Песни Матушки Гусыни

Doctor Foster went to Glousester

In a shower of rain;

He stepped in a puddle,

Right up to his middle,

And never went there again.

Доктор Фостер отправился в Глостер

И сразу под дождь угодил;

Он вымок, к тому же измазался в луже

И больше туда не ходил.

In a cottage in Five

Lived a man and his wife,

Who, believe me, were comical folk;

For, to people’s surprise,

They both saw with their eyes,

And their tongues moved whenever they spoke

When quite fast asleep,

I’ve been told that to keep

Their eyes open they could not contrive;

They walked on their feet,

And ’twas thought what they eat

Helped, with drinking, to keep them alive!

У меня за стеной

Жил мужчина с женой —

Смешней не встречал чудаков:

Смотрели — глазами

И что б ни сказали —

Все с помощью языков!

Ходили — ногами,

Жевали — зубами,

Любили еду запивать;

Но сколько ни бились,

Не научились

С глазами открытыми спать.

The barber shaved the mason,

As I suppose,

Cut off his nose,

And popped it to the basin.

Веселый наш цирюльник —

Пьянчужка-богохульник,

Всю выручку спускает в кабаке;

Он брил каменотеса

И сбрил ему полноса,

Теперь полноса плавают в реке.

There was an old woman

Lived under a hill,

She put a mouse in a bag,

And sent it to the mill:

The miller did swear

By the point of his knife,

He never took toll

Of a mouse in his life.

Жила старушка у реки,

И мышь она нашла,

Вложила в куль из-под муки

И к мельнику свезла.

А тот сказал: «Я вам клянусь

Своею бородой,

Молоть мышей я не берусь,

Хоть дай мне золотой».

My father died, and I cannot tell how,

He left me six horses to follow the plough.

I sold my six horses and bought me a cow,

I’d fain have a fortune, but didn’t know how.

I sold my cow and bought me a calf,

I’d fain have a fortune, but I lost a half.

I sold my calf and bought me a cat,

The pretty thing by my chimney sat.

I sold my cat and I bought me a mouse;

He fired his tale and he burnt down my house.

I have nothing to buy and I’ve nothing to sell

And how I shall live, I’m sure I can’t tell.

Мой покойный отец был из бедных людей,

Он оставил мне плуг и шесть лошадей.

Лошадей я продал и корову купил,

Я бы рад стать богатым, но как — позабыл.

Ну, продал я корову, теленка купил,

Капитала не нажил, половину спустил.

Продаю я теленка, покупаю кота —

Для уютности в доме купил, неспроста.

Ну, продал я кота и мышонка купил;

Он поджег себе хвост и весь дом мне спалил.

И теперь дома нет — ни купить, ни продать,

И как дальше мне жить, не могу я сказать.

My Uncle Jenoshaphat had a pig,

A pig of high degree;

And it always wore a brown scratch wig,

Most beautiful for to see.

My Uncle Jenoshaphat loved that pig,

And the piggy-wig he loved him;

And they both jumped into the lake one day,

To see which best could swim.

My Uncle Jenoshaphat he swam up,

And the piggy-wig he swam down;

And so they both did win the prize,

Which the same was a velvet gown.

Мой дядюшка Джордж был славный старик,

При нем поросенок жил;

Носил он коричневый жесткий парик

И кличку Вигги носил.

Вигги не чаял души в старике,

И к нему был нежен старик;

И решили они поплыть по реке —

Кто дальше, на пари.

Мой дядя нырнул, но ко дну не пошел,

А Вигги — бултых и вниз;

И каждому дали красный камзол,

Поскольку таков был приз.

There was a man and he had nought,

And robbers came to rob him;

He crept up to the chimney top,

And then they thought they had him.

But he got down on the other side,

And then they could not find him;

He ran fourteen miles in fifteen days,

And never looked behind him.

Жил-был человек, был он гол как сокол,

И пришла к нему банда разбойников,

Бедняга влез на печную трубу,

А они его ждут спокойненько.

Но он спустился с другой стороны

И дал деру, да так втянулся,

Что бежал десять миль одиннадцать дней

И ни разу не оглянулся.

The man in the wilderness

Asked of me

‘How many strawberries

Grow in the sea?’

I answered him

As I thought good,

‘As many as red herrings

Grow in the wood.’

Человек в пустыне дикой

Задал мне вопрос на днях:

«Много ли растет клубники

В океанах и морях?»

Был вопрос его нелегок.

Я ему ответил так:

«Ну не меньше, чем селедок

На деревьях и кустах».

I love sixpence, jolly little sixpence,

I love sixpence as my life.

I spent two penny of it, I lent two penny of it

And I took twopence home to my wife.

Oh, my little twopence, jolly little twopence,

I love twopence as my life.

I spent a penny of it, I lent a penny of it

And I took nothing home to my wife.

Oh, my little nothing, jolly little nothing,

I love nothing as my life.

I spent nothing of it, I lent nothing of it,

I took nothing home to my wife.

Шесть пенсов, живая монетка,

Ты жизни дороже мне.

Два я потратил, два одолжил,

А два понес жене.

Две звонких веселых монетки,

Вы жизни дороже мне.

Одну я потратил, одну одолжил

И ни с чем пошел к жене.

Ничто — веселое, звонкое, —

Ты жизни дороже мне.

Ничто я не тратил и не одолжил

И целым принес жене.

Cobbler, cobbler, mend my shoe,

Get it done by half-past two;

Half-past two, it can’t be done,

Get it done by half-past one.

— Сапожник, сапожник, будь добр, выручай,

За пару деньков сапоги мне стачай.

— За пару деньков я с натуги помру,

Будут готовы завтра к утру.

There lived an old man in a garret

So afraid of a little tom-cat,

That he pulled himself up to the ceiling,

And hung himself up in his hat.

And for fear of the wind and the rain

He took his umbrella to bed —

I’ve half an idea that silly old man

Was a little bit wrong in his head.

Жил был старик на чердаке,

Он так боялся котенка,

Что влезал по стропилам и на потолке

Подолгу висел в потемках.

В кровать он брал зонтик — оберегал

Себя от дождя и грома.

Мне кажется, у этого старика

Вовсе не все были дома.

When a very little boy

They sent me first to school,

My master said, though least of all

I was the biggest fool:

Such a genius I did grow.

They tried with cakes and canning

To put learning in my head;

But I ne’er could said which was great A

And which was crooked Z:

Such a genius I did grow.

Arithmetic it puzzled me;

But as my knowledge grew,

I soon found out that one and one

When added up, made two:

Such a genius I did grow.

A great musician I became,

And, as the people said,

Upon the grinding organ

Most delightfully I played:

Such a genius I did grow.

Upon my traivels I set out

The English folks to see,

And I found out that they’d arms and legs,

And head and all, like me:

Such a genius I did grow.

The lord Mayor and the Alderman

My absence did require —

They sent me home, for fear that I

Should set the Thames on fire:

Such a genius I did grow.

Со школы я имел успех;

Учитель сказал мне так:

«Хотя ты здесь и меньше всех,

Но самый большой дурак» —

Таким вот рос я гением.

От чисел пухла голова,

Но захватило дух,

Когда дошло, что два плюс два

Обычно больше двух —

Таким вот рос я гением.

Потом я музыкантом стал,

И слышал я не раз,

Что на шарманке я сыграл —

Ну просто высший класс,—

Таким вот рос я гением.

Какой народ в местах других,

Я понял за два дня:

И две ноги, и две руки,

И все как у меня, —

Таким вот рос я гением.

В Совете Лондона сам мэр,

Узнав про мой приезд,

Потребовал принятья мер,

И мне грозил арест.

И тут они нашли предлог

Разделаться со мной:

Чтобы я Темзу не поджег,

Сослать меня домой, —

Таким вот рос я гением.

When I was a little boy,

I had but little wit;

‘Tis a long time ago,

And I have no more yet;

Nor ever, ever shall

Until that I die,

For the longer I live

The more fool am I.

Мальцом молол я всякий вздор —

Умом я не блистал;

Хоть много лет прошло с тех пор,

Умнее я не стал;

И не скудеет дурь моя,

Растет как снежный ком,

И в мир иной отправлюсь я

Полнейшим дураком.

Barber, barber,

Shave a pig,

How many hairs will make a wig?

Four and twenty;

That’s enough.

Give the barber a pinch of snuff.

«Брадобрей, брадобрей,

Поросеночка побрей!

Сколько выбреешь, старик,

Чтоб хватило на парик?»

«На парик у поросенка

Пару дюжин волосенков

Можно выбрить на боку.

Дай понюшку табаку».

What did I dream? I do not know:

The fragments fly like chaff.

Yet, strange, my mind was tickled so,

I cannot help but laugh.

Все, что мне приснилось ночью,

Я успел забыть к утру —

Разлетелся сон на клочья

Рыхлым стогом на ветру.

И смеюсь от этих клочьев —

Они голову щекочут.

My father was a Frenchman,

A Frenchman, a Frenchman,

My father was a Frenchman,

And he bought me a fiddle.

He cut it here,

He cut it here,

He cut it through the middle.

Папаня мой французом был,

Французом был, французом был,

Папаня мой французом был

И скрипку мне купил.

Ножом он бок ей распорол,

Потом ей спинку пропорол,

Потом с размаху топором —

И вдребезги разбил.

What’s the news of the day,

Good neighbour, I pray?

They say, the balloon

Is gone up to the moon.

— Есть ли новости, сосед?

— Да особых вроде нет.

Впрочем, расскажу одну:

Напускают на Луну

Золотой воздушный шар.

И кому он здесь мешал?

Have you heard of the man

Who stood on his head?

And put day clothes

Into his bed

And folded himself

On a chair instead?

This very same man,

As I’ve heard say,

Went to ring his friends bell

The other day,

And then wrung his friends nose

And ran away.

Вы слышали о чудаке?

Вот это был чудак!

Всю жизнь ходил на голове

И наперекосяк.

Чтобы пиджак не истрепать,

Он клал его в кровать;

А сам на спинке стула спал —

Чтобы себя не смять.

Носы друзей он принимал

За их дверной звонок

И, дернув за нос, каждый раз

Пускался наутек.

Gregory Griggs,

Gregory Griggs,

Had twenty-seven

Different wigs.

He wore them up,

He wore them down,

To please the people

Of the town;

He wore them east,

He wore them west,

But he never could tell

Which he loved the best.

Курносый Гровер Гроссер

Был раньше моряком.

Имел он двадцать восемь

Разных париков.

Не марки, не посуду,

Не трубки, не клинки —

Где б ни был он, повсюду

Искал он парики.

Он их любил, как крошек,

Как деток, видит Бог,

И кто душе дороже,

Ответить он не мог.

Тот гладкий, тот с пробором,

Тот чопорен, тот лих —

Со смыслом, с разговором

Он появлялся в них.

Парик он нахлобучит,

Когда дождливый день,

Но разойдутся тучи —

Сдвигает набекрень.

Когда к нему пристали —

В чем цель его затей?

Ответил он: «Представьте,

Чтоб веселить людей».

How many miles to Babylon?

Three scores miles and ten.

Can I get there by candle-light?

Yes, and back again.

If your heels are nimble and light,

You may get there by candle-light.

— Сколько миль до Вавилона?

— Сорок и еще чуть-чуть.

— Хватит ли одной свечи мне?

— Даже на обратный путь.

Для такого моциона

Башмаков не промочи,

А светить до Вавилона

Хватит и одной свечи.