Пенрод-сыщик

Глава VI
ДЖАШБЕР РАЗВИВАЕТ БУРНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

И во сне и наяву Пенрод все сильнее сживался со своей новой ролью. Даже когда несравненный детектив предавался обычным забавам в обществе закадычного друга Сэма Уильямса, или Германа и Вермана, или Родди Битса и Джорджи Бассета, он все-таки понимал, что теперь он им как бы и не ровня, и не терял чувства превосходства. У него все время был такой вид, будто он знает какой-то секрет, который им недоступен. Когда же случалось, что друзья вели себя по отношению к нему несправедливо или пытались в чем-нибудь ущемить его права, он совершенно искренне бормотал себе под нос: «Спорю на что угодно, они бы были поосторожнее, если бы знали, кто я такой!» И однажды Маргарет услышала, как он, одеваясь, чтобы идти в школу, говорил сам себе:

– Ну, Джордж, ты смотришь в оба? Ну, еще бы, сэр! Ну, Джордж, нам надо вести себя очень осторожно. Разумеется, мы так и будем себя вести. Еще как будем!

Маргарет засмеялась.

– Пенрод, а кто такой этот Джордж? – крикнула она.

Воцарилось молчание, потом Пенрод невнятно произнес:

– Да так, ничего.

И тут вмешалось стечение обстоятельств. То самое стечение обстоятельств, которое так часто правит нашими судьбами и которое мы, тем не менее, когда сталкиваемся с ним в романе или на сцене, называем неправдоподобным. О, как часто бывает несправедлив человек, когда начинает судить о том, что соответствует реальной жизни, а что – нет. Дело в том, что у Деллы был какой-то очень дальний родственник, такой дальний, что она затруднялась определить степень их родства и с уверенностью называла лишь имя. Звали его Джардж. Джардж был рыжеволосый, веснушчатый молодой человек с блеклыми глазами. К тому же у него на шее был большой кадык. До того большой, что он отличался от подбородка лишь названием. По воскресениям Джардж надевал синий шелковый галстук. Это был один из тех галстуков, который навечно завязан в форме сплюснутого банта с тем, чтобы уже никогда не развязываться. Разумеется, он носил не только галстук, но, как любят писать газетчики, кроме галстука в его гардеробе не было ничего примечательного. Этот галстук, а также подбородок и кадык Джарджа произвели на Пенрода большое впечатление. Он сразу счел Джарджа личностью выдающейся и не упускал случая побеседовать с ним. Джардж обычно приходил к Делле по воскресеньям, но его можно было встретить на кухне и в другие дни. Когда туда заходил кто-нибудь из Скофилдов, тот неизменно окидывал его невозмутимым взглядом. Делла всегда его звала просто по имени. Он был много моложе нее, и Скофилды посчитали, что он ей приходится племянником. Между собой они так его и называли «Деллин племянник».

И вот как-то, в солнечное майское воскресенье, Джардж поджидал на крылечке ту, которую в семье Скофилдов именовали его теткой. И тут Пенрод осторожно приблизился к нему и завел беседу о сыщиках. Джардж нашел эту тему стоющей и сообщил Пенроду, что он, Джардж, тоже был детективом. Однако, по его словам, эта работа ему не пришлась по душе. Она, сказав он, не принесла ему ничего, кроме неприятностей. Он добавил, что каждый, кто заплатит три доллара, может стать сыщиком. Надо только послать эту сумму по одному адресу в Висконсине и в ответ получить значок, удостоверение и сборник инструкций, если, конечно, только почтовый поезд не сойдет с рельс. Год назад Джардж сам убедился в этом, потому что прочитал объявление и послал по этому адресу три доллара. Однако теперь он жалеет, что послал деньги, и был бы совсем не прочь получить их обратно. Пенрода его скептицизм отнюдь не обескуражил, а вот полученная информация чрезвычайно вдохновила. Она блеснула перед ним, как молния, освещающая самый короткий путь к заветной цели.

– Слушайте! – воскликнул он, и глаза его при этом горели. – А сколько бы вы хотели получить за все эти вещи?

Книжку с инструкциями Джардж потерял, удостоверение его квартирная хозяйка случайно употребила на растопку печи, а вот значок должен до сих пор валяться у него в сундуке. В ближайший четверг всего за тридцать пять центов Пенрод приобрел это сокровище в безраздельную собственность. Не требуя дополнительной платы, Джардж отполировал значок, и он теперь блестел, как зеркало. Значок обладал формой геральдического щита, а на щите были выдавлены черные веские и внушительные слова: «Детективное агентство братьев Грей. Агент № 103».

Это была важная веха в жизни Пенрода. Именно с этого момента он окончательно поверил, что он сыщик. Теперь у него даже был номер. Он был агентом № 103. Дальше значка он в своем знакомстве с сыскным агентством братьев Грей не пошел, и оно навсегда осталось для него некоей могущественной и таинственной субстанцией, скрытой от постороннего взгляда густым висконсинским туманом. Пенроду было достаточно и того, что теперь он агент номер 103. Однако, несмотря на то, что теперь он не сомневался в своей подлинности, он все-таки не думал о себе, как о Пенроде Скофилде № 103. Нет, он думал о себе, как о Джордже Б. Джашбере, этот последний и был агентом номер сто три. Никому из своей семьи Пенрод не показал значка даже издали. Долгое время не видели значка и его приятели, и даже закадычный Сэм Уильямс не подозревал о существовании агента номер сто три. Пенрод носил значок под курточкой у левой подмышки, а на ночь прятал под подушку. Он считал, что значок надо всегда держать наготове. Ведь грабители могут застигнуть его и в постели, и надо тут же предъявить им значок. Должны же они знать, с кем имеют дело!

И все-таки существовал один человек, которому посчастливилось мельком взглянуть на это сокровище. Этим человеком была Марджори Джонс. Пенрод специально сделал большой крюк и задержался возле ее дома, когда возвращался из школы. Он был очень занят или, во всяком случае, делал вид, что занят. Марджори, взглянув на него, сразу с интересом спросила:

– Что с тобой, Пенрод?

– Да так, ничего, – ответил он, озабоченно наморщив лоб, – во всяком случае, ничего такого, что я бы смог тебе объяснить. Потому что ты не поймешь.

– Да что тут понимать! – отозвалась Марджори. – Наверняка подрался с кем-нибудь из мальчишек и теперь боишься, как бы на тебя не напали из-за угла!

– Ничего подобного! – решительно ответил Пенрод, показывая, что не собирается вдаваться в подробности.

– Ну, так в чем же дело? – не сдавалась Марджори. – Я ведь уже второй раз тебя вижу таким!

– Ну и что?

– Пенрод, я прекрасно вижу, что у тебя что-то случилось. – настаивала Марджори. – Может быть, твоя мама узнала о чем-нибудь, что ты сделал, а им не сказал?

– Ни о чем она не узнала!

– Ну, значит, ты боишься, что она потом узнает.

– Ничего я не боюсь!

– Уверена, что боишься! Вот в этом все и дело! – торжествующе сказала она и нарочито нежным голосом запела только что пришедшую на ум дразнилку:

Эта дразнилка настолько задела его, что он временно покинул Джорджа Б. Джашбера и превратился в обиженного Пенрода Скофилда.

– Перестань Марджори!

Марджори его мольба, напротив, вдохновила на дальнейшие подвиги в той же области. Она видела, что он уже вышел из себя, и решила закрепить успех.

– Бедняжка Пенрод Скофилд!

– Лучше перестань, Марджори!

Она засмеялась и, перегнувшись через забор, ткнула в него маленьким чисто вымытым пальчиком.

– А почему я должна перестать? Кто меня заставит перестать, а, мистер Пенрод Скофилд? Сколько хочу, столько и буду петь. Захочу, целый день буду петь! И даже ночью буду петь! А возьму, и вообще буду повторять это до самого четвертого июля. Вот, послушай:

– Ну, и ладно! – с надрывом произнес Пенрод и, круто развернувшись, обиженно зашагал прочь.

– Подожди, Пенрод! Ну, пожалуйста, подожди минутку!

Пенрод замедлил шаги.

– А ты перестанешь? – спросил он.

– Я уже перестала, – ответила Марджори. – И все-таки скажи мне, что с тобой?

И вот, когда она снова перегнулась через забор, так что лицо ее оказалось совсем близко от его лица, он быстро посмотрел сначала на южную сторону улицы, а затем – на северную сторону улицы. Убедившись, что за ним никто не подсматривает, он напустил на себя еще более суровый вид и сказал:

– Побожись, что никому не скажешь, пока жива?

На Марджори его слова произвели огромное впечатление. Глаза ее широко раскрылись.

– Хорошо, – прошептала она и затаив дыхание, ждала, что последует дальше.

– Ну, смотри!

Пенрод отогнул полу курточки, и Марджори открылся блестящий значок у него под мышкой. В последующее мгновение он уже застегнул курточку и, круто развернувшись, зашагал домой. Он шел быстро и не обернулся ни на один из призывов, которые в обилии посылала ему вслед Марджори. Сама же Марджори вынесла весьма неопределенное впечатление о тайне Пенрода и, разумеется, жаждала разобраться во всем подробнее. Прошла еще минута, и Пенрод, так ни разу и не обернувшись, завернул за угол. Марджори в полном недоумении осталась стоять у забора.

Впрочем, в своем изумлении она была не одинока: поведение Пенрода сейчас удивляло многих. Даже мисс Спенс, – а уж она-то достаточно привыкла к выходкам Пенрода, – пребывала сейчас в полном недоумении. Поистине, даже самый невнимательный наблюдатель непременно бы заметил, что Пенрод довольно сильно изменился. С беспокойством перехватывая его взгляды, мисс Спенс все отчетливее убеждалась, что это совсем не тот Пенрод Скофилд и этот, другой Пенрод Скофилд смотрит и на нее и на одноклассников не так, как раньше. От ее внимания не укрылось и то, что, выходя из школы, он опасливо озирается по сторонам, а потом, подняв плечи, быстро и целеустремленно удаляется с таким видом, будто решился на какой-то отчаянный поступок. В той же манере он входил в класс, и она никак не могла отделаться от впечатления, что за дверью он тоже озирается, а затем втягивает голову в плечи. Больше всего мисс Спенс удручало то, что Пенрод, хоть и вел себя очень странно, тем не менее ни в чем не нарушал школьную дисциплину, а, значит, придраться к нему и выяснить, в чем дело, не было никакой возможности. В общем, учительница чувствовала себя беспомощной и не знала, как к нему подступиться.

Перед началом летних каникул мисс Спенс обнаружила еще одну странность. Она тоже, казалось бы, не имела никакого отношения к школе, но все-таки ей показалось, что положение достаточно серьезно и необходимо с кем-нибудь посоветоваться. И она рассказала все другой учительнице, которая жила в соседней квартире.

– Мне и в голову такое не приходило, мисс Картер, – говорила она. – Я никогда в жизни не сталкивалась ни с чем подобным. Да я бы и не заметила, пока это не произошло несколько раз подряд. Но каждый вечер, как я выходила на прошлой неделе из дома, у меня появлялось очень странное чувство. Будто кто-то за мной следит.

– Ужас какой! – воскликнула мисс Картер.

– Сначала это было только чувство, не больше, – продолжала мисс Спенс, – когда в прошлый понедельник я шла на восьмичасовую лекцию, мне вдруг показалось, что за мной кто-то идет. Потом я подумала, что мне это почудилось. Я посмеялась над своими страхами и пошла дальше. Но вы ведь знаете, я ходила прошлую неделю на лекции все дни подряд, кроме субботы, и вот, и во вторник, и в среду, и в четверг, и в пятницу случилось то же самое. Два раза я отчетливо слышала позади шаги, а однажды оглянулась и заметила, как кто-то поспешно скрылся за деревом.

– И что же было потом?

– Я пошла обратно, но там уже никого не было. Тот, кто за мной шел, куда-то скрылся.

– А как он выглядел? – поинтересовалась мисс Картер.

– Было уже темно, и я не смогла разглядеть. Я опять пошла вперед, и он тут же за мной снова увязался следом и шел, пока я не дошла до места.

– Ну, а когда вы возвращались с лекции, он опять…

– Нет, – не дала ей договорить мисс Спенс, – и это меня очень удивило. По пути домой я ни разу за эти дни ничего не замечала. Понимаете, если бы это был какой-нибудь преступник, ему было бы удобнее всего подстеречь меня после лекций.

– А есть у вас какой-нибудь враг? Ну, который мог бы вас преследовать?

– Мне кажется, у меня нет врагов.

– Но зачем кому-то понадобилось следить за вами, когда вы идете на лекцию? – воскликнула мисс Картер. – В жизни не слышала ничего более странного!

– Я перебрала в памяти всю историю своей семьи, всех своих знакомых, – сказала мисс Спенс, – но мне вспомнился только один человек, который мог бы себя повести подобным образом.

– Кто же это?

– Это мой двоюродный брат. Его зовут Уильям Боут. Он так много пил, что в результате все от него отвернулись. В конце концов, он превратился в настоящего бродягу и исчез. Ну, моя тетка Милли живет тоже тут. А Уильям так же, как я, приходится ей племянником. У нее есть кое-какие сбережения, и она собирается оставить их мне. Может, он об этом узнал как-нибудь и теперь хочет ей помешать? Или…

Мисс Картер была женщиной решительной. Кроме того, она была очень высокого мнения о своей интуиции.

– Ну, так и есть! – уверенно воскликнула она. – Если вы не можете представить себе никого больше, значит, это и есть Уильям, как его…

– Уильям Боут.

– Вот-вот, я уверена, что это Уильям Боут, – заявила мисс Картер, – женщина, не испытавшая того, что испытали вы, может более трезво взглянуть на это дело. И вот, пока вы говорили, я почувствовала, что во всем виноват этот самый Боут. – Она взглянула на часы. – Сейчас четверть восьмого. Вы говорите, что именно в это время он следил за вами всю прошлую неделю? Как вы думаете, он вас сейчас тоже поджидает?

