Будь здорова, дуся моя. Встречу я тебя в чистом виде, так как в бане непременно побываю. Была сегодня Ильинская, подарила мне кассу.
Ну, будь здорова и счастлива, родная моя. А пьеса наклевывается помаленьку, только боюсь, тон мой вообще устарел, кажется. Целую мою птицу, дергаю за носик, за лапки.
Твой А.
На конверте:
Петербург.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Мойка 61.
4070. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
18 апреля 1903 г. Ялта.
Приеду Москву 24. Билет взят. Ехать Петербург не хочется. Здоров.
На бланке:
Петербург.
Мойка 61.
Чеховой.
4071. К. П. ПЯТНИЦКОМУ
18 апреля 1903 г. Ялта.
Многоуважаемый
Константин Петрович!
"История живописи" Мутера у меня имеется в выпусках I, II, III и том III, да еще VII-VIII выпуски, которые Вы дали мне в последний раз.
В Петербурге буду около 10-15 мая.
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
18 апреля 1903 г.
Адрес: Москва, Петровка, д. Коровина.
На обороте:
Петербург.
Константину Петровичу Пятницкому.
4072. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
20 апреля 1903 г. Ялта.
Чудесный подарок получил. Спасибо, родная.
На бланке:
Петербург.
Мойка 61.
Чеховой.
4073. А. И. КУПРИНУ
22 апреля 1903 г. Ялта.
Дорогой Александр Иванович, я уезжаю в Москву. Мой адрес: Москва, Петровка, д. Коровина. Деньги получил, спасибо, хотя и жаль, что Вы выслали их не просто, а по телеграфу. Был у меня Вересаев, хвалил очень Вашего "Труса".
Крепко жму руку. Будьте здоровы и богом хранимы.
Ваш А. Чехов.
22 апреля 1903.
Были в Художеств<енном> театре? Если были, то напишите.
На обороте:
Петербург.
Александру Ивановичу Куприну.
Разъезжая 7, кв. 2.
4074. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
22 апреля 1903 г. Севастополь.
Милая мама, до Севастополя я доехал благополучно, не качало, так что завтракал очень хорошо. Теперь сижу на вокзале и пью чай.
Поклонитесь Жоржу, Миролюбовой невесте, Марьюшке, Поле, Насте и Арсению.
Желаю всего хорошего и крепко целую руку.
Ваш А. Чехов.
22 апреля 1903.
На обороте:
Ялта.
Ее высокоблагородию
Евгении Яковлевне Чеховой.
4075. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
23 апреля 1903 г. Белгород.
23 апреля.
Милая мама, пишу это, подъезжая к Белгороду. В вагоне жарко, душно и окна заперты, открыть никак нельзя. Просто мучение. Ничего не хочется.
Будьте здоровы. Поклон Лёле.
Ваш А. Чехов.
На обороте:
Ялта.
Евгении Яковлевне Чеховой.
4076. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
24 апреля 1903 г. Москва.
Милая мама, сегодня я приехал в Москву. Маша кланяется Вам и говорит, что дешевле 30 рублей тальмы нет, а у Мюра дешевле 70 рублей нет. Маша везде была, за исключением Верхних рядов и Сретенки, куда она пойдет на сих днях.
Дорогой я немножко прихворнул, а теперь чувствую себя превосходно. Квартира великолепна, собака-такс очень умна, порядок примерный. Ольга приедет завтра. Сегодня был в бане - с громадным удовольствием. Здесь погода летняя, теплее, чем в Ялте, даже сравнивать нельзя.
Низко кланяюсь Леле и Миролюбову, желаю им всего хорошего; поклон также бабушке.
Вам низко кланяюсь и целую руку.
Ваш А. Чехов.
24 апреля 1903.
На обороте:
Ялта.
Ее высокоблагородию
Евгении Яковлевне Чеховой.
4077. А. С. СУВОРИНУ
25 апреля 1903 г. Москва.
25 апреля 1903.
Москва, Петровка, д. Коровина.
Будьте добры, сообщите мне:
1) когда Вы будете в Москве или проезжать через Москву,
2) за что воспрещена розничная продажа "Нового времени".
Зимой мне нездоровилось; был плеврит, был кашель, а теперь ничего, все благополучно, если не говорить об одышке. Наши наняли квартиру на третьем этаже, и подниматься для меня это подвиг великомученический.
Анне Ивановне, Насте и Боре шлю привет и поклон. Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
4078. Е. П. ГОСЛАВСКОМУ
28 апреля 1903 г. Москва.
28 апрель 1903.
Дорогой Евгений Петрович, очень буду рад повидаться с Вами. Пока холодно, я буду сидеть дома весь день, с утра до вечера, застать меня можно во всякий час. Наиболее удобным представляется мне время 11-12 час. дня и 5-7 веч. время, когда у нас не бывает гостей.
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Евгению Петровичу Гославскому.
Здесь.
Трубниковский пер., д. кн. Чегодаевой, кв. 13.
4079. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
28 апреля 1903 г. Москва.
Милая мама, я в Москве, жив и здоров, чего и Вам желаю. Маша и Ольга здоровы, квартира очень хороша, и было бы вообще недурно, если бы не было так холодно. По случаю холода я все время сижу дома и не выхожу на улицу. Живут наши очень высоко, на третьем этаже, так что подниматься мне приходится с большим трудом. Вчера у нас был отец Василий, муж Сани, зять Людмилы Павловны; произвел очень хорошее впечатление. Отправляется в Петербург. Остановился он у Вани.
Целую Вам руку. Вчера была Надежда Ивановна, она похудела, недовольна невесткой. Поклон Лёле, бабушке, Поле, Арсению и Насте.
Ваш А. Чехов.
28 апрель 1903.
Мне здесь подарили очень хорошую чернильницу и письменные принадлежности.
На обороте:
Ялта.
Ее высокоблагородию
Евгении Яковлевне Чеховой.
4080. И. Н. АЛЬТШУЛЛЕРУ
29 апреля 1903 г. Москва.
Эти шесть рублей получил я от Нины Федоровны Корш, собравшей их в пользу Благотворительного о<бщест>ва. Если пожелаете послать ей квитанцию, то вот ее адрес: Москва, театр Корша.
Нового ничего нет. В Москве было жарко, а теперь очень холодно. Сижу дома безвыходно и читаю корректуру.
10 или 12-го мая поеду в Петербург дня на два. Не надо ли Вам там чего-нибудь? Всякое поручение Ваше исполнил бы с удовольствием.
Всего Вам хорошего, крепко жму руку.
Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
29 апрель 1903.
Номера книжки не сообщаю, потому что книжка без номера.
На обороте:
Москва.
Петровка, д. Коровина.
4081. П. И. КУРКИНУ
30 апреля 1903 г. Москва.
Дорогой Петр Иванович, я приехал в Москву, мой адрес - Петровка, д. Коровина, кв. 35. Это против Рахмановского пер<еулка>, во дворе прямо, потом направо, потом налево, потом подъезд направо, третий этаж. Взбираться мне очень трудно, хотя и уверяют, что лестница с мелкими ступенями. Квартира хорошая.
Крепко жму руку, будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
1903, IV, 30.
На обороте:
Здесь.
Доктору Петру Ивановичу Куркину.
Каретнорядская пл., д. Лобозева, кв. 14 (д-ра А. В. Молькова).
4082. И. А. БЕЛОУСОВУ
3 мая 1903 г. Москва.
Дорогой Иван Алексеевич, с Сувориным поговорю непременно и потом напишу Вам. Большое Вам спасибо за портрет Толстого (в самом деле недурной портрет); и сестра шлет спасибо за книжку.
Очень жаль, что мы не поговорили насчет журнала; быть может, мне удалось бы убедить Вас не издавать журнал, который 24 раза в год будет вносить в Вашу милую тихую жизнь отраву. Для чего он Вам понадобился? Есть поговорка: не было у бабы хлопот, так купила баба порося.
Гиляровский человек хороший и в издатели годится; в издатели, но не в компанионы. Впрочем, об этом в письме не напишешь всего, что нужно, лучше побеседуем как-нибудь.
Жму Вам руку, желаю всяких благ.
Ваш А. Чехов.
3 мая 1903.
На обороте:
Здесь.
Его высокоблагородию
Ивану Алексеевичу Белоусову.
Фуркасовский 10.
4083. С. А. ПЕТРОВУ (епископу Сергию)
3 мая 1903 г. Москва.
3 май 1903.
Простите, Ваше преосвященство, без вины виноват перед Вами: Ваше письмо не застало меня в Ялте, а между тем оно такое важное, на Ваши вопросы нужны скорейшие ответы! Вероятно, все нужные сведения Вы уже получили, я опоздал, но все-таки я отвечаю, авось пригодится хоть одна строчка. Прежде всего, куда ехать Вам - в Славянск или в Саки. Вы написали мне, что у Вас ревматизм, что у Вас неважное сердце, между тем ревматизмы разные бывают и неважное сердце это очень неопределенно. Сочленовный ревматизм, ломота в костях, мышечный ревматизм? Мне кажется, что лечение в Саках для Вас безопасно, ведь Вы еще молоды и порока сердца, надеюсь, еще не нажили, а если и есть порок, то он компенсирован, в Ваши годы он не представляет опасного. Начало сезона в Саках - 1 июня, в Славянске - 20 мая. В Саках я не был, но, насколько могу судить по рассказам, в Славянске жить приятнее, не так скучно. В Славянске зеленее, там близко Святые Горы -очаровательное место. Но куда бы Вы ни поехали, все равно, пройдет месяц - другой и Вы себя не узнаете, здоровье Ваше поправится очень.
В Саках есть очень хороший доктор, по фамилии Минят. В Славянске практикуют харьковские врачи, есть между ними и профессора. Если будете в Ялте и пожелаете посоветоваться с докторами, то могу порекомендовать Вам Ножникова, Алексина, Альтшуллера.
Было бы очень приятно узнать, где Вы теперь и как Ваше здоровье. Если бы Вы написали о Вашем здоровье поподробнее, то, быть может, какая-нибудь подробность навела меня на возможность дать Вам более точные указания!
Да и вообще было бы приятно получить от Вас письмо. Я теперь в Москве, проживу здесь до июня, потом поеду в Швейцарию, а первого августа опять буду в Москве. Мой адрес: Петровка, д. Коровина.
Вот если бы когда-нибудь Вы пожелали и затем получили возможность стать епископом Таврическим, как бы это было хорошо! Я бы к Вам тогда частенько наведывался в Симферополь, да и в Ялте у нас есть архиерейское подворье.
Позвольте, преосвященнейший владыко, пожелать Вам от всей души самого скорого выздоровления, покоя душевного и всякого благополучия. Сестра Маша (она в Москве) и брат Иван шлют Вам поклон.
Искренно и сердечно Вас уважающий, преданный А. Чехов.
4084. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
3 мая 1903 г. Москва.
Милая мама, скажите бабушке, что очки уже куплены и будут высланы ей завтра. Скажите ей также, что у меня был доктор Коробов, который рассказывал, что Ольга лежала в Городской больнице, была больна от истощения (от частого деторождения), теперь же она здорова. Здесь, в Москве, холодно, я сижу в комнате, нигде не бываю. Отец Василий, муж Сани, бывал у нас; произвел он на всех очень хорошее впечатление; теперь он в Петербурге. Нового ничего нет, все идет по-старому. Завтра, в воскресенье, мы обедаем у Вани. У него все благополучно, Володя здоров. Будьте здоровы, поклонитесь всем. Скажите Жоржику, что письмо я получил, благодарю. Целую руку и остаюсь преданный.
А. Чехов.
3 мая 1903 г.
На обороте:
Ялта.
Ее высокоблагородию
Евгении Яковлевне Чеховой.
4085. Г. И. РОССОЛИМО
4 мая 1903 г. Москва.
4 май.
Дорогой Григорий Иванович, я буду у Вас в среду вечером. Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
4086. М. С. СМИРНОВОЙ
4 мая 1903 г. Москва.
4 мая 1903.
Многоуважаемая Мария Сергеевна, простите, не отвечал так долго на Ваше письмо, потому что все это время мы никак не могли решить вопроса насчет дачи. Теперь я и жена пришли к окончательному решению: в этом году о даче не думаем, уезжаем за границу, в Швейцарию, возвращаемся в августе и до зимы живем в Москве. Итак, стало быть, окуни, плотва и ерши могут быть покойны, раньше будущего года я их не потревожу.
За Ваши хлопоты и заботы о нашей даче большое Вам спасибо. Жена шлет привет Вам и всем Вашим, я тоже низко кланяюсь и желаю всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Петровка, д. Коровина.
4087. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
4 мая 1903 г. Москва.
Милая мама, посылаю бабушке очки. Скажите ей, чтобы темные очки она носила днем, в солнечную погоду, а светлые пусть надевает, когда нужно что-нибудь рассмотреть или когда пойдет в церковь и вечером.
У нас все здоровы, нового ничего нет. Опять стало тепло.
Скажите бабушке, что к светлым очкам надо привыкнуть, в первое время будет в них не особенно приятно.
Поклонитесь Жоржу и Леле. Целую руку и низко кланяюсь.
Ваш А. Чехов.
4 мая 1903.
На обороте:
Ялта.
Ее высокоблагородию
Евгении Яковлевне Чеховой.
4088. П. Ф. ИОРДАНОВУ
8 мая 1903 г. Москва.
8 мая 1903.
Многоуважаемый Павел Федорович, Ваше письмо я получил в Москве, где в настоящее время нахожусь. Мой адрес: Москва, Петровка, д. Коровина - это до 25 мая, а затем я уезжаю за границу, вероятно в Швейцарию. 1-го августа буду в Ялте, потом опять в Москве. Как бы там ни было, на открытии памятника - увы! мне быть не придется. Я от души поздравляю Вас, памятник очень хорош, и теперь остается Вам построить хорошую библиотеку и музей.
У меня опять набралось достаточно книг; надо бы запаковать и послать в библиотеку, да все нет времени. Вот приедет Сытин, я попрошу его послать. Около 12-го мая уеду дня на два в Петербург.
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
Петровка, д. Коровина - мой московский адрес; сюда можно адресоваться во всякое время года, здесь всегда знают, где я.
На конверте:
Таганрог.
Его высокоблагородию
Павлу Федоровичу Иорданову.
4089. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ
10 мая 1903 г. Москва.
10 мая 1903.
Многоуважаемая Ольга Родионовна, рассказ мой "Дом с мезонином" помещен в IX томе сочинений изд. Маркса. К сожалению, у меня нет в настоящее время ни одного экземпляра, а то бы я выслал Вам.
В Швейцарию я все-таки еду, или в Сев<ерную> Италию - смотря по тому, где будет удобнее и дешевле и где кашлять не буду. В Москве у меня уже новая квартира; Петровка, д. Коровина.
Будьте здоровы и благополучны, жму Вам руку.
Искренно Вас уважающий А. Чехов.
4090. Л. Ф. ИОРДАНОВУ
10 мая 1903 г. Москва.
Многоуважаемый Павел Федорович, в своем последнем письме я забыл упомянуть, что для библиотеки мною будут высланы: 1) H. К. Шильдер "Император Николай Первый" и 2) С. С. Татищев "Император Александр II".
