С приходом Роберта и Сэма суровая атмосфера в гостиной не рассеялась. Их встретили приветливо, с ними обменялись положенными словами о сегодняшнем положении с погодой, но затем беседа вернулась в деловое русло.
– Мы решили, что Сэм поможет нам прояснить некоторые обстоятельства, – объяснил мистер Скофилд, – но сначала мне бы хотелось узнать, где, по его мнению, может находиться Пенрод. Вот Марджори уверяет, что Сэм должен точно знать, где он может быть.
Мистер Уильямс снова бросил на Марджори совсем не приветливый взгляд, но она по-прежнему не обратила на него никакого внимания.
– Спорю на что угодно, что знает, – хладнокровно подтвердила прелестная, но жестокосердная девочка. – Могу поспорить, что он прекрасно знает, где сейчас Пенрод. И про это дело он тоже все знает. Ну-ка, спросите его.
– Сэм, – спросил мистер Скофилд, – может быть, ты просто плохо подумал, когда мы звонили? Роберт тебя спросил, и ты ответил, что не знаешь, где Пенрод. С тех пор у тебя было время подумать. Ты ничего не вспомнил?
Сэм шумно глотнул и сосредоточенно уставился на носок правого ботинка, которым начал выписывать на полу воображаемые узоры.
– Что вы сказали, сэр? – спросил он.
Этот вопрос несколько вывел мистера Скофилда из себя, однако он сдержался и повторил все снова.
– Мне кажется, Марджори права, – добавил он в заключение. – Думаю, если бы ты постарался, ты бы обязательно вспомнил, где он.
Теперь на лице Сэма воцарилось какое-то чрезвычайно тупое выражение.
– Вы имеете в виду, где сейчас находится Пенрод Скофилд? – спросил он.
– Боже праведный! – воскликнул мистер Скофилд. – Боже праведный!
Тут в беседу снова вмешалась Марджори:
– Спорю на что угодно, он знает! Спорю на что угодно, я и без него знаю! Могу поспорить, он в том самом ящике с опилками, где обычно сидит.
Но мистер Скофилд покрутил головой.
– Нет. Делла смотрела. Она поднялась и заглянула в ящик. Она сказала, что не заметила ничего, кроме опилок. Но мы чувствуем, что он где-то недалеко. Мы не очень тревожимся. Он и раньше часто исчезал, когда… когда оказывался в трудном положении. Через некоторое время он, конечно, объявится. Но он нам нужен сейчас. Ты уверен, что ничего не знаешь о нем, Сэм?
Тут Роберт решил вмешаться. Он понял, что если некоторым образом не выступит в защиту Сэма, дело еще долго не сдвинется с мертвой точки.
– Не думаю, что Сэм знает, где сейчас Пенрод. Он целый день был занят по дому, я сам это видел. Нет, не думаю, чтобы он видел Пенрода. Может быть, Сэм вам еще чем-нибудь сможет помочь?
– Да, – тут же отозвался мистер Джонс. – Конечно, может. Марджори сказала, что Сэм тоже знает об этом деле. И раз уж нет Пенрода, пусть нам все объяснит Сэм. Я вижу, вы, Роберт, понятия не имеете, о чем мы тут говорим. Давайте, я вам все объясню, а потом мы послушаем Сэма. Речь идет о джентльмене, который недавно приехал в наш город. По-моему, он появился тут перед тем, как вы приехали на каникулы. Да вы, наверное, встречали его. Это мистер Герберт Гамильтон Дэйд.
– Дэйд? – переспросил Роберт и сделал вид, будто пытается вспомнить. – Дэйд. Да, кажется меня с ним знакомили. Во всяком случае, я его видел.
– Тогда вы должны были заметить, какой это приятный молодой человек, – сказал мистер Джонс. – Я бы даже сказал, что это высоконравственный молодой человек. Он приехал с намерением обосноваться в нашем городе и открыть собственное дело. Знаете, Роберт, он привез рекомендательные письма, адресованные мне и моему брату Монтгомери. Не знаю, помните ли вы нашего чудного пастора Беринга. Он был пастором нашей церкви до того, как десять лет назад принял приход в Госпорте, штат Иллинойс. Так вот, среди рекомендательных писем было и письмо от мистера Беринга. Он весьма-таки высоко отозвался о мистере Дэйде. Мистер Дэйд два года возглавлял воскресную школу в приходе доктора Беринга, и он очень хвалил молодого человека. Должен сказать, мне и самому показалось, что мистер Дэйд вполне достоин самых лестных отзывов. Вообще-то это довольно редко бывает, чтобы молодой человек с такой эффектной внешностью обладал такими высокими добродетелями. Вы согласны со мной, миссис Скофилд?
