Первое мгновение вечности

Глава 13. Перья и конфеты.

Часы Хогвартса пробили четыре утра, время, когда вся школа, по определению, должна была мирно спать, но именно в эту ночь в замке царило невероятное оживление. За несколько минут до отбоя стало известно, что двое студентов пропали и, скорее всего, находятся в Запретном лесу, и это подняло на ноги не только весь персонал школы, включая лесничего, но и добрую половину факультета Слизерин, так как оба пропавших мальчика учились именно там. Профессора оперативно организовали поиски, понимая, что два одиннадцатилетних ребенка вряд ли продержатся в лесу больше часа. Снейп безустанно шипел и ругался, обещая двум мелким идиотам все муки Ада, если конечно, их не сожрут какие‑нибудь особо голодные обитатели леса, коих там было в достатке. Минерва МакГонагалл и другие профессора молчаливо соглашались с зельеваром, хотя и не выражали своих эмоций так открыто. Почти всю ночь старшие волшебники прочесывали лес и окрестности школы, пытаясь обнаружить детей, в ход были пущены все возможные поисковые заклинания, но мальчики словно сквозь землю провалились. Спустя несколько часов бесплодных усилий профессора почти впали в отчаяние, когда декан Слизерина, наконец, нашел пропавших детей. Оба были спешно доставлены в больничное крыло, где Мадам Помфри, которая все это время находилась в нервном ожидании, тут же взяла обоих пострадавших под свой контроль, выставив из палаты всех, включая директора. Спустя еще полтора часа она, наконец, вышла в коридор, где собрался напряженный и уставший персонал школы. Навстречу медсестре тут же поспешили Дамблдор и МакГонагалл.

— Как они, Поппи? — подал голос директор.

— Нормально, — устало вздохнула колдомедик, — насколько это вообще возможно в их состоянии. Сложно сказать, что именно произошло, но готова спорить, что на детей напал волшебник. Арчеру была нанесена глубокая рана, предположительно кинжалом, не понимаю, как он протянул столько времени, у мальчика большая кровопотеря, было серьезно повреждено легкое и просто чудом не задето сердце, — она покачала головой. — Слава Мерлину, все обошлось.

— Как Гарри? — после непродолжительного молчания спросила Минерва, на лице медсестры отразилось сильное беспокойство, смешанное с негодованием.

— Сейчас нормально, но состояние его было не многим лучше, чем у Арчера, — отрывисто сказала она. — Правая нога сломана, ума не приложу, как он вообще мог ходить с такими повреждениями, к тому же, у него сильное магическое истощение, — она помолчала. — Я никогда не видела подобного, это противоестественно. Такое чувство, будто из него силой вырвали всю магию.

— Стихийный выброс? — осторожно предположил Флитвик.

Мадам Помфри на мгновение задумалась.

— Возможно, но это должен быть очень сильный выброс, и даже если так, организм не испытывает такой стресс при стихийных выбросах, — она задумчиво поводила пальцем по губам. — Хотя возможно стресс вызван заклинанием…это же могло привести к истощению.

— Заклинанием? — Минерва удивленно изогнула брови. — Но есть только одно проклятье, способное так повлиять на тело волшебника, и это… — она замолчала, в ужасе посмотрев на медсестру. — Мерлин всемогущий…

— Полагаю, это был именно Круциатус, — вздохнула Поппи, МакГонагалл зажала рот рукой, Дамблдор помрачнел.

— С ним все будет в порядке, Поппи? — тихо спросил он.

— Да, но потребуется время, чтобы он полностью восстановил силы, — медсестра негодующе покачала головой. — Что за монстр мог сотворить подобное с ребенком?

— Пожиратель смерти, полагаю, — Снейп впервые подал голос, сверля директора хмурым взглядом, преподаватели начали обеспокоено переглядываться, прекрасно понимая, что появление последователей Волдеморта ни к чему хорошему привести не может. — Кстати, Альбус, — Северус окинул коллег задумчивым взглядом и снова обернулся к директору, — где профессор Квирелл?

В коридоре воцарилась напряженная тишина, пока каждый из них приходил к одному и тому же выводу. С того момента, как было объявлено об исчезновении мальчиков, Квирелла никто не видел. Это приводило к неприятному осознанию, что все это время прямо у них под носом находился предатель. Альбус прочистил горло, привлекая всеобщее внимание.

— Господа, полагаю, сейчас будет разумнее оставить заботу о мистере Потере и мистере Арчере мадам Помфри, — он взглянул на медсестру. — Поппи, тебе нужна помощь?

— Мне нужны восстанавливающие и кроветворные зелья, — сказала она, — но это может подождать до утра.

— Северус, думаю, ты не откажешься предоставить Поппи все необходимые лекарства, — директор взглянул на Снейпа, тот коротко кивнул.

— Непременно.

— Что ж, тогда, думаю, нам всем нужно отдохнуть, — объявил Дамблдор, направляясь к выходу, — все остальное можно отложить до завтра.

Профессора в молчании начали расходиться, обмениваясь быстрыми взглядами друг с другом, каждый из них знал, что если этой ночью им и удастся уснуть, то с большим трудом. Снейп покидал лазарет последним и уже на пороге взглянул на медсестру.

— Утром я занесу тебе зелья, — пообещал он и прикрыл за собой дверь.

