Первокурсник

Глава 26 Особый отдел

Сегодня Лиде удалось отыскать Кузнецова быстро. Выскочив из деканата, она бросила взгляд на висящее справа от двери расписание, выяснила аудиторию, где занимается сто третья группа, и понеслась. Подбежать к аудитории она успела ещё до окончания семинара.

Саша был не один. Рядом с ним сидела Катя Карташова. Они готовились перекусить. Саша возился с литровым китайским термосом, а Катя разложила на столе салфетки и выкладывала на них бутерброды. Увидев Лиду, Саша грустно вздохнул:

— Кажется, опять обед коту под хвост пошёл. Чего тебе, Лидочка? Опять нужно куда-то сломя голову нестись?

Лида довольно улыбнулась. Он снова назвал её Лидочкой. Кажется, перестал обижаться.

— Опять! Дуй в первый отдел! Тебя там ждут!

— А этим-то что от меня нужно? — Саша машинально отхлебнул из пластикового стаканчика кофе и поморщился. — Чёрт! Горячий…

— Откуда я знаю? Давай, Кузнецов! Ноги в руки и бегом!

— Куда бегом? — Саша и не подумал встать из-за стола. — Ты думаешь, я знаю, где этот твой первый отдел?

— Знаешь, где у нас ректорат?

— Откуда? Что я там забыл?

— Вставай! Я сама покажу, а то ты там до вечера блуждать будешь!

Саша обречённо вздохнул, осторожно отпил ещё глоток и выбрался из-за стола. Взяв с салфетки бутерброд с колбасой, он откусил солидный кусок, одной рукой защёлкнул замочек своего портфеля, подхватил его и кивнул на дверь.

— Ну пошли… Только не беги, ясно? Побежишь — я вовсе остановлюсь!

Взглянув на Катю, он попросил:

— Прибери здесь, ладно?

— Угу… А что такое первый отдел?

— Внуки Феликса Эдмундовича, которым не нашлось места в недрах КГБ… — вздохнул Саша. — Те ещё кадры. Я, Кать, похоже, злой вернусь. Ты меня не цепляй некоторое время, ладно?

— Когда это я тебя цепляла? — надула она губки.

— Вчера, например… — хмыкнул мальчишка и откусил следующий кусок от бутерброда.

— Я ведь уже извинилась!

— Я тоже извинился! Мы в расчёте?

— В расчёте!

— Ну вот! Я просто не люблю этих. Могу вернуться злой. Сегодня не цепляй, а завтра можешь снова попробовать! А я…

— Кузнецов! Ты ещё долго кровь из меня пить будешь? — вскипела Лида.

— Иду я, иду! Хоть ты меня не серди, душа моя!

Они быстро шли по коридорам института, и Саша, как это повелось с самого первого дня их знакомства, развлекал её беседой. Почему-то всегда разговор крутился вокруг неё самой. Сегодня, например, он для затравки сказал:

— Я ещё ни разу не видел, чтобы ты ходила, как все нормальные люди! Всё время бегом! Ты, вообще, когда-нибудь устаёшь?

— Устаю. К вечеру ноги знаешь как гудят?

После этого разговор тут же перешёл на её ноги. Он заметил между делом, что является лучшим в мире массажистом, и предложил свои услуги.

— Представь себе: ты лежишь ничком на массажном столе. В помещении тепло и царит полумрак. Играет тихая музыка. В воздухе аромат незнакомых цветов. На твоих ногах мои нежные и, одновременно, сильные руки. Вот мои пальчики барабанят по твоим икрам и медленно поднимаются всё выше и выше. Вот они уже прикасаются к подколенным впадинкам, и от этого в животе и в бёдрах начинают блуждать тёплые, голубые огоньки. Они щекочут нервные окончания, и от этого…

Лида не выдержала и рассмеялась:

— Иди быстрее, злодей! Представляю, что было бы, согласись я на такое!

— Ничего особенного… — Саша ловко увернулся от её руки, которой она хотела ухватить его за плечо куртки. — Ты получила бы пару разрядок, которые на медицинском языке называются оргазмами, а потом ушла с гордо поднятой красивой головой. Оставила бы меня одного мучиться волшебными воспоминаниями. Потому что ты бессердечная!

После этого ему пришлось убегать, петляя по пустому коридору, потому что Лида, хохоча, погналась за ним. Догнала уже на административном этаже. Догнала, схватила за плечо курточки и, смеясь, потащила за собой. Саша покорно шёл следом, умудряясь одновременно доедать свой бутерброд и при этом ещё и болтать.

В крошечной приёмной, кроме строгой, очкастой секретарши, сидели на стульях у стены два крепких молодых человека в одинаковых чёрных костюмах. Белые рубашки, галстуки и короткие стрижки делали их похожими друг на друга. Все трое повернули головы к двери, когда раздался громкий стук. Дверь распахнулась, и в приёмную просунулась голова мальчишки. Найдя глазами секретаршу, он сказал:

— Я Кузнецов. Лечебники, сто третья. Вызывали?

Секретарша кивнула:

— Проходи к начальнику отдела. Все уже собрались. Ждут одного тебя.

— Все — это кто? — спросил он, закрывая за собой дверь.

— Не задавай много вопросов! — сухо ответила секретарша, и кивнула на оббитую тёмно-коричневой кожей дверь. — Заходи! Там тебе всё объяснят!

Саша внимательно осмотрел молодых людей, которые в свою очередь не отрывали таких же внимательных взглядов от него самого, кивнул какой-то своей мысли и решительно взялся за ручку двери.

Без стука войдя в небольшой кабинет, Саша остановился на пороге и быстро оценил обстановку. Здесь собрались все члены факультетского бюро, присутствовавшие на том памятном заседании. Все они сидели слева от входа на приставленных к стене стульях. Все пять человек. Справа от входа на таком же ряде стульев расположились ещё двое. Незнакомый полный мужчина в возрасте за пятьдесят в строгом сером костюме при галстуке и Вилен Краснов. Вилен ни на кого не смотрел. Он сидел упёршись локтями в колени и не поднимал головы. Незнакомый мужчина сидел через стул от него.

Сам хозяин кабинета сидел в кресле за широким столом. Он был примерно того же возраста, что и его пожилой гость. Да и одеты они были похоже. Такой же двубортный серый костюм. Такая же белая рубашка. Только цвета галстуков у них различались. У хозяина галстук был трёхцветным в косую полоску, а у гостя однотонным под цвет ткани костюма.

Саша нахмурился.

— Привет, Наиль! — негромко поздоровался он, подходя к сидящим рядом Наилю и Мише. — Ты опять сидишь рядом со Снежанной. На шашлыках вокруг Иванки крутился, сейчас вокруг Снежанны крутишься. Ты что, дамский угодник? Привет, Миша!

После замечания о дамском угоднике хмурые и напряжённые лица ребят ощутимо расслабились.

— Садись туда! — громко шепнул Мише, мотая головой влево. Самый крайний стул в ряду, прямо напротив кресла хозяина кабинета, пустовал.

— А если я с ней рядом сидеть хочу? — заупрямился Саша.

Снежанна улыбнулась и наклонилась к своей соседке слева. Та понятливо кивнула, вскочила со своего места и пересела на дальний стул. Саша плюхнулся на освободившееся место и наклонился к плечу Снежанны. Впрочем, задать ей вопрос он не успел. Откашлялся хозяин кабинета — он же начальник первого отдела. Нахмурив густые, кустистые брови, он веско сказал:

— Я собрал вас здесь по просьбе товарища Ерохина… — он повёл глазами в сторону своего гостя. — Прошу вас, Фёдор Ильич…

Тот кивнул, поднялся, заложил руки за спину и прошагал вперёд. Остановившись напротив Кузнецова, он покачался с пятки на носок, пожевал губами и начал свою речь. Начал он с того, что представился.

