Пекарь-некромант. Книга 2. Часть 1

Глава 1

В столице Крельского царства я прожил уже семь суток. Целую неделю, если считать в привычных для меня по прошлому миру единицах исчисления времени. За такое количество дней я когда-то почти освоился в провинциальном городишке Персиле. Я тогда успел обзавестись и собственным преуспевающим предприятием. И двумя любовницами. И даже научился выпекать хлеб. А ещё говорили, что в провинции время бежит медленнее, чем в столицах.

Может, и правы, те, кто так считал. Вот только у меня в Норвиче вышло иначе. За неделю я здесь много чего успел провернуть. Но результаты моих трудов пока были не очень-то заметны. Тут мне казалось, что я впервые вошёл через Белые ворота только вчера-позавчера. Потому что сразу по прибытию в столицу царства с головой окунулся в дела (у ворчливого мастера Потуса не было причин обзывать меня бездельником) и пока не имел возможности даже осмотреть достопримечательности города.

Зато я хорошо изучил территорию, что находилась над подземными помещениями бывшей Норвичской академии магии. Обошёл тот район вдоль и поперёк, прикидывая, где именно брошу якорь. Рассматривал шесть локаций. Именно столько, по словам профессора Рогова, было входов в подземелья старой академии (без учёта главного — того, что под Третьим городским крематорием). Рассчитывал купить над одним из входов дом — из него проложить под землёй ход к логову Мясника, подобный тому, который прорыли в подвале под крематорием.

Первые пять годных для моих целей зданий походили друг на друга, как близнецы: серые невзрачные двухэтажные жилые дома — в этом районе столицы большинство строений были такими. Но когда я пришёл на небольшую городскую площадь, куда смотрели окна шестого интересного мне дома, то понял, что проблема выбора исчезла. На площади я уловил запах свежего хлеба, а за небольшими чисто вымытыми стёклами витрин разглядел стеллажи с батонами, булками и караваями.

Я решил, что раз уж в нужном мне месте (по утверждению мэтра — над входом в Седьмую лабораторию) открыли пекарню, то это знак свыше. Я мог бы сложить печи и в одном из первых пяти зданий. Тем более что те печи мне были нужны больше для вида — выпекать в них хлеб я не планировал. Вот только здесь, на площади Дождей, я нашёл ещё несколько пусть и второстепенных, но нелишних преимуществ перед прочими заинтересовавшими меня вариантами домов под жильё и пекарню.

В пользу покупки уже готовой пекарни говорил тот факт, что её окна и дверь магазина смотрели на небольшую площадь — ту самую площадь Дождей. А значит, рядом с ней без труда могли останавливаться и разъезжаться экипажи покупателей. Ведь я надеялся, что сюда станут наведываться любители вкусного хлеба со всей столицы — и не бедные. Пусть я и буду выпекать хлеб не в самом престижном и доступном для клановых районе города, но это лишь увеличивало важность парковки рядом с торговой точкой.

Вторым плюсом пекарни на площади Дождей я посчитал… саму площадь. Где не только красовался пересохший фонтан, да бродили стаи голубей. Но и пестрели витрины десятка разношёрстных магазинов, имелась и таверна. Эдакий торговый центр района. Всё это — в шаговой доступности от пекарни. Не городской рынок, конечно. Но всё же мне не придётся отматывать километры по столице царства для того, чтобы прикупить нужную мелочь или чтобы пообедать.

Отметил я у пекарни на площади Дождей и ещё одно немаловажное достоинство: задний двор дома вполне подходил для выгула клифов. Поросшую травой площадку, окружённую кирпичными стенами, облюбовала детвора и четвероногие беспризорники (коты и мелкие мохнатые собаки неизвестной мне породы). Места там было не меньше, чем в моём бывшем персильском дворе. Я уверен, что волкодавы быстро уладят споры за ту территорию с прочей местной живностью.

Владелец заинтересовавшей меня пекарни оказался не столь принципиальным, как мастер Потус. Своё предприятие пекарь не считал семейным достоянием. Или же полагал, что достоянию семьи не помешает переместиться в более благополучный район: на те деньги, что пекарь с меня стряс, можно было бы с нуля отгрохать дом в месте попрестижней, чем площадь Дождей. Я изобразил богатенького провинциала-простака. Почти не торговался. Согласился на большинство условий столичного пекаря.