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
10 мая 1903.
Москва, Петровка, д. Коровина.
На обороте:
Таганрог.
Его высокоблагородию
Павлу Федоровичу Иорданову.
4091. И. А. БЕЛОУСОВУ
11 мая 1903 г. Москва.
11 мая 1903.
Дорогой Иван Алексеевич, я виделся с Сувориным и говорил с ним о Роберте Борнсе. Он согласен издать ("Дешевая библиотека"), только просит Вас написать биографию Борнса поподробнее и, если найдете нужным, сделать примечания.
Я уеду после 20-го. С 13 по 15 или 16 я в Петербурге, затем возвращаюсь домой. Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку и кланяюсь.
Ваш А. Чехов.
4092. Е. П. ГОСЛАВСКОМУ
11 мая 1903 г. Москва.
11 мая 1903.
Дорогой Евгений Петрович, Суворин был у меня, я говорил с ним насчет издания; он замахал руками и сказал, что в настоящее время его типография завалена работой, что ему некогда и что с беллетристикой надо погодить. Стихи же Роберта Борнса (И. А. Белоусова) он для "Дешевой библиотеки" взял.
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку. Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
4093. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
13 мая 1903 г. Спирово.
Здравствуй, дуся! Видишь, я пишу тебе. Теперь поезд в Твери, опущу это письмо в Бологом. Расставаться с тобой мне было очень грустно.
В Бологом пообедаю за твое здоровье. Жарко. Хочется спать. Из Питера буду писать тебе или телеграфировать завтра, не позже, если завтра же не выеду. От немца не жду ничего хорошего.
Ну, дуся, Христос с тобой. Целую тебя и обнимаю, будь здорова и весела.
Твой А.
13 мая.
Спирово.
На обороте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4094. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
15 мая 1903 г. Петербург.
Сегодня севастопольском.
На бланке:
Москва.
Петровка, дом Коровина.
Чеховой.
4095. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
16 мая 1903 г. Москва.
16 мая 1903.
Милый Виктор Александрович, приходи к нам в воскресенье вечером, будем очень рады повидать тебя и потолковать. Я только что вернулся из Петербурга. Уеду из Москвы после 20-го.
Так приходи же. Адрес: Петровка, д. Коровина, кв. 35.
Будь здоров.
Твой А. Чехов.
4096. С. Я. ЕЛПАТЬЕВСКОМУ
16 мая 1903 г. Москва.
16 мая 1903.
Милый дедушка, вчера я вернулся из Петербурга; там, между прочим, виделся я с Ф. Д. Батюшковым, которому докладывал о Н. А. Александрове. Батюшков сказал мне, что и Вы писали ему также об А., что об А. имеются в Литературном фонде сведения довольно непривлекательные, что главным образом против А. восстает П. И. Вейнберг, и проч. и проч.; но тем не менее все-таки Батюшков пообещал мне устроить что-нибудь, и, вероятно, Александрову будет назначена небольшая пенсия.
Как Вы поживаете? А я все в Москве, постоянно двигаюсь и, говорят, пополнел. Сегодня видел Эртеля.
В Ваши годы трудновато читать длинные письма, а потому умолкаю. Прощайте, милый дедушка, всего Вам хорошего. Не забывайте о дружески преданном Вам, молодом
А. Чехове.
Москва, Петровка, д. Коровина.
Жена кланяется.
В книжке свящ<енника> Петрова "Школа и жизнь" изд. Сытина на стр. 136-137 говорится о Вас. Кстати сказать, свящ<енник> Петров очень Вас любит.
4097. M. П. ЧЕХОВОЙ
16 мая 1903 г. Москва.
Милая Маша, вчера вернулся из Петербурга, привез тебе великолепный атлас Петри, в переплете. Все благополучно. Пусть Арсений скажет на почте, чтобы мне прекратили высылать письма в Москву; пусть он получает письма и приносит их домой, а ты потом мне вышлешь их за границу, когда я пришлю тебе свой адрес. В Петербурге Маркс предлагал мне 5 тысяч для поездки за границу, но я не взял.
По твоей книжке я взнесу в Лионский кредит, вероятно, тысячи две, а если будет время, то куплю бумаг Моск<овского> кредитн<ого> о<бщест>ва.
Сегодня (16 мая) в Москве очень жарко. В Петербурге тоже жарко; в вагоне было душно. Миша и его семья здоровы, Александра не видел.
Скажи бабушке, чтобы днем она носила темные очки.
Ну, будь здорова и богом хранима. Поклон мамаше, Жоржу и Лёле Миролюбовой. Буду еще писать.
Твой Антон.
На обороте:
Ялта.
Марии Павловне Чеховой.
4098. В. М. ЧЕХОВУ
16 мая 1903 г. Москва.
16 мая 1903.
Милый Володя, обращаюсь к тебе с просьбой. В настоящее время в Таганроге, в лечебнице Гордона и Дивариса проживает омский епископ Сергий, мой хороший знакомый. Будь добр, побывай у него, поговори с ним, развлеки его беседой, прокатись с ним, если можно, в Карантин и проч. и проч. Человек он очень хороший, и мне грустно, что он теперь скучает. Побывавши у него, поклонись от меня, потом напиши мне, как его здоровье и как по-латыни называется его болезнь. Последнее узнаешь у д-ра Гордона, которому поклонись. Мой адрес: Москва, Петровка, д. Коровина.
Будь здоров. Кланяйся маме, Иринушке и всем знакомым. Леля, вероятно, в Ялте, потому не шлю ей поклона, Сане и о. Василию - тоже. А если будешь писать им, то поклонись.
Крепко жму руку.
Твой А. Чехов.
4099. M. П. ЧЕХОВОЙ
17 мая 1903 г. Москва.
17 мая 1903.
Милая Маша, посылаю тебе письмо, полученное от епископа Сергия (Степана Алексеевича); оно было вложено в письмо, адресованное ко мне.
Сегодня приходил Бунин, удивлялся, что ты уже уехала.
В Москве очень жарко, жарче, чем в Ялте. Нового ничего нет, все благополучно. Столяр доставил шкаф. Стиль новый, глазастый, но, кажется, внутри просторно и привыкнуть к этому чучелу можно. Поклонись мамаше и Лёле. Будь здорова.
Твой А.
Я привез две поваренные книги, - по-видимому, очень хорошие, в отличных переплетах.
4100. H. H. ОБОЛОНСКОМУ
20 мая 1903 г. Москва.
20 мая 1903.
Дорогой Николай Николаевич, подательница сего Мария Тимофеевна Дроздова, наша давняя знакомая, очень хорошая и добрая барышня. Будьте добры, окажите ей услугу, дайте два-три указания, как устроиться ей в Кисловодске.
Шлю Вам и Вашей семье поклон и сердечный привет, будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
4101. И. П. ЧЕХОВУ
21 мая 1903 г. Москва.
21 май.
Милый Иван, уезжаю в Воскресенск, в имение Маклакова. Буду жить там все лето... Подробности узнаешь у Ольги, если придешь к нам в пятницу или субботу.
Приехав в Воскресенск и осмотревшись, буду писать тебе и приглашать в гости, а пока будь здоров. Поклон Соне и Володе.
Твой А. Чехов.
4102. Ф. Д. БАТЮШКОВУ
23 мая 1903 г. Москва.
23 мая 1903.
Многоуважаемый
Федор Дмитриевич!
Н. А. Александрова я помню как редактора художественного журнала (названия не помню), о нем говорили когда-то в Москве. Видеться же с ним пришлось впервые только в Ялте, весной этого года, причем впечатление он произвел на меня как на врача очень нехорошее; по-видимому, он морфинист. Что же касается г. Чердынцева, то о нем я не знаю, никогда его не видел и ничего о нем не слышал. Г. Инфантьев тоже мне неизвестен.
А мы с женой все сидим в Москве, не знаем, что делать, куда двинуться. Завтра я у д-ра Остроумова, меня осмотрят, ощупают и, быть может, в Швейцарию я не поеду, а поеду куда-нибудь на дачу. Насчет повести не беспокойтесь; если мое здоровье будет так же хорошо, как теперь, то осенью, в конце сентября или в октябре, я пришлю Вам обещанное. А пока простите и не сердитесь, мне и так уж неловко, я чувствую себя виноватым.
Александру Ивановичу поклонитесь и скажите, что я напишу ему тотчас же, как только узнаю свой летний адрес. У меня есть для него кое-что приятное.
Будьте здоровы, всего Вам хорошего! Крепко жму руку.
Преданный А. Чехов.
На конверте:
Петербург.
Его высокоблагородию
Федору Дмитриевичу Батюшкову.
Литейная 15.
4103. П. Ф. ИОРДАНОВУ
23 мая 1903 г. Москва.
23 мая 1903.
Многоуважаемый Павел Федорович, посылаю для Городской библиотеки 3 1/2 пуда книг. Вероятно, они уже пришли в Таганрог, так как я отправил их большою скоростью. Так как посланный не уплатил денег на вокзале, то посылаю Вам переводом 3 рубля и прошу извинения.
Сейчас получил "По поводу Записок врача" Вересаева. Скоро пришлю. Не знаю, куда мне ехать, в Швейцарию или на дачу; сижу в Москве, томлюсь, а время между тем идет.
Читаю превосходные отзывы о новом памятнике в Таганроге. От души Вас поздравляю.
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку. Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Заказное.
Таганрог.
Его высокоблагородию
Павлу Федоровичу Иорданову.
От А. П. Чехова.
Петровка, д. Коровина.
4104. M. П. ЧЕХОВОЙ
23 мая 1903 г. Москва.
Милая Маша, мы все еще в Москве. Доктора не советуют мне ехать в Швейцарию, говорят, что хорошо будет на даче. Завтра я буду у Остроумова, он выстукает меня, выслушает и решит окончательно. Если не поедем за границу, то, вероятно, поедем к Якунчиковой на Нару.
Вчера я был в Дергайкове у Маклаковых.
Здесь очень жарко, душно.
Три книжки Москвича - Крым, Петербург и Волгу - отдай Синани; так велел сам Москвич, которого я видел.
Повторяю: на том месте в саду, где насос, надо ходить с осторожностью, ибо балки уже подгнили; прикажи положить доску.
Поклон мамаше и Лёле, а также Поле, Марьюшке и Арсению. Жму руку, будь здорова.
Твой А.
23 мая.
На обороте:
Ялта.
Марии Павловне Чеховой.
4105. И. П. ЧЕХОВУ
23 мая 1903 г. Москва.
Милый Иван, я в Москве. Приходи, когда хочешь. Буду здесь, вероятно, до понедельника. Привет Соне и Володе.
Твой А.
Четверг вечером.
На обороте:
Здесь.
Ивану Павловичу Чехову.
Миусская пл., Городское училище.
4106. П. Ф. ИОРДАНОВУ
24 мая 1903 г. Москва.
Я за границу не поеду, буду жить на даче. Мой адрес: Нара, Брянск<ой> ж<елезной> д<ороги>. А для телеграмм просто: Нара.
Желаю всего хорошего.
А. Чехов.
24 мая 1903.
На обороте:
Москва.
Петровка, д. Коровина.
4107. В. С. МИРОЛЮБОВУ
24 мая 1903 г. Москва.
Дорогой Виктор Сергеевич, за границу я не поеду, буду жить на даче. Мой адрес: Ст. Нара Брянской дор. Сегодня был у проф. Остроумова. Он нашел у меня несколько недугов, между прочим эмфизему и запретил мне жить зимою в Ялте. Надо, говорит, жить зиму под Москвой, на даче.
Адрес для телеграмм: Нара Чехову. Как приеду в Нару, так и вышлю Вам корректуру.
Будьте живеньки, здоровеньки.
Ваш А. Чехов.
24 мая 1903.
На обороте:
Петербург
Его высокоблагородию
Виктору Сергеевичу Миролюбову.
Невский 88, редакция "Журнала для всех".
4108. M. П. ЧЕХОВОЙ
24 мая 1903 г. Москва.
24 мая 1903.
Милая Маша, я все еще в Москве. Сегодня был у проф<ессора> Остроумова, он долго выслушивал меня, выстукивал, ощупывал, и в конце концов оказалось, что правое легкое у меня весьма неважное, что у меня расширение легких (эмфизема) и катар кишок и проч. и проч. Он прописал мне пять рецептов, а главное запретил жить зимою в Ялте, находя, что ялтинская зима вообще скверна, и приказал мне проводить зиму где-нибудь поблизости Москвы, на даче. Вот тут и разберись! Как бы то ни было, надо искать теперь для зимы убежище. Предлагает Якунчикова, предлагает Телешов построить дачу, предлагает Сытин... За границу я не поеду, останусь под Москвой и буду жить у Якунчиковой на Наре, куда уезжаю завтра. Мой адрес: Ст<анция> Нара Брянской ж<елезной> д<ороги>. Для телеграмм просто так: Нара Чехову.
Ольга уже была там, ей понравилось.
Пришли мне в Нару мои сетчатые фуфайки (нитяные, из сетки; их у меня три), пару или трое кальсон из полотна и пиджак не суконный, темный с полосками, без подкладки; постарайся сделать так, чтобы в посылке было меньше 7 фунтов. В августе я непременно приеду.
Мать и бабушка пусть собираются, в конце октября я возьму их к себе на подмосковную дачу.
Если на мое имя есть письма, то зачеркни на адресе "Ялта" и напиши "Нара Брянской ж<елезной> д<ороги>" и опусти в почтовый ящик, не наклеивая новых марок. И пусть Арсений заявит об этом на почте, т. е. пусть скажет Бондареву, чтобы вся почта (кроме посылок и газет) высылалась мне в Нару.
Гурзуф и Кучук-Кой надо бы продать.
Вчера я ужинал с Гольцевым. "Русская мысль", по-видимому, приводится в порядок. Ее не продадут.
А ты бы высылала мне хотя изредка "Крымский курьер" бандеролью, с 2-х копеечной маркой. От Художественного театра получил я тысячу рублей, как пайщик. Когда приедешь, купишь бумаг Кредитного о<бщест>ва.
Остроумов разрешил мне купаться.
Здоровье мое в общем недурно, жаловаться не на что. Обедаю хорошо. Почти ежедневно бывает у меня Маклаков.
Возле Морозова продается дача с 20 десятинами земли, видно оттуда Новый Иерусалим, слышно звон, но до станции будет верст семь, а это далеко. Федотова продает свое чудесное имение с обстановкой, с рассрочкой, но тоже очень далеко.
Ну, поклонись мамаше и всем живущим в нашем доме. Судя по газетам, в Ялте теперь дожди, чему я рад весьма. Будь здорова.
Твой А.
Остроумов обрадовался мне, целовался, но все-таки показался мне грубым поповичем. Все время говорил мне ты, на манер Зембулатова.
Погода здесь чудесная.
4109. Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ
29 мая 1903 г. Наро-Фоминское.
Дорогой Борис Александрович, фотографию получил, большое Вам спасибо! Я за границу не поехал и, вероятно, не скоро поеду, мой дачный адрес:
Наро-Фоминское почт. отд. Московск. губ.
Желаю Вам всего хорошего, жму руку.
