Кто, кто у меня будет играть гувернантку?
Театр в Нижнем у Горького не пойдет. Это не горьковское дело и не тихомировское, хотя пусть Тихомиров поболтается по свету, это ему не повредит.
Поцеловать тебя, моя радость? Изволь. Целую в шею, в затылочек, в лоб и в губы. Не брани мужа, он еще постоит за себя.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4191. M. П. ЧЕХОВОЙ
8 октября 1903 г. Ялта.
Милая Маша, пришел журнал "Studio". Не взять ли мне его с собой, когда поеду в Москву?
Мать вчера прихворнула, а сегодня ничего, здорова. Все благополучно. Я кашляю меньше.
Сегодня прохладно, облачно, ветер. Окна закрыты.
Будь здорова и весела. Была на "Юлии Цезаре"? Ну, как?
Твой А. Чехов.
8 окт.
На обороте:
Москва.
Марии Павловне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4192. H. П. ДУЧИНСКОМУ
9 октября 1903 г. Ялта.
9 окт. 1903 г.
Ялта.
Многоуважаемый
Николай Полиевктович!
Я уже ознакомился с Вашим журналом и, скажу откровенно, охотно бы принял в нем участие, но в настоящее время я ничего не делаю (о чем, вероятно, Вам уже сообщила моя жена), так как нездоров. Теперь мне остается только просить Вас обождать, когда обстоятельства изменятся к лучшему, и не сердиться на меня очень.
Желаю полного успеха Вам и Вашему журналу и остаюсь искренно Вас уважающий
А. Чехов.
В декабрьском "Журнале для всех" будет напечатан мой рассказ "Невеста". Этот рассказ уже давно написан.
4193. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
9 октября 1903 г. Ялта.
9 окт.
Лошадка моя, не пиши мне сердито-унылых писем, не запрещай мне приезжать в Москву. Что бы там ни было, а в Москву я приеду, и если ты не пустишь меня к себе, то я остановлюсь где-нибудь в номерах. Мне ведь в Москве нужно немногое (если говорить об удобствах): место в театре и большой ватерклозет. Дусик мой, здоровье мое гораздо лучше, я пополнел от еды, кашляю меньше, а к 1-му ноябрю, надеюсь, будет совсем хорошо. Настроение у меня прекрасное. Переписываю пьесу, скоро кончу, голубчик, клянусь в этом. Как пошлю, буду телеграфировать. Уверяю тебя, каждый лишний день только на пользу, ибо пьеса становится все лучше и лучше и лица уже ясны. Только вот боюсь, есть места, которые может почеркать цензура, это будет ужасно.
Родная моя, голуба, дуся, лошадка, не беспокойся, уверяю тебя, все не так дурно, как ты думаешь, все благополучно вполне. Клянусь, что пьеса готова, уверяю тебя тысячу раз; если не прислал до сих пор, то потому только, что переписываю слишком медленно и переделываю по обыкновению во время переписки.
Сегодня дождь, прохладно. Приносили двух живых перепелов.
Дуся, я приеду в Москву непременно, хоть ты меня зарежь, и приехал бы, если бы не был женат; стало быть, если задавит меня в Москве извозчик, то ты не виновата.
Играй хорошо, старательно, учись, дуся, наблюдай, ты еще молодая актриса, не раскисай пожалуйста! Бога ради!
Мыл голову (писал ли я тебе?), но у меня жидкость не пенилась. Вероятно, много воды взял.
Вчера были Горькая и Средина. У Леонида Вал<ентиновича> нефрит, появились на лице отеки. Он в большом беспокойстве, очевидно, так как все время глядит, сколько у него белка.
Обнимаю мою радость. Господь с тобой, будь покойна и весела.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4194. К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ)
10 октября 1903 г. Ялта.
Дорогой Константин Сергеевич, не сердитесь! Пьесу я переписываю начисто во второй раз, оттого и запаздываю. Пришлю ее через три дня! Будьте покойны.
Ваш А. Чехов.
10 окт. 1903.
Через три дня, непременно.
На обороте:
Москва.
Его высокоблагородию
Константину Сергеевичу Алексееву.
Камергерский пер., Художественный театр.
4195. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
10 октября 1903 г. Ялта.
10 окт.
Здравствуй, лошадка. Сегодня от тебя письма нет, я горжусь, значит я исправнее тебя. Здоровье мое сегодня недурно, даже отменно хорошо, кашляю мало и туда совсем не ходил. Пьесу переписываю в другой раз и пришлю непременно через три дня, о чем уведомлю телеграммой.
Сегодня был Костя; он вчера сидел долго в ресторане и записывал биллиардные выражения для моей пьесы.
Будь покойна, все благополучно.
Целую мою голубку. Читал, что Брута вместо Станиславского будет играть Лужский. Зачем это? Хотите чтобы сборы съехали на 600 р.? Для Лужского я написал подходящую роль. Роль коротенькая, но самая настоящая.
Пупсик мой, обнимаю.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4196. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
12 октября 1903 г. Ялта.
12 окт. 1903.
Итак, лошадка, да здравствуют мое и ваше долготерпение! Пьеса уже окончена, окончательно окончена и завтра вечером или, самое позднее, 14-го утром будет послана в Москву. Одновременно я пришлю тебе кое-какие примечания. Если понадобятся переделки, то, как мне кажется, очень небольшие. Самое нехорошее в пьесе это то, что я писал ее не в один присест, а долго, очень долго, так что должна чувствоваться некоторая тягучесть. Ну, да там увидим.
Здоровье мое поправляется, я уже не кашляю много и уже не бегаю. С отъездом Маши обеды стали конечно похуже; сегодня, например, подана была за обедом баранина, которой мне нельзя есть теперь, и так пришлось без жаркого. Ем очень хороший кисель. Ветчина солонющая, есть трудно. Яйца ем.
Дуся, как мне было трудно писать пьесу!
Скажи Вишневскому, чтобы он нашел мне место акцизного. Я написал для него роль, только боюсь, что после Антония эта роль, сделанная Антоном, покажется ему неизящной, угловатой. Впрочем, играть он будет аристократа. Твоя роль сделана только в III и I актах, в остальных она только намазана. Но опять-таки ничего, я не падаю духом. А Станиславскому стыдно трусить. Ведь он начал так храбро, играл Тригорина, как хотел, теперь нос вешает оттого, что его не хвалит Эфрос.
Ну, гургулька, не ропщи на меня, господь с тобой. Я тебя люблю и буду любить. Могу тебя и побить. Обнимаю тебя и целую.
Твой А.
Нa конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4197. Е. С. КОРОЛЕНКО
14 октября 1903 г. Ялта.
14 октября 1903 г.
Многоуважаемая
Евдокия Семеновна!
Посылаю Вам книги для передачи в библиотеку-читальню имени Гоголя. Шлю также поклон и сердечный привет Владимиру Галактионовичу.
Желаю Вам от души всего хорошего. Искренно Вас уважающий и преданный А. Чехов.
4198. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
14 октября 1903 г. Ялта.
Пьеса уже послана. Здоров. Целую. Кланяюсь.
Антонио.
На бланке:
Москву.
Петровка, дом Коровина.
Чеховой.
4199. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
14 октября 1903 г. Ялта.
14 окт. 1903.
Что ты все ворчишь, бабушка! Альтшуллера я сам позвал, так как мне стало неважно, надоело бегать. Он назначил мне съедать по 8 яиц в день и есть тертую ветчину. А Маша тут решительно ни при чем. Без тебя я как без рук, точно я на необитаемом острове.
Итак, пьеса послана, получишь ее, вероятно, одновременно с этим письмом. Прилагаю конвертик, прочтешь, когда познакомишься с пьесой. Немедленно по прочтении телеграфируй. Отдашь Немировичу, скажешь, чтобы и он прислал мне телеграмму, дабы я знал, как и что. Попроси его, чтобы пьеса держалась в секрете, чтобы она не попалась до постановки Эфросу и прочим. Не люблю я ненужных разговоров.
Твои письма невеселы, ты хандришь. Нехорошо это, мой дусик. А сегодня так и вовсе от тебя нет письма. Если что не так в театре, то ведь неудачи так естественны и ведь обязательно будут год-два, когда театр будет терпеть одни неудачи. Надо держаться крепко. Станиславский в прошлые годы был крепок, а теперь и его сдвинули с места, захандрил.
Здоровье мое хорошо. Третьего дня вечером стал болеть живот, проболел вчера весь день, а сегодня все благополучно. Сегодня я отменил яйца, буду есть вполовину меньше. Вчера был Альтшуллер, выслушивал, разрешил проехаться в город. Я не надоел тебе со своими медицинскими разговорами? Неужели нет?
Я читал, что телеграф попорчен от Москвы до Харькова, моя телеграмма опоздает очень. Завтра сажусь писать рассказ, не спеша. Мне не верится, что я уже не пишу пьесы. Веришь ли, два раза переписывал начисто. Постарел твой муж, и если ты заведешь себе какого-нибудь вздыхателя, то уж я не имею права быть в претензии.
Если что надумали поставить новое, то пиши мне, роднуля. Все пиши.
Будь здорова, лошадка. Читай пьесу, внимательно читай. В пьесе у меня тоже есть лошадь. Благословляю тебя и обнимаю много раз. Господь с тобой.
Твой А.
Прочтешь это, когда кончишь читать пьесу.
1) Любовь Андреевну играть будешь ты, ибо больше некому. Она одета не роскошно, но с большим вкусом. Умна, очень добра, рассеянна; ко всем ласкается, всегда улыбка на лице.
2) Аню должна играть непременно молоденькая актриса.
3) Варя - быть может, эту роль возьмет Мария Петровна.
4) Гаев - для Вишневского. Попроси Вишневского, чтобы он прислушался, как играют на биллиарде, и записал бы побольше биллиардных терминов. Я не играю на биллиарде, или когда-то играл, а теперь все позабыл, и в пьесе у меня все случайно. Потом с Вишневским мы сговоримся, и я впишу все, что нужно.
5) Лопахин - Станиславский.
6) Трофимов студент - Качалов.
7) Симеонов-Пищик - Грибунин.
8) Шарлотта - знак вопроса. В четвертом акте я вставлю еще ее слова; вчера у меня очень болел живот, когда я переписывал IV акт, и я не мог вписать ничего нового. Шарлотта в IV акте проделает фокус с калошами Трофимова. Раевская не сыграет. Тут должна быть актриса с юмором.
9) Епиходов - быть может, не откажется взять Лужский.
10) Фирс - Артем.
И) Яша - Москвин.
Если пьеса пойдет, то скажи, что произведу все переделки, какие потребуются для соблюдения условий сцены. Время у меня есть, хотя, признаюсь, пьеса надоела мне ужасно. Если что неясно в пьесе, то напиши.
Дом старый, барский; когда-то жили в нем очень богато, и это должно чувствоваться в обстановке. Богато и уютно.
Варя грубоватая и глуповатая, но очень добрая.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4200. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
15 октября 1903 г. Ялта.
15 окт. 1903.
Милый Виктор Александрович, возвращаю тебе рукописи. Все рукописи плохи, кроме одной сравнительно недурной, которой тоже нельзя воспользоваться, к сожалению. "Записки падшего человека" г-жи О. Семененко написаны с талантом, даже с большим, но неумело, без выдержки; начало хорошо, солидно, но к концу авторша или утомилась или у нее определенных планов не было - и стала валять. Напиши ей, чтобы она попробовала прислать еще что-нибудь, только покороче и чтобы поменьше смертей было. У нее, повторяю, если и не талант, то дарование настоящее, и она может написать и прислать в самом деле хорошую вещь.
Не знаю, разберешь ли ты то, что я пишу. Темно в комнате. У нас холода, ветер сильный, но все еще зелено, цветут розы и хризантемы.
Здоровье мое не блестяще, но лучше, чем было; прошел уже месяц, как я не был в городе, не выходил со двора, но в Москву все-таки рассчитываю приехать в первых числах ноября.
Жму тебе руку. Будь здоров и весел.
Твой А. Чехов.
4201. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
15 октября 1903 г. Ялта.
15 окт.
Здравствуй, лошадка! Только что был у меня Костя, приезжал верхом. Теперь он говорит хорошо о Михайловском, хвалит его. Кстати сказать, на днях он переехал к С. П. Бонье, живет у нее, и я сказал, что напишу тебе и что ты будешь дразнить его. Она была у меня, очень хвалила его.
Я беспокоюсь, телеграф разрушен метелями, и моя телеграмма еще, вероятно, не дошла до тебя. Насчет своей пьесы не имею никаких определенных ожиданий, она надоела мне и потому не нравится. Я отдыхаю теперь.
Здоровье мое все лучше и лучше. Вчера я мало ел, дал себе отдых, а сегодня опять ел, как прорва. Бедная женщина, иметь такого мужа-объедалу!
Вчера я потребовал от кухарки лист, оставленный Машей (программа моих обедов), оказалось, что она, кухарка, ни разу не готовила по этому листу. Мне то и дело подавали жареную говядину, баранину, севрюжину, суп с нетертым картофелем, а этого-то в листе и нет. Я поднял историю, просил не готовить ничего; кончилось примирением, и вот сегодня в первый раз ел обед по расписанию.
Надо бы, дуська, поехать постричься, а погода скверная, ветер, набережную, говорят, заливает.
Ну, пиши мне, моя лошадка, нацарапай письмо подлиннее своим копытцем. Я тебя люблю, мое золото. Обнимаю тебя.
Твой А.
Скажи Маше, мать здорова.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4202. M. П. ЧЕХОВОЙ
15 октября 1903 г. Ялта.
Милая Маша, мать совершенно здорова, и я здоров тоже. Все благополучно. Нового ничего нет. Напоминаю тебе о твоем обещании написать мне вкратце, как идет "Юлий Цезарь" в Художественном театре.
Будь здорова и благополучна. Желаю тебе хорошей погоды. Говорят и пишут, что в Москве препротивная погода. Целую тебя.
Твой А.
15 окт.
На обороте:
Москва.
Марии Павловне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4203. A. M. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ) (Черновое)
16-17 октября 1903 г. Ялта.
Посылаю письмо.
Чехов.
Нижний Новг<ород>.
Ал<ексею> Мак<симовичу> Пешкову.
4204. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
17 октября 1903 г. Ялта.
17 окт.
Лошадка, вчера я был в городе, я остригся и помолодел лет на восемь. Сегодня долго сидел в саду, пока солнце не спряталось под туман.
Получил от Горького телеграмму, просит пьесу для своего сборника, предлагает по 1500 р. за лист. И я не знаю, что ответить, так как, во-первых, нет еще ответа из Москвы, и, во-вторых, по условию с Марксом, я могу давать свои произведения только в повременные издания (т. е. газеты и журналы) или благотворительные сборники.