Оставшись в одиночестве, Поппи позволила себе устало прикрыть глаза и помассировать ноющие виски.

«Почему они просто не могут оставить этого несчастного ребенка в покое?» — печально подумала она и, проверив еще раз своих пациентов, отправилась в свои личные комнаты, надеясь хоть немного поспать.

Гарри открыл глаза и некоторое время бездумно смотрел в одну точку. Откуда‑то доносились приглушенные голоса, тихое звяканье и какие‑то шорохи. В воздухе витал стойкий запах медикаментов, отчего в нежелающем работать мозгу Поттера лениво сформировалась первая вразумительная мысль: «Я в лазарете». Следом за ней начала складываться вялая цепочка размышлений: «Лазарет в Хогвартсе. Значит и я тоже в Хогвартсе». Последняя мысль принесла облегчение. Очень медленно Гарри повернул голову, разглядывая палату больничного крыла и наслаждаясь тишиной и спокойствием. Воспоминания прошлой ночи походили на дурной сон, о котором совсем не хотелось думать. Вместо этого мальчик прислушался к себе, отмечая общую слабость во всем теле и абсолютное нежелание шевелиться. По крайней мере, ему больше не было больно.

«Я жив, — удовлетворенно подумал Гарри и вдруг испуганно распахнул глаза. — Том!»

Друг быстро нашелся на соседней кровати, живой и относительно здоровый. Судя по размеренному дыханию, он просто спал, а не находился на грани смерти. Гарри облегченно выдохнул, позволяя себе расслаблено откинуться на подушку и ни о чем не думать, и как раз в этот момент дверь в палату открылась. Мальчик приподнялся на локтях, пытаясь разглядеть своих посетителей. В комнату вошла мадам Помфри, за ней в поле зрения Поттера появился профессор Снейп, а шествие это замыкал сам Альбус Дамблдор. При виде директора мальчик невольно нахмурился, гадая, зачем он здесь, потом в его памяти всплыли обстоятельства, при которых он и Том попали в лазарет, и все тут же встало на свои места. Вряд ли Дамблдор проигнорирует подобное, а значит, он пришел расспросить мальчика о случившемся.

— Мистер Поттер, вы проснулись, — к его кровати приблизилась медсестра, глядя на первокурсника со сдержанной улыбкой, — как вы себя чувствуете?

— М–м-м–м…нормально, спасибо, — Гарри сосредоточил свое внимание на мадам Помфри, чувствуя, что в присутствии директора он начинает нервничать.

— Нормально…хм… — медсестра скептически поджала губы, явно не доверяя его слову, и прошептала несколько диагностических заклинаний, внимательно осматривая первокурсника. — Ну что ж, рада, что вы быстро восстанавливаетесь, — довольная результатом осмотра колдомедик, тем не менее, строго посмотрела на Гарри. — Но это не значит, что вас завтра же выпишут отсюда, — напомнила она, на что Поттер только обреченно вздохнул.

— Как Том? — осторожно поинтересовался он. — С ним все будет хорошо?

— Да, — медсестра кивнула, — я осматривала его только полчаса назад, рана быстро заживает, но пока его лучше не беспокоить, — напомнила она, заметив вспыхнувшую в зеленых глазах слизеринца радость. — Я дала ему большую дозу обезболивающего со снотворным эффектом, так что он будет спать еще какое‑то время.

Поттер кивнул, в палате повисло напряженное молчание, Поппи недовольно покосилась на директора, и тот прочистил горло.

— Гарри, — мягко начал он, мальчик тут же напряженно взглянул на старого волшебника, — я надеялся, что, возможно, ты расскажешь мне о случившемся прошлой ночью?

Гарри не хотел рассказывать. Он и думать‑то о произошедшем не хотел, но вряд ли можно было просто так отказаться разговаривать с самим директором школы. В этот момент Альбус послал мальчику ободряющую улыбку, и тот окончательно закрылся в себе, уставившись на свои руки. Быстро уловив настроение ребенка, медсестра с опасным блеском в глазах повернулась к Дамблдору.

— Так, директор, — сухо начала она, — мой пациент еще не до конца выздоровел, так что повремените со своими расспросами, хотя бы пока мальчику не станет лучше. Взгляды Альбуса и Поппи на мгновение скрестились в молчаливом противостоянии. Победила медсестра, и минуту спустя донельзя опечаленный директор школы был выставлен за дверь. Мадам Помфри раздраженно покачала головой и бросила предостерегающий взгляд на молчаливого Снейпа, который наблюдал за происходящим со стороны, зельевар в ответ на это только скривился, предпочитая не вступать в полемику.

Присев на стул возле кровати Поттера, Поппи осторожно оглядела мальчика и глубоко вздохнула.

— Гарри, я понимаю, что тебе не хочется вспоминать о том, что произошло, и это совершенно нормально, но позволь мне задать тебе несколько вопросов, — мальчик поднял голову и посмотрел на медсестру. С ней он тоже ничем делиться не хотел, но почему‑то отказывать ей было еще страшнее, чем директору.

Когда ее слова были встречены упрямым молчанием, мадам Помфри успокаивающе улыбнулась первокурснику:

— Не волнуйся, я просто хочу уточнить несколько деталей, необходимых для твоего лечения.