Ваш А. Чехов.
29 мая 1903.
На обороте:
Севастополь.
Борису Александровичу Лазаревскому.
Чесменская 24.
4110. М. П. ЧЕХОВОЙ
29 мая 1903 г. Наро-Фоминское.
Милая Маша, живу я на Наре близ ст<анции> Нара. Сюда доходят простые письма, но лучше писать почтовый адрес: Наро-Фоминское Москов<ской> губ. По этому адресу все посылай -и простые, и заказные. И этот же адрес пусть Арсений отдаст на почте.
Здесь река, много места для прогулок, есть старая часовня. Много рыбы. Я приеду в Ялту в августе, проживу сентябрь и октябрь, а потом в Москву, или, вернее, под Москву*. Нового ничего нет, все по-старому. Поклонись мамаше, бабушке, Поле, Арсению. Напиши, в каком положении фруктовые деревья, розы и вообще растительность. Отошел ли эвкалипт? Как японские ирисы?
Будь здорова и весела.
Твой А.
29 мая 1903.
* Надо нанимать или покупать усадьбу.
На обороте:
Ялта.
Марии Павловне Чеховой.
4111. И. П. ЧЕХОВУ
29 мая 1903 г. Наро-Фоминское.
Милый Иван, ехать ко мне нужно до станции Нара Брянск<ой> ж<елезной> д<ороги>, отсюда 1 - 1 1/2 версты до имения Якунчиковой, где я живу во флигеле, довольно просторном, в котором найдется место еще для десятерых. Мой почтовый адрес: Наро-Фоминское почтов<ое> отд<еление> Московс<кой> губ. Так вот, приезжай и напиши, когда приедешь. С собой ничего не привози, кроме удочки и кроме 2 бут<ылок> пива Вальдшлесхен Пильзинск. Погода очень хорошая. Нового ничего нет. Поклон Соне и Володе. Будь здоров.
Твой А.
29 мая 1903.
На обороте:
Москва.
Ивану Павловичу Чехову
Миусская пл., Городское училище.
4112. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
4 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
Дорогой Виктор Александрович, я жду тебя во всяк день и час; приезжай, когда хочешь. Письма твоего не получил. Приезжай до 7 час. - обедать.
Буду дома, вероятно, до 12 июня, а потом уеду не надолго.
Имею кое-что сообщить тебе интересное по части "Русской мысли"*. Будь здоров.
Твой А. Чехов. 4 июнь.
* Насчет "Хаджи-Мурата". Приезжай!!
На обороте:
Москва.
Виктору Александровичу Гольцеву,
Ваганьковский пер., д. Аплаксина, ред. "Русской мысли".
4113. Л. В. СРЕДИНУ
4 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
4 июня 1903.
Дорогой Леонид Валентинович, когда я уезжал из Ялты, Вы, помнится, дали мне какое-то поручение, а какое именно - я забыл и никак не могу вспомнить. Будьте добры, не сердитесь (меня и так мучает совесть) и напишите, какое это было поручение, я исполню очень охотно, с удовольствием.
А у меня новости. Был я у проф. Остроумова. Он нашел у меня эмфизему, дурное правое легкое, остатки плеврита и проч. и проч., обругал меня, запретил зимою жить в Ялте и приказал мне зимовать где-нибудь под Москвой на даче. Не знаю, как быть теперь. Если Остроумов прав, то зачем я жил четыре зимы в Ялте? Моя супруга засуетилась теперь, ищет усадьбу.
Теперь проживаю я в Наре, в имении Якунчиковой. За границу не поеду, ибо все изменилось под нашим зодиаком. Погода здесь дивная, очаровательная, все в цвету, птицы кричат день и ночь. Я сижу у большого окна и помаленьку работаю.
Мой почтовый и телеграфный адрес: Наро-Фоминское Москов<ской> губ. В августе я приеду в Ялту, надеюсь, что застану Вас в добром здоровье и отличном расположении духа. Привет мой и пожелание всего хорошего Софии Петровне, Зиночке и Анатолию. Ольга тоже кланяется.
Если напишете мне хотя одну строчку, то скажу большое спасибо.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Ялта.
Доктору
Леониду Валентиновичу Средину.
4114. М. П. ЧЕХОВОЙ
4 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
Милая Маша, у нас все благополучно, кроме разве того, что ты ничего не пишешь. Повторяю мой адрес: Наро-Фоминское Московск<ой> губ. А для телеграмм можно просто одно слово: Нара. Около 10 июня поеду в Звенигород, оттуда в Новый Иерусалим. Около Морозова продается небольшое имение в 20 десятин, Ольга смотрела, ей очень понравилось. Поеду и я посмотрю, потом напишу. Это кусок земли между Морозовым и Маклаковым.
Здесь у Якунчиковой река глубокая, рыбная, но я еще не удил; здоровье мое недурно, ем хорошо, особенно простоквашу. Познакомился я с художницей Н. Я. Давыдовой, очень милой барышней. Поклонись мамаше, бабушке, Поле и Арсению. Нового ничего нет. Пиши.
Твой А.
4 июня 1903.
На обороте:
Ялта.
Марии Павловне Чеховой.
4115. В. В. СМИДОВИЧУ (ВЕРЕСАЕВУ)
6 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
5 июня.
Дорогой Викентий Викентьевич, я немножко запаздываю; Ваше письмо с карточкой долго искало меня, пока наконец не прибыло на дачу. Мой адрес: Наро-Фоминское, Москов<ской> губ.
Большое Вам спасибо! Ваша книжка теперь для меня очень кстати, так как читать мне нечего. Читаю Вас и детскую хронику С. Аксакова; и чувствую себя прекрасно.
Был я у проф. Остроумова. Он нашел у меня, кроме сильно попорченного правого легкого, эмфизему, плеврит и проч. и проч., запретил жить зимою в Ялте и приказал жить под Москвою на даче. И я теперь не знаю, кого мне слушать и что делать. Жена ищет теперь дачу для зимы.
Кое-что поделываю. Рассказ "Невесту" искромсал и переделал в корректуре.
Спасибо Вам еще раз. Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
Фотографию свою посылаю, книг же у меня пока нет, погодите до осени. Если пришлете мне недостающие томы в Наро-Фоминское, то будет чудесно.
Я читал на днях книжки Юшкевича и Гусева-Оренбургского. По-моему, Юшкевич и умен и талантлив, из него может выйти большой толк, только местами и очень часто он производит впечатление точно перевод с иностранного; таких писателей, как он, у нас еще не было. Гусев будет пожиже, но тоже талантлив, хотя и наскучает скоро своим пьяным дьяконом. У него почти в каждом рассказе по пьяному дьякону.
4116. M. П. ЧЕХОВОЙ
7 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
7 июня 1903.
Милая Маша, отвечаю на твое письмо по пунктам.
Пришло оно, твое письмо, на 8-й день, посылку получил и в самом деле удивляюсь, отчего всего этого добра я не купил в Москве. И Ольга удивляется. Особенно не нужны мне кальсоны. Погода у нас пока хорошая, все в цвету, в саду шумно от птиц. Речка хорошая, глубокая. Хозяйка Якунчикова не дурная и не глупая женщина. За ремонт, который ты произвела в доме, большое спасибо; что же касается моего кабинета, то надо погодить, пока не выберем обоев в Москве. Имения я не покупаю, а только поглядываю там и сям. Около Нов<ого> Иерусалима между Морозовым и Маклаковым продается 20 десятин с домом, с ручьями и с чудесным видом; говорят также, что голохвастовский дом продается в Воскресенске. Вообще если покупать, то нужно купить что-нибудь дешевое, небольшое. Февраль, март, апрель, сентябрь и октябрь я буду жить в Ялте, а остальное время под Москвой, смотря по настроению. Мне дом в Ялте тоже нравится, но жизнь зимой до такой степени томительна и жестка, что теперь, мне кажется, я отдыхаю.
Мой адрес: Наро-Фоминское Москов<ской> губ. Письмо твое получил, посылка же пошла в Малоярославец и уж оттуда ко мне. "Крымский курьер" получаю, спасибо. Ване сегодня же напишу. В Ялту он, насколько мне известно, поедет. У Маклаковых мне понравилось, хотя они нечистоплотны и собак у них очень много, река далеко и сад в варварском состоянии. Бунин был у меня в Москве, теперь, кажется, он у себя в Орловской губ<ернии>. С Марксом я говорил, но особенного пока ничего не вышло. Он дал мне очень много (около 4 пудов) книг в роскошных переплетах; предлагал "на лечение" 5 тысяч, я, конечно, не взял. Пьесы я не кончил. Брянский вокзал, самый ужасный из всех вокзалов, находится черт знает где, за Дорогомиловским мостом; дорога прескверная, и видно, что на ней Вареников служит. Это хорошо, что Ярцев взял ленивого и прожорливого Каштанку; теперь можно завести другую собаку. Пусть Арсений поищет щенка -дворняжку мужеского пола, небольшого роста. Шнапу, мне кажется, в Ялте делать нечего.
Не понимаю, отчего, как ты пишешь, на душе у тебя тоскливо и мрачные мысли. Здоровье у тебя хорошее, нет на земле человека, который имел бы против тебя хоть что-нибудь, дело есть, будущее, как у всех порядочных людей, - что же волнует тебя? Нужно бы тебе купаться и ложиться попозже, вина совсем не пить или пить только раз в неделю и за ужином не есть мяса. Жаль, что в Ялте такое скверное молоко и тебя нельзя посадить на молочную пищу.
Ну, кажется, все. В августе непременно приеду. Около насоса в саду вели держать доску, чтобы было безопасно.
Мамаше кланяюсь, тебе тоже. Будь здорова.
Твой Антон.
А вокзал дороги на Воскресенск не далеко, по Мещанской улице.
4117. И. П. ЧЕХОВУ
7 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
Милый Иван, отчего ты не едешь? Ехать ко мне нужно до ст<анции> Нара, почтовый адрес таков: Наро-Фоминское Москов<ской> губ. Живу я в усадьбе Якунчиковой.
Маша прислала письмо, просит тебя, Соню и Володю приехать в Ялту.
Будь здоров. Река здесь хорошая.
Твой А. Чехов.
7 июнь 1903.
Ст<анция> Нара - это по Брянской дороге, вокзал за Дорогомиловским мостом.
На обороте:
Москва.
Ивану Павловичу Чехову.
Миусская пл., Городское училище.
4118. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ
10 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
10 июня 1903.
Милый Александр Леонидович, Вы уже по опыту знаете, как вредны для Вас возбуждения, те самые, которые Вы описываете в Вашем письме; разве Вы забыли, как два года назад перед каждым спектаклем во время грима трое рабочих должны были затягивать Вам веревкой половые органы, чтобы во время спектакля не лопнули брюки и не случился скандал? Забыли? Почаще-ка вспоминайте об этом и ведите себя благопристойно.
Я в Наре, здесь очень хорошо. Погода жаркая. Поеду завтра или послезавтра в Новый Иерусалим, но адрес мой все-таки остается прежний, т. е. Наро-Фоминское Москов<ской> губ<ернии>. Здоровье мое не ахти вот уже целую неделю. Ослабел и кисну. Ольга здорова, весела, о театре и не думает. Здесь река очень хорошая, глубокая, но рыба почему-то ловится очень плохо. До сих пор еще не поймал ни одной рыбины.
Если напишете мне еще письмо, то очень обяжете, я буду рад. Поклонитесь Москвину, Качалову. Пиво смеется надо мной. Здесь ужаснейшее пиво; по моей просьбе стали брать Вальдшлесхен, но и это пиво оказалось мочой, настоенной на сургуче. Продавец-мошенник разливает в бутылки пиво собственного производства.
Ну, будьте здоровы и веселы.
Ваш А. Чехов.
4119. И. И. ГОРБУНОВУ-ПОСАДОВУ
11 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
Дорогой Иван Иванович, меня беспокоит мысль, что в своем последнем письме я забыл написать дачный адрес. Если забыл, то пишу адрес:
Наро-Фоминское Москов<ской> губ.
Простите, пожалуйста. Крепко жму руку и желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
11 июня 1903.
На обороте:
Москва.
Ивану Ивановичу Горбунову.
Девичье поле, Трубецкой пер., д. Осипова.
4120. П. А. СЕРГЕЕНКО
11 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
11 июня 1903 г.
Милый Петр Алексеевич, твое письмо, которое пошло и в Москву, и в Нару, и в Нарву, наконец, сделало свое дело, на которое ты, конечно, рассчитывал, то есть порадовало меня весьма. Начать редакторство "Русской мысли" так удачно, как ты того хочешь, - это счастье, о котором я не мечтал, да и не смею мечтать, о чем пишу тебе вполне искренно. Конечно, хорошо бы навести справки, поразузнать, но как это сделать? К кому обратиться? Если к самому Л<ьву> Н<иколаевичу>, то как ему написать? Напиши, голубчик, мне две-три строчки, буду ждать с нетерпением.
Адрес: Наро-Фоминское Москов<ской> губ. А я здесь с недельку похворал, теперь как будто ничего. Погода хорошая.
Жду скорейшего ответа, имей это в виду.
Твой А. Чехов.
4121. В. С. МИРОЛЮБОВУ
12 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
12 июня 1903.
Дорогой Виктор Сергеевич, сегодня послал Вам заказною бандеролью рассказ. Простите, делать мне нечего, и вот на досуге я увлекся и почеркал весь рассказ. Знаете ли Вы, где я живу теперь? Я под Москвой на даче, по Брянской дор<оге>, мой почтовой адрес: Наро-Фоминское Москов<ской> губ. За границу я не поехал, Остроумов оставил меня здесь на все лето и на всю зиму.
Я, кажется, писал Вам, что буду жить в Новом Иерусалиме (Воскресенск). Это так предполагалось. Если я писал и Вы послали мне туда письмо, то завтра я получу всю корреспонденцию, так как сегодня еду в Воскресенск. 16 июня опять буду дома.
Напишите, что у Вас нового и как Вы вообще поживаете. Читаю "Семейную хронику" С. Аксакова. Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
4122. П. И. КУРКИНУ
15 июня 1903 г. Москва.
15 июня 1903.
Дорогой Петр Иванович, я путешествовал по Звенигородскому уезду, а завтра опять уезжаю к себе в Нару. Между прочим был я в Звенигороде и в Воскресенске. В Звенигороде был на кладбище, видел могилу С. П. Успенского: решетка пока цела, крест уже упал, подгнил. В Воскресенске видел фельдшера Макарыча.
Мой почтовый адрес: Наро-Фоминское, Московск<ой> губ. Ко мне выезжать надо в 12 часов дня; каждый поезд опаздывает всегда ровно на час - это имейте в виду. Обедаем мы в 7 часов.
Жму руку и желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
4123. M. П. ЧЕХОВОЙ
15 июня 1903 г. Москва.
15 июня 1903.