В пьесе кое-что надо переделать и доделать, для этого достаточно, мне кажется, 15 минут. Не доделан IV акт и кое-что надо пошевелить во II, да, пожалуй, изменить 2-3 слова в окончании III, а то, пожалуй, похоже на конец "Дяди Вани".
Если пьеса теперь не сгодится, то не падай духом, лошадка, не унывай, через месяц я ее так переделаю, что не узнаешь. Ведь я ее писал томительно долго, с большими антрактами, с расстройством желудка, с кашлем.
В кухне пока готовят по расписанию. Все исправно. Наш Арсений сидит около бабушки и благодушествует, но работает совсем мало. Напиши, как идут сборы на "Юлия Цезаря".
Получил письмо от Иваненко!
Жду телеграммы, никак не дождусь. Обнимаю тебя, моя родная.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4205. A. M. ПЕШКОВУ (M. ГОРЬКОМУ)
17 октября 1903 г. Ялта.
17 окт. 1903.
Милый Алексей Максимович, я теперь, точно сутяга, всю мою жизнь во всем должен ссылаться на пункты. В договоре моем с Марксом пункт I) я сохраняю только право обнародования их (т. е. моих произведений) однократным напечатанием в повременных изданиях или в литературных сборниках с благотворительной целью; VIII)... обязуется он (т. е. я) уплатить Марксу неустойку в размере пяти тысяч рублей за каждый печатный лист своих произведений... в том случае, если произведений этих в собственность Марксу он не передаст, а воспользуется ими иным, чем указано в первом пункте сего договора, способом.
Стало быть, чтобы напечатать пьесу мою или рассказ, нужно, чтобы Ваш сборник был повременным изданием или литературным сборником с благотворительною целью. Имейте сие в виду и решайте сами, как быть. Пьеса моя уже в Москве, послезавтра я буду знать, пойдет она или не пойдет. Если решите, что пьеса может быть напечатана у Вас, то вытребуйте копию из Художеств<енного> театра, а потом корректуру пришлите мне в первых числах ноября, когда я буду в Москве и произведу переделки, какие потребуются.
Если же раздумаете насчет пьесы или если постановка ее будет отложена до будущего сезона, то я пришлю рассказ небольшой (за который придется платить штрафу не 10 тысяч, а только 2 1/2 тыс.).
Ваш Максим, увидав одного старого тайного советника, проходившего через двор, сказал ему: "Ты скоро умрешь". Тайный советник - из бывших губернаторов.
Нового ничего нет. Крепко жму руку. Будьте здоровы и веселы.
Ваш А. Чехов.
4206. M. П. ЧЕХОВОЙ
18 октября 1903 г. Ялта.
Милая Маша, мы уже затопили новую печь, что внизу; пока она очень хороша, и около нее чисто, приятно. Погода сегодня с утра до трех часов была теплая, солнечная, тихая, а после трех стало облачно и холодно, или, вернее, прохладно. Пока что, а розы и хризантемы цветут великолепно. Мать здорова, все благополучно. На кухне пока все исправно. Здоровье мое поправляется, так что в Москву я поеду без колебаний, была бы там погода хорошая. Будь здорова, целую тебя. Поклонись Ване, Соне и Володе.
Твой А.
18 окт.
Ha обороте:
Москва.
Марии Павловне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4207. А. И. ИВАНЕНКО
19 октября 1903 г. Ялта.
19 октября 1903 г.
Дорогой Александр Игнатьевич, очень приятно было получить от Вас письмо. Сим извещаю Вас, что скоро, вероятно, не позже 1 ноября, я прыеду в Москву и надеюсь, что Ви придете до нас. Я устрою, чтоб Вам дали билет в Художественный театр на "Юлия Цезаря". Ви будьте такие добрые, не сердитесь, что я пишу так коротко, ведь скоро все равно увидимся. Так Ви приходите до нас, я буду ждать, сделайте такое Ваше одолжение.
Любящий Вас Карпенко-Карый.
4208. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
19 октября 1903 г. Ялта.
19 окт.
Милая моя лошадка, дусик, здравствуй! Вчера я не писал тебе, потому что все время с замиранием ждал телеграммы. Вчера поздно вечером пришла твоя телеграмма, сегодня утром - от Влад<имира> Ив<ановича> - в 180 слов. Большое спасибо. Я все трусил, боялся. Меня главным образом пугала малоподвижность второго акта и недоделанность некоторая студента Трофимова. Ведь Трофимов то и дело в ссылке, его то и дело выгоняют из университета, а как ты изобразишь сии штуки?
Дуся, скажи, чтобы мне высылали репертуар, а то я не получаю. Если будет оказия, то фуражки не присылай; пришли пачку ценной бумаги, зубного порошку, пачку почтовой бумаги (подешевле) и еще что-нибудь замечательное. Живу хорошо, на кухне исправно, хотя вчера вечером опять подавали севрюгу и жареную говядину - чего в списке у Маши нет. Скажи Маше кстати, что желудок мой с каждым днем становится все лучше и мать чувствует себя хорошо. Погода отменная, лучше даже, чем была.
Пойдет ли моя пьеса? Если пойдет, то когда?
Получил от Конст<антина> Серг<еевича> очень хорошее письмо, сердечное и искреннее. Пойдут ли в этом сезоне "Столпы общества"? Я ведь их еще не видел.
Я приеду в первых числах ноября. Пьесу буду печатать, по всей вероятности, в сборнике Горького, только вот не знаю, как мне обойти немца Маркса.
В одесских газетах передают содержание моей пьесы. Ничего похожего.
Дуся моя, лошадка, тысячу рублей за баню! Тоскую по бане, на теле растут уже грибы и папоротники.
Подыскивай пока портного очень хорошего, который взялся бы шить мне шубу, подыскивай легкий мех. Напиши мне подробнее на отдельном листке, какие я должен взять с собой вещи в Москву. Напиши также, кто будет играть Шарлотту. Неужели Раевская? Ведь тогда будет не Шарлотта, а несмешная, претенциозная Евдоксия.
В "Новом времени" (среда) прочитал сейчас статью актера Россова об "Юлии Цезаре". Очень хвалит Качалова в Вишневского, и это странно, так как в прошлом году Россов писал о Художеств<енном> театре с ненавистью и величественным отвращением.
У меня Михайловский и Костя. Пришли.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4209. А. А. ПЛЕЩЕЕВУ
19 октября 1903 г. Ялта.
Очень рад. Сочувствую вполне, но погодите, теперь болен. Пришлю в январе рассказ или водевиль. Кланяюсь, жму руку.
Чехов.
На бланке:
Петербург.
Морская 50.
Александру Алексеевичу Плещееву.
4210. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
21 октября 1903 г. Ялта.
21 окт.
Милая моя лошадка, писал ли я тебе про свою неудачу: брокаровский порошок не мылится, т. е. не дает пены. Делаем, как написано на обертке; в первый раз думали, что воды много, а во второй уж и не знали, что подумать. Научи, что делать.
Морозов хороший человек, но не следует подпускать его близко к существу дела. Об игре, о пьесах, об актерах он может судить, как публика, а не как хозяин или режиссер.
Сегодня получил от Алексеева телеграмму, в которой он называет мою пьесу гениальной; это значит перехвалить пьесу и отнять у нее добрую половину успеха, какой она, при счастливых условиях, могла бы иметь. Немирович не присылал мне еще списка артистов, участвующих в пьесе, но я все же боюсь. Он уже телеграфировал, что Аня похожа на Ирину, очевидно, хочет роль Ани отдать Марии Федоровне. А Аня так же похожа на Ирину, как я на Бурджалова. Аня прежде всего ребенок, веселый до конца, не знающий жизни и ни разу не плачущий, кроме II акта, где у нее только слезы на глазах. А ведь М<ария> Ф<едоровна> всю роль проноет, к тому же она стара. Кто играет Шарлотту?
Я чувствую себя недурно, хотя кашель не прекращается; я кашляю больше, чем в прошлом году об эту пору.
Приеду в первых числах ноября; мать приедет в середине или в конце ноября, она очень скучает здесь.
Александр Плещеев будет издавать в Петербурге театральный журнал вроде "Театр и искусство". Этот забьет Кугеля. В январе я пошлю ему водевиль, пусть напечатает. Мне давно уже хочется написать водевиль поглупее.
Когда начнутся репетиции моей пьесы? Напиши, дусик, не томи меня. Твоя телеграмма была очень коротка, теперь хоть постарайся писать поподробнее. Ведь я здесь, как в ссылке.
Жизнь у Якунчиковой вспоминается почему-то каждый день. Такой безобразно праздной, нелепой, безвкусной жизни, какая там в белом доме, трудно еще встретить. Живут люди исключительно только для удовольствия - видеть у себя генерала Гадона или пройтись с товарищем министра кн. Оболенским. И как не понимает этого Вишневский, взирающий на этих людей снизу вверх, как на богов. Там только два хороших человека, достойных уважения: Наталья Яковлевна и Максим. Остальные... впрочем, оставим сие.
А Наталия Яковл<евна> забыла про свои обещания сделать для меня городок.
В Москву собирается m-me Бонье, уже заказала себе белое платье специально для Худож<ественного> театра.
Когда же, наконец, придет твое письмо? Мне хочется прочесть о моей пьесе, нетерпение, которое ты поняла бы, если бы жила, как я, в этой теплой Сибири. Впрочем, к Ялте я начинаю уже привыкать; пожалуй, научусь здесь работать.
Ну, лошадка моя, венгерец мой хороший, обнимаю тебя и целую крепко. Не забывай, ведь я твой муж, имею право бить тебя, колотить.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4211. В. С. МИРОЛЮБОВУ
21 октября 1903 г. Ялта.
Дорогой Виктор Сергеевич, я был нездоров, кашлял, ходил часто в одно место, худел, а теперь, кажется, дело пошло на поправку. В первых числах ноября еду в Москву, надо побывать на репетициях пьесы, которую я послал уже.
Вы напрасно уехали из Ялты, здесь погода очень хорошая, летняя. Вам бы не следовало столоваться в "России", надо бы посадить себя на специальную диету, которую, кстати сказать, я мог бы Вам преподать, а то Вы едите всегда в Ялте всякую всячину, иногда пьете и оттого всегда хмуритесь. Царство небесное Накрохину. Деньги пришлете мне потом, в Москву, а пока спасибо. Крепко жму руку, будьте здоровы и довольны, храни Вас бог.
Ваш А. Чехов.
21 окт. 1903 г.
На обороте:
Петербург.
Виктору Сергеевичу Миролюбову.
Невский, 88. Редакция "Журнала для всех".
4212. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
23 октября 1903 г. Ялта.
23 окт. 1903 г.
Ты, лошадка, пишешь, что Эфрос ничего не может испортить своим враньем, однако же его перепечатывают все газеты, буквально все провинциальные, а сегодня я видел и в московском "Курьере". Что это за вредное животное!
Ты пишешь, что Гаева не может играть Вишневский. А кто же? Станиславский? Тогда кто же Лопахина? Лужскому нельзя давать ни под каким видом, он проведет или очень бледно или сбалаганит. Ему Епиходова играть. Нет, уж вы не обижайте Вишневского.
Становится холоднее, попахивает зимой. Вчера была у нас высокая Ольга Михайловна, говорила о любви, обещала прислать сельдей.
Нового решительно ничего. Утром встаю, провожу день кое-как, а вечером ложусь и быстро засыпаю, вот и все. Почти никто у меня не бывает.
Немирович пишет, что у меня в пьесе много слез и есть грубости. Напиши мне, дусик, что находишь ты не так и что говорят, я исправлю; ведь не поздно, можно еще целый акт переделать.
Так Пищик понравился актерам? Очень рад. Мне кажется, Грибунин сыграет его великолепно.
Дусик мой, кланяюсь тебе низко, целую и обнимаю. Будь весела и довольна. На кухне пока все благополучно, т. е. готовят по записке, которую оставила Маша. Жду не дождусь, когда приеду в Москву, так хочется солонины и телячьей котлеты. Особенно солонины. И лошадку хочется поласкать.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4213. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
23 октября 1903 г. Ялта.
23 окт. 1903 г.
Милый Владимир Иванович, когда я дал в ваш театр "Три сестры" и в "Новостях дня" появилась заметка, то оба мы, т. е. я и ты, были возмущены, я говорил с Эфросом, и он дал мне слово, что это больше не повторится. Вдруг теперь я читаю, что Раневская живет с Аней за границей, живет с французом, что 3-й акт происходит где-то в гостинице, что Лопахин кулак, сукин сын, и проч. и проч. Что я мог подумать? Мог ли я заподозрить твое вмешательство? Я в телеграмме имел в виду только Эфроса и обвинял только одного Эфроса, и мне было даже странно, и я глазам не верил, когда читал твою телеграмму, в которой ты сваливал всю вину на себя. Грустно, что ты меня так понял, еще грустнее, что вышло такое недоразумение. Но надо всю эту историю забыть поскорее. Скажи Эфросу, что я с ним больше не знаком, а затем извини меня, буде я пересолил в телеграмме, - и баста!
Сегодня получил письмо от жены, первое насчет пьесы. С нетерпением буду ждать от тебя письма. Письма идут 4-5 дней - как это ужасно!
У меня давно уже расстройство желудка и кашель. Кишечник как будто поправляется, но кашель по-прежнему, не знаю, как уж и быть, ехать ли мне в Москву, или нет. А мне очень бы хотелось побывать на репетициях, посмотреть. Я боюсь, как бы у Ани не было плачущего тона (ты почему-то находишь ее похожей на Ирину), боюсь, что ее будет играть не молодая актриса. Аня ни разу у меня не плачет, нигде не говорит плачущим тоном, у нее во 2-м акте слезы на глазах, но тон веселый, живой. Почему ты в телеграмме говоришь о том, что в пьесе много плачущих? Где они? Только одна Варя, но это потому, что Варя плакса по натуре, и слезы ее не должны возбуждать в зрителе унылого чувства. Часто у меня встречается "сквозь слезы", но это показывает только настроение лица, а не слезы. Во втором акте кладбища нет.
Живу одиноко, сижу на диете, кашляю, иногда злюсь, читать надоело - вот моя жизнь.
Я не видел еще "Столпов общества", не видел "На дне", "Юлия Цезаря". Если б теперь в Москву, я бы целую неделю наслаждался.
Становится холодно и здесь. Ну, будь здоров и покоен, не сердись. Жду писем. Не письма жду, а писем.
Твой А. Чехов.
Пьеса будет напечатана, по всей вероятности, в сборнике Горького.
4214. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
24 октября 1903 г. Ялта.
24 окт.
Дусик мой, лошадка, для чего переводить мою пьесу на французский язык? Ведь это дико, французы ничего не поймут из Ермолая, из продажи имения и только будут скучать. Не нужно, дуся, не к чему. Переводчик имеет право переводить без разрешения автора, конвенции у нас нет, пусть К<орсов> переводит, только чтобы я не был в этом повинен.
