чтобы убить ее.

— Правила изменились. Дай мне поговорить с женой и сыном, а потом я убью девушку таким способом, как ты захочешь. Мне на нее плевать, отпусти мою семью.

Паук изучал лицо Джека на экране. Отчаяние… Да, отчаяние сквозит в каждой морщинке.

«Может быть… Возможно, он убьет ее. Родительская любовь сильна. Наверное, он готов на что угодно, даже убить невинную жертву, которую пытался спасти, ради призрачного шанса, что его сын останется жив».

— Слушай, — сказал Паук, срывая скотч со рта Нэнси.

Он поднес телефон ближе и, схватив Нэнси за волосы, резко дернул назад.

Джек вздрогнул, услышав крик жены. Новая волна злости захлестнула его.

— А теперь сын! Я хочу услышать сына!

Зная, что мальчишка сбежал, Паук все равно обвел взглядом катакомбу.

— Нет, Кинг. Хватит с тебя и этого. Смирись. Иначе ты услышишь, как я убиваю твою жену и как твой щенок пищит под ножом!

Не выдержав, Джек швырнул телефон.

«Сделай это сейчас!»

Потом медленно подошел к телефону, оттягивая время, поднял его с пола и полными ненависти глазами посмотрел в камеру. После обошел стол и остановился так, чтобы было видно их обоих: его и девушку.

«Давай! Это единственный шанс спасти их!»

Паук наклонился ближе к монитору.

Левой рукой Джек откинул волосы с шеи Лу и наклонил ее голову назад.

— Прости меня, Боже! — сказал он и медленно провел острым кухонным ножом по горлу Лу.

Тяжело дыша, Паук чуть не касался лицом экрана. Он не мог поверить собственным глазам.

Джек перерезал ей горло! Кровь хлещет рекой. Господи, он перерезал ей горло!

Маклеод, цепляясь за края, спустился в яму и подполз к Заку.

«Матерь Божья! Какой же подонок это сделал?!»

— Ну-ну, сынок, не бойся! Все будет хорошо!

Глаза ребенка стали огромными от страха. Лицо побагровело. Грудь высоко вздымалась с каждым вдохом. Скотч, закрывавший рот мальчика, был несколько раз обмотан вокруг головы. Больно будет отрывать.

Маклеод повернул Зака, пытаясь найти конец скотча. Заметив залепленный край у правого уха, отковырял скотч ногтем.

— Прости, малыш, сейчас будет больно.

Маклеод крепко обнял мальчика левой рукой и начал отдирать скотч. Первые слои сошли легко, потому что были приклеены к следующим. А когда Маклеод потянул последний, вместе с ним начали отрываться мягкие светлые волосы с затылка Зака. Маленькое тело содрогалось от боли. Маклеод взял Зака за дрожащие плечи и, посмотрев в глаза, сказал:

— Ты должен быть смелым и сильным, парень! Осталось совсем немножко, и мы снимем скотч.

В глазах Зака застыл животный страх. Маклеод понимал, надо как можно быстрее покончить с этим. Придерживая рукой голову мальчика, он медленно, но уверенно отодрал последний слой скотча.

Зак сразу же заплакал.

— М-м-мама, — слышалось сквозь рыдания.

Маклеод крепко обнял его и вытер слезы. Мальчик начал успокаиваться.

— Все хорошо, сынок. Сейчас я сниму противный скотч с твоих ручек, а потом мы найдем маму.

— Спаси маму! — опять заплакал Зак.

— Где она? — спросил Маклеод, разматывая скотч. — Где твоя мама?

Зак кивнул на узкую черную щель.

— Там.

Маклеод снял последний слой скотча с запястий. Кожа под ним порозовела. Но переломов вроде нет.

— Я помогу твоей мамочке, Зак, — сказал он. — Но вначале вытащу тебя. Хорошо?

Зак кивнул.

Взяв мальчика на руки, Маклеод крепко прижал его к себе и начал медленно взбираться, хватаясь за непрочную землю. Ноги скользили.

Наконец Маклеод выбрался из ямы и, еле дыша, поставил Зака на землю.

— Скорее беги к дому, малыш! Позови кого-нибудь на помощь!

Маклеод легонько шлепнул мальчика, и тот побежал со всех ног к гостинице. А Маклеод снова соскользнул вниз за Нэнси Кинг.