– Да, да, разумеется, – ответила она, И глянув на мужа, у которого вдруг сделался очень смущенный вид, добавила: – Прошу вас, мистер Джонс, продолжайте. Надо, чтоб Роберт окончательно во всем разобрался.
Мистер Джонс так и сделал.
– Я просто хотел, чтобы Роберт обратил внимание, от кого у мистера Дэйда было рекомендательное письмо. Кроме того, мне хотелось сказать, что мистер Дэйд вполне достоин подобных рекомендаций. Мистер Дэйд поселился в Обществе молодых христиан, поступил учителем в нашу воскресную школу и везде, где только ни появлялся, производил самое хорошее впечатление. Что касается практической стороны дела, то он задумал основать в нашем городе новую страховую компанию. Он очень хотел, чтобы мы с Монтгомери заинтересовались и вошли с ним в долю. Мы действительно заинтересовались. Мы уже вовсю строили планы, но в последнее время мой брат заметил, что мистер Дэйд стал какой-то нервный. Мы поняли, что его что-то тревожит. Настолько тревожит, что он почти перестал интересоваться новым делом, а ведь он сам его и задумал. Он все время заговаривал о том, что, может быть, еще решит основать страховую компанию в другом городе. А несколько дней назад он порядком удивил меня. Мы вели серьезный разговор, и вдруг он посреди беседы вскочил с места, подбежал к окну, выглянул наружу, а потом крикнул: «Неужели вы думаете, что я не могу основать компанию в любом другом городе? Уж, во всяком случае, мне будет не хуже, чем здесь!» Ну, и я тут же понял, что мистер Дэйд решил уехать от нас. Но, честно говоря, меня это удивило. Чтобы такой уравновешенный, благоразумный молодой человек так резко менял планы…
Мистер Джонс замолчал. Он полез во внутренний карман пиджака и извлек оттуда письмо.
– Я уже читал его остальным, – сказал он, – но я хочу прочесть еще раз для Роберта. Это прощальное письмо мистера Дэйда. Он послал его нам перед отъездом из города.
– Перед отъездом? – переспросил Роберт и только вежливость побудила его не отводить глаз от мистера Джонса. – Вы хотите сказать, что мистер Дэйд уехал из нашего города… Навсегда?
– Навсегда! – ответил мистер Джонс. – Вот, что он пишет: «С ранним утренним поездом я возвращаюсь в Госпорт. Я решил остаться там. Думаю, что смогу там без особого труда основать страховую компанию, которой хотел заинтересовать Вас и Вашего брата. Конечно, поле деятельности будет там несравненно уже. Однако, подумав как следует, я все же решатся на этот шаг. Некоторое время назад я начал убеждаться, что климат Вашего города вреден для моего здоровья. Кроме того, несмотря на очень сердечный прием, который я встретил во многих семьях Вашего города, полагаю, что общественная жизнь Госпорта более насыщена, а в вопросе выбора постоянного места жительства это обстоятельство имеет для меня большое значение. Ну и, повторяю, климат Госпорта, несомненно, лучше влияет на мое здоровье, а этим тоже нельзя пренебрегать. Словом, я чувствую, что с отъездом тянуть больше не стоит. Позвольте поблагодарить Вас за Вашу доброту. Остаюсь искренне Ваш…» Ну и так далее. – мистер Джонс поднял глаза от письма. – Замечательное письмо! – серьезно добавил он.
– Вы так считаете? – почтительно отозвался Роберт. – Честно говоря, мне оно не особенно понравилось. Он говорит, что климат… общественная жизнь… Все, по его словам, у нас плохо.
