Паутина Света. Книга 5

22-1

Это потрясающее ощущение — когда массивная обтекаемая туша «сикорского» подчиняется любому движению твоих рук! На корабле за штурвалом ничего такого не чувствуется — может, виновато то, что любой маневр идет с заметным запозданием, и курс меняется словно сам собой. Вот многотонный «Катерпиллер» — уже ближе, но все равно не то: там твоими руками сдвигается огромная слепая мощь, а при пилотировании… да что говорить! Это почувствовать надо! Геликоптер — это вам не «Каталина», которая реально «сама летит», и напортачить с управлением даже мало-практикующему пилоту трудно. А вот вертолет… управление — как танец, ты реально знаешь, что стоит забыть про рукояти управления — и оно перейдет в неконтролируемое падение… ну, на самом деле — нет. По крайне мере, если принудительно не отключить систему гражданского «автопилота», заметно упрощающего (и удлиняющего!) жизнь таким «специалистам», как я! Впрочем, слева от меня еще и живой пилот сидит — хрена с два я буду садится даже на подготовленную площадку в горах самостоятельно!

С высоты Ноихара кажется совсем маленькой — зелень, зелень, редкие поля, кое-где уступами, крыши там и тут, и опять зелень. И все это ярко-салатового оттенка — весна! А крыши желтые и красные, есть и коричневые, под цвет почвы, иногда не сразу и поймешь, что это — распаханная площадки или здание. Вертолет постепенно снижается, и заметно, что взрослые задирают головы, а детишки еще и радостно машут винтокрылой машине — не привыкли пока в своей глуши к такому трафику. Зато ограждение клановой территории сверху едва заметно: по моей просьбе забор строили максимально аккуратно, не повреждая деревьев. Если бы не красивая и высокая арка, перекинувшаяся над главной дорогой на территорию, теперь заасфальтированной и выглаженной — и вообще бы рисковал пропустить столь важную для будущего проекта деталь «интерьера» как Периметр. А ведь там еще и сигналка будет установлена, и камеры с тепловизорами…

— Ого! — Куэс прижалась к иллюминатору, разглядывая открывшийся на поместье Амакава вид. На то, что было поместьем Амакава, да… Грандиозная по местным меркам стройка была где-то на середине — в зданиях будущей школы-интерната причудливо смешивались классический японский, китайский и европейский современный архитектурные стили. Центральный корпус из стекла и бетона возвышался уже на шесть этажей из десяти — правда, стекла пока вообще не было. Зато небольшие коттеджи, соединенные единой верандой-энгавой уже были готовы: быстро, и строителям было где жить. Предполагалось, что «типа классические» японские постройки займут преподаватели, заодно получив возможность на хотя бы видимое уединение, хотя архитектурно все строения объединялись в одно целое: этого было достаточно, что бы странноватая магия зашики-вараши посчитала весь комплекс одним домом. Своим домом.

— Мама! Мама! Дота! Строй! — Нумото, благополучно проспавший на коленях Агехи почти весь полет, почувствовал, что вертолет маневрирует и тут же выразил свое мнение по поводу пейзажа. В отличии от остальных, маленький пассажир не был пристегнут, однако защищен был, пожалуй, лучше других — воздушный кокон, постоянно удерживаемый матерью, был куда надежнее ремней. Сил Агехи вполне хватало и на весь салон геликоптера, но летящие с нами маги слишком нервно дергались, когда демоническая энергия, пропитавшая воздух, начинала их нежно обнимать. И если Куэс просто пыталась морщится понезаметнее, то Генноске совершенно не собирался скрывать свое отношение к подобной замене ремней безопасности. Молчать-то он конечно молчал — но как красноречиво! (с)

