Перед рассветом

Глава 23

Утром после завтрака в распорядок академии внезапно внесли коррективы. Нас всех выгнали на площадь перед корпусом, под серое хмурое небо, которое того и гляди грозило разразиться дождём.

На площади, как оказалось, нас уже ждали. Ректор Калиновский и десяток императорских гвардейцев. Гвардейцы держали одинаковые объёмистые сумки, которые совершенно не подходили по фасону к их безупречной форме.

— Доброго утра, господа курсанты, — сказал ректор, когда все, включая преподавателей и наставников, выстроились на площади. — Я, полагаю, никого не удивлю, сказав, что угроза Тьмы, несмотря на старания Воинов Света, по-прежнему сильна. Все вы знаете о том, что произошло недавно в книгохранилище. При существовании подобной угрозы мы не можем полагаться лишь на тех, кто ведёт борьбу. Как известно, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. И я прошу вас с пониманием отнестись к тому, что сейчас произойдёт.

Калиновский поднял правую руку. Одёрнул рукав и продемонстрировал всем неброский медный браслет, обхвативший запястье.

— По приказу Его Величества для нас были изготовлены амулеты, обереги от Тьмы. Такой оберег с некоторых пор носит Его высочество, и показывает поразительные результаты. Но, как все мы знаем, государь император заботится не только о своей семье. Ему дорога жизнь каждого подданного! Конечно, защитить таким образом всё население Российской империи не получится. Изготовление амулетов требует времени и сил. Но вас, курсантов Императорской академии, надежду и опору государства, было решено обезопасить. А заодно и нас, преподавательский состав — тех, кто наставляет вас и освещает вам путь. Сейчас все вы наденете браслеты. Но перед этим каждый должен вслух произнести согласие на защиту от Тьмы. Таков принцип работы амулета. Если нет добровольного согласия — он становится бесполезной побрякушкой.

Говорил ректор немного сбивчиво, не так гладко, как обычно. Да оно и понятно: ему, должно быть, сообщили об амулетах едва ли час назад. А чтобы не ударить в грязь лицом, надо сделать вид, будто он глубоко в теме. Калиновский очень старался, но всё равно видно было, что растерян.

Курсанты начали взволнованно переговариваться. Как всегда в таких ситуациях, разобрать получалось лишь отдельные слова, но в целом вроде как настроение было позитивным. Приятно знать, что власть о себе заботится.

Хотя не обошлось и без исключений.

— Защита от Тьмы — ха! — объявил кто-то из старшекурсников. — Чушь! — Сказал довольно громко, но так, чтобы никто из преподавателей не услышал. — Наденут на каждого магический амулет, чтобы лучше нас контролировать. Это всё из-за заговора, который был в прошлом году. Перепугалась власть, академия теперь на особом контроле.

— Это, вообще-то, Императорская академия, мы находимся в двух шагах от Летнего дворца, — резонно заметил другой старшекурсник. — Мы изначально — на особом контроле.

— Утешай себя, ага, — фыркнул первый. — Вот когда тебя вызовут в Тайную канцелярию давать объяснения по поводу посетивших тебя неправильных мыслей — вот тогда и вспомнишь мои слова.

Я слушал, и мне было очень не по себе. Может быть потому, что в прошлой жизни я мыслил так же, как этот старшекурсник.

Я точно знал, что не правительство — правительство ко времени моего рождения фактически скончалось, — но великие и могучие Концерны стараются контролировать каждый наш шаг, каждую нашу мысль. Нет, они не хотели зла в обычном смысле этого слова. Так же, как зла не хотят здешние чёрные маги. Концерны хотели лишь построить общество, которое будет работать, как механизм для извлечения прибыли из всего. И каждый человек должен с рождения быть винтиком этого механизма. Каждый человек — проект, и он либо приносит прибыль и поднимается выше, либо выходит в ноль, и его просто терпят. Либо же он приносит убытки. И тогда от него избавляются.

Те, у кого получилось приносить прибыль, как правило, были всем довольны. «Нулевики» всегда на что-то надеялись. А «минусовики» гибли, либо присоединялись к Сопротивлению и выживали, как могли.