От Немировича до сих пор нет письма. У меня сегодня опять расстройство желудка, утром бегал три раза, но все же пренебрег и ездил в город, где покупал ветчину и проч. Погода скверная, холодная.
Если, как ты писала, Вишневский не будет играть Гаева, то что же в моей пьесе он будет играть?
Очень хвалили пьесу Чирикова "Евреи", но пьеса оказалась весьма посредственной, даже плохой. Горький страшно раздул ее, даже затеял перевод ее на иностранные языки.
Сейчас прочел в газетах, что Анна Ивановна, твоя мама, получила медаль. Поздравляю ее, не забудь передать ей, что если бы от меня зависело, то я пожаловал бы ей бриллиантовую медаль.
Если пьеса моя пойдет, то я буду иметь право, так сказать, сшить себе шубу получше. Имей это в виду, приглядывайся к мехам и к портным, чтобы задержки не было. Шуба нужна, главным образом, теплая и легкая. Буду ходить по Москве в новой шубе под ручку с женой. Только бы вот расстройства желудка не было.
Я тебя люблю, лошадка, и поэтому буду колотить.
Дуся родная, когда же ты будешь меня слушаться? Я просил тебя тысячу раз получше заклеивать конверты, твои письма приходят ко мне почти распечатанные.
Пиши мне каждый день поподробнее, не скрывай от меня ничего.
Обнимаю, поглаживаю свою милую жену. Не скучай, будь здорова и весела.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4215. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
25 октября 1903 г. Ялта.
25 окт.
Лошадка моя милая, сегодня в "Крымском курьере" и в "Одесских новостях" перепечатка из "Новостей дня"; будет перепечатано во всех газетах. И если бы я знал, что выходка Эфроса подействует на меня так нехорошо, то ни за что бы не дал своей пьесы в Художеств<енный> театр. У меня такое чувство, точно меня помоями опоили и облили.
От Немировича до сих пор нет обещанного письма. Да я и не особенно жду; выходка Эфроса испортила мне все настроение, я охладел и испытываю только одно - дурное настроение.
Вчера у меня были Екат<ерина> Павл<овна> и Средина. Был Михайловский. Я обругал в письме к тебе пьесу Чирикова, и как оказывается, поторопился; это Алексин виноват, он очень бранил пьесу в телефон. Вчера вечером я прочитал "Евреи"; особенного ничего нет, но написано не так уж плохо, можно три с плюсом поставить.
Нет, я никогда не хотел сделать Раневскую угомонившеюся. Угомонить такую женщину может только одна смерть. А быть может, я не понимаю, что ты хочешь сказать. Раневскую играть не трудно, надо только с самого начала верный тон взять; надо придумать улыбку и манеру смеяться, надо уметь одеться. Ну, да все ты сумеешь, была бы охота, была бы здорова.
Я с Эфросом больше не знаком.
Ем много. Скажи Маше, что брат Арсений (Петунька, как его называют в кухне) вернулся, живет у нас в кухне. Это великолепный садовник; не надо ли кому-нибудь, из знакомых? Скажи 3. Г. Морозовой, что этот садовник кончил курс, трезв, молод, порядочен и может насадить великолепный сад (не цветы, а фруктовый сад). Вот не хочет ли она иметь свой роскошный сад, десятин в 20-30? Серьезно, скажи ей. Я ручаюсь, ибо я в этом деле весьма и весьма понимаю. Пусть не упускает.
Маркс прислал телеграмму: просит напечатать "Вишневый сад".
Облачно. Прохладно.
Средин выделяет много белку. Дело плохо. У меня недавно смотрели, белка не нашли. Каждый год смотрим. Зато покашливаю больше и хуже, чем в прошлые годы.
Листья на деревьях еще целы, не падают. Купил себе икры, сельдей, килек, а анчоусов забыл купить. Вот когда Маша будет высылать бабушке сапоги, то присоедини анчоусы. Впрочем, не нужно, это у меня с пера сорвалось. Анчоусы есть у Кюба.
Ну, лошадка, целую тебя и обнимаю. Утешай меня своими письмами. Я тебя люблю.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4216. А. Ф. МАРКСУ
25 октября 1903 г. Ялта.
Пьеса уже отдана.
Чехов.
На бланке:
Петербург.
"Нива".
Адольфу Федоровичу Марксу.
4217. М. П. ЧЕХОВОЙ
25 октября 1903 г. Ялта.
Милая Маша, бабушка просит, чтобы ты купила ей и выслала в Ялту валенки, помягче и удобнее. Хорошо бы, если бы у Мюра взялись сделать к валенкам кожаные подошвы.
Дома все благополучно. Мать здорова, я тоже здоров. Нового ничего нет. Ты редко пишешь.
Газету высылаю. Будь здорова и весела, поклонись Ване с семьей.
Твой А.
25 окт. 1903.
На обороте:
Москва.
Марии Павловне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4218. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
27 октября 1903 г. Ялта.
Дорогой Виктор Александрович, Елпатьевскому я скажу и сам буду помнить. Это насчет Венгеровой. Скажи ей, чтобы, приехав в Ялту, она остановилась в гостинице "Ялта" (за 1 - 1.25 к. в сутки), переночевала бы и на другой день пошла бы к Софье Павловне Бонье, адрес которой она может узнать на набережной в магазине Синани. Бонье устроит ее, ибо уже я говорил.
Получил письмо от Каллаша с известием об избрании меня во врем<енные> председатели. Напиши мне, должен ли я написать что-нибудь Каллашу? И как его зовут? Где он живет?
Будь здрав и благополучен, скоро увидимся, по всей вероятности. 10 ноября - так наметил, и если не помешает кашель или понос, то постараюсь выбраться именно 10-го.
Обнимаю тебя.
Твой А. Чехов.
27 окт. 1903.
На обороте:
Москва.
Виктору Александровичу Гольцеву. Ваганьковский пер., д. Куманина, редакция "Русской мысли".
4219. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
27 октября 1903 г. Ялта.
27 окт.
Здравствуй, лошадка! Ты говоришь, что пишешь мне каждый день, между тем вчера я не получил твоего письма. Хризантемы цветут буйно, изобильно, розы тоже цветут, погода сегодня замечательно тихая и приятная.
Вот уже 15 дней, как я послал пьесу, а письма не получил я еще ни одного, если не считать твоих писем. Вообще с этой пьесой мне не повезло. Если она не пойдет в этом сезоне, то все-таки следовало бы мне написать. Хоть бы Тихомирова написала, что ли.
И репертуара не получаю. Ну, да бог с вами.
На балконе сижу каждый день часа по два. В твой уголок с гамаком не хожу, там уже осень, нелюдимо. Ограду давно кончили, еще при Маше.
Костя немножко похварывал, говорит -лихорадка, но весел. Ты думаешь, что у него романчик с m-me Бонье? А это может быть. Она стала такая веселая, счастливая. Письмо твое он получил. Но сам он пишет, по-видимому, с большим трудом, так же, как и читает. Это совсем провинциальный муж.
Ах, венгерец милый, как мне скучно! За границу поехать, что ли? Как ты думаешь?
Если хочешь, чтобы письма доходили исправно, то сама опускай их в почтовый ящик. Вчерашнее письмо, которое не дошло до меня, кто-то носит теперь в кармане.
Целую тебя, мою лошадку, и хлопаю по спине, глажу шейку. Обнимаю, дусик.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4220. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
28 октября 1903 г. Ялта.
28 окт.
Лошадка моя, насчет фуражки и порошка я уже писал тебе, ты забыла. Я писал, что фуражки и порошка не нужно, а что бумага (W) нужна. Сегодня пришла твоя фотография, и я заплатил штрафу 28 коп., так как было только 2 марки, а не 4. Фотографии надо посылать заказною бандеролью.
Пищика должен играть Грибунин. Боже сохрани отдавать эту роль Вишневскому. Фирса - Артем, Яшу - Москвин или Громов, который вышел бы оригинальнейшим Яшей. Но лучше, конечно, Москвин. А если Мария Петровна согласилась бы играть Шарлотту, то чего же лучше! Я думал об этом, да не смел говорить. Что она хрупка, мала ростом -это не беда. Для Ани она стара. Но главное - чтобы Вишневский не играл Пищика, боже сохрани. Леонидова я не знаю. Купца должен играть только Конст<антин> Серг<еевич>. Ведь это не купец в пошлом смысле этого слова, надо сие понимать.
Из вашего театра писем нет и нет. Репертуара не получаю и не получал, врать я не стану.
А Найденов со своим "No 13" провалился? Вот он должен меня слушаться: писать пьесу не чаще чем раз в пять лет. Ведь "Дети Ванюшина" долго еще будут кормить его, значит, можно не торопиться.
Эфрос продолжает напоминать о себе. Какую провинциальную газету ни разверну, везде -гостиница, везде Чаев.
Посидела у Телешова? Послушала? Вот и сердись на меня за то, что я не читаю своих рассказов и пьес. Но если ужин хороший был, то все можно простить. Давно уже я хорошо не ужинал, кстати сказать.
Я уже писал Горькому, пьеса будет напечатана в его сборнике. Он предлагает мне 1500 р. за лист. Откуда же выйдет 7000? Ведь в пьесе всего 2 листа.
Бунину и Бабурину (т. е. Найденову) передай привет. Вересаеву тоже поклонись, если увидишь; скажи ему, что он мне очень нравится.
Если заказывать шубу, то пожалуйста без Вишневского. Этот так важно держится в магазинах, что дерут всегда втридорога... И кстати сказать, Вишневский не прислал мне за все время ни одного письма, знать я его не хочу.
Мать очень обрадовалась твоей карточке, только слово "кривоглазая" ее немножко шокировало.
Ветер. Прохладно. У нас в доме затоплены почти все печи.
Видишь, какие длинные письма пишу я тебе! Что ты на это скажешь? Ах, лошадка, лошадка, ведь я еще ни разу тебя не бил кнутиком, а только и знаю, что ласкаю. Обнимаю тебя, целую и еще раз обнимаю.
Твой А.
Твое письмо с фотографией опоздало дня на три, очевидно, кто-нибудь протаскал в кармане.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4221. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
30 октября 1903 г. Ялта.
30 окт. 1903.
Вот видишь, на какой бумаге я пишу тебе, лошадка! Насчет выбора меня в Общество любителей словесности я ничего не понимаю. Если выбрали в председатели, то почему во временные? Если во временные, то на сколько времени? А главное, я не знаю, кого я должен благодарить, кому написать. Получил на днях извещение, написанное плохим почерком, за подписью какого-то Каллаша, написанное не на бланке, очевидно не официально, а как зовут этого Каллаша и где он живет -неизвестно, и я до сих пор еще не написал благодарности за выборы.
Станиславский будет очень хороший и оригинальный Гаев, но кто же тогда будет играть Лопахина? Ведь роль Лопахина центральная. Если она не удастся, то, значит, и пьеса вся провалится. Лопахина надо играть не крикуну, не надо, чтобы это непременно был купец. Это мягкий человек. Грибунин не годится, он должен играть Пищика. Храни вас создатель, не давайте Пищика Вишневскому. Если он не будет играть Гаева, то роли другой ему нет у меня в пьесе, так и скажи. Или вот что: не хочет ли он попробовать Лопахина? Буду писать Конст<антину> Сергеевичу, от него я вчера письмо получил.
Сегодня в "Гражданине" бранят Художеств<енный> театр за "Юлия Цезаря".
Вчера было расстройство желудка, без причины, сегодня ничего.
Если Москвин хочет играть Епиходова, то очень рад. А Лужскому что тогда?
Подумаю немножко и, пожалуй, приеду в Москву, а то как бы Немирович не роздал роли из политических соображений Андреевой, О. Алексеевой и проч.
Мне скучно, работать не могу. Погода пасмурная, холодно, в комнатах чувство печей...
Оказывается, напрасно я спешил с пьесой. Мог бы еще месяц повозиться с ней.
Что за мучение обрезать ногти на правой руке. Без жены мне вообще плохо.
К халатику твоему привыкаю. А вот к Ялте не могу привыкнуть. В хорошую погоду казалось, что все хорошо, а теперь вижу - не дома! Точно я живу теперь в Бирске, том самом, который мы с тобой видели, когда плыли по Белой.
Хризантемы получила? В каком виде? Если в хорошем, то еще пришлю.
Целую таракашку. Будь веселенькой.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4222. К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ)
30 октября 1903 г. Ялта.
30 окт. 1903.
Дорогой Константин Сергеевич, большое Вам спасибо за письмо, спасибо и за телеграмму. Для меня письма теперь очень дороги, потому что, во-первых, я сижу один-одинешенек и, во-вторых, пьесу я послал три недели назад, письмо же получил только вчера от Вас, и если бы не жена, то я ровно бы ничего не знал и мог бы предполагать все, что только бы в голову мне полезло. Когда я писал Лопахина, то думалось мне, что это Ваша роль. Если она Вам почему-либо не улыбается, то возьмите Гаева. Лопахин, правда, купец, но порядочный человек во всех смыслах, держаться он должен вполне благопристойно, интеллигентно, не мелко, без фокусов, и мне вот казалось, что эта роль, центральная в пьесе, вышла бы у Вас блестяще. Если возьмете Гаева, то Лопахина отдайте Вишневскому. Это будет не художественный Лопахин, но зато не мелкий. Лужский будет в этой роли холодным иностранцем, Леонидов сделает кулачка. При выборе актера для этой роли не надо упускать из виду, что Лопахина любила Варя, серьезная и религиозная девица; кулачка бы она не полюбила.
Мне очень хочется в Москву, да вот не знаю, как мне выбраться отсюда. Становится холодно, а я почти не выхожу, отвык от воздуха, кашляю. Боюсь не Москвы, не поездки, а того, что мне придется просидеть в Севастополе от 2 часов до 8 - притом в скучнейшей компании.
Напишите, какую роль Вы возьмете. Жена писала, что Москвин хочет играть Епиходова. Что ж, это очень хорошо, пьеса только выиграет от этого.
Нижайший поклон и привет Марии Петровне, желаю ей и Вам всего самого лучшего. Будьте здоровы и веселы.
Я ведь еще не видел "На дне", "Столпов" и "Юлия Цезаря". Очень хочется посмотреть.
Ваш А. Чехов.
Не знаю, где Вы теперь живете, потому пишу в театр.
4223. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
1 ноября 1903 г. Ялта.
1 ноября 1903.
