Первое дело Флетча

ГЛАВА 8

– Добрый день, Олстон, – Флетч уселся за столик напротив своего приятеля.

– Добрый день, – кивнул Олстон. – Я пью пиво.

– Наслаждайся.

– А ты хочешь пива? – После кивка Флетча Олстон дал знак официанту. – Два пива, пожалуйста, – затем Олстон смахнул с рукава пиджака невидимую пылинку. – Флетч, увидев тебя на тротуаре, я не мог не обратить внимания на твой костюм...

– На что?

– На твой костюм.

– Меня перевели в отдел светской хроники.

Олстон широко улыбнулся.

– Называется твой костюм «К чертям светское общество»?

– Хорошее название. Гармонирует с засохшим папоротником и мыслями о вечном.

– Вижу, и у тебя было жаркое утро. Тебе наконец-то всыпали за тот заголовок?

– Заголовок?

– НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ СПАСАЕТ ЖИЗНЬ ДОКТОРУ.

– Его никто и не заметил. – Официант принес пиво. – Иногда мне кажется, что в «Ньюс трибюн» никто, кроме меня, не понимает, что есть новости.

– Я повесил этот заголовок на стену.

– Мы должны во всем видеть светлую сторону, Олстон.

– Конечно. У тебя есть Барбара.

– Барбара только что отчистила меня.

– Не может быть.

– С утра мне досталось от Френка Джеффа, главного редактора, Биффа Уилсона, ведущего криминального репортера «Ньюс трибюн», Энн Макгаррахэн, редактора отдела светской хроники, и, наконец, от моей невесты, Барбары Ролтон. А сегодня только понедельник, самое начало недели.

– В таком костюме, уж не знаю, зачем ты его надел, тебя никто не будет воспринимать серьезно.

– И это еще не все. – Флетч снял пиджак, повесил на спинку стула. – На меня «наехал» винный магазин. Открыл по мне стрельбу.

– Такое случается не только с тобой. Как-то мой дядя очень спешил и...

– И я взял интервью у милой, правда, странноватой старушки, которая выдала себя совсем за другого человека.

– Ты брал интервью у самозванки?

– Выходит, что да.

– Узнал что-нибудь интересное?

– У меня сложилось впечатление, будто она говорила лишь то, что я хотел услышать.

– То есть находила ответы в твоих вопросах? – уточнил Олстон. – С самозванцами иначе и быть не может.

– Она сняла с меня одежду. И убежала вместе с ней.

– Все это произошло в одно утро?

– А у меня были такие удобные теннисные туфли.

– Флетчер, ты уверен, что сможешь выжить, выпорхнув из-под крылышка морской пехоты Соединенных Штатов Америки?

– Первые шаги в жизни всегда даются нелегко, Олстон.

Олстон поднял высокий стакан с пивом.

– За молодых.

– Никто не воспринимает нас всерьез.

– А мы серьезный народ.

– Так оно и есть. Серьезно настроенные серьезные люди.

– Господа, желаете что-нибудь заказать? – полюбопытствовал подошедший официант.

– Да, – кивнул Флетч. – Как обычно.

– Сэр, – ручка официанта застыла над блокнотиком. – То, что обычно для вас, абсолютно незнакомо мне.

– То есть я должен сказать вам, что я буду есть?

– Вы можете сохранить это в тайне, сэр. У меня только убавится работы.

– Я же сидел за этим самым столиком на прошлой неделе.

– Я рад, что вы вновь почтили нас своим присутствием, но не запомнил, что вы соизволили откушать.

– Это «Маноло», не так ли?

Официант глянул на «корочки» меню.

– Совершенно верно, сэр.

– Сандвич с ореховым маслом, ломтиками банана и майонезом на хлебце из непросеянной ржаной муки.

– Ага, действительно, уникальный заказ. Как я мог такое забыть. А что желаете вы, сэр? – он повернулся к Олстону.

– Сандвич с ливерной колбаской и сельдереем на ржаном хлебце. И un peu <Чуть-чуть (франц.)> кетчупа.