Паук забыл обо всем, глядя, как Джек будто баюкал Лу, обхватив окровавленную голову руками. Паук приблизил изображения, нажав клавишу на ноутбуке. Густая кровь сочилась сквозь пальцы Джека на стол и на пол.

Он перерезал шейную артерию. Столько крови может быть только из артерии.

Тело Джека сотрясалось от беззвучных рыданий, поднимающихся из груди. Он убрал руки с головы Лу. Шея и лицо были полностью в крови.

Подсунув правую руку под спину девушки, а левую под колени, Джек поднял ее и крепко прижал к себе.

Паук вдруг забеспокоился.

Почему Джек не спросил о ребенке?!

Он посмотрел на пульт детонатора в левой руке.

Что-то не так… Он не мог забыть о сыне и жене!

Паук снова взглянул на экран. Джек упал на колени, прижимая к себе Лу. Казалось, что он молится, прося о прощении.

Вдруг резкий луч белого света разрезал темноту катакомбы и ослепил Паука.

— Полиция! — крикнул женский голос. — Встать! Руки в стороны. Живо! Или я стреляю!

Орсетта Портинари приказала местной полиции установить наблюдение за «Домом у дороги», так же как и за местом преступления в Ливорно, на вокзалах Милана и Рима и даже за окошком доставки почты в головном офисе полиции.

Босс настаивал на том, чтобы итальянская полиция действовала независимо от Америки. И Орсетта вела расследование, опираясь на не оставляющее ее чувство, что только Джек Кинг связывает в этом деле блэк-риверского маньяка, Америку и Италию. Возможности поговорить с Джеком не было. Поэтому Орсетта решила поехать к Нэнси, надеясь, что разговор с ней даст какую-нибудь зацепку.

— Встать! Или я стреляю! — повторила Орсетта.

Хотя она и прошла отличную подготовку по стрельбе, ей еще ни разу не приходилось целиться в живого человека.

Паук медленно поднялся.

— Хорошо, я встаю. Не стреляйте.

Фонарь светил ярко, но луч был очень узким. Орсетта четко видела только лицо человека и очертания фигуры. Поэтому пропустила важный момент: Паук положил правую руку на край мраморной гробницы не для того, чтобы легче было подняться, как показалось Орсетте. А чтобы взять пистолет!

За долю секунды Паук поднял руку и выстрелил. Орсетта инстинктивно отклонилась в сторону, но слишком медленно. Правое плечо обожгло. Ее резко развернуло, и она повалилась на пол, роняя пистолет.

Паук был уверен, что попал. Но может быть, она еще жива?

Ну и что? Даже если жива, убью позже. Никуда не денется.

Он решил, что прикончит ее контрольным выстрелом в голову. А пока есть дела поважнее.

Паук посмотрел на экран.

Где же Кинг? Все еще молится. Зря. Никакой Бог тебя уже не спасет!

Не медля больше ни секунды, Паук нажал на красную кнопку пульта детонатора.

Глава 62

Джек сильнее прижал к себе Лу, готовясь к рывку.

Из порезов на пальцах правой руки хлестала кровь.

Когда Джек наклонялся за телефоном спиной к камере, он успел порезать руку кухонным ножом. Джек знал, что резать нужно глубоко. Кровь должна пойти быстро, чтобы успеть нарисовать линию на шее девушки, когда он якобы будет перерезать ей горло. Потом Джек, поглаживая голову Лу, размазал кровь по лицу и шее. Казалось, рана ее смертельна.

А теперь, стоя на коленях, Джек понимал, что время снова не на его стороне. Оно бежало так же быстро, как кровь.

Вдруг Джек согнул плечо, резко наклонился вперед и ловко перекатился вместе с Лу под тяжелый деревянный стол.

Они лежали под массивной дубовой плитой, когда прогремел взрыв.

Джек закрыл собой Лу.

Деревянные доски, кирпичи, пыль. Казалось, все смешалось в одну массу.

На незащищенную голову и спину Джека сыпались мелкие камни из рушившейся кладки, словно кто-то колотил его железной бейсбольной битой по шее, ногам и позвоночнику.

Джек еще сильнее прижал к себе Лу. На сей раз он действительно молился.