Гарри обдумал ее слова и кивнул.

— Спасибо. — Поппи помолчала и задала первый из волнующих ее вопросов: — Скажи мне, там, в лесу, у тебя был стихийный выброс?

— Стихийный выброс? — недоуменно спросил мальчик. — Вы имеете в виду такой, как случается до школы?

— Да, — волшебница кивнула, — возможно, у тебя произошел всплеск неконтролируемой магии?

Некоторое время Поттер молчал, после чего неуверенно кивнул.

— Наверное…

— Ты не помнишь?

— Помню…просто, — он пожал плечами, не зная, что сказать.

— Мерлина ради, Поттер, — подал голос Снейп, заставляя ребенка выйти из оцепенения, — ни у меня, ни у мадам Помфри нет времени слушать ваше невнятное блеяние. Отвечайте на заданный вопрос.

— Я не знаю! — Гарри теперь смотрел на профессора. — Просто если стихийный выброс это те странности, что случались со мной в детстве, то это было не то!

— Почему? — Поппи перестала прожигать зельевара убийственным взглядом и посмотрела на Поттера.

— Потому что тогда это было не больно, — нехотя буркнул Гарри. — Разве во время таких выбросов должно быть больно?

Поппи и Северус переглянулись, слизеринец вопросительно смотрел то на одного, то на другого, пока не узнал этот особый взгляд, которым обмениваются взрослые, когда или не знают ответа на вопрос ребенка или не хотят на него отвечать. Мальчик вздохнул, он так и знал, что никто не даст ему вразумительного объяснения. Вопреки его мыслям Снейп внезапно заговорил:

— Это приводит нас к еще одному вопросу, — пристально глядя на мальчика, сказал он, Гарри выжидательно смотрел на своего декана. — К вам применяли какие‑либо заклинания?

— Да, — Поттер моргнул, не понимая, какое отношение это имеет к стихийному выбросу, Снейп и Помфри снова переглянулись.

— Что это было за заклинание? — осторожно уточнила медсестра.

— Первое я не помню, — задумчиво сказал Гарри, — оно мне ногу сломало, а второе, — он нахмурился, — Круциатус, кажется…

Поппи мрачно кивнула, подтверждая свои догадки.

— А это важно? — не удержался от вопроса Гарри.

— Мы предполагаем, что боль, которую вы испытали при стихийном выбросе, была последствием пыточного проклятья, — спокойно отозвался зельевар. — Насколько я понимаю, вас сначала пытали, после чего у вас случился выброс?

— Ну да, — Поттер кивнул, довольный тем, что ему все объяснили, а не стали, как обычно, все скрывать и умалчивать.

Поппи удивленно наблюдала за мальчиком. Он казался слишком спокойным для ребенка, которого подвергли пыткам и чуть не убили, она ждала, что из‑за прямых и довольно жестких вопросов Снейпа мальчик снова закроется в себе, но вместо этого Гарри, казалось, расслабился.

— Профессор, — встрепенулся потенциально травмированный ребенок, — это ведь вы нашли нас с Томом?

— Именно, Поттер, — недовольно ответил зельевар и ужаснулся, когда в глазах мальчишки вспыхнуло плохо скрываемое обожание.

— Спасибо, сэр! — звонко воскликнул он, Северус болезненно поморщился.

— Не спешите с благодарностями, Поттер, — сухо заметил он, — вы еще не объяснили нам, какого Мордреда вы устроили незапланированный турпоход в Запретный лес, что само по себе является серьезным нарушением школьных правил, за которое вас и мистера Арчера могут исключить!

— Но сэр! — от беспокойства Поттер чуть ли не подпрыгивал на месте. — Том совсем не виноват! Я даже не знаю, как он нашел меня, это все та музыка.

— Какая музыка? — раздраженно уточнил Северус, сетуя на то, что проклятый паршивец, видимо, никогда не научится адекватно излагать свои хаотичные мысли.

Поттер, приободренный тем, что профессор его слушает и даже задает наводящие вопросы, принялся бойко пересказывать события минувшей ночи, явно забыв, что пятью минутами раньше даже вспоминать о них без содрогания не мог.

Поппи только недоуменно хлопала глазами. Все деликатные расспросы доброжелательного директора Гарри встретил замкнутым молчанием, ей самой он отвечал нехотя и довольно односложно, хотя медсестра ни разу не сказала ребенку ничего, что могло бы его напугать, но стоило Снейпу заговорить в своей издевательской манере, как мальчик мгновенно бросился пересказывать все события. И дело было совсем не в том, что Поттер боялся зельевара. По правде сказать, если бы он боялся его, то Северус из него и слова бы не вытянул. Авторитет? Снейп для Гарри, возможно, и был более значимой фигурой, чем Поппи, но директор‑то должен был вызывать больше уважения в силу своего поста. Тогда почему? Мадам Помфри еще немного понаблюдала за Поттером, за тем, как он смотрел на своего декана, и вдруг все встало на свои места. Дело было в элементарном доверии. По совершенно неясной, непостижимой причине этот ребенок безоговорочно и всецело доверял Северусу Снейпу. Самому страшному профессору в школе. По крайней мере, мальчик доверял ему настолько, чтобы рассказать, что с ним случилось. Это было невероятно. Поппи невольно подумалось, что директор будет вне себя от горя, когда узнает о приоритетах доверия Гарри.