– Спасибо тебе, Господи, еще один уникальный заказ. – И официант поспешил на кухню.

– Даже этот чертов официант не воспринимает нас всерьез, – вздохнул Флетч.

– Никто не воспринимает молодых всерьез. Это привилегия стариков.

– Но мы с тобой не такие уж молодые. Ветераны войны. Ты – юрист, я – репортер.

– Люди по-прежнему относят нас к категории неприметных серых мышек.

– Может, потому, что мы – симпатичные парни?

– В этом костюме ты просто неотразим, Флетч.

– Я знал это, как только натянул его на себя.

– Этим утром меня вызвали в кабинет Хаулера. Старшего партнера. Видишь ли, я должен сидеть на совещаниях, разумеется, не произносить ни слова, не смеяться, не выказывать иных эмоций, не таращиться на кого-либо из присутствующих.

– Такие условия поставили тебе при приеме на работу?

– Именно так. От меня требуется лишь одно – слушать. Притворяться, что меня вроде бы и нет. Я должен изучать методы работы моих более опытных коллег, посредством которых они не только получают баснословные гонорары, но платят жалованье нам, их братьям меньшим, шоферам служебных «мерседесов».

– Действительно, такому стоит поучиться.

– Ты прав. Кроме того, присутствие на совещаниях пеонов, вроде меня, необходимо и для того, чтобы они представляли себе объем предстоящей им черновой работы.

– Ты хочешь сказать, что старшие партнеры нисходят лишь до руководящих указаний?

– Представь себе, что у Хайбека, Харрисона и Хаулера появился новый клиент...

– Ха-ха-ха.

– Послушай, я еще не закончил.

– Мне следовало сказать: «Хай, ха, хау»? Или ты подумал, что я смеюсь?

– Как я мог?

Официант принес сандвичи.

– Вот ваша еда.

– Благодарю, – кивнул Флетч.

– Значит, так, – Олстон проверил количество кетчупа, убедился, что его не больше, чем он заказывал, и продолжил: – Этому новому клиенту в ночь с субботы на воскресенье полиция помешала вытащить из дома в Хейтс столовое серебро, музыкальный центр и прочие дорогостоящие игрушки. Причина, заставившая этого господина обратиться к Хайбеку, Харрисону и Хаулеру, заключалась в том, что дом, серебро, музыкальный центр и прочие дорогостоящие игрушки не являлись его собственностью.

– Грабитель.

– Причем один из лучших специалистов в своей области.

– Каким образом он оказался в то утро не в зале суда?

– Прибыл к нам прямиком с судебного заседания, после того как ему хватило ума попросить и, соответственно, получить первую из несомненно многих отсрочек рассмотрения дела по существу.

– Его выпустили под залог...

– Который составил весьма скромную сумму, внесенную им самим. И он привел веский довод, убедивший судью, что оставлять его в суде просто невозможно. Видишь ли, этот господин в тот день намеревался отвести своего пятнадцатилетнего пса к дантисту.

– Дантист заранее назначил ему время?

– Естественно.

– Судья не мог помешать столь милосердному деянию.

– Мало того, теперь суд будет расположен в его пользу.

– Это еще почему?

– Потому что он сказал нам, вернее, мистеру Хаулеру, что в то самое время, когда судья решал, отпустить его под залог или нет, собака в ожидании визита к дантисту так громко выла от боли, что сосед застрелил ее.

Флетч покачал головой.

– Не следовало полиции мешать ему. – Он посолил свой бананово-майонезный сандвич. – Скажи мне, он позвонил дантисту, чтобы предупредить, что не сможет привести пациента?

– Этого он нам не сказал.

– Я удивлен, что мистер Хаулер, старший партнер процветающей юридической фирмы, согласился принять обычного грабителя. Зачем ему такой клиент?

– Эх, Флетч, ты слишком невинен, чтобы знать, как работают юридические фирмы и как вершится закон.

– Мне кажется, кое-что я да знаю.

– Держу пари, ты думаешь, что юридические конторы оказывают адвокатские услуги.

– Разве это не так?

– Это далеко не основное направление их деятельности.

– Не основное?

– Нет. Главное для них – «дойка» клиента.

– Этому учат на юридическом факультете?

– Нет. Потому-то новички, такие как я, несколько лет работают в юридических фирмах за минимальное жалование. За это время мы должны обучиться методам работы, благодаря которым юридические фирмы и держатся на плаву.

– Так что означает «дойка» клиента?

– Когда клиент стучится в дверь юридической фирмы, да еще такой известной, как «Хайбек, Харрисон и Хаулер», первейшая задача фирмы – выяснить, сколько денег можно с него получить, не за конкретный процесс, а вообще. Таковая оценка требует немалого опыта и отменной интуиции.

– Не понимаю, как соотносятся состояние клиента и затраты на конкретный процесс, из-за которого он и обращается в юридическую фирму.

– Допустим, у нас предельно простой случай. Но старший партнер, который проводит первое собеседование с клиентом, выясняет, что клиент богат. Что бы ты сделал на его месте?

– Отправился бы в суд, вооруженный соответствующими положениями закона.

– Сразу видно, что ты дилетант. Надо начинать «доить» клиента. Старший партнер, придя к выводу, что клиент богат, решает, какую часть его состояния должна получить фирма в уплату за свои услуги, независимо от сложности дела. Ты даже представить себе не можешь, как талантливый адвокат может запутать самое простое дело различными отсрочками, неправильно поданными петициями, неудачными вопросами и так далее, и так далее. Цель-то одна – растянуть процесс на максимально долгий срок, чтобы получить с клиента все, до последнего пенни. А когда, несмотря на все усилия юридической фирмы, процесс таки завершается, клиент еще и благодарит фирму, обычно не отдавая себе отчета, что стал куда беднее.

– Извините, господин адвокат, но разве это не грабеж?

– В юридической практике это есть не что иное, как создание солидной репутации.

– Господин адвокат, а что происходит, если на первичном собеседовании старший партнер убеждается, что с деньгами у клиента не густо?

– Возможны три варианта. Первый: клиента убеждают, что с его делом вполне справится более дешевая, не такая престижная юридическая фирма. Эта фирма, кстати, выплачивает первой, рекомендовавшей клиенту обратиться к ней, определенный процент с полученного от бедного клиента гонорара.

– Богатые становятся богаче.

– А бедные, как всегда, в дерьме. Второй: если дело может получить определенный общественный резонанс, выставив фирму в наилучшем свете, клиента могут обслужить бесплатно. В этом случае дело решается в суде максимально быстро и эффективно. Задействуются все связи. Заключаются необходимые негласные сделки. Весь процесс занимает минимум времени, затраты стремятся к нулю при полном удовлетворении претензий клиента.

– А престиж фирмы только растет.

– Я знакомлю тебя с внутренней политикой средней юридической фирмы. Вроде «Хайбек, Харрисон и Хаулер». Теперь ты знаешь, как некоторые адвокаты относятся к закону.

– Ты просто лишил меня невинности.

– Третий вариант – аккурат тот, что использовал Хаулер сегодня утром. О чем я и пытался тебе рассказать.

– Если человек, выбравший для себя карьеру адвоката, – болван, то как изволите называть тех, кто стал старшим партнером в фирмах типа «Хайбек, Харрисон и Хаулер»?

– Теперь ты понимаешь, что насилие далеко не всегда является алогичным решением проблемы.

– И это решение открывает для себя все большая часть населения. Ты слышал жалобу: «В суде ничего не добьешься».

– Раз или два, – признал Олстон. – Так вернемся к третьему варианту. Итак, взломщик из зала суда проследовал к мистеру Хаулеру.

– А не означает ли вышесказанное, что взломщик, у которого достаточно денег, чтобы оплатить услуги «Хайбек, Харрисон и Хаулер», совсем и не взломщик?

– Многие взломщики могут позволить себе услуги «Хайбек, Харрисон и Хаулер». Этот взломщик – не исключение, а, скорее, правило. Очевидно, кто-то должен представлять их в суде.

– У них те же права, что и у остальных граждан.

– И опасная профессия. Адвокат может потребоваться им в любую минуту.

– Особенно после того, как они вламываются в очередной дом.

– Вот и мистер Хаулер, выслушав нового клиента-взломщика, объяснил ему, что многие его коллеги пользуются услугами «Хайбек, Харрисон и Хаулер» на постоянной основе, внося ежегодный задаток. Этакую страховку, знаешь ли. К примеру, продолжил мистер Хаулер, если бы многоуважаемый взломщик внес этот задаток до злополучной ночи, когда полиция помешала ему закончить успешно начатое дело, адвокат фирмы «Хайбек, Харрисон и Хаулер», хотя бы и я, уже ждал бы в участке, куда его доставили после ареста, и ему не пришлось бы самому вносить залог.

– И каков этот задаток?

– Десять тысяч долларов. Немного, если учесть, что от сидящего в тюрьме взломщика пользы нет никому. Ни его семье, ни друзьям, ни экономике страны, ни даже «Хайбек, Харрисон и Хаулер». В тюрьме он не может зарабатывать на жизнь.

– Олстон, будь у парня уже в субботу десять тысяч долларов, полез бы он в чужой дом в ночь на воскресенье?

– Речь не об этом. У него и не будет этих десяти тысяч. Их получит юридическая фирма. А уж потом этот парень будет зарабатывать на жизнь, не опасаясь серьезных неприятностей. Душевное спокойствие, Флетчер, стоит любых денег.

– Это мне известно.

– Так что мистер Хаулер сказал нашему взломщику, что тот может рассчитывать на всемерную поддержку «Хайбек, Харрисон и Хаулер», если через десять дней, к следующему судебному заседанию, принесет десять тысяч долларов. Если нет, он, мистер Хаулер, может порекомендовать несостоявшемуся клиенту более дешевую фирму, естественно, с меньшими возможностями, которая и будет представлять в суде его интересы.

– А где же взломщик, у которого нет за душой и двух центов, добудет за десять дней десять тысяч долларов?

– Догадайся.

– Ты шутишь.

– Я не шучу.

– Ты хочешь сказать, что старший партнер известной юридической фирмы посылает взломщика на очередное дело?

– Понимаешь, мы хотим, чтобы нашими клиентами были только профессионалы.

– Разве мистер Хаулер, как адвокат, не призван стоять на страже закона?

– Призван, разумеется. Добавлю, что он еще и любящий дедушка, души не чающий во внучатах.

– И взломщик согласился?

– Естественно. Что будет с его семьей, если он загремит за решетку? Так что покрепче запирай двери.

– Другими словами, взломщик теперь работает на «Хайбек, Харрисон и Хаулер»?

– Если он хочет и дальше заниматься любимым делом, ему необходимо обеспечить и тех, кто гарантирует профессиональную защиту его прав.

– А если его снова арестуют?

– Новая работа, новые гонорары «Хайбек, Харрисон и Хаулер».

– Олстон, меня от всего этого тошнит.

– Я уверен, что сандвич тут ни при чем. Ореховое масло, банан и майонез не могут вызвать несварение желудка. Как-нибудь я и сам закажу такой же.

– Честное слово, я потрясен. Во-первых, твой начальник, этот Хаулер, наверняка уже знал о том, что его партнер застрелен на автостоянке. И это известие, однако, не помешало ему проводить собеседование с клиентом.

– Собеседование заняло лишь четверть часа. После того как клиент проглотил наживку, его перебросили к адвокату пониже рангом. Мы тоже должны отрабатывать жалованье. И шоферам «мерседесов» надо платить.

– Олстон, ты хочешь купить «мерседес»?

– Мое честолюбие не простирается так далеко.