Экран компьютера стал серым. Пыль от обрушившейся стены свела видимость к нулю. Паук схватил ноутбук, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь под разными углами.

Где они? Я должен видеть их лица.

Паук дрожал от нетерпения, словно его пронзал электрический ток.

Где их тела?

Он установил в подвале камеры, защищенные коробами из сверхпрочного стекла, специально придуманные кинооператорами для съемок взрывов и крушений поездов.

Паук вглядывался в плазменный экран, на котором вспыхнули красно-оранжевые языки пламени.

Адское пламя… Пусть огонь сожрет вонючее тело Кинга.

Паук закрыл ноутбук.

Они мертвы. Кинг и девчонка мертвы.

А теперь займемся остальными…

Нэнси и Орсетта лежали на земле, свернувшись в позу эмбриона.

Прямо как овцы на заклание!

Паук поднял пистолет. Но выстрелить не успел.

Первая пуля попала ему в лицо. В ушах загрохотало от выстрелов. Вторая и третья застряли в животе. Паук повалился назад, ударяясь головой о мраморную гробницу. Четвертая и пятая пули угодили в грудь, задев сердце.

Убедившись, что преступник мертв, Маклеод опустил пистолет Орсетты.

Хью Баумгард и группа захвата выжидали снаружи, когда прогремел взрыв.

Хью вычислил, что БРМ режиссировал шоу через камеры, поэтому не решился отдать приказ к захвату, рискуя жизнями Джека и Лу.

Но когда взорвалась бомба, все сомнения Хью исчезли.

Группа захвата, как обычно, прибыла в специальном фургоне, оснащенном необходимым оборудованием для осады зданий.

Хью бросился к месту взрыва. Рядом с ним бежали вооруженные бойцы. Спасатели вытаскивали из фургона огнетушители, резцы по металлу и что-то вроде надувных подушек, которые используются для поднятия тяжестей при разборке завалов.

Офицеры со сверхмощными фонарями, прикрепленными к винтовкам, вошли первыми. За ними бойцы прикрытия, а затем группа спасателей.

При первых признаках пламени ряд расступился. Вперед вышли спасатели с огнетушителями и мгновенно покрыли огонь пеной.

Через несколько секунд взорвался газовый котел. Группа захвата была к этому готова. Ни один не дрогнул. Облако пены тут же накрыло пламя.

Ни малейшей паники!

Хью отошел в сторону. Пусть специалисты выполняют свою работу. Ему приходилось видеть, как эти же ребята вытаскивали людей из искореженных машин, из-под обвалившихся после взрыва зданий. Они лучшие в своем деле! Эта группа работала по всей стране: при взрыве в Оклахоме и ураганах в Новом Орлеане.

Если кто-то и способен вытащить Джека с Лу живыми из этой заварушки, то только они!

— Дайте сюда свет! — раздался крик.

Вокруг царил хаос. Вспышки света, пыль, обсыпавшаяся штукатурка сливались в кирпично-красный туман. Спасатели обследовали разрушившуюся кладку. Примерно в двух ярдах от двери громоздилась пирамида из досок и шлакобетонных блоков.

— Еще пены!

Возле двери снова занялся огонь.

Перед лестницей, ведущей в подвал, стоял Берни — еще один член группы захвата. Как же не хотелось Хью увидеть его сегодня за работой! Берни был ищейкой, используемой для поиска трупов.

В правое плечо Орсетты попало две пули. Она потеряла много крови после того, как упала без сознания. Очнувшись, она поняла, что с трудом может шевелиться. К тому же кровь не останавливалась.

В кино, когда героя-полицейского ранят, он продолжает себе спокойненько бежать, как будто его просто пчела ужалила. В реальной жизни все иначе. Пуля сбивает с ног, и все! И никуда ты уже не бежишь, а ждешь, когда приедут врачи и положат тебя на носилки.

Орсетта не могла даже сесть нормально.

— Продержишься? — спросил Маклеод, все еще сжимая двумя руками пистолет.

Не в силах говорить, Орсетта кивнула.

— Он мертв. Наверное, мертв… — сказал Маклеод, махнув пистолетом в сторону тела, распростертого рядом с гробницей.

Орсетта, с трудом приподнявшись на локте, прислонилась спиной к стене.

— Пожалуйста, дайте мне пистолет. Только осторожно, — наконец хрипло произнесла она.

