Перемены

Глава сорок четвертая

Аламайя молча вышла из храма. Вернулась она примерно через минуту. Она низко (преклонив колена, если уж на то пошло) поклонилась Красному Королю и что-то негромко ему сообщила.

Красный Король сощурился, пробормотал что-то девице и вышел. Сразу взревели рога, забили барабаны — подданные встречали своего монарха.

Аламайе пришлось повысить голос, чтобы я ее расслышал.

— Мой господин желает, чтобы ты знал: это место под наблюдением и охраной. Если ты попробуешь бежать с ребенком, тебя уничтожат, и ее вместе с тобой.

— Понято, — спокойно ответил я.

Аламайя поклонилась мне — уже не так низко — и поспешила за Красным Королем.

Когда она скрылась за дверью, я сделал два шага к алтарю и лежавшей на нем мертвой женщине.

— Хорошо, — проговорил я. — Скажи мне, что я тут вижу.

— Огромные карикатурные губы, — ответил из мешка-футболки с эмблемой «Роллинг-Стоунз» Боб-Череп самым что ни на есть едким тоном.

Я тихо чертыхнулся и сдвинул край футболки так, что стал виден один светящийся глаз черепа.

— Большого, довольно глупого тупицу-чародея! — сказал Боб.

Я зарычал и нацелил его глаз на алтарь.

— Ох, — сказал Боб. — Ох, черт.

— Что это? — спросил я.

— Ритуальное проклятие, которое они готовят, — ответил Боб. — Большое.

— Как оно действует? У тебя десять секунд или меньше.

— Десять се… тьфу, — спохватился Боб. — Ладно. Представь себе арбалет. Все человеческие жертвоприношения — это усилия, которые тебе требуются, чтобы натянуть тетиву. Теперь она оттянута до предела назад, и арбалет готов к выстрелу. Ему не хватает только стрелы.

— Какой стрелы? О чем ты?

— Вроде маленькой девочки, которая спрятана за алтарем, — объяснил Боб. — Ее кровь выпустит в мир всю накопленную энергию и направит ее в цель. В данном конкретном случае — на ее кровных родственников.

Секунду я, хмурясь, обдумывал это.

— Это обязательно должна быть Мэгги? — спросил я.

— Да нет. Одна стрела мало чем отличается от другой. Ну, скажем, от того, что при заклании ты будешь пользоваться другим похожим ножом, результат не изменится.

Я кивнул.

— Тогда… Что, если мы используем другую стрелу?

— Произойдет то же самое. Единственная разница заключается в том, что направлено это будет уже на других.

— То есть ружье уже заряжено, — тихо произнес я и нахмурился еще сильнее. — Тогда кой черт они оставили меня наедине с ним?

— Кого ты собираешься убить, чтобы нажать на спуск? — поинтересовался Боб. — Свою дочку? Себя? Валяй, босс.

— Можем ли мы разрядить его? Или испортить?

— Еще как. Правда, храм при этом взлетит на воздух, чуть не в космос, но это возможно.

Я стиснул зубы.

— Если все пойдет так, как они задумали, убьет ли это Томаса?

— Девочка — смертная, — задумчиво сказал Боб. — Так что только его человеческую составляющую. Тело, рассудок. Думаю, если ему повезет, его голодный демон может вселиться в какой-нибудь овощ, но дальше этого среди Белой Коллегии оно не распространится.

— Черт, — буркнул я. Я собирался сказать что-то еще, но краем глаза заметил движение. Я сунул Боба обратно в мешок, дав ему знак помалкивать, повернулся и увидел Аламайю, входившую в храм в сопровождении дюжины полностью обращенных воинов-ягуаров.

— Если ты последуешь за мной, господин чародей, — произнесла девушка, — я провожу тебя к той, что причинила тебе вред. Мой господин желает, чтобы ты знал: он дает тебе слово в том, что твоей дочери не причинят никакого вреда до самого завершения дуэли.

— Спасибо, — отозвался я и оглянулся еще раз на дочку. Та жалась к стене; широко раскрытые глаза ее не смотрели ни на что конкретное, словно она пыталась увидеть все сразу.

Я подошел к девочке, и она снова отпрянула. Я опустился перед ней на колени. Я не пытался дотронуться до нее. Не знаю, удалось ли бы мне сохранить самообладание, если бы я увидел, как она съеживается от моего прикосновения.

— Мэгги, — тихо произнес я.

Взгляд ее метнулся ко мне, и я прочел в нем удивление.

— Я заберу тебя от этих плохих людей, — произнес я так мягко, как мог. Я даже не знал, понимает ли она по-английски. — Идет? Я заберу тебя отсюда.

Губы ее дрогнули, и она снова отвернулась.

Я встал и следом за жрицей безумного бога вышел встретиться со своим врагом.

Снаружи все изменилось. Красная Коллегия спускалась с пирамиды и организованной процессией направлялась в другой конец развалин. Мои спутники ждали у подножия лестницы.

— Что ж, — сообщил я им. — Время для дуэли.

Саня покачал головой:

— Помяните мои слова, это решится не у барьера. Такие штуки всегда кончаются адом кромешным.

— Установления — штука серьезная, — возразил я. — Он будет играть по правилам. Если победу одержу я, то получаю девочку, и мы уходим.

Мартин покачал головой.

— Что? — спросил я.

— Я их знаю, — ровным голосом ответил он. — Никому из нас не покинуть этого места живым.

Его слова оказали на всех мгновенный эффект. По Молли они ударили больнее всего. Она и так уже заметно побледнела. Я увидел, как она нервно сглотнула.

— Возможно, монстров вы и знаете, Мартин, — тихо возразила Мёрфи. — Но я знаю человека, который их остановит. И если они не вернут девочку, мы заставим их пожалеть об этом. — Она кивнула мне и снова повернулась к остальным. — Идем. Полюбуемся на то, как Дрезден прикончит эту сучку.

Я невольно улыбнулся. Хороший все-таки человек Мёрфи.

Как только с лестницы сошел последний из полусмертных воинов-ягуаров, мы пристроились к ним и проследовали к тому, что напоминало другой храм на северной оконечности развалин.

Однако войдя в дверь храма, мы оказались на открытом пространстве — полосе зеленой травы размером сто пятьдесят на семьдесят или восемьдесят ярдов. Вдоль длинных сторон прямоугольника тянулись каменные стены высотой футов тридцать, а дальний край замыкался храмом вроде того, в который мы только что входили.

— Настоящий стадион, — пробормотал я, оглядываясь по сторонам.

— Эммм, — подала голос Молли. — Насчет спортивных игр майя ходят всякие жутковатые истории, босс.

— Совершенно верно, — с улыбкой подтвердила Леа. — Они знали, чем стимулировать своих спортсменов.

Аламайя повернулась ко мне.

— Господин, — сказала она. — Твои слуги могут подождать здесь. Будь добр, ступай за мной.

— Держите ухо востро, ребята, — посоветовал я своим спутникам, кивнул Аламайе и следом за ней вышел на поле. Одновременно с этим с противоположного его конца двинулась мне навстречу женщина. Когда она приблизилась, я увидел, что черты лица Арианны мало изменились по сравнению с нашей прошлой встречей, только бледная кожа сменилась смуглой, ледяные глаза — обычными для вампира черными, а еще роста у нее убавилось дюймов на шесть. Одежду ее составляло простое кожаное платье и больше золотых цацочек, чем у Мистера Ти. Нос ее сделался чуть острее и чуть длиннее. Мы остановились, не доходя друг до друга футов десяти, и я увидел пылавшую в ее глазах ненависть. Что ж, я мог не сомневаться в том, что передо мной графиня.

Я улыбнулся ей.

— Ну наконец-то, — сказал я.

— Да, — ответила Арианна. Взгляд ее скользнул по кругу, по тысячам вампиров Красной Коллегии и их слуг. — Сейчас упаду в обморок от страха.

— Зачем? — спросил я. — Зачем впутывать в это ребенка? Почему не явиться прямо ко мне?

— Какое это имеет значение сейчас?

Я пожал плечами:

— Да никакого особенно. Мне просто любопытно.

Она внимательно посмотрела на меня и тоже улыбнулась:

— Ты не понимаешь.

Я настороженно следил за ней.

— Не понимаю? Чего?

— Милый мальчик, — ухмыльнулась она. — Ты-то здесь вообще ни при чем.

Я нахмурился.

— Не понял.

— Конечно, — кивнула Арианна и одарила меня ослепительной улыбкой. — Умри в неведении.

Протрубил рог. Аламайя повернулась и поклонилась храму, через который я только что вошел. Я разглядел на нем Красного Короля — тот восседал на троне из черного дерева, украшенном золотыми побрякушками.

Аламайя встала с колен и повернулась к нам.

— Господин, госпожа, вот правила, по которым вы обязаны биться. Во-первых…

— Эй, — нахмурился я. — Мы соблюдаем Закон. А значит, Дуэльные установления.

Красный Король заговорил, и хотя он находился более чем в двух сотнях футов от нас, я слышал его совершенно отчетливо. Аламайя выслушала его и поклонилась.

— Мой господин отвечает, что это священный час и священная земля нашего народа, и что так было с незапамятных времен. Если ты не желаешь уважать обычаи нашего народа, он приглашает тебя вернуться завтрашней ночью. К сожалению, он не может делать никаких обещаний насчет дальнейшей судьбы своей последней рабыни, буде ты предпочтешь поступить таким образом.

Я испепелил Красного Короля взглядом, но фыркнул.

— Идет, — кивнул я.

Аламайя кивнула и продолжала.

— Во-первых, — повторила она, — поскольку вы оба носители Силы, вы должны сражаться единственно Силой. Физический контакт любого рода запрещается.

Арианна сощурилась.

Я, впрочем, тоже. Я знал, что Красная Коллегия не чурается магии — блин, да первая вампирша Красной Коллегии, которую я повстречал в жизни, к моменту, когда ее произвели в дворянство, уже стала вполне неплохой чернокнижницей. Судя по украшавшей Арианну золотой бижутерии, место ее находилось на восьмом ярусе пирамиды — непосредственно под Повелителями Ночи. И уж нетрудно предположить, что даже дилетант может добиться впечатляющих успехов, если будет совершенствовать навыки на протяжении тысячелетия.

— Во-вторых, — продолжала смертная жрица, — вся сила, которую вы используете в поединке, равно как и вы сами, не могут выходить за границы этого двора. Буде кто из вас нарушит это правило, он будет предан смерти властью моего господина и Повелителей Ночи.

— У меня есть небольшая проблема с постройками, — подал голос я. — Может, вы обратили внимание… колонны вон с той стороны?..

Аламайя бросила на меня непонимающий взгляд.

Я вздохнул. Стоит кому-либо начать нести любую освященную традициями тарабарщину, и он становится совершенно невосприимчивым к юмору.

— Ладно. Не берите в голову.

— В-третьих, — договорила Аламайя, — дуэль начинается по второму сигналу рога. И завершается только тогда, когда одного из вас больше не станет. Вы поняли правила в том виде, в каком я их вам изложила?

— Ага, — кивнул я.

— Да, — подтвердила Арианна.

— У вас есть еще что-нибудь сказать?

— Всегда, — ответил я. — Но с этим можно и подождать.

Арианна чуть улыбнулась мне.

— Передай моему отцу мою благодарность и скажи ему, что я скоро присоединюсь к нему в храме.

Аламайя еще раз поклонилась нам обоим, повернулась и пошла с поля к своему боссу.

Ночь стихла. На поле древнего стадиона не ощущалось даже дуновения ветра. Тишина действовала мне на нервы. Арианна же, напротив, выглядела расслабленной.

— Значит, — подал голос я, — Красный Король приходится тебе отцом?

— Разумеется. Он породил меня, как породил всех Повелителей Ночи и большую часть нашего дворянства.

— Сплошная гребаная Семейка Брэди, да? Но готов поспорить, встреч ассоциации родителей и преподавателей он не посетил ни одной.

Графиня внимательно посмотрела на меня и покачала головой.

— Никак не пойму, почему тебя не убили прежде.

— Но уж не потому, что не пытались, — хмыкнул я. — Эй, как думаешь, почему он установил правила по своему разумению, а? Если бы мы бились согласно установлениям, имелся шанс того, что все сведется к физической конфронтации. Очень похоже, тебя сознательно лишили большей части преимущества, тебе так не кажется?

Она улыбнулась:

— Просвещенный может расценить это как проявление его слабости.

— Занятный поворот. Кстати, чисто из любопытства: вот ты меня убьешь, что дальше?

Она царственно повела плечом.

— Продолжу в меру своих сил служить Красной Коллегии.

Я оскалил зубы.

— В том смысле, что собираешься выкинуть Большого Красного с его трона, верно?

— Это было бы амбициозно, но не слишком разумно, — возразила она. — Полагаю, кто-либо из Тринадцати мог бы возвыситься и стать Кукульканом.

— Образовав вакансию в рядах Повелителей Ночи, — кивнул я. — Убить отца ради повышения по службе. Просто класс.

— Скоту этого скорее всего не понять.

— Не понять того, что папочка теряет силу? — спросил я. — Что он превращается в одного из ваших рабов крови?

Ее губы дернулись, словно она пыталась сдержать ухмылку.

— Такое порой случается с престарелыми. Я люблю и почитаю отца. Однако его время прошло.

— Если только ты не проиграешь, — заметил я.

— Мне это представляется маловероятным. — Она окинула меня взглядом с головы до пят. — Какой… славный наряд.

— Специально для тебя, — кивнул я и состроил ей глазки.

Это ее, похоже, не позабавило.

— Почти все, что я делаю — это бизнес. Ничего личного. Но это мне, пожалуй, понравится.

Я бросил умничать. Все равно злость слишком распирала меня изнутри, чтобы продолжать в том же духе.

— В похищении моей дочери — ничего личного? — спросил я. — Этакий вопль непонятой души?

— Какие вы, смертные, вспыльчивые. Ты виновен не меньше моего. Разве не ты убил дочь Паоло, Бьянку?

— Бьянка тогда пыталась убить меня, — возразил я. — Мэгги ни в чем не виновата. Она ничем не могла навредить тебе.

— Мог бы хорошенько подумать, прежде чем наносить мне оскорбление, убивая моих внуков, — прошипела она. Голос ее сделался вдруг ледяным. — Я терпелива, чародей. Терпеливее, чем ты мог себе представить. И я ждала этого дня, дня, когда последствия твоей дерзости падут на твою голову и головы всех, кто тебя любит.

Угроза разожгла у меня в голове огонь. Мне показалось даже, что злость вот-вот вырвется у меня из груди и набросится на нее, не дожидаясь меня.

— Что ж, сука, — выпалил я. — Хочешь — так получи.

Протрубил рог.