Дусик мой, венгерец, вчера не было от тебя письма, и я скучал. Нового у меня ничего не произошло, кроме разве того, что синий костюм велел я убрать, заменил его более теплым. Получил от Немировича письмо. Не получил, а наконец-таки получил. Играть Пищика Вишневскому нельзя никак, это роль Грибунина. Я не знаю, почему так хочется Марии Петровне играть Аню; ведь это куцая роль, неинтересная. Варя, по-моему, гораздо больше подходит ей. Немирович пишет, что она боится сходства Вари с Соней из "Дяди Вани". Что же тут похожего? Варя монашка, глупенькая.
Сегодня ветер, холодно. В Таганроге праздновали мой юбилей, газеты пишут про этот юбилей, хотят, очевидно, чествовать меня, т. е. наврать про меня еще больше; а между тем мой юбилей (25 л.) будет года через два-три, не раньше.
Пришли же мне список того, что я должен буду взять с собой в Москву, иначе я ничего не возьму.
Пиши мне, лошадка, каждый день, а то в дни, когда от тебя нет письма, я бываю уныл и зол, как старый беззубый пес.
Твой брокаровский порошок оказался негодным. Он не дает пены и не мылит головы.
Ну, будь здорова и весела, жена моя. Как только напишешь "приезжай", тотчас же и приеду. В баню мне нужно, в баню!
Закручиваю тебе хвостик, лошадка.
Твой А.
Бумагу W, одну пачку, можно выслать заказною бандеролью, только нитку вынь и сделай бандероль.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4224. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
2 ноября 1903 г. Ялта.
2 ноября 1903.
Милый Владимир Иванович, в один день два письма от тебя, большое спасибо! Пива я не пью, в последний раз пил его в июле, а мед мне есть нельзя, болят от него животы. А теперь насчет пьесы.
1) Аню может играть кто угодно, хотя бы совсем неизвестная актриса, лишь бы была молода и походила на девочку, и говорила бы молодым, звонким голосом. Эта роль не из важных.
2) Варя посерьезнее роль, если бы ее взяла Мария Петровна. Без М. П. эта роль выйдет и плосковатой, и грубой, придется переделывать ее, смягчать. Повториться М. П. не может, потому, во-первых, что она талантливый человек, и во-вторых, потому, что Варя не похожа на Соню и Наташу, это фигура в черном платье, монашка, глупенькая, плакса и проч. и проч.
3) Гаев и Лопахин - эти роли пусть выбирает и пробует Конст<антин> Серг<еевич>. Если бы он взял Лопахина и если бы удалась ему эта роль, то пьеса имела бы успех. Ведь если Лопахин будет бледен, исполнен бледным актером, то пропадут и роль и пьеса.
4) Пищик - Грибунин. Боже сохрани отдавать эту роль Вишневскому.
5) Шарлотта - знак вопроса. Помяловой, конечно, нельзя отдавать, Муратова будет, быть может, хороша, но не смешна. Эта роль г-жи Книппер.
6) Епиходов - если хочет Москвин, то быть по сему. Выйдет великолепный Епиходов. Я предполагал, что будет играть Лужский.
7) Фирс - Артем.
8) Дуняша - Халютина.
9) Яша. Если Александров, про которого ты пишешь, тот самый, который состоит у вас помощником режиссера, то пусть берет Яшу. Москвин был бы чудеснейшим Яшей. И против Леонидова ничего не имею.
10) Прохожий - Громов.
11) Начальник станции, читающий в III акте "Грешницу", - актер, говорящий басом.
Шарлотта говорит не на ломаном, а чистом русском языке; лишь изредка она вместо ь в конце слова произносит ъ и прилагательные путает в мужском и женском роде. Пищик русский, разбитый подагрою, старостью и сытостью старик, полный, одетый в поддевку (а la Симов), сапоги без каблуков. Лопахин - белая жилетка и желтые башмаки, ходит, размахивая руками, широко шагая, во время ходьбы думает, ходит по одной линии. Волосы не короткие, а потому часто вскидывает головой; в раздумье расчесывает бороду, сзади наперед, т. е. от шеи ко рту. Трофимов, кажется, ясен. Варя - черное платье, широкий пояс.
Три года собирался я писать "В<ишневый> с<ад>" и три года говорил вам, чтобы вы пригласили актрису для роли Любовь Андреевны. Вот теперь и раскладывайте пасьянс, который никак не выходит.
Я теперь в самом дурацком положении: сижу один и не знаю, для чего сижу. А ты напрасно говоришь, что ты работаешь, а театр все-таки -театр "Станиславского". Только про тебя и говорят, про тебя и пишут, а Станиславского только ругают за Брута. Если ты уйдешь, то и я уйду. Горький моложе нас с тобой, у него своя жизнь... Что же касается нижегородского театра, то это только частность; Горький попробует, понюхает и бросит. Кстати сказать, и народные театры, и народная литература - все это глупость, все это народная карамель. Надо не Гоголя опускать до народа, а народ поднимать к Гоголю.
Очень бы мне теперь хотелось пойти в "Эрмитаж", съесть там стерлядь и выпить бутылку вина. Когда-то я solo выпивал бутылку шампанского и не пьянел, потом пил коньяк и тоже не пьянел.
Буду писать тебе еще, а пока кланяюсь тебе низко и благодарю. У Лужского умер отец? Сегодня прочел в газетах.
Отчего Марии Петровне хочется играть непременно Аню? И отчего Мария Федоровна думает, что для Вари она слишком аристократична? Да ведь "На дне" же она играет? Ну, бог с ними. Обнимаю тебя, будь здоров.
Твой А. Чехов.
4225. М. П. ЧЕХОВОЙ
2 ноября 1903 г. Ялта.
Милая Маша, тот журавль, который все болел, в эту ночь издох. Остался теперь один. Погода в Ялте холодноватая, вчера дул свирепый ветер, сегодня пасмурно. Если увидишь еще раз Потапенко, то поклонись ему, скажи, что мне очень хотелось бы повидаться с ним. Не будет ли он в Москве в конце ноября или в декабре? Газету высылаю тебе исправно. Из сегодняшнего No узнаешь, что Качаловы ехали и разбились, их понесли лошади. А других новостей нет. Как поживает Иван? Отчего он не напишет мне? Засим будь здорова, весела и благополучна. Что нужно привезти из Ялты? Напиши, все исполню. Топим уже все печи. Нижняя печь, чугунная, очень хороша.
Твой А.
2 ноябрь.
На обороте:
Москва.
Марии Павловне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4226. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
3 ноября 1903 г. Ялта.
3 ноября 1903.
Дусик мой, здравствуй! Скоро, скоро приеду, хотя не верю, чтобы моя пьеса шла в декабре. Ее отложат до будущего сезона, я так думаю.
Насчет Эфроса, надеюсь, больше не буду писать тебе, прости, моя родная. У меня такое чувство, будто я растил маленькую дочь, а Эфрос взял и растлил ее. Но смешно, что сегодня Немирович в "Новостях дня" отвечает какой-то провинциальной газетке, кажется керченской, будто Эфрос передал содержание моей пьесы как следует. Или Немирович не читал "Новостей дня", или он боится Эфроса, или у него какие-либо особые виды. Как бы ни было, но это скверно.
Сегодня погода тихая, сырая. Печи затоплены. Кишечник мой все еще плох.
Пьесу отдал Горькому в сборник. Что Чириков будет издавать или редактировать журнал в Москве, первый раз слышу от тебя. Для чего это? Кому нужен редактор Чириков? Писал бы себе рассказы. А Горький театр затевает... Выглянуло солнышко.
Вспоминаю, что летом Маркс, когда я был у него, предлагал мне 5 тысяч. Вспоминаю и жалею, что не взял. Скажи Маше, что сосед Мандражи продал свою землю за 40 тысяч какому-то петербургскому барину.
Если увидишь Горького, то скажи ему, чтобы он взял для набора пьесу у Немировича. Кстати: ты пишешь, что пьеса у тебя; ведь это единственный экземпляр, смотри не потеряй, а то выйдет очень смешно. Черновые листы я уже сжег.
Немирович, очевидно, нервничает. Ему бы отдохнуть надо.
Где теперь Сулержицкий? Что он делает? О чем мечтает? Все еще хочет купить землю?
Хризантемы цветут, деревья еще зелены, а на горах уже снежок. Мне хочется пройтись по Кузнецкому и Петровке в новой шубе.
Ну, крепко обнимаю мою лошадь и целую. Воображаю, как ты смеялась с Муратовой, когда играла в "Юлии Цезаре". Господь с тобой.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4227. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
5 ноября 1903 г. Ялта.
5 ноября.
Дуся моя, суслик, вчера получил от тебя письмо насчет одеяла и сегодня же сам поехал в город. Ты пишешь об одеяле "бледно-желтом с зеленым отливом, светлом", между тем я перерыл все бухарские одеяла и не нашел ни одного светлого, все скорее зеленого цвета с желтым отливом. И продавец сказал, что бледно-желтых никогда в продаже не было. Нечего делать, взял одно. Если не сгодится, то рассердись и брось.
На дворе сегодня очень хорошо, светло, тихо. Членову не давай моей пьесы, никому не давай и не читай. Сегодня получил письмо от Станиславского с запросами насчет того, какой дом, каменный или деревянный, и проч. и проч. Буду ему отвечать.
Здесь московский Репетилов - психиатр Баженов, который уже был у меня. Он ненавидит Художественный театр из пристрастия к Малому.
Получил не совсем приятное письмо от Вишневского. Жалуется, подчеркивая по два раза фразы в письме, что ему не дают роли в "Вишневом саду" и проч. и проч. Какое-то странное письмо.
Тебе видней московская погода: когда назначишь, тогда и приеду.
Напиши, как прошли "Одинокие", был ли сбор, хорош ли Лужский. Костя, твой брат, еще в Ялте; ждет Михайловского, который уехал в Петербург. Должно быть, раньше 15 ноября не выберется из Ялты.
Я читал письмо Немировича в "Новостях дня" и только теперь понял, откуда недоразумение. Он пишет, что в рецензии ошибок нет, очевидно, у меня в пьесе много описок и в самом деле гостиная названа "какой-то гостиницей". Если так, вели исправить, дуся; если на биллиарде играют, то не значит, что это гостиница. Но неужели из текста не ясно? Впрочем, ничего не понимаю. Не думаю, что Немирович только для того, чтобы укрыть Эфроса, стал бы говорить неправду... Так напиши же мне, что в моей пьесе: гостиница или гостиная? Если гостиница, то телеграфируй.
Приеду в Москву и тотчас же в баню, а потом ужинать, а потом спать. Ах, собака, собака!
Господь с тобой. Нового, кроме одеяла, купленного для тебя, ничего нет. Обнимаю тебя, щиплю и щекочу, лошадка моя драгоценная.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4228. К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ)
5 ноября 1903 г. Ялта.
5 ноября 1903.
Дорогой Константин Сергеевич, дом в пьесе двухэтажный, большой. Ведь там же, в III акте, говорится про лестницу вниз. Хотя, кстати сказать, этот III акт сильно волнует меня. Эфрос рассказал в "Новостях дня" содержание пьесы, потом в одном из последних номеров даже подтвердил (довольно нагло, кстати сказать), ссылаясь на письмо Владимира Ивановича, тут же напечатанное. У Эфроса говорится, что III акт происходит "в какой-то гостинице", Вл<адимир> Ив<анович> говорит в своем письме, что у Эфроса "в общих и основных чертах пересказ пьесы верен"; очевидно, у меня в пьесе описка. Действие в III акте происходит не "в какой-то гостинице", а в гостиной. Если у меня в пьесе гостиница, в чем я теперь после письма Вл<адимира> Ив<ановича> сомневаться не могу, то телеграфируйте мне, пожалуйста. Надо же исправить, а так пускать пьесу с грубейшими ошибками, искажающими ее смысл, нельзя.
Дом должен быть большой, солидный; деревянный (вроде аксаковского, который, кажется, известен С. Т. Морозову) или каменный, это все равно. Он очень стар и велик, дачники таких домов не нанимают; такие дома обыкновенно ломают, и материал пускают на постройку дач. Мебель старинная, стильная, солидная; разорение и задолженность не коснулись обстановки.
Когда покупают такой дом, то рассуждают так: дешевле и легче построить новый поменьше, чем починить этот старый.
Ваш пастух играл хорошо. Это именно и нужно.
Отчего Вы так не любите "Юлия Цезаря"? А мне эта пьеса так нравится, и я с таким удовольствием посмотрю ее у Вас. Вероятно, играть не легко? Здесь, в Ялте, говорят о громаднейшем, небывалом успехе "Цезаря", и я думаю, вам долго еще придется играть сию пьесу при полных сборах.
Сегодня получил от Вас два письма: одно маленькое, другое побольше. Большое Вам спасибо. Крепко жму руку, низко кланяюсь Вам и Марии Петровне. Оставайтесь здоровы.
Ваш А. Чехов.
Сообщите Ваш домашний адрес.
4229. В. M. ЧЕХОВУ
5 ноября 1903 г. Ялта .
Милый Володя, спасибо за поздравление, но оно преждевременно, так как юбилей свои я буду праздновать еще не скоро, по крайней мере через 2-3 года.
В Москву поеду и там подумаю; во всяком случае не спеши; лучше семь раз примерить и раз отрезать.
Ты это серьезно насчет зубоврачебного искусства? Если серьезно, то можно будет устроить. Это дело хорошее. Поклонись маме и Иринушке. Напиши.
Твой А. Чехов.
5 ноябрь 1903.
Поклонись Е. М. Гаршину.
На обороте:
Таганрог.
Его высокоблагородию
Владимиру Митрофановичу Чехову.
Конторская ул., с<обственный> д<ом>.
4230. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ
7 ноября 1903 г. Ялта.
Дорогой Александр Леонидович, письмо Ваше получил, наконец, приношу Вам свою благодарность. Так как скоро я приеду в Москву, то благоволите оставить для меня одно место на "Столпы общества", хочу посмотреть удивительную норвежскую игру и даже заплачу за место. Вы знаете, Ибсен мой любимый писатель.
Вы не написали, как живете, как Ваше здоровье. Утомились? А я все сижу на одном месте, покашливаю и бегаю в ватерклозет, извините за выражение, по 5 раз в день - minimum. Игра природы.
Если, когда я буду в Москве, будете у нас обедать, то, пожалуйста, не смейтесь.
Жму руку и шлю Вам тысячу самых сердечных пожеланий. Я очень просил в письмах, чтобы Вам не давали роли в "Вишневом саду", и теперь вижу, просьба моя уважена.
Ваш А. Чехов.
7 ноября 1903.
На обороте:
Москва.
Его высокоблагородию
Александру Леонидовичу Вишневскому.
Неглинный пр., мебл. к-ты, "Тюрби".
4231. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
7 ноября 1903 г. Ялта.
7 ноября.
Дусик мой, лошадка, здравствуй! Нового ничего нет, все благополучно, решительно все. Писать не хочется, а хочется ехать в Москву, и все жду твоего разрешения.