Вообще, отношения между Агехой и моим дедом не заладились сразу, как только я рассказал Генноске о сыне. Причем виноват был даже не не-человеческий «статус» «младшей супруги», а сам характер моих отношений с воздушной аякаси. Если все остальные, что люди, что демоны смотрели на бывшего Ноихарского Затворника скорее уважительно, особенно учитывая разницу в психологических возрастах, то легковесная хиноема сразу же начала тыкать «прадедушке» и фамильярничать. И на попытку отдать команду коротко и ясно отправила старика по известному адресу, пояснив, что распоряжаться ее действиями может супруг, ну или хотя бы представитель старшей семьи, а не (вырезано цензурой). Ясное дело, Нумото хватило пяти минут своеобразной перепалки, что бы полностью перенять стиль общения, и теперь малыш успешно помогал действовать на нервы своему предку. С другой стороны, старому экзорцисту вовсе не нужно было выставлять мать за дверь перед операцией по внедрению системных имплантов под кожные покровы малыша в таком тоне: хоть по воздушной это и не скажешь, матерью она была заботливой, и за попытку сделать что-то нехорошее Ну-тяну немедленно стремилась обидчика порвать. В прямом смысле.

Не скажу, что отношения мои и деда испортились, после того, как я озвучил ему свое… гхм, «семейное положение»: выбранный и выверенный Канаме способ подачи информации, когда история о прошедших пяти годах «автономного плавания» рассказывается по кусочкам и от обыденно звучащих моментов до того, что человек со стороны просто отказался бы принимать на веру, по большей части сработал. Так что новость «у меня, кстати, есть полуторо годовалый сын, наверное, ему пора проводить имплантацию» Генноске пришлось молча проглотить. Ну а что — тринадцать лет (я не стал ему рассказывать полную историю наших с Агехой… приключений, разумеется). В старые времена в таком возрасте могли и жену подыскать для наследника… первую. Да уж, «старые времена» те еще были — и не только в Японии… А вот дальше начались сложности. Если к Химари Ген относился как ребенку (или как к дорогой и ценной игрушке), а Сидзука успешно притворялась классической «ямато надесико», своей полезностью и уникальным талантом буквально заставив деда поставить себя «вне категорий», то кровососущая модница повела себя как обычный человек… видно, этого мой родственник простить уже ей не смог. Вся моя аргументация об отборе вменяемых личностей из популяции, о давлении социальной среды и формировании у аякаси рефлексов поведения так же, как у людей, попавших в условно-знакомое, но чужеродное общество, о причинах того или иного поведения разбивались о железобетонную уверенность старого экзорциста: они не люди. И даже если более-менее успешно «играют» людей — все равно это лишь наносная, тонкая пленка, под которой лежат базовые инстинкты уничтожения, доминирования и получения личной силы. Dixi. Эксперимент длинной в три года с положительными итогами вызвал у Генноске лишь кривую усмешку: при длительности жизни в сотни лет такая выборка — не показатель.

Собственно, попытаться «построить» внука «дедушке Гену» помещали лишь воспоминания, чем в итоге кончилась попытка «разобраться» с сыном… и мои «научные» достижение. Метод экспресс-привязки демона к геному партнера при помощи крови и «света» — вот за что родственник смирился с моим «наивным идиотизмом». За это — и за налаженный перекрестный контроль за участниками социального эксперимента в Такамии, который в случае «срыва» одного из аякаси позволял почти мгновенно нейтрализовать и уничтожить духа, зачастую — дистанционно. Ну и сопрягаемые с электроникой амулеты, «политические» достижения с Охаяси (про международные отношения я, разумеется, даже близко не упомянул), забота о выживании клана… В общем, это были тяжелые дни и тяжелые беседы, закончившиеся негласным соглашением, что отношения наши остаются на уровне «старший уважаемый родственник — молодой и талантливый глава клана». Определенно, когда из всех генетически Амакава есть только три человека, причем младший из них еще и от груди не оторвался, в прямом смысле, выяснять отношения не время и не место. Оставалось надеятся, что когда я стану старше, Генноске все-таки сможет опять принять меня «как есть»… и что я не зря ходил к нему практически каждый день в больницу, пока это требовалось, поддерживая и не давая скатиться в одинокую депрессию. Что интересно, проект «школы-интерната» Ноихарский Отшельник даже не попытался оспорить, приняв от меня задание как клановую обязанность. По-моему, и он и я одинаково втихомолку вздохнули с облегчением…