Милая Маша, пишу тебе сие из Москвы, из дальних странствий возвратясь. Был я в Звенигороде, там очень хорошо, чудесный звон, великолепный вид на Поповку (с горы вниз на долину), но ужасно, томительно жарко и пыльно, как никогда еще не было; здесь дождей нет, земля высохла и жарче, чем в Ялте, я перемогался. В Звенигороде ночевали, потом поехали в Воскресенск, или Новый Иерусалим. Здесь пошел дождь. Остановились в имении Морозова. Были в городишке, он все такой же скучный и приятный, дом Голохвастова очень состарился, но есть одно чудесное местечко за церковью на высоком берегу, со спуском к реке, со своим собственным берегом и с чудесным видом на монастырь. Матери и бабушке очень бы понравилось это место (10 шагов от церкви и весь монастырь как на ладони), но я не купил и не куплю, так как цены в Воскресенске теперь необычайные. За этот клочок земли в одну-полторы десятины с домиком просят десять тысяч. Отдадут и за восемь, но все же для Воскресенска это дорого. Я бы 4 тысячи дал. Уж очень хороший вид, простор, застроить никак нельзя, и чистенькое местечко, не загаженное; и берег свой, можно верши ставить. Теперь я в Москве, завтра опять еду в Наро-Фоминское, засяду писать, а в августе приеду в Ялту.
Я прожил 2 суток у Зинаиды Морозовой в Рубцове, бывшем голохвастовском имении.
Фомка заболел, что-то вроде собачьей чумы. Но теперь, по-видимому, ему полегче. Похудел.
В Воскресенске видел я Э. И. Тышко. Постарел, похудел, на костылях. Мне он очень обрадовался. Отец Сергий Холмогоров тоже, говорят, болен.
А в Ялте идут дожди? Молодцы.
Мамаше шлю привет. Бабушке, Поле и Арсению по поклону. Будь здорова и благополучна. Если Варвара Константиновна в Ялте, то и ей поклон.
Твой А. Чехов.
4124. А. Н. ПОПОВОЙ
17 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
17 июня 1903.
Многоуважаемая
Анастасия Николаевна!
Увы! - Владимир Владимирович совершенно прав. В "Новом времени" в восьмидесятых годах у меня был напечатан рассказ с таким концом, как он рассказывал Вам. Впоследствии, когда я читал корректуру, мне этот конец очень не понравился (теперь уже я не помню подробностей), показался не в меру холодным и суровым, я бросил рассказ; а потом выбросил конец, прибавил вместо этого конца строчки две-три, и получилось то, что Вы находите по идее диаметрально противоположным. Конечно, как я теперь сознаю, этого рассказа мне вовсе не следовало печатать в книге, и почему я напечатал, как это вышло теперь я не помню, так как это было уже давно.
Желаю Вам всего хорошего.
Искренно преданный
А. Чехов.
Наро-Фоминское Моск. губ.
4125. А. С. СУВОРИНУ
17 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
17 июня 1903.
Спасите нас, о неба херувимы! Вчера вдруг приходит ко мне письмо с двадцатью адресами, испещренное двадцатью почтовыми отделениями, точно из Австралии; распечатываю и - что же? Оказывается, от Вас, послано 23 мая, в Новый Иерусалим! В этом месте я не был даже, а уезжал в Звенигородский уезд к Маклакову на один день, я сказал Васе и, кажется, Мише, что еду в Нов<ый> Иерусалим, так как это место считается ближайшим к Маклакову. Значит, если Вы так долго не получали ответа, то вините не меня.
В Петербурге я пробыл лишь несколько часов, виделся с Марксом. Разговоров особенных не было, он по-немецки предложил мне на леченье 5 тыс., я отказался, затем он подарил мне пуда два-три своих изданий, я взял, и расстались мы, решив опять повидаться в августе и поговорить, а до августа подумать.
Мише я ничего не говорил о Марксе, и то, что он передавал Вам, есть не что иное, как только его догадки. - А у меня в моей личной жизни опять нечто вроде переворота. Был я у проф. Остроумова, и тот, осмотрев меня как следует, обругал меня, сказал, что здоровье мое прескверно, что у меня эмфизема, плеврит и проч. и проч., и приказал мне проводить зиму не в Крыму, а на севере, около Москвы. Я, конечно, рад, но извольте-ка теперь искать на зиму дачу. Где я найду под Москвой такую, в которой можно было бы не околеть от холода и всяческих неудобств? Как бы ни было, я ищу все-таки и, когда найду, то напишу Вам.
Пришлите мне следующие NoNo газеты, предыдущие давно уже я запечатал в пакет и отдал Васе для передачи Вам. Мой адрес: Наро-Фоминское Москов. губ. О перемене адреса, буде она произойдет, сообщу своевременно.
Здесь на даче хорошая река, но удить не с кем.
Издатель "Русской мысли" Лавров очень болен (воспаление почек, грудная жаба), спешит устроить свой журнал, чтобы он не попал в руки к наследникам. И дело, по-видимому, уже устроилось, журнал продан, обеспечен, Гольцев остался главным и даже меня пригласили в заведующие беллетрист<ическим> отделом...
Итак, на зиму я остаюсь под Москвой, за границу Остроумов меня не пускает. ("Ты, говорит, калека".) Буду с непривычки мерзнуть. Будьте здоровы и благополучны, желаю всего хорошего Вам и всем Вашим. Если получу от Вас следующие NoNo газеты, то возвращу Вам их тем же порядком в пакете, через Васю.
Ваш А. Чехов.
Отмена плетей и бритья головы - это большая реформа.
4126. Н. Е. ЭФРОСУ
17 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
17 июня 1903.
Дорогой Николай Ефимович, - увы! - я даже не начинал пьесы, а не то что, как Вы пишете, уже окончил. Что касается моего участия в "Русской мысли", то, вероятно, с осени я буду редактировать или заведовать там беллетристическим отделом, не касаясь всего прочего. Но я все-таки употреблю все старания, чтобы Вы стали поближе к "Русской мысли"; как театрального критика я давно уже ценю Вас высоко и, помнится, много и долго говорил о том, чтобы Вы начали работать в "Русской мысли". Недели через 2-3 я буду в Москве, повидаюсь там, поговорю и пришлю Вам ответ, а пока будьте здоровы и веселы. Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Москва.
Его высокоблагородию
Николаю Ефимовичу Эфросу.
Леонтьевский пер., д. Сорокоумовского.
4127. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
18 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
18 июня 1903.
Милый Виктор Александрович, возвращаю обе рукописи. Мне кажется, что рассказ Крашенинникова неважен, печатать его нельзя; насчет "Дядьки Максима" рассказ тоже не ахти какой - пожалуй, можно еще подумать.
Будь здоров и весел.
Твой А. Чехов.
4128. В. А. МАКЛАКОВУ
18 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
18 июня 1903.
Дорогой Василий Алексеевич, вот Вам мой отчет. Осматривал я имение в 20 десятин, что около Вас; здесь почти совсем нет воды, дороги ужасны. Осматривал я кое-что в самом Воскресенске; там мне понравился небольшой участок с домом у самой реки, но хозяева дерут нос, заломили цену ужасную. Ничего не приобрел в конце концов, даже надежды нет, что приобрету когда-нибудь, но все же чувствую себя звенигородским помещиком. Из Нары я поехал на лошадях, был в Звенигороде, был в Новом Иерусалиме и так утомился, что уже не хватило сил заехать к Вам. В середине июля буду свободнее, поедемте тогда удить рыбу. Крепко жму руку и желаю всяких благ.
Ваш А. Чехов.
Жена шлет поклон.
На конверте:
Москва.
Василию Алексеевичу Маклакову.
Новинский бульв., д. Плевако.
4129. С. Н. РАБИНОВИЧУ (ШОЛОМ-АЛЕЙХЕМУ)
19 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
19 июня 1903 г.
Многоуважаемый
Соломон Наумович!
Я теперь вообще не пишу или пишу очень мало, так что обещание дать могу только условно: напишу рассказ с удовольствием, если не помешает болезнь. Что касается моих уже напечатанных рассказов, то они в полном Вашем распоряжении, и перевод их на еврейский язык и напечатание в сборнике в пользу пострадавших в Кишиневе евреев не доставит мне ничего, кроме сердечного удовольствия.
С искренним уважением и преданностью.
А. Чехов.
Письмо Ваше я получил вчера, 18 июня.
Наро-Фоминское Москов. губ.
4130. M. П. ЧЕХОВОЙ
22 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
Милая Маша, я здоров, благополучен, понемножку работаю и живу все там же, т. е. на Наре. У меня к тебе просьба: по книжке, которая лежит у тебя в комнате, отправь в сберегательную кассу на почту 40 р. 50 к. Арсений взнесет и книжку принесет тебе обратно. Книжка желтая, лежит у тебя на столе, я велел положить.
У нас были дожди, но все же очень тепло.
Ольга уехала к Морозовым, я один. Вероятно, приеду в Ялту раньше августа. Нового ничего нет, все по-старому.
Поклон нижайший мамаше. Скоро здесь пойдут грибы. Бабушке, Арсению и Поле тоже поклонись. Будь здорова.
Твой А.
22 июня 1903.
На обороте:
Ялта.
Марии Павловне Чеховой.
4131. И. Я. ПАВЛОВСКОМУ
23 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
23 июня 1903.
Дорогой Иван Яковлевич,
прежде всего большое Вам спасибо, что вспомнили и прислали письмо. Мы не виделись и не переписывались, вероятно, уж лет шесть, а то и восемь. Пьесы я не писал еще, но думаю написать к октябрю, для Художественного театра. Когда напишу, то пришлю Вам.
Рассказ Ваш пришлите в редакцию "Русской мысли" для передачи мне. С удовольствием прочту и передам в редакцию. Или пришлите мне по адресу: Наро-Фоминское, Моск<овской> губ. Я живу в Наре, а здешнее почтовое отделение называется Наро-Фоминским.
Если случится Вам еще раз писать мне, то не забудьте написать два-три слова о том, как Вы вообще поживаете, выросли ли Ваши дети, и где они, и как Ваши литературные дела.
Вчера получил письмо из Таганрога от члена местной управы Иорданова. Пишет, что город падает и падает. Недавно там поставили памятник Петру Великому.
Ну, будьте здоровы, желаю Вам всего хорошего. Летом я живу под Москвой, зимою в Ялте. Здоровье мое не ахти.
Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
4132. М. П. ЧЕХОВОЙ
26 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
Милая Маша, здесь очень жарко, сухо, в вагонах душно. Вчера я вернулся из Звенигородского уезда, куда ездил опять, 15-го или вернее к 15 июля, по всей вероятности, приедем в Крым. Нового ничего нет, все благополучно. Если что нужно, то напиши, привезу из Москвы. Привезти крупы, пшена? Не нужно ли чего мамаше? Напиши поскорее. Будь здорова и благополучна.
Твой А.
26 июня.
На обороте:
Ялта.
Марии Павловне Чеховой.
4133. П. И. КУРКИНУ
28 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
Как мне досадно и обидно, дорогой Петр Иванович, что произошла такая путаница. Написать Вам я не мог, не успел, так как был вызван внезапно в Новый Иерусалим, да и писать не было особенной надобности, так как я уезжал только на один день... Обидно!
8 июля я и Оля уезжаем в Крым, т. е. 8-го выезжаем отсюда, из Нары, потом в Москве проживем, вероятно, дня два. До 8-го я все время буду дома.
Крепко жму руку. Будьте здоровы и благополучны. А какая жара!
Ваш А. Чехов.
28 июня.
На обороте:
Москва.
Доктору Петру Ивановичу Куркину.
Губернская земская управа. Санитарное бюро.
4134. А. С. СУВОРИНУ
29 июня 1903 г. Москва.
29 июня.
Присланные Вами сочинения Ежова получил, большое Вам спасибо. Предыдущие томы того же Ежова я по прочтении сдавал в Ваш московский магазин для передачи Вам, что сделаю и с этим томом. У Ежова тон однообразен, становится в конце концов скучновато, точно читаешь энциклопедический словарь, и будет так, пока не придет к нему на помощь беллетристика.
6-го июля я уезжаю в Ялту, где пробуду, вероятно, до сентября. В Ялте необыкновенная погода, ежедневно идут дожди, сестра в восторге. Письмо Горького насчет Кишинева, конечно, симпатично, как и все, что он пишет, но оно не написано, а сделано, в нем нет ни молодости, ни толстовской уверенности, и оно недостаточно коротко.
В моих книгах издания Маркса, во всех девяти томах много рассказов, которых вы не читали. В десятом томе "Сахалин"; выйдет скоро и одиннадцатый с рассказами, написанными мной за последние годы. Маркс, когда покупал у меня сочинения, и не думал, что у меня так много рассказов; потом он выражал мне свое удивление. Рассчитывал он, вероятно, тома на три, на четыре.
Кланяюсь Вам и желаю всего хорошего. Здоровье мое пока ничего себе, даже превосходно. Чувствую себя неважно только когда поднимаюсь на гору или на лестницу.
Мой адрес: Ялта.
Кланяюсь Анне Ивановне, шлю ей привет.
Ваш А. Чехов.
4135. M. П. ЧЕХОВОЙ
29 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
Милая Маша, выедем мы, вероятно, 6-го июля, приедем в Ялту во вторник. Пусть Арсений скажет на почте, чтобы прекратили высылать мне письма. "Парижские моды" при "Ниве" целы, я привезу их. Здесь томительно жарко, умываюсь очень холодной водой. Здоров. Нового ничего нет.
Кланяюсь всем. "Крымский курьер" получаю исправно, читаю, большое спасибо. Теперь прекрати высылать.
А в прошлом году в эту пору в Ялте не было ни одного дождя.
Твой А.
29 июня.
Если я не пришлю телеграмму, то, значит, приедем во вторник.
На обороте:
Ялта
Марии Павловне Чеховой.
4136. П. А. СЕРГЕЕНКО
30 июня 1903 г. Наро-Фоминское.
Уезжаю в Ялту 6 июля, пробуду там до сентября. Будь здоров.
Твой А. Чехов.
На обороте:
Луховицы Рязанск. губ.
Петру Алексеевичу Сергеенко.
4137. В. M. ЛАВРОВУ
1 июля 1903 г. Наро-Фоминское.
1 июля 1903.
Здравствуй, милый друг Вукол Михайлович, большое спасибо тебе за письмо. Мне очень бы хотелось повидаться с тобой, чтобы узнать, когда ты уезжаешь и как называется то местечко около Сочи, где ты будешь жить. Дело в том, что в августе, вероятно, я буду на кавказском побережье, буду в Сочи, и проехать мимо твоей дачи, не повидавшись с тобой, было бы весьма обидно. И вот жаль, что в своем письме ты не написал, когда и куда уезжаешь, как пишется твой новый адрес и как ты себя в настоящее время чувствуешь.
Я был у проф. Остроумова. Он осмотрел меня, выстукал и нашел у меня, кроме всего прочего, эмфизему легких и приказал мне жить зимою не в Ялте, а где-нибудь под Москвой, на даче. А когда я поселюсь под Москвой и начну тут привыкать, меня доктора пошлют опять в Крым или Каир.
Если ты теперь не в Москве, а у себя на даче, то напиши, когда приедешь. Адресуй письмо по адресу: Москва, Петровка, д. Коровина. Из Наро-Фоминского я на этой неделе уеду.
Ну, да хранят тебя ангелы небесные. Будь здоров и весел, передай сердечный привет и поклон Софии Федоровне. Обнимаю тебя и целую.