Маклеод был метким стрелком. Ни одному оленю, кролику, ни одной птице от него не скрыться. Но раньше он никогда не стрелял в человека. Руки его дрожали, словно он смешивал коктейль. Маклеод взял пистолет за ствол и передал Орсетте. Та быстро проверила заряд и тут же прицелилась в тело Паука.

Орсетта не хотела испытывать судьбу. Малейшее движение, и она выпустит в него все пули, что остались.

— Там дальше, — сказала Орсетта Маклеоду, — женщина на земле. Пожалуйста, помогите ей. А я присмотрю за этим.

— Конечно, да-да, я сейчас, — нервно забормотал Маклеод.

Обойдя гробницу, он сразу же увидел Нэнси Кинг, лежащую без сознания.

Хотя ее слух и притупился от выстрелов, Орсетта услышала голоса и шаги где-то вдалеке у входа в катакомбу.

Слава Богу, они приближались!

Орсетта не могла сохранять равновесие. Голова кружилась. Вдруг совсем близко кто-то заговорил по-итальянски.

«Мы спасены!» — подумала Орсетта.

Затрещала полицейская рация, и катакомбу осветило сразу несколько фонарей.

Кто-то успокоил Орсетту, что все будет хорошо. Она почувствовала чью-то руку на плече. Пальцы, сжимающие пистолет, осторожно разжали. В свете мелькающих фонарей она увидела, как Маклеод сдирал скотч с лица Нэнси. Вдруг все вокруг поплыло, и Орсетта опять потеряла сознание.

Через двадцать минут под разрушенной кирпичной кладкой нашли два тела — Джека и Лу.

— Сюда! — крикнул Вейн Харви — старший из группы захвата. — Они под этой грудой.

От взрыва обрушилась часть потолка. Вода рекой текла из труб, сорванных со стен. Электричество вырубилось. Яркие лучи фонарей на шлемах перекрещивались, когда спасатели пробирались к Харви.

Вскоре десять рук принялись разгребать завал из кирпичей, досок и шлакоблоков.

— Я вижу кого-то! — воскликнул Харви, заметив внизу окровавленное голое и бесчувственное тело Лу Загальски.

Стол принял на себя всю силу взрыва. Тяжелая дубовая плита даже не треснула, только две ножки сломались под весом рухнувшего потолка.

Отодвинув стол, Хью увидел скрюченное тело Джека, прикрывающее девушку.

— Носилки и кислород! — крикнул Харви. Сняв рукавицу, он нащупал пульс на шее Лу и посмотрел на часы. — Жива. Но на грани. Накройте ее чем-нибудь и выносите. Быстрее, быстрее!

— Все хорошо, старик! Мы нашли вас, — сказал Хью, опускаясь на колени рядом с Джеком и отбрасывая в сторону куски шлакоблока, словно подушки с дивана. — Сейчас мы вытащим тебя отсюда, не успеешь и глазом моргнуть.

От шока Джек не мог говорить, да и что вокруг происходит, понимал с трудом.

— Черт! А вот это плохо! — воскликнул Хью, заметив раны на руке Джека. — Врача! Сюда! Скорее, черт бы вас всех побрал!..

— Уже здесь, — спокойно сказал кто-то из темноты сверху.

Луч фонаря на мгновение ослепил Хью. И голос Пэта О'Брайена с отличительным калифорнийским акцентом зазвучал совсем рядом:

— Вижу его. Отойди немного, чтобы я прошел.

Хью отступил и чуть не свалился, споткнувшись о кирпич.

— У него сильное кровотечение, — сказал Хью. — Посмотри на правую руку.

О'Брайен опустил фонарь вниз. Одного взгляда было достаточно, чтобы решить, что делать. Скинув рюкзак с плеч, он натянул резиновые перчатки и быстро положил на рану бактерицидную прокладку, чтобы определить размер, форму и тяжесть пореза.

— Твой приятель прав, рана серьезная, — проговорил О'Брайен, осторожно приподнимая руку Джека и прикидывая, сколько крови он мог потерять.

Потом выудил из рюкзака жгут, аэрозоль с дезинфицирующим средством и набор для наложения швов. Затем обработал рану, убрал видимую грязь и взял иголку с нитью. Вообще-то подготовка врача группы захвата не включала наложение швов. Но у О'Брайена это неплохо получалось. Если бы на курсах кройки и шитья устроили конкурс на самый красивый шов, у О'Брайена были бы все шансы на победу.

