Пепел Бикини

Губернатор префектуры, старый, умный и весьма опытный человек, ехал в Коидзу. Он не любил выезжать из своей резиденции, разве что только в столицу по вызову премьер-министра. Но сейчас случай был исключительный. События этого лета оказались слишком сложными и непонятными даже для одного из старейших государственных администраторов.

Автомотриса, плавно покачиваясь, неслась мимо залитых солнцем лугов, крестьянских домиков с соломенными и черепичными крышами, небольших аккуратных рощ. Мелькали решетчатые столбы линии высокого напряжения, вдали синели силуэты горных вершин.

Губернатор передохнул и придвинул к себе пачку газет и журналов. Бегло просматривая заголовки, он усмехнулся. От такой каши могут свихнуться любые крепкие головы! «Американское правительство глубоко сожалеет об инциденте и готово в пределах разумного возместить убытки». «Новый фильм из средневековой жизни „Рыцари Круглого стола“». «К предстоящей поездке премьера за границу». «Министр иностранных дел призывает японцев сотрудничать с США в деле дальнейших испытаний водородного оружия». «Долой водородное оружие! — требует группа ученых». «Американские солдаты ограбили шофера такси». «В конце года Япония получит от США два эсминца». «Тайфун уничтожил поселок». «Новый фильм „Ад и прилив“, необычайные приключения на подводной лодке, показан взрыв атомной бомбы». «Здоровье Кубосава продолжает ухудшаться. Он лишился дара речи, на вопросы отвечает нечленораздельным мычанием». «Десять кобальтовых бомб (силы небесные, это еще что такое?) могут уничтожить цивилизацию (приложена карта мира, кружками показано, куда нужно сбросить бомбы, чтобы уничтожить цивилизацию)». «Выживет ли Кубосава?». «Радиоактивный дождь в Нагоя». «Японское варьете — артистки выступают голые».

С начала июля во всех газетах страны появились заголовки, в которых выделялись три больших иероглифа: «КУ-БО-САВА». «Состояние радиста „Счастливого Дракона“ продолжает ухудшаться. Нарушение нормальной деятельности печени вызвало желтуху необыкновенной силы, — писали газеты. — Заболевание сопровождается полной потерей сознания. Приходится применять искусственное кормление». Изо дня в день печатались бюллетени о его здоровье и меры, принимаемые для лечения: «Температура 38, пульс 116, дыхание 19, кровяное давление 120/60, лейкоциты —10 000. Больному вводят виноградный сахар»; «Температура 38,5, пульс 136, дыхание 32… Вводят белки и аминокислоты».

Губернатор утомленно закрыл глаза. Чтобы определить свою позицию, нужно прежде всего во всем этом как следует разобраться. Сегодняшний день он проведет в Коидзу, а завтра поедет в Токио. Довольно блуждать в потемках. Очень, очень беспокойное время!

Автомотриса застучала на стрелках. За окном потянулись длинные низкие здания складов, вдали блеснуло море.

— Коидзу, ваше превосходительство, — почтительно сказал секретарь.

На перроне губернатора встретил красный от волнения мэр во главе группы именитых горожан. Несколько полицейских удерживали на почтительном расстоянии толпу любопытных. Губернатор выслушал приветствие мэра, кивнул и проговорил, протягивая руку:

— Выражаю глубокое сочувствие, господин мэр, по поводу поистине ужасной участи, постигшей ваших земляков.

— Спасибо, ваше превосходительство.

— Надеюсь, семьям их была оказана помощь?

— Конечно, ваше превосходительство. Но… — мэр виновато развел руками, — средства муниципалитета настолько…

— Понимаю. Я постараюсь сделать что-либо.

— Спасибо, ваше превосходительство. Э-э… Осмелюсь обратить внимание вашего превосходительства еще вот на что, — понизив голос, сказал мэр. — Господин Нарикава, владелец «Счастливого Дракона»…

Из группы встречавших выступил тучный пожилой человек в синем шелковом кимоно и поклонился, держа руки ладонями вниз на коленях.

— …огорчен тем обстоятельством, что злосчастная шхуна конфискована и он лишен возможности…

— Знаю. Сожалею, но, по-видимому, господину Нарикава придется удовлетвориться денежной компенсацией. Впрочем, мы постараемся, чтобы компенсация эта была достаточна для покупки новой шхуны. Кстати, где сейчас «Счастливый Дракон»?

— В порту, ваше превосходительство.

— Его осматривали?