Впрочем, возможно тут сказывалось и Слизеринское воспитание, которое превращало всех представителей этого факультета в очень замкнутый круг людей с целым ворохом тайн и секретов, о которых не знал больше никто. Лидером такой группы был их декан, и только декан. По крайней мере, до окончания школы…или до того момента, пока обитатели змеиного факультета не сочтут своего лидера слишком слабым. Снейпа слабым не решился бы назвать никто, поэтому он пользовался особым уважением слизеринцев, чем втайне очень гордился.

По мере того, как Гарри продолжал рассказ, Северус и Поппи мрачнели все больше и больше, пока оба чуть ли не почернели от обуревающих их эмоций. Только теперь они полностью осознали, что же пришлось пережить двум первокурсникам этой ночью. Особенно их обеспокоили слова мальчика о кольце, которое было ключом к возвращению Волдеморта, и таинственному предмету, который Квирелл забрал из Хогвартса, ни профессор, ни медсестра не знали, чтобы это могло быть. Да и Велиар Гравис вызывал большие опасения, Снейп никогда не слышал этого имени прежде, да и с уверенностью утверждать, что это имя настоящее, тоже было нельзя. Поттер об этом человеке сказать ничего не мог, да и не хотел, судя по тому, как негодующе потемнел взгляд мальчика, когда он говорил об этом волшебнике. О смерти Квирелла Гарри упомянул только вскользь, словно его это ничуть не трогало, и Поппи могла только гадать, что же на самом деле испытывал одиннадцатилетний ребенок, на глазах которого лишили жизни человека, да еще и таким ужасным способом.

— …мне как‑то удалось разорвать веревки, — путано объяснял мальчик, — я боялся, что Том умрет, понимаете? Я совсем не знал, что делать, просто использовал первое вспомнившееся мне заклинание, и рана затянулась на время. Я пытался добраться до школы, но понял, что заблудился, и когда я уже думал, что нам конец, появился профессор, — Гарри послал Снейпу счастливую улыбку, зельевар ответил ребенку колючим взглядом.

— Что ж, Поттер, радует, что у вас хотя бы хватило мозгов не сидеть посреди Запретного леса, ожидая пока вас спасут, — не зная что еще сказать фыркнул Снейп. Он смотрел на Гарри и задавался вопросом, мог ли он припомнить еще хотя бы одного одиннадцатилетнего мальчишку, который был способен Бог знает сколько пройти ночью по Запретному Лесу со сломанной ногой, да еще и тащить за собой раненого друга. Учитывая то, что он пережил до этого и, принимая во внимание полное магическое истощение, становилось вообще непонятно, сколько сил и упрямства должно быть у этого ребенка.

Подобные наблюдения невольно зародили в душе зельевара что‑то подозрительно напоминающее восхищение, поэтому он решил поспешно капитулировать с маловнятным ворчанием, похожим на: «Выздоравливайте, не хватало еще, чтобы вы пропустили оставшиеся уроки из‑за очередного дурацкого приключения». Поппи проводила Северуса насмешливой улыбкой. Все это недовольство было таким фальшивым, что не обмануло бы и ребенка, который, к слову сказать, заметно вымотался и теперь еле держал глаза открытыми.

— Отдыхай, Гарри, — посоветовала медсестра, послав мальчику мягкую улыбку, — ты поступил очень смело прошлой ночью.

— Ничего не смело, — сквозь сон пробормотал слизеринец, — я ничего не мог сделать…

На этом он уснул, Поппи только покачала головой на его последние слова. Мальчик даже не осознавал, что все пережитое им и все им сделанное под силу далеко не каждому.

Сон отступал медленно, постепенно отпуская сознание и возвращая к реальности, но открывать глаза не было сил, поэтому некоторое время мальчик продолжал лежать неподвижно, прислушиваясь к окружающим его звукам и собственным ощущениям. Первым приятным открытием было тепло, тишина и отсутствие режущей боли в груди. Следом пришло смутное узнавание запаха трав и медикаментов, не слишком стойкое, чтобы вызвать отвращение, но и достаточно явное, чтобы установить свое местоположение. Том приоткрыл один глаз, уставившись в белый потолок.

«Или я умер, — лениво подумал он, — или я в лазарете, — Арчер скосил глаза вправо и, заметив стоящую возле его кровати ширму, кивнул собственным мыслям: — В лазарете».

Он зевнул, осторожно потянулся, разминая затекшие мышцы, и покрутил головой, в поисках своего лучшего друга. Гарри лежал на соседней кровати и, судя по тихому посапыванию, крепко спал. Некоторое время Том разглядывал друга, после чего снова уставился в потолок. Когда его ранили, сознание Арчера затуманилось и воспоминания были мутными и бессвязными, но он помнил Гарри. Помнил голос друга, который без конца говорил с ним, звал его, заставлял бороться с болью и холодом. Том не знал, как они выбрались из леса, но готов был спорить на что угодно, что они спаслись только благодаря Гарри. Арчер глубоко вздохнул, разглядывая тени, которые отбрасывало на потолок большое витражное окно больничной палаты.