Мне хотелось повернуться, схватить этого старшекурсника за грудки и заорать: «Нет! Здесь — не так! Совсем не так! Если бы ты знал, что такое Концерны, ты бы сейчас не порол такую чушь! Здесь у тебя есть свобода, честь и достоинство, и защищать их — твой долг. Это — основы существующего государства. Надо быть слепым, чтобы не видеть этого! И безнадёжным сказочником, чтобы сочинять, будто император собрался читать мысли всей академии!».

Я сдержался. Вместо этого нашёл взглядом белобрысую макушку Жоржа поодаль. Как раз вовремя. Жорж выкрикнул:

— А если кто-то откажется надевать браслет? Это что — обязательно?

Ага, заволновалась, тварь. Ну ничего, сейчас будет тебе веселье.

Мысленно я поаплодировал находчивости императора. Я-то предполагал, что Жоржа вызовут во дворец и прямо ему объяснят, что, мол, так и так, на вас, господин Юсупов, пало подозрение, и если бы вы соблаговолили рассеять сомнения…

Но император решил поступить мудрее. Изготовить такую прорву браслетов он не мог физически — это я хорошо понимал. А значит, работающий браслет изготовил только один, остальные — пустышки. Обман? Ну да, обман… Хотя, если задуматься, то не такой уж и обман. Ведь сама эта операция таки защитит всех от Тьмы в лице Жоржа.

Вот интересно — научусь ли я когда-нибудь так же манипулировать своими намерениями, чтобы сохранять баланс энергий?

Калиновский выразительно помолчал, глядя на Жоржа. Потом снизошёл до диалога:

— Господин Юсупов. Угроза Тьмы — это вполне реальная опасность, уж вам ли не знать.

— Мне это отлично известно, господин Калиновский, — поклонился Жорж.

Жаль, я не видел его лица… Хотелось бы посмотреть, побледнел он или, напротив, спокоен. И что он будет исполнять, чтобы отделаться от необходимости надеть браслет? Как же всё это похоже на кино про одержимость бесами.

— Так в чём же состоит ваше затруднение? — развёл руками ректор.

— Видите ли, господин Калиновский. Я принадлежу к древнему уважаемому роду, который не жалуется на отсутствие средств. Юсуповы не привыкли носить украшения из меди. Уверяю, если бы меня поставили в известность заранее, я бы не отказался уплатить необходимую сумму, чтобы мой браслет был изготовлен из золота. А кроме того, попросил бы согласовать его исполнение с нашим семейным ювелиром.

Я прикрыл глаза. Если бы кто-то из моих однокашников в приюте, где я вырос, отмочил что-то в таком духе, его бы просто сожрали. Хотя, конечно, никто из моих однокашников не мог такого сказать просто физически, потому что там мы все, как один, были в одинаковом финансовом положении.

Здесь — никто не засмеялся и даже не фыркнул. Претензии Жоржа никто не удивился, его поняли все. А я понял, что к некоторым вещам в этом мире, наверное, не привыкну и через десять лет.

— Этот браслет защитит вас от Тьмы, господин Юсупов, — сказал Калиновский. — Это — не украшение.

— Я понимаю, но…

— Господин Юсупов! — Калиновский изменил тон. — Вы отказываетесь принять защиту от Тьмы?

— Н-нет, но…

— Тогда к чему этот глупый разговор? Если вас так смущает вид браслета, вы можете спрятать его под рукавом.

— А ещё, — вдруг высказалась с невинным видом Полли, — я слышала, что индийские девушки носят браслеты на лодыжках. Не желаете попробовать, господин Юсупов?

Вот теперь громыхнул раскат хохота. Сравнение Жоржа с девушкой пришлось курсантам по душе.

Жорж повернулся и смерил Полли взглядом. А я сумел, наконец, посмотреть на его лицо.

Спокойное. С некоторых пор, как всегда — спокойное. Не заорал, не взорвался. Надо же, как влияет Тьма на вспыльчивых недорослей.

— Благодарю за совет, госпожа Нарышкина, — сказал Жорж. — Да только, боюсь, что это не в наших традициях. И я не оскорблю дар Его Величества, надев его на ногу.

— А разве вы только что не оскорбили дар Его Величества, раскритиковав материал? — не сдавалась Полли.

— Ничуть. Я — курсант императорской академии, аристократ, опора императорского престола. Если бы подарок мне делал мастер из Чёрного Города, я бы не сказал ни слова. Но когда речь идёт о Его Величестве, я не думаю, что медь была выбрана из-за стеснённости в средствах. А значит, и оскорбления никакого быть не может…

— Господин Юсупов, — вдруг подал голос один из гвардейцев — командир, как я понял. — Его величество с уважением относится к предпочтениям своих верных подданных. Особенно тех, чей род входил в Ближний круг на протяжении многих веков. Его величество предвидел вашу реакцию на слова господина Калиновского. Домашний ювелир Юсуповых был призван для консультации, и ваш амулет исполнен особо.

Я увидел, что гвардеец держит в руках не сумку, но ящичек. Теперь он его открыл. На чёрном бархате лежал золотой браслет, покрытый замысловатым орнаментом.

— Надеюсь, инцидент исчерпан? — сухо спросил гвардеец.

Я буквально затаил дыхание. Игра становилась всё интереснее.

— Невероятно, — ровным голосом отозвался Жорж. — Но теперь мне, право, несколько неудобно перед остальными курсантами…

— Ах, не стоит беспокойства, господин Юсупов, наряжайтесь, — пропела Полли, вызвав очередной раскат хохота.

— Что ж, воля ваша — выбирайте. Медь или золото, — пожал плечами гвардеец. — Или, быть может, ваше сиятельство предпочитает какой-то иной металл?

Мне хотелось аплодировать этому парню. Признаков глумежа нельзя было заметить при всём желании. Он вёл себя как официант: «Слушаю-с! Чего изволите-с?»

— Не буду изображать из себя белого мага, как некоторые, — развёл руками Жорж. — Выбираю золото. И, я надеюсь, вы передадите императору мою глубочайшую благодарность.

— Разумеется, ваше сиятельство. Извольте вашу руку. Напоминаю, что перед тем, как надеть браслет, вы должны произнести: «Я принимаю защиту от Тьмы».

Гвардеец подошёл к Жоржу. Жорж безропотно протянул руку. Я ждал, затаив дыхание. Отвести бы людей подальше, но это может спугнуть Жоржа! Нет, сейчас главное — вывести эту гадину на чистую воду. Вот он, момент истины!

— Я принимаю защиту от Тьмы! — отчётливо услышал я.

Браслет защёлкнулся на запястье Жоржа.

Где-то далеко-далеко как будто послышался раскат грома. И ещё — как будто свет набирающего силу солнца ненадолго сделался более тусклым. Вот и всё.

Жоржа не порвало пополам, из него не хлынула Тьма. Он не свалился замертво.

Гвардеец отступил, а Жорж, подняв руку, полюбовался браслетом.

— Безупречно, — сказал он. — Попрошу матушку передать нашему ювелиру вознаграждение за консультацию.

Шёпотом матерясь, я вошёл в учебный корпус. На моём запястье болтался бесполезный медный браслет. Никогда не любил цацки, в бою от них ничего, кроме вреда — а я всю жизнь в бою.

Теперь же придётся носить браслет чёрт знает сколько времени. И не только мне — всей академии! Большинство из учащихся которой, кстати, искренне верят, что эти медяхи защитят их от Тьмы. И когда Жорж устроит новый прорыв, вполне возможно, полезут на рожон и умрут.

Чёрт! О мудрейший император, если бы ты только мог предвидеть, как провалится твой план! И как, как мне теперь тебе доказать, что этот сучий потрох Жорж действительно носит в себе Тьму⁈

А может, он и не носит?.. Что если я ошибся? И Света тоже ошиблась? И Иллариону показалось? А все загадочные изменения, происходящие с Жоржем — запоздалое половое созревание…

Но Мурашиха! Она-то видит линии вероятности.

Хотя… А вдруг и она ошиблась? Линии вероятностей — это ведь не телевизор. Истолковала что-нибудь немного не так, и…

Почему, чёрт возьми⁈ Почему браслет не сработал⁈

— Ваше сиятельство, к телефону вас, — тихо сказал дядька, отвечающий за связь. Он дожидался меня в холле.

— Угу, — буркнул я и пошагал к будке. Выставил глушилку, прижал трубку к уху. — Барятинский.

— Судя по вашему недовольному тону, катастрофы не случилось, — резюмировал Витман.

— Вообще ничего не случилось, — прорычал я. — Этот клоун надел браслет и даже глазом не моргнул!

— Не будьте столь категоричны, капитан Чейн. Конечно, если бы господин Юсупов рассыпался в прах, мы бы сейчас пили шампанское у меня в кабинете. Но вспомните: это ведь браслет, помогающий сдерживать Тьму.

— Ну да. — Я нехотя перевёл мышление на конструктивные рельсы. — Просто в Юсупове, согласно моим подсчётам, столько Тьмы, что было бы крайне неплохо увидеть, как он распадается в прах.

— Охотно допускаю. И вся эта Тьма сейчас — под гнетом браслета. Она не может прорваться. Юсупов больше не сумеет устроить прорыв. Разве это не плюс?

— Не плюс, — возразил я. — Мы ничего не доказали, потому что ничего не увидели.

— Кому «доказали»? — переспросил Витман. — Лично я вам верю безоговорочно. Его Величество, полагаю, тоже. Кредит доверия вы у него заработали огромный. Тьма — это то, о чём никто и ничего толком не знает, у неё практически нет изученных свойств. Мы отработали гипотезу — только и всего. Продолжаем наблюдение. Выжидаем.

Вдохнув и выдохнув, я сказал:

— Ладно. Считайте, что успокоили. И хорошо, что позвонили: есть хорошие новости. Мне удалось выбить из книги Юнга координаты прорывов.

— Что? Как⁈ — Витман буквально вцепился в информацию зубами.

— Ну… Наверное, пришла пора вас кое с кем познакомить. Нам необходимо встретиться. Только давайте не сегодня. Завтра.

Сегодняшнюю ночь мы со Светой собирались посвятить объединению близняшек.

— Информация достоверная? — быстро спросил Витман.

— Да чёрта с два она достоверная! Но другой у нас пока нет.

— Проклятье, Барятинский! — не выдержал Витман. — Что за шутки?

— Для шуток не время, шеф, — тоже позволил я себе небольшую фамильярность. — Будем проверять. Если с первым прорывом информация не подтвердится, то придётся применять иной подход…

— Если с первым прорывом информация не подтвердится, то, возможно, нам придётся искать иной мир для жизни!

— Ну, значит, найдём. Наверняка есть миры, которым не повредит немного магии.

— Чёрт бы побрал вашу легкомысленность!

— Это не легкомысленность. Это — немного здорового фатализма в условиях, когда контролировать мы можем чуть более, чем ничего.

В итоге мы договорились о встрече на завтра. Пора было выводить Свету в свет.

А до тех пор я твёрдо решил расстроить планы Жоржа, в чём бы они ни состояли. Теперь уже был абсолютно уверен, что к Злате он прицепился не просто так — имена её и Агаты, сменяющие друг друга на странице книги, это подтверждали. А значит, пора вмешаться.

Злату я поймал перед обедом. В академии всё же были строгие порядки, да и аристократического воспитания никто не отменял. У курсантов было не принято обжиматься на глазах у преподавателей, и Злата с Жоржем держались поодаль друг от друга.

— Доброго дня, госпожа Львова, — сказал я.

Злата остановилась. Мы оказались примерно в середине столовой, остальные курсанты, двигаясь к своим столам, обтекали нас с двух сторон.

— Доброго дня, — пролепетала Злата, крутя головой в поисках кого-то.

Раньше она так выискивала взглядом Агату. Теперь же успокоилась, увидев Жоржа. Белобрысый недоросль сидел за своим столом, но к еде не прикасался. Внимательно глядел на нас со Златой. Правая рука его лежала на столе, являя миру красивый золотой браслет.

Медные браслеты в основном все попрятали. Как бы там ни было, а медные украшения действительно были аристократам не очень-то в тему. Однако никто из курсантов браслета не снял, медяшки то и дело показывались из-под манжет. Значит, в основном все поверили. Боятся.

— У меня всё готово.

— О чём вы говорите, господин Барятинский? — пролепетала Злата, по-прежнему косясь на Жоржа.

Он будто бы транслировал ей телепатически, что отвечать.

— О вашем объединении с Агатой, разумеется, — сказал я. — Или вы больше этого не желаете?

Вздрогнув, Злата отвела взгляд от Жоржа. Теперь всё её внимание досталось мне.