— Я заместитель начальника управления КГБ по Иркутской области. Меня попросили собрать вас и объяснить, что собственно произошло у вас в институте восьмого сентября этого года. Наверное, излишне напоминать вам, что этот разговор строго конфиденциален. Речь пойдёт о вещах, являющихся предметом государственной тайны. Вы все за малым исключением люди уже достаточно взрослые и должны хорошо понимать, что это такое!

Он упёрся хмурым взглядом в лицо Саши.

— Тебя, Кузнецов, это касается тоже! Кстати, я не нашёл в деле твоей расписки. Это большое упущение! Когда мы закончим, ты должен будешь дать подписку о неразглашении.

— Не могу… — вздохнул Саша. — Я ещё несовершеннолетний и не отвечаю за свои поступки.

— Можешь! — твёрдо ответил Фёдор Ильич. — Без подписки я тебя отсюда не выпущу. Подпишешь!

Саша хмыкнул, но промолчал. Немного побуровив его взглядом, Фёдор Ильич отступил назад, прошёлся по кабинету и продолжил. Начал он с перечисления уже известных фактов. Между делом поблагодарил всех за помощь в деле разоблачения целой сети злостных расхитителей социалистической собственности, а закончил он следующими словами:

— Вы все, наверное, знаете, насколько труден и порой опасен труд наших сотрудников. Я не напрасно сказал «опасен». Да-да! Нашим людям нередко приходится с оружием в руках становиться против хорошо вооружённых преступников. Те, кто бывал в нашем Управлении, наверняка видели большой стенд с фотографиями молодых ребят — комсомольцев и коммунистов — отдавших свои жизни за то, чтобы нам с вами жилось лучше! Да, схватки с бандитами не всегда заканчиваются бескровно! К сожалению это реалии нашей жизни. Не всегда и не всем из нас удаётся сохранять хладнокровие. Сами понимаете — мы всё-таки люди и ничто человеческое нам не чуждо! Комитет Государственной Безопасности строго следит за соблюдением социалистической законности при проведении оперативно-следственных мероприятий. Допущенные перегибы и нарушения немедленно выявляются и нарушители подвергаются суровым наказаниям. К сожалению, вам всем пришлось стать свидетелями одного из таких случаев. От лица руководства Управления, я приношу вам всем самые искренние извинения. Те сотрудники, которые допустили применение силы, строго наказаны. Поверьте, этот эпизод потянется за ними до конца их службы в наших рядах…

Он замолчал и всё так же хмуро уставился в лицо Саши Кузнецова. Тот встрепенулся и лицо его озарилось пониманием происходящего:

— А-а-а, я кажется понял! — негромко сказал он. — Это было извинение! Решили таким образом сохранить лицо! А я-то уж подумал… А почему они сами не пришли извиняться? — обратился он к Фёдору Ильичу.

— А тебе недостаточно, что вместо них сюда пришёл заместитель начальника Управления? — в его взгляде тлела ярость. — Капитан Зимин и старший лейтенант Пашин находятся в служебной командировке! Что тебе ещё нужно?

Саша заложил ногу на ногу и усмехнулся:

— Ладно, принимается! Но вы не находите, что извиняться нужно было по-другому?

— Как это «по-другому»? — набычился Фёдор Ильич.

— На коленях и после целования ботинка… — ухмыльнулся мальчишка.

После этих слов подскочили со своих мест Миша и Наиль. Миша сердито завопил:

— Ты что, Кузнецов, совсем охренел?!

А Наиль не менее сердито добавил:

— Вот что ты за мудак такой?!

Не трогаясь с места, Саша поднял к ним голову и спокойно спросил:

— Чего вы снова так вскинулись? Вам бы насторожиться, а вы вон снова с кулаками готовы на меня наброситься. Сядьте и послушайте!