– Возможно.

– Давайте проверим! – предложила мисс Картер.

– Каким образом?

– Пошли! Наденьте шляпу и выходите первой, будто идете одна. А через пару минут выйду я и пойду за вами. Если он будет вас преследовать, он окажется впереди меня, и я его замечу. Какого он роста?

– Кто, Уильям? Он маленький, худенький и всегда нетвердо стоит на ногах.

– Я поймаю его, – заявила мисс Картер без тени сомнения, – я его не боюсь. Поспешите. Идите медленно и никуда не сворачивайте с улицы. Мы заставим этого Уильяма Боута убедиться, что время запуганных женщин давно миновало.

И две учительницы решительно принялись расставлять западню, в которую неминуемо должен попасть мистер Боут. Мисс Спенс вышла из дома и медленно пошла по улице, а двумя минутами позже показалась ее подруга и пошла немного быстрее.

Не успела мисс Спенс пройти и полквартала, как мисс Картер при свете фонарей заметила, что между ней и подругой мечется от дерева к дереву какая-то тщедушная фигурка. Мисс Картер глубоко вздохнула, и во вздохе этом волнение мешалось с торжеством. Теперь сомневаться не приходилось: мисс Спенс, действительно, кто-то преследовал!

Мисс Картер немедленно перешла к решительным действиям.

– Мисс Спенс! Корнелия Спенс! – завопила она. – Мы поймали его!

И она ринулась вперед, а мисс Спенс одновременно резко повернула назад и побежала навстречу подруге. Таинственный преследователь непременно бы попал в эту ловушку, если бы на его удачу вблизи от дерева, за которым он прятался, не было переулка. Увидев, как он нырнул в переулок, обе женщины одновременно вскрикнули от досады. Однако они не растерялись. Продолжая громко кричать, они бросились за ним в погоню.

– Смотрите! – кричала мисс Спенс. – Кажется, он лезет на забор!

Послышался громкий стук обуви о дерево.

– А теперь он на крыше сарая! – догадалась мисс Спенс. – Вот он! Глядите!

– Верно! Он там! – согласилась мисс Картер. – Я слышу, как он топает! Вот он! Я слышу!

Этот сарай обе женщины знали как скромную часть единого целого, имя которому – двор Уильямсов. Сэмюел Уильямс учился в классе мисс Картер, и наши неукротимые учительницы сочли возможным постучаться в наружную стенку сарая. Мисс Спенс стучала зонтиком, а мисс Картер – кирпичом, который нашла тут же, на земле. Кроме стука, они свободно пользовались голосами и, надо сказать, производили довольно много шума.

– Уильям! – взывала мисс Спенс. – А ну, спускайся, Уильям! Мы узнали тебя!

Мисс Картер решила подкрепить слова делом и метнула на крышу сарая кирпич.

– Эй, Уильям Боут! – яростно крикнула она. – Мы все равно знаем, что вы тут. Лучше спуститесь сами! Иначе мы вас арестуем!

В следующее мгновение они испуганно завизжали. Их испугал внезапно возникший свет фонаря. Свет этот сначала выхватил верхнюю часть крыши и чуть выбелил темное небо. Затем тот, кто держал фонарь, поднялся на забор, а оттуда – на крышу. Но когда он туда попал, выяснилось, что тут нет ничего страшнее шифера. Во всяком случае, ни Уильяма Боута, ни какого-нибудь другого существа на крыше не оказалось.

– Тут никого нет, – сказал человек с фонарем.

Затем он отворил калитку, и обе учительницы увидели миссис Уильямс, мистера Уильямса, Сэма и двух чернокожих женщин. Несколько жителей соседних домов, несколько прохожих, в это время проходивших по улице, небольшой автобус и даже полицейский патруль с интересом наблюдали за происходящим возле сарая. Крики, доносившиеся с улицы, красноречиво свидетельствовали, что новые силы спешат пополнить ряды зрителей.

Пенрод понял, что допустил оплошность. Быстро, но не безболезненно, чему виной был явно лишний гвоздь на крыше сарая мистера Уильямса, Пенрод достиг земли и, проскользнув сквозь дыру в заборе, быстро направился домой. Он явственно слышал шум взволнованной толпы и понимал, что вызвал переполох, на который совсем не рассчитывал. Вот почему, несмотря на то, что ему очень хотелось выяснить, кто такой Уильям Боут, он решил пожертвовать любознательностью во имя безопасности.

Пенрод с полной очевидностью убедился в одном: мисс Спенс оказалась слишком нервной и не выдерживала слежки. И Джордж Б. Джашбер понял, что теперь на роль Гарольда Рамиреса придется подыскивать «другого негодяя».