Джек не отрываясь смотрел на девушку, пока ее поднимали на носилки и закрепляли капельницу на руке. Он вспомнил кошмар, приснившийся ему в гостинице «Холидей инн», когда он видел, как спас ее и как в комнату вбежали врачи и полицейские. Прямо как сейчас… Из дальних уголков памяти выползали обрывки предыдущих кошмаров: темная комната, стол для вскрытия трупов, водопроводные трубы и кровь на полу. Джек понял, что подсознание не переставало работать все эти годы, оно соединяло детали с мест преступлений, составляло психологический портрет маньяка, пыталось заставить Джека забыть об отчаянии и вернуться к работе.

— Носилки сюда! — крикнул О'Брайен.

— Как он? — спросил Хью, топчась в нерешительности на месте.

— С ним все будет нормально, — ответил О'Брайен.

— Уже нормально, — проговорил Джек, отплевываясь.

О'Брайен посветил фонариком ему в глаза, оттягивая веки и проверяя состояние зрачков.

— Да, он быстро поправится. Потерял ведро крови, правда. Но парень здоровый, у него еще много в запасе.

Джек подозвал Хью ближе.

— Слушай, я понимаю, что все здесь разворочено к черту, но попроси, чтобы ничего не трогали. Вызови экспертов как можно быстрее. Это оно! Именно здесь он расчленял тела. Я видел это место в кошмарах. Уверен, здесь мы обязательно найдем улики.

Хью потрепал его по плечу и огляделся вокруг. Да уж, разбомбило похуже, чем в Бейруте. Но криминалисты что-нибудь нароют!

О'Брайен попросил Хью отойти в сторону, когда появились ребята с носилками.

— Сделайте уколы. От столбняка, ну, и все остальное, — сказал О'Брайен. — И следите за раной. Я прихватил слегка самые глубокие порезы. Пусть в больнице уберут эти швы и наложат нормальные.

Спасатели положили Джека на носилки и отправились к выходу.

Лу, накрытую курткой спасателя, везли к ближайшему полю для гольфа, где ждал вертолет, чтобы доставить ее в больницу. Ей ввели внутривенно гидратный раствор. Фельдшеры говорили, что у нее есть шансы выкарабкаться. Хотя потребуются еще как минимум сутки, чтобы врачи могли точно сказать, останутся ли какие-нибудь серьезные последствия, например, почечная недостаточность.

Оказавшись на улице, Джек полностью пришел в себя. Он щурился от солнечного света и медленно вдыхал свежий воздух полной грудью. Увидев маячащего вдалеке Хью, Джек подозвал его, махнув рукой.

— Нэнси и Зак… Они…

— Они в полном порядке, — закончил предложение Хью.

— А БРМ?

Хью улыбнулся:

— Мертв. Я не в курсе подробностей. Знаю только, что какой-то добрый человек отправил его к праотцам.

— Жаль, — сказал Джек.

— Что значит жаль?! — удивился Хью, нахмурившись.

— Да, очень-очень жаль. Мне так хотелось увидеть, как он отправится в камеру смертников. И еще я мечтал заполучить места в первом ряду, взять поп-корн и посмотреть, как он жарится на электрическом стуле.

Орсетта едва могла держаться на ногах без посторонней помощи, но все-таки умудрилась пнуть изрешеченное пулями тело Паука.

А потом ее вместе с Нэнси и Заком отправили в больницу в Сиену.

В вертолете врачи перевязали рану на плече Орсетты, а Нэнси дали чистого кислорода, чтобы побыстрее прошло действие ксикаина.

Очнувшись, Нэнси увидела, что Зак жив, и всю дорогу не отпускала его от себя. Они ни о чем не разговаривали. Нэнси думала о том, что впереди еще много трудностей, самая главная из которых — помочь сыну забыть сегодняшний кошмар. Невыносимо хотелось услышать голос мужа, узнать, что он жив, и напомнить ему, что сегодня восьмое июля — годовщина их свадьбы.

Но придется подождать. Телефон остался в луже крови в темной катакомбе рядом с мертвым телом самого страшного серийного убийцы Америки.