Песни Матушки Гусыни

Mirror, mirror, tell me,

Am I pretty or plain?

Or am I downright ugly

And ugly to remain?

Shall I marry a gentleman?

Shall I marry a clown?

Or shall I marry old Knives-and-Scissors

Shouting through the town?

Зеркальце, зеркальце, ну подскажи,

Красивая я или нет?

Или такая уродина,

Что и не видывал свет?

Кто меня в жены возьмет — джентльмен

Или хозяин ларька?

Или вот этот Ножи-Точу,

Слышный издалека?

The daughter of the farrier

Could find no one to marry her,

Because she said

She would not wed

A man who could not carry her.

The foolish girl was wrong enough,

And had to wait quite long enough;

For as she sat

She grew so fat

That nobody was strong enough.

Мэри Смит заявила в сердцах,

Когда речь зашла о женихах:

«Муж — опора, оплот,

Значит, станет им тот,

Кто меня понесет на руках».

Как глупышка была не права!

Пополнела в канун Рождества

На пудов этак пять,

И ее приподнять

И втроем удавалось едва.

Tommy Trot, a man of law,

Sold his bed and lay upon straw;

Sold the straw and slept on grass,

To buy his wife a looking-glass.

Томми Трот, мой старый знакомый,

Продал кровать и спал на соломе;

Продал солому и спал на бревне,

Чтоб зеркальце смог он купить жене.

This little man lived all alone,

And he was a man of sorrow;

For, if the weather was fair today,

He was sure it would rain tomorrow.

Одинокий человечек

Весь свой век грустил —

В ясный день дождя боялся

И с зонтом ходил.

Oh, dear mother,

What a rose I be!

Two young men

Came a-courting me;

One was blind

And the other couldn’t see —

Oh dear mother,

What a rose I be!

Ах, мама, словно роза,

Я тогда цвела!

Из пары ухажеров

Выбрать я могла.

Один стал слепнуть с детства,

Другой был слеп всегда.

Ах, мама, больше розой

Не быть мне никогда.

Whistle, daughter, whistle,

And you shall have a sheep,

Mother, I cannot whistle,

Neither can I sleep.

Whistle, daughter, whistle,

And you shall have a cow.

Mother, I cannot whistle,

Neither know I how.

Whistle, daughter, whistle,

And you shall have a man.

Mother, I cannot whistle,

But I’ll do the best I can.

— Свистни, доченька, свистни,

И к тебе прибежит баран.

— Мама, я не умею свистеть,

И спать давно мне пора.

— Свистни, доченька, свистни,

И к тебе прибежит бычок.

— Мама, ведь я не умею свистеть

Даже в простой свисток.

— Свистни, доченька, свистни,

Какому-нибудь жениху.

— Мама, я не умею свистеть,

Но я сделаю все, что смогу.

Here am I,

Little Jumping Joan;

When nobody’s with me

I’m all alone.

Резвушка-попрыгушка я,

Кудрява и стройна;

Но если рядом никого,

То я совсем одна.

As I walked by myself,

And talked to myself,

Myself said into me,

«Look to thyself

Take care of thyself,

For nobody cares for thee.»

I answered myself,

And said to myself,

In the self-same way to me,

«Look to thyself

Or not look to thyself,

The self-same thing will be.»

Шел я сам по себе,

Толковал сам с собой,

И такую повел я речь:

«Поберег бы себя,

Присмотрел за собой —

Кому же тебя беречь».

И сказал я себе,

И ответил себе:

«Ну что ты себе плетешь!

Смотри за собой,

Не смотри за собой —

Куда от судьбы уйдешь».

I see the moon,

And the moon sees me,

And the moon sees somebody I want to see.

God bless the moon,

And God bless me,

And God bless the somebody I want to see.

Я вижу луну,

Луна видит меня

И еще кой-кого,

О ком думаю я.

Храни Бог луну,

И храни Бог меня

И еще кой-кого,

О ком думаю я.

Now what do you think

Of little Jack Jingle?

Before he was married

He used to live single.

Кто бы мог подумать,

Коротышка Дин,

Прежде чем женился,

Жил совсем один.

When I was a bachelor

I lived by myself;

And all the bread and cheese I got

I laid upon the shelf.

The rats and the mice

They led me such a life,

I was forced to go to London

To get me a wife.

The streets were so bad

And the lanes were so narrow,

I was forced to bring my wife home

In a wheelbarrow.

The wheelbarrow broke,

And my wife got a fall;

Down tumbled wheelbarrow,

Little wife and all.

Когда я был холостяком,

Я жил на чердаке;

А хлеб, и сыр, и молоко

Я прятал в сундуке.

Но сколько ж крысам и мышам

Глумиться надо мной!

И в Лондон мне пойти пришлось

Обзавестись женой.

А там грязища, теснота

И ямы на пути;

Я должен был жену домой

На тачке повезти.

И тут наехал я на столб,

Упал и лоб рассек,

И опрокинулась жена

И тачка, в общем — все.

There was a little boy and a little girl

Lived in an alley;

Says the little boy to the little girl,

Shall I, oh, shall I?

Says the little girl to the little boy

What shall we do?

Says the little boy to the little girl,

I will kiss you.

Жили-были мальчишка с девчонкой

У перекрестка дорог;

И сказал мальчишка девчонке:

«Ах, если б только я мог!»

«Что бы мог?» — спросила девчонка,

Платьице теребя.

И сказал мальчишка девчонке:

«Поцеловать тебя».

Curly locks, Curly locks,

Wilt thou be mine?

Thou shalt not wash dishes

Nor yet feed the swine,

But sit on a cushion

And sew a fine seam,

And feed upon strawberries,

Sugar and cream.

Кудрявая девчонка,

Хочешь быть моей?

Ты не будешь мыть тарелки

И кормить свиней.

Будешь, сидя на подушке,

Вышивать на пяльцах

И макать клубнику в сахар,

Облизывая пальцы.

There was once a fish.

(What more could you wish?)

He lived in the sea.

(Where else could he be?)

He was caught on the line,

(Whose line if no mine?)

So I brought it to you.

(What else should I do?)

Жила-была рыбка.

(Где же тут ошибка?)

В горной плавала речушке.

(Где же быть такой резвушке?)

И попалась на крючок.

(Ясно, кто был рыбачок?)

Я тебе ее принес.

(Почему? Смешной вопрос!)

As Tommy Snooks and Bessy Brooks

Were walking out one Sunday,

Says Tommy Snooks to Bessy Brooks,

Tomorrow will be Monday.

В воскресный день Томми и Бэсс

Пошли, прогуляться в ельник,

И Томми Снукс сказал Бэсси Брукс,

Что завтра понедельник.

As I was going up the hill,

I met with Jack the piper;

And all the tune that he could play

Was, «Tie up your petticoats tighter»,

I tied them once, I tied them twice,

I tied them three times over;

And all the song that he could sing

Was, «Carry me safe to Dover.»

В дороге подсел ко мне Джек-трубач

И начал одну и ту же

Наяривать песенку — ну хоть плачь! —

«Зашнуруй свои юбки потуже».

Шнуровала я раз, шнуровала я два,

Трижды их шнуровала как дура;

И все, что он смог мне пропеть в ответ:

«Довези меня целым до Дувра».

There was an old man

In a velvet coat,

He kissed a maid

And gave her a groat;

The groat was cracked

And would not go,

Ah, old man,

Do you serve me so?

Жил да был на белом свете

Дядька в бархатном жилете.

Он поцеловал соседку

И в подарок дал монетку,

А монетка, фу-ты ну-ты,—

Грошик ломаный и гнутый,

Не подарок, а позор.

Вот тебе и ухажер!

Up at Piccadilly oh!

The coachman takes his stand,

And when he meets a pretty girl,

He takes her by the hand;

Whip away for ever oh!

Drive away so clever oh!

All the way to Bristol oh!

He drives her four-in-hand.

Когда по Пиккадилли колеса покатили, ух!

Вот тут наш кучер сделал остановку.

С хорошенькой девицей решил он прокатиться

И подсадил ее легко и ловко.

Уедем навсегда, ух! Умчимся без следа, ух!

К полям, к пригорьям — полное раздолье!

Ты справишься с четверкой, ух!

Ты только их не дергай, ух!

И будем править вместе до Бристоля.

Far from home across the sea

To foreign parts I go;

When I am gone, О think of me

And I’ll remember you.

Remember me when far away,

Whether asleep or awake,

Remember me on your wedding day

And send me a piece of your cake.

В далекие страны через моря

Я от тебя уплыву,

Но знай, что я буду помнить тебя

Во сне и наяву.

И ты вспоминай меня ночью и днем,

Помни, как мне дорога.

Вспомни меня на венчанье своем

И пошли мне кусок пирога.

O the little rusty dusty miller,

Dusty was his coat,

Dusty was his colour,

Dusty was the kiss

I got from the miller;

If I had my pockets

Full of gold and siller,

I would give it all

To my dusty miller.

Весь в муке мне милый снится.

О мой мельник, не пасуй —

Пусть в муке твои ресницы

И в муке был поцелуй!

Довелось бы мне родиться

С третью золота в руке,

Отдала бы до крупицы

Мельнику, что весь в муке.

Red stockings, blue stockings,

Shoes tied up with silver;

A red rosette upon my breast

And a gold ring on my finger.

Красный чулочек,

Стройная ножка,

Башмачок из бархата,

Из серебра застежка.

Вот надену я кольцо

Да и выйду на крыльцо.

«Where are you going, my pretty made?»

«I’m going a-milking, sir,» she said.

«May I go with you, my pretty made?»

«You’re kindly welkome, sir,» she said.

«What is your father, my pretty made?»

«My father’s a farmer, sir,» she said.

«What is your fortune, my pretty made?»

«My face is my fortune, sir,» she said.

«Then I can’t marry you, my pretty made.»

«Nobody asked you, sir,» she said.

«Скажи мне, красотка, куда ты идешь?» —

«Коров подоить, сэр», — сказала она.

«А может, меня ты с собою возьмешь?» —

«Пожалуйста, сэр», — отвечала она.

«Скажи мне, красотка, кто твой отец?» —

«Крестьянин он, сэр», — сказала она.

«С каким ты приданым пойдешь под венец?»

«С моей красотой», — отвечала она.

«Тогда не подходишь ты мне как жена».—

«Не больно-то нужно», — сказала она.

Whose little pigs

Are these, these, these?

Whose little pigs are these?

They are Roger the Cook’s

I know by their looks;

I found them among my peas.

Go pound them,

Go pound them.

I dare not on my life,

For though I love

Not Roger the Cook

I dearly love his wife.

— А чьи эти поросята,

Эти, эти восемь штук?

— Этих дьяволов носатых

Взял на вырост Родди Кук.

Перерыли мне все грядки,

А с него и взятки гладки!

— На потраву есть закон,

Загони их в свой загон.

— Видишь ли, какая штука,

Я их даже не турну:

Не люблю я Родди Кука,

Но люблю его жену.

Old woman, old woman,

Shall we go a-shearing?

Speak a little louder, sir,

I’m very thick of hearing.

Old woman, old woman,

Shall we go a-gleaning?

Speak a little louder, sir,

I cannot tell your meaning.

Old woman, old woman,

Shall we go a-walking?

Speak a little louder, sir,

Or what’s the use talking?

Old woman, old woman,

Shall I kiss you dearly?

Thank you, kind sir,

I hear you very clearly.

«Хозяюшка, голубушка,

Свари-ка суп с горохом!» —

«Говорите громче, сэр,

Я вас слышу плохо».

«Хозяюшка, голубушка,

Пойдем-ка на прополку!» —

«Говорите громче, сэр,

Наш разговор без толку».

«Хозяюшка, голубушка,

Давай пройдемся к речке», —

«Говорите громче, сэр,

Мне тёмны ваши речи».

«Позволь тебя, хозяюшка,

Поцеловать три раза!» —

«Спасибо, сэр! Ну вот теперь

Я слышу вас прекрасно».

Once upon a time, in a little wee house,

Lived a funny old Man and his Wife;

And he said something funny to make her

Every day of his life.

One day he said a very funny thing,

That she shook and screamed with laughter;

But the poor old soul, she couldn’t leave off

For at least three whole days after.

Жену в дом привел отставной солдат,

А был он большой весельчак.

«Смотри, говорит, — я не очень богат,

Зато ты не будешь скучать».

И такое он тут отмочил, что жена

Три дня подряд хохотала.

И потом каждый день смеялась она,

И она его обожала.

There was an old man who lived in the wood,

As you may plainly see;

He said he could do as much work in a day

As his wife could do in three.

‘With all my heart,’ the old woman said,

’If that you will allow

Tomorrow you’ll stay at home in my stead,

And I’ll go drive the plough.

‘But you must milk the tidy cow

For fear that she go dry,

And you must feed the little pigs

That are within the sty;

And you must mind the speckled hen

For fear she lay astray,

And you must reel the spool of yarn

That I spun yesterday.’

The old woman took a staff in her hand,

And went to drive the plough;

The old man took a pail in his hand

And went to milk the cow.

But Tidy hinched and Tidy finched,

And Tidy broke his nose,

And Tidy gave him such a blow

That the blood ran down to his toes.

‘High! Tidy! Ho! Tidy! High!

Tidy! do stand stroll.

If ever I milk you, Tidy, again,

’Twill be sore against my will.’

He went to feed the little pigs

That were within the sty,

He hit his head against the beam,

And he made the blood to fly.

He went to mind the speckled hen

For fear she’d lay astray,

And he forgot the spool of yarn

His wife spun yesterday.

So he swore by the sun, the moon and the stars,

And the green leaves on the tree,

If his wife didn’t do a day’s work in her life,

She would never be ruled by he.

Жили-были старик со старухой в лесу,

И старик предложил пари:

В один день, мол, работу он сделает всю,

На которую ей нужно три.

Жена говорит: «Согласна я.

Коли так, дорогой супруг,

Завтра в доме останешься вместо меня,

А я возьмусь за плуг.

Но надо корову с утра подоить,

Чтоб всегда доилась легко,

Про поросят не вздумай забыть —

С утра задашь им корм.

Курице проса надо дать,

Чтоб наклевалась всласть.

Пряжу с веретена смотать —

Все, что успела напрясть».

Тут старуха глянула этак хитро

И поле пошла бороздить,

Ну а старик взял ведро

И пошел корову доить.

Но корова дергалась, пятилась —

Довела старика до слез.

А потом вообще словно спятила

И расквасила ему нос.

«Глянь, что надумала бестия —

Играть со мной в чехарду!

Лучше сгину на этом месте я,

Чем снова к тебе подойду».

Бедняга пошел кормить поросят

И только вошел во вкус,

Как кровью вымазался до пят —

Разбил себе лоб о брус.

Пошел он курице проса дать,

Чтоб наклевалась всласть,

И позабыл пряжу смотать,

Что жена успела напрясть.

И поклялся он солнцем, поклялся луной

И последним глотком воды,

Что только такой расторопной женой

Стоит руководить.

Brave news is come to town,

Brave news is carried,

Brave news is come to town! —

Jemmy Dawson’s married.

First he got a porridge-pot,

Then he bought a ladle,

Then he got a wife and child,

And then he bought a cradle.

Веселый слух, на радость всем,

По городу катился:

Наш холостяк, дружище Джем,

Джем Доусон женился!

Сначала он купил котел,

Потом черпак с кастрюлькой,

Потом привел жену с дитем

И побежал за люлькой.

As I was going up Pippen Hill,

Pippen Hill was dirty,

There I met a pretty miss

And she dropt me a curtsy.

Little miss, pretty miss,

Blessing light upon you!

If I have had a crown a day,

I’ll spend it all upon you.

В грязи была тропка на Лысый Холм,

Но славный выпал мне шанс —

Навстречу шла милая девушка

И сделала мне реверанс.

Чудесная мисс, прелестная мисс,

Как свет, благодать ваших глаз!

Имей я даже полкроны в день,

Я все бы тратил на вас.

I had a little wife,

The prettiest ever seen;

She washed up the dishes,

And kept the house clean.

She went to the mill

To fetch me some flour,

And always got home

In less than an hour.

She baked me my bread,

She brewed my ale,

She sat by the fire

And told many fine tale.

Моя малышка-женушка

Была чудесней всех;

Царила в доме чистота

И раздавался смех.

Она аж с мельницы муку

Носила каждый раз

И успевала в два конца

Сходить всего за час.

Она лепешки мне пекла,

Варила добрый эль

И пела песни вечерком,

Пьянящие, как хмель.

When shall we be married,

Billy, my own sweet lad?

We shall be married tomorrow,

If you think it is good.

Shall we be married no sooner,

Billy, my own sweet lad?

Would you be married tonight?

I think that the girl is gone mad.

Who shall we ask to the wedding,

Billy, my own sweet lad?

We shall ask father and mother,

If you think it is good.

Shall we ask nobody else,

Billy, my own sweet lad?

Would you ask King and Queen?

I think that the girl is gone mad.

What shall we have for the dinner,

Billy, my own sweet lad?

We shall have bacon and beans,

If you think it is good.

Shall we have nothing more,

Billy, my own sweet lad?

Would you have peaches and cream?

I think that the girl is gone mad.

What shall I wear to the wedding,

Billy, my own sweet lad?

You have your apron and gown,

If you think it is good.

Shall I wear nothing that’s better,

Billy, my own sweet lad?

Would you wear satin and silk?

I think that the girl is gone mad.

How shall I go to the church,

Billy, my own sweet lad?

You shall ride in my wheelbarrow,

If you think it is good.

Shall I have nothing that’s better,

Billy, my own sweet lad?

Would you have horses and coach?

I think that the girl is gone mad.

— Когда мы обвенчаемся,

Билли, желанный мой?

— Когда угодно, хоть завтра,

Решение за тобой.

— А можно чуток пораньше,

Билли, желанный мой?

— Ты хочешь сегодня ночью?

А как у тебя с головой?

— Кого позовем мы на свадьбу,

Билли, желанный мой?

— Отца и мать, конечно,

Но выбор — за тобой.

— Кого бы еще пригласить нам,

Билли, желанный мой?

— Позвать короля с королевой?

А как у тебя с головой?

— А что на обед у нас будет,

Билли, желанный мой?

— Ну, скажем, грудинка с фасолью,

Но выбор — за тобой.

— Грудинка с фасолью, и только,

Билли, желанный мой?

— Ты хочешь персиков в сливках?

А как у тебя с головой?

— А в чем я буду венчаться,

Билли, желанный мой?

— Есть кофта, есть юбка, есть фартук,

Но выбор — за тобой,

— А что, если в свадебном платье,

Билли, желанный мой?

— К шелкам потянуло, к атласу?

А как у тебя с головой?

— А в чем я поеду в церковь,

Билли, желанный мой?

— Поедешь в моей тележке,

Но выбор — за тобой.

— И нет ничего получше,

Билли, желанный мой?

— Ты хочешь карету с лакеем?

Да что у тебя с головой?!

One misty moisty morning

When cloudy was the weather,

I met a little old man

Clothed all in leather.

Clothed all in leather.

With a strap beneath his chin,

With a how d’ye do and a how d’ye do,

And a how d’ye do again.

He began to compliment

And I began to grin,

With a how d’ye do and a how d’ye do,

And a how d’ye do again.

Я продавать несла творог,

Денек был непогожий,

И вдруг навстречу старичок,

На здешних непохожий.

На нем камзол, на нем чулки —

Все целиком из кожи,

И даже шляпа и шнурки

Из кожи были тоже.

Он мне дорогу уступил,

С поклоном шляпу снял

И здравствуйте, и здравствуйте,

И здравствуйте сказал.

Ну не могла же я в ответ

Пройти и промолчать.

Он — здравствуйте, я — здравствуйте,

И здравствуйте опять.

Старик продрог, прокис творог,

Стояли мы дней пять.

И здравствуйте, и здравствуйте,

И здравствуйте опять.