– Если бы вы знали все обстоятельства, Роберт, – внес мистер Джонс некоторую ясность, – вы бы тоже сочли это письмо замечательным. Сейчас я вам все расскажу. Сегодня за ленчем я с грустью сообщил жене об отъезде мистера Дэйда и сказал, что считаю его очень положительным молодым человеком. Но тут мы заметили, что Марджори начала корчить гримасы, а когда мы стали ее ругать, она рассказала нам невероятную историю. Она заявила, что мистер Дэйд совсем не тот, кем хочет казаться. Она сказала, что он очень плохой человек. Мы стали расспрашивать ее, и тут выяснилось, что Пенрод сказал ей, будто мистер Дэйд ворует лошадей. Ну, мы, конечно, засмеялись. Однако Марджори настаивала. Она сказала, что Пенрод слышал, как его папа и мама назвали мистера Дэйда конокрадом. Вот это мы и обсуждали перед вашим приходом. Мистер Скофилд говорит, что не припоминает, чтобы когда-нибудь говорил такое. Но миссис Скофилд вспомнила. Оказывается, они как-то обсуждали прекрасные манеры мистера Дэйда и вот в шутку заметили, что хорошие манеры иногда и у конокрадов бывают. Миссис Скофилд думает, что Пенрод случайно услышал их разговор и не понял, что они шутят. Но главное не в этом. Пенрод ведь сказал Марджори, что доподлинно знает о мистере Дэйде и другие вещи. Он сказал, что мистер Дэйд обманывает людей. Он якобы заставляет их подписывать какие-то бумаги и… Пенрод убедил Марджори, что Дэйд собирается заставить меня и моего брата Монтгомери что-то подписать и таким образом разорить нас. Но если бы мы основали с мистером Дэйдом страховую компанию, нам бы действительно пришлось подписывать много бумаг. Вот я и подумал, что надо выяснить у Пенрода, кто распространяет эти слухи. Надо ведь принять меры, прежде чем весь город не стал говорить то же, что Марджори.
– Вряд ли кто-то распространяет это среди взрослых, – отозвался благоразумный Роберт, – во всяком случае, я ни разу не слышал ничего подобного. Мне кажется, мистер Дэйд действительно очень порядочный молодой человек. Вряд ли он мог заниматься чем-нибудь подобным.
– Возможно, вы правы, – продолжал мистер Джонс, – но есть и еще кое-какие странности, которые побуждают меня добраться до сути этой истории. К примеру, на прошлой неделе мистер Дэйд и Монтгомери шли вместе по улице. Вдруг мистер Дэйд вздрогнул и принялся бормотать себе что-то под нос. Все это происходило в разгар дня, на улице было полно народа. Мой брат, естественно, спросил, что случилось. Мистер Дэйд схватил брата за руку и взволнованно спросил: «Вы видите этого чернокожего косноязычного мальчика?» Брат ответил, что видит чернокожего мальчика, однако, косноязычный тот или нет, утверждать не может, так как никогда не разговаривал с ним. «Он косноязычный!» – злобно ответил мистер Дэйд и быстро переменил тему. Монтгомери говорит, что очень тогда удивился.
– Действительно, странно, – согласился Роберт. – Прошу вас, мистер Джонс, продолжайте.
– Продолжаю. Видите ли, возможно, тут кроется отгадка. Пенрод сказал Марджори, что он должен поймать, как он выразился, «негодяя Дэйда», и все время следит за ним. Марджори сказала еще, что Пенрод часто играет с двумя чернокожими мальчиками и один из них – косноязычный. Может быть, в этом все и дело? Не из-за этого ли мистер Дэйд стал вдруг таким нервным? Вам не кажется, Роберт, что это вполне возможно?
– Может быть, – глубокомысленно произнес Роберт, – вполне может быть.
– В общем-то это очень странная история, – заметил мистер Джонс, – и мне кажется, мы должны во всем разобраться. Ну, и так как Пенрода сейчас нет дома, я подумал, что Сэм может внести какую-то ясность. Все же они с Пенродом близкие друзья.
– Да, – согласился Роберт. – А ты что на это скажешь, Сэм?
Сэм продолжал выписывать носком ботинка какие-то воображаемые узоры и по-прежнему делал вид, что это занятие очень его увлекает.
– Я? – рассеянно отозвался он. – Что?