Умер Ф. Поленц, автор "Крестьянина", чудесный писатель. Получил письма и от Немировича и от Алексеева, оба, по-видимому, недоумевают; ты сказала им, что моя пьеса мне не нравится, что я боюсь за нее. Но неужели я пишу так непонятно? Я до сих пор боялся только одного, боюсь, чтобы Симов не стал писать гостиницы для III акта. Нужно исправить ошибку... Пишу я об этом уже целый месяц, а в ответ мне только пожимают плечами; очевидно, гостиница нравится.
Немирович прислал телеграмму срочную с просьбой прислать в ответ срочную же телеграмму - кому играть Шарлотту, Аню и Варю. Против Вари стояли три фамилии - две неизвестные и Андреева. Пришлось выбрать Андрееву. Это хитро устроено.
Костя давно уже не был у меня. Вероятно, сегодня придет. Михайловского задержат в Петербурге, очевидно, Костя не скоро выедет домой.
Дусик, выпиши меня отсюда.
Одеяло послал я тебе с Баженовым, который вчера приходил прощаться. Если не понравится, пришли, я переменю.
"Банкрот" провалился в Новом театре? Я видел эту пьесу в отличном исполнении, она показалась мне превосходной пьесой, да так оно и есть на самом деле. Там две мужские роли написаны отменно.
Сегодня я проспал, проснулся в 9 часов! Чувствую себя, кажется, недурно. Только вот расстройство кишечника. Надо бы изменить режим, вести более безнравственную жизнь, надо бы все есть - и грибы, и капусту, - и все пить. А? Как ты думаешь?
Скажи Вишневскому, чтобы он пешком ходил побольше и не волновался.
Ну, пупсик мой, обнимаю тебя. Выписывай меня поскорей. Неужели тебе не интересно увидеть мужа в новой шубе?
А.
Не пиши мне про жареную утку, не мучай меня. Когда приеду, целую утку съем.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4232. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
7 ноября 1903 г. Ялта.
Срочная.
Москва, Худож<ественный> театр, Немировичу. Шарлотта - Муратова, Аня Лилина, Варя - Андреева.
Чехов.
4233. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
8 ноября 1903 г. Ялта.
8 ноября.
Дуся моя, таракаша, сейчас получил письмо, в котором ты величаешь меня сверхчеловеком и жалуешься, что у тебя нет таланта. Покорнейше благодарим.
Вчера я получил письмо от некоей госпожи Янины Берсон, которая пишет, что студентам в Женеве "жрать нечего, работать негде, не зная языка - с голоду подохнешь". Это знакомая Горького. Просит она экземпляр "Вишневого сада", чтобы поставить его в Женеве с благотворительною целью. Будут-де играть студенты. Так как она говорит, что видается с тобой в театре, то, пожалуйста, передай ей, что "Вишн<евый> сад" раньше постановки в Худож<ественном> театре я не могу дать, так как пьеса еще не готова, понадобится кое-что изменить, что пьесу она получит в декабре или январе, а пока студенты в Женеве пусть поставят что-нибудь другое, например "Еврея" Чирикова, пьесу очень подходящую и очень порядочную во всех смыслах. Слышишь? Так и скажи ей. Я же не отвечаю ей, потому что не знаю, как величать ее по батюшке. По-видимому, груба она адски.
У нас дождь. 10 градусов тепла. Сегодня буду мыть себе голову. Полцарства за баню! Сегодня у меня обедает К<онстантин> Л<еонардович>, готовят поэтому цветную капусту и утку. А здешние утки тощи и жестки, как хищные птицы.
Сегодня в газетах известие, будто крымскую дорогу будет строить не Михайловский, а кто-то другой. Очевидно, сплетня Софьи Павловны.
Ольга Михайловна привезла мне устриц и селедок. Наши так испугались устриц, с таким ужасом и брезгливым суеверием глядели на них, что пришлось мне не есть их. Сельди хорошие. Вообще, очевидно, без Ольги Михайловны мне жить никак нельзя. Софья Павловна скоро приедет в Москву и нарочно для Москвы заказала себе в Одессе шубу и несколько платьев.
Мой юбилей - это выдумки. Про меня никогда еще не писали в газетах правды. Юбилей будет, вероятно, не раньше 1906 г. И меня эти юбилейные разговоры и приготовления только раздражают.
Как только напишешь, чтобы я ехал, тотчас же закажу себе билет. Чем скорее, тем лучше.
Ты не очень выучивай свою роль, надо еще со мной посоветоваться; и платьев не заказывай до моего приезда.
Муратова так, в общежитии, бывает смешной; скажи ей, чтобы в Шарлотте она была смешной, это главное. А у Лилиной едва ли выйдет Аня; будет старообразная девушка со скрипучим голосом, и больше ничего.
Когда, наконец, я с тобой увижусь? Когда я буду тебя колотить? Обнимаю тебя, лошадка.
Твой сверхчеловек, часто бегающий в сверхватерклозет
А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4234. К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ)
10 ноября 1903 г. Ялта.
10 ноября 1903.
Дорогой Константин Сергеевич, конечно, для III и IV актов можно одну декорацию, именно с передней и лестницей. Вообще, пожалуйста, насчет декораций не стесняйтесь, я подчиняюсь Вам, изумляюсь и обыкновенно сижу у Вас в театре разинув рот. Тут и разговоров быть не может; что Вы ни сделаете, все будет прекрасно, в сто раз лучше всего того, что я мог бы придумать.
Дуня и Епиходов при Лопахине стоят, но не сидят. Лопахин ведь держится свободно, барином, говорит прислуге ты, а она ему - вы.
Сергей Саввич поехал в Японию ... для "Русского листка"? Лучше бы он поехал на луну поискать там читателей "Русского листка", на земле их нет. Читали Вы его пьесы? Вот если бы он поехал в Японию для того, чтобы написать и издать книгу об Японии, то это было бы очень хорошо, это наполнило бы всю его жизнь.
Если я не еду до сих пор в Москву, то виновата в этом Ольга. Мы условились, что я не приеду, пока она меня не выпишет.
Крепко жму Вам руку, сердечно благодарю за письмо.
Ваш А. Чехов.
Я не видел еще "На дне", "Столпы общества" и "Юлия Цезаря". Значит, буду у Вас в театре толкаться каждый вечер.
4235. В. Л. КИГНУ (ДЕДЛОВУ)
10 ноября 1903 г. Ялта.
10 ноября 1903.
Многоуважаемый Владимир Людвигович, неожиданно пришли две Ваши книжки, пришло письмо, и я уж не знаю, какие слова мне говорить, чтобы выразить Вам мою самую искреннюю, сердечную благодарность. Я взялся за "Просто рассказы" и прочел почти в один присест все рассказы; в них много былого, старого, но есть и что-то новое, какая-то свежая струйка, очень хорошая. "Лирические рассказы" буду читать сегодня.
Я все похварываю, начинаю уже стариться, скучаю здесь в Ялте и чувствую, как мимо меня уходит жизнь и как я не вижу много такого, что как литератор должен бы видеть. Вижу только и, к счастью, понимаю, что жизнь и люди становятся все лучше и лучше, умнее и честнее - это в главном, а что помельче, то уже слилось в моих глазах в одноцветное, серое поле, ибо уже не вижу, как прежде.
Накрохин в самом деле был талантлив. Я читал его "Идиллии в прозе". Но он изображал только красивый цветничок около дома, палисадничек, но в самый дом не решался входить. А Бежецкий, про которого Вы пишете, уже забыт, как оно и должно быть по-настоящему. И Щеглов (автор военных рассказов) тоже забыт.
Будьте здоровы и счастливы. Вы не женаты? Отчего? - извините за вопрос. Года 2-3 назад я женился ц очень рад; мне кажется, что жизнь моя изменилась к лучшему. То, что пишут обыкновенно про брачную жизнь, совершеннейшее вранье.
Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
Спасибо еще раз!!
4236. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
10 ноября 1903 г. Ялта.
10 ноября.
Милая Книппуша, собака моя, здравствуй! Если ты спрашиваешь насчет книги Бальмонта "Будем как Солнце!", то книгу сию я получил уже давно. Могу сказать только одно: толстая книга. Получил сегодня от Конст<антина> Серг<еевича> извещение, что сегодня, 10-го ноября, начинаются репетиции "В<ишневого> с<ада>" и что Сергей Саввич М<амонтов> едет в Японию корреспондентом "Русского листка".
В своем письме Конст<антин> Сергеев<ич> говорит, что для III и IV актов будет одна декорация. И я рад, рад не тому, что будет одна декорация, а тому, что III акт, очевидно, не будет изображать гостиницы, которой почему-то так хотели Немирович и Эфрос.
У нас дожди, сыро. Не выхожу. Зато часто бегаю в W. - все-таки гимнастика.
Насчет аккуратности моей не беспокойся, дусик. Переодеваю сорочку часто, костюм меняю каждый день, зубы чищу если и не каждый день, то чаще, чем раз в два дня. Только вот в бане не бываю, но в этом я не виноват нисколько. От ванн я слабею и простуживаюсь.
Описывай мне в письмах репетиции.
Нового ничего нет, все благополучно. Темно писать, хотя еще только 3 часа дня.
Если ты мне еще не изменила, то обнимаю тебя и целую множество раз.
Твой А.
На обороте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4237. А. Б. ТАРАХОВСКОМУ
10 ноября 1903 г. Ялта.
10 ноябрь 1903.
Многоуважаемый Абрам Борисович, я наводил справки; оказывается, что санатории (их в Ялте две: одна - кн<ягини> Барятинской, другая Благотворительного общества) переполнены. Можно теперь записаться и ждать очереди, а когда наступит эта очередь - неизвестно. Льготных условий, о которых Вы пишете, здесь нет, ибо плата, которую берут с больных, и так очень невелика; просить уступки я не решился бы, с заведующими обеих санаторий я не знаком и даже отродясь их не видел.
Отчего бы Таганрогу не выстроить собственную санаторию где-нибудь на берегу Миуса, подальше от Азовского моря? Ведь около Таганрога очень здорово, и к тому же устроиться можно не дорого. Вот наняли бы какую-нибудь усадьбу, а потом бы и свое что-нибудь построили.
Нового ничего нет, все благополучно. Мне, по обыкновению, нездоровится, но к этому я уже привык и не считаю этого особенным неблагополучием.
Крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего.
Преданный А. Чехов.
Если у Вашей больной процесс легочный еще не далеко зашел, т. е. если она ходит, не очень ослабела, и проч. и проч., то она может нанять себе в Ялте квартиру и прожить здесь зиму, тратя рублей 50-60 в месяц, не больше.
4238. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
12 ноября 1903 г. Ялта.
12 ноября.
Пупсик, читал сегодня в газетах про "Одиноких" и порадовался. Старайся, лошадка, награда тебе будет. Л с каким удовольствием я посмотрю "Одиноких"! Посмотрю не раз, а пять раз.
Дня три назад пришло от Маши извещение, что валенки куплены. Ждал я сегодня, ждал вчера и наконец рукой махнул. У бабушки ревматизм, а я без бумаги W. W. в самом гнусном положении. А насчет бумаги я прошу с самого сентября... Быть может, я пишу непонятно. В прошлом году была история с адресом, а в этом году с "какой-то гостиницей" и вот с бумагой. Просто не пойму, в чем дело.
Скоро в Москву приедет мадам Бонье, привезет с собою мать. Хотели они выехать на будущей неделе, в начале, но теперь стало очевидно, что раньше 20-го ноября им нельзя будет выехать. Я поживу solo.
Сегодня погода просто прелесть. Тихо и ясно.
Насчет переводов моей пьесы говори всем, что ты знать ничего не знаешь, что я не отвечаю на твои запросы и проч. и проч. Ведь я не могу запретить, пускай переводит всякий желающий, все равно толку никакого не будет.
Скажи Сулеру, чтобы он не уезжал, не повидавшись со мной; мне необходимо поговорить с ним насчет его хозяйства. Нужно, чтобы он купил себе землю не в Черниговской губ<ернии>, а в Московской. В Черниговской можно разводить и ананасы, да сбыта нет, а в Московской всякий огурец, даже желтяк, спустить можно.
В моих письмах нет веселости, чувствую, дусик мой. Я раскис, злюсь, кашляю, бегаю в W. Нового ничего нет. Твой брат еще в Ялте. Вчера я сообщил по секрету Софье Павловне, что твой брат выиграл в последний тираж 25 тысяч; значит, скоро появится об этом в газетах.
Сейчас обедали. Решено было за обедом, что мать поедет в Москву с горничной Настей, выедет она на будущей неделе во вторник, с почтовым. Одним словом, выедет 18 или 19 ноября. Ялта ей опротивела. Ты сделай так, чтобы она побывала на "Одиноких" и "Юлии Цезаре". Остановится она у Вани, а потом, как говорит, будет искать себе квартиру, чтобы прожить в Москве до весны.
Мне подниматься на 3-4 этаж будет трудновато, да еще в шубе! Отчего вы не переменили квартиры? Ну, да все равно, я буду в Москве сидеть дома, схожу только в баню, да в ваш театр.
Обнимаю тебя, лошадка, жму твое копытце, разглаживаю твой хвостик. Будь здорова и весела.
Твои А.
Настя торжествует.
Помнится, от г-жи Флакс было письмо; и помнится, я ответил уклончиво, отказал. Это насчет "Дяди Вани", кажется.
Когда выпишешь меня?
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4239. К. П. ПЯТНИЦКОМУ
14 ноября 1903 г. Ялта.
Многоуважаемый Константин Петрович, я не в Москве, а все еще в Ялте, и отсюда выберусь, вероятно, еще не скоро.
Пьесы моей "Вишневый сад" у меня нет, ни единого экземпляра, а то бы я выслал Вам для сборника. Благоволите написать в Москву к В. И. Немировичу-Данченко или моей жене О<льге> Л<еонардовне>, чтобы выслали Вам, или, еще лучше, напишите Алексею Максимовичу, чтобы он добыл один экземпляр для набора.
Нового ничего нет, все идет по-старому. Крепко жму руку и желаю всего хорошего.
Преданный А. Чехов.
14 ноября 1903.
4240. M. П. ЧЕХОВОЙ
15 ноября 1903 г. Ялта.
Милая Маша, мать и Настя выезжают во вторник 18-го ноября, почтовым. Они остановятся у Вани.
Все благополучно, 7-го ноября было от тебя письмо о том, что валенки высылаются; сегодня уже 15-е, а нет ни валенок, ни бумаги W., которую я жду с самого сентября. Настроение такое, что я даже боюсь письма писать, чтобы не нагрубить.
Английский журнал и яблоки привезет мать. Будь здорова и благополучна. Нового ничего нет.
Твой А.
15 ноября 1903.
На обороте:
Москва.
Марии Павловне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4241. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
16 ноября 1903 г. Ялта.