Он хорошо помнил их знакомство. Соседский мальчишка с вечно взъерошенными темными волосами казался ему тихим, неуверенным в себе и закрытым. У него были отвратительные родственники и отвратительная жизнь, и все это Поттер принимал с удивительным спокойствием. Арчер и не подозревал, что однажды этот молчаливый парень станет для него семьей, которой у него никогда не было. Человеком, с которым не нужно притворяться и что‑то доказывать. С которым можно быть собой, которому можно доверить все, включая собственную жизнь. Никто никогда не смог бы заменить им друг друга. Они с Гарри были единым целым, словно две половинки одной души.

Том снова взглянул на лучшего друга, который чуть не погиб прошлой ночью. Вспоминая то, что случилось, Арчер чувствовал, как в его груди разгорается ярость, направленная на всех, кто мог желать Гарри зла. Он помнил мстительное удовлетворение, когда умер Квирелл. Тогда Том впервые увидел смерть так близко, и она показалось ему завораживающе прекрасной. Смерть несла в себе могущество, перед ней были бессильны как магглы, так и маги. Том хотел бы научиться управлять смертью, подчинять её себе и быть сильнее неё. Она словно была олицетворением той ненависти, что жила в душе Тома. Частью его самого.

Арчеру всегда нравилось ненавидеть. Это было так просто и так приятно. Ненависть могла оправдать любой поступок, любую мысль, любое чувство. Ненавидеть было легко, а надеяться и любить — слишком больно. Гарри был единственным, кого Том никогда не смог бы возненавидеть. Заплутав в собственных мыслях, Арчер не заметил, что его друг проснулся и теперь смотрит на него, вопросительно подняв брови.

— Что? — грубовато спросил Том.

Поттер сел в кровати и фыркнул.

— Ты уже минут пять на меня таращишься такими страшными глазами, что я как раз подумывал спросить у тебя то же самое. Как самочувствие?

— Терпимо, — Арчер тоже уселся, подложив под спину подушку. — Давно мы тут?

— Не очень, — Поттер пожал плечами и зевнул, — Помфри говорит, что нам тут еще дня три торчать придется.

— Тоска, — простонал Том, закатив глаза.

Гарри что‑то промычал в ответ, и в комнате повисла напряженная пауза.

— Гарри?

— Хм?

— Если ты хочешь попросить прощения за то, что меня ранили, то это глупо, я сам за тобой пошел и сам виноват, что чуть не умер.

— Я и не собирался извиняться, — флегматично отозвался с соседней кровати Поттер.

— Да? — Арчер встретился с другом взглядом и возмущенно покачал головой. — Совсем совесть потерял, я чуть не умер, между прочим!

— Что, как ты сказал, совсем не моя вина, — Гарри хихикнул, — кстати, спасибо, что пришел мне на помощь.

— Пожалуйста, — Арчер делано безразлично пожал плечами, — я же говорил, что ты без меня и шагу ступить не можешь.

— Смотри, а то сейчас лопнешь от самодовольства, — заметил Поттер. — Кстати, как ты нашел меня?

— Я следовал за шепотом, — несколько напряженно ответил его друг, Гарри удивленно поднял брови и Том поспешил пояснить: — Тот шепот, что мы слышали в Хогвартсе, помнишь? Я услышал его в лесу и пошел за ним, — Арчер помолчал, — потом я услышал твой крик…

Некоторое время мальчики сидели в тишине, Поттер задумчиво водил пальцем по губам и хмурился.

— Знаешь, я, кажется, понял, что это был за шепот, — тихо сказал он, глядя на друга, Том заинтересованно поднял брови. — У Квирелла было какое‑то кольцо, способное, вроде как… возродить Волдеморта, — Гарри скривился, явно мало в это веря. — Так вот, Квирелл думал, что через это кольцо с ним говорит Волдеморт.

— И что? По–твоему я слышал Волдеморта? — скептически поинтересовался Том.

— Необязательно, просто это кольцо могло быть как‑то зачаровано и влияло на сознание Квирелла, а ты это кольцо слышал.

— А почему его слышал только я? — снова полюбопытствовал мальчик.

— Не знаю, — Поттер вздохнул, — но это единственное объяснение, которое у меня есть.

— Ну, смысла в нем все равно мало, — заметил Арчер.

— Тогда придумай что‑нибудь получше, — обиделся Гарри, — и вообще, можно спросить профессоров.

— С ума сошел? — ужаснулся его друг. — Не хватало еще всем разболтать о том, что я слышу голоса!

Поттер захихикал, как раз в этот момент дверь открылась, и в палату вошла обеспокоенная Гермиона. Мадам Помфри, которая шла за ней, остановилась в дверях:

— Недолго, мисс Грейнджер, — строго велела она и прикрыла за собой дверь, оставляя детей наедине.

— Гарри, — девочка присела на стул, стоящий возле кровати друга, — что произошло? Профессор МакГонагалл сказала, что ты в больничном крыле.

Гарри и Том переглянулись, Арчер пожал плечами, искоса глянул на гриффиндорку и демонстративно отвернулся. Поттер вздохнул.

— Мы заблудились в Запретном Лесу, — помедлив, ответил он.

Гермиона удивленно изогнула брови.

— А что вы там делали? — спросила она. — Школьные правила запрещают ученикам заходить в лес! Гарри, чем вы думали? — девочка придирчиво осмотрела друга, словно выискивала страшные ранения и откушенные части тела.