Твой А. Чехов.
4138. А. С. СУВОРИНУ
1 июля 1903 г. Наро-Фоминское.
1 июля 1903.
Вы читаете теперь беллетристику, так вот почитайте кстати рассказы Вересаева. Начните со второго тома, с небольшого рассказа "Лизар". Мне кажется, что Вы останетесь очень довольны. Вересаев врач, я познакомился с ним недавно; производит он очень хорошее впечатление.
Ежова оставлю в магазине, проездом через Москву. Следующий том, если найдете возможным, пришлите в Ялту.
Я купаюсь в реке.
Нового ничего нет, все благополучно. Будьте здоровы, желаю всяких благ.
Ваш А. Чехов.
4139. В. С. МИРОЛЮБОВУ
2 июля 1903 г. Наро-Фоминское.
Дорогой Виктор Сергеевич, я писал Вам, но ответа не получил; очевидно, Вы в отъезде. Пишу еще раз наудачу. Я уезжаю в Ялту, где пробуду, вероятно, до осени и куда прошу адресоваться. В Ялте теперь дождливая погода, не жарко и много зелени. Корректуру я давно уже послал Вам; хорошо было бы, если бы Вы прислали мне еще раз взглянуть - не для исправления, а так, для знаков препинания.
Жму руку. Будьте здоровы.
2 июля 1903.
На обороте:
Петербург.
Его высокоблагородию
Виктору Сергеевичу Миролюбову.
Невский 88, редакция "Журнала для всех".
4140. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
5 июля 1903 г. Наро-Фоминское.
Милый Виктор Александрович, обстоятельства повернулись так, что нужно съездить в Ялту, куда я и уезжаю в воскресенье вечером. Возвращусь скоро и проживу в Москве или под Москвой всю осень и зиму.
Вл. Ив. Немирович-Данченко говорил мне, что он очень охотно пошел бы в пайщики "Русской мысли". Его адрес: Больше-Янисоль Екатеринослав<ской> губ.
Обнимаю тебя и шлю сердечные пожелания. Не утомляйся, держись крепко.
Твой А. Чехов.
5 июля 1903.
На обороте:
Здесь.
Виктору Александровичу Гольцеву.
Ваганьковский пер., д. Куманина, редакция "Русской мысли".
4144. А. Ф. МАРКСУ
25 июля 1903 г. Ялта.
25 июля 1903.
Многоуважаемый
Адольф Федорович!
Будьте добры, сделайте распоряжение о высылке мне в Ялту по десяти (10) экземпляров каждого тома моих сочинений*, чем очень меня обяжете.
Желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Ялта.
* а также и "Каштанки" и "Географического атласа", если они вышли уже в свет.
На конверте:
Петербург.
Его высокоблагородию
Адольфу Федоровичу Марксу.
Ул. Гоголя 22.
4145. К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ)
28 июля 1903 г. Ялта.
28 июля 1903.
Дорогой Константин Сергеевич, очень и очень жаль, что Вы не приехали в Ялту теперь же; здесь погода небывало хорошая, очаровательная, лучше и не может быть. Все лето здесь был дождь, и теперь не жарко, не пыльно, все покрыто зеленью.
Пьеса моя не готова, подвигается туговато, что объясняю я и леностью, и чудесной погодой, и трудностью сюжета. Когда будет готова пьеса или перед тем, как она будет готова, я напишу Вам или лучше буду телеграфировать. Ваша роль, кажется, вышла ничего себе, хотя, впрочем, судить не берусь, ибо в пьесах вообще, при чтении их, понимаю весьма мало.
Ольга здорова, каждый день купается, хлопочет обо мне. Сестра тоже здорова, обе благодарят за поклон и кланяются. Вчера я видел инженера-писателя Михайловского-Гарина, который будет строить крымскую дорогу; он говорит, что будет писать пьесу.
Я здоров. Передайте мой поклон и привет Марии Петровне и детям, а также Елизавете Васильевне. Крепко жму руку, желаю здоровья и всего самого лучшего.
Ваш А. Чехов
Пьесы своей я читать Вам не буду, ибо не умею читать; я только дам Вам прочесть - конечно, если она будет готова.
4146. Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ
28 июля 1903 г. Ялта.
28 июля 1903 г.
Дорогой Борис Александрович, "Повести и рассказы" получил, большое Вам спасибо за книгу. Я прочел ее всю и могу теперь сказать, что Вы сделали громадный шаг вперед и что Вы молодец. Рассказы однотонные, трудно сказать, какой из них лучше, но если долго выбирать, как выбирают, например, папу (римского), то я остановился бы на "Докторе". Книга издана хорошо. Язык местами изыскан, местами провинциален: "Офицеры ревновали друг друга", между тем офицеры могут ревновать женщину друг к другу... Что еще? Пока все. Книгу прочел я с удовольствием. Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку и еще раз благодарю.
Ваш А. Чехов.
4147. Е. Н. ЧИРИКОВУ
28 июля 1903 г. Ялта.
Дорогой Евгений Николаевич, в настоящее время я живу в Ялте, где и получил Ваше письмо. В Москву поеду в сентябре. Если же поеду раньше сентября, то своевременно уведомлю Вас.
Стало быть, пишите пока в Ялту. Крепко жму Вам руку, желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
28 июля 1903 г.
Ялта.
На обороте:
Нижний Новгород.
Евгению Николаевичу Чирикову.
Новая ул., д. Добрыловского.
4148. И. Я. ПАВЛОВСКОМУ
29 июля 1903 г. Ялта.
29 июля 1903.
Ялта.
Дорогой Иван Яковлевич, простите, не отвечал Вам так долго, потому что ждал все это время объяснений из Таганрога. Иорданов пишет мне, что музей уже открыт, что музей городской и, стало быть, за каждую находящуюся в нем и за каждую жертвуемую ему вещь отвечает городской голова и члены управы и что (это самое главное) он сам будет писать Вам. Получили ли Вы от него письмо? Насколько мне известно, город в настоящее время очень занят музеем, из Академии художеств присланы туда картины; идут разговоры, и мне кажется, теперь уже насчет жертвуемых туда вещей беспокоиться не следует.
С "Тайной мистера Гарварда" беда. Во-первых, все говорят, что это переводная вещь, и, во-вторых, для одного фельетона рассказ слишком велик, а для двух маловат. Редактор "Журнала для всех", проживающий теперь в Ялте, читал "Тайну" и посоветовал послать ее в "Образование", где в настоящее время печатают и беллетристику. Я не прочь послать туда, хотя и не знаком вовсе с редакцией, но попытаюсь сначала попытать счастья в московской газете "Курьер". Как Вы думаете? К сожалению, за эти годы, пока я живу в Крыму, мои литературные связи ослабели и расстроились, знакомых живет все меньше и меньше; иначе бы я давно уже устроил Ваш рассказ. Во всяком случае, простите за промедление.
Кончили ли вы "Перикла", о котором писали мне? Я в Ялте, останусь здесь до середины сентября - так рассчитываю по крайней мере. Кажется, пишу я это письмо не совсем разборчиво. Это оттого, что темно становится. Будьте здоровы и благополучны, крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
4149. К. Д. БАЛЬМОНТУ
5 августа 1903 г. Ялта.
5 авг. 1903.
Дорогой Константин Дмитриевич, я веду жизнь сытого, праздного, скучающего бродяги, теперь я в Ялте, и вот почему "Гимн к Солнцу" шел до меня ровно десять дней. Мне кажется, это одно из самых красивых Ваших стихотворений, но все же не миновать ему Виктора Александровича. Я состою редактором пока лишь in spe*, рукописей не читаю и начну читать их и определять их судьбу, вероятно, не раньше будущего года. Говорят, что в конце августа Вы приедете в Ялту; если так, то скоро мы увидимся и потолкуем; и я все объясню Вам.
"Гимн к Солнцу" в настоящее время находится в Москве, послал я его туда при письме.
"Будем как Солнце" я получил, прочел и давал читать другим; не поблагодарил же я Вас своевременно потому, во-первых, что не знал Вашего адреса, и, во-вторых, потому что полагал, что книгу прислали мне не Вы (обычного автографа нет на ней), а кто-нибудь из знакомых.
Ну, да это ничего, поблагодарить никогда не поздно, и я низко кланяюсь Вам три раза.
Вы спрашиваете, буду ли я в сентябре в Москве. Отвечаю Вам: буду.
Крепко жму руку.
Аутский мещанин
А. Чехов.
Ялта, Аутка.
* в надежде, в чаянии (лат.)
4150. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
5 августа 1903 г. Ялта.
5 авг. 1903.
Милый Виктор Александрович, посылаю тебе стихотворение Бальмонта, присланное мне тобою. Стихотворение хорошее. Если ты найдешь его длинным и для "Русской мысли" не подходящим, то, пожалуйста, возврати его по адресу: Меррекюль, Эстл<яндской> ж. д., 6, Константину Дмитриевичу Бальмонту.
Мать здорова. Вообще все мы здоровы и благоденствуем. Погода чудесная, не жаркая, идут дожди.
Если пришлешь мне рукописи, то я прочту их очень охотно и возвращу не медля.
Будь здоров. Крепко жму руку и обнимаю.
Твой А. Чехов.
4151. M. И. ЧАЙКОВСКОМУ
13 августа 1903 г. Ялта.
13 августа 1903.
Дорогой Модест Ильич, меня начинает помучивать беспокойство. Дело в том, что года два-три тому назад я послал Вам из Ялты письма покойного Петра Ильича и, не получив от Вас ответа, до сих пор не знаю, получены ли Вами письма, где они в настоящее время, и если были возвращены Вами, то по какому адресу. Пожалуйста, напишите мне хоть одну строчку и кстати сообщите, как Ваше здоровье. Я о Вас часто вспоминаю.
Теперь я в Ялте. Будьте здоровы и благополучны, крепко жму Вашу руку и желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
4152. Д. Т. САВЕЛЬЕВУ
14 августа 1903 г. Ялта.
Милый Дмитрий Тимофеевич, увы! Вот уже месяц, даже больше, как я в Ялте, где пробуду, вероятно, до октября. Пожалуйста, пиши мне, если я тебе нужен, я все исполню, что потребуется.
Пока я жил на Наре, я думал о том, как бы нам повидаться, а теперь жалею, что это не исполнилось.
На днях в Ялте был у меня Макар, который стал немилосердно толст. А Коробов постарел, поседел; и я поседел, похудел... одним словом, обращаемся все мало-помалу в маститых. Итак, стало быть, пиши. Будь здоров.
Твой А. Чехов.
14 авг. 1903.
На обороте:
Малоярославец.
Доктору
Дмитрию Тимофеевичу Савельеву.
4153. Ал. П. ЧЕХОВУ
15 августа 1903 г. Ялта.
Quousque tandem taces? Quousque tandem, frater, abutere patientia nostra?
Sum in Jalta.
Frater bonus
Antonius.
Scribendum est.
Перевод:
Доколе, наконец, будешь молчать? Доколе, наконец, брат, будешь злоупотреблять нашим терпением?
Я в Ялте.
Добрый брат
Антоний.
Писать надо.
На обороте:
Петербург.
Александру Павловичу Чехову
Удельная, Костромской 9.
4154. Л. А. СУЛЕРЖИЦКОМУ
16 августа 1903 г. Ялта.
Дорогой Лев Антонович, сегодня, 16 авг<уста>, получил Ваше письмо, посланное 23 июля. Дело в том, что я не в Москве, а у себя в Ялте, и все, что про меня печатают, есть не иное, как пустая сказка. Пришлите мне в Ялту Вашу статью, я прочту и тогда скажу, что Вам с нею, с статьей, делать - печатать ли в журнале, или издавать отдельно. Быть может, напечатаем в "Русском богатстве", отослав Вашу статью Короленке.
Поздравляю Вас с младенцем. Стало быть, Вы теперь уже папаша.
Часто вспоминаем и говорим о Вас, чаще, чем Вы думаете. Осенью, с первого октября по январь буду жить в Москве, где, надо полагать, увидимся. Вы бы подали прошение, чтобы Ваше дело поскорее рассмотрели и поскорее бы Вас отпустили. Жена и сестра здравствуют. Художеств<енный> театр все тот же. Мое здравие ничего себе, а зимою было плоховато. Ну, да хранит Вас господь, крепко жму руку и низко кланяюсь. Буду писать скоро еще раз.
Ваш А. Чехов.
Пишите подробнее.
На обороте:
Вильно.
Его высокоблагородию
Льву Антоновичу Сулержицкому.
Гористый пер., д. Вильневчиц 15, кв. 1.
4155. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
18 августа 1903 г. Ялта.
Дорогой Виктор Александрович, из присланных и ныне мною возвращаемых заслуживает внимания одна только повесть "В чем причина?" Это хорошая вещь и может быть напечатана, только необходимо совсем переделать конец. Скажи или напиши автору, что сцена в вагоне-ресторане груба и фальшива, что первая глава не нужна и что конец длинен и не нужен. Пусть автор разрешит произвести сокращения и кое-какие поправки - по мелочам. Повесть, повторяю, хороша, а местами даже очень хороша.
Если автор разрешит поправки, то пришли мне повесть опять. Скажи ему, что название повести пусть придумает попроще.
Будь здоров.
Твой А. Чехов.
18 авг.
На обороте:
Москва.
Виктору Александровичу Гольцеву.
Ваганьковский пер., д. Куманина, ред. "Русской мысли".
4156. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
22 августа 1903 г. Ялта.
22 авг.
Милый Владимир Иванович, пьеса Найденова хороша, только нужно, чтобы главное действ<ующее> лицо - Купоросов был переделан в человека хорошего, ясного, более определенного, чтобы обстановка была поскромнее, без телефона и прочей пошлости (обстановка в пьесе возбуждает ожидания, которые не сбываются), и чтобы герои
Теплов и учительница - в конце IV акта не говорили о деньгах и не писали писем. В обстановке скромной, не кричащей, не режущей глаз и ушей, в покойных, очень покойных, скромных тонах пьеса может пройти с большим успехом. Вот тебе краткое мнение о пьесе.
Ну-с, что касается моей собственной пьесы "Вишневого сада", то пока все обстоит благополучно. Я помаленьку работаю. Если немножко и опоздаю, то беда невелика, обстановочную часть в пьесе я свел до минимума, декораций никаких особенных не потребуется и пороха выдумывать не придется. Пока здоровье мое превосходно, лучше и не надо, так что работать могу.
Председатель комитета министров - это больше почетная должность, которую занимают обыкновенно министры, уже кончившие свою карьеру (Бунге, Дурново). О диктаторстве, про которое ты пишешь, мне кажется, не может быть и речи.
В Москве предполагаю жить и зимою. Приеду к ноябрю. Буду рад посмотреть "На дне", которого я еще не видел, и "Юлия Цезаря", которого предвкушаю. Во втором акте своей пьесы реку я заменил старой часовней и колодцем. Этак покойнее. Только во втором акте вы дадите мне настоящее зеленое поле и дорогу и необычайную для сцены даль.
Ну, да хранит тебя создатель. Я прочитал письмо Ольги и повторяю: я за пьесу Найденова. Только, конечно, нужно кое-что переделать. Кое-что, не более.