Странно всё это было. После слов Саши Снежанна тоже открыла от изумления рот, но это быстро прошло. Теперь она начала замечать странности. Во-первых, Фёдор Ильич почему-то не взорвался после такой наглости, хотя с самого начала их встречи хорошо чувствовалось, что он чуть не лопается от едва сдерживаемой ярости.

Никак не отреагировал и начальник первого отдела. На полированной столешнице его стола лежали его огромные кулачищи, а сам он не спускал хмурого взгляда с Саши. Но он даже не попытался вмешаться в разговор и как-нибудь осадить его! Вилен же, напротив, поднял голову, откинулся на спинку своего стула и сейчас чуть ли не смеялся, наблюдая за происходящим. Что его так рассмешило?

Ни Миша, ни Наиль и не подумали сесть. Но они по крайней мере замолчали и приготовились слушать. Это тоже было странновато. За прошедший год с лишним, после своего избрания в факультетское бюро, Снежанна успела неплохо изучить обоих. Миша был более разумен и сдержан, но Наиль! Этот был, как порох! Мог взорваться в любую секунду. Очень горячий парень!

Саша тоже поднялся со своего места.

— Сядьте, Фёдор Ильич… — тихо сказал он. — Сейчас я расскажу присутствующим одну историю, после которой вам может стать плохо. Садитесь, садитесь…

Как ни странно, но этот солидный пятидесятилетний примерно мужчина послушно развернулся и молча побрёл к тому стулу, на котором сидел до прихода Саши. Проводив его взглядом и дождавшись, когда он усядется, Саша повернулся к ребятам.

— Знаете, чего больше всего на свете боятся эти двое мужчин?… — Миша и Наиль осторожно уселись на свои места, и Саша продолжил. — А боятся они того, что когда-нибудь людям станет известно, чем они занимались в тридцатых годах и во время войны. Оба они в то время служили в НКВД, и оба в отделах, занимавшихся выявлением так называемых врагов народа. На личном счету этой смрадной мрази, которая представилась вам Фёдором Ильичом, семнадцать запытанных и забитых насмерть человека! — он раздельно повторил. — Семнадцать! Он даже не палач! Он садист и хладнокровный убийца! Он умел убивать кулаками, но предпочитал действовать по-другому. Затаптывал ногами приговорённого им же самим к смерти человека. Затаптывал так, что порой осколки рёбер прорывали одежду!.. А потом в допросную приходил врач, который, даже не осматривая свежего покойника, выносил заключение о смерти от сердечной недостаточности. Этот, с позволения сказать, эскулап, тоже когда-то давал клятву Гиппократа! Ну да сейчас не о нём… Я вам как-нибудь расскажу историю злобной твари по фамилии Ерохин. Как он из хорошего паренька, со светлыми идеалами, превратился в этакое смрадное чудовище. Соберёмся тесным кругом, выпьем пива или вина, и расскажу. Очень поучительная история…

Он перевёл взгляд с бледного Наиля на Снежанну:

— Вот так, мадмуазель Теплова… Вот скажи: все ли больные заслуживают одинакового сочувствия и милосердия? Мы уйдём, а у этих двоих начнётся откат. Он уже начался, но они оба пока что держатся. На одном адреналине держатся. Когда он закончится, скорее всего и у того, и у другого случится приступ. Сердца у них изношены. Стала бы ты спасать таких?… А вы?… Наиль, Миша?…

Снежанна сглотнула и слабо кивнула:

— Да, стала бы… Всё-таки да…

Саша пожал плечами и отвернулся от неё. Он обратился к Вилену. Тот уже давно перестал улыбаться. Лицо его было так же бледно, как и у остальных ребят.

— Слушай, Вилен… — громко начал он. — Мне понравилось тот твой поступок, когда ты не предал своего отца. Я попробую помочь тебе. Запомни: Саша Маленький из Магадана! Когда тебя переведут из внутренней тюрьмы в общую камеру, держись твёрдо. На силу отвечай силой. Это уважают. Но если дело дойдёт до крайностей, скажи, что за тобой стоит Саша Маленький из Магадана. Жулики знают меня под этим прозвищем. Можешь сказать им, что находишься под моей защитой. Понял?

Тот хмыкнул и пожал плечами.

— Понял. Только чем ты поможешь?

— Это не твоя забота! Помогу. Ты и сам парень физически крепкий. Старайся правильно поставить себя. Не хами без нужды, но если чувствуешь свою правоту — будь твёрдым и иди до конца. Хлюпиков там не любят, а к тем, кто в состоянии постоять за себя, относятся уважительно.

— Ты можешь это доказать? — раздался глухой голос.

Спрашивал Миша. Саша развернулся и, провожая взглядом устремившуюся к двери Снежанну, ответил:

— Тут и доказывать ничего не нужно! Взгляни на них, и ты всё поймёшь!

Последнее тоже было излишним. Снежанна уже стояла в открытых дверях и кричала секретарше:

— Вызывайте скорую! Похоже на инфаркт! Есть у вас нитроглицерин или валокордин?

Начальник первого отдела ещё худо-бедно держался, а Фёдор Ильич совсем расклеился. Дрожащими, влажными руками он рванул на горле узел галстука вместе с воротом рубахи. Во все стороны брызнули пуговицы. Когда он упал на пол, его большая голова издала громкий стук…

Оглянувшись на этот звук, Саша презрительно усмехнулся и процедил сквозь зубы:

— Одной мразью на свете меньше стало!

Прибывшие врачи скорой из кабинета всех выгнали. Фёдора Ильича спасти не удалось. Миша со Снежанной по очереди пытались запустить остановившееся сердце, но у них ничего не получалось. Наиль в это время занимался начальником первого отдела. По всем признакам у того тоже был инфаркт, но не такой обширный, как у Фёдора Ильича.

Вилен исчез сразу после того, как Снежанна забила тревогу. Те двое гражданских, которых Саша разглядывал в приёмной, вывели его из кабинета и куда-то увели. Настроение у ребят было ни к чёрту. Миша оглядел всех и угрюмо буркнул:

— Пойдёмте в пивбар? Всё равно сейчас ничего в голову не полезет…

— А меня возьмёте? — спросил Саша.

Миша мрачно усмехнулся и хлопнул его по плечу:

— Ну а как же?… Куда же без тебя?

— Давайте лучше пива купим и к вам в общагу? — внесла встречное предложение Снежанна. — Сашку всё равно в пивбар не пропустят. Да и я туда не хочу. Была там как-то раз. Грязно там очень и шумно…

— Ты же не любишь пиво… — удивился Саша.

Она усмехнулась:

— А что делать? Выпить-то всё равно нужно. Вот что ты за человек, Саш? Почему всегда, когда ты рядом, всё как-то коряво и наперекосяк идёт?

— Здрасьте! Я-то в чём виноват? — возмутился он. — Если такая мразь нам встретилась, и я её узнал, что я, по-твоему, молчать должен был?

— Стоп, стоп! — скомандовал Миша. — После об этом поговорите! Не в коридоре же! Пошли на выход! Наташ, Леон, вы с нами?

— У нас следующие две пары анатомичка. Нельзя пропускать. Сам же знаешь — если пропустишь, могут заставить ночью отрабатывать. Нужно ещё сходить поесть чего-нибудь. Потом вряд ли захочется… — грустно ответил Леон.

Наиль с Мишей переглянулись и, не сговариваясь, ехидно усмехнулись.

— Приятного аппетита! — шутовски поклонился Наиль. — Я слышал туда двух замёрзших бомжей подвезли. Свежих…