— Мы как бы не специально…

— Ты хоть понимаешь, как это опасно?! Почему тебе вечно не сидится на месте? Ты мог погибнуть! Зачем вы вообще туда пошли?! Тебе проблем мало?

— Мерлина ради, Грейнджер, — застонал Том, которому умоляюще–беззащитный взгляд друга начал прожигать затылок, — помолчи уже, у тебя такой противный голос, когда ты читаешь нотации!

Гермиона вперила в мальчика раздраженный взгляд.

— А я с тобой и не разговаривала.

— Но это не значит, что я глухой, — фыркнул он.

— А жаль, — язвительно бросила она и снова посмотрела на Поттера, чье лицо уже приняло отрешенно скучающее выражение, которое появлялось у него каждый раз, когда Том и Гермиона завязывали очередную ссору. — Гарри, надеюсь, ты не сильно пострадал?

— Нет, — мальчик бодро улыбнулся, — пара синяков.

— Так зачем вы пошли в лес? — снова спросила девочка.

— За ягодами, а что, не ясно? — вместо друга ответил Том, Грейнджер предпочла его проигнорировать.

— Сложно объяснить, — нехотя сказал Поттер, покосившись на Арчера, — нас…меня…вроде как туда заманили, а Том пошел меня вытаскивать…ну, вроде того…

Гермиона недоверчиво нахмурилась.

— Кто заманил?

— Квирелл.

Девочка некоторое время непонимающе хлопала ресницами, потом недовольно глянула на друга.

— Я была бы тебе признательна, если бы ты был более многословен, — заметила она.

Поттер тяжело вздохнул, повторять заново эту историю ему не очень хотелось, но выбора у него не было, потому что Гермиона из него душу вытянет, если потребуется. Пожевав губу, он вкратце пересказал минувшие события, вогнав гриффиндорку в молчаливую задумчивость. Его рассказ шокировал и напугал её, но Гермиона не была бы Гермионой, если бы на первом месте у неё не стояли логика и железная выдержка, поэтому девочка довольно быстро взяла себя в руки, и теперь в её глазах горела жажда истины.

— Всё это очень странно, — сказала она.

— Что именно тебе кажется странным? — ласково поинтересовался Том. — То, что два чокнутых волшебника пытались убить нас с Гарри, или то, что мы выжили?

— Почему Квирелл считал, что кольцо может возродить Того–Кого–Нельзя–Называть? — снова проигнорировав сарказм Арчера, спросила гриффиндорка.

— Понятия не имею, — Гарри запустил пальцы в волосы, размышляя над её словами, — но это как‑то связано с моим шрамом.

— Что? — в один голос спросили Том и Гермиона.

— А причем тут твой шрам? — добавил Арчер.

— А я не сказал? — удивился Поттер. — От этого кольца у меня шрам болел.

— И правда, — ворчливо пробормотал его друг, — зачем упоминать о такой мелочи? Подумаешь, шрам болит…

— Я только сейчас это вспомнил, — пожал плечами Гарри и помрачнел, — возможно, кольцо действительно имело какое‑то отношение к Волдеморту.

— Почему? — заинтересовалась Гермиона.

— Ну, это же он оставил мне шрам, — пояснил мальчик, — думаю, он начинает болеть, когда рядом оказывается кто‑то…или что‑то так или иначе связанное с Волдемортом.

— Может, тебе стоит поговорить об этом с кем‑то из взрослых? — предложила гриффиндорка.

— С кем, например? — ехидно бросил Арчер. — Вряд ли они что‑то ценное посоветуют.

— А ты такой умный, что сам разберешься? — Гермиона скептически посмотрела на него.

— Что такого знают профессора, чего я не смогу выяснить сам? — уверенно бросил Том.

— Ой, дай‑ка подумать… — девочка сделала вид, что размышляет о чем‑то и через пару секунд посмотрела на Арчера. — Нет, ты прав, ты так умен, что и сам все узнаешь, — она язвительно улыбнулась: — Может тебе и учиться даже не надо? Иди сразу преподавать.

— Ой, Грейнджер, это что, сейчас был сарказм, да? — удивленно расширил глаза Том. — Я впечатлен!

Поттер зевнул, прикидывая, не поспать ли ему, пока Том и Гермиона упражняются в язвительности друг на друге. Все равно конструктивной беседы у них опять не получилось. К его радости в палату вошла медсестра и в корне пресекла назревающий скандал, выставив Гермиону за дверь. Том, ехидно улыбаясь, помахал рукой ей на прощание, на что гриффиндорка одарила его презрительным взглядом и гордо удалилась.

— Ах, как тихо, — блаженно улыбнулся Арчер, устраиваясь поудобнее на своей кровати, — слава Мерлину, она ушла.

— По–моему, не Мерлина за это благодарить надо, — буркнул Гарри, которому уже порядком надоело слушать ссоры друзей. — Ты мог бы и повежливее себя вести, между прочим.

— С кем? С Грейнджер? — Том поморщился. — Не проси. Это невозможно.

— Почему? — без особого интереса поинтересовался Гарри, которого начало клонить в сон.

— Потому что она невыносима, — пожал печами его друг.

— Как и ты, — зевнул зеленоглазый мальчик и уснул, прежде чем Арчер смог придумать достойный ответ.

