А назавтра ничего не получилось! Точнее, поймать его в коридоре очень даже получилось, но не получилось договориться. Увидела его издалека. Топчется возле факультетской стенгазеты, посвящённой предстоящему празднику. Отвела в сторонку и предложила прийти в деканат после пяти. Он оглянулся назад, убедился, что никто их не слышит, и тихо спрашивает:
— А зачем?
— Можем повторить вчерашнее. Я на тебя больше не сержусь.
А он качает головой и отвечает грустно:
— Нет, Лидочка, не приду. Знал бы, чем дело закончится, и вчера бы не пришёл. Так что давай останемся друзьями!
— А что вчера было не так? — даже опешила, настолько не ожидала услышать отказ. Она-то на сто процентов была уверена, что он сразу согласится. Вон как вчера жалел, что не успел её за сиськи как следует потаскать!
— Да всё было не так! — нахмурился, шепчет быстро, сердито, а в глаза не смотрит. — Не думал я, что ты такая эгоистка. Сама удовольствие получила, а потом вместо того чтобы мне помочь, взяла да и обругала меня. Я тебя по-другому себе представлял! Как настоящую подругу!
— Слушай, Кузнецов, ты вот это вот сейчас серьёзно? — у неё даже бровки под чёлку спрятались, настолько была удивлена. А он мрачно так кивнул и даже развернулся, чтобы уйти. Поймала его за рукав куртки, развернула к себе.
— Вот что ты за человек, Кузнецов? — а сама аж кипит от ярости. — Всё получил, чего хотел, а тебе всё мало! Я тебе разве хоть слово против сказала? Хочешь грудь потрогать — да пожалуйста, трогай! Хочешь целовать — да ради бога! Сам виноват, что презерватив не припас! Знал же, что не просто так я тебя позвала!
Он ещё сильнее нахмурился. Смотрит набычившись.
— Да, не припас! Думаешь, это просто, в шестнадцать лет презервативы доставать? Мне его в аптеке не продадут! А ты, как опытная женщина, могла бы мне и по-другому помочь. Брезгливая она! Нам и так хорошо!.. — помолчал, поиграл своими красивыми бровями, вздохнул. — Ладно, Лидочка! Так можно бесконечно спорить! Останемся друзьями! Дружить с тобой весело, а трахаться не очень!
— Постой! Чего ты хочешь?
— Как это чего? — теперь уже он удивился. — Я тебе о чём только что толковал? Что удовольствие от интима должно быть обоюдным. Это жена может спокойно лежать, штукатурку на стенке колупать и позёвывать, пока муж её сзади долбит. Потому что обязана терпеть. Потому что супружеский долг. А когда люди встречаются, чтобы порадовать друг друга интимными радостями, то радости эти должны быть обоюдными! Обоюдными, слышишь? Иначе эти встречи никакого смысла не имеют. Если очень брезглива, держись подальше от таких, как я, мой тебе совет!
— Ладно, ладно! Не буду брезгливой! Доволен?
Пожал плечами, глядит недоверчиво. Вздохнула:
— Хочешь, чтобы доказала?
— Хочу, но не сегодня. Сегодня генеральная репетиция. Ты, кстати, завтра на концерт придёшь?
— Конечно! А есть что показать?
— Ну так… Я в двух номерах выступаю. Всё-таки готовился. Жалко будет, если не посмотришь…
Глянул на часы и заторопился. Она развернулась и побрела в противоположную сторону. С презервативами ей и самой возиться не хотелось. Ей ведь хоть восемнадцать и исполнилось, но столько ей никто не даёт. Запросто могут в аптеке паспорт спросить. Или вообще, спросит аптекарша на весь зал: «Презервативы? А вам зачем, девушка?» — стыда не оберёшься. Да и просто не нравится ей с ними. И запах от них какой-то противный и само чувство, что у тебя в теле что-то постороннее находится. Кого бы спросить, как грамотно сделать? Опыт ведь нулевой. Это только Кузнецов по незнанию мог её опытной женщиной назвать. Опять что-нибудь не так сделаешь, а он обидится.
Он ведь, в сущности, совершенно прав. Вспомни, каково тебе самой было, когда встречалась с этим… как его?… Николаем Васильевичем? Нет, кажется, наоборот. Василием Николаевичем. Да, правильно, с Василием Николаевичем. Единственное, на что его хватало, так это спросить якобы участливо: «Тебе не больно?» Зачем, спрашивается, так долго встречалась? Целых два месяца! Вот ведь дура! Удовольствия ноль! Ну почти ноль. Да ещё от всех скрываться приходилось. Трусил он жутко, что жена об этих встречах узнает…