— С разрешения вашего превосходительства, как раз сейчас на нем работают господа ученые из Киото.

— Угм…

— Осмелюсь просить ваше превосходительство почтить своим посещением мое недостойное жилище и отобедать…

— Нет. Это потом. Сначала в порт.

— Автомобиль к услугам вашего превосходительства.

— Вы не откажете в любезности сопровождать меня, господин мэр?

— Буду счастлив…

— Отлично. Эти господа, — губернатор указал на остальных встречавших, — могут быть свободны.

Старенький, расхлябанный «Фиат», дребезжа и стреляя фиолетовым дымом, катился по улицам Коидзу. Секретарь сидел рядом с шофером, брезгливо сторонясь его замасленной куртки, а губернатор и мэр откинулись на потертые кожаные подушки заднего сиденья.

Господам ученым из Киото было отведено старое конторское помещение в дальнем конце порта, огороженном колючей проволокой. Отсюда был виден «Счастливый Дракон», намертво пришвартованный к пирсу поодаль от других шхун.

Вокруг не было ни души, только вдоль проволочной изгороди расхаживал полицейский с карабином на ремне.

Губернатора встретил худощавый маленький человек в белом европейском костюме, остриженный наголо, гладко выбритый, пахнущий дегтярным мылом и дешевым одеколоном.

— Сакаэ Симидзу, — сухо отрекомендовался он. — Киотоский университет, лаборатория по исследованию радиоактивных изотопов. С кем имею честь?

Губернатор назвал себя. Симидзу поклонился и знаком пригласил его в дом.

— Простите за беспорядок. — Он торопливо задвинул в угол табуретку, быстро убрал со стола тарелки с остатками еды и чайник. — Мы живем здесь на лагерном положении. Собственно, работа наша уже закончена, и мы собираемся назад в Киото. Чем могу служить господину губернатору?

Губернатор сел в единственное кресло, достал платок и вытер вспотевшее лицо.

— Очень жарко, не правда ли, Симидзу-сан? В мои годы нелегко выдерживать такую духоту…

Симидзу покраснел, извинился и достал из шкафчика сифон.

— Спасибо. Итак, дело вот в чем. Мне хотелось бы узнать из… первоисточника, так сказать, что представляет собой пресловутый «пепел Бикини» и насколько верны слухи касательно его смертоносных свойств и возможного влияния на судьбы нашего государства.

Симидзу внимательно поглядел на губернатора, затем взглянул на мэра.

— Отрадно встретить такую любознательность… такой интерес к скромным делам людей науки со стороны государственного деятеля… — В голосе Симидзу не было насмешки, он говорил спокойно и даже, кажется, печально. — Поверите ли, господин губернатор, вы первый государственный человек, обратившийся с этим вопросом к человеку науки. Остальные, к сожалению, пока еще довольствуются бреднями газетных писак и других невежд. Простите мою откровенность. Да, я могу ответить вам на некоторые ваши вопросы. Соблаговолите пройти в следующую комнату.

Очевидно, здесь была лаборатория. Обшарпанные конторские столы покрывали листы плотного картона, прожженные и испачканные реактивами. На столах стояли какие-то приборы, похожие на полевые радиоприемники, штативы с пробирками, колбы и бутылки. Под матовой пятисотсвечовой лампой поблескивал лаком и никелем великолепный цейсовский микроскоп. Слева у входа висели белые халаты и маски со стеклянными глазами.

— Садитесь здесь, господин губернатор. — Симидзу показал на табурет у одного из столов и надел резиновые перчатки. — Господин губернатор простит мою бесцеремонность, если я попрошу его ни к чему здесь не прикасаться.

Секретарь и мэр, втиснувшиеся было в лабораторию вслед за губернатором, попятились и встали за порогом.

— Итак, что такое «пепел Бикини»?

— Я читал, что это измельченный в порошок коралл, — сказал губернатор.

— Правильно. Вот он… — Симидзу взял со стола пробирку с белым порошком, похожим на мелкий песок.

Губернатор протянул было руку, но Симидзу мягким движением отвел пробирку в сторону.

— Простите, господин губернатор. На вас нет перчаток. С вашего разрешения я лучше просто расскажу вам о нем, а затем покажу под микроскопом.

Губернатор кивнул.

— Как изволите видеть, «пепел Бикини» напоминает тонкий белый песок, почти пыль. Рыбаки «Счастливого Дракона» утверждали, что падал он с легким шуршанием. Размеры частиц колеблются от 10 до 450 микрон. В основном они состоят из углекислого кальция — СаСО₃. Под микроскопом при боковом освещении они представляются белыми кусочками с неправильной поверхностью, обладающей в некоторых точках особенно сильной отражающей способностью В общем, они похожи на крошки полупрозрачного стекла.

Губернатор нетерпеливо покашлял. Симидзу едва заметно улыбнулся и продолжал:

— На поверхности большинства частиц можно заметить по 2–3, иногда по 10 черных зерен величиной в 2–3 микрона. Микрохимический анализ показал, что это радиоактивные изотопы редкоземельных элементов…

— Редкоземельных…

— Да, да, редкоземельных элементов и некоторых распространенных металлов. Период полураспада для них довольно короток, и интенсивность распада весьма велика. Атомы, входящие в состав углекислого кальция, активны очень слабо, и приходится признать, что основным источником смертельного излучения являются именно эти черные вкрапления.

— Но откуда они взялись, эти редкоземельные… элементы?

— Это не что иное, как продукты деления, продукты ядерного распада, имевшего место при взрыве. Частицы непрореагировавшего урана, служившего как бы «запалом», «детонатором» для термоядерной реакции, частицы металла, из которого была построена оболочка бомбы, всевозможные вспомогательные устройства и прочее. В момент взрыва все это рассыпалось в пыль. А пылинки, зерна прилипали к частицам углекислого кальция, может быть, тонули в нем, пока он был в расплавленном состоянии, и теперь мы наблюдаем их…

— Значит, излучают именно они?

— Да. Именно они испускают альфа-, бета-, гамма-лучи, чрезвычайно вредно действующие на человеческий организм. Соблаговолите подойти к микроскопу.

Симидзу включил свет, повертел кремальеру и отодвинулся, давая губернатору место у стола. Губернатор, заложив руки за спину, склонился над окуляром. На темном фоне он увидел белые пятна с довольно мутными очертаниями. Приглядевшись, можно было различить на них черные точки.

— Это и есть излучающие зерна, — сказал Симидзу.

Губернатор поблагодарил, вытер лоб платком и отошел от микроскопа.

— Мы можем вернуться в ту комнату. — Симидзу бесцеремонно отстранил от двери секретаря.

— С радостью, — пробормотал губернатор. — Здесь очень жарко… Теперь я знаю, — сказал он, устроившись в кресле и отпив глоток воды, — что такое «пепел», физически. Не затруднит ли вас ответить, что он представляет собой политически?

Несколько секунд Симидзу с недоумением глядел на собеседника. Затем рассмеялся и провел рукой по стриженой голове.

— Кажется, я понимаю вас, господин губернатор. Ну… начать с того, что излучающие элементы «пепла» являются, как я уже имел удовольствие заметить, радиоизотопами с весьма коротким периодом. Мы и сотрудники других научных учреждений в течение полугода вели наблюдения за «пеплом», собранным на «Счастливом Драконе». Измерялась активность остатков «пепла» на баке, на средней палубе, в трюмах, в кубрике — одним словом, везде. И сейчас твердо установлено, что активность эта спадает с огромной быстротой. Соблаговолите взглянуть. — Он порылся в записной книжке и извлек оттуда листок бумаги. — Вот данные основных измерений. Возьмем измерения для левого борта. В конце марта активность составляла около пятидесяти миллирентгенов в час, в конце апреля — уже только шесть миллирентгенов, в середине мая — меньше трех, в июне — меньше одного. Видите? Правда, там «пепел» смывался дождем и уносился ветром. Но вот возьмем камбуз: для тех же дат мы имеем здесь соответственно 35, 8, 3, полтора миллирентгена в час. Вы понимаете, господин губернатор?

Губернатор покачал головой.

— Боюсь, что это слишком сложно для меня. Но я понял, что этот самый «пепел» быстро теряет активность, как вы ее называете.

— Совершенно правильно.

— И особенно серьезной опасности…

— Пожалуй, не существует. Если бы бедные рыбаки «Счастливого Дракона» знали, с чем они имеют дело… или, по крайней мере, имели обыкновение мыться с мылом не реже трех раз в сутки и не ели зараженную рыбу, для них дело ограничилось бы легким недомоганием или, в худшем случае, слабой формой лучевой болезни.

Губернатор встал.

— Благодарю вас, Симидзу-сан.

— Всегда рад быть полезным вашему превосходительству.

Садясь в «Фиат», губернатор обернулся.

Симидзу стоял на пороге и, щурясь от солнца, поглаживал ладонью круглую стриженую голову.