Потратил два дня на беготню по столичным инстанциям. Заглянул в свою гильдию — стал на учёт, уплатил взнос. Отметился в городской канцелярии — получил разрешение на покупку городской недвижимости. Посетил нескольких ювелиров — продал драгоценные камни из клада профессора. В компании столичного коллеги, втюхавшего мне свою пекарню по цене дворца, с утра и до самого вечера проторчал в приёмной гильдии стряпчих. Откуда уже затемно вышел с чувством хорошо проделанной работы и с заветной купчей в руках.

По уговору с продавцом я вступал во владение пекарней лишь через три дня после уплаты денег. За это время пекарь собирался вывезти из дома все свои вещички. Движимое имущество в договор купли-продажи не входило: за него я переплачивать не захотел. Столичный коллега не расстроился из-за моей несговорчивости. Потому что собирался продолжать привычную работу уже в другом месте. Я же забраковал предложенные мне торговые стеллажи и прочую старую мебель: в моё видение обновлённой пекарни всё это не вписывалось.

Я радовался покупке пекарни не меньше, чем мастер Потус: соскучился по запаху хлеба по утрам. Да и надоело питаться чужими поделками. Как бы ни нахваливали столичных кулинаров, но хлеб они выпекали весьма посредственный — в сравнении с тем, к которому я привык в Персиле. К тому же, я всегда любил запускать новые предприятия, будь то магазин, компьютерный клуб или салон сотовой связи. Потому с превеликим удовольствием строил планы относительно открытия пекарни.

Бывший владелец моего нового предприятия три дня вывозил вещички. А у меня выдалось свободное время для того, чтобы придумать способ проникнуть в подвал, где пока неизвестный мне помощник уже построил подземный ход к центральному входу в подземелья несуществующей теперь Норвичской академии магии. Я прошёлся по знакомым местам рядом с Третьим городским крематорием: подышал воздухом, выгулял собак. Изображал гуляку и бездельника. Размышлял.

На первый взгляд задача не казалась сложной. Следовало лишь вскрыть замок на двери, да через люк спуститься к уже прорытому подземному ходу — плёвое дело для умелого мага. Вот только разведка в лице мастера Потуса доложила, что спуск в подвал погребён под горой больших мешков. А мой личный аналитик профессор Рогов ответил, что люк охраняли не только мешки и большой механический замок, но и хитрое магическое плетение. «С вероятностью в восемьдесят два процента — это разновидность сигнального заклинания», — заявил мэтр.

Магические плетения в Персиле я почти не встречал (исключения — те, что в городских стенах). Но допускал, что в столице царства магией могли охранять даже общественные туалеты (если тут такие имелись). И всё же заклинание на люке меня насторожило. Особенно такое: «сигналка». Оно давало понять, что за центральным входом в подземную часть академии присматривали. И хотели сразу узнать о чужом интересе, если в подвале с лазом вдруг появятся посетители.

Я не хотел светить свою осведомлённость о старинных подземельях. Предпочитал оставаться в тени, а не на очистительном костре. Потому вариант с банальным взломом я отбросил. Устроил игру в шпиона. Прикопал рядом с крематорием своё кольцо — оставил привязанного к нему призрака нести дозор. Сам тем временем в компании волкодавов отдыхал в трактире. Мастер Потус выяснил, что время от времени в правое крыло здания наведывались работники крематория — уносили мешки, что складировались над люком в подвал.

Я предположил, что в мешках могло находиться горючее — уголь или алхимическая смесь для работы печей. А значит, за ним приходили ежедневно. Вот мне и нужно было подкараулить одно из таких посещений. Проникнуть в помещение. Остаться там в одиночестве. Аккуратно вскрыть перекрытие между комнатой и подвалом — так, чтобы не потревожить сторожевые плетения. И распечатать подземелья академии. Несложно. Но только при условии, что я явлюсь к крематорию в одиночестве.