Минут десять спустя Том в панике растолкал Гарри, глядя на него так, словно на Хогвартс напали враги.

— Что? Что такое? — сонно забормотал Поттер, не зная, что привело друга в такой ужас и куда теперь бросаться.

— Палочка! Где моя волшебная палочка?! — в смятении вопрошал тот, продолжая трясти друга, мальчик успокоился и снова опустил голову на подушку, закрывая глаза.

— А, это…прости, я забыл её в лесу, — зевнул он.

— Что?!

— Во–первых, не кричи так, я оглохнуть могу, а во–вторых, если ты продолжишь меня трясти, то меня на тебя вырвет, — проворчал слизеринец.

— Да плевать мне! Как ты мог забыть про мою палочку?! — продолжал негодовать Том.

— Ой, ну хватит! — взмолился Поттер, чувствуя, что его действительно начало подташнивать. — Она на твоей тумбочке.

Арчер тут же прекратил тормошить друга и метнулся к тумбочке проверять сохранность своей волшебной палочки. Убедившись, что она цела и невредима, мальчик выдохнул и уселся на свою кровать, вполоборота взглянув на Поттера.

— Ну и гад же ты, — заметил он.

— Это вполне естественно, я же слизеринец, — Гарри со смехом поймал брошенную в него подушку и, подложив её себе под голову, вознамерился снова уснуть.

— Эй, верни подушку, — Том подошел к его кровати, пытаясь вытащить свою собственность из‑под лохматой головы друга.

— Какую подушку? — раздался невинный вопрос, в то время как рука Гарри уцепилась за другой край подушки, удерживая её на месте, Арчер зарычал и со всей силой дернул наволочку на себя. Раздался характерный треск, и в воздух взмыли многочисленные перья. Том, потеряв равновесие, свалился на пол и остался лежать там, заливаясь смехом, а Гарри в безмолвном негодовании медленно покрывался белоснежными перышками, которые плавно опускались на его лицо и волосы, прочно застревая в буйной шевелюре.

— Очень смешно, — проворчал Поттер.

Дверь открылась, и смех Арчера тут же оборвался, превратившись в сдавленное хихиканье, в палату вошла мадам Помфри.

— Здесь вам не вокзал, молодые люди, чтобы так шуметь, я настаиваю… — она замолчала, и по опасному блеску в её глазах Гарри понял, что это была последняя их выходка в этой яркой, но короткой жизни. Он резко сел в кровати, пытаясь избавиться от перьев, но они были повсюду, Том продолжал давиться смехом, пока не понял, что оторванный кусок наволочки в его руках выглядит весьма компрометирующе. Немая сцена длилась довольно долго, пока медсестра переводила негодующий взгляд с одного мальчика на другого.

— Вернитесь в свою кровать, мистер Арчер, — наконец велела она, решив, что отчитывать лежащего на полу пациента неэтично с медицинской точки зрения, но как только Том перебрался в постель, она минут на десять разразилась гневной речью, попутно очищая Поттера от перьев и восстанавливая пострадавшую подушку, которая была возвращена Арчеру.

— Это первое и последние предупреждение, молодые люди, — отрывисто сказала она, прожигая первокурсников многообещающим взглядом. — Ещё одна подобная выходка и я приставлю к вам надзирателя.

— Какого надзирателя? — решился спросить Гарри, за что был награжден раздраженным взглядом.

— Мистера Филча, — сухо ответила медсестра и вышла из палаты, оставляя обоих детей осмысливать весь ужас этой угрозы.

— Знаешь, — тихо сказал Поттер, после длительной паузы, — мне иногда кажется, что она страшнее Снейпа.

— Кажется? — Том покосился на друга, как на сумасшедшего. — Да Снейп по сравнению с ней ангел!

— По моему, её даже директор побаивается, — задумчиво отметил Гарри, припомнив то, как медсестра выставила великого волшебника из палаты, словно он был докучливым школьником.

Ночь прошла на удивление тихо и спокойно, а вот следующий день начался довольно шумно. Гарри и Том мирно завтракали, не рискуя вылезать из своих кроватей и даже заводить разговор, когда в палате раздался негромкий хлопок и на постель Поттера приземлился в голос рыдающий домовик.

— Хозяин Гарри Поттер! — взвыл он. — Хозяин! Простите! Простите Виви! Виви пытался найти хозяина! Виви всю ночь искал, Виви знал, что хозяин в лесу, но не мог войти! Простите! Просите! Хозяин чуть не погиб из‑за Виви!

От неожиданности Гарри подавился и теперь, согнувшись пополам, пытался не задохнуться. Состояние «хозяина» немного отрезвило бьющегося в истерике домовика, и тот взглянул на Поттера более осмысленно.

— Хозяин, вам плохо? — осторожно поинтересовался он.

— Нет, — Гарри, наконец, откашлялся и посмотрел на эльфа, — Виви, больше не появляйся так неожиданно!

— Хорошо, хозяин, — виновато кивнул домовик и его глаза снова начали наполняться слезами. — Простите Виви!

— Да заткнись! — рявкнул Арчер, которого это безмозглое создание уже изрядно достало. Виви бросил на Тома испуганный взгляд и с трудом проглотил очередное извинение. В это время в палату вошла Поппи, у которой уже был готов очередной выговор, но заметив на кровати Поттера домовика, она мигом переключила свой гнев на него.