– То, что сказал мистер Джонс, – довольно резко одернул его Роберт.
– Ах, вот как, – очень вежливо отозвался Сэм.
Однако продолжения не последовало, и присутствующие напрасно ждали, что он произнесет еще что-нибудь.
– Слушай, Сэм… – угрожающе начал Роберт, но тут в разговор вмешалась миссис Скофилд.
– Давайте я попробую, – ласково произнесла она, – я уверена, что Сэм не откажется мне ответить на пару вопросов.
– Не откажусь, мэм, – подтвердил тот.
– Ну и прекрасно. Сэм, ты ведь слышал, что нам сейчас рассказал мистер Джонс. А теперь мы хотим, чтобы ты нам рассказал все, что об этом знаешь. Расскажи, пожалуйста, Сэм. Я очень тебя прошу!
– Хорошо, мэм.
– Ну, так что тебе об этом известно?
– О чем, мэм?
– Давайте-ка, лучше я! – потерял терпение мистер Скофилд. – Сэм, ты слышал, что говорил мистер Джонс о косноязычном мальчике?
– Да, сэр.
– Замечательно! Вот это-то мы и хотим узнать. Сперва скажи нам, зачем косноязычный черный мальчик ходил за мистером Дэйдом? Зачем ему надо было доводить мистера Дэйда до нервного расстройства? Говори живо!
Сэм поморщил лоб и помолчал, словно пытаясь о чем-то вспомнить. Затем он спросил:
– Сэр, я никак не возьму в толк, про какого это косноязычного мальчика вы сейчас говорили?
– О, Небо! – пророкотал мистер Скофилд. – Я говорил… – он осекся и стер платком капельки пота со лба. Затем он повернулся к Роберту: – Послушайте, это ваш брат или нет? Неужели вы не можете заставить его говорить?
– Попытаюсь, – отозвался Роберт. – Слушай, Сэм, – сурово сказал он брату. – Все эти! твои трюки ни к чему не приведут. Ты себе делаешь хуже. Всем тут понятно, что маленький я косноязычный мальчик поступил так с бедняжкой мистером Дэйдом не по своей воле. Вернее, придумал все это не он. Марджори ведь говорит, что вы с Пенродом и два чернокожих мальчика, среди которых один был косноязычный, самым ужасным образом преследовали бедного мистера Дэйда. Видишь, Сэм, мы все это уже знаем. Значит, будешь ты или не будешь отвечать на вопросы, все равно всем ясно, что ты тоже в этом участвовал. Значит, тебе прекрасно известно, что вы с Пенродом и двумя черными мальчиками изображали из себя сыщиков и следили за бедняжкой мистером Дэйдом. Отпираться нет смысла, Сэм.
– Я ничего не делал, – жалобно проговорил Сэм, – сначала меня вообще не было. Когда они это начали, я был у дяди Генри на ферме. Откуда же я мог знать, что тут творится, когда меня даже в городе не было?
– Ну вот, теперь мы хоть чуть-чуть продвинулись, – удовлетворенно отметил Роберт, Но в следующий же миг он допустил оплошность, о которой сразу же горько пожалел.
– Итак, Сэм, – сказал он строго, - ты признаешь, что вы вчетвером играли, будто бедняжка мистер Дэйд – преступник, а вы…
– Вот тут-то Сэм и ответил такое, что Роберт горько упрекнул себя за несдержанность.
– Но ты ведь сам мне сказал, что это хорошее занятие! – перебил Сэм, которого Роберт сам же загнал в угол. – Разве не ты дал мне доллар семьдесят центов, когда узнал, что мы делаем?
– Что? – почти одновременно воскликнули мистер и миссис Скофилд и мистер Джонс.
А Маргарет, подавшись вперед, переспросила:
– Повтори, что ты сказал, Сэм?
Сэм расценил поведение старшего брата как подлинное предательство и, горя местью и яростью, перешел к активной защите.
– Да, он дал! – злобно произнес Сэм. – Сначала он дал мне полдоллара, чтобы я ему все рассказал. А когда я рассказал, он дал мне еще полдоллара для меня и полдоллара для Пенрода и еще по десять центов для…
– Неважно, Сэм, – поспешил перебить его Роберт. Лицо его так горело, что, казалось, его можно будет разглядеть даже в полной тьме. Путем огромного напряжения воли Роберту удалось выдавить из себя некое подобие смешка. Затем он небрежно, будто дело шло о сущих пустяках, сказал:
Пожалуй, тут следует пояснить. То, о чем говорит Сэм, было довольно давно. К тому же он мне так об этом рассказал, что я решил, что это всего лишь шутка. В общем, я не нашел в этом ничего опасного.
– Вот как, – с явным пристрастием сказала Маргарет. – Не нашел ничего опасного.
Вместо ответа Роберт издал тихое мычание и приложил все усилия, чтобы не встретиться с Маргарет взглядом.
Видя, что назревает кризис, мистер Паоли Джонс, который славился на весь город своей добротой, поспешил разрядить атмосферу. Он громко кашлянул и вернулся к прерванной теме.
– Думаю, нам лучше поступить по-другому, – предложил он. – Мы ведь можем точно выяснить, кто этот косноязычный маль…
И тут снова подтвердилась истина, которая гласит, что всякое расследование изобилует удивительными стечениями обстоятельств. Не успел мистер Джонс договорить слово «мальчик», как в открытое окно, вместе с ароматами июльского вечера, проник неподражаемый звук.
Миссис Скофилд вздрогнула.
– Вы слышите? – хрипло прошептала она.
Где-то футах в сорока от них послышалась громкая, но совершенно непонятная речь:
– Эпол мегамяй Бейб эсре фуп? Ко ом фефус бекает, Кеннод?
На горе Пенроду именно в этот момент у Вермана вновь возродился интерес к сыску, и он решил выяснить, где сейчас находится опасный преступник. После того, как Делла не смогла его обнаружить среди опилок, Пенрод, наконец, решился покинуть укрытие. И вот он пробрался под покровом темноты под самое окно гостиной и давно уже с тревогой внимал развернувшейся там беседе. И надо же было именно в этот момент появиться Верману! А Верману просто стало скучно. Поглядев в сад Скофилдов, он заметил под окном Пенрода. Тогда он взобрался на забор и, не ведая, что агентство Джорджа Б. Джашбера давно перестало существовать, задал, по мнению Пенрода, совершенно нетактичный и неуместный вопрос. «Этот негодяй Дэйд еще тут? – спросил Верман. – Что он сейчас делает, Пенрод?»
Сперва Пенрод жестом попросил Вермана удалиться. Потом новая информация, почерпнутая из окна гостиной, настолько встревожила его, что он принялся удаляться сам. Но он опоздал. Легко расшифровав, что значит созвучие «Кеннод», мистер Скофилд, не мешкая, выбежал из дома. Так Пенрод оказался в объятиях родителя, которые, по причине долгого ожидания блудного сына, отличались особой цепкостью. Когда мгновение спустя несчастный пленник предстал обществу, собравшемуся в гостиной, у миссис Скофилд вырвался жалобный стон.
Внешний вид Пенрода впечатлял. Несмотря на неоднократное погружение в опилки, на его костюме все еще оставалось изрядное количество паутины и пыли с чердака. Правда, и опилки были в наличии, и когда мистер Скофилд легонько вытолкнул сына вперед, немалая их толика просыпалась на пол гостиной.
Теперь Пенрод стоял посреди комнаты, и, мучаясь предчувствием неведомой кары, ничуть не радовался, что все взоры направлены на него. Оба брата Уильямса, напротив, очень обрадовались этому обстоятельству и облегченно вздохнули.
– Неважно, как он выглядит! – резко пресек мистер Скофилд сетования жены. – Его внешний вид мы после обсудим. У нас с ним будут кое-какие дела, – добавил он грозно, – но это, когда мы останемся вдвоем наверху…
Тут мистер Паоли Джонс взглянул на Пенрода, и у него снова пробудились гуманные чувства.
– Нет, нет, – тут же запротестовал он, – я никогда не прошу себе, если у Сэма Уильямса или у Пенрода будут из-за меня неприятности. Мне просто хотелось выяснить, что произошло с мистером Дэйдом. Теперь, кажется, я все понял. Мне кажется, Роберт совершенно правильно заметил. Я тоже считаю, что это была всего лишь безобидная игра.
Мистер Джонс засмеялся и посмотрел почему-то не на Роберта, а на Маргарет. Взгляд его излучал добродушие, но, несмотря на это, Mapгарет возмущенно выпрямилась в кресле.
– Совершенно очевидно, – продолжал мистер Джонс, – что Пенрод, Сэм и два черных мальчика только играли в сыщиков. Для игры им нужно было выбрать человека, который якобы известен своими преступлениями. Тогда все становится на свои места. Когда Пенрод говорил Марджори то, о чем она рассказала мне, он просто продолжал игру. Он явно не ожидал, что онас всерьез станет повторять его слова. Вообще я считаю, что эту историю нельзя воспринимать всерьез. Возможно, мистер Дэйд все равно бы уехал в Госпорт. В письме он говорит об общественной жизни, которая там, по его мнению, интереснее. Может быть, его тут постигли еще какие-нибудь разочарования. Все может быть. Ни привлекательная внешность, ни хорошие манеры – еще не гарантия, что тебе ответят взаимностью. Это все понятно. Одно только остается для меня загадкой. Словом, мне хотелось бы спросить одну вещь, и я бы попросил Пенрода ответить.
– Он ответит, – сумрачно пообещал мистер Скофилд, – уж я позабочусь об этом!
– Тогда, – сказал мистер Джонс, – ответь мне, пожалуйста, Пенрод, почему, когда тебе надо было выбрать, за кем следить, ты остановился именно на мистере Дэйде? Неужели ты считаешь, что молодой человек, который ведет такую образцовую и безупречную жизнь, похож на преступника?
– Что, сэр?
– Почему, скажи на милость, ты выбрал в преступники такого положительного человека, как мистер Дэйд?
Пенрод начал переминаться с ноги на ногу, отчего опилок на полу гостиной значительно прибыло.
– Ну… – выдавил он из себя и снова умолк.
– Говори! – приказал отец, и в голосе его прозвучала явная угроза. – Ты слышал, что тебя спрашивает мистер Джонс? Почему ты выбрал Дэйда?
– Да, – подхватил мистер Джонс, поднимаясь с кресла. – Почему ты остановил выбор на нем?
Пенрод шумно вздохнул. Он не мог придумать ничего путного и в отчаянии выпалил:
– Ну, он так влюбился в мою сестру Маргарет, вот я и подумал, что с ним не все ладно!
Мистер Джонс посмотрел на него очень странным взглядом. Он будто хотел еще что-то сказать, но тут из угла, куда некоторое время назад скромно удалился мистер Роберт Уильямс, раздался очень странный звук. Как будто Роберт пытался изо всех сил подавить приступ смеха. Маргарет метнула в сторону Роберта очень выразительный взгляд, затем встала с кресла и величественно удалилась на веранду.
– Думаю, нам с Марджори уже пора идти, – вымолвил мистер Джонс, и голос его как-то странно дрожал. – Пойдем, Марджори.
У мистера Джонса сейчас было очень красное лицо. Проходя мимо мистера Скофилда, который тоже стоял с очень красным лицом, он, поглядев в сторону Пенрода, тихо сказал:
– Надеюсь, вы не…
На его мирную инициативу отозвалась миссис Скофилд. Щеки у нее алели не меньше, чем у обоих мужчин, и говорила она сквозь платок, плотно прижатый к губам, отчего ее слова прозвучали не слишком внятно. Все же мистер Джонс разобрал.
– Нет, – сказала она. – Он не будет.
Потом гости направились к выходу, а мистер и миссис Скофилд, будучи вежливыми хозяевами, пошли их проводить. Мистер Роберт Уильямс направился на веранду. Теперь в гостиной остались только Пенрод и Сэм. Оба они поняли, что угроза миновала, и это повергло их в полное замешательство. Они в равной мере не понимали ни того, в чем заключается их преступление, ни того, почему вдруг перестали быть правонарушителями.
Правда, это не мешало им чувствовать огромное облегчение.
Сэм продолжал чертить ботинком воображаемые узоры на полу. Пенрод вытряс из себя еще немного опилок. Однако ни тот, ни другой не произнесли ни слова.