16 ноября.
Милый мой дусик, не писал тебе так долго, потому что был сильно не в духе и боялся наговорить в письме глупостей. Сегодня воскресенье, на дворе тихо и на душе у меня лучше, хотя в сущности ничто не изменилось, все по-прежнему.
В карете не выезжай за мной, ведь меня в карете тошнит. Самое лучшее обыкновенный извозчик. Репертуар получил из театра в понедельник, а от тебя в субботу, когда он уже устарел. Если Тихомирова стала опять высылать, то ты уже не беспокойся.
Мать выезжает послезавтра, во вторник. Она поедет на почтовом, курьерского не любит. Будет в Москве жить у Вани.
Если не высылали еще валенок и бумаги W, то и не высылайте. Надо бы мне было еще в сентябре телеграфировать Мюру, а я не догадался.
Скажи Маше, что английский журнал и яблоки привезет мать. Настя чуть с ума не сходит от радости, что едет в Москву.
Сосед мой Мандражи продал свою землю какому-то, как говорят, петербуржцу. Ольга Мих<айловна> объелась устриц и заболела. Насчет учительницы или гувернантки она телеграфировала не тебе, а тебе для передачи Маше - так она говорит по крайней мере.
У меня характер несносный, прости меня, дусик.
Целую тебя и крепко обнимаю.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4242. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
17 ноября 1903 г. Ялта.
Неужели ты, лошадка, думаешь, что я на старости лет стану носить шубу или воротник из поддельного котика? Мне нужна шуба, которая бы:
1) была очень тепла и очень легка,
2) застегивалась на пуговицы, как пальто,
3) имела воротник из хорошего меха, не поддельного, не крысиного, а настоящего.
И чтобы шапка была такая же, как воротник. Ты скряга, между тем я отродясь не шил себе шубы, хотя расходовал очень много денег. Неужели будет нехорошо, если я сошью себе шубу за 300 или даже 400 р. (считая в том числе и шапку)? Вот подумай-ка с Вишневским.
У шубы должны быть рукава подлиннее, во всяком случае не коротки. Значит, теперь ты закажешь шубу? Или меня подождешь? Поступай, как находишь лучше.
Завтра уезжает мать... Погода тишайшая, а она едет на лошадях, хотя и не боится качки.
Мой юбилей будет еще не скоро, через несколько лет. Надо будет разобрать старые бумаги и письма и посмотреть, когда я получил первый гонорар.
Нового ничего нет, все по-старому. Белье и вообще содержимое чемодана возьму, как ты писала. От списка не отступлю ни на один миллиметр.
Сижу без бумаги W. Испытываю мучительное раздражение уже недели три.
Ну, будь здорова, господь с тобой. Обнимаю мою лошадку и целую.
Твой А.
17 ноября.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4243. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
20 ноября 1903 г. Ялта.
Погоди заказывать шубу, подожди письма.
Антонио.
На бланке:
Москву.
Петровку. Коровина.
Чеховой.
4244. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
20 ноября 1903 г. Ялта.
20 ноябрь.
Милая моя, многотерпеливая жена, лошадка моя, сегодня наконец посылка пришла. От валенок и туфель бабушка в восторге, приходила благодарить, другие туфли я поставил у матери на столе; а полочка очень красива или показалась мне таковою. Спасибо, родная! И прости мне, прости мое ворчанье; но что же делать, если я мучился все время.
Получил план I действия. Дом будет двухэтажный; стало быть, и покой двухэтажный; но ведь во дворике, какой образуется этим покоем, солнца очень мало, тут вишни не станут расти.
Сегодня я телеграфировал тебе насчет шубы. Боюсь, что ты закажешь шубу не в виде пальто, без пуговиц, и с выкрашенным котиком. Погоди, дусик, я скоро приеду.
Была у меня сегодня Ольга Мих<айловна>, просидела мучительно долго.
Полочке висеть над фотографиями как раз хорошо. Ты ошибаешься в своем предположении, с матерью я не ссорился. Мне было больно смотреть на нее, как она тосковала, и я настоял, чтобы она уехала - вот и все. Она не крымская жительница.
Обнимаю тебя, мою добрую, чудесную, распорядительную лошадку, обнимаю и целую. Господь с тобой. Не сердись, если находишь, что я мало тебе пишу. Мало пишу, зато много люблю.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
42.45. Ал. П. ЧЕХОВУ
20 ноября 1903 г. Ялта.
Вчера в "Таганрогском вестнике" прочел некролог Э. Р. Рейтлингера, будто бы умершего на сих днях. Ведь еще 10-15 лет назад ходили слухи, что Р<ейтлингер> помре.
Как поживаешь? Не пострадал ли ты от наводнения? Не бил ли тебя на улице Черман? Не хватали ли тебя за фалды на улице хулиганы? Напиши мне. Я все еще в Ялте. Что поделывает Миша?
Кланяюсь, Жду ответов.
Твой А.
20. XI. 1903.
На обороте:
Петербург.
Александру Павловичу Чехову.
Удельная, Костромской 9.
4246. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
21 ноября 1903 г. Ялта.
21 ноябрь.
Милая лошадка, я все это время выказывал свои крутой характер, прости меня. Я муж, а у мужей, как говорят, у всех крутой характер. Только что меня позвали к телефону, говорил Лазаревский из Севастополя; сообщил, что сегодня вечером приедет ко мне, пожалуй останется ночевать, и опять я буду злиться. Скорей, скорей вызывай меня к себе в Москву; здесь и ясно, и тепло, но я ведь уже развращен, этих прелестей оценить не могу по достоинству, мне нужны московские слякоть и непогода; без театра и без литературы уже не могу. И согласись, я ведь женат, хочется же мне с женой повидаться.
Костя уехал наконец. Это великолепный парень, с ним приятно. Вчера был Михайловский, решили, что Костя будет во время постройки жить в Ялте.
Сегодня письма от тебя нет. Вчера я телеграфировал тебе насчет шубы, просил подождать письма. Боюсь, что ты сердишься. Ну, да ничего, помиримся. Времени еще много впереди.
Погода совсем летняя. Нового ничего нет. Не пишу ничего, все жду, когда разрешишь укладываться, чтобы ехать в Москву. В Москву... в Москву! Это говорят уже не "Три сестры", а "Один муж".
Обнимаю мою индюшечку.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4247. M. П. ЧЕХОВОЙ
21 ноября 1903 г. Ялта.
Милая Маша, вчера у себя в кабинете я нашел около камина на ковре стекло от очков или pince-nez. Спроси у мамаши, не потеряла ли она. Пусть не покупает нового, если потеряла, я привезу.
Бабушка очень довольна, благодарит за валенки. Все тихо, благополучно. Арсений ночует в доме, внизу на лестнице.
Приеду тотчас же, как только позовут телеграммой. Будь здорова и благополучна.
Твой А.
21 ноября.
На обороте:
Москва.
Марии Павловне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4248. К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ)
23 ноября 1903 г. Ялта.
23 ноября 1903.
Дорогой Константин Сергеевич, сенокос бывает обыкновенно 20-25 июня, в это время коростель, кажется, уже не кричит, лягушки тоже уже умолкают к этому времени. Кричит только иволга. Кладбища нет, оно было очень давно. Две-три плиты, лежащие беспорядочно, - вот и все, что осталось. Мост - это очень хорошо. Если поезд можно показать без шума, без единого звука, то - валяйте. Я не против того, чтобы в III и IV акт<ах> была одна декорация; было бы только удобно в IV акте выходить и входить.
Жду не дождусь дня и часа, когда наконец жена моя разрешит мне приехать. Я уже начинаю подозревать жену, не хитрит ли она, чего доброго.
Погода здесь тихая, теплая, изумительная, но как вспомнишь про Москву, про сандуновские бани, то вся эта прелесть становится скучной, ни к чему не нужной.
Я сижу у себя в кабинете и все поглядываю на телефон. По телефону мне передаются телеграммы, и я вот жду каждую минуту, что меня позовут наконец в Москву.
Крепко жму руку, до земли кланяюсь Вам за письмо.
Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
4249. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
23 ноября 1903 г. Ялта.
23 ноября.
Здравствуй, венгерская лошадка, как поживаешь? Скоро ли выпишешь своего мужа? Вчера с утра до обеда у мужа сидел учитель из Гурзуфа, очень интересный молодой человек, который все время забирал в рот свою бородку и силился говорить о литературе; от обеда, впрочем, с 3-х часов до вечера сидела у меня приятнейшая начальница гимназии с какой-то классной дамой, которую она привела, чтобы на меня посмотреть; был и Лазаревский, все время, не умолкая, говоривший о литературе. И как же досталось тебе! Я сидел с гостями, слушал, мучился и все время ругал тебя. Ведь держать меня здесь в Ялте - это совсем безжалостно.
Михайловский говорил, когда был у меня в последний раз, что Костя будет на постройке одним из главных, будет жить в Ялте. Это я отвечаю на твой вопрос насчет Кости.
Получил от Мейерхольда письмо. Пишет, что уже неделя, как лежит, что у него кровь идет горлом.
Конст<антин> Серг<еевич> хочет во II акте пустить поезд, но, мне кажется, его надо удержать от этого. Хочет и лягушек, и коростелей.
Шарик становится очень хорошей собакой. Лает и днем, и ночью. Зубы только остры у подлеца.
Пришла m-me Средина. Будь здорова, дусик. Чуть было не написал - дурик. Темно становится. Обнимаю мою козявку.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4250. Н. И. КОРОБОВУ
23 ноября 1903 г. Ялта.
Милый Николай Иванович, погоди немножко, скоро я приеду, тогда и поговорим о билетах. Еще не известно, когда пойдет моя пьеса; репетируют пока только первый акт.
Когда приеду, то пришлю тебе письмо.
С Сувориным я давно уже не переписываюсь. Буренин - это избалованное, очень сытое животное, злое и желтое от зависти. Вот тебе ответы на твои вопросы, а буде пожелаешь подробностей -поговорим при свидании. Крепко жму руку.
Твой А. Чехов.
23 ноября 1903.
Адрес:
Москва.
Доктору
Николаю Ивановичу Коробову.
Калужские ворота, 1-я Городская больница.
4251. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
25 ноября 1903 г. Ялта.
Дуся, немецкая лошадка, посылаю рекомендацию, о которой ты писала. Думаю, что я так написал. Если же не так, то пусть Егор подождет немного. Скажи ему, что я решил подождать еще немного, и если жена меня не вызовет наконец, то я уеду в Москву без всякого позволения. Так и скажи ему.
Получил письмо от Сулера. Пишет, что у вас в театре не совсем благополучно, будто какие-то недоразумения. Если это правда, то жаль. Но думаю, тут пустяки, одни разговоры да слухи.
Ольга Михайловна выехала, теперь в Москве.
Мать приехала в Москву, и вы, т. е. ты и Маша, убедились наконец, что никаких у нас с ней недоразумений не было. Выехала она, потому что ей было очень, очень скучно, я настоял. Мне кажется, что в декабре она уже начнет скучать в Москве, и тогда может поехать с Машей опять в Ялту.
Погода изумительная, райская, ни одной сколопендры, ни одного комара; но боюсь, что как я на пароход, так и задует. Арсений полнеет, благодушествует, Шарик вырос, лает днем и ночью.
Значит, Немирович не читал моей пьесы в Общ<естве> любителей слов<есности>? Началось с недоразумений, недоразумениями и кончится -такова уж судьба моей пьесы.
Если шуба будет тяжелой, то не проси тогда милости - отколочу, изобью вдребезги. Не вели класть ваты, не лучше ли какой-нибудь пух, вроде, скажем, гагачьего.
Если увидишь Костю раньше меня, то скажи ему, что Софья Павловна выздоровела.
Ну, обнимаю тебя и, схватив на руки, начинаю прыгать. Господь с тобой.
Твой А.
25 ноября.
Не скупись, старайся, чтобы шуба была полегче: ведь мне и в пальто теперь тяжеловато.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4252. Л. А. СУЛЕРЖИЦКОМУ.
25 ноября 1903 г. Ялта.
25 ноября 1903.
Милый Лев Антонович, большое Вам спасибо за то, что наконец собрались написать, Ваше письмо доставило мне немалое удовольствие. Хотелось бы повидаться с Вами и потолковать о том о сем, о хохлах, о Вашем будущем имении, о редиске и бобах, которые будут произрастать под Вашим наблюдением. Очень рад, что Вы стали думать иначе о нас, хохлах; и теперь бы мне еще хотелось сбить Вас с мысли об Орловской и Курской губ<ернии>. Для чего забираться так далеко, если можно найти подходящий клочок земли в Московской? Вам надо поближе к Москве, в 3-5 верстах от станции, около реки или пруда, десятин 5-10 - не больше, нужен сад и огород. Если Вы насадите яблонь (антоновка, зимняя), десятины две, если затеете огород и парник, то у Вас будут заняты и лето, и зима, и через пять лет maximum Вы уже будете получать доход, задавать балы и носить на животе золотую цепочку. Главное - возможность ежедневного сбыта, имейте сие в виду. А без сбыта никак нельзя, как бы просто Вы ни жили; сбыт вдохновляет - это раз, а во-вторых, читайте Г. Джорджа, буде мне не верите. При свидании поговорим очень обстоятельно, а пока умолкаю. Приеду скоро, очень скоро, должно быть, в начале будущей недели.
О недоразумениях в Художеств<енном> театре ничего не слышал, мне ничего не пишут неприятного, все благополучно, по-видимому.
Трофимов на Вас не похож ни капельки.
Жене Вашей и великолепному сыну, Вашему наследнику и кормильцу в старости, мой поклон.
Крепко жму Вам руку. О том, когда приеду, сообщу Вам. Будьте благополучны.
Ваш А. Чехов.
В Московской губ<ернии> и построиться можно дешевле и лучше.
Я кашляю.
Вы живете в Молочном переулке, дом Градобоевой. Какое предзнаменование! Очевидно, Вам надо будет иметь побольше коров и избегать посевов.
4253. П. Ф. ИОРДАНОВУ
26 ноября 1903 г. Ялта.
26 ноябрь 1903.
Ялта.
Многоуважаемый Павел Федорович, недавно через агентство Русского общества я послал Вам небольшую пачку книг; на днях тоже вышлю, вероятно, по почте тоже небольшую пачку.
Вчера был у меня мой двоюродный брат, показывал мне Ваше письмо, где Вы говорите о том, чтобы я похлопотал насчет его, брата, почетного гражданства. С удовольствием, только напишите мне, где этот самый "наблюдательный комитет" и кто там главный или главные.
Мне нездоровится, между тем нужно ехать в Москву. Во-первых, тянет туда ужасно, и, во вторых, денег нет, надо поработать немножко, пьесу поставить и проч. и проч. В письме к брату Вы пишете о моем юбилее. Юбилей сей будет еще нескоро, вероятно, в 1906 или даже в 1907 г. (в январе, вернувшись домой, перерою у себя старые письма и наведу справки); да и помимо сего, мне нездоровится, настроение у меня совсем не юбилейное, и я убедительно прошу Вас отложить юбилей и разговоры о нем впредь до благоприятного будущего. В январе, наведя справки, я напишу Вам подробно и обстоятельно, а пока будьте отцом-благодетелем, отложите вопрос об юбилее на самую верхнюю полку.
В эту осень я чувствую себя хуже, чем в прошлую. Второй том Шильдера "Николай Первый" будет выслан, Пушкин - тоже.
Теперь я в Ялте, после первого декабря мой адрес будет такой: Москва, Петровка, д. Коровина.
Желаю Вам всего хорошего, будьте здоровы и благополучны. Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Таганрог.
Его высокоблагородию.
Павлу Федоровичу Иорданову.
4254. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
27 ноября 1903 г. Ялта.
27 ноября.
Дусик, собачка нужна в I акте мохнатая, маленькая, полудохлая, с кислыми глазами, а Шнап не годится. Очевидно, мне будет позволено приехать в Москву в августе, не раньше. Милая моя начальница, строгая жена, я буду питаться одной чечевицей, при входе Немировича и Вишневского буду почтительно вставать, только позволь мне приехать. Ведь это возмутительно - жить в Ялте и от ялтинской воды и великолепного воздуха бегать то и дело в W. Пора же вам, образованным/людям, понять, что в Ялте я всегда чувствую себя несравненно хуже, чем в Москве. Было спокойное, тихое море, а теперь бурлит, высокие волны хватают до самого неба, и дождетесь вы того, что погода так испортится, что нельзя будет ни выехать, ни доехать.
Я приеду в спальном вагоне; шубу не тащи в вагон, будет холодная, я надену ее в вокзале.
Какой ты стала скрягой! Ты скоро будешь наклеивать на письмах марки, уже бывшие в употреблении. Отчего ты ничего не телеграфируешь? Я боюсь, что приказ ехать в Москву ты пришлешь по почте, а не по телеграфу. Я тебе отдам десять рублей, только не скупись, телеграфируй мне, не жадничай.
Скажи матери, что стекло от очков, оказалось, было обронено Варварой Константиновной, которая, кстати сказать, обещала побывать у меня еще до моего отъезда.
Стало холодно. Погожу немного, если не напишешь или не телеграфируешь, чтобы я приехал, то уеду в Ниццу или куда-нибудь, где повеселее.
Обнимаю тебя, лошадка, господь с тобой, моя радость. Итак, я жду и жду.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4255. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
29 ноября 1903 г. Ялта.
29 ноябрь.
Я уже не знаю, лошадка, что мне делать и что думать. Меня упорно не зовут в Москву и, по-видимому, не хотят звать. Написала бы откровенно, почему это так, что за причина, и я не терял бы времени, уехал за границу. Если бы ты знала, как скучно стучит по крыше дождь, как мне хочется поглядеть на свою жену. Да есть ли у меня жена? Где она?
Больше писать не стану, это как Вам угодно. Писать не о чем и не для чего.
Если получу сегодня телеграмму, то привезу тебе сладкого вина, если же не получу, то кукиш с маслом.
Шнап, повторяю, не годится. Нужна та облезлая собачонка, которую ты видела, или вроде нее. Можно и без собаки.
Ну, обнимаю тебя.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4256. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
30 ноября 1903 г. Ялта.
Выезжаю вторник.
На бланке:
Москва.
Петровка, дом Коровина.
Чеховой.
4257. А. А. ПЛЕЩЕЕВУ
5 или 6 декабря 1903 г. Москва.
Был бы очень рад повидаться с Вами, потолковать, вспомнить старину.
Я бываю дома утром от 10 до 12 ?, затем - в Художественном театре нa репетиции до 4, потом я опять дома, а в 8 час. опять в Художественном театре на спектакле. Я ведь не видел пьес и теперь намерен поглядеть их. Не видел ни "На дне", ни "Юлия Цезаря", ни "Столпов", не был даже в Малом театре; постарайтесь повидаться со мной. Или у меня побывайте, или дайте знать, в каком часу можно застать Вас. Крепко жму руку. Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
4258. Н. И. КОРОБОВУ
6 декабря 1903 г. Москва.
Милый Николай Иванович, я приехал в Москву. Теперь репетиции, каждый день буду ходить в театр, и удобнее всего меня будет застать около 6 час. вечера. Будь здоров.
Твой А. Чехов.
6 дек.
Поздравляю тебя с днем ангела, а Екатерину Ивановну с именинником.
Адрес:
Здесь
Доктору
Николаю Ивановичу Коробову.
Калужские ворота, 1-я Городская больница.
4259. П. И. КУРКИНУ
7 декабря 1903 г. Москва.
Дорогой Петр Иванович, я приехал. Был бы очень рад, если бы Вы в свободную минуту зашли ко мне. Сегодня, завтра и послезавтра я буду дома около 5 час. вечера (с 5 до 7), а в остальные дни буду вечера проводить дома - так надеюсь по крайней мере.
Крепко жму руку, будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
7 дек.
На обороте:
Здесь.
Доктору Петру Ивановичу Куркину.
Тверская, мебл. к-ты "Гельсингфорс".
4260. Ал. П. ЧЕХОВУ
8 декабря 1903 г. Москва.
8 дек.
Сашшичька! Чтобы нам удобнее было переписываться, я нарочно приехал в Москву. Мой адрес: Москва, Петровка, д. Коровина, В своем последнем письме ты пишешь об участке земли в Малороссии, об участке за 300 рублей, о хате и проч., а я тебе скажу на это, что в Малороссии ты не выжил бы и одной недели, что хохлы обокрали бы хату твою на другой же день после твоего переезда и что за 300 р. в наше время можно купить лошадь, можно купить шубу с воротником из quasi-котикового меха, земли же, да еще с хатой, не купишь, купчая будет стоить дороже у нотариуса. Насколько я понимаю твое настоящее и твое будущее, тебе уезжать далеко от столиц никак нельзя; до самой- своей праведной кончины ты будешь работать в поте лица и зарабатывать кусок хлеба, а это будет возможно и удобно, только когда будешь жить недалеко от
столиц, вблизи железной дороги, в России, а не в Малороссии.
Тебе нужно будет надеть новые брюки, почистить калоши и сходить в Удельное ведомство, узнать, где в Тверской или Московской губ<ернии>, по линии Николаевской дороги отдается земля в долгосрочную аренду. Возьми десятин пять у реки по 1/8 коп. за десятину в год, на 99 лет, потом построишься за собственные деньги или в кредит, обзаведешься садом lege artis*, будешь удить рыбу, и в то жe время не надо будет тебе круто менять свой образ жизни, останешься все тем же столичным жителем, европейцем. Повторяю: Малороссия ни к чему, там только жарко и газеты приходят на 9-й день, и от воров запираться придется на двадцать замков.
В Московской и Тверской губ<ернии> чудеснейший климат, к тому же леса и грибы.
В "Русской мысли" я еще не был. Мне кажется, едва ли тебе удастся сделать дело в сем журнале. Если и примут повесть, то она пролежит в редакции года два, а заплатят по 50 р. за лист. Надо работать в газетах, в "Журнале для всех" и в прочих подобных журналах. В "Русской мысли" я не играю никакой роли, силы не имею, а печатают меня в объявлениях, вроде как бы почета ради.
Спешу в театр на репетицию, а посему позволь окончить письмо. В Петербурге есть журнал "Образование", очень недурной. Не знаю, как он платит, но печататься в нем было бы для тебя как раз в плепорцию. В "Ниве" тоже хорошо бы, ибо платят там достаточно, но торговаться можно.
Ну, будь здрав. Пиши, я буду писать тебе подробно и обстоятельно.
Кланяюсь твоей фамилии.
Твой А. Чехов.
Напиши, что это за газета Суворина-фиса**.
* по всем правилам искусства (лат.)
** сына (франц.)
4261. А. Н. ВЕСЕЛОВСКОМУ
11 декабря 1903 г. Москва.
11 дек. 1903.
Многоуважаемый Алексей Николаевич!
Не знаю, как мне и благодарить Вас за письмо. Об избрании своем во временные председатели Общества любителей российской словесности я узнал впервые из газет, но не писал Вам, потому что поджидал все время подтверждения. Это избрание -честь, неожиданная и незаслуженная, о какой я не мог даже мечтать. О согласии моем или несогласии не может быть и речи, я весь принадлежу Обществу и был бы счастлив бесконечно, если бы мне удалось показать это не на словах только, но и на деле. В настоящее время, к сожалению, мне нельзя по нездоровью принимать участие в публичных заседаниях, и я просил бы, если это можно, дать мне отсрочку на год или на два. Или, быть может, я мог бы пока быть полезен Обществу по издательской деятельности, мог бы редактировать, читать корректуру, вообще делать что-нибудь, проживая и не в Москве. Я теперь в Москве не живу, а только пробую, нельзя ли мне тут жить, и при первом кровохарканье или сильном кашле мне придется бежать отсюда в Крым или за границу.
Будьте добры, напишите мне, когда я могу застать Вас дома. Я давно уже не видел Вас, мне хочется повидаться, поблагодарить лично и поговорить.
Желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий и преданный А. Чехов.
4262. Л. А. СУЛЕРЖИЦКОМУ
11 декабря 1903 г. Москва.
Завтра в пятницу приходите к нам около 5-6* часов вечера, чтобы вместе отправиться в Худож<ественный> театр. Я ведь давно приехал, а Вас все нет. Нехорошо, господин помещик.
Жму Вам руку.
Ваш А. Чехов.
11 дек. 1903.
* или раньше, этак в 4 - 4 1/2 час.
На обороте:
Здесь.
Льву Антоновичу Сулержицкому.
Остоженка, Молочный пер., д. Градобоевой.
4263. В. В. КАЛЛАШУ
12 декабря 1903 г. Москва.
12 дек. 1903 г.
Милостивый государь
Владимир Владимирович!
Письмо Ваше я получил в Ялте своевременно, не отвечал же так долго по той причине, что Вы не сообщили мне ни Вашего адреса, ни Вашего имени-отчества. Я написал письмо В. А. Гольцеву с просьбой сообщить мне немедленно Ваш адрес, но ответа от него не получил. Как бы ни было, убедительно прошу Вас извинить меня и не сердиться очень.
Вчера я послал ответ А. Н. Веселовскому. Я написал ему, что о согласии моем или несогласии не может быть и речи, я очень рад и счастлив; одно только может мне пометать принять участие в делах Общества - это моя болезнь; но если эта зима пройдет для меня относительно благополучно, то уже в будущую зиму (1904-1905 гг.) я начну принимать участие в заседаниях.
Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно Вас уважающим и преданным.
А. Чехов.
Адрес:
Его высокоблагородию
Владимиру Владимировичу Каллашу.
Каретная-Садовая, д. Дукмасова, кв. 10.
4264. А. С. ЛАЗАРЕВУ (ГРУЗИНСКОМУ)
13 декабря 1903 г. Москва.
13 док. 1903.
Дорогой Александр Семенович, когда буду в редакции "Русской мысли", то непременно скажу, а буду я в оной редакции не раньше будущей недели.
Очень бы хотелось повидаться с Вами, потолковать, вспомнить старину. Напишите мне, в какой день и час Вы могли бы зайти ко мне, и тогда я останусь дома, буду поджидать. Теперь у меня репетиции, я завертелся и меня трудно застать дома. Пожалуйста, напишите.
В Праге очень любят русскую литературу и давно уже переводят нас. И пьесы русские там идут. Жаль только, нет конвенции и о переводах приходится узнавать только случайно.
Жму крепко руку, дружески кланяюсь. Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
Отвечаю так поздно на Ваше письмо, потому что только вчера вечером получил его из "Русской мысли". Мой адрес: Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4265. Г. М. ЧЕХОВУ
14 декабря 1903 г. Москва.
Милый Жорж, пришли мне поскорее бумагу для подачи в по квартирному налогу присутствие, пожалуйста!
Получил от Иорданова письмо. Он пишет, что как только будет послано представление, то он уведомит меня тотчас же.
Что нового в Ялте? Какова погода? Здесь в Москве очень хорошо, я здоров, или почти здоров.
Крепко жму, тебе руку и низко кланяюсь.
Твой А. Чехов.
14 дек. 1903.
Нa обороте:
Ялта.
Русское общество пароходства и торговли.
Его высокоблагородию
Георгию Митрофановичу Чехову.
4266. Л. С. ЛАЗАРЕВУ (ГРУЗИНСКОМУ)
16 декабря 1903 г. Москва.
Дорогой Александр Семенович, в воскресенье приходите ко мне от 5 до 7 час. вечера, я буду ждать Вас. Если же в этот день Вам будет нельзя, то приходите когда угодно, раньше или позже, только вечером; я уже распорядился, чтобы прислуга говорила Вам правду, дома я или нет.
Итак, жду. Если вечера у Вас заняты, то приходите утром в 11 час., предупредив меня накануне.
Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
16 дек. 1903.
4267. Ф. Д. БАТЮШКОВУ
21 декабря 1903 г. Москва.
21 дек. 1903.
Дорогой Федор Дмитриевич, сегодня получил я по почте из Ялты телеграмму, которую Вы послали неделю тому назад. Отвечаю и я Вам по почте.
Всю осень, начиная с августа, я был болен; меня изводил кашель и расстройство кишечника, я не работал, и пришлось минувшую осень вычеркнуть из книги живота, как ненужное, лишнее время. Теперь я живу в Москве, здоровье мое несравненно лучше, чем было в Ялте, но, нужно сказать, почти совсем не работаю, так как приходится часто бывать на репетициях в Художественном театре. Пьесу обещают поставить не позже 9 января; стало быть, до 10 января мне придется болтаться без дела, много разговаривать и из-за пустяков много волноваться. Очень бы хотелось пообещать, дать слово, что рассказ будет прислан не позже февраля, но я уже так часто обманывал Вас, что лучше воздержусь.
Не будете ли Вы на праздниках в Москве? Крепко жму руку и желаю всего хорошего, здоровья и веселого настроения.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Петербург.
Его высокоблагородию
Федору Дмитриевичу Батюшкову.
Литейная 15.
4268. В. К. ХАРКЕЕВИЧ
24 декабря 1903 г. Москва.
24 дек. 1903.
Многоуважаемая Варвара Константиновна, прежде всего шлю Вам поздравление с Рождеством и с наступающим новым годом, желаю Вам здоровья и счастья.
Вчера пришла Ваша телеграмма, я послал ее в Петербург, где в настоящее время находится именинница. Мать очень любит письма и телеграммы, любит Вас, и, мне кажется, она будет очень довольна, когда получит Вашу телеграмму.