Будь здоров и весел. Обнимаю тебя.
Твой А. Чехов.
4157. M. П. ЧЕХОВУ
23 августа 1903 г. Ялта.
Милый Мишель, прости, прислать ничего не могу, потому что в настоящее время ничего не пишу, а то, что будет написано, давно уже обещано. И к Горькому, мне кажется, ты напрасно обращаешься; он берет 2-3 тысячи за лист и, во всяком случае, не станет работать в журнале, направление коего ему не может быть известно.
Все наши здравствуют и шлют тебе поклон. Погода хорошая. Все обстоит благополучно.
Ольге Германовне, Жене и Сереже нижайший поклон и пожелания самые сердечные.
Твой А. Чехов.
23 авг. 1903.
На обороте:
Любань.
Михаилу Павловичу Чехову.
Усадьба Холм.
4158. Л. Н. ТОЛСТОМУ
27 августа 1903 г. Москва.
Редакция "Русской мысли" шлет сердечное почтительное приветствие.
Лавров. Гольцев. Чехов.
На бланке:
Тула.
Ясная Поляна.
Графу
Льву Николаевичу Толстому.
4159. С. А. НАЙДЕНОВУ (АЛЕКСЕЕВУ)
29 августа 1903 г. Ялта.
29 авг. 1903.
Дорогой Сергей Александрович, большое Вам спасибо за то, что вспомнили и прислали пьесу. Не отвечал Вам так долго по той причине, что занят теперь, сам пишу пьесу, и что недавно писал свое мнение о "Деньгах" одному лицу. По-моему, пьеса превосходная, люди в ней живые, она коротка и грациозна, только я бы изменил название, взял бы что-нибудь попроще, взял бы поскромнее обстановку, без телефона, без этого шика, который заставляет читателя и зрителя ждать чего-то особенного; я бы из Купоросова сделал только хорошего человека, заведомо хорошего, чтобы жаль его было (когда он, например, в костюме Фауста), я изменил бы ему фамилию, сильнее влюбил бы его в хорошего человека учительницу, избавил бы сию учительницу от Необходимости говорить в конце пьесы о деньгах, писать письмо... Конец у Вас со швейцаром очень хорош. Кокоточки хорошо сделаны. Жена и тесть героя закончены. Служащих в конторе и артельщиков надо бы, мне кажется, сделать подобрее. От злодеев на сцене всегда ждешь чего-нибудь крупного, иначе они не удовлетворяют.
Вы пишете, что торопитесь с пьесами. Для чего торопиться? Если Вы будете писать по одной пьесе в пять лет, то и этого вполне достаточно.
Вашу пьесу без Вашего разрешения прочли у меня все в доме - и сестра, и жена, между прочим, и обеим очень понравилось.
Я буду в Москве в ноябре.
Лучший акт, по-моему, у Вас второй и затем четвертый. Во втором акте чуточку надо тронуть героя, чтобы он вырос перед зрителем как художник; больше бы смелости.
Напишите мне, что я должен сделать с экземпляром пьесы, который Вы прислали мне. У себя оставить или послать куда?
Пришлите мне, буде это возможно, "No 13" и "Блудного сына". Если нельзя, то подожду до ноября, когда, надеюсь, увидимся.
Крепко жму Вам руку. Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Петербург.
Моховая 45.
В редакцию журнала "Театр и искусство" для передачи Сергею Александровичу Найденову.
4160. Л. Л. ТОЛСТОМУ
29 августа 1903 г. Ялта.
29 августа 1903 г.
Многоуважаемый Лев Львович, с первых чисел июля я нахожусь в Ялте и буду здесь, вероятно, до ноября. Редактором "Русской мысли" в настоящее время состоит В. А. Гольцев, к которому и благоволите обратиться с рукописью; я же, если начну читать рукописи, то по всей вероятности не раньше ноября - декабря, когда буду в Москве.
Желаю Вам всего хорошего, а Вашей жене здоровья. Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
На конверте:
Козловка-Засека Моск.-Курск. ж. д.
Графу Льву Львовичу Толстому.
4161. П. Ф. ИОРДАНОВУ
31 августа 1903 г. Ялта.
31 авг. 1903.
Многоуважаемый Павел Федорович, каталог я получил, большое Вам спасибо. Я еще не успел рассмотреть его как следует, но все же он нравится мне.
Я был бы очень рад, если бы мне удалось сделать что-нибудь для Любови Юлиановны. Напишите ей, что я буду в Москве в конце октября и что мой адрес такой: Петровка, д. Коровина, кв. 35. Боюсь, что не удастся пристроить ее в земстве, хотя я и мог бы пристроить. Дело в том, что у нас в Московском земстве работают не акушерки, а акушерки-фельдшерицы. Почему бы ей но попытать счастья, не поступить бы на медицинские курсы? Ведь поступить туда никогда не поздно.
Желаю Вам хорошего, веселого путешествия, будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Таганрог.
Его высокоблагородию
Павлу Федоровичу Иорданову.
4162. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
2 сентября 1903 г. Ялта.
2 сент. 1903.
Милый Владимир Иванович, спасибо тебе за письмо. Очень жаль, что мы расходимся насчет пьесы Найденова; есть сходство с "Одинокими" во II акте, нескладен Купоросов, но ведь это и не так важно. Важно, чтобы была пьеса и чтобы в ней чувствовался автор. В нынешних пьесах, которые приходится читать, автора нет, точно все они изготовляются на одной и той же фабрике, одною машиной, в найденовских же пьесах автор есть.
Если ты, как пишешь, уйдешь в Малый театр, то не обрадуешься. Ведь ты отвык уже и от Рыбакова, и от Лешковской, и как бы они ни играли, тебе все будет казаться нескладным и угловатым... Нет уж, держись своего театра.
Моя пьеса (если я буду продолжать работать так же, как работал до сегодня) будет окончена скоро, будь покоен. Трудно, очень трудно было писать второй акт, но, кажется, вышел ничего. Пьесу назову комедией.
Здоровье мое ничего себе, не жалуюсь. Мечтаю о зиме, которую рассчитываю прожить в Москве.
Будь здоров и благополучен. В моей пьесе роль матери возьмет Ольга, а кто будет играть дочку 17-18 лет, девочку, молодую и тоненькую, не берусь решать. Ну, да там видно будет.
Кланяюсь низко и обнимаю тебя.
Твой А. Чехов.
4163. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
3 сентября 1903 г. Ялта.
Дорогой Виктор Александрович, из присланных тобою и ныне мною возвращаемых заслуживает внимания только рассказ Крашенинникова. Рассказ сей, по-моему, чуточку сократить, кое-где пошлифовать язык и, благословясь, печатать.
Осенью приеду в Москву. Рассказ напишу, погоди немножко. Будь здрав и да охраняют тебя добрые духи (не духИ, а духи). Из Крашенинникова, если он еще молод, может выработаться хороший писатель.
Твой А. Чехов.
3 сент. 1903.
Ялта.
На обороте:
Москва.
Виктору Александровичу Гольцеву.
Ваганьковский пер., д. Куманина,
редакция "Русской мысли".
4164. С. Н. РАБИНОВИЧУ (ШОЛОМ-АЛЕЙХЕМУ)
6 сентября 1903 г. Ялта.
Милостивый государь
Соломон Наумович!
Вот уже два месяца, как я живу в Ялте, из Ялты я уже писал Вам (в ответ на Ваше письмо), между тем Ваше последнее письмо было послано в Наро-Фоминское. Я теперь ничего не пишу, у меня нет ни одной строки, которую я мог бы предложить Вам. Простите пожалуйста. Если позволит здоровье, то в начале ноября я буду в Москве, тогда благоволите прислать мне Вашу повесть, с указанием, в каком именно журнале Вы желали бы ее напечатать. Пока же я в Ялте (говорю по опыту), сделать я могу очень немного. Желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов
6 авг. 1903 г. Ялта.
Адрес:
Киев.
Его высокоблагородию
Соломону Наумовичу Рабиновичу.
М. Благовещенская 27.
4165. М. А. ЧЛЕНОВУ
13 сентября 1903 г. Ялта.
Дорогой Михаил Александрович, это правда, лето провел я очень хорошо, был здоров и работал понемножку; но неделю тому назад я заболел и вот теперь кисну, ничего не делаю и стараюсь спрятаться от холода, который стал одолевать Ялту чуть ли не с начала сентября. Пьесу я почти кончил, надо бы переписывать, да мешает недуг, а диктовать не могу.
За письмо большое Вам спасибо. Я рассчитывал приехать в октябре и рассчитывал жить в Москве всю зиму - это по совету Остроумова.
Мне хотелось бы поговорить с Вами о Мечникове. Это большой человек. Оправдаются ли надежды на прививку?
Ну, крепко жму Вам руку и желаю полного успеха. Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
13 сентября 1903.
Нa обороте:
Москва.
Доктору
Михаилу Александровичу Членову.
Каретный ряд, д. Тишенинова, кв. 41.
4166. М. П. АЛЕКСЕЕВОЙ (ЛИЛИНОЙ)
15 сентября 1903 г. Ялта.
15 сентября 1903.
Дорогая Мария Петровна, не верьте никому, пьесы моей не читала еще ни одна живая душа; для Вас я написал не "ханжу", а очень милую девицу, которой Вы, как я надеюсь, останетесь довольны. Пьесу я почти окончил, но дней 8-10 назад я заболел, стал кашлять, ослабел, одним словом, началась прошлогодняя история. Теперь, т. е. сегодня, стало тепло и здоровье как будто стало лучше, но все же писать не могу, так как болит голова. Ольга не привезет пьесы, я пришлю все четыре акта, как только будет возможность засесть опять на целый день. Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс, и я боюсь, как бы мне не досталось от Владимира Ивановича. У Константина Сергеевича большая роль. Вообще же ролей немного.
К началу приехать не могу, буду сидеть в Ялте до ноября. Ольга, пополневшая, окрепшая за лето, приедет в Москву, вероятно, в воскресенье. Я останусь один и, конечно, не премину этим воспользоваться. Мне, как пишущему, необходимо наблюдать возможно больше женщин, необходимо изучать их, и потому, к сожалению, верным мужем быть я не могу. Так как я наблюдаю женщин главным образом для пьес, то Художественный театр, по моему мнению, должен был бы прибавить моей жене жалованья или назначить ей пенсию.
В Вашем письме Вы не сообщили адреса, посылаю письмо в Камергерский переулок. Вероятно, Вы бываете на репетициях и потому получите его скоро. За то, что Вы вспомнили, написали мне письмо, я Вам благодарен бесконечно. Игорю и Кире шлю низкий поклон и благодарю их за память, только напрасно Кира радуется S-t Bernard'у*, это собака добрая, но неудобная и совершенно бесполезная. То ли дело мой друг Цыган. На днях я тоже завел себе дворнягу, необыкновенно глупую.
Когда увидите Вишневского, то скажите ему, чтобы он постарался похудеть это нужно для моей пьесы. А затем, будьте здоровы, счастливы, веселы, пусть Вам все удается. Пожелайте, чтобы я поскорее выздоровел и занялся делом. Константину Сергеевичу и всем Вашим товарищам и товаркам низкий поклон.
Ваш А. Чехов.
Целую Вам ручку.
* сенбернару (франц.)
4167. С. А. КАРЗИНКИНОЙ
15 сентября 1903 г. Ялта.
15 сентября 1903.
Милостивая государыня
Софья Андреевна!
Сегодня, по получении от Вас письма, я говорил с Сергеем Яковлевичем Елпатьевским, и он обещал мне написать Вам подробно, сегодня же. Искренно
Вас уважающий
А. Чехов.
4163. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
18 сентября 1903 г. Ялта.
Прости, милый Виктор Александрович, я задержал рассказ - это потому, что мне нездоровится вот уже дней десять. Стало холодновато, подуло осенью, ну и здравие мое тоже стало настраиваться на осенний лад. Кашляю, ослабел и по обыкновению своему страдаю расстройством кишечника.
Посылаемый рассказ можно бы и еще больше исправить, да неудобно он написан, с узкими промежутками между строками и без полей.
Ольга будет в Москве в это воскресенье. Маша поживет здесь до октября.
Будь здоров, жму руку.
Твой А. Чехов.
18 сентября 1903.
На обороте:
Москва.
Виктору Александровичу Гольцеву.
Ваганьковский пер., д. Куманина,
редакция "Русской мысли".
4169. В. М. ЧЕХОВУ
18 сентября 1903 г. Ялта.
Милый Володя, спасибо за письмо и за фотографию. Сделай несколько снимков еще, пожалуйста, и пришли, только без кошек, которые у тебя чрезвычайно нехудожественны. Все мы живы, почти здоровы и благоденствуем по мере сил и возможности. В Ялте дни теплые, летние, вечера же холодные. Цветут розы.
Когда будешь писать в Мерв, то поклонись о. Василию, Сане и Леле; а теперь кланяйся и передай привет маме и Иринушке. Будь здрав и благополучен, не забывай.
Твой А. Чехов.
18 сентября 1903.
На обороте:
Таганрог.
Его высокоблагородию
Владимиру Митрофановичу Чехову.
Елизаветинская, с<обственный> д<ом>.
4170. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
19 сентября 1903 г. Ялта.
Милая моя лошадка, милая собачка, милая жена, здравствуй, голубчик! Целую тебя и обнимаю миллион раз. Пиши мне не медля, что, как и все ли в Москве благополучно.
Еще раз обнимаю тебя, лошадка, господь с тобой.
Твой А. Чехов. Скоро приеду!!
На обороте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина.
4171. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
19 сентября 1903 г. Ялта.
Пятница, день твоего отъезда.
Милый дусик мой, лошадиная моя собачка, как ты доехала? Как провела ты время в Севастополе с рыжим усачом? Все ли благополучно?
А я вернулся с парохода нездоровый; есть не хочется, нудно, глупо в животе, ходить не особенно приятно, голова разболелась. Не знаю, отчего это. Но самое худшее, конечно, это твой отъезд; к твоему отсутствию я не скоро привыкну.
Если ты еще не успела послать в Ялту посылку, то прибавь гамаши - они скоро понадобятся.
Читал сегодня в газетах, что "Вишневый сад" пойдет в декабре. Если это справедливо, то очень хорошо, согласен, пусть только пьеса пойдет в первых числах декабря, а не в последних. Завтра уже буду работать.
Сегодня обедала у нас Нина Корш с девочкой. А мне, знаешь, немножко беспокойно, что ты взяла у меня не 100, а 75 р. Я, стало быть, должен тебе, дусюка, 25 р.
"Новое время" продолжает пощипывать Горького; боюсь, как бы скандала не вышло.
Пиши мне, родная, голубчик мой, ты теперь убедилась, знаешь, как я тебя люблю.
Завтра еще буду писать тебе, а теперь отдыхай, беседуй, распаковывай чемоданы. Поклонись всем знакомым, никого не пропускай. Напиши, как идет "Юлий Цезарь", не слышно ли чего-нибудь насчет "Юлия Цезаря" и проч. и проч. Как Вишневский?
Обнимаю, целую твои лапки. Господь с тобой.
Твой А.