— Это больничное крыло, Виви, — прожигая эльфа строгим взглядом, сказала она, — и я не потерплю здесь никаких воплей, ещё один громкий звук и я запрещу тебе навещать мистера Поттера.

Гарри испугался, что гиперэмоциональное существо сейчас скончается от ужаса, но Виви только нервно сглотнул и, опустив голову, принялся водить тонким пальчиком по одеялу.

— Виви очень боялся за хозяина, — тихо пояснил он, ни на кого не глядя, — Виви не мог перенестись к хозяину и очень–очень переживал. Виви бесполезный эльф…

— Почему ты не мог перенестись ко мне? — удивленно спросил Гарри и перевел взгляд с эльфа на мадам Помфри, как на самого адекватного человека в комнате. — Я думал, что ограничения волшебников на аппарацию не действуют на домовых эльфов.

— Это так, — согласилась Поппи, — но Запретный лес окружает естественный барьер и некоторые волшебные существа не могут пересечь его.

В ответ на её слова Виви поспешно закивал, предано глядя в глаза Гарри.

— Если бы Виви мог, Виви бы сразу пришел! Вы ведь не прогоните Виви? — прошептал он.

— Нет, — Поттер вздохнул, не зная, что ещё сказать убитому горем созданию, — я не злюсь на тебя, ты не виноват.

На заплаканном лице эльфа тут же расцвела улыбка.

— Виви так счастлив, у Виви очень добрый хозяин! — проскандировал он и влюблено уставился на мальчика. — Виви сделает для Гарри Поттера что угодно! — поклялся он.

— Тогда скажи ему прыгнуть с Астрономической башни, — тихо попросил друга Том. Гарри задумался, понимая, что если он сейчас же не порадует домовика какой‑нибудь просьбой, тот опять впадет в депрессию. Первокурсник беспомощно взглянул на мадам Помфри, та вздохнула, словно пыталась смириться с неизбежным.

— Немного сладкого вам не повредит, — подсказала она.

Гарри благодарно улыбнулся медсестре и посмотрел на эльфа.

— Было бы здорово съесть чего‑нибудь вкусного, — сказал он домовику.

Светящееся от счастья создание тут же исчезло, спеша выполнить поручение. Все присутствующие вздохнули чуть свободней. Поппи осмотрела своих пациентов, довольно заметила, что оба мальчика быстро идут на поправку и, помедлив у кровати Гарри, понимающе улыбнулась, заметив, что он выглядит несколько растеряно.

— Домовые эльфы — сложные существа, мистер Поттер, — сказала она. — Но вам нужно понимать одну важную вещь: они посвящают свою жизнь служению, без хозяина они теряют смысл жизни. Не бойтесь давать ему приказы и делать ему замечания, эльфы очень быстро приспосабливаются к своим хозяевам, вам просто нужно доходчиво объяснить ему правила поведения и он будет строго им следовать. Вы должны понимать, что Виви попал к вам не совсем обычным путем, и многое в его поведении привито ему прошлым хозяином…

— Да. Например, травить людей, — ядовито пробормотал Том, колдомедик строго на него взглянула.

— Значит, мне просто нужно объяснить Виви как он должен себя вести? — быстро встрял Поттер, пока Поппи снова не разозлилась.

— Да, — медсестра кивнула, — этот домовик теперь будет вашей преданной тенью и вам нужно привыкнуть к нему. Я понимаю, что это сложно для вас, но единственный способ избавиться от него это подарить ему какой‑нибудь предмет одежды.

«Или убить», — мечтательно подумал Том.

— Но если его прогнать… — начал Гарри и Поппи кивнула, подтверждая его мысли:

— …то он потеряет смысл жизни. Мало кто оправился после этого, как вы уже заметили, домовики очень эмоциональные создания. Просто научитесь находить с ним общий язык.

— Но его иногда так сложно успокоить, — вздохнул мальчик.

— Поверьте, со временем Виви станет таким, каким вы хотите его видеть.

Гарри невольно вспомнилось его детство, он прекрасно знал, что такое «быть тем, кого хотят видеть окружающие», и ничего хорошего в этом не было. Мальчик сильно сомневался, что сможет принуждать другого к тому, что он так сильно ненавидел. Но медсестре об этом знать было необязательно, поэтому он просто кивнул.

— Спасибо, мадам Помфри, я надеюсь, что смогу привыкнуть к нему, — как только он договорил, в палате снова появился домовик в компании целой горы самых разнообразных угощений, которые почти погребли под собой Гарри.

— Виви принес сладости! — счастливо объявил эльф.

— …а может и не смогу, — тихо вздохнул Поттер, страдальчески глядя на Арчера.

Лучший друг ответил ему язвительной улыбкой.

После непродолжительного спора, добрая половина сладостей была отправлена обратно на кухню Хогвартса вместе с домовиком, который на прощание клятвенно пообещал Поттеру, что будет приносить ему понемногу каждый день, чтобы «хозяин быстрее выздоравливал». На этом в больничном крыле установилась относительная тишина. Поппи удалилась в свой кабинет, строго наказав обоим мальчикам вести себя тихо, а Гарри и Том, наконец, смогли попробовать все те пирожные и конфеты, которые принес заботливый эльф.