А значит, мне следовало куда-то на день пристроить клифов. Брать их с собой «на дело» не хотел: собачки не добавили бы мне очков к скрытности. Но и запирать трёх волкодавов на несколько часов в тесной комнате трактира посчитал не лучшей идеей. Усомнился, что собаки на такое согласятся. Хорошим вариантом было бы оставить клифов в моей новой пекарне. Потому я отложил очередной поход к крематорию до того дня, когда стану полноправным владельцем столичной недвижимости.

Столичный пекарь навестил меня в таверне, как и уговаривались, вечером на третий день после заключения сделки. Заверил, что вывез из пекарни не только свои вещички, но и весь хлам, скопившийся там за годы, которые пекарня считалась собственностью его семьи (не иначе как придумал, кому продать весь тот мусор). Пожелал мне удачи, дал несколько ненужных, но, что удивительно, бесплатных советов. И вручил связку больших до блеска отполированных металлических ключей.

Утром мы с волкодавами сытно позавтракали и пешком отправились вступать во владения домом в Норвиче. Клифы шагали рядом со мной неторопливо, вальяжно — не иначе как почувствовали себя полноценными столичными жителями. Да и я теперь не считал себя провинциалом: уже три дня как имел право хвастаться столичной пропиской. Картину нашего величественного шествия мог бы испортить суетливо сновавший по улице мастер Потус. Я в очередной раз порадовался, что призрака кроме меня никто не видел.

Постэнтический слепок личности старого пекаря вчера вечером обрушил на меня шквал советов и нотаций на тему того, что я должен сделать для скорейшего открытия пекарни. Будь его воля, я уже ночью бросился бы на поиски строительной бригады, способной сделать в магазине ремонт; а на рассвете толкался бы на столичном рынке в поисках тазов, мисок и прочей кухонной дребедени. Вот только я в своих планах расставил иные приоритеты: первым делом хотел побывать в логове Мясника.

Мастер Потус без устали сыпал советами и прочим словесным мусором. Старик искренне полагал, что его сгоревшая персильская пекарня — лучший образец успешного предприятия. Уговаривал меня не мудрить и на первых порах повторить всё то, что я делал в Персиле — завлечь жителей окрестных кварталов вкусным и дешёвым хлебом. «Не рассчитывай, парень, что из богатых районов ломанутся к тебе за покупками, — говорил он. — В центре Норвича своих кулинаров хватает».

Вот только я со словами старика не соглашался. Объяснял, что прибыл в столицу не чернушкой торговать. Моя цель не разбогатеть — обзавестись связями и знакомствами, чтобы найти путь к заветному перстню мага. Доказывал старику, что с дешёвым провинциальным ассортиментом на витринах не получу известность среди княжеских кланов. Привлечь богатых и влиятельных покупателей можно только чем-то необычным; нужно выделиться из толпы прочих пекарей!..

Увлёкся спорами с привидением.

И не сразу понял, что меня окликнули.

Продолжал мысленно доказывать призраку свою правоту и шагать к видевшейся впереди витрине теперь уже моего магазина.

— Мастер Карп! — снова раздался по правую руку от меня смутно знакомый голос.

Клифы повернули головы, насторожили уши.

Вслед за волкодавами обернулся и я.

По площади Дождей прогуливались голуби. Они гонялись друг за другом, исследовали каждую веточку, каждый камень. Рядом с пересохшим бассейном не работавшего фонтана в центе площади суетились дети — чем-то походили на тех же голубей. Детишки занимались своими делами, не замечали меня и клифов (даже клифов!). Все, кроме одного. Точнее, одной: чумазая коротко остриженная девчонка прижимала к груди грязную котомку, сверлила меня взглядом.

— Здрасте, мастер Карп! — сказала она.

Я узнал её.

Но не сразу поверил своим глазам.

В удивлении приподнял брови и произнёс:

— Шиша?

Мне показалось, что встреча в столице Крельского царства с малолетней атаманшей из Персиля озадачила не только меня, но и клифов, и даже мастера Потуса.

Призрак навернул вокруг девчонки круг, рассматривая ту со всех сторон. Волкодавы подбежали к Шише — обнюхали её, словно не доверяли своим глазам.