Как будто я стал писать еще мельче. Правда?
Сегодня буду раскладывать пасьянс solo.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4172. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
20 сентября 1903 г. Ялта.
Как это жестоко, дусик мой! Вчера весь вечер, потом ночью, потом сегодня весь день ждал твоей севастопольской телеграммы, и только сегодня вечером (в субботу) получил от Шапошникова: "Супруга ваша выехала благополучно..." и т. д. А я думал, что пароход затонул, что билета у тебя нет и проч. и проч. Нехорошо, супруга милая. В другой раз не обещай.
Мне сегодня легче, но все же я не совсем здоров. Слабость, во рту скверно, не хочется есть. Сегодня я сам умывался. Вода была не холодная. Твое отсутствие очень и очень заметно. Если бы я не был зол на тебя за телеграмму, то наговорил бы тебе много хорошего, я сказал бы тебе, как я люблю мою лошадку. Пиши мне подробности, относящиеся к театру. Я так далек ото всего, что начинаю падать духом. Мне кажется, что я как литератор уже отжил, и каждая фраза, какую я пишу, представляется мне никуда не годной и ни для чего не нужной. Это к слову.
Михайловского еще не видал. Панова тоже не видел. Если увижусь с ним, то, конечно, сообщу тебе. Пилюли забываю принимать, хотя и ставлю их перед самым носом; но все же вовремя вспоминаю и исправляю ошибку.
Целую тебя, женушка моя, голубчик. Если мои письма скверные, пессимистические, то не огорчайся, родная, это все пустяки.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина.
4173. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
21 сентября 1903 г. Ялта.
21 сент.
Женуля моя великолепная, сегодня чувствую себя полегче, очевидно прихожу в норму; уже не сердито поглядываю на свою рукопись, уже пишу, и, когда кончу, тотчас же сообщу тебе по телеграфу. Последний акт будет веселый, да и вся пьеса веселая, легкомысленная; Санину не понравится, он скажет, что я стал неглубоким.
Встаю в 8 часов утра, умываюсь. Сегодня была холодная вода, хорошо умылся. На дворе тепло, почти жарко. Дома все благополучно. Шарик еще не научился лаять, а Тузик - разучился. Без тебя мне спать страшновато.
К<онстантин> Л<еонардович> не приходил после твоего отъезда ни разу.
Сегодня пришло твое письмо, написанное карандашом, я читал и сочувствовал тебе, моя радость. Пить шампанское! Ездить на Братское кладбище! О, дуся, это тебя так прельстили длинные рыжие усы, иначе бы ты не поехала.
Пьесу пришлю на твое имя, а ты уж передашь начальству. Только когда прочтешь и найдешь ее скверной, не падай духом.
Целую тебя, лошадка, хлопаю, трогаю за нос. Будь весела, не хандри, не умничай и старайся тратить поменьше денег.
Господь с тобой, будь, повторяю, весела.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4174. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
23 сентября 1903 г. Ялта.
23 сент.
Здравствуй, дусик, моя половинка! Сегодня пришло от тебя два открытых письма, я очень рад и доволен. Рассчитывал получить из Москвы телеграмму, ну, да бог с тобой, я вхожу в твое положение и понимаю. Что нового придумали в театре? Не утомились? Не разочаровались?
Четвертый акт в моей пьесе сравнительно с другими актами будет скуден по содержанию, но эффектен. Конец твоей роли мне кажется недурным. Вообще не падай духом, все обстоит благополучно.
После твоего отъезда брат твой не был у меня ни разу. Я нисколько не обижаюсь, а пишу тебе об этом только на всякий случай. Посылка у нас лежит и ждет его прибытия. Его адрес: Ялта, Дерекой, д. Мустафы Бай. Вчера был у меня Панов, разодетый, довольный жизнью, счастливый; сидел долго. Говорил, что Михайловский, по всей вероятности, поехал с Костей на Сюрень. Михайловский будет у меня в четверг.
У Татариновой умер сын около Кекенеиза, когда везли его домой из-за границы. Сегодня похороны, Маша отправилась в церковь.
Умываюсь я хорошо. Велю подавать кувшин обыкновенной воды из водопровода и небольшой кувшин со льда. Потом развожу, и у меня получается именно то, что нужно. Одеваюсь медленно, или потому что отвык одеваться, или потому что мешает одышка. Настя подает каждый день новый костюм. Зубы чищу, пульверизацией занимаюсь. Что еще? Жене пишу почти ежедневно.
На сих днях к тебе придет П. И. Куркин. Он расскажет тебе о том, что ему нужно, а ты подумай и дай совет. Дело весьма важное.
Шарик растет, но еще не лает. Ты, уезжая, забыла взять свою кошку. Прикажешь прислать?
Кланяйся Вишневскому и скажи ему, чтобы он набирался мягкости и изящества для роли в моей пьесе.
Ну, цуцык, благословляю тебя. Не сердись, не хмурься, не брани своего мужа. Скоро увидимся. Как только в Москве начнутся заморозки, так и приеду.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4175. П. И. КУРКИНУ
23 сентября 1903 г. Ялта.
23 сент. 1903.
Дорогой Петр Иванович, как-то летом я получил телеграмму, в которой поручалось мне известить Вас о смерти И. К. Коврейна; предполагая, что Вы в Балаклаве, я послал Вам письмо в Балаклаву.
В. А. Морозова занята устройством (сбором пожертвований и проч.) московских медицинских курсов, на петербургские она не даст; с Базановой я не знаком. Самое лучшее - пусть М. А. Щедрина вместе с Вами (или Вы один - это все равно) побывает у моей жены и поговорит насчет Саввы Тимофеевича Морозова и пермского миллионера Ник<олая> Вас<ильевича> Мешкова, который теперь, по всей вероятности, уже в Москве или скоро будет в Москве. Сначала побывайте у моей жены Вы один, а то она, пожалуй, после лета побаивается чужих, отвыкла. Мешков хороший, добрый парень, Савва тоже, жена Саввы женщина добрая и неглупая.
У Васильевой не все дома. Она все примеривается и никогда не отрезывает. И земство, по-видимому, в Смоленской губ. ни в чем не нуждается, иначе бы больница давно уже была готова.
Я похварываю опять. Пьеса новая будет, называется она так: "Вишневый сад". В Москве буду к ноябрю, если уймется кашель.
Крепко жму Вам руку, будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
4176. В. Н. ЛЬВОВУ
23 сентября 1903 г. Ялта.
23 сентября 1903.
Дорогой Василий Николаевич, большое Вам спасибо, что вспомнили и написали письмо, спасибо, главное, за то, что не сердитесь. Да, зиму я провел неважно, у меня был плеврит, ничего я не делал, к весне стало легче, а летом и совсем хорошо. Все лето я провел под Москвой, потом приехал в Ялту и здесь, как водится, с наступлением осени опять заболел; ослабел, кашляю и проч. и проч. Между тем болеть не следовало бы, оканчиваю пьесу для Художественного театра, много всякой другой литературной работы. Как бы ни было, все-таки глубокой осенью я буду в Москве.
Дела с биологической станцией идут неладно или, вернее, никак не идут. Началось с того, что я получил письмо от г-жи Соловьевой, в котором она писала мне о своем желании устроить станцию; тогда же я сообщил об этом Вам. Потом г-жа Соловьева вдруг открыла у себя курорт, совершенно забывши о том, что говорила и писала мне. Письма ее ко мне целы. Мне почему-то кажется, что если она не разорится, то через года два опять заговорит об открытии у себя станции.
Средин изредка бывает у меня, я же ни у кого не бываю, сижу дома почти безвыходно. Когда приеду в Москву, извещу Вас немедленно; если Вам будет некогда или не позволит здоровье, то я наведаюсь к Вам.
Будьте здоровы и благополучны, крепко жму руку. Ваш А. Чехов.
На конверте:
Василию Николаевичу Львову.
Шереметевский пер., Университет, кв. 2.
4177. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
25 сентября 1903 г. Ялта.
25 сент.
Собака моя бесхвостая, это письмо придет к тебе, вероятно, после того, как уж получишь телеграмму об окончании пьесы. Четвертый акт пишется легко, как будто складно, и если я его кончил не скоро, то потому что все побаливаю. Сегодня мне легче, чем вчера, правда, но часов в 11 начало ломить в ногах, в спине, начался кашель. Все-таки, думаю, теперь будет становиться все лучше и лучше. Третьего дня явился ко мне твой, как ты его называешь, "враг" Альтшуллер; я не дался выслушивать, но сказал насчет утренних обливаний. Он всплеснул руками и запретил мне обливаться из губки. И теперь я умываюсь по-старому, то есть через три-четыре дня у меня опять уже будет серая шея. Два утра я не обливаюсь, но состояние моего здравия все-таки прежнее, только как будто чувствую себя бодрее.
Вчера, наконец, был Костя. Явился он веселый, возбужденный, серый и тощий, в темных кисейных панталонах. Мы дали ему пообедать. Он ушел и вечером пришел опять с засорившимся глазом. Я стал делать операцию, операция, кажется, не удалась, но глазу полегчало. Сегодня рано утром он приезжал за бельем. Завтра у него кончается самая трудная работа. С Михайловским ладит.
Настя аккуратно меняет мне костюмы. В самом деле, так хорошо, хозяйственно. Вообще надо пожалеть, что я женился на тебе так поздно. Когда я пришлю пьесу, то постарайся сделать так, чтобы во время чтения (в фойе) Стаховича не было.
Мне кажется, что в моей пьесе, как она ни скучна, есть что-то новое. Во всей пьесе ни одного выстрела, кстати сказать. Роль Качалова хороша. Присматривай, кому играть 17-летнюю и напиши мне.
Вчера я не писал тебе и вообще писал мало, потому что нездоровилось.
Целую тебя, моя радость, крепко обнимаю. Поклонись Вишневскому, Немировичу, Алексееву и всем православным христианам. Я замедлил с пьесой, скажи, что очень и очень извиняюсь.
Завтра придет от тебя письмо - первое из Москвы. Жду его с нетерпением.
Ну, цуцык, не забывай, вспоминай.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой,
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4178. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
26 сентября 1903 г. Ялта.
Четыре акта совершенно готовы. Переписываю. Пришлю тебе. Здоровье поправляется. Тепло. Целую.
Антуан.
На бланке:
Москву.
Петровка, д. Коровина.
Чеховой.
4179. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
27 сентября 1903 г. Ялта.
27 сент.
Дусик мой, лошадка, я уже телеграфировал тебе, что пьеса кончена, что написаны все четыре акта. Я уже переписываю. Люди у меня вышли живые, это правда, но какова сама по себе пьеса, не знаю. Вот пришлю, ты прочтешь и узнаешь.
Вчера были Михайловский и Панов. Первый много рассказывал, я с удовольствием слушал, второй помалкивал. Потом приезжал Костя. Он хотя и не согласен с чем-то, но, по-видимому, доволен. Михайловский очень мне его расхваливал.
А третьего дня приехал неожиданно твой необыкновенный друг, рыжеусый Шапошников. Сегодня он был опять, обедал и после обеда уехал с Машей в Суук-Су, к Соловьевой. Скучен он донельзя, до того, что, слушая его, хочется высунуть язык.
Если бы ты, лошадка, догадалась прислать мне телеграмму после первого представления "Юлия Цезаря"! "Вишневый сад" я пишу на той бумаге, которую мне дал Немирович; и золотыми перьями, полученными от него же. Не знаю, будут ли от этого какие перемены.
Ах, бедный Володя, зачем он слушает своих родственников! Певца из него не выйдет, а адвокат, хороший и усердный, уже выходил из него. И почему вас так пугает карьера адвоката? Разве порядочным адвокатом хуже быть, чем петь в театре тенорком в течение десяти лет, по 4500 р. в год, а потом уходить в отставку? Очевидно, вы понятия не имеете о том, что значит присяжный поверенный, адвокат.
На море качает, но погода хорошая. Панов уже уехал. Он и Михайловский будут на первом представлении "Вишневого сада" - так они говорили.
Шнапу поклонись и поблагодари его от моего имени, что он не напугал тебя, что шея его не исковеркана. Шарик доволен жизнью. Тузик временами впадает в пессимизм.
Тебя пишет Средин? Да, это удовольствие, но удовольствие, которое можно претерпеть только раз в жизни. Ведь ты уже писалась им, Срединым!
Ну, лошадка, глажу тебя, чищу, кормлю самым лучшим овсом и целую в лоб и в шейку. Господь с тобой. Пиши мне и не очень сердись, если я тебе буду писать не каждый день. Теперь переписываю пьесу, стало быть, заслуживаю снисхождения.
Кланяйся всем.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4180. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
29 сентября 1903 г. Ялта.
29 сент.
Необычайная жена моя, хорошенькая, гладенькая лошадка, здравствуй! Пьеса уже окончена, но переписываю медленно, так как приходится переделывать, передумывать; два-три места я так и пришлю недоделанными откладываю их на после -уж ты извини. Пьесу, по всей вероятности, привезет Маша.
Брат твой опять не показывается. Я кашляю меньше, чувствую себя здоровым, только часто злюсь (на себя) и ем не особенно много, без аппетита. Костюм меняю каждый день, умываюсь по-старому, сплю очень хорошо, зубы чищу, мармелад ем.
Вчера вечером пошел дождь, дуся моя, стало хорошо, свежо, тихо. Розы цветут. Е. П. Горькая еще не была у нас. Вообще никто не бывает. Впрочем, была Софья Павловна, твоя подружка. А ты стала ходить по театрам? Да еще на пьесы Тимковского? Ведь Пасхалова уже старая актриса, моя ровесница по крайней мере, она играла когда-то у Корша; это актриса совершенно провинциальная, неинтересная, и я не знаю, почему это так о ней заговорили. Вот еще: она урожденная княжна Чегодаева, жена того господина, который убил Рощина-Инсарова.
Я тебя люблю, дусик.
Если бы здоровье мое поправилось, то я отправился бы куда-нибудь в дальнее плавание. Это необходимо, ибо дома закиснешь, станешь Тимковским.
Скажи Бунину, чтобы он у меня полечился, если нездоров; я его вылечу.
Ну, лошадка, целую тебя в шейку и глажу. Ах, если бы ты в моей пьесе играла гувернантку. Это лучшая роль, остальные же мне не нравятся.
Будь здорова и весела, Христос с тобой.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4181. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
30 сентября 1903 г. Ялта.
30 сент.
Радость моя, сейчас получил от тебя посылку. Спасибо тебе, тысячу раз спасибо! Гамаши уже надел и чувствую в ногах необычайную теплоту, и это очень кстати, так как сегодня здоровье мое не того, пишется совсем скверно и даже сказал в телефон Альтшуллеру, чтобы он пришел. Аппетита нет, кашель. Слава богу, что хоть сплю хорошо, сплю как хохол. Альтшуллер, вероятно, залепит мушку.
Вчера я томился, не работал, и если моя пьеса опоздает дней на пять, то простите бога ради. С Машей едва ли успею послать.
Наш Шарик подрастает, говорят, что он хорошо лает, но я лая его не слышал еще ни разу. Сегодня пасмурно, прохладно. Каменный забор вокруг двора становится все выше и выше; кажется, так уютнее. Оттого, что на дворе холодно, в комнатах стало мух много, надоели.
После первого представления "Юлия Цезаря" пиши мне подробнее, я ведь очень и очень интересуюсь, дуся.
Сегодня в нашей газете крупными буквами напечатано, что флот ушел в Корею с запечатанными пакетами... Ой, уж не война ли?
Будь здорова, моя лошадка, будь весела и кушай себе овес. Мне без тебя томительно скучно.
Температура 37,5.
Мелкий дождик. Храни тебя создатель. Обнимаю.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4182. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
2 октября 1903 г. Ялта.
2 окт. 1903.
Здравствуй, лошадка, спасибо тебе за письмо об "Юлии Цезаре", о репетиции, ты хорошо написала, я очень доволен. Жду все новых и новых писем, недовольное я животное. Пиши, дуся, пиши, родная.
Сегодня у меня температура нормальная. Альтшуллер прописал такие пилюли, что теперь я буду по семи дней не бегать, не надевать халата. Осталась слабость и кашель. Пишу ежедневно, хотя и понемногу, но все же пишу. Я пришлю пьесу, ты прочтешь ее и увидишь, что можно было бы сделать из сюжета при благоприятных обстоятельствах, то есть при здоровье. А теперь один срам, пишешь в день по две строчки, привыкаешь к тому, что написано, и проч. и проч.
У нас летняя погода, цветут розы. Вчера вечером забегал твой брат.
Меня стали откармливать. Напихали полный живот.
Вчера Альтшуллер долго говорил со мной о моей болезни и весьма неодобрительно отзывался об Остроумове, который позволил мне жить зимой в Москве. Он умолял меня в Москву не ездить, в Москве не жить. Говорил, что Остроумов, вероятно, был выпивши.
Платье чистят каждый день... Твое мыло, которое ты прислала, превосходно; завтра буду голову мыть порошком. Как я рад, что я женился на тебе, мой мордасик, теперь у меня все есть, я чувствую тебя день и ночь.
У халата я отрезал пояс наполовину, а то бывали неприятные пассажи. Писал ли я, что мать в восторге от твоих подарков? Я научил ее пасьянсу тринадцать в таком виде, как мы с тобой раскладывали.
Господь с тобой. Целую тебя, обнимаю, хлопаю по спинке и делаю все то, что законному мужу дозволяется делать... Будь здорова, моя лошадка.
Твой А.
Опиши первое представление - поподробнее.
Пришла Варвара Константиновна, а Маше и матери надо уходить в город по очень важному делу. Вот как тут быть теперь?
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4183. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
3 октября 1903 г. Ялта.
3 окт. 1903.
Зачем, лошадка, ты в таком обидном тоне пишешь насчет обливаний? Альтшуллер запретил их, правда, но все же от запрещений его тогда мне не стало лучше, и обливания я возобновлю непременно, как только припру в Москву. Теперь мне стало лучше, хотя кашель, особенно по утрам, дает себя знать и скоро утомляюсь. Все-таки, повторяю, мне с каждым днем все лучше и лучше. Маша тебе расскажет, как я теперь ем. Ем, как тигр.
Если понадобятся деньги, то возьмешь у Вишневского в кассе, в счет будущих благ. Жду телеграммы насчет "Юлия Цезаря". Уже солнце садится, а телеграммы все нет.
Только что были у меня Михайловский и знаменитый Тейтель, следователь из Самары, еврей. Тейтель будет у тебя в Москве, чтобы устроиться как-нибудь насчет театрального билета. Был и твой брат, усталый, но веселый; мы его покормили ужином.
За пьесу не сердись, дусик мой, медленно переписываю, потому что не могу писать скорее. Некоторые места мне очень не нравятся, я пишу их снова и опять переписываю. Но скоро, скоро, лошадка, я кончу и вышлю. Как только вышлю, дам знать по телеграфу. Я ведь не так скуп, как ты, богатая актриса; от тебя телеграммы сегодня я так и не дождался.
Дуся, прости за пьесу! Прости! Честное слово, я кончил ее и переписываю.
Маша расскажет тебе, как я растолстел. К тебе приедет муж-толстячок, вот увидишь. Сплю я превосходно. Снятся летучие мыши.
Ну, лошадка, хлопаю тебя по спинке и около хвостика, целую и обнимаю. Будь здорова и крепка, не забывай своего толстого мужа.
А.
На конверте:
Ольге Леонардовне Чеховой.
4184. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
4 октября 1903 г. Ялта.
4 окт. 1903.
Дусик мой хороший, половинка моя, пишу тебе на красной бумаге, и, кажется, бумага неудачная, по ней трудно писать, да и читать не легко. Сегодня отправил Машу, сегодня же утром получил от тебя телеграмму насчет "Юлия Цезаря". Ты и представить себе не можешь, лошадка, как ты обрадовала меня этой телеграммой. Стало быть, успех? И большой успех? Молодцы! И письмо твое сегодняшнее такое хорошее, ароматичное, его можно раз десять прочесть, и оно не надоест. Пиши же мне, моя толстенькая жена, пиши, я ценю!
Меня кормят неистово. И природа отвечает на сие довольно непринужденно: сегодня я уже два раза был там, куда короли пешком ходят. Сегодня будет мой лейб-медик: Альтшуллер. Все-таки, как бы там ни было, здоровье мое поправилось и поправляется.
Я тебя люблю, лошадка.
Целую тебя и обнимаю. Христос с тобой.
Твой А.
Приеду я в конце октября. А певец немец наврёт Володе с три короба, вот увидишь.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4185. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
5-6 октября 1903 г. Ялта.
5 окт.
Дусик мой, лошадка, обращаюсь к тебе с просьбой. Если будет оказия, то пришли мне зубного порошку, возьми у Гетлинга (тимолевого) и пришли также мне мою фуражку, чтобы было что надеть в вагоне; если дома две фуражки, то пришли ту, что потеплее. Поняла?
Здоровье мое поправляется. Сегодня на мне мушка. Теперь возиться придется дня четыре с мазями. Принимаю пилюли, порошки и капли, ем как удав. Боюсь, что тебя съем, когда приеду. Сегодня был Первухин, ялтинский писатель; сидел долго. Был Л. Л. Толстой, тоже сидел долго. Сначала я был с ним холоден, а потом стал добрее, стал говорить с ним искренно; он расчувствовался. У его жены воспаление почек, уезжают в Каир.
6 октября.
Продолжаю на другой день. Мать велит передать тебе, что гребенка ей очень нравится, только она, гребенка, не сидит на голове; надо бы попроще.
Сегодня опять великолепная погода. Я встал с головной болью, долго возился с мушкой, которую надо было снять. Настроение хорошее, буду сегодня работать. Сейчас утро, я жду газет от 3 окт<ября>, буду читать про ваш театр. Окна у меня в комнате открыты.
Пьесу скоро пришлю. Вчера совсем не давали писать.
Пришло твое письмо об "Юлии Цезаре". Спасибо, дусик! Ты пишешь: "меня ужасает одиночество и никому не нужное существование мое". Насчет одиночества я еще понимаю, допускаю, но вот насчет ненужности существования - извини, ты не лошадка, а Шарик, так же много логики.
Я тебя люблю. Ты это знаешь?
Получил письмо от Горького.
Ну, будь здоровехонька, не хандри, не кукси. Кланяйся всем.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4186. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
6 октября 1903 г. Ялта.
6 окт. 1903.
Милый Виктор Александрович, спасибо тебе большое, но, прости, я денег не возьму ни за что. Ведь я же ничего не делал, или, вернее, сделал всего рубля на полтора.
Нет, голубчик, не обижай, не присылай денег и вопроса об этом не поднимай. В конце октября или в начале ноября приеду, тогда увидимся и поговорим, и если я буду работать, то и разговаривать не стану, возьму деньги. 200 руб. совершенно достаточно.
У меня кашель и, извини за выражение, понос вот уже больше месяца. Ослабел малость.
Жму руку, целую тебя и обнимаю. Пиши мне при первой возможности.
Твой А. Чехов.
4187. A. M. ПЕШКОВУ (M. ГОРЬКОМУ)
6 октября 1903 г. Ялта.
6 окт. 1903.
Милый Алексей Максимович, с конца августа я нездоров, у меня кашель и понос (извините за выражение), я ослабел и работаю очень вяло, невесело. Сюжеты у меня есть и желание написать для сборника - тоже есть, и притом очень большое. Около 20 я постараюсь засесть за рассказ, и если засяду, то тотчас же уведомлю Вас.
Пьесу я окончил, но переписываю ее чрезвычайно медленно. 10-го окт<ября>, вероятно, кончу и пошлю.
"Юлий Цезарь", пишут, имеет большой успех. В конце октября или в начале ноября буду в Москве, стану смотреть пьесы, посмотрю, между прочим, "На дне". Ведь я Вашей пьесы еще не видел.
Крепко жму руку, будьте здоровы. Низко Вам кланяюсь.
Ваш А. Чехов.
Если увидите Чирикова, то передайте ему мою просьбу - пусть вышлет мне своего "Еврея".
4188. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
7 октября 1903 г. Ялта.
7 окт. 1903.
Дусик мой превосходный, очарование мое, здравствуй! Вчера приезжала ко мне Ольга Михайловна, красивая дама, нужно было поговорить о деле, о попечительстве в гурзуфской школе; о деле мы говорили только пять минут, но сидела она у меня три часа буквально. Буквально, я не преувеличиваю ни на одну минуту, и не знаю, сколько бы она еще просидела, если бы не пришел отец Сергий. Когда она ушла, я уже не мог работать, внутри у меня все тряслось, а пьеса моя, между тем, еще не переписана, я еле-еле дотянул только до середины III акта... Тяну, тяну, тяну, и оттого, что тяну, мне кажется, что моя пьеса неизмеримо громадна, колоссальна, я ужасаюсь и потерял к ней всякий аппетит. Сегодня все-таки я переписываю, не беспокойся. Здоровье лучше, хотя кашляю по-прежнему. Сегодня получил от Чирикова нежное, ласковое письмо. Он острит на двух страницах, но остроты его не смешны. Прислал мне фотографию свою и своей дочери, которую называет так: Новелла Чирикова. Но и это почему-то не смешно. А малый добрый и теплый. Пришлет мне свою пьесу, которую очень хвалит Горький.
Когда будешь у Мюра, то купи пачку бумаги за 18 коп., на которой не пишут, и пришли мне с фуражкой при оказии. Сегодня буду мыть голову твоим порошком.
Зачем ты хандришь? Ведь это так несправедливо! Ты дома, ты у любимого дела, ты здорова, мужа нет, но он скоро приедет. Надо быть умной!
Я еще не был в городе с тех пор, как ты уехала. А я не похудел с прошлого года, а чуть ли еще не пополнел: фуфайка (с пуговками около плеч) Егера тесна мне, очень тесна. Сегодня надел чистую рубаху. Костюм чистят каждый день. Перепадает дождик. Тепло. Ну, лошадка, прости, надо писать. Прекращаю письмо. Будь здорова, миленькая моя, господь с тобой. Я пишу тебе часто, почти каждый день. Не ленись.
Целую тебя в затылочек.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4189. Е. Н. ЧИРИКОВУ
7 октября 1903 г. Ялта.
7 окт. 1903.
Дорогой Евгений Николаевич, Вы легки на помине, Вас-то мне и нужно было! Мне писала про Вас жена, а главное - я так много слышал про Вашего "Еврея"! Я писал уже Горькому: просил его прислать мне "Еврея", а теперь слезно Вас прошу об этом, не дожидаться нашей встречи в Москве. Пришлите, голубчик. Я прочту и тотчас же напишу Вам. Пьес не на сцене я вообще не понимаю и поэтому не люблю, но "Еврея" я прочту внимательно, буду дополнять воображением недостающую сцену, и авось что-нибудь и выйдет из моего чтения. Если пьеса уже готова и удовлетворяет Вас, то как же ей не идти на сцене? Отчего не попробовать? Или, в крайности, отчего не перевести ее на немецкий язык? Пришлите, быть может, надумаем что-нибудь.
Ольга Леонардовна пишет про большой успех "Ю<лия> Цезаря". Воображаю, как там шумно!
Насчет рассказа для сборника я уже писал Горькому. 20 сего октября пришлю письмо с извещением, что пишу или не пишу рассказ. А пока понос и кашель, и больше ничем похвастать не могу.
Про "Русскую мысль" не так Вы понимаете. Расскажу при свидании.
За портрет Ваш низко Вам кланяюсь и жму крепко руку. И за Новеллу кланяюсь до земли. Как я жалею теперь, на старости лет, что у меня нет дочки! Счастливый Вы человек. Свою фотографию дам Вам в Москве, когда увидимся; надо ее добыть сначала у Опитца. Или же пришлю Вам фотографию, очень недурную, работы нашего ялтинского доктора Средина, если только увижу его скоро и если он расположен работать.
Вы, как пишете, "возитесь" с народным домом? Нет, возиться Ваш еще будете, особенно с составлением репертуара. Этой штукой никогда и никому не угодишь.
Итак, позвольте мне ждать "Еврея". У меня есть Ваши "Пьесы" изд. "Знание" и оттиск "Друзья гласности". Если "Еврея" нужно будет возвратить по прочтении, то я тотчас же возвращу, не задержу ни на один день.
Будьте здоровы и веселы, жму Вам крепко руку и целую Вас.
Ваш А. Чехов.
4190. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
8 октября 1903 г. Ялта.
8 окт. 1903.
Дусик мой, писать воззвание от женских курсов нельзя, ибо мы имеем дело с частной просьбой курсистки Щедриной, а не с просьбой всех курсов. Ты посоветуйся с Гольцевым, он научит, что делать, или подожди моего приезда.
Ты пишешь, что вчера вернулась знакомая из Ялты и говорит, что у Кости очень болен сын и Костя сильно волнуется. Все вздор. У Кости сын был болен lapsus'ом recti, выпадением прямой кишки, общедетской болезнью, пустяшной, и давно уже Костя получил письмо, что сын его здоров. Повторяю, все вздор. У Кости манера: всем рассказывать ужасы.
В газетах о курсах уже писали с приглашением посылать пожертвования Стасову. Надо бы вот поскорее мою пьесу поставить и дать спектакль в пользу курсисток. А пьеса моя подвигается, сегодня кончаю переписывать III акт, принимаюсь за IV. Третий акт самый нескучный, а второй скучен и однотонен, как паутина.
М. Смирнова прислала мне письмо, но забыла приклеить марку. Пришлось платить штраф. Она просит меня написать ей; скажи, что писать мне запрещено, ибо я занят пьесой.
Получил письмо от Немировича.
Здоровье мое сегодня лучше, кашель меньше, но уже бегал два раза. Должно быть, ялтинская вода содержит в себе что-нибудь этакое, что действует на меня расслабляюще. Вот уж правда истинная, дуся: если пьеса моя не удастся, то прямо вали вину на мои кишки. Это такая возмутительная гадость! Давно уже у меня не было нормального действия, даже не помню, когда.
Прости, лошадка, что я тебе наскучаю этой гадостью. Костя был вчера, мы долго разговаривали, он добрый, хороший человек.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги