Пертская красавица - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Вальтер Скотт (ч. 10)

Хвалебный хор поздравлений приветствовал победителей, герцог Олбени и другие вельможи сошли осмотреть арену, и особливым вниманием был удостоен Генри Уинд.

– Иди ко мне на службу, добрый воин, – сказал Черный

Дуглас. – Ты у меня сменишь свой кожаный передник на рыцарский пояс, а чтобы было тебе чем поддержать свое звание, я взамен твоего городского владения дам тебе доходное поместье.

– Покорно благодарю, милорд, – сказал нерадостно

Смит, – но я и так уже пролил слишком много крови, и небо в наказание отобрало у меня то единственное, ради чего я ввязался в битву.

– Как, приятель? – удивился Дуглас. – Разве ты не бился за клан Хаттанов – и разве они не стяжали славную победу?

– Я бился за собственную руку, – сказал безучастно

Смит.

И это выражение с той поры вошло у шотландцев в поговорку89.

Теперь и король Роберт верхом на иноходце проехал на арену, чтобы распорядиться о помощи раненым.

89 Говорится в смысле «я сделал это не для вашей выгоды, а ради собственного удовольствия».

– Милорд Дуглас, – сказал он, – вы докучаете несчастному земными делами, когда у него, как видно, осталось мало времени подумать о духовном благе. Нет ли здесь его друзей, которые могли бы унести его отсюда, чтобы позаботиться и о его телесных ранах и о спасении его души?

– У него столько друзей, сколько добрых людей в

Перте, – сказал сэр Патрик Чартерис. – Я и себя причисляю к самым близким его друзьям.

– В мужике всегда скажется мужичья порода, – высокомерно заметил Дуглас и повернул коня. – Была бы в этом парне хоть капля благородной крови, один лишь намек на то, что он будет посвящен в рыцари мечом Дугласа, поднял бы его с одра смерти.

Пропустив мимо ушей насмешку могущественного графа, рыцарь Кинфонс сошел с коня, чтобы поднять Генри с земли – потому что тот, теряя силы, откинулся навзничь, но его упредил Саймон Гловер, подоспевший к месту вместе с группой видных горожан.

– Генри, мой Генри, мой любимый сын! – закричал старик. – Ох, что тебя потянуло ввязаться в погибельную битву? Умираешь, не сказав ни слова?..

– Нет… Я скажу свое слово, – отозвался Генри. – Кэтрин…

Он больше ничего не мог проговорить.

– С Кэтрин, полагаю, все в порядке: она будет твоя, коли только…

– «Коли только она жива и здорова», не так ли, старик?

– подсказал Дуглас. Его несколько задело, что Генри отклонил его предложение, однако он был слишком великодушен, чтобы безучастно отнестись к происходившему. –

Она в безопасности, если знамя Дугласа может ее защитить, – в безопасности, и будет богата. Дуглас может дать людям богатство, если они ценят золото выше, чем честь.

– За то, что она в безопасности, милорд, сердечное благодарение ее отца благородному Дугласу! А что до богатства, так мы и сами изрядно богаты… Золото не вернет к жизни моего любезного сына.

– Дивлюсь! – сказал граф. – Мужик отклоняет рыцарское звание, горожанин презирает золото!

– Позвольте, милорд, – сказал сэр Патрик, – я сам – не последний среди рыцарей и знати, и я беру на себя смелость заявить, что такой храбрец, как Генри Уинд, может пренебречь всеми почетными званиями, а такой честный человек, как этот почтенный горожанин, может не гоняться за золотом.

– Ты правильно делаешь, сэр Патрик, когда заступаешься за свой город, и потому я не приму твои слова в обиду, – молвил Дуглас. – Я никому не навязываюсь со своими милостями… Однако, – сказал он шепотом герцогу

Олбени, – вашей светлости следует увести короля подальше от этого кровавого зрелища: сегодня до вечера ему предстоит узнать то, что завтра с первым светом разнесется по всей шотландской земле. Так! Распре положен конец. А

даже и мне больно подумать, что здесь лежат убитыми столько храбрых шотландцев, чьи мечи могли бы решить в пользу нашей страны исход хоть какого сражения!

Короля Роберта с трудом убедили удалиться с поля битвы. Слезы катились по его старческим щекам и белой бороде, когда он заклинал всех вокруг – и вельмож и священников – позаботиться о душевных и телесных нуждах тех немногих, что вышли из спора живыми, и с почетом похоронить убитых. Священники, присутствовавшие на месте, стали ревностно предлагать свои услуги в том и другом – и благочестиво исполнили, что обещали.

Так кончился знаменитый бой на Северном Лугу. Из шестидесяти четырех храбрецов (включая менестрелей и знаменосцев), вышедших на роковое поле, выжили только семеро, да и тех унесли на носилках в состоянии, близком к тому, в каком лежали вокруг – мертвыми и умирающими –

их соратники, и провожали их вместе в единой скорбной процессии, и мертвых и живых, с арены их борьбы. Один

Эхин ушел с нее невредимый, но утратив честь.

Остается добавить, что в клане Кухил из кровавой битвы не вышел живым никто, кроме сбежавшего вождя, и вследствие поражения конфедерация эта распалась. Любители старины могут лишь строить догадки о том, какие именно кланы входили некогда в ее состав, так как после решающего спора кухилы уже никогда не собирались под общим знаменем. Клан Хаттан, напротив того, продолжал разрастаться и процветать, и лучшие роды на севере Горной Страны похваляются, что происходят от племени

Горного Кота.

ГЛАВА XXXV

Когда король медленно ехал назад в монастырь, где стоял двором, герцог Олбени с тревогой в глазах и дрожью в голосе спросил у графа Дугласа:

– Поскольку, милорд, вы явились очевидцем печальных событий в Фолкленде, не пожелаете ли вы сообщить о них весть моему злосчастному брату?

– Ни за всю Шотландию! – отрезал Дуглас. – Я лучше стану на полет стрелы перед сотней лучников Тайндейла и обнажу перед ними грудь. Нет, святая Брайда Дугласов мне свидетельницей, я могу только сказать, что видел несчастного юношу мертвым. Как случилось, что он умер, это скорее сможете объяснить вы, ваша светлость. Когда бы не бунт Марча и не война с англичанами, я бы высказал вам, как я на это смотрю. – С этими словами граф отвесил низкий поклон в сторону короля и поскакал к себе, предоставляя герцогу Олбени рассказать брату о случившемся, как он сам сумеет.

«Бунт Марча и война с англичанами? – повторил про себя герцог. – Да! И еще твоя собственная выгода, любезный граф, которую при всем своем высокомерии ты не можешь отделить от моей. Что ж, если задача возложена на меня, я должен с нею справиться – и справлюсь».

Он проследовал за королем в его покои. Король, опустившись в свое любимое кресло, с удивлением посмотрел на брата.

– Ты бледен как смерть, Робин, – сказал король. – Хотел бы я, чтобы ты побольше думал перед тем, как дать пролиться крови, если это на тебя так сильно действует. И, однако, Робин, я люблю тебя тем горячей, что временами ты все-таки выказываешь природную свою доброту – даже и тогда, когда прибегаешь к сомнительной политике.

– А я, мой царственный брат, – сказал приглушенным голосом герцог Олбени, – всей душой хотел бы, чтобы нам сегодня не довелось услышать о чем-нибудь похуже, чем залитое кровью поле, которое мы с вами видели сейчас. Я

не стал бы долго сокрушаться о тех дикарях, что лежат там пищей для воронья. Но увы!. – Он умолк.

– Как! – вскричал в ужасе король. – Что нового и страшного еще?.. Ротсей? Наверно… наверно, Ротсей!.

Говори! Какое совершил он новое безрассудство? Опять беда?

– Милорд… мой государь!. Кончились все безрассудства, все беды моего несчастного племянника.

– Он умер!.. Умер! – в муке простонал отец. – Олбени, как брат заклинаю тебя… Нет, я уже не брат твой! Как твой король я тебе приказываю, темный и хитрый человек, сказать мне самое худшее!

Олбени, запинаясь, проговорил:

– Подробности мне известны только смутно… Достоверно одно: мой бедный племянник прошлой ночью был найден мертвым в своей спальне… Умер, как мне сказали, от какой-то внезапной болезни.

– Ротсей!. Возлюбленный мой Давид!. О, если бы дал мне бог умереть вместо тебя, мой сын… мой сын!

Так говорил страстными словами писания беспомощный, осиротелый отец и рвал на себе седую бороду и белоснежные волосы, между тем как Олбени, безмолвный, сраженный укорами совести, не смел остановить бурю его гнева. Но смертельная тоска короля почти мгновенно сменилась бешенством, настолько чуждым мягкой и робкой его природе, что братом его овладел страх и заглушил поднявшееся раскаяние.

– Так вот что крылось за твоими нравственными наставлениями, – сказал король, – за твоим благочестием!.

Но одураченный отец, отдавший сына в твои руки, невинного ягненка – в руки мясника, этот отец – король! И ты это узнаешь, на горе себе! Как, убийца смеет стоять перед братом, запятнанный кровью его сына? Не бывать тому!.

Эй, кто там есть? Мак-Луис! Бранданы!. Измена!. Убийство!. Обнажите мечи, если вам дорог Стюарт!

Мак-Луис и с ним несколько человек из стражи ворвались в зал.

– Измена и убийство! – вскричал несчастный король, –

Бранданы, ваш благородный принц…

В горе и волнении он замолчал, не в силах выговорить страшное свое сообщение. Наконец срывающимся голосом он снова начал:

– Немедленно топор и плаху во двор!. Схватить… – Но слово точно застряло в горле.

– Схватить – кого, мой благородный сеньор? – спросил

Мак-Луис, который, увидав своего короля в этом порыве неистовства, так не вязавшемся с его обычной учтивой манерой, почти склонился к мысли, что тот, насмотревшись на ужасы битвы, повредился в уме. – Кого я должен схватить, государь мой? – повторил он. – Здесь только брат вашего королевского величества, герцог Олбени.

– Верно, – сказал король, уже остыв после краткого приступа мстительной ярости. – Слишком верно… Никто, как Олбени… Никто, как сын моих родителей, никто, как брат мой! О боже! Дай мне силы унять греховную злобу, горящую в груди… Sancta Maria, ora pro nobis90!

Мак-Луис бросил недоуменный взгляд на герцога Олбени, который постарался скрыть свое смущение под на-

90 Святая Мария, молись за нас! (лат.)

пускным сочувствием и полушепотом стал объяснять офицеру:

– От слишком большого несчастья у него помутился рассудок.

– От какого несчастья, ваша светлость? – спросил

Мак-Луис. – Я ни о чем не слышал.

– Как!. Вы не слышали о смерти моего племянника

Ротсея?

– Герцог Ротсей умер, милорд Олбени? – вскричал верный брандан в ужасе и смятении. – Где, как и когда?

– Два дня назад… Как – еще не установлено… в

Фолкленде.

Мак-Луис смерил герцога долгим взглядом, потом с горящими глазами, с видом твердой решимости обратился к королю, который творил про себя молитву:

– Мой государь! Минуту назад вы не договорили слова, одного только слова. Скажите его – и ваша воля для бранданов закон!

– Я молился, Мак-Луис, чтобы мне побороть искушение, – ответил убитый горем король, – а ты меня вновь искушаешь. Вложил бы ты в руку безумного обнаженный меч?.. Но ты, Олбени, мой друг, мой брат… советчик мой и наперсник!. Как сердце твое позволило тебе это свершить?

Олбени, видя, что чувства короля смягчились, заговорил с большей твердостью:

– Мой замок не огражден бойницами против воинства смерти… Я не заслужил тех черных подозрений, которые заключены в словах вашего величества. Я их прощаю, ибо они внушены отчаянием осиротевшего отца. Но я присягну крестом и алтарем… спасением своей души… душами наших царственных родителей…

– Молчи, Роберт! – остановил его король. – Не добавляй к убийству ложную клятву. Но неужели все это делалось, чтобы на шаг приблизиться к скипетру и короне? Бери их сразу, безумец, и почувствуй, как чувствую я, что они жгут раскаленным железом!. О Ротсей, Ротсей! Ты хоть избавлен от злого жребия стать королем!

– Государь, – сказал Мак-Луис, – позвольте мне вам напомнить, что корона и скипетр Шотландии, когда ваше величество перестанете их носить, переходят к принцу

Джеймсу, который наследует права своего брата Давида.

– Верно, Мак-Луис! – горячо подхватил король. – Ас ними, бедное мое дитя, он унаследует и те опасности, которые сгубили его брата! Благодарю, Мак-Луис, благодарю!. Ты мне напомнил, что есть у меня дело на земле.

Ступай и как можно скорее призови своих бранданов быть наготове! Не бери с нами в путь ни одного человека, чью преданность ты не проверил, в особенности никого, кто был связан с герцогом Олбени… да, с человеком, который называет себя моим братом!. И вели, чтобы мне немедленно подали носилки. Мы отправимся в Дамбартон, Мак-Луис, или в Бьют. Горные кручи, и бурный прибой, и сердца верных бранданов будут защитой моему сыну, пока не лег океан между ним и честолюбием его жестокого дяди… Прощай, Роберт Олбени… Прощай навсегда, человек с каменным сердцем и кровавой рукой! Наслаждайся той долей власти, какую уступят тебе Дугласы… Но впредь не смен показываться мне на глаза, а пуще того – не пытайся приблизиться к моему меньшому сыну! Потому что в час, когда ты совершишь такую попытку, мои телохранители получат приказ заколоть тебя своими протазанами!.

Мак-Луис, распорядись об этом.

Герцог Олбени удалился, не пытаясь ни оправдываться, ни возражать.

Что последовало далее, о том повествует история. На ближайшей сессии парламента герцог Олбени настоял, чтобы высокое собрание объявило его невиновным в смерти Ротсея, – хотя, исключив вопрос о пене за оскорбление или о прощении обиды, он тем самым показал, что признает за собой вину. Несчастный престарелый король затворился в замке Ротсея в Бьюте, чтобы там оплакивать погибшего первенца и в лихорадочной тревоге оберегать жизнь своего второго сына. Не видя более верного способа уберечь малолетнего Джеймса, отец отправил его во

Францию, где мальчику предстояло воспитываться при дворе французского короля. Но судно, на котором отправили принца Шотландского, захватил английский корсар, и хотя в ту пору между двумя королевствами было заключено перемирие, Генрих IV Английский не постеснялся удержать принца в плену*. Это нанесло несчастному Роберту III последний, сокрушительный удар. Возмездие, хотя и запоздалое, все же постигло его вероломного и жестокого брата. Правда, сам Роберт Олбени мирно сошел в могилу, дожив до седин и передав регентство, которого достиг такими гнусными путями, в наследство своему сыну

Мардоку. Но через девятнадцать лет после смерти престарелого короля вернулся в Шотландию Джеймс – король

Иаков I Шотландский, а герцог Мардок Олбени вместе со своими сыновьями взошел на эшафот во искупление вины своего отца и собственной вины.

ГЛАВА XXXVI

Тому, кто честен искони,

Кто не носил личины,

Как мяч Фортуна ни гони,

Терзаться нет причины.

Бернc

Пора нам вернуться к пертской красавице, которую по приказу Дугласа удалили от ужасов Фолклендского замка, чтоб отдать под покровительство его дочери, вдовствующей герцогини Ротсей. Эта леди временно стояла двором в

Кемпсийской обители – небольшом монастыре, развалины которого по сей день на редкость живописно расположены над Тэем. Он взобрался на вершину кручи, высящейся над величавой рекой, которая здесь особенно примечательна водопадом Кэмпси Линн, в этом месте воды реки бурно перекатываются по ряду базальтовых скал, преграждающих ее течение наподобие естественной плотины. Прельщенные романтической красотою местности, монахи Купарского аббатства построили здесь обитель, посвятив ее малоизвестному святому Гуннанду, и сюда они нередко удалялись для приятного препровождения времени и молитв.

Обитель охотно открыла свои ворота перед именитой гостьей, так как этот край был подвластен могущественному лорду Драммонду, союзнику Дугласа. Здесь глава отряда телохранителей, доставившего в Кэмпси Кэтрин и француженку, вручил герцогине письма ее отца. Если и были у Марджори Дуглас основания жаловаться на Ротсея, его страшный, нежданный конец глубоко потряс высокородную леди, и она далеко за полночь не ложилась спать, предаваясь скорби и молясь.

На другое утро – утро памятного вербного воскресенья

– она приказала привести к ней Кэтрин Гловер и певицу.

Обе девушки были потрясены и угнетены теми ужасами, на которые нагляделись в последние дни, а Марджори Дуглас, как и ее отец, своим внешним видом не столько располагала к доверию, сколько внушала почтение и страх. Все же она говорила ласково, хоть и казалась подавленной горем, и вызнала у девушек все, что могли они ей рассказать о судьбе ее заблудшего и легковерного супруга. Она, по-видимому, была благодарна Кэтрин и музыкантше за их попытку с опасностью для собственной жизни спасти Давида Ротсея от его страшной судьбы. Герцогиня предложила им помолиться вместе с нею, а в час обеда протянула им руку для поцелуя и отпустила подкрепиться едой, заверив обеих, особенно же Кэтрин, что окажет им действенное покровительство, означавшее, как дала она понять, и покровительство со стороны ее отца, всемогущего Арчибалда Дугласа, пока она жива, сказала герцогиня, они будут обе как за каменной стеной.

Девушки расстались со вдовствующей принцессой и были приглашены отобедать с ее дуэньями и придворными дамами, погруженными в глубокую печаль, но умевшими выказать при том необычайную чопорность, которая обдавала холодом веселое сердце француженки и тяготила даже сдержанную Кэтрин Гловер. Так что подруги (теперь вполне уместно так назвать их) были рады избавиться от общества этих важных дам, сплошь потомственных дворянок, когда те, полагая неудобным для себя сидеть за одним столом с дочерью какого-то горожанина и бродяжкой-потешницей, с тем большей охотой отпустили их погулять вокруг монастыря. Слева к нему примыкал густой –

с высокими кустами и деревьями – плодовый сад. Он доходил до самого края обрыва, отделенный от него только легкой оградой, такой невысокой, что глаз легко мог измерить глубину пропасти и любоваться бурливыми водами, которые пенились, спорили и клокотали внизу, перекатываясь через каменный порог.

Красавица Кэтрин и ее приятельница тихо брели по тропе вдоль этой ограды, любовались романтической картиной местности и гадали, какой она примет вид, когда лето, уже недалекое, оденет рощу в листву. Они довольно долго шли молча. Наконец веселая, смелая духом француженка сумела одолеть печальную думу, навеянную всем недавно пережитым, да и нынешними их обстоятельствами.

– Неужели ужасы Фолкленда, дорогая Мэй, все еще тяготеют над твоей душой? Старайся позабыть о них, как забываю я. Нелегко нам будет идти дорогой жизни, если мы не станем после дождя отряхивать влагу с наших намокших плащей.

– Эти ужасы не позабудешь, – ответила Кэтрин. – Однако сейчас меня больше тяготит тревога за отца. И не могу я не думать о том, сколько храбрецов в этот час расстаются с жизнью в каких-нибудь шести милях отсюда.

– Ты думаешь о битве шестидесяти горцев, про которую нам вчера рассказывали конники Дугласа? О, на такое зрелище стоило бы поглядеть менестрелю! Но увы! Мои женские глаза… Блеск скрестившихся мечей всегда слепит их!.. Ах, что это – погляди туда, Мэй Кэтрин, погляди туда!

Наверно, крылатый гонец несет весть с поля битвы!

– Кажется, я узнаю человека, который бежит так отчаянно, – сказала Кэтрин. – Но если это в самом деле он, его гонит какая-то шалая мысль…

Так она говорила, а тот между тем направил свой бег прямо к саду. Собачонка бросилась ему навстречу с неистовым лаем, но быстро вернулась, жалобно скуля, и стала, прижимаясь к земле, прятаться за свою хозяйку, потому что, когда человек одержим рьяным порывом какого-либо неодолимого чувства, даже бессловесные твари умеют это понять и боятся в такую минуту столкнуться с ним или пересечь ему путь. Беглец так же бешено ворвался в сад.

Голова его была обнажена, волосы растрепались, его богатый кафтан и вся прочая одежда имели такой вид, точно недавно вымокли в воде. Кожаные его башмаки были изрезаны и разодраны, ноги в ссадинах и крови. Лицо дикое, глаза навыкате, сам до крайности возбужден или, как говорят шотландцы, «на взводе».

– Конахар! – закричала Кэтрин, когда он приблизился к ней, должно быть ничего перед собой не видя, как зайцы будто бы не видят ничего, когда их настигают борзые.

Но, окликнутый по имени, он сразу остановился.

– Конахар, – сказала Кэтрин, – или, вернее, Эхин

Мак-Иан! Что же это значит!. Клан Кухил потерпел поражение?

– Да, я носил те имена, которые дает мне эта девушка, –

сказал беглец после минутного раздумья. – Да, меня именовали Конахаром, когда я был счастлив, и Эхином – когда был у власти. Но больше нет у меня имени, и нет такого клана, который ты сейчас назвала. И ты безумна, девушка, когда говоришь о том, чего нет, тому, кого нет на свете…

– Несчастный!

– Почему несчастный, ответь? – закричал юноша. –

Если я трус и подлец, разве подлость и трусость не управляют стихиями?.. Разве не бросил я вызов воде? Но она меня не захлестнула! И разве я не попирал земную твердь?

Но она не разверзлась, чтобы меня поглотить! Так смертному ли стать мне поперек пути!

– Боже, он бредит! – сказала Кэтрин. – Беги, зови на помощь! Он не сделает мне зла, но, боюсь, он сотворит худое над самим собой. Гляди, как он смотрит на ревущий водопад!

Француженка кинулась исполнять приказание, и, когда она скрылась с глаз, обезумевшему Конахару словно легче стало на душе.

– Кэтрин, – начал он, – она ушла, и я скажу тебе все… Я

знаю, как ты любишь мир, как ненавидишь войну. Слушай же… Вместо того чтобы разить врага, я предпочел отказаться от всего, что дорого человеку!. Я потерял честь, славу, друзей – и каких друзей!. (Он закрыл лицо руками.) О, их любовь была сильней, чем любовь женщины! К чему я прячу слезы?.. Все знают мой позор, пусть видят все мою скорбь. Да, все ее увидят, но в ком она пробудит сострадание?.. Кэтрин, когда я бежал как сумасшедший берегом

Тэя, меня поносили и мужчины и женщины!. Нищий, которому я кинул милостыню, чтоб купить хоть одно благословение, брезгливо отшвырнул ее прочь, проклиная труса!

Каждый колокол вызванивал: «Позор презренному подлецу!» Скотина мычанием и блеянием, лютые ветры шу-

мом и воем, бурные воды плеском и рокотом вопили:

«Долой отступника!. » Девять верных гонятся за мною по пятам, слабым голосом призывают: «Нанеси хоть один удар, чтоб отомстить за нас, – мы все умерли за тебя!»

Несчастный юноша еще продолжал свои безумные речи, когда в кустах зашелестело.

– Остался один только путь! – прокричал он, вскочив на парапет, но пугливо оглянулся на чащу, сквозь которую подкрадывались двое служителей, чтобы схватить его.

Однако, увидев поднявшуюся из-за кустов человеческую фигуру, он отчаянно взмахнул руками над головой и с возгласом: «Bas air Еаchin!» – бросился с обрыва в бушующий водопад.

Нужно ли добавлять, что только пушинка не разбилась бы в прах при падении с такой высоты? Но вода в реке стояла высоко, и останки несчастного юноши не были найдены. Предание дополнило его историю разноречивыми легендами. По одной из них юный вождь клана Кухил благополучно выплыл на берег много ниже Кэмпсийских порогов, безутешный, блуждая в дебрях Ранноха, он встретился там с отцом Климентом, который поселился отшельником в пустыне и жил по уставу древних кулдеев.

Он обратил сокрушенного духом и кающегося Конахара, говорит предание, и принял его в свою келью, где они вместе проводили дни в посте и молитве, пока смерть не унесла их, каждого в свой час.

По другой, более причудливой легенде Эхин Мак-Иан был похищен у смерти народом эльфов – Дуун-Ши, как зовут их горцы, и с той поры он бродит неприкаянный по лесам и полям в оружии древних кельтов, но держа меч в левой руке. Призрак его всегда является погруженным в глубокую скорбь. Иногда кажется, что он вот-вот набросится на путника, но, встретив смелое сопротивление, всегда обращается в бегство. Эти сказания основаны на двух особенностях его истории: он проявил малодушие и покончил жизнь самоубийством. То и другое почти беспримерно в истории горца-вождя.

Когда Саймон Гловер, устроив Генри в своем доме на

Кэрфью-стрит, где его другу был обеспечен необходимый уход, прибыл к вечеру того же дня в Кэмпсийскую обитель, он застал свою дочь в жестокой лихорадке – так была она потрясена всем, чему стала свидетельницей в последние дни, и в особенности гибелью товарища детских лет. Бродяжка певица ухаживала за нею, как самая заботливая и усердная сиделка, и старый Гловер, тронутый ее привязанностью к Кэтрин, дал слово, что не его будет вина, если когда-нибудь она возьмет в руки лютню иначе, как ради своей же забавы.

Прошло немало времени, прежде чем Саймон отважился рассказать дочери о последних подвигах Генри и его тяжелых ранах, и в своем рассказе он постарался подчеркнуть одно искупающее обстоятельство: что верный ее возлюбленный отклонил почет и богатство, не пожелав пойти на службу к Дугласу и сделаться профессиональным воином. Кэтрин тяжко вздыхала и качала головой, слушая повесть о кровавом вербном воскресенье на Северном

Лугу. Но она, как видно, рассудила, что люди по культуре и утонченности не часто поднимаются над понятиями своего времени и что в те жестокие дни, когда выпало им жить на земле, безрассудная и безмерная отвага – такая, как у Генри

Смита, – все же предпочтительней, чем малодушие, приведшее Конахара к гибели. Если оставались у нее на этот счет сомнения, Генри их рассеял убедительными доводами, как только здоровье позволило ему заговорить самому в свою защиту:

– С краской в лице признаюсь тебе, Кэтрин: мне даже и подумать тошно о том, чтобы ввязаться в битву. На том поле такая была резня, что и тигр был бы сыт по горло. Я

решил повесить свой палаш и не обнажать его иначе, как только против врагов Шотландии.

– Если призовет Шотландия, – сказала Кэтрин, – я сама препояшу тебя мечом.

– И вот что, Кэтрин, – сказал обрадованный Гловер, –

мы закажем много месс за упокой души всех, кто пал от меча Генри, и оплатим их щедрой рукой, это и совесть нашу успокоит и примирит с нами церковь.

– На это дело, отец, – сказала Кэтрин, – мы употребим сокровища злополучного Двайнинга. Он завещал их мне, но, наверно, ты не захочешь смешать его гнусное, пахнущее кровью золото с тем, что ты сам заработал честным трудом.

– Я лучше принес бы чуму в свой дом! – сказал, не колеблясь, Гловер.

Итак, сокровища злодея аптекаря были розданы четырем монастырям, с тех пор никто ни разу не усомнился в правоверии старого Саймона и его дочери.

Генри обвенчался с Кэтрин через четыре месяца после битвы на Северном Лугу, и никогда корпорации перчаточников и молотобойцев не отплясывали танец меча так весело*, как на свадьбе храбрейшего горожанина и красивейшей девушки Перта. Десять месяцев спустя прелестный младенец лежал в богато устланной колыбельке, и его укачивала Луиза под песенку:

О, храбрый мой,

О, верный мой,

Он ходит в шапке голубой

Как значится в церковной записи, восприемниками мальчика явились «высокий и могущественный лорд Арчибалд, граф Дуглас, почитаемый и добрый рыцарь сэр

Патрик Чартерис из Кинфонса и светлейшая принцесса

Марджори, вдова его высочества принца Давида, покойного герцога Ротсея». Под таким покровительством какая семья не возвысилась бы в скором времени? И многие весьма почтенные дома в Шотландии и особенно в Пертшире, как и многие именитые личности, отличавшиеся в искусствах или на войне, с гордостью указывают, что ведут свой род от Гоу Хрома и пертской красавицы.

«ПЕРТСКАЯ КРАСАВИЦА»

«Пертская красавица» относится к «шотландскому»

циклу исторических романов, которым начинается творчество Вальтера Скотта-прозаика («Уэверли», «Пуритане»,

«Легенда о Монтрозе»). Написанная за четыре года до смерти (1828), «Пертская красавица», пожалуй, наиболее полно характеризует своеобразие созданной им формы исторического романа.

Романтический пейзаж вводит нас в пеструю жизнь средневекового города Перта, его улиц и площадей, в общественный и домашний быт (сходки горожан, ночные стычки, «божий суд» и т. п.) – «национально-исторический колорит», пленивший современников Скотта. За сценами народной жизни раскрывается более значительное содержание истории. «Пертская красавица» рисует шотландскую жизнь конца XIV века, но ее черты – остатки родового быта, междоусобицы, соперничество феодалов, слабость королевской власти, начало возвышения городов, – в общем, достаточно характерны и для других европейских стран, составляя социально-политический «колорит»

позднего средневековья.

В обрисовке действующих лиц последовательно выдержан социальный метод характеристики. Высокомерный граф Дуглас, честолюбивый герцог Олбени, распутный

Ротсей, двуличный Рэморни – как бы вариации единого образа придворно-феодального мира, характер и поведение каждого из них вытекает из своеобразия его положения. От феодалов резко отличаются горожане, причем особый характер каждого из ремесленников во многом объясняется профессией – например, мирный перчаточник Саймон

Гловер и воинственный кузнец-оружейник Гарри Гоу.

Демоническая фигура Двайнинга, его холодный ум, изобретательность, презрение к окружающим связаны с профессией аптекаря, а значит, по тому времени, естествоиспытателя (он учился медицине в Кордове у арабов), одного из пионеров «свободомыслящих», в условиях своего века одиночки, ставшего на путь преступления; социально-исторический колорит, реализм этого образа резко отличают его от «злодеев» в романах XVIII века.

Юмор и комизм характеров и положений также имеют источником социальную жизнь определенной эпохи: эпизод, где перчаточник отстаивает перед сыном сапожника честь своего цеха, доказывая, что ремесло, которое «обслуживает» руку, выше того, которое «работает» на ноги; или комический образ Праудфьюта («хвастливого воина»

города Перта), шапочника по профессии, который во всем подражает смелому кузнецу Гарри Гоу и за это платится жизнью. Но и трагические ситуации непосредственно коренятся в социально-историческом. Такова сцена, где Конахар, юный вождь племени, накануне роковой для его клана битвы признается своему воспитателю в том, что он трус, – коллизия, которую Белинский сравнивал с гамлетовской. Автор уже с первых страниц романа подготавливает читателя к пониманию оснований этой коллизии.

Душа Конахара принадлежит двум разным мирам; родившись в лесу и взращенный горцем, он затем воспитывается в семье горожанина, любит его дочь и под их влиянием теряет первобытную, «дикую» цельность; семена будущего, культуры, одерживают верх в его душе над варварским прошлым – недаром последнего своего наставника он под конец находит в отце Клименте, провозвестнике новых, более гуманных взглядов на жизнь.

Тем самым мы подходим к концепции исторического романа у Скотта. В «Пертской красавице» не только дана картина определенного общества, его настоящее, но и намечено историческое движение народной жизни – от глубокого прошлого, через изображаемый исторический момент к еще далекому будущему. В этой динамике – жизненность художественной картины и существо высокого историзма Скотта.

Три четко очерченные в романе группы действующих лиц – горцы, феодальная знать и горожане – три социальных уклада, три ступени, «формации» в развитии шотландского (и всего европейского) общества. С глубокой симпатией изображен в романе шотландский клан – горцы, потомки вольнолюбивых гэлов, кельтского племени, отстоявшего свою независимость еще в первые века нашей эры в борьбе с римлянами, которым после завоевания

Англии так и не удалось проникнуть в Шотландию. Вплоть до XVIII века горцы сохраняли патриархально-родовые отношения, изображенные в романе во всей их поэтичности. Кровными узами горцы спаяны не на жизнь, а на смерть (см., например, сцену, где отец и восемь его сыновей гибнут в бою один за другим, защищая жизнь вождя клана). Глубокое чувство справедливости, гостеприимство, человечность и теплота этого мира контрастируют с «цивилизованной» жизнью Перта, где царит вражда не только между различными сословиями, но и среди рыцарей и даже в королевской семье. Но Скотт показывает и всю ограниченность этого мира, объясняющую его судьбу. Кругозор горца не выходит за пределы клана. Там он охотится, как зверь в лесу, для него нет различия между зверем и «чужим», не членом клана, разве только «чужой» постучится в его ворота, прося убежища. Беззастенчивый грабеж –

обычное занятие для мужчин клана, а кровавые схватки между племенами – нормальное состояние этого мира, в природе которого заложены семена его гибели. Бой на

Северном Лугу между кланами Кухил и Хаттан, заканчивающийся гибелью первого, символичен для судьбы всех шотландских кланов.

Историческое «настоящее» для XIV века составляет в

«Пертской красавице» более высокий в культурном отношении феодальный мир, где рамки жизни уже не племенные, а государственные. Государственный закон в какой-то мере ограничивает произвол и столкновения, но на протяжении повествования видна и вся слабость органов феодального закона как органов общественного порядка

(«слабость» шотландского короля Роберта III в этом смысле не столько личная, сколько историческая черта, характерная для средневековой монархии не только в

Шотландии), Средневековый закон часто основан на «привилегии», то есть на изъятии из всеобщего закона, и сам гарантирует пресловутые «вольности». Произвол феодала (например, в гл. XI, где Дуглас велит высечь безвинную девушку-менестреля, или поведение графа Марча, который, не добившись справедливости при дворе, объявляет своему сопернику войну), основан на феодальных привилегиях и приводит к непрестанным междоусобицам, возвещающим неизбежный упадок феодального строя.

Насильственная смерть герцога Ротсея исторически знаменательна не менее, чем гибель клана Кухил, – оба эти события, кстати, являются реальным зерном сюжета

«Пертской красавицы» и заимствованы у летописца XIV

века Фордуна.

Третий круг действующих лиц (перчаточник Гловер, оружейник Гоу и другие) еще связан с феодальным строем, Скотт изображает средневековый город как пока еще слабое (наиболее крупные города Шотландии – Глазго и Перт

– насчитывали в XIV веке около 2000 жителей), но все более самостоятельное звено феодальною общества. Горожанам приходится держаться сообща, сплоченность отличает их от враждующих рыцарей. Мы видим, как крепнет у горожан вера в себя и чувство собственного достоинства.

Действие в «Пертской красавице» не выходит за пределы стычек горожан с дворянами, но эти схватки уже вызывают тревогу у членов королевского совета в связи с недавними событиями в Англии (народное восстание Уота Тайлера

1381 г.). И когда в конце романа Дуглас выражает удивление, что «мужик отклоняет рыцарское звание, а горожанин – награду из рук графа», становится ясно, что в этом обществе складывается новая сила.

Духовная жизнь средневековья – и прежде всего религиозная – также показана в движении. Еще живучи в

Шотландии остатки верований дохристианского прошлого

(празднование Валентинова дня у горожан и особенно верования горцев, связанные с магическими представлениями древнего рода). Основную силу в религиозной жизни теперь, однако, составляет средневековое католичество, изображенное во всем могуществе как в верхах общества (сцена исповеди короля), так и в низах (богатого горожанина принуждают дать согласие на пострижение единственной дочери, дабы его состояние перешло к монастырю). Но рядом с недавно возникшим для борьбы с ересями орденом доминиканцев мы уже слышим голоса проповедников начинающейся Реформации (отца Климента, подозреваемого в связях с лоллардами и с Джоном

Боллом, вдохновителем восстания Уота Тайлера). Ученицей отца Климента является главная героиня романа.

Впрочем, именно этот «безупречный» положительный образ, как часто у Вальтера Скотта, наиболее бледен и как бы перенесен из другой эпохи. Но бесцветность главного героя – своеобразный художественный прием на фоне этой «безупречности» резче выделяется исторический «колорит» в характерах остальных образов.

В любовной фабуле романа столкновение трех Миров подчеркнуто тем, что любви героини добиваются три претендента: вождь клана, наследник феодального престола и простой кузнец. С самого начала завязывается узел всей интриги, которая, начиная с домашней ссоры между Конахаром и Гоу и попытки Ротсея проникнуть ночью в дом героини, постепенно разрастаясь, вливаясь в борьбу кланов и междоусобицы феодалов, выходит на политическую арену в двух событиях шотландской истории, заимствованных из летописи. При этом обнажаются обреченность патриархального рода и слабость королевской власти, и символически выглядит победа горожанина Гоу над его могущественным соперником. Скотт обнаруживает замечательное искусство в подобном «разрастании» вымышленного сюжета частной жизни, в его перерастании в историческое событие. Политическая история при этом лишь венчает сюжет романа, а не составляет его основу. «Роман отказывается от изложения исторических фактов и берет их только в связи с частным событием, но через это он разоблачает… изнанку исторических фактов» (Белинский).

В основе исторического романа, созданного Скоттом, лежит картина жизни эпохи, сведенная к одному моменту в истории нации, освещающему и ее прошлое и ее будущее.

Отсюда и «драматизм» действия, в отличие от биографической формы романа XVIII века, обычно – повествования о всей жизни гeроя, начиная с его рождения и детства. Как и в драме, действие в романе сжато во времени и охватывает события не десятилетий, а нескольких недель В

«Пертской красавице» большая часть фабулы связана с

Валентиновым днем, а заключительная часть – после нескольких недель перерыва – с вербным воскресеньем, когда происходит бой на Северном Лугу. Почти непрерывное действие с последовательным нарастанием – завязкой, кульминацией и развязкой – приближается к драматургическому построению. В основе романа лежит не ряд более или менее самостоятельных событий – приключений героев, но один социальный конфликт, в котором обнаруживаются основные борющиеся в обществе силы. Герои исторического романа вступают друг с другом в борьбу, участвуют в сражении, вызванном ходом истории, как «действующие лица» исторической «драмы».

Л. Пинский

КОММЕНТАРИИ

Стр. 2. Кристел Крофтэнгри – вымышленный издатель произведений, образующих «Хронику Кэнонгейта», куда входит и «Пертская красавица». Кэнонгейт – улица в

Эдинбурге.

… разных работ о шотландских гэлах… – Гэлы –

кельтский народ, населявший в древности горную часть

Шотландии. Гэльский язык и до сих пор сохраняется в некоторых районах страны.

… высокомерный дом Дугласов… – Дугласы – один из могущественных и древних шотландских родов. В феодальные времена Дугласы были почти независимы от королевской власти.

… чтобы в битве разрешить свой давний спор пред

лицом короля Роберта III, его брата герцога Олбени… –

Роберт III – Джон Стюарт (1340?-1406), король Шотландии, принявший имя Роберта при вступлении на престол

(1390). Обладая слабым здоровьем, почти устранился от государственных дел, передав управление своему брату

Роберту (1340?-1420), носившему титул герцога Олбени и оставшемуся регентом государства также и после смерти короля. Описанная в романе битва между двумя шотландскими кланами действительно произошла в 1396 г. на Северном Лугу города Перта (Перт был окаймлен двумя лугами, с севера и с юга).

Стр. 3. Мисс Бейли – шотландская поэтесса и драматург

Джоанна Бейли (1762 – 1851), друг Скотта. Скотт говорит об Эдуарде, персонаже ее трагедии «Эсуолд».

Казалось возможным представить себе и такой слу-

чай… – Как признавал сам Скотт, в Конахаре он хотел представить некоторые черты характера своего брата Дэниела, также проявившего малодушие в критический момент своей жизни. Дэниел был весьма легкомыслен и, когда оказалась серьезно затронутой его честь, бежал в

Америку, испугавшись возможной дуэли.

Стр. 4. … привел от своего клана четыре тысячи че-

ловек в помощь королю против Властителя Островов. –

Так назывались владетели Гебридских островов (архипелага у северо-западных берегов Шотландии), населенных гэлами. В XIV – XV вв. этот титул принадлежал Макдоналдам, часто оказывавшим неповиновение королевской власти. В данном случае Скотт, видимо, имеет в виду события, фактически происшедшие после пертской битвы кланов. Доналд Макдоналд (ум. в 1420 г. ?) решил овладеть графством Росс и высадился в Шотландии. Его пробовал задержать отряд Ангюса Маккея, но островитяне прорвались в глубь страны. Решающая битва произошла 24 июля

1411 г. при Харло, где Доналд потерпел поражение.

… Уинтоун называет Камеронов… – Эндрю Уинтоун

(1350?-1420?) – настоятель монастыря в Лохливене, историк Шотландии, автор стихотворной хроники, излагающей события шотландской истории от «начала мира» и до 1407 г. Камероны – старинный шотландский род.

… Дуглас в своей «Книге баронов»… – Речь идет о книге шотландского историка Роберта Дугласа (1694-1770) «Бароны Шотландии» (издана посмертно в 1798 г.).

… по эту сторону Инвернесса… – то есть в низинной части страны, с англосаксонским, а не кельтским населением. Инвернесс – обширное графство в северной горной части страны.

«Скоти-Хроникон» («Хроника скоттов») – историческое сочинение, составленное шотландским хронистом, аббатом Уолтером Бауером (ок. 1385-1449) в последние годы его жизни,

Гектор Боэций (1465?-1536) – шотландский историк, автор «Истории Шотландии», доведенной до воцарения

Иакова III (1527) и написанной на латинском языке.

Лесли Джон (1527-1596) – епископ, автор «Истории

Шотландии», изданной на латинском языке в Риме в 1578 г.

Бьюкенен Джордж (1506-1582) – историк, приверженец

Реформации, автор памфлетов, направленных против Марии Стюарт и ее сторонников, а также «Истории Шотландского королевства», вышедшей в 1582 г. на латинском языке.

… по ту сторону Грэмпианских гор… – Грэмпианские горы – горная цепь в центральной Шотландии. Районы к северу от Грэмпианских гор населены были преимущественно кельтами.

… может ли какой-то сассенах надеяться… – Сассенахами кельты называли пришедших сюда англосаксов.

Стр. 5. Иаков VI (1566-1625) – сын Марии Стюарт, король Шотландии (с 1567 г.), позднее, под именем Иакова I, король Англии (1603-1625).

Под монастырскою стеной Санкт-Джонстона… –

Санкт-Джонстон, или Сент-Джонстон (то есть «Город святого Иоанна»), – старинное название Перта в честь святого, по преданию обратившего в христианство древнее шотландское племя пиктов.

Стр. 6. … настоятель Лохливена… – Эндрю Уинтоун

(см. прим. к стр. 4).

… продолжателем Фордуна… – Джон Фордун (ум. ок.

1384) – капеллан собора в Эбердине, автор исторического сочинения «Хроника шотландских родов», написанного на латинском языке и оставшегося незавершенным. Продолжателем Фордуна стал Уолтер Бауер (см. прим. к стр. 9), чье сочинение называют «Скоти-Хроникон». Иногда под этим названием объединяют хроники Фордуна и Бауера.

… двумя очумелыми катеранами… – Катеран – гэльское слово, обозначающее разбойничью шайку. В Шотландии катеранами называли разбойников-горцев и, как презрительное обозначение, горцев вообще.

Давид Линдсейский и Крофордский вместе с лордом

Томасом, графом Морей… – Речь идет о Давиде Линдсее, первом графе Крофорде (1365? – 1407), который в 1384 г.

женился на дочери шотландского короля Роберта II. Титул графов Морей принадлежал роду Рэндолфов, однако трудно сказать, о котором из них идет речь.

Стр. 7 . . празднику святого Михаила… – День святого

Михаила – 29 сентября.

Стр. 8. … по самым признанным образцам из Ливия. –

Тит Ливий (59 до н. э. – 17 н. э.) – римский историк, автор

«Римской истории от основания города».

… в битве под Инверкийтингом между роялистами и

войсками Оливера Кромвеля… – Роялисты – сторонники низложенного в результате английской буржуазной революции короля Карла I, казненного в 1649 г. Оливер Кромвель (1599 – 1658) – деятель английской буржуазной революции, установивший впоследствии режим личной власти. Битва под Инверкийтингом в Шотландии (1651) – один из эпизодов революционной борьбы. В этом сражении шотландские роялисты потерпели поражение от войск

Кромвеля.

Стр. 9. … генерал Стюарт из Гарта… – Дэвид Стюарт из Гарта (1772 – 1829), генерал-майор, автор книги

«Очерки о характере, нравах и нынешнем состоянии шотландских горцев с добавлениями касательно военной службы в горских частях» (1822).

Сражение при Килликрэнки (1689) – эпизод восстания шотландских горцев, сторонников свергнутого в 1688 году короля Иакова II Стюарта, выступивших против войск нового короля Вильгельма III. В этом сражении горцы под командованием Джона Грэма Клеверхауза (1649? – 1689) нанесли поражение войскам Вильгельма, но сам Клеверхауз был смертельно ранен.

Лохиель – сэр Ивен Камерон из Лохиеля (1629 – 1719), сражавшийся в армии Грэма Клеверхауза.

… из армии генерала Маккея… – Хью Маккей (1640 –

1692) – шотландский генерал, состоявший на службе у

Вильгельма Оранского и потерпевший поражение при

Килликрэнки.

Стр. 10. Тщеславный римлянин, увидев Тэй… – Эпиграф

Скотта.

… всякого другого округа Каледонии… – Каледонией римляне называли Шотландию.

… леди Мэри Уортли Монтегю… – Мэри Уортли

Монтегю (1689 – 1762) – английская писательница.

Стр. 11. … Грей или кто-то другой из поэтов… – Томас

Грей (1716 – 1771) – английский поэт.

… кровавые побоища между саксами Нижней Шот-

ландии и гэльскими кланами… – Англосаксонские завоеватели (V – VI вв.) оттеснили древних обитателей Шотландии в горы, но постоянная борьба между саксами и кельтами длилась несколько столетий. Отряды горцев нередко совершали массовые набеги на города и селения

Нижней Шотландии, и шотландским баронам приходилось организовывать настоящие походы для усмирения горских кланов. Лишь в середине XVIII в., после подавления крупных восстаний горцев, последние были окончательно усмирены.

… старинное предание гласит, что он основан римля-

нами. – Речь идет о городе Виктории, основанном в 320 г.

римлянами на месте нынешнего Перта.

… цистерцианский монастырь… – Цистерциане – ответвление монашеского ордена бенедиктинцев, одного из наиболее распространенных в Западной Европе. Однако в данном случае речь идет о доминиканском монастыре, основанном в Перте в 1231 г. Во время действия романа в

Перте существовал еще кармелитский монастырь, основанный в 1260 г. Позднее возникли еще два монастыря: картезианский в 1425 г. и францисканский в 1460 г. Таким образом, упоминание в конце романа четырех монастырей

– анахронизм.

Стр. 11-12. ИаковI… пал жертвой зависти озлоблен-

ной аристократии. – Иаков I (1394 – 1437) – шотландский король (с 1424 г.), был убит заговорщиками-феодалами, убийство это было совершено в доминиканском монастыре в Перте. Иаков был также и поэтом, автором лирических и сатирических стихов.

Стр. 12. … загадочный заговор Гаури… – Так Скотт называет события, связанные с убийством Джона Рутвена, графа Гаури (1578? – 1600), и его брата Александра в их собственном замке во время пребывания там короля Иакова VI. По официальной версии, существовал заговор, возглавленный Джоном Рутвеном, и Рутвены, пользуясь приездом короля, пытались напасть на него, но были убиты сами. Возможно, что заговор действительно имел место, а может быть, дело это было спровоцировано самим Иаковом VI, решившим таким способом расправиться с опасными для него лицами.

… покинув Кинросс… – Кинросс – графство в Шотландии, граничащее с Пертширом.

Стр. 14. Пастушки губы – бархата нежней… – Цитата из стихотворения Джона Драйдена (1631 – 1700) «Эпилог, произнесенный при открытии нового здания 26 марта 1674 года». Речь идет о новом здании королевского театра, впоследствии известного под именем «Друри-Лейн».

Стр. 16. … проезжая по Кэрфью-стрит… – Кэрфью-стрит – «улица церковного звона». Кэрфью – испорченное французское выражение «couvre feu» («туши огонь»), которое связано с установлением Вильгельма I Завоевателя (1066 – 1087), обязавшего жителей покоренной им Англии из опасения ночных сходок гасить огни в определенный час, по звону церковного колокола. Улица в

Перте получила такое название по расположенной на ней колокольне. На этой улице и до сего времени сохраняется дом, в котором якобы жила Кэтрин Гловер.

Стр. 17. Завтра день святого Валентина… – С этим днем (14 февраля) связан обычай, идущий еще от язычества и заключающийся в том, что юноша и девушка выбирали себе по жребию подругу (или друга) на следующий год. Их и называли Валентинами.

… по заказу леди Драммонд… – Драммонды – один из наиболее знатных шотландских родов.

Стр. 18. … в одежде йомена... – В средневековой Англии йомен – свободный крестьянин, владевший небольшим земельным наделом

Стр. 30. … веселый пляс вокруг майского дерева? –

Игры и пляски вокруг майского дерева (или шеста) – пережиток старинных обрядов, связанных с культом растительности. Они были весьма распространены в средневековой Европе.

Стр. 31. Поблагодарим святого Дунстана – он и сам

занимался нашим ремеслом. – Святой Дунстан (925 – 988) –

архиепископ Кентерберийский. Хроники рассказывают, что Дунстан любил заниматься кузнечным делом, и, когда однажды к нему явился дьявол, Дунстан зажал ему нос раскаленными кузнечными щипцами.

Стр. 33. … на утесах святого Ленарда… – Так называлась окраина Эдинбурга.

Жги-ветер грянул, словно гром… – Цитата из стихотворения Роберта Бернса (1759 – 1796) «Шотландский напиток».

Стр. 39. … был родичем светлой памяти короля Ро-

берта. – Роберт Брюс (1274 – 1329) – национальный герой

Шотландии, провозгласивший себя королем под именем

Роберта I.

Джон Барбор (1316? – 1395) – шотландский поэт, автор исторической хроники в стихах «Брюс».

Стр. 51. … накинулся на отару лэрда… – Лэрд – в

Шотландии землевладелец.

Стр. 54. … Старого Ника… – то есть дьявола.

Стр. 57. … господина Шантеклера… – Шантеклер –

название петуха из средневекового сатирического эпоса

«Роман о Лисе».

А что нам в этой буре?.. – Эпиграф взят из написанного

Джоном Драйденом эпилога к пьесе Чарлза Соундерса

«Тамерлан Великий», поставленной на сцене Королевского театра в 1681 г.

Стр. 67. … мой старый двуручный Троян… – Здесь

Троян – имя меча. В английском языке слово «Trojan»

(дословно «троянец») употребляется также в смысле удальца и, в переносном смысле, верного друга.

Стр. 68. Броги – грубая обувь шотландских горцев.

Стр. 69. Скорее Тэй потечет вспять к Данкилду… –

Данкилд – небольшой городок вблизи Перта, вверх по Тэю.

Бэйли – в Шотландии выборный бургомистр.

Стр. 71. Встань, дева! Косы расчеши… – Эпиграф взят из драмы Джоанны Бейли «Маяк» (акт I, сц. 1).

Стр. 78. … худородному оруженосцу, которого… да-

рила улыбками некая венгерская королевна. – Имеется в виду английская народная баллада о незнатном оруженосце, полюбившем дочь венгерского короля и добившемся в конце концов ее руки. Баллада эта, упоминаемая также в романе Скотта «Квентин Дорвард», была опубликована в вышедшем в 1802 г. сборнике Джозефа Ритсона

«Стихотворные рыцарские романы».

Стр. 82. … кольца Гига… – По античному мифу, пастух

Гиг нашел волшебное кольцо, обладавшее свойством делать его владельца невидимым. С помощью этого кольца

Гиг стал царем малоазиатского государства Лидии.

Стр. 87. Во веки Катарина мужчине руку не отдаст. –

В комедии Шекспира «Укрощение строптивой» этих слов нет. Не думаю, чтобы чтение Сенеки… вернуть ей при-

сутствие духа. – Луций Анней Сенека (4 до н. э. – 65 н. э.) –

древнеримский философ-моралист и автор трагедий. В его учении, близком к стоицизму, важное место отводилось воспитанию абсолютной невозмутимости.

Стр. 88. … король Артур со всем своим Круглым Сто-

лом… – Король Артур – герой обширного цикла средневековых сказаний и возникших на их почве рыцарских романов. Рыцари короля Артура, возвращаясь из походов, сходились за круглым столом.

Стр. 93. … ремесло святого Криспина… – сапожное ремесло, которым проповедник христианства в Галлии

Криспин добывал себе пропитание. Его стали почитать как покровителя цеха сапожников.

… сын великого Мака или О'… – Мак – частая приставка при шотландских фамилиях, О' – при ирландских.

Стр. 94. Дуньевассал – в Горной Шотландии землевладелец, несший службу при вожде клана и получавший от него земельный надел.

Стр. 99-100. … Гарри Слепец, наш славный менест-

рель… – Упоминание Гарри Слепца – анахронизм. Гарри

Слепец было прозвище менестреля по имени Гарри (ок.

1470 – 1492), шотландского поэта, автора поэмы «Уоллес», посвященной подвигам национального героя Шотландии

Уильяма Уоллеса (ок. 1270 – 1305), Уоллес поднял шотландцев на борьбу против завоевателей-англичан, но, потерпев поражение, был взят в плен и казнен.

… упаси меня святой Иоанн… – Святой Иоанн – покровитель Перта.

Стр. 103 … под Лонкарти… – Лонкарти – местность неподалеку от Перта, на западном берегу Тэя. Здесь в X в.

шотландцы нанесли тяжелое поражение датчанам. По преданию, в этой битве особенно отличился некий смуглый воин, который потом был щедро награжден королем. От него якобы и пошел род Дугласов, названных так за темный цвет лица (Dhuglas – кельтское выражение, означающее человека с темным лицом).

Стр. 104. Не кончился бы спор кровопролитьем…. – В

эпиграфе не вполне точная цитата из исторической хроники Шекспира «Генрих IV» (ч. 1, акт II, сц. 4).

Стр. 108. … об одноглазых кузнецах былых времен… –

то есть одноглазых циклопах в кузнице древнеримского бога огня, а также и кузнечного ремесла Вулкана.

Стр. 109. … герцогу Ротсею… – Титул герцога Ротсея носил сын и наследник шотландского короля Роберта III Давид Стюарт (1378 – 1402).

Стр. 110. … не предпочтете ли вы Черного Дугласа? –

Существовали две ветви рода Дугласов: так называемые

Черные Дугласы – потомки сподвижника Брюса графа

Джеймса Дугласа (1286? – 1330), и Рыжие Дугласы – потомки младшего брата Джеймса, Арчибалда Дугласа (ум. в

1333 г.). Черные Дугласы носили титул графов Дугласов, Рыжие – графов Ангюсов. Обычно Черным Дугласом называют самого Джеймса Дугласа, у которого было и другое прозвище – Добрый. В романе действует его сын Арчибалд

Дуглас (1328?-1400), прозванный Лютым. Скотт его также называет Черным Дугласом.

… со знаком кровавого сердца на плече. – Происхождение этого отличительного знака принадлежности к дому и войску Дугласов связано со следующим событием: король Роберт Брюс на смертном одре, сожалея, что не успел совершить паломничества в Палестину во искупление своего греха (убийство в церкви своего соперника, так называемого Рыжего Комина), просил Джеймса Дугласа отвезти туда его сердце. После смерти короля сердце его было вынуто, набальзамировано, и Дуглас отправился с ним в Палестину. Дорогой он принял участие в борьбе испанских рыцарей с арабами и в одном из сражений был убит. Его спутники вернулись на родину и привезли с собой сердце Брюса. С тех пор Черные Дугласы взяли изображение сердца в свой герб.

Стр. 114 … против тартана… – Тартан – в Шотландии клетчатая шерстяная ткань, а также одежда из нее.

Стр. 118. Кинфонс – старинный замок вблизи Перта.

… как они излагаются в древнем и устойчивом преда-

нии… – Легенду о Красном Разбойнике Скотт заимствовал из поэмы «Уоллес» (песнь IX) Гарри Слепца (см. прим. к стр. 99).

Стр. 123. Вот Джонстоны из Эннендейла… – Эпиграф

Скотта.

Стр. 124. … вороной жеребец старой гэллоуэйской

породы… – Гэллоуэйская порода – низкорослые лошади темной масти, хорошо приспособленные к горным дорогам

Стр. 126. Я ее назвал Джезабелью в честь кастильской

принцессы… – Джезабель – английская форма библейского имени Иезавель. Иезавелью звали порочную жену израильского царя Ахава. Отсюда переносный смысл слова «джезабель» – «ведьма», «карга». Кроме того, кличка заключает и намек на масть: «изабелла» – темно-бурый цвет

(а также и масть); название это связывается с легендой об испанской принцессе Изабелле, дочери короля Филиппа II (1556 – 1598), которая объявила, что не сменит рубашки, пока ее муж не овладеет нидерландским городом Остенде.

Осада длилась три года. Упоминание о кастильской принцессе – анахронизм.

Стр. 130. Но филистимлянин поравнялся с шапочни-

ком. – Филистимляне – народ, живший в древности на восточном побережье Средиземного моря и постоянно воевавший со своими соседями евреями. Отсюда словоупотребление в переносном смысле (враг, неприятель).

Стр. 135. … как тот король в романе, игравший на

виоле, когда горел его город. – Речь идет о римском императоре Нероне (54-68), который, по преданию, сам поджег

Рим и, любуясь пожаром, играл на лире.

Стр. 137. … шел… громадина дромонд… отрубить нос

Драммонду? – Игра слов: дромонд – род баржи, Драммонды – могущественный дворянский род.

Стр. 143. Это тот, о ком сочиняют стихи и повести? –

Речь идет о герцоге Нормандии Роберте (1028 – 1035), отце завоевателя Англии Вильгельма. За дерзкое бесстрашие и жестокость его прозвали «Робертом Дьяволом». С именем его связано много легенд.

Стр. 150. … конь сэра Джеймса Дугласа Далкита… –

Джеймс Дуглас из Далкита (ум. в 1420) – придворный, потомки которого получили титул графов Мортонов.

Стр. 151. … предпочтение… было отдано Джорджу,

графу Данбара и Марча… – Джордж Марч, граф Данбар

(1368 – ок. 1420) – шотландский феодал. После расстройства помолвки его дочери Элизабет с наследником престола герцогом Ротсеем бежал в Англию, где был хорошо принят Генрихом IV, который пожаловал ему земли и поместья. В 1402 г. граф Марч участвовал на стороне англичан в военных действиях против Шотландии.

Стр. 152. … своей дочери Марджори… – Марджори, дочь графа Дугласа, прозванного Лютым, была обвенчана с герцогом Ротсеем только в 1400 г., то есть через четыре года после описываемых событий.

Стр. 153. … своей жене, королеве Аннабелле… – Аннабелла Драммонд (1350?-1402) – королева Шотландии, была обвенчана с Джоном Стюартом (будущим Робертом III) в

1367 г., коронована в 1390 г. Во время описываемых событий она была еще жива.

Стр. 156. … почему… на епископский престол святого

Андрея ты не принял Генри Уордло… – Генри из Уордло

(ум. в 1440) – епископ монастыря святого Андрея, возведенный на этот пост около 1404 года.

Стр. 157. Прием примаса… – Примас – у католиков высшее духовное лицо в стране. Примасом Шотландии являлся епископ – настоятель монастыря святого Андрея.

Стр. 158. Давид Святой – король Шотландии Давид I (1124-1153), покровительствовавший церкви.

… поднял меч против знамен святого Петра, и святого

Павла, и святого Иоанна Беверлея… – Петр и Павел –

апостолы христианской церкви. Иоанн Беверлей (640 –

721) – епископ Йоркский. Здесь речь идет о битве при Катон-Муре, иначе называемой битвой за Знамя (1138), в которой английские войска короля Стефана выступали под знаменами с изображением святых. Шотландцы в этой битве потерпели поражение.

… подобно тезке своему, сыну Иессии, претерпел кару

на земле… – Сын Иессии – Давид, царь древнеизраильского царства (X в. до н. э.). Грех, в котором его обвиняли, – незаконная связь с Вирсавией, женой Урии, посланного Давидом на верную гибель. Кара, постигшая его, – гибель сына его и Вирсавии.

Стр. 163. Друг милый, не брани – Эпиграф из трагедии

Джоанны Бейли (см прим к стр 8) «Орра» (акт 1, сц 3)

... с бедами жизни и царствования королей Иоанна

Английского, Иоанна Французского, Иоанна Бэлиола

Шотландского. – Иоанн Английский – Иоанн, прозванный

Безземельным, английский король (1199 – 1216), в результате неудачной войны с Францией потерявший большую часть английских владений во Франции Иоанн

Французский – Иоанн II Добрый, французский король

(1350 – 1364), потерпел поражение от английских войск в битве при Пуатье (1356), был взят в плен и там умер Иоанн

Бэлиол Шотландский (1249 – 1315) – главный соперник

Роберта Брюса в борьбе за шотландскую корону В 1292 г при содействии короля Англии Эдуарда I Бэлиол стал королем Шотландии Когда же он вступил в тайный сговор с

Францией, англичане оккупировали Шотландию, Бэлиол был взят в плен (1296), впоследствии – отпущен и остаток жизни провел во Франции

Стр. 169. … прав доктор Лейден, когда производит его

от святого Брандина – Джон Лейден (1775 – 1811) – поэт и ученый-востоковед, друг Скотта, собиратель шотландского фольклора Брандин (или Брендан, ок. 484 – 578) – ирландский святой, почитаемый и в Шотландии с его именем связаны многочисленные легенды, известные у многих народов Западной Европы, о путешествии Брендана по

Атлантике

Стр. 170. … она служит так называемой Веселой Науке

– Под Веселой Наукой в те времена понимали как поэзию труверов и трубадуров, так и представления, разыгрываемые странствующими артистами. В 1324 г во французском городе Тулузе была создана Академия Веселой Науки

Стр. 171. Неужели потомок Томаса Рэндолфа покинет

в час нужды правнука Роберта Брюса? – Томас Рэндолф, граф Морей (ум в 1332 г) – ближайший сподвижник Брюса и после его смерти регент Шотландии

… монахи Абербротока – Речь идет о монастыре в небольшом городке Абербротоке (или Арброте) на севере

Шотландии.

Стр. 172. … могущественного Генри Хотспера – Хотспер – прозвище сэра Генри Перси (1364 – 1403), командовавшего английскими войсками при Оттерберне (1388) и взятого шотландцами в плен. Английское выражение hot spur означает «горячая шпора»

Стр. 174. … была проще обычной провансальской сир-

венты – Сирвента – в ранней провансальской литературе лирическая песня, с течением времени (к XII в) сирвента в литературах ряда европейских народов приняла политический и сатирический характер «Баллада о бедной Луизе»

принадлежит Скотту.

Стр. 180. Взгляни, красавица идет! – Эпиграф Скотта

Стр. 183. Экс – главный город французской провинции

Прованс. В раннем средневековье был одним из центров провансальской культуры

Стр. 184. … клянусь святым Эгидием – Святой Эгидий считался покровителем калек.

Стр. 186. … Арчибалда, графа Дугласа, прозванного

Лютым – см. прим. к стр. 110

Стр. 189. Клянусь святой Брайдой Дугласской – Брайдой (или Бригиттой) Дугласской в Шотландии называли ирландскую святую Бригитту (453-523), с которой связано много легенд В Шотландии она пользовалась почетом, особенно во владениях Дугласов

Стр. 195. … разыграть из себя сэра Пандара из Трои –

Пандар – персонаж средневековых романов о Трое – циник и сводник.

Стр. 198. … на произвол жестоких гальвегианцев – Так называли жителей Гэллоуэя, подвластного Дугласам графства на юго-западе Шотландии

Встает старуха, хмурит бровь – Эпиграф Скотта.

Стр. 206. … клянусь святым Ринганом – Ринган (360? –

432) – проповедник христианства среди пиктов, весьма почитаемый в средневековой Шотландии

Стр. 212. Ребек – старинная примитивная, трехструнная скрипка

… от Валентинова дня и до сретения – Иными словами

– почти целый год Валентинов день приходился на 14 февраля, а сретение – на 2 февраля

Стр. 214. … твоя Далила споет нам песенку – Далила – в библии коварная филистимлянка, соблазнившая богатыря

Самсона с целью погубить его

Стр. 222. Как в сердце ночи резок и криклив – В эпиграфе цитата из поэмы Байрона «Странствования

Чайлд-Гарольда» (песнь III, XXVI)

Стр. 224. Настоятель Лохливенского монастыря –

Эндрю Уинтоун (см. прим к стр. 6).

Стр. 228. Мы слышали о мятежниках Жакерии – Жакерия – восстание французских крестьян (1358), Джек

Соломинка и Хоб Миллер – сподвижники Уота Тайлера

(казнен в 1381 г.), вождя крестьянского восстания в Англии

(1381), пастор Болл Джон (казнен в 1381 г) – английский священник, проповедовавший равенство между людьми и выступавший против феодальных и церковных привилегий, один из вождей восстания Тайлера

Стр. 231. … между сынами Велиала – Велиал – в библии олицетворение зла Сынами Велиала часто называли тех, кто нарушал установления церкви

Огненный крест пронесся как метеор – Огненный крест – предмет древнего кельтского ритуала, служил сигналом сбора кланов. Это был деревянный крест, концы которого, омоченные в крови жертвенного животного, зажигали, и зажженный крест передавали от клана к клану

Мерри Фрит – залив у северо-восточного побережья

Шотландии

Амалекитяне – древний народ, постоянно враждовавший с евреями Отсюда амалекитянин – опасный сосед враг поклоняются Магаунду и Термаганту – Магаунд – искаженное имя Мухаммеда (Магомета), Термагант – в средневековом фольклоре мусульманское божество

Стр. 236. … мудрость Ахитофеля – В библии Ахитофель – советник царя Давида Вместе с царским сыном

Авессаломом возглавил заговор против царя Когда заговор этот был раскрыт, Ахитофель повесился

Стр. 240. … откроет нашу границу мятежным Перси –

Перси – старинный английский дворянский род, владения которого, расположенные в северной Англии, примыкали к шотландской границе. Из за постоянных столкновений между людьми Перси и Дугласов мир на границе никогда не бывал прочным

Стр. 252. Пойдешь ли ты в горы Лиззи Линдсей – Эпиграф Скотта.

Стр. 255. … причисляют вас к лоллардам и уиклифитам

– Лоллардами называли участников антикатолического, преимущественно крестьянского, движения (XIV в), одним из идеологов которого был Джон Болл (см. прим. к стр.

228). К лоллардам были близки последователи церковного реформатора Джона Уиклифа (ок. 1320 – 1384), которые требовали секуляризации церковных земель, упрощения обрядов, ликвидации монашества и папства

Стр. 263. … удел королевы Маргариты – Речь идет о причисленной к лику святых англосаксонской принцессе и шотландской королеве Маргарите (ок. 1070 – 1093), супруге короля Шотландии Малкольма III, благодаря которой в Шотландию были принесены многие обычаи, связанные с латинской культурой.

Стр. 265. … секиру, чаще называемую лохаберской –

Лохабер – округ в Горной Шотландии Лохаберская секира

– особой формы двуострая секира с колющим наконечником Стр. 287. … и трижды зловещего имени – Хенбейн

(henbane) – по английски – «белена», Двайнинг (dwining) –

«чахнущий»

Стр. 294. … исполнителей танца «моррис» – то есть старинного танца, проникшего в Англию из мавританской

Испании (отсюда и название) и носящего несколько театрализованный характер (иногда исполнялся в костюмах персонажей баллад о Робине Гуде).

Стр. 296. У нас двоих такая стать – стихи принадлежат Скотту.

Стр. 307. … один из дюжины пэров – Оливье – герой старофранцузских народных песен, друг Роланда, один из двенадцати пэров, сподвижников императора Карла Великого

Стр. 317. Ну чем же я не принц? – В эпиграфе неточная цитата из исторической хроники Шекспира «Генрих IV» (ч.

1, акт II, сц. 4).

Стр. 318. … английскому Малютке епископу и фран-

цузскому Аббату Веселья – Речь идет о персонажах шуточных карнавальных представлений, весьма популярных в средневековой Европе. Аббат Веселья (Abbe de Liesse) –

глава специально созданного с этой целью в Лилле братства Стр. 329. … не выигрывал сражений, как Роберт Пер-

вый, не возвысился из графов в короли, подобно Роберту

Второму, не возводил церквей, как Роберт Третий – Роберт I – Роберт Брюс (см. прим. к стр. 39), Роберт II – основатель династии Стюартов, Роберт III – король, действующий в романе.

Король Коул – персонаж английских народных баллад.

Стр. 330. … как призрак Гескхолла швырнул свою голову

в сэра Уильяма Уоллеса – В поэме «Уоллес» Гарри Слепца

(см. прим. к стр. 99) рассказывается, как, заподозрив рыцаря Фодиона в измене, Уоллес убивает его в замке Гескхолл. Впоследствии пред ним предстал призрак убитого

Фодиона с собственной головой в руках, которую он бросил в лицо Уоллесу.

Стр. 336. «Не уповай на князей» – цитата из библии

(Книга Псалмов, 146).

Стр. 340. … тень королевы Аннабеллы… – см. прим. к стр. 153.

Стр. 341. Багряная страна, где жизнь законы не охра-

няют. – В эпиграфе цитата из поэмы Байрона «Странствования Чайлд Гарольда» (песнь 1, XXI). Речь идет о

Португалии.

Утро Пепельной среды… – Пепельной средой у католиков называлась среда первой недели великого поста.

Стр. 346. Эй, кто там бьет в набат? – В эпиграфе слова Яго из трагедии Шекспира «Отелло».

Стр. 349. Фортингал – местность на северном берегу озера Лох-Тэй в горной части Пертшира.

Стр. 371. «На старых шеях знак войны»… – слова королевы в трагедии «Ричард II» Шекспира, которые она произносит при виде герцога Йорка (акт II, сц. 2).

Стр. 380. … Григорием Великим и могучим Ахайюсом…

– Речь идет об одном из ранних шотландских королей

Григории Великом, иначе Гарике (ум. в 889 г.), правившем вместе со своим приемным сыном Эхейдом (в романе назван Ахайюсом). Григорий покровительствовал церкви.

Стр. 387. Ристалище готовь согласно правил… – В

эпиграфе слова Генриха VI из исторической хроники

Шекспира «Генрих VI» (ч. II акт II, сц. 3). У Скотта ошибочно указана другая хроника («Генрих IV»).

Стр. 394. … юного Линдсея… – Речь идет об Александре

Линдсее, графе Крофорде (ум. в 1454 г.), прозванном графом Тигром. У Скотта неточность: в родственных отношениях со Стюартами находился Давид Линдсей, приходившийся зятем королю Роберту II.

Стр. 396. … близ Колдингема… Хотспер и сэр Ралф

Перси… – Колдингем – поселение на западном побережье

Шотландии, неподалеку от английской границы. Хотспер –

прозвище Генри Перси (см. прим. к стр. 142). Ралф Перси –

брат Генри Перси, был взят в плен в битве при Оттерберне.

Стр. 406. Он с толком зелья составлял… – В эпиграфе цитата из Уильяма Данбара (1456-1520), шотландского поэта и дипломата на службе у шотландского короля Иакова IV («Поэмы», ХХХШ).

Стр. 410. … Угеро Датчанин и сэр Юон Бордоский… –

Угеро Датчанин, иначе Ожье Датчанин, – герой средневекового эпоса, один из рыцарей Карла Великого, уведенный феей Морганой в волшебное царство фей, на остров Авалон. Юон Бордоский – также герой средневекового эпоса.

Стр. 411. … волшебным перстнем Кедди – см. прим.

Скотта на стр. 82.

Стр. 413. … череп Уоллеса… сердце сэра Саймона

Фрезера… милый череп прекрасной Мэгги Лоджи… –

Уоллес – см. прим. к стр. 99. Саймон Фрезер – один из сподвижников Роберта Брюса. После поражения под Метвеном (1306) был захвачен англичанами, отправлен в

Лондон и казнен. Потомки его получили титул баронов

Ловатов. Мэгги Лоджи – вторая жена короля Давида II (1342-1371).

Стр. 418. Я стану инкубом для вашего города. – Инкуб –

по средневековым поверьям, демон, посещавший женщин под видом мужчины.

Стр. 419. … как сказал Брюс Доналду… – Как передают хроники, с такими словами Роберт Брюс обратился во время сражения при Бэннокберне (1314) к своему сподвижнику Ангюсу Ог Макдоналду из Айлы (ум. ок. 1329), одному из владетелей Гебридских островов, отцу Доналда

Макдоналда.

Стр. 420. Дух незримый, дух парящий… – стихотворение

Скотта.

Стр. 423. … Чосер… говорит о вас, лекарях, что вы

хоть и ученые, да не по святому писанию. – Джеффри Чосер (ок. 1340-1400) – великий английский писатель, основоположник новой английской литературы. Здесь речь идет о Прологе к циклу стихотворных новелл Чосера «Кентерберийские рассказы», где говорится о некоем лекаре, который «в писании не очень был смышлен».

Стр. 424. То кровь его, а не бальзам… – Стихи Скотта.

Стр. 442. … длинный рассказ в стихах о битве у Чер-

ного Лога… – Имеется в виду поэма Гарри Слепца «Уоллес» (см. прим. к стр. 99).

Стр. 447. Псам – виселицы… – слова Пистоля из исторической хроники Шекспира «Генрих V» (акт III, сц. 6).

Стр. 452. Обратись к своим эфемеридам… – Эфемериды – таблицы, по которым определяют положение светил по дням, месяцам и годам.

Стр. 453. Мы три молодца… – стихи по мотивам народных баллад.

Стр. 459. Путь истинной любви всегда негладок – Цитата из комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь».

Стр. 471. Твоя невиновность, друг Саймон, мало по-

может тебе там, где судьи предубеждены. – Опасения эти имели вполне реальные основания в пору религиозной нетерпимости. В том же самом городе Перте в 1407 г. был осужден и сожжен уиклифит Джон Ресби, обвиненный по сорока пунктам в еретических взглядах

Стр. 472. … согласился утвердить папского ставлен-

ника Генри Уордло – анахронизм (см. прим. к стр. 156)

… со времен Малькольма Кэнмора – Малькольм III Кэнмор – шотландский король (1057 – 1093), сражался на стороне англосаксов против войск норманского герцога

Вильгельма Завоевателя, захватившего Англию.

Стр. 474. Не зваться мне таном – Тан – шотландский титул, соответствующий барону.

Стр. 475. Привет тебе, край лучников – В эпиграфе цитата из поэмы неизвестного автора «Албания, Гений

Шотландии», изданной анонимно в Лондоне в 1737 г. и переизданной другом Скотта и собирателем фольклора

Джоном Лейденом в его сборнике «Шотландские описательные поэмы» (1803).

Стр. 484. Поп Александр (1688 – 1744) – английский поэт-просветитель

Стр. 485 Баденох – округ в центре Горной Шотландии.

«Не нам решать» – не полностью приведенное изречение из «Буколик» (эклога III) древнеримского поэта

Вергилия («Не нам решать столь важные дела») Стр. 489. … кельтского Эвмея – у Гомера свинопас

Эвмей – верный слуга Одиссея («Одиссея»)

Стр. 490, 497 Бен-Лоэрс и Бен Мор – вершины грэмпианского хребта в Шотландии.

Стр. 498. … останки Сибиллы, дочери Генриха I Анг-

лийского и супруги Александра I Шотландского – Сибилла

(ум. в 1121 г.) – шотландская королева. Генрих I, ее отец, –

английский король (1101 – 1135), сын Вильгельма Завоевателя. Александр I – шотландский король (1107 – 1124), сын Малькольма Кэнмора

Стр. 503. … что отец Губерт больше успевает в охоте

за зайцами – Намек на святого Губерта, считавшегося покровителем охотников. … викарию Вайнсофу – Вайнсоф –

буквально означает «винохлеб» (англ. vinesauf).

Стр. 508. Чем рок завоевателей пленил? – В эпиграфе цитата из поэмы

Байрона

«Странствования

Чайлд-Гарольда» (песнь III, XLVIII)

Стр. 513. … своего рода палладиум – Палладиум – в переносном смысле «святыня». Так называли в древних

Афинах статую Афины Паллады, покровительницы города.

Стр. 516. К роду Далриадов – Далриада – старинное название местности на северо-востоке Шотландии, заселенной выходцами из Ирландской Далриады – кельтским племенем скоттов (давшим имя всей стране).

Стр. 517. Асквибо – шотландская водка, настоянная на разных травах и шафране.

Стр. 521. Опять завел про дочь мою – Слова Полония из трагедии Шекспира «Гамлет» (акт II, сц. 2).

Стр. 523. … двинулись бы сообща на Стратмор –

Стратмор – долина в графстве Форфаршир, к юго-западу от

Перта.

Стр. 525. … на Мартынов день – 11 ноября.

Стр. 528. … разве с левой руки – Брак «с левой руки», иначе – морганатический, – неравный брак высоко титулованного лица с менее знатной женщиной. В таких случаях обычай требовал, чтобы жених при совершении брачного обряда, обращаясь к невесте со словами «Я беру тебя своей законной женой», подавал ей вместо правой руки левую.

… пред черными скалами Айоны – Айона – один из

Гебридских островов.

Стр. 532. … никто не ранен, кроме Джона Сквоглита –

Фамилия эта произведена от английского глагола to squall –

вопить.

Стр. 545. Святой Колумб (ум. в 517 г) – проповедник христианства в Ирландии и Шотландии.

Стр. 553. … готовился к новому Оттерберну – Битва при Оттерберне (1388) принесла победу Шотландии и жестокое поражение англичанам.

Стр. 567. Вздыхай вздыхай! – Стихотворение принадлежит Скотту.

Стр. 570. Он был сознаюсь вам бесстыжий малый –

цитата из поэмы Байрона «Странствования Чайлд Гарольда» (песнь I, II).

Стр. 573. … недостойный брат ордена святого Фран-

циска – Речь идет об ордене нищенствующих монахов, основанном в 1221 г. Франциском Ассизским.

… брат Тикскал и брат Дандермор… – Имена эти по-английски означают: thickscull – болван, dundermore –

пустомеля.

Стр. 582. Целомудренный Малькольм Дева… – Дева –

одно из прозвищ шотландского короля Малькольма Кэнмора

Стр. 583. … с воздержанностью Сципиона…. – Имеется в виду Публий Корнелий Сципион (ок. 185 – 129 до н.

э.), прозванный Африканским и Младшим (в отличие от

Сципиона Африканского Старшего), выдающийся полководец, оратор и государственный деятель. Был известен своей борьбой против роскоши.

Стр. 588. О верный мой, о храбрый мой!. – Стихотворение принадлежит Скотту.

Стр. 592. … на сэра Александра Рэмзи из Дэлхоузи… –

Александр Рэмзи (ум. в 1342 г.) – шотландский рыцарь, храбро сражавшийся в войнах с англичанами. При обстоятельствах, изложенных в примечании Скотта, его захватил Уильям Дуглас Лиддсдейлский (1300? – 1353) и уморил голодом.

Стр. 599. Я умертвил… моего бывшего господина,герцога Ротсея. – На самом деле герцог Ротсей умер при весьма загадочных обстоятельствах, но позже описываемых событий – в 1402 г., вскоре после смерти своей матери королевы Аннабеллы.

Стр. 608. … по джедвудскому обычаю… – Джедвудский

(точнее: джеддартский) – выражение, обязанное происхождением случаю в городе Джедвуде, когда суд сначала осудил обвиняемого, а потом занялся разбором его дела.

Стр. 613. Наш час настал… – Эпиграф принадлежит

Скотту.

Стр. 630. У стен обители… – В эпиграфе несколько измененные строки из уже приведенного Скоттом (в предисловии к роману) отрывка из стихотворной хроники

Уинтоуна.

Стр. 670. …Генрих IV Английский не постеснялся

удержать принца в плену. – Генрих IV – английский король (1399 – 1413) из Ланкастерской династии. Принц

Джеймс – будущий король Иаков I, он провел в английском плену целых девятнадцать лет (1406 – 1424), как при Генрихе IV, так и при его преемниках.

… герцог Мардок Олбени… – Мардок Стюарт, второй герцог Олбени, сын Роберта (действующего в романе), казнен в 1425 г. после возвращения Иакова I в Шотландию.

Тому, кто честен искони… – В эпиграфе строфа из стихотворения Бернса «Послание к Дэви, собрату-поэту».

Дэви – шотландский поэт Дэвид Силлар.

Стр. 679. … не отплясывали танец меча так весело… –

Танец меча – старинный шотландский народный танец. Его исполняли в национальных костюмах вокруг двух мечей, положенных на землю крест-накрест.

Document Outline

ПЕРТСКАЯ КРАСАВИЦА

ПРЕДИСЛОВИЕ

Глава I

Глава II

Глава III

Глава IV

Глава V