Девочка не обратила внимания на суету моих спутников. Смотрела мне в лицо, будто пыталась понять мою реакцию на нашу с ней встречу. Её большие карие глаза влажно блестели; смотрели радостно, но с затаённой тревогой.

— Мастер Карп! — воскликнула Шиша. — Возьмите меня к себе работать!

— Куда? — не понял я.

— В пекарню. Ведь вы же купили вон ту пекарню?

Девчонка указала рукой на окна первого этажа теперь уже моего дома. Я взглянул на них с удивлением, словно впервые заметив. Мимоходом отметил, что свет в магазине не горел. За стёклами витрин больше не виднелись стеллажи с хлебом. А над дверью, где ещё пару дней назад висела невзрачная вывеска, теперь красовалось лишь пятно не выгоревшей на солнце краски.

Спросил:

— Как ты об этом узнала?

Девчонка пожала острыми плечами.

— Мне дядечка сказал, — сообщила она. — Ну… энтот, который вам её продал.

Моя операционная система слегка подвисла — процессор в голове обрабатывал информацию медленно и со скрипом.

Похоже, Шиша объяснила мою заторможенность по-своему: решила, что её ответ меня не устроил.

Поспешно добавила:

— Я встретила того дядечку вчера. Рядом с поварской гильдией. Два дня вас там ждала. Расспрашивала всех, не встречали ли они в Норвиче мастера-кулинара, что ходит везде с тремя здоровенными собаками. Вот. Вчера мне сказали, что вас видели. Что вы теперь здесь. Вот. Сижу тут со вчерашнего вечера.

Девчонка указала на сухой бассейн фонтана в центре площади.

— Ждала меня? — переспросил я. — Зачем?

Следил за глазами девочки — те оставались карими, не чернели.

— Хочу у вас работать! — сказала Шиша. — Возьмите меня к себе, мастер Карп!

Голуби шарахнулись в стороны, испугавшись её звонкого голоса.

Клифы озадаченно приподняли уши.

Девчонка сунула за пазуху руку — извлекла оттуда медный кругляш, висевший на тонкой верёвке. Новенький, блестящий. Показала его мне. Я узнал пробитую насквозь монету — знак Крельской торговой гильдии. Такой же я видел у Лошки. Да и замечал на груди всех прочих торговцев. Вот только ни разу не слышал, чтобы его выдавали детям. Сразу же вспомнил о том, как сам заполучил кольцо поварской гильдии.

— Откуда это у тебя?

Шиша горделиво приосанилась.

— Получила, — сказала она. — Мастер Карп, так вы меня возьмёте?

Отметил, что дети у фонтана прекратили игрища. Больше не бегали, не визжали. Сбились в кучу, приоткрыли рты. Прислушивались к нашему разговору. И разглядывали клифов — тыкали в сторону волкодавов руками, перешёптывались. Они напомнили мне ту самую ватагу ребятни из Лисьего переулка, которой верховодила атаманша Шиша. Такие же чумазые, одетые в стиле беспризорников.

Шиша дожидалась моего ответа. Затаив дыхание, не моргая. Прижимала ладонью к груди знак торговой гильдии. Посматривали на меня и клифские волкодавы. Собаки насторожили уши, лениво помахивали хвостами. Даже голуби проявили ко мне интерес. Птицы перестали носиться по площади. Склоняли на бок головы, пялились на моё лицо своими глазами-пуговицами.

«Долго ты будешь тут торчать, парень? — спросил мастер Потус. — Хватит изображать тугодума. Люди же смотрят! Подумают, что ты идиот, етить тебя».

Я достал ключи. Поманил Шишу к себе. Девчонка улыбнулась. Улыбка у неё вышла открытой, счастливой. Ко мне Шиша не побежала — зашагала чинно, с достоинством, как и полагалось солидному человеку, бывшему атаману. Но выглядела она вовсе не солидно — походила на беспризорницу. Невольно вспомнил о своих дочерях, оставшихся там, в другом мире. Вздохнул.

— Пойдём-ка отсюда, — сказал я. — Поговорим в доме. Расскажешь, как ты здесь очутилась. И чего от меня хочешь. А заодно и посмотрим, что за пекарню я прикупил.