С Вашими часами я отправился к самому лучшему часовщику, самому добросовестному - к Буре. Оглядев часы со всех сторон, Буре иронически улыбнулся и сказал, чтобы я оставил их у него. Недели две спустя я опять поехал к нему, испытывая беспокойство, и - увы! Предчувствие не обмануло меня. Буре объявил, что часы сильно испорчены мастерами-евреями, что нужно переменить все внутренности и что вообще починять эти часы не стоит. "Если хотите, сказал он, то отдайте эти часы в починку тем же евреям".
Итак, поручение Ваше я исполнил, часы остались непочиненными. Напишите, что мне предпринять теперь, послать ли их Вам по почте, или, быть может, продать и купить Вам новые часы, великолепные?
Будьте здоровы и веселы, да пошлет Вам господь хорошую погоду. Здесь в Москве снежок, тихо, ласково. Я здоров совершенно, так здоров, что даже докторам становится совестно. Оказывается, вопреки докторам, холод не имеет никакого влияния на мое здравие.
Нового ничего нет, все пока обстоит благополучно. И. А. Бунин уехал в Ниццу. Быть может, и я уеду туда же в феврале.
Низко Вам кланяюсь.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Ялта.
Ее высокоблагородию
Варваре Константиновне Харкеевич.
Женская гимназия.
4269. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
24 декабря 1903 г. Москва.
24 дек.
Милая мама, поздравляю Вас с днем ангела и с Рождеством, желаю Вам прожить еще очень долго в добром здоровье и покое.
Мы живы и здоровы. Нового ничего нет. Поклонитесь Мише, Ольге Германовне и детям.
Целую Вас и кланяюсь.
Ваш А. Чехов.
Рукой О. Л. Книппер-Чеховой:
Поздравляю Вас, дорогая мамаша, и с днем ангела, и с праздниками, и с наступающим новым годом, и желаю встретить и провести оный в добром здравии и в спокойствии душевном. Передайте от меня привет и поздравление Михаилу Павловичу и Ольге Германовне, деток поцелуйте. Когда Вы приедете в Москву?
Тогда уж непременно поживете у нас. Целую Вас и желаю всего хорошего.
Ваша Оля.
Рукой М. П. Чеховой:
Милая мамочка, поздравляю с прошедшими ангелами и с праздником. Женюшу тоже поздравляю вместе с родителями. Скоро напишу. Целую крепко.
Ваша Маша.
4270. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
27 декабря 1903 г. Москва.
Это ужасно, милый Виктор Александрович, я никак не попаду в редакцию, хотя собираюсь каждое утро. У меня теперь репетиции (от 12 до 5 час.), а когда нет репетиций, я кашляю, и жена не пускает из дому. Я приду в редакцию в понедельник или во вторник - непременно, обязательно; это решено.
Нового ничего нет, все благополучно. Будь здоров, обнимаю тебя, не сердись только ради создателя...
Твой А. Чехов.
Суббота; завтра вечером я дома.
4271. И. А. БЕЛОУСОВУ
29 декабря 1903 г. Москва.
29 дек. 1903.
Дорогой Иван Алексеевич, Ваше письмо я получил вчера вечером. Было бы весьма приятно и интересно повидаться с Вами, но как это сделать, чтобы не заставлять Вас с Вашим ревматизмом понапрасну взбираться ко мне на 25-й этаж? Меня лестница замучила, Вам она тоже, вероятно, не очень нравится. Меня легче всего застать в 6-7 часов вечера, я скажу прислуге, чтобы Вас встретила и, буде Вы меня не застанете, дала бы Вам отдохнуть у меня в кабинете. В понедельник и во вторник, вероятнее всего, в 6 час. я буду дома.
Крепко жму руку. Будьте здоровы и веселы.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Его высокоблагородию
Ивану Алексеевичу Белоусову.
Фуркасовский 10.
4272. Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ
29 декабря 1903 г. Москва.
Многоуважаемый Борис Александрович, с новым годом, с новым счастьем, с новыми рассказами!
В "Курьере" от 29 декабря (понедельник) есть рецензия, критикует Вашу книгу. Хвалят.
Желаю Вам всего хорошего. Пьеса моя еще не шла.
Жму руку.
Ваш А. Чехов.
29 дек. 1903.
На обороте:
Севастополь.
Борису Александровичу Лазаревскому.
Чесменская 24.
4273. А. И. КУПРИНУ
31 декабря 1903 г. Москва.
С новым годом, с новым счастьем, дорогой Александр Иванович! До меня дошли слухи, будто Вы были нездоровы, что у Вас был брюшной тиф. Пожалуйста, напишите строчки две-три, как Вы себя теперь чувствуете.
Вашей жене и дочери низко кланяюсь и шлю привет и поздравление с новым годом.
Крепко жму руку, будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
1903, XII, 31.
Петровка, д. Коровина.
Москва.
На обороте:
Петербург.
Александру Ивановичу Куприну.
Разъезжая 7, редакция журнала "Мир божий".
4274. О. Г. ЧЕХОВОЙ
31 декабря 1903 г. Москва.
С новым годом, с новым счастьем, милая моя дочь, желаю Вам настоящего счастья, здоровья и побольше денег. Надеюсь, что и в предстоящем 1904 году Вы будете вести себя хорошо и мне не придется с Вас взыскивать. Имейте в виду, что я строг, вспыльчив и при малейшем нарушении моих требований могу лишить Вас наследства.
Вашей свекрови, супругу и детям низко кланяюсь и поздравляю. За письмо сердечно благодарю. Будьте здоровы и благополучны, благословляю Вас и прошу не забывать. Целую обе Ваши ручки.
Ваш папаша А. Чехов.
31 дек. 1903.
На обороте:
Петербург.
Ее высокоблагородию
Ольге Германовне Чеховой.
Угол Большого проспекта и Широкой, 64, кв. 4.
1904
4275. Г. М. ЧЕХОВУ
1 января 1904 г. Москва.
С новым годом, с новым счастьем, милый Жорж! Желаю тебе куль червонцев и великолепнейшего настроения духа. Я здоров, здоровее, чем был в Ялте. Крепко жму руку.
Твой А. Чехов.
1 янв. 1904.
На обороте:
Ялта.
"Агентство Русского общества пароходства и торговли".
Его высокоблагородию
Георгию Митрофановичу Чехову.
4276. Ф. А. ЧЕРВИНСКОМУ
3 января 1904 г. Москва.
3 янв. 1904 г.
Многоуважаемый Федор Алексеевич, если я ошибаюсь, если Вас по отчеству величают иначе, то простите. Ведь с тех пор, как мы не виделись, прошла целая вечность.
На будущей неделе я отправляюсь в редакцию "Русской мысли" и узнаю у Гольцева, почему так долго не отвечают Вам. С удовольствием исполню Ваше желание. Мне помнится, я так настаивал, чтобы Вы побольше писали. Вы пишете мало и редко, как поэт Ладыженский, а из отдельных, редко выбрасываемых кофеинок трудно сварить кофе.
Быть может, в январе я приеду в Петербург и тогда увидимся. Новостей у меня нет никаких, все идет по-старому.
Крепко жму руку и желаю всяких благ. С новым годом, с новым счастьем.
Ваш А. Чехов.
Петровка, д. Коровина.
Москва.
4277. И. М. КОНДРАТЬЕВУ
4 января 1904 г. Москва.
4 янв. 1904
Многоуважаемый Иван Максимович! Мною написана и цензурою уже разрешена новая пьеса - "Вишневый сад", комедия в 4 действиях, о чем и имею честь сообщить Вам с просьбой внести эту мою пьесу в каталог.
Поздравляю Вас с новым годом, с новым счастьем и от души желаю всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Петровка, д. Коровина.
Москва.
4278. П. Ф. ИОРДАНОВУ
6 января 1904 г. Москва.
С новым годом, с новым счастьем, многоуважаемый Павел Федорович! Второй том "Николая Первого" Шильдера уже у меня, скоро я вышлю его. Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
На обороте:
Таганрог.
Его высокоблагородию
Павлу Федоровичу Иорданову.
4279. В. Ф. КОМИССАРЖЕВСКОЙ
6 января 1904 г. Москва.
6 января 1904 г.
Дорогая Вера Федоровна, где Вы? В Баку, Тифлисе, Харькове? Ваше письмо от 29 декабря я получил только сегодня, 6 января, а накануне пришла по почте Ваша телеграмма, посланная в Ялту.
Савиной я не видел, не переписывался с ней, и у меня даже в мыслях не было намерения отдать "Вишневый сад" в Александринский театр. Эта пьеса принадлежит Художественному театру, Немирович-Данченко взял ее у меня для Москвы и Петербурга. В этом году Художественный театр в Петербург не поедет, кажется, но все же говорить с дирекцией о пьесе было бы бесполезно.
Пишу Вам это с легкой душой, ибо глубоко убежден, что мой "Вишневый сад" для Вас совсем не подходит. Центральная роль в этой пьесе -женская, старая женщина, вся в прошлом, ничего в настоящем, остальные роли, по крайней мере женские, мелковаты и грубоваты, для Вас не интересны. Пьеса моя скоро будет напечатана в сборнике "Знания", и если Вы прочтете ее, то сами убедитесь, что для Вас она, пьеса, как бы Вы снисходительно ни отнеслись к ней, не представляет интереса.
Как Ваше здоровье? Не утомились ли Вы, путешествуя по Баку и Тифлисам? С новым годом, с новым счастьем, желаю Вам здоровья, силы и успехов, и чтобы хоть один день в неделе Вы были совершенно счастливы. Целую и крепко жму Вашу руку.
Преданный А. Чехов.
4280. М. Д. БЕЛЕНОВСКОЙ
7 января 1904 г. Москва.
Милая Марьюшка, извещаю Вас, что Евгения Яковлевна на днях возвращается из Петербурга и скоро поедет в Ялту. Все живы и здоровы. О дне выезда будем писать особо. С новым годом, с новым счастьем. Желаю Вам всего хорошего.
А. Чехов.
7 января 1904.
На обороте:
Ялта.
Верхняя Аутка, д. Чехова.
Марии Доремидонтовне Беленовской.
4281. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
7 января 1904 г. Москва.
7 янв.
Милая мама, как это ни грустно, но позвольте мне напомнить Вам, что надо и честь знать, пора ехать в Москву. Во-первых, все мы соскучились по Вас, и, во-вторых, нам надо посоветоваться насчет Ялты. Пожалуйста, не откладывайте ни на один день, а выезжайте тотчас же по получении этого письма. Остановиться можете и у нас, и у Вани, везде Вам будут одинаково рады. Если телеграфируете, то Вас выйдут встретить.
Кухарка Маша приехала из Мелихова, говорит, что отец Николай Некрасов умер (бывший священник в Васькине) и что теперешний священник очень болен.
Поклонитесь Мише, дочери моей, Жене и Сереже. Целую Вам руку.
Ваш А. Чехов.
Все у нас здоровы, нового ничего нет.
4282. Д. И. ЭФРОСУ
7 января 1904 г. Москва.
7 янв.
Многоуважаемый Дмитрий Исаакович, увы! от меня в театре никаких записей не принимают, это во-первых; во-вторых, насколько мне известно, все билеты проданы уже давно, еще в прошлом столетии, и записаться можно теперь, вероятно, только на третье или четвертое представление.
С новым годом, желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
4283. И. А. БУНИНУ
8 января 1904 г. Москва.
Здравствуйте, милый Иван Алексеевич, с новым годом, с новым счастьем! Письмо Ваше получил, спасибо. У нас в Москве все благополучно и скучно, нового (кроме нового года) ничего нет и не предвидится, пьеса моя еще не шла, а когда пойдет - неизвестно. Очень возможно, что в феврале я приеду в Ниццу, остановлюсь у Н. И. Юрасова, от которого получил недавно письмо. Поклонитесь милому теплому солнцу, тихому морю, живите в свое полное удовольствие, утешайтесь, не думайте о болезнях и пишите почаще Вашим друзьям. Поклонитесь Сергею Александровичу, Владимиру Григорьевичу. Что Вы едите в Ницце? Судака Кольбер нет, а сом для Вас тяжел, супы плохие, пироги жирные; из птицы рекомендовать трудно, кроме цыплят и пожалуй еще голубей. Ну, будьте здоровы, веселы, счастливы, не забывайте Ваших бурых северных компатриотов, страдающих несварением и дурным расположением духа. Целую Вас и обнимаю.
Ваш А. Чехов.
А у нас сегодня солонина и индейки.
8 январь.
На обороте:
Monsieur I. Bounine,
post. rest. Nice.
Франция. Ницца.
4284. Н. Н. ХМЕЛЕВУ
11 января 1904 г. Москва.
11 янв. 1904.
Многоуважаемый Николай Николаевич, я слышал, что к Вам обращался Петр Александрович Яковлев с просьбой разрешить ему поменяться местом с Вашим учителем. Я знаю, что Петр Александрович любит свое дело, предан ему совершенно и вообще прекрасный человек, в чем Вы сами убедитесь очень скоро, если перевод состоится.
Как Вы поживаете? Давно, давно уже мы не виделись. Крепко жму Вам руку и низко кланяюсь, желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
Петровка, д. Коровина.
4285. В. К. ХАРКЕЕВИЧ
13 января 1904 г. Москва.
13 янв. 1904.
Многоуважаемая Варвара Константиновна, недели две назад я писал Вам насчет Ваших часов, а теперь пишу насчет архиерея. Мой хороший давний знакомый преосв<ященный> Сергий, ковенский епископ, прислал мне письмо, в котором просит отыскать для него около Ялты помещение. Приедет он в Крым в первой половине февраля, расходовать может на свое содержание от 300 до 500 р. в месяц. Будьте добры, посоветуйтесь с отцом Сергием Щукиным, где и как поместить оного архиерея. Кажется, в Гурзуфе есть специально архиерейское помещение, там ведь каждое лето проживает митроп<олит> Антоний. Пожалуйста, напишите мне, посоветуйте, а я буду телеграфировать в Ковну преосв. Сергию. Быть может, Вам можно в телефон переговорить с управляющим Гурзуфа. Главное условие - близость церкви, а это в Гурзуфе как раз имеется.
Пьеса моя пойдет, кажется, 17 января; успеха особенного не жду, дело идет вяло. Здоровье мое хорошо, не жалуюсь, морозов нет, мать в Петербурге.
Желаю Вам всего хорошего, низко кланяюсь и целую руку. Не сердитесь на меня за беспокойство.
Искренно преданный
А. Чехов.
На конверте:
Ялта.
Ее высокоблагородию
Варваре Константиновне Харкеевич.
Женская гимназия.
4286. С. А. ПЕТРОВУ (ЕПИСКОПУ